Текст книги "Теософические архивы (сборник)"

Автор книги: Елена Блаватская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 143 страниц) [доступный отрывок для чтения: 51 страниц]

Некий чужестранец, которого никто никогда не видел в Ватикане ни до, ни после того, появился и потребовал личной аудиенции у папы, послав ему через кардинала-секретаря некое слово вместо имени. Он был немедленно принят, но оставался у папы лишь несколько минут. Он ушел не раньше, чем его святейшество отдал распоряжение заменить смертный приговор графу на пожизненное заключение в крепости, называемой замком Сен-Лео, и чтобы вся эта операция была проведена в великой тайне. Монах Свиззеро был осужден на десятилетнее заключение; а графиня Калиостро была выпущена на свободу, но только для того, чтобы ее снова заключили в монастырь по новому обвинению в ереси.

Но каким был этот замок Сен-Лео? Он находится на границе нынешней Тосканы, в то время, в герцогстве Урбино папского государства. Он построен на вершине огромной скалы, почти отвесной со всех сторон; чтобы попасть в «замок» в те дни, надо было забраться в своего рода открытую корзину, которая поднималась при помощи канатов и блоков. Что же касается преступника, то его помещали в специальный ящик, после чего тюремщик поднимал его «со скоростью ветра». 23 апреля 1792 года Джузеппе Бальзамо – если мы можем так называть его – вознесся на небеса в ящике для преступников, и был навечно заточен в этой могиле для живых. Последний раз Джузеппе Бальзамо упоминается в корреспонденции Боттини в письме, датированном 10 марта 1792 года. Посол рассказывает о чуде, совершенном Калиостро в своей тюрьме во время отдыха. Длинный заржавленный гвоздь, вытащенный узником из двери, был превращен им без помощи каких-либо инструментов в остроконечный трехгранный стилет, столь же гладкий, блестящий и острый, как если бы он был сделан из превосходной стали. В нем можно было опознать старый гвоздь лишь по его шляпке, оставленной узником для того, чтобы удобнее было держать его в руке. Госсекретарь приказал отнять его у Калиостро и доставить в Рим, удвоив наблюдение за последним.

И вот пришло то время, когда осел смог последний раз пнуть умирающего, или уже мертвого, льва. Луиджи Анголини, тосканский дипломат, так описывает это:

«В конце концов, этот самый Калиостро, который делал такой вид, словно он был современным Юлием Цезарем, обзаведясь такой славой и столь многими друзьями, умер от апоплексического удара 26 августа 1795 года. Семирони похоронил его внизу в дровяном сарае, из которого крестьяне частенько воровали королевское добро. Хитрый капеллан очень точно рассчитал, что человек, который во время своей жизни внушал такой суеверный страх всему миру, будет внушать людям то же самое чувство и после своей смерти, и таким образом охранит его от воров…»

Но вот – вопрос! Действительно ли Калиостро умер и был погребен в 1795 году в замке Сен-Лео? И если это действительно так, то почему смотрители замка Сен-Анджело в Риме показывают наивным туристам небольшую квадратную тюремную камеру, в которой, по их словам, был заточен и «умер» Калиостро? Откуда такая неуверенность или – обман, и такое разногласие в легендах? Некоторые итальянские масоны по сей день рассказывают об этом странные истории. Одни уверяют, что Калиостро необъяснимым образом исчез из своей поднебесной тюрьмы, вынудив, таким образом, своих тюремщиков распространять заведомо ложные сообщения о своей смерти и погребении. Другие доказывают, что он не только исчез, но, благодаря Эликсиру Жизни, жив и поныне, хотя ему должно быть уже более ста двадцати лет!

«Почему бы», – задается вопросом Боттини, – «если ему действительно были подвластны те силы, которые он сам себе приписывал, ему на самом деле не исчезнуть из-под надзора своих тюремщиков, и, таким образом, не избежать столь унизительного наказания?»

