Текст книги "Волчья сага (СИ)"

Автор книги: Елена Сёмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Гошка не любил Митино, продуваемый всеми ветрами район гигантских домов-муравейников. Это место считалось Москвой, но по Гошкиным понятиям Москвой оно не было. Несмотря на то, что в родительской квартире у него была своя комната, дома он появлялся редко. Так, что теперь Маша была в доме одна. Сын вскоре понял, что произошло между родителями, и стал чаще забегать домой, чтобы поддержать маму. Горячо любимую, милую и добрую маму. Что же касается его отношения к отцу, то в юном сердце Гошки пустила корни простая, как кулак, ненависть.

Сегодня ему ко второй паре, и Гошка решил с утра заскочить к маме. Выпить с ней чаю, посмотреть в печальные серо-зеленые глаза и обнять худенькие плечи, передавая ей свою любовь и утешение. Он открыл дверь своим ключом, вошел в квартиру и сразу услышал злой голос отца.

– Вот тебе! – Сергей вытащил из кармана плаща пачку стодолларовых купюр толщиной с кирпич и бросил ее на стол. – Все! Я тебе больше ничего не должен. Чтобы завтра тебя здесь не было! И кота этого вшивого забери с собой. Я подал на развод.

Гошка вошел в комнату и увидел маму. Она стояла, опустив голову, тоненькая и хрупкая, как девчонка. Над ней угрожающе нависла массивная фигура отца. Гошка в ярости бросился на отца, вцепился ему в шею и тут же был отброшен на пол. Мама закричала. Отец презрительно прошипел: "Ты и дерешься-то, как баба...". Сплюнул на пол и ушел, хлопнув дверью.

Чай они все же пили. У Гошки от падения на пол болело плечо. Мама гладила его по голове и смеялась, утирая слезы.

– Защитник ты мой! Милый мой мальчик. И что тебе вздумалось на него прыгать? Это все равно, что врукопашную с танком бороться. Никогда так больше не делай.

– Не обещаю. Я очень разозлился, мне обидно стало за тебя, да и за себя тоже. Мы для него никто.

– Давай-ка лучше пересчитаем это выходное пособие, и решим, что делать дальше.

– Здесь на вскидку штук пятьдесят.

– А в рублях?

– Около трех миллионов. Для него это копейки, он от тебя дешево отделаться хочет, мама! Любой суд его заставил бы отдать тебе половину совместно нажитого имущества.

– Я не могу с ним судиться. С его связями он меня по миру босиком пустит. Это в лучшем случае.

– А в худшем?

– За мной придут люди в масках, и преступление никогда не будет раскрыто.

– Да ты что! Неужели он стал таким чудовищем?

– Увы, стал. Но его вины здесь нет. Его таким сделали. Считай, что у него психическое заболевание и он сейчас невменяем.

– Кто сделал, и как долго это будет продолжаться?

– Ну, кто сделал – понятно. А вот как долго – не знаю. Я сама это исправить не могу. Те, кто могут помочь, мне неизвестны. Видишь ли, в этой истории не только я и ты – пострадавшая сторона. Отец – главная жертва. Приворот очень опасная вещь. Это магически навязанное состояние – насилие над психикой человека. Оно ведет к разрушению личности и скорой смерти.

– Зачем же она это сделала, если так уж его любит? Неужели ей его не жалко?

– Она любит его деньги, и по-другому ей никогда бы не удалось его добиться. Ну и женского счастья хочется, он мужчина видный. А искусственная любовь очень похожа на настоящую.

– Надо снять тебе жилье.

– Не успеем. Он дал срок до завтра, и я не хотела бы встретиться с ним завтра в этой квартире. Кроме того, он выгоняет меня вместе с котом, а с животными трудно найти съемное жилье. В этот момент толстый черно-белый кот по кличке Тормоз вошел в кухню, потянулся, оттопырив зад, и зевнул во всю пасть.

– Знаешь, Гошка, я бы с радостью оказалась сейчас в деревенском доме в компании кота. И никакая квартира мне не нужна. Деревья, трава, петухи по утрам. Я просто мечтаю об этом.

– Погоди, мамуль. У меня идея. – Гошка достал мобильный и ушел разговаривать в другую комнату.

