Текст книги "Жена напоказ (СИ)"
Автор книги: Елена Счастная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Глава 15
На следующий день у меня даже появилось некоторое воодушевление для поездки. Утро выдалось чуть облачным, хоть и без дождя. Потому жара пока не грозилась расплавить голову, и охлаждающий артефакт в экипаже не придётся заряжать на полную мощность.
Аби помогала мне собираться, а я вертелась под её руками, попутно стараясь сделать ещё кое-какие пометки в списке претендентов на выплаты из Фонда Д’Амран. В конце концов, первый раз встречусь с Советом без своего мужа. Даже немного волнительно!
– Миледи! – возмутилась наконец служанка. – Вы можете хоть ненадолго оставить дела? Я не могу убрать ваши волосы, как нужно!
Обычно Аби трудно было вывести из себя. Но сейчас я и правда переборщила. Ивлина ведь предупреждала меня – отдохнуть хоть один день! Потому я решительно отложила бумаги в сторону и выпрямила спину, глядя в своё отражение. Ничего такое отражение, надо сказать! Правда, глаза от всех этих тревог поблескивают чуть диковато, кожа слегка бледная, но это не страшно – я ущипнула себя за щёки.
– Миледи! – ещё от самой двери донёсся до меня восторженный голос экономки.
Я повернула голову – и Аби, кажется, тихо зарычала, упустив из пальцев пару прядей.
– Что стряслось? – спросила настороженно, оглядывая Селину, едва не приплясывала от нетерпения.
– За вами приехали.
– Надеюсь, не чёрная карета с решётчатыми окнами?
– Миледи, – укоризненно покачала головой мадам Хибоу. – За вами приехал месье де Ламьер.
Что?! Я в первый миг растерялась. А затем только поняла, о каком из братьев идёт речь. Однако мы с Ксавье о том не договаривались. И для него, думается, немалый крюк – приехать за мной, где бы он ни ночевал сегодня.
– Велите отзывать ваш экипаж? – Селина с великой надеждой и смирением сложила перед собой руки.
– Да, пожалуй.
Я встала, подхватывая со столика приготовленную шляпку и зонтик. Придётся месье де Ламьеру младшему обременить себя объяснениями. То несколько дней ни весточки, а то вдруг такая поразительная настойчивость.
Я спустилась во двор – и Ксавье, что стоял на крыльце, наблюдая, как слуги переносят некоторые мои вещи в его повозку, повернулся ко мне.
– Вы просто… – Его губы тут же растянулись в слегка ошарашенной улыбке. – Знаете, я первый раз в жизни не могу найти подходящих слов. Потому что любое из них не будет достойно вас, миледи.
– Доброе утро, месье де Ламьер, – я опустила ладонь на протянутую мне. – У меня тоже пока нет слов, которыми можно было бы выразить удивление от вашего приезда. Но мы ещё оба сможем подобрать их в дороге. Правда?
Ксавье проводил меня в лёгкий экипаж с откидным верхом – весьма и весьма дорогой, насколько я вообще в этом разбиралась. И мы покатили прочь под внимательным и полным умиления взглядом мадам Хибоу, что украдкой подсматривала за нами в окно.
Всю дорогу Ксавье рассказывал мне о том, как немало ему пришлось побегать, чтобы отыскать нужных людей, способных помочь в деле с обвинениями Перетта. Пыльные кабинеты, слишком занятые другими делами маги – как будто он обошёл без малого весь Жадин собственными ногами. А сегодня решил, что непременно должен позволить себе такую вольность: встретить меня и сопроводить на пикник лично.
– Вы же простите меня? – он улыбнулся, приподняв бровь.
– Разумеется. Это очень мило с вашей стороны.
Я кивнула, разглядывая его приятные во всех смыслах черты: гладко выбритый подбородок, выразительные скулы. Волосы, лежащие мягкими волнами. Отметила вспышку голубых искр в его глазах, когда там отразился свет из окна. И меня вдруг накрыло ощущение, что я разглядываю мраморный бюст в одной из комнат совершенно постороннего мне дома.