Мы слышали о другом узнике, более великом во всех отношениях, чем Калиостро когда-либо претендовал стать при жизни. Об этом узнике тоже говорили, насмехаясь:

«Других спасал, а Себя Самого не может спасти… пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него…»[132]132
  От Матфея, 27:42. – Прим. редактора.


[Закрыть]

Доколе еще милосердные и доброжелательные люди будут творить биографии живых и разрушать репутации почивших, с таким несравненным равнодушием, опираясь на безосновательные, а зачастую и полностью лживые сплетни о людях, оставаясь при этом, как правило, рабами предрассудков!

До тех пор, мы вынуждены думать, пока они остаются в неведении о законе кармы и его железной справедливости.

В поисках оккультизма

Перевод – О. Колесников

Получая ежедневно многочисленные письма с просьбой посоветовать лучший метод изучения оккультизма и его связи с современным спиритуализмом, но не имея достаточно времени, чтобы ответить на все эти запросы, предлагаю читателям небольшой обзор, в которой назову несколько основных трудов по магизму и тайнам современных герметистов.

Здесь я считаю необходимым добавить, учитывая все сказанное ранее, что те, кто собирается изучать эти труды, не должны обольщаться мыслью о возможности стать оккультистами-практиками на основе лишь знаний, почерпнутых из книг. Труды философов-герметистов никогда не предназначались для широких масс, как замечает мистер Чарльз Сотеран, ученый член общества розенкрейцеров, в своей недавней статье:

«Габриель Розетти в подобном трактате об анти-папском духе, приведшем к реформации, показывает, что искусство говорить и писать на языке, который можно интерпретировать двояко, – очень древнее искусство. Это искусство практиковали египетские жрецы, от них ему научились манихеи, далее – тамплиеры и альбигойцы распространили его по всей Европе, что и привело к Реформации».

Лучшей когда-либо написанной книгой о символах и мистических орденах бесспорно остается книга Харгрейва Дженнингса «Розенкрейцеры». Однако в моем присутствии ее не раз называли «невразумительной чепухой», причем это делали люди, прекрасно разбирающиеся в обрядах и мистериях современного франкмасонства. Менее же осведомленные, прочтя эту книгу, легко могут представить, сколько они усвоят из еще более неясных мистических трудов, ибо если сравнить книгу Харгрейва Дженнингса с некоторыми средневековыми трактатами или трудами алхимиков и магов, последние, с точки зрения языка, намного непонятнее – как непонятна была бы Книга Небес для изучающего небесную философию, если бы он взялся рассматривать далекие звезды не с помощью мощного телескопа, а невооруженным глазом.

Но я далека от мысли обесславить чей бы то ни было похвальный порыв к ревностным поискам Истины, каким бы бесплодным и неблагодарным это на первый взгляд ни выглядело; моим основным принципом было сделать Свет Истины маяком моей жизни. Слова, 18 столетий назад произнесенные Христом: «Веруйте и уразумеете», – можно применить и ныне, я лишь немного изменю их: «Учитесь, и вы уверуете».

Но я не готова принять на себя ответственность адресовать желающих начать изучение тайн природы к какой-либо определенной книге по оккультизму. Что будет ясно тому, кто обладает интуицией, для другого может оказаться бессмысленным. Пока человек не готов посвятить всю свою жизнь великому знанию оккультных наук, их изучение, вне всякого сомнения, сделает его мишенью насмешек и издевательств миллионов невежд. Поверхностное же изучение, в качестве простого развлечения, несет многие опасности. Следует помнить поучительную историю Эдипа, чтобы избежать подобных последствий. Эдип разгадал загадку Сфинкса лишь наполовину, чем умертвил его, но вторая половина загадки отомстила за смерть символического зверя и вынудила царя Фив предпочесть слепоту и ссылку тому, чтобы встретиться с тем, для чего он считал себя недостаточно чистым. Он разгадал тайну человека – форму, но забыл о Боге – идее.