– Так, собираем вещи, пакуем кота, едем к Артему в деревню. Он заедет через три часа.

– Что за деревня, и что за Артем?

– Артем – мой друг. Вместе учимся. А деревня – Захарово, по Егорьевскому шоссе. Там старый дом его бабушки. Очень ветхий, но теплый. Есть газ и все такое.

– Ты там бывал раньше?

– Да мы все время там. Где ты думаешь я, если не дома? Правильно, в Захарово. И Артем там же. Его семья в Южном Бутово живет. Тесно у них, ему в деревне больше нравится.

– Вот что, малыш. Давай-ка разложим эти деньги на кучки. Вот эта кучка на аренду квартиры в Москве для тебя и Артема. Вот на эту кучку ты купишь мне маленькую машину. Вот эта кучка – для покупки ноутбука и новой симки для меня. Вот эту, последнюю кучку несешь в банк, открываешь рублевый счет, к нему две дебетовые карты – для тебя и для меня. А я пошла собирать вещи.

Вещей оказалось много. Верхняя одежда, обувь, несколько платьев, джинсы, свитеры, белье, лекарства, косметика, немного посуды, кухонной утвари, столовые приборы, постельные принадлежности. Маша уходила навсегда. Большую часть багажа составляли книги. Она не хотела оставлять здесь своих друзей, но понимая, что все не увезти, упаковала самые любимые и ценные. Взяла продукты из холодильника. Сергей все равно это есть не станет, а просто выбросит. Не пропадать же добру. Ну вот, вроде все.

В это время на кухне Гошка сосредоточенно пересчитывал купюры, перекладывал из кучки в кучку, что-то записывал. Наконец перевязал пачки резинками, надписал и подключился к Машиным сборам.

Три часа пролетели в хлопотах. Артем появился точно в назначенное время. Вместе перенесли Машины пожитки в старенькую "пятерку". Кот в переноске последовал за багажом. Маша взяла сумочку с документами, прошла на кухню и оставила на столе записку для Сергея. "Документ о разводе пришли на имя Сычева Георгия Сергеевича, Москва, Главпочтамт, до востребования". Проходя мимо ванной комнаты задержалась. Не зная зачем, взяла ношенную рубашку Сергея, сунула в пакет и вышла из квартиры, захлопнув дверь.

* * *

Через полтора часа Артем привел тяжело груженую машину в Захарово. Домик стоял на отшибе у леса и действительно был ветхим. Три окна по фасаду. На ржавой крыше, как собачья будка, торчит надстройка с чердачным окошком. Когда-то дом был даже симпатичным. Окна в резных наличниках. Бревенчатые стены обшиты мелкой доской "в елочку", и лет двадцать назад покрашены в оливковый цвет.

Маша смотрела на свой приют с нежностью. Этот старенький домишко укроет ее от бед и невзгод. Артем открыл дверь ключом и пригласил ее в дом. Переступая порог Маша чуть слышно прошептала: "Хозяин-батюшка, позволь у тебя пожить". А как же иначе? Домового надо уважать. Так ее бабушка учила, так она делала всю свою жизнь, переезжая с мужем из одного гарнизона в другой.

Вот уже вещи внесены в дом. Кот Тормоз без колебаний последовал за Машей и занялся своей новой территорией. Древний холодильник "Юрюзань" забили привезенными продуктами, и Маша привычно встала к плите.

После ужина осмотрела свое новое жилище. Покосившееся крыльцо прилепилось к дому с боку. Входная дверь вела в сени. Из сеней две двери – одна в дом, другая в крытый двор. Двор – просторное помещение под крышей позади дома, предназначенное для домашней живности и всего, что нужно в хозяйстве. В самом доме четыре комнаты. Прихожая, из которой двери ведут в "зал", в спальню и в кухню.

Необходимый комфорт был в наличии. Газовая колонка АГВ грела воду в батареях отопления, и в доме было тепло. Газовая плита на четыре конфорки. Вода из колодца подавалась в дом насосом. Был даже электрический водонагреватель. Туалет, конечно же, во дворе.

Устроились на ночь. Ребята – в "зале", Маша в спальне. Ей вспомнилась вдруг одна примета, и перед тем, как закрыть глаза она произнесла: "сплю на новом месте, приснись жених невесте". Приснился волк.