Пока добирались до охотничьего поместья семьи де Ламьер – а у них было и такое! – небо вновь расчистилось. Солнце залило всё раскалённым золотом. Во дворе поместья ещё было людно. Но слуги старались скорее принимать гостей и провожать их в комнаты. Кто-то приехал ещё накануне: по аллеям густого, блаженно тенистого сада прогуливались целые компании.
Однако, это не пикник, а целый приём на свежем воздухе! Герцогиня любит размах во всём… Или за этим кроется нечто большее, чем просто желание отведать закусок в приятной компании близких знакомых?
Слуга открыл передо мной дверцу, и едва я только опустила ногу на ступеньку подножки, Ксавье подал мне руку. А он удивительно расторопен!
Кажется, десятки взглядов тут же впились в нас со всех сторон, пока младший де Ламьер учтиво и по-хозяйски вёл меня к дому. Но вдруг нас догнали возмущённые вскрики, топот по шуршащему гравию – и меня едва не смело с ног огромной чёрной тушей.
– Лабьет! – донёсся издалека разъярённый рёв. – Проглоти тебя Бездна…
Шинакорн ткнулся мне в живот бугристым лбом, и пришлось опереться на руку Ксавье, чтобы не упасть.
– Удивительно, – проговорил тот. – Никогда не видел, чтобы он так кого-то встречал.
Пёс, кажется, едва не повизгивал, точно щенок, бодая меня и напрашиваясь на ласку. Чем ставил меня в довольно неловкое положение. И правда, с чего бы такие нежности? Я всё же погладила шинакорна между ушами – а тот извернулся и уткнул в мою ладонь холодный влажный нос.
– Ну, здравствуй, – удержать улыбку не удалось, как ни старалась.
– Лабьет… – голос его хозяина раздался уже гораздо ближе.
Слегка взмыленный герцог, оставив попытку догнать своего несносного пса, остановился и одёрнул тонкий льняной жилет, когда мы с ним столкнулись взглядами. На фоне нежно-зелёной листвы, что переливалась солнечными бликами, Ренельд казался ещё более строгим, высоким и широкоплечим. А малахит его глаз – ещё более холодным.
– Я уже подумал, что Лабьет сошёл с ума, – весьма хмуро проговорил он, направляясь к нам уже с гораздо большим достоинством. – А это, оказывается, вы.
– Я думала, на меня упала гора. А это, оказывается, ваш пёс.
Герцог с укоризной покосился на шинакорна, а тот попытался спрятаться за меня – надо сказать, крайне безуспешно. При его-то размерах.
– Доброе утро, Рен, – Ксавье вышел вперёд. – Я думал, ты не приедешь.
– Я тоже так думал, – тот приподнял уголок рта, отметив коротким взглядом, как его брат кладёт мою ладонь себе на сгиб локтя. – Но мать сказала, это важно. Поэтому пришлось.
Он посмотрел на Лабьета и качнул головой в сторону. Шинакорн, наконец перестав корчить из себя блаженного, деловито последовал за ним. Ксавье ещё некоторое время задумчиво смотрел им вслед, а затем повернулся ко мне.
– Насколько часто, миледи, вы общались с Ренельдом? – его вопрос едва не заставил меня вздрогнуть.
Ладонь маркиза, что лежала поверх моей, вдруг сжалась крепче. Тут хочешь, не хочешь, а задумаешься, что же ответить. Как будто он пытался заставить меня считать себя в чём-то виноватой. Заочно. А его сиятельство, оказывается, собственник!
– Исключительно в целях следствия, – я то ли случайно, то ли нарочно умолчала о той недавней встрече в лавке портного.
Почти дружеской – аж целые несколько минут.
Да и вообще, наши отношения с Ксавье ещё не доросли до того, чтобы я отчитывалась. И вряд ли когда-то дорастут. Маркиз для меня должен стать кем-то вроде красивой статуи в саду. Желательно, не обнажённой. Выглядит солидно, показывает статус того, кто её установил – но не мешает. На неё только и любоваться, проходя мимо. Главное, ночью не натолкнуться – а то и до исполнения супружеского долга недалеко. Кстати, это то, над чем тоже не мешало подумать. Потому как избежать рядом с молодым полным сил мужем не удастся.
– Лабьет так не считает, – тон Ксавье стал чуть напряжённее.