Если человек собирается следовать стопам философов-герметистов, он должен быть заранее готов к мученичеству. Он должен оставить личную гордость и все эгоистичные порывы, быть готовым к постоянным столкновениям с друзьями и врагами. Он раз и навсегда должен проститься со всеми своими предшествовавшими воззрениями. Все религии, знания, науки должны снова стать для него незнакомой книгой, как в дни младенчества, потому что если он хочет добиться чего-либо, ему необходимо заново изучать азбуку на коленях Матери-Природы, но каждая буква этой азбуки будет дарить ему прозрение, каждый слог и слово – неожиданное откровение. Против этого современного оккультизма поднимутся, став союзниками, два доселе непримиримых врага – наука и теология, эти Монтекки и Капулетти XIX века. Хотя и завершен век сжигания на кострах, но в полном расцвете век клеветы, ядовитой прессы и злословия, так живо выраженный бессмертным Доном Базилио. Долг каббалиста в отношении науки – доказать, что с самого начала существовала лишь одна позитивная наука – оккультизм, что он был таинственным рычагом всех сил разума, Древом познания добра и зла аллегорического рая, от гигантского ствола которого во всех направлениях расходились ответвления, ветви и веточки; первые сначала очень прямы, последние искривлены по всей длине, принимают самые фантастические формы, но в конце концов теряют жизненные соки, деформируются, усыхают, отваливаются от ветвей и покрывают землю вокруг дерева грудой мусора. Оккультисту будущего предстоит показать теологам, что боги их мифов, Элохимы Израиля, а также религиозные и философские тайны христианства, такие как Троица и другие, родились в Мемфисе и Фивах, что их праматерь Ева – одухотворенная Психея, причем обе они одинаково поплатились за свое любопытство тем, что одной пришлось спуститься в Аид, другой – в Ад. Психее – затем, чтобы принести на землю известный ящик Пандоры, Еве – чтобы найти и размозжить голову Змию, символу времени и зла; преступление обеих было искуплено – языческим Прометеем через Геркулеса и победой Спасителя над христианским Люцифером.

Более того, оккультисту придется публично доказывать христианским теологам то, о чем священники-христиане в тайне знают, а именно: что их Бог на земле был каббалистом, скромным представителем могущественной Силы, которая при неправильном приложении может сотрясти мир до основания; и что все их евангельские символы происходят из одного источника. Например, их воплощенное Слово, или Логос, при рождении приветствовали три Волхва, пришедшие по звезде, они одарили его золотом, благовониями и мирром – все это сделано в соответствии с рекомендациями каббалы, которую презирают наши современные теологи; здесь волхвы представляют еще одну, более таинственную «Триаду», заключающую высшие тайны каббалы.

Священнослужители, чьей основной целью всегда было сделать из Божественного Креста распятие для Истины и Свободы, не могут поступать иначе, как пытаться предать забвению происхождение этого креста, который даже в самых примитивных символах египетских магов представляет ключ к небесам. Но их анафемы не имеют силы в наши дни – люди в большинстве своем стали мудрее; однако, именно здесь и подстерегает самая большая опасность: если мы не преуспеем в том, чтобы заставить массы остаться хотя бы нейтральными – пока они не смогут понять лучше – в этом предстоящем конфликте между Правдой, Суеверием и Предполагаемом, или, выражаясь в других терминах, между оккультным спиритуализмом, теологией и наукой. Нам не следует бояться ни бессильных ударов молний со стороны духовенства, ни пренебрежительного отрицания наукой. Но «общественное мнение», этот невидимый, неосязаемый, вездесущий, деспотический тиран, эта тысячеголовая Гидра, более опасное из всего, что может создать толпа посредственностей – этот тот враг, которого любой потенциальный оккультист должен не презирать, а храбро выступить против него. Многие из значительно более невинных спиритуалистов покинули их овины в зубах этого вечно голодного