Прошло две недели. Майское солнце пригревало и появилась молодая трава. Маша потихоньку обживалась. Вымыла окна, постирала занавески, отскребла полы, выбила половики. Старый дом стал чистым и уютным. Ей доставляла удовольствие эта простая работа. Маша стала меньше плакать по ночам. Та часть души, где раньше жила ее любовь к мужу, онемела и перестала чувствовать боль.

Никто, кроме Гошки и Артема, не знал где она. Маша сменила номер телефона, и ее больше никто не беспокоил. Она вспомнила, с каким удовольствием сломала пополам старую симку, и улыбнулась. Жизнь потихоньку налаживалась. В спальне лежал ноутбук с экраном достойного размера и серебристым яблоком на крышке. Новости из внешнего мира ей сообщал мобильный интернет. А сегодня ребята должны пригнать долгожданную машину.

Крошечная голубая букашка Daewoo Matiz понравилась Маше с первого взгляда. Ей доводилось водить "Волгу" и армейский "УАЗ", но эта малышка была у нее первая СВОЯ машина, и Маша была в восторге. Теперь она по-настоящему свободна, может ехать в любое время, в любом направлении.

Новую машину Маша, Артем и Гошка "обмывали" чаем с пирогами. Пироги Маша испекла в печке. Проще было испечь в газовой духовке, но ей очень захотелось вспомнить далекую юность, когда она топила печку каждый день. В те времена они жили вдвоем с бабушкой в старом деревенском доме на окраине города.

Бабушка учила Машу искать травы, сушить их, делать из них лекарства. В их домик часто приходили люди за помощью, и бабушка их лечила. Она обучала внучку определять причину болезни, заставляла учить заговоры и способы врачевания. Часто повторяла: "... затверди это назубок, будешь лечить сама, когда я отворю тебе силу. Надо подождать восемнадцати лет..."

Не успела бабушка. Молодой офицер увез семнадцатилетнюю Машу и сделал своей женой. Бабушка умерла, когда Маша была в Забайкалье.

Маша сидела в саду, позади дома, и наблюдала за котом, который залег в траве, подстерегая добычу. Светило солнце и весенний воздух был полон запахами леса и поля. Щебетали птицы. Маша заметила, что птицы начинают пищать громче в присутствии кота. Видимо, предупреждают друг друга об опасности.

Вдруг из травы выскочила мышь, подпрыгнула высоко перед самым носом кота и нырнула в другую нору. Тормоз прыгнул вперед, но поймать добычу не успел. "Да, дружище. Напрасно мы тебя так назвали, – подумала Маша, – испортили твою охотничью карму".

Она вспомнила, как рассказывала маленькому Гошке сказку о мышонке по имени Пик. Сказку придумала сама, и сыну она очень понравилась. Он требовал продолжения рассказа о приключениях храброго мышонка, и Маша, подобно Шахразаде, каждый вечер рассказывала своему маленькому царю новую сказку.

Она вернулась в дом и включила ноутбук. Память подсказала начало самой первой сказки. Теперь каждый день Маша писала для детей книгу, придуманную в юности.

Однажды Гошка увидел, что она пишет.

– Мам! Это же про моего мышонка! У тебя классная книжка получается.

– Да, вот захотелось вспомнить и записать мои фантазии.

– Что ты с ней сделаешь, когда допишешь? Выложишь в Интернет?

– Думаешь, я могу? Вот так просто, взять и выложить?

– Ну, да. В Самиздат, например. В раздел литературы для детей.

– Я заходила на этот сайт. Многие пишут очень здорово, но попадается и полная чепуха. Мне страшновато публиковаться в сети.

– Почему?

– А вдруг мне напишут отзыв "афтар выпей йаду", или "афтар убейся ап стену".

Нет, тебе напишут "афтар жжот пеши езчо". Гошка захохотал, а Маша подумала: "Какой красивый у меня мальчик!"

Мам, в сети есть много мест, где можно разместить произведение, но ты не спеши. Я сначала должен сделать красивую обложку и иллюстрации для каждой сказки. Меня именно этому в институте учат.

– Идет!