– Кто знает, что творится в голове у этого существа, – я пожала плечами. – Разве об этом стоит беспокоиться? Наверное, у него слабость к женщинам.
Как и у обоих братьев де Ламьер, впрочем.
– Он привык к женщинам Ренельда, – заметил маркиз. – И их почти не замечает. Насколько мне известно.
– Может, запах ему мой нравится…
Я коротко рассмеялась, а Ксавье только беззвучно усмехнулся.
– Может быть, – он огляделся и вдруг легко взмахнул рукой. – Кстати, одна из последних пассий моего брата.
Я невольно проследила за его жестом. Из небольшого экипажа, который только что остановился во дворе, как раз выходили две дамы. Одна старше: строгая и грациозная с благородной проседью в волосах. Другая, гораздо моложе – поразительно на неё похожая. Видимо, дочь.
– Знаете, мне совершенно нет дела до…
– Леонора де Берг, – перебил меня Ксавье. – Талантливая магисса. И одна из приближенных ко двору герцогини девиц.
Ах, герцог, ах да гроргов сын! Топчет цветник своей матушки. Интересно, а она знает? Или только брату доступна сия тайна, что ещё не стала достоянием высшего света.
Я всё же заставила себя присмотреться к этой девице внимательнее. Хоть от упоминания её отношений с Ренельдом во мне поднялась удивительно тугая волна неприятия. Прямо в груди запекло, словно к ней приложили горячую ладонь. Что странно, ведь я эту мадемуазель де Берг совсем не знала.
Кстати, нас в густых сумерках, наверное, и правда можно было бы перепутать.
Но в целом Леонора оказалась не роковой красоткой, какой я успела её себе представить. Миловидная девица с убранными в высокую причёску волосами цвета тёмного шоколада, хрупкой шеей и округлыми плечами. На её вполне обычном личике ярко выделялась только одна деталь: чуть наивно распахнутые глаза удивительно густой синевы. В сочетании с пышной грудью, что вполне красноречиво была обтянута бежевым шёлком утреннего платья, они наверняка составляли совершенно неотразимый для мужчин тандем.
Ренельд-Ренельд. А я в вас ошибалась. Не только стальные девы томятся в списке ваших побед. Есть в нём место и для трепетных графских дочек. А когда трепещут те их части, что предназначены для этого лучше всего, это, верно, и вовсе завораживающее зрелище.
– Что ж, – сделала я вывод после беглого осмотра «той самой» Леоноры. – Думаю, она неплохо дополняет его светлость.
– Ренельд всех пытается убедить в том, что ему не нужно дополнение, – Ксавье пытливо взглянул на меня.
– А зачем мы вообще разговариваем о вашем брате? – я улыбнулась, наверное, так очаровательно, что у меня перенапряглись мышцы щёк. – Лучше поговорить о чём-то более приятном.
Банальность, конечно. Но она всё же возымела действие: Ксавье чуть успокоился. Только вот я почему-то нет.
После того, как гости устроились в комнатах, все начали собираться на огромном заднем дворе поместья. Да его и двором-то назвать было стыдно. Целый луг, что зелёным полотном простирался вперёд до границы светлого лесочка.
Здесь уже были раскинуты полосатые шатры и лёгкие навесы с полупрозрачным занавесями со всех сторон: чтобы не донимали насекомые. Если хоть какое-то из них смогло бы прорваться через купол отпугивающего их заклинания. Всё для комфорта гостей.
– Матушка любит внимание и размах, – ведя меня по выложенной плиткой дорожке, заметил Ксавье.
Кажется, сегодня он не собирался отходить от меня ни на шаг.
– Думаете, и правда нас ждут какие-то важные новости? – я без особого интереса скользила взглядом по лицам приглашённых.
– Не без этого. И я предполагаю, какие. Однако сохраню загадочный вид, – маркиз дёрнул бровями, когда я посмотрела на него. – Но не переживайте, она не заставит всех томиться слишком долго. Просто так охоту не устраивают.
И то верно. После того, как любителей охоты на существ из Бездны стали ограничивать в их увлечении, накладывая один запрет за другим, такие увеселения стали проводить только по особым случаям. Например, как сегодня.
Наконец гости все собрались на полукруглой площадке между шатрами. Женщины – все в светлых платьях, в шляпках и с зонтиками. Никому не хочется, чтобы кожа потемнела под солнцем. Косметических заклинаний и отбеливающих кремов не напасёшься! Многие из мужчин уже были одеты для охоты: в удобные чуть широковатые брюки, заправленные в высокие сапоги, свободные рубашки зеленовато-коричневого цвета – чтобы сливаться с окружением в лесу. Ксавье тоже сменил одежду, пока я обустраивалась в положенной мне комнате. И даже она ему удивительно шла.
А вот Ренельд де Ламьер, похоже, местные традиции не соблюдал. Всё те же бежевые брюки, ощутимо, но не излишне облегающие длинные крепкие ноги, белоснежная рубашка, под подбородком небрежно перехваченная шёлковым платком. И рядом с ним – неизменный Лабьет. Блестящий, чёрный, как капля дёгтя. Но кое-что изменилось. Теперь по другую сторону от герцога стояла Леонора де Берг – деликатно держа его под локоть. Она, конечно, старалась сохранить чуть отсранённый и гордый вид. Однако короткие взгляды, что то и дело бросала на герцога, говорили, что в её голове сейчас бродят мысли, весьма далёкие от благопристойных.
– Дорогие друзья! – насыщенный, словно хорошее вино, голос герцогини заставил всех взглянуть в её сторону. – Думаю, вы уже догадались, что сегодняшний наш пикник посвящён очень приятному событию. Наверное, одному их самых важных событий в моей жизни. И жизни моих сыновей – в будущем, – она помолчала, давая гостям унять взволнованный гомон. – Довольно долго мне приходилось скрывать некоторые подробности. Таково было не только моё желание. Однако… Через две недели состоится наша свадьба с его величеством Ивеном Таури.
– Так скоро! – воскликнул кто-то.
И его поддержали многие.
– Подготовка идёт уже давно, – снисходительно улыбнулась Виолена, лёгким жестом поправляя шляпку. – Его величество не хотел излишнего шума и долгих разговоров вокруг этого события. Церемония будет весьма закрытой и для самых приближённых к королевской семье людей. Но сегодня… Сегодня я рада отпраздновать это событие вместе со всеми, кто дорог мне.
Надо же, а я, оказывается, дорога герцогине Энессийской. Даже и не подозревала. Интересно, в качестве кого?
– Что ж, – вздохнул Ксавье. – Этого можно было ожидать. Разговоры ходили давно. И наверняка, все, кому это положено, знали о том, когда будет свадьба.
– Думаю, это будет незабываемый день.
– Не сомневайтесь, миледи, – маркиз усмехнулся, качая головой. – Особенно если вспомнить, что после свадьбы его величество объявит о подготовке испытаний для выбора своего преемника.
Он подал мне руку, предлагая, видно, пройтись вдалеке от взбудораженно обсуждающей новость толпы гостей. А я была, в общем-то не против.
Мы направились прочь от шатров – к тенистым зарослям сирени, что цвела между каштанами, растопырившими во все стороны молодые листья-ладони.
– И вы будете участвовать? В испытаниях, – спросила я, когда мы скрылись от чужих глаз.
– Мне положено. Я из рода Таури, как и Ренельд.
– Его светлость…
– Один из первых претендентов, – слегка скривившись, закончил мою мысль маркиз. – Но есть и другие мужчины, что так или иначе носят в себе кровь королевского рода. Однако их мало кто воспринимает всерьёз.
– Но вы-то настроены серьёзно? – я остановилась, когда мы вышли на полянку, куда сходились сразу несколько тропинок с разных сторон сквера.
Поросшие короткой травой берега скатывались к вытянутому, опрятно убранному пруду. Даже камыш и рогоз вдоль кромки воды здесь словно бы были подстрижены. На дальнем краю водоёма плавали пёстрые утки. Чуть ближе к центру – две пары лебедей, словно фигурки из взбитых сливок.
– Знаете, раньше я мало об этом думал, миледи, – неспешно, будто бы взвешивая каждое слово, проговорил Ксавье. Он взял мою ладонь в свои и опустил взгляд на неё, чуть поглаживая пальцы через тонкий шёлк перчатки. – Но вот мы познакомились с вами. Как будто совсем недавно. И теперь мне отчего-то хочется ворочать горы. И я опредлённо хотел бы, чтобы такая женщина, как вы… Однажды стала королевой.