* * *

Жить без бытовой техники было некомфортно. Особенно доставала ручная стирка. Тонкие Машины пальцы краснели и трескались от воды. Немного поборовшись с собой Маша съездила в ближайший магазин "Эльдорадо" и купила сразу все: компактную стиральную машину, пылесос и микроволновку. Закупила продукты в "Пятерочке". И все это поместилось в машину! Дома выгрузила все за исключением стиральной машины. Завтра приедут ребята. Они выгрузят и подключат.

Так, а что у нас творится в мире? Включила ноутбук. Продолжается извержение вулкана "Этна", наводнение в Индии, в России упал курс рубля, пропал без вести бизнесмен Александр Вольф, владелец кирпичных заводов в Подмосковье. Как это "пропал"? Сейчас уже не лихие девяностые. С фотографии на Машу смотрел элегантный мужчина в вечернем костюме. Красивое худощавое лицо, глубоко посаженные светлые глаза, очень темные волосы. Хорош, чертяка. И его улыбка говорит о том, что он прекрасно это знает. Что же с тобой случилось, красавец? А может ты просто сбежал на Багамы со всеми своими активами? Теперь у богатых это модно. С новостями все понятно. А теперь пора к плите, наготовить вкусной еды для ребят. И побольше.

Утром Маша вышла из дома и углубилась в лес. Здесь, в деревне, она, как будто вернулась на двадцать лет назад в свою семнадцатилетнюю юность. Сегодня она соберет целебные травы. После майского полнолуния надо собирать окопник, дикую мелиссу, мать-и-мачеху. Лес дышал свежестью, звенел птичьими голосами, шелестел листвой. Она бродила около двух часов, и ее корзинка была почти полна. Маша наклонилась сорвать стебель и вдруг за кустами раздалось низкое рычание. Она отпрыгнула за дерево, замерла, прислушалась. Сердце колотилось от страха.

Прошла минута. Звук не повторялся. Почему Маша не пустилась на утек, она сама не понимала. Напротив, она сделала несколько робких шагов вперед, раздвинула кусты и увидела волка, лежащего в густой траве. Он лежал неподвижно, положив голову на лапы. Кровь сочилась из раны на шее и запеклась в густой шерсти. Маша подошла ближе. Она почему-то знала, что зверь на нее не нападет. Присела рядом. Волк открыл глаза. Они были голубые, как у хаски. Он тяжело дышал и явно доживал последние часы. При ближайшем рассмотрении оказалось, что у волка еще есть рана в правом боку и прострелена передняя лапа.

– Как же тебя угораздило, волчище? Какая сволочь это сделала? Волк коротко рыкнул и закрыл глаза. Маша робко положила ладонь на лобастую голову зверя. Волк блаженно вздохнул. Судя по количеству запекшейся крови на шкуре и траве, он находился здесь давно. Маша захотела помочь несчастному зверю, который терпел адские муки в своей последней схватке за жизнь.

– В лесу я ничем тебе не помогу, сам понимаешь. Пожалуй, схожу-ка я за тачкой – говорила Маша, продолжая гладить волка по голове, – но мне одной тебя не поднять, уж очень ты громадный. Придется ребят позвать на помощь. Волк открыл глаза, скосил их на Машу, шумно выдохнул и опять закрыл.

– Будем считать это знаком согласия. Лежи и не смей умирать. Я скоро приду.

Маша бежала к дому со всех ног. Почему-то ей казалось самым важным делом на свете – спасти жизнь этому подстреленному зверю. Он смотрел на нее осмысленно, и, кажется, понимал, что она говорит.

К счастью Гошка и Артем уже приехали из Москвы и даже успели выпить по кружке чая, пока Маши не было дома.

– Ребята! Срочно нужна помощь!

– Привет, мам. Что случилось?

– В лесу лежит раненый волк. Помогите мне привезти его домой.

– Волка? Домой? Мам, это же дикий зверь. Он нас тут всех загрызет. И Тормоза – в первую очередь.

– Нет, сынок. Не будет он нас грызть. Он умирает, но борется за жизнь. В нем три пули сидят, а он не сдается. Ему надо помочь.

– Ну, надо, так надо. Пошли.

– Возьмите с собой тачку и старый брезент. Этот волк двойного размера.

Погрузить огромного волка в тачку оказалось совсем не просто. Расстелили брезент рядом с неподвижным телом зверя. Потом аккуратно, стараясь не причинить вреда, затащили его на брезент. Подняли совместными усилиями и погрузили в тачку. Волк зарычал от боли и отключился. В тачку он поместился весьма условно. Во все стороны свешивались его лапы и хвост. Пока везли его по кочкам, Маша несколько раз думала: «Ну все, умер». Но волк опять стонал, рычал, пытался шевелиться и доехал до дома живым.

В углу крытого двора навалили толстый слой сена и выгрузили на него волка вместе с брезентом. Маша первым делом налила в большую миску чистой холодной воды и поставила ее рядом с мордой зверя. Он лежал с закрытыми глазами. Шумное дыхание вырывалось из пасти. Нос высох и покрылся коркой. Растревоженные раны стали кровоточить сильнее. Маша положила руку на голову зверя. Волк открыл воспаленные глаза, потянулся к воде и начал пить. Он лакал без остановки. Вода кончилась, но зверь, похоже, не напился.

– Принести еще?

Волк прикрыл глаза. Или утвердительно моргнул? Маша принесла еще миску воды. Зверь накинулся на воду с жадностью, будто и не пил вовсе. Ему становилось явно лучше. На третьей миске он наконец-то оторвался от воды и уснул.

Прошло несколько дней. Волк отказывался от мяса, зато ел суп, который Маша теперь готовила в тройном объеме. Он с удовольствием лопал и мясной, и куриный, и картофельный с грибами. Раны затянулись, но зверь еще оставался очень слаб. Маша заметила, что волк ждет ее прихода, жмурится от удовольствия, когда она его гладит. Она проводила много времени рядом с раненым животным, и пока гладила его голову и спину успела рассказать всю историю своей жизни. Волк слушал внимательно, пристально глядя на Машу яркими голубыми глазами. Маша вспоминала перипетии гарнизонной жизни с юмором, развлекая самое себя. В особо смешных моментах волк коротко фыркал или зубасто ухмылялся, вывалив из пасти язык.

Маша понимала, что этот гигантский голубоглазый зверь ведет себя странно, и сам он очень странный. Если бы ее раньше спросили, она бы твердо ответила, что таких волков не бывает. Нормальный волк выглядит, как крупная собака, имеет глаза желтого цвета, и ведет себя свирепо и враждебно, особенно, если ранен. А этот зверь ведет себя, как человек. Вот, например, вчера, она видела, как волк спал, а у него под боком спал Тормоз. Оба мирно сопели.

Как-то утром все прояснилось. Маша вышла во двор с кастрюлей супа для раненого. На испачканном волчьей кровью брезенте спал абсолютно голый пропавший бизнесмен Александр Вольф. Рядом валялись пули. Маша вернулась в дом, взяла из шкафа спортивный костюм Артема, недавно постиранный в новой машинке, и пошла к пациенту. Она присела рядом и прикрыла наготу спящего одеждой. Вольф открыл глаза. Голубые.

– Доброе утро, Маша.

– Доброе утро, Александр.

– Для Вас – Алекс. Может быть перейдем на "ты". Обстоятельства нас свели так близко, что церемониться просто глупо.

– Согласна. Как ты себя чувствуешь?

– Все силы ушли на оборот. Когда ты меня нашла, у меня не было сил обернуться и излечиться.

– Конечно, три раны – это не шутка.

– Маша, со мной еще и не такое бывало. Просто эти пули были заговоренные. Если бы не ты, я бы погиб.

– Кто же так хочет твоей смерти?

– А с этим предстоит разобраться.

– Сам одеться сможешь?

– На это сил хватит.

– Пойду приготовлю тебе постель. Ну, и супом тебя накормлю. Будешь?

– Конечно, буду! Сегодня грибной?

– Да.

– Мой любимый!

Маша и Алекс пообедали, потом он просматривал что-то в Интернете, потом задремал на пару часов. Проснулся как раз к чаю.

– Маша, я должен вернуться к делам. Пока я был пропавшим без вести, кое-что произошло.

– Почему-то мне кажется, что это "кое-что" выведет тебя на убийцу.

– Возможно.

– Но ты еще очень слаб. Как ты вернешься к делам?

– Мама поможет. Ей не впервой.