Он крепче сжал мою руку и взглянул на меня чуть исподлобья, словно извиняясь.
– Мне кажется, рано говорить даже о подобных вещах, ваше сиятельство, – я осторожно дёрнула ладонь из его довольно бережной хватки.
Но Ксавье удержал – и вдруг уверенно шагнул ко мне вплотную.
– А мне показалось, что мы неплохо понимаем друг друга. И дальше… всё может стать только лучше. Я не хочу вас торопить. И в то же время опасно близок к краю нетерпения. Днём, ночью… Всё для меня вращается вокруг вас. Это, знаете, весьма мучительно.
– Я не хотела бы быть причиной ваших мучений, – ещё попыталась я отговориться. – Я вообще добрый человек. И всем желаю только добра. И счастья. И вообще всяческих благ!
Но моя шутка явно прошла мимо ушей маркиза. Или он понял её через пелену того удивительно ясного и обжигающего чувства, что сейчас заволакивало его глаза.
– Для меня одно благо – почаще быть рядом с вами.
Тут, кажется, дорожки наших целей сходились. Но отчего-то я теперь спотыкалась на каждом шагу, что делала в том направлении.
– Не всё зависит от наших желаний. К сожалению…
– А мне кажется, от них зависит достаточно. Мари.
Маркиз мягко взял меня пальцами за подбородок, приподнимая его. Ещё миг я наблюдала словно бы в застывшем времени, как он приближается, не сводя взгляда с моих губ. И судорожно соображала, позволить ему меня поцеловать или не стоит? Грех Первородных! Кажется, и замужем была – целых четыре года! Но в то же время осталась полнейшей недоучкой в таких вот простых женских хитростях.
И в этот миг на грани я ожидала всего. Кажется. Но только не того, что маркиз вдруг раскатисто гавкнет.
По крайней мере, это прозвучало именно так, хоть он и не раскрыл рта. Какая дичайшая глупость! – мелькнуло в голове вслед за изумлением. И басовитое «гав» повторилось, чуть приблизившись.
Нет, точно не Ксавье… Фух!
Белые пятна лебедей взмыли вверх: птицы наверняка подумали, что на них открыли охоту. И Лабьет, словно закопчёный валун, скатился к кромке воды, только убеждая их в этом.
И тогда-то Ксавье по-настоящему зарычал: правда, тихо и чуть сдавленно. Можно было только представить степень его разочарования. И романтическо-волнующий миг, оказался окончательно испорчен, когда вслед за своим псом на дорожке ожидаемо появился и месье я-как-всегда-вовремя дознаватель.
Он посмотрел в нашу с Ксавье сторону с такой ленцой во взгляде, словно мы были расшалившимися детишками, что навели слишком много шума в его яблоневом саду. Да ещё и яблок попытались с веток натрясти. Я поймала себя на том, что жду, когда вслед за герцогом появится и его чуть отставшая пассия. Леонора де Берг. Ведь казалось, что она вцепилась в него хваткой захлопнувшегося капкана. Но нет. Его светлость был один, если не считать шинакорна, и, кажется, оставался этим вполне доволен.
– Ты держал бы Лабьета поближе к себе, – весьма раздражённо обратился к нему Ксавье, одёргивая рукав.
– Лабьет волен делать то, что хочет, – герцог приблизился ещё.
Но пока казалось, что он всё же пройдёт мимо.
– Тебе не кажется, что это всё же опасно? Он может выкинуть что-нибудь неожиданное, – продолжил ворчать маркиз.
И я почувствовала вдруг, как его ладонь ложится мне на поясницу. Вполне, думается, заметно для месье дознавателя. Если не сказать – демонстративно. Пришлось чуть отодвинуться – с совершенно невозмутимым видом, конечно. Отчего Ксавье разозлился ещё больше. Я так и почувствовала, как он разогрелся, словно готовый закипать чайник.
– Знаешь, Ксавье, – Ренельд всё же остановился чуть в стороне от нас. – Я навидался на столько неожиданных людских выходок. Порой весьма паршивых. Что Лабьет на их фоне – самое невинное существо. И, поверь, он сам осознаёт свои поступки.