– А кто у нас мама?

– Ведьма, белая, – лицо Алекса озарилось нежностью. Дашь мне свой мобильный?

– Конечно.

Алекс коротко поговорил по телефону, и через полчаса у Машиного дома остановился черный джип. Из машины вышли два здоровяка в форме охранников и стройная седая женщина, лет за шестьдесят. Она сразу бросилась к Алексу.

– Сынок! – В ее глазах были слезы.

– Ну, не плачь, мама. Видишь, я жив. Маша нашла меня, когда все было очень плохо.

Он обнимал мать, гладил ее плечи, седые волосы. Его глаза тоже подозрительно блестели.

– Маша, меня зовут Анна. Спасибо Вам огромное за моего сына. Мы сейчас уедем, но я не прощаюсь. В скором времени я навещу Вас снова. Я должна кое-что для Вас сделать.

– Ну, что Вы. Вы ничего мне не должны. Пожалуйста, не беспокойтесь, а в гости приезжайте, я Вас пирогами угощу.

Прошло три дня. Маша опять собралась было в лес за травами, но послышался звук мотора и рядом с домом остановился большой внедорожник. "Porsche Cayenne", – определила Маша, неравнодушная к хорошим машинам. Из машины вышла Анна.

– Здравствуйте, Маша! А я, как обещала, к Вам в гости.

– Проходите в дом, пожалуйста. Сейчас я поставлю чайник. И пироги есть! Вчера пекла.

Первая скованность вскоре прошла, благодаря обаянию и доброжелательности Анны. И вскоре Маша решилась на самые рискованные вопросы, которые не давали ей покоя.

– Как случилось, что Алекс – оборотень? Его укусили?

– Нет, отец Алекса, мой муж Теодор, был оборотнем. Вернее сказать, метаморфом. Он передал сыну свои гены, и одарил меня долголетием, не свойственным обычным людям.

– Вы сказали "был".

Да, его убили. Он и теперь бы был со мной, если бы все сложилось иначе. Быть оборотнем опасно. Они окружены враждебностью, первобытным страхом людей перед всем непонятным. Их осталось очень мало, и найти пару для них нереально. Оборотни и люди совместимы, они – варианты одного биологического вида. Их разделяет не физиология, а психология. Но для большинства людей оборотни – чудовища. Поэтому мой сын одинок. Он умен, благороден, красив. В него влюбляются женщины. Но ни одной из них он не может открыться без того, чтобы она не убежала с воплями, вытаращив глаза от страха.

– У Вашей семьи немецкие корни?

– Да, предки Алекса из Восточной Пруссии. Сейчас это Калининградская область. Алекс мечтает когда-нибудь вновь обосноваться на земле отцов. Сохранились даже развалины тевтонского замка, который им принадлежал. И тогда они носили другую фамилию. Вольф – это скорее псевдоним, хотя и ему уже не одна сотня лет.

Ну, хватит о грустном. Я хотела помочь Вам в одном маленьком деле. Вижу, что близкие по крови женщины, которые должны были для Вас это сделать, по какой-то причине ничего не сделали. Я говорю о силе.

– Моя бабушка собиралась отворить мне силу, но так и не сделала этого. Обстоятельства не позволили.

– Вот. Об этом я и говорю. Я вижу, что не отворенная сила копилась в Вас годами. Сейчас ее так много, что она просачивается сквозь блоки. Благодаря этому Вы исцелили Алекса.

– Исцелила?

– Ну, конечно. Не супом же он исцелился. Вы заметили, что ему нравятся Ваши прикосновения? Так Вы его исцелили. А теперь я сделаю кое-что, а Вы сидите смирно.

Анна подняла руки над Машей и стала нараспев произносить древний заговор, который передается женщинам-ведьмам из поколения в поколение. Она обошла ее по кругу семь раз. Затем достала из складок одежды маленький нож с костяной ручкой, сделала надрез на среднем пальце своей левой руки и капнула семь капель крови в чашку с водой.

– Выпей семь глотков, Маша. Так надо.

Маша стала пить. Анна опять запела заговор. И вдруг, Маша почувствовала, как сила хлынула в сердце. Мир засиял яркими красками. Усилились запахи и звуки. И это сверкающее великолепие теперь принадлежало ей! Глаза невольно наполнились слезами счастья. Анна крепко обняла Машу.

– Ну, вот и все, дочка. Добро пожаловать в мир силы. Еще раз спасибо за Алекса. Ты сама мать, ты меня поймешь.

– Спасибо Вам, Анна. Только я сомневаюсь, что смогу пользоваться силой в полной мере. Думаю, бабушка не успела передать мне всех своих знаний. Быть травницей я смогу, а вот, например, снять с человека приворот, который его медленно убивает, нет.

– Так, давай-ка перейдем на "ты". Мы теперь с тобой не чужие. Хорошо?

– Хорошо.

– Ты говоришь про какой-то конкретный приворот.

– Да. На моем бывшем муже.

– Ты хочешь его вернуть?

– Нет, моя любовь к нему умерла. Но он отец моего сына и человек хороший. Не заслужил он такой судьбы. Я хочу, чтобы он жил своей, здоровой жизнью.

– У тебя есть его вещь?

– Да, ношенная рубашка. Я, когда от него уходила, взяла ее в надежде, что смогу когда-нибудь ему помочь.

– Давай ее сюда. Я немного устала, зато в тебе силы полно, так и прет через край. Вместе сделаем. Но сначала еще по чашечке чая с пирогами!

Вот. Я написала тебе заговор. Сегодня как раз четверг, мужской день. Приготовь ложку, соль, свечу и тарелку. Ровно в полдень начнешь. Я буду рядом. Подскажу.

Маша зажгла свечу, зачерпнула ложкой соль и, держа ложку над огнем свечи, стала читать заговор. "Сила добра помоги и спаси. Соль чиста да бела, забери грязь с Сергея. Впитай тоску злую, мысли порченные, порочные, чувства лживые, отравленные. Сними все наведенное, с питьем выпитое, с едой съеденное, с подкладом взятое, дурным словом посланное. Забери, да туда, откуда пришло, верни. Слово мое крепко. Да будет так". После заговора Маша высыпала соль в тарелку и накрыла ее сложенной рубашкой Сергея, вывернутой наизнанку.

– Ставь тарелку под печь, Машенька. Ночью растопишь печь. Ровно в полночь сожжешь рубашку. Затем соль надо высыпать в окно, а тарелку разбить и закопать у дороги. Ну вот, дорогая. Работой на сегодня я тебя обеспечила аж до полуночи. Пойдем, проводишь меня.

Прощаясь Анна обняла Машу и уехала на своем внедорожнике.

* * *

Вернувшись в свой особняк в Кошерово, Алекс внимательно присматривался к своему окружению. Было важно выяснить, как реагируют люди на его возвращение. Ведь кто-то же предупредил врагов о том, в какую ночь полнолуния, в котором часу и в каком направлении надо выдвигаться стрелкам, чтобы убить Вольфа-вервольфа. Сразу по приезде Алекс включил глушилку мобильной связи в особняке. Устройство глушило сигнал в радиусе сто метров, и покрывало всю территорию усадьбы. Для того, чтобы сообщить о возвращении Алекса, кроту надо оказаться за оградой.

Алекс сидел в одиночестве и смотрел на экраны камер видеонаблюдения. Эта потайная комната с мониторами дублировала основной пульт охраны. О ночном дежурстве Алекса никто не знал. Он пил растворимый кофе, который терпеть не мог, но сейчас не до изысков. Надо глядеть в оба и не заснуть.

Ночь подходила к концу, небо на востоке стало светлеть. На фоне светлеющего неба появился силуэт человека, перелезающего через высокую кирпичную ограду. Алекс нажал кнопку селектора связи.

– Охрана! Сектор В-3. Группу на захват нарушителя периметра по два человека изнутри и снаружи. Выполнять!

Экраны показали черные тени, метнувшиеся в указанном направлении. Алекс встал, потянулся и пошел вниз, в помещение охраны.

Ну, так и есть, Олег. Парень работает у него полгода. Принят по рекомендации партнера по бизнесу.

– Хорошая работа, господа. Олег, ты нарушил правила, дай мне свой мобильник.

– У меня его нет.

– А где же он?

– Потерял.

– Когда через стену лез?

– Нет, я его раньше потерял.