Я невольно покосилась на шинакорна, который сидела на траве, слушая разговор с явно заинтересованным видом. Подозрение в том, что он прекрасно всё понимает – каждое слово – всколыхнулось во мне с новой силой.
– И всё же… – попробовал настоять Ксавье.
– Гости собираются на охоту, – прервал его Ренельд. – Если ты не хочешь, чтобы все ушли без тебя и кто-то забрал твою славу лучшего боевика и ловца, тебе стоит поторопиться.
– Рог ещё не прозвучал, – буркнул маркиз, с явным подозрением оглядывая брата.
И в тот же миг, как он смолк, словно издеваясь, за полосой каштанов раздался гулкий сигнал к сбору охотников. Маркиз уверенно сжал пальцами мой локоть, обращая на меня нетерпеливый взгляд.
– Миледи…
– Я ещё пройдусь, – проговорила я чуть более торопливо, чем нужно.
Возвращаться к шатрам совсем не хотелось. Уж лучше постоять у пруда и понаблюдать за утками. Особенно если оба брата изволят оставить меня в покое.
– Я провожу миледи к шатрам. Не беспокойся, – с ощутимой мстительностью в голосе проговорил месье дознаватель. Как будто услышал мои мысли.
Надежды на спокойную прогулку рассыпались в пепел так быстро, как будто в них угодил сгусток магического огня.
И Ксавье явно хотел возразить – даже рот приоткрыл. Но, похоже, опасность остаться не у дел в охоте для него выглядела не менее пугающей, чем необходимость оставить меня наедине с братом. Он склонился над моей рукой и проникновенно коснулся тыльной её стороны губами. Значит, тщеславие оказалось сильнее влюблённости, о которой он рассыпался трелями ещё несколько минут назад.
Мужчины…
Быстрым шагом маркиз скрылся в тени каштанов, а я сразу пошла по тропинке дальше. Но, кажется, ещё одно влюблённое существо вовсе не собиралось оставлять меня в покое. Лабьет мгновенно поднял свой шерстистый зад с места и исполненной достоинства рысцой побежал следом.
Вот же кавалер четырёхлапый!
– Обычно, когда хотят сбежать, делают это чуть быстрее, – догнал меня голос Ренельда.
– Обычно, когда я говорю, что не собираюсь вести с вами праздные разговоры, то рассчитываю, что меня услышат. И мало того – поймут правильно, – ответила я, не оборачиваясь.
Шорох уверенных шагов по гравию приблизился – и герцог пошёл рядом. Впрочем, соблюдая между нами приличествующее расстояние. Лабьет прижал меня с другой стороны. Ну прямо конвой – как бы не сопроводили под стражу.
– Я вас услышал, – проговорил Ренельд, глядя вперёд. И вдруг сунул руку за пазуху жилета. – И услышал в деталях. Потому подготовился.
Он протянул мне официально запечатанный конверт. С оттиском Королевского отдела дознаваний. Снедаемая нехорошим предчувствием где-то в районе копчика, я вскрыла его и прочитала послание.
– Вы издеваетесь? – тряхнула им в сторону гадко ухмыляющегося Ренельда.
– Вы сказали, что будете разговаривать со мной только после извещения с приказом явиться на допрос. Вот вам извещение. По всей форме. Но раз уж мы с вами оказались сегодня в одном месте в одно время, то я решил, что могу передать его вам лично.
– Невероятная честь, – процедила я. – И о чём же вы хотите поговорить? Раз уж у меня нет выбора.
Дорожка вильнула чуть ближе к краю склона, что спускался к воде, каштаны сменились плакучими ивами, которые купали ветви в пруду, чуть раскачивая ими на лёгком ветру. Тень стала гуще и прохладнее. Далёкие звуки веселья почти совсем стихли.
Скоро надо бы возвращаться. Иначе герцогиня сочтёт моё отсутствие за невежливость. А то и пренебрежение. А это вредно для продвижения моих вин на королевский двор. Придётся даже поучаствовать в женских разговорах, пока мужчины заняты охотой. Если у меня вообще останутся на то силы после общения с месье дотошным дознавателем.