– Это надо проверить. Володя, через час будет светло. Поищите мобильник на месте захвата нашего верхолаза. Когда найдете – не включайте, сразу отдайте мне. А сейчас обыщите его, на всякий случай.

Иван Павлович, я хочу побеседовать с Олегом, не отвлекая вас от работы. Проводите нас в подвал.

При слове "подвал" Олег побледнел, в глазах отразился страх.

Алекс спустился в нижний ярус особняка, втолкнул Олега в темную каморку без окна, и запер за ним стальную дверь.

– Александр Федорович! Мы нашли мобильный Олега. А это содержимое его карманов. Он уходил налегке, но со всеми своими деньгами и ключами от какой-то машины. Рядом с усадьбой ее нет.

– Отлично, спасибо за работу. Я сегодня отъеду. Через три часа после моего отъезда отпустите Олега на все четыре стороны. Деньги и ключи ему верните.

После просмотра исходящих звонков с найденного мобильного и нескольких минут, затраченных на общение с нужными людьми, Алекс выяснил, что телефон, на который часто звонил Олег, в настоящее время находится по знакомому адресу, в коттеджном поселке Горки.

"Ну, что же, Геннадий Петрович, это было жестоко с вашей стороны, – думал Алекс, одеваясь на выход, – но ведь и я не самый большой гуманист. И вы скоро об этом узнаете. Полагаю, совет директоров, назначенный на сегодня, даст ответ на некоторые вопросы".

Алекс мчался по Можайскому шоссе в машине с водителем и охраной. Цель поездки – Большие Вяземы, где находится крупнейший и самый современный из принадлежащих ему заводов. Объем его производства превышает все остальные, вместе взятые.

При виде знакомого автомобиля охрана завода подняла шлагбаум. Алекс легко взбежал на третий, последний этаж заводоуправления. В коридоре было безлюдно. Оставив охранника у входа, подошел к комнате заседаний совета директоров.

Геннадий Петрович Корытов, бывший член ореховской ОПГ по кличке Крокодил, а ныне респектабельный бизнесмен, тосковал по горячим денькам своей молодости. Он помнил, как братва контролировала аэропорт «Домодедово», брала под свое крыло банки Центрального региона, внедрялась в нефтяной бизнес...

Да, теперь другие времена, и он уже не молод, но еще кипит бандитская кровь. Тогда, в первой половине девяностых, после убийства Сильвестра, в группировке наступил раскол, ознаменовавшийся морем крови и горами трупов. "Бригады" лютовали и истребляли друг друга. Крокодил залег на дно, прихватив часть общака, и отлежался до благополучных времен. Все, кто мог кинуть ему предъяву либо лежали в земле, либо мотали пожизненный. Теперь наступили времена закона и порядка. Банк уже не возьмешь наездом, а завод – вооруженным захватом. Но захватывать по-прежнему хотелось. Большой интерес у Корытова вызывали кирпичные заводы Подмосковья, но лучший из них уже имел хозяина, которого следовало устранить. Крокодил начал с того, что познакомился с ним, вошел в доверие, и стал деловым партнером. Сейчас многоходовая комбинация по устранению Вольфа, которую он скрытно осуществлял несколько лет, вышла на финишную прямую.

Господа, вы все знаете в каком затруднительном положении находится наш совет директоров, – Корытов сделал многозначительную паузу, – главный акционер, держатель контрольного пакета господин Вольф пропал без вести. Мы не можем эффективно управлять нашим предприятием, в его отсутствие. У нас, грубо говоря, связаны руки.

– Геннадий Петрович, мне кажется предприятие великолепно работает и без Вольфа, а Вы торопите события, – возразил один из членов совета, – с момента его исчезновения прошло около двух недель. Существует юридическая процедура признания человека погибшим, если это, не дай бог, действительно так. И процедура довольно длительная.

– Я об этом и говорю. А если во время этих юридических проволочек возникнет необходимость срочно принять решение совета, от которого будет зависеть будущее предприятия?

– А что можно сделать в такой ситуации?

– У Вольфа нет наследников, кроме старухи-матери, которая ни черта не понимает в бизнесе. Наш совет директоров мог бы официально наделить полномочиями одного из нас для ведения переговоров с этой женщиной о передаче акций в доверительное управление.