– Может быть, о вас? – предложил Ренельд, мгновение поразмыслив.
– Как неожиданно, – я одарила его коротким взглядом, надеясь, что от ехидства в нём у герцога кольнёт где-нибудь в печени. – А может, мы поговорим о вас?
Я чуть приостановилась, с удовольствием наблюдая, как усыпанное тенями и бликами лицо Ренельда чуть вытягивается от удивления. Но затем его челюсть снова твёрдо сжимается, а глаза наполняются готовностью отбиваться всеми силами.
– Вы же понимаете, что всё равно ответите мне на все вопросы.
– Разумеется. Я не хочу получить обвинение в препятствии следствию. Ваша светлость.
– И что же вас интересует? – он снова пошёл дальше.
– Как вы познакомились с Лабьетом? – я легонько коснулась макушки бегущего рядом шинакорна. И тот мгновенно подставил мне ухо для чесания.
– Это не слишком приятная история, – Ренельд заложил руки за спину, а я невольно отметила, как его грудь и плечи – и без того внушительные – стали ещё шире. – Но раз вам интересно… Я призвал его на практике в Санктуре. Это было одним из заданий для получения высшего балла на экзамене. Затем мне нужно было его…
– Убить? – невольно закончила я, ощутив, как в груди на миг замерло.
– В общем, да. Смысл тот. Но я понял, что он слишком разумен для того, чтобы не понимать, что с ним происходит. Не бездумная тварь, наделённая только двумя инстинктами: убивать и размножаться.
– Он вообще не похож на того, кто способен убивать просто так, – я посмотрела на Лабьета сверху вниз, поймав себя на том, что держусь за его широкий ошейник из толстой кожи.
И и пёс одарил меня таким влюблённым взглядом, что не сразу и поверишь. Разве это возможно? У него даже глаза почти человеческие!
– Вы правы, – Ренельд коротко улыбнулся. Я моргнула, решив, что мне померещилось – и его лицо вновь стало серьёзным. – И между нами протянулась особая связь. Какое-то единение. Я почувствовал это так ясно, как вижу вас перед собой. И потому просто не смог выполнить задание.
– И вам не дали высший балл…
– Какой там! Меня едва не отчислили, – герцог покачал головой. – Но, к счастью, нашлись те, кто поддержал и высказался в мою защиту. Потому… Всё замялось. Со временем. Но нам с Лабьетом пришлось немало потрудиться, чтобы доказать, что он и правда не опасен.
– Похоже, вам это прекрасно удалось. Теперь вас трудно представить без вашего питомца.
– Я предпочитаю называть его другом, – поправил меня герцог. – Или напарником.
– Поэтому вы не охотитесь?
– Вы удивительно прозорливы, миледи.
Я не смотрела на Ренельда в этот миг, но ясно ощутила, как его взгляд горячим потоком стёк от моего лица к плечу. Гнев Первородных! Это же надо было уродиться таким…
Я не успела додумать мысль, потому как под моей рукой шинакорн заметно напрягся. Вырвался и побежал чуть впереди, а затем скрылся среди молодых ив, что росли вдоль дорожки.
Ренельд проследил за ним взглядом, сдвинув брови, но мы сделали ещё с десяток-другой шагов, прежде чем я окончательно поняла, что вокруг что-то не так. Кожу словно бы зацепило сотней крошечных крючков, потянуло куда-то в сторону. И вдруг я совершенно точно услышала щелчок. Может, он прозвучал лишь у меня в голове – но на миг перед глазами потемнело. В грудь ударило уже знакомой пекущей волной. Как тогда, в винном погребе.
– Ловушка! – рявкнул Ренельд.
В висках закрутило, небо и земля начали меняться местами поразительно быстро. Словно меня перевернули, как песочные часы. Герцог мгновенно оказался рядом и совершенно беспардонно сгрёб меня в охапку. Прижал к себе, и его сердце под одеждой заколотилось мне в щёку.
Стало глухо, как будто над нами вдруг развернулся стеклянный купол. В груди похолодело. Разрушительные ощущения ослабли, но не пропали совсем, а я уже не смогла поймать ускользнувшее равновесие. Словно пьяная, шагнула в сторону – и под ступнёй поползла земля.
– Держитесь! – выдохнул мне в ухо Ренельд. Я протянула руку в сторону, чтобы ухватиться хоть за что-то. – Да за меня держитесь!
Так я и держусь! Что мне остаётся, если я вообще ничего не соображаю!
Чёрная тень шинакорна вылетела из кустов на тропу. Он, кажется, попытался поймать валящегося на меня Ренельда за одежду – но тот лишь глухо взвыл, сжав зубы. Протяжно и сочно треснула рвущаяся ткань. Я расшиблась бы, наверное, если бы герцог не извернулся, роняя меня на себя.
Мы рухнули вместе, покатились вниз, к воде, собирая прошлогоднюю листву, царапаясь о сучки и сдирая дёрн со склона в попытке удержаться. Меня то накрывало собственным подолом, то Ренельдом. Хрустели то ли ветки, то ли мои кости. Но наконец мы замерли – у самого края воды. По крайней мере, подо мной было сухо и удивительно тепло. Даже на землю не похоже. Я сдула с лица растрёпанные волосы – и обнаружила себя лежащей на месье дознавателе.
И это ещё полбеды, потому что одежда на нём почему-то тлела.
– Проклятье! – он резко вскочил – и я кубарем скатилась с него. – Вы что, захотели меня поджарить?
Похоже, с перепугу я снова попыталась уничтожить ловушку. Как в прошлый раз. Заклинание не завершила, однако его хватило, чтобы поджечь на герцоге жилет. Его светлость, едва не отдирая пуговицы, скинул его с себя – и отшвырнул в пруд. Я даже не успела нейтрализовать собственную ошибку.
– Прошу прощения, – пробормотала хватаясь за плывущую куда-то голову. – Что вы делаете? Пустите!
Ренельд притянул меня обратно к себе, словно ребёнка. Я толкнула его в грудь, едва в силах шевельнуться – так крепко он меня держал.
– Подождите! Пока я не пойму, что ловушка не действует, вам лучше быть поближе ко мне. Так я смогу оградить вас. Кстати, как вы?
Я наконец внимательнее прислушалась к своим ощущениям: и близко не таким, как было в первый раз. Тогда я чувствовала себя разбитой, а теперь меня беспокоило только лёгкое головокружение. Да и то, кажется, лишь оттого, что резко села вместе с Ренельдом.
– На удивление, вполне сносно, ваша светлость. Благодарю за беспокойство.
– Хорошо. Значит, вас не успело зацепить слишком крепко.
Кажется, его светлость пострадал едва ли меньше меня. И вообще выглядел весьма потрёпанным. Рукав рубашки разорвался: видно, зацепившись о ветку. В волосах застряли травинки и какая-то труха. А всё, что осталось от жилета, теперь печально уплывало прочь от берега.
Даже думать не хочется, какой сейчас вид у меня!
– А где Лабьет? – я огляделась.
– Не знаю. Куда-то убежал. Мне кажется, он почувствовал что-то кроме этой ловушки. Узнаем, когда вернётся.
Интересно, это каким же образом?
Ренельд задумчиво посмотрел наверх – туда, откуда мы скатились, оставив за собой след из примятой травы и поломанных веток – а затем шёпотом выдал незнакомое мне заклинание. Взмахнул рукой, и я только рот открыла от изумления. Потому что впереди вдруг засветились висящие в воздухе обрывки какой-то цепи. Она была разбита на мелкие звенья – и вереница их обрывалась, не достигая того места, где мы с герцогом стояли.
– Всё в порядке. Можно подниматься.
Он медленно встал на ноги, и мне помогая подняться.
– Почему на вас не действует ловушка? – наконец начало до меня доходить.
Ведь я совершенно точно почувствовала развернувшийся по воле его светлости купол, который как будто оградил меня от заклинания. И его спокойствие – без малейшей тени опаски, что и он может угодить в западню.
– Меня невозможно поймать в ловушку, которая настроена на светлую часть аур, – ровно проговорил Ренельд. – Потом объясню, если пожелаете.
– Да уж пожелаю! – пригрозила я, но пока не стала допытываться подробностей.
Впрочем, если хоть немного подумать, то и так можно догадаться. Но делать поспешные выводы – дело неблагодарное и опасное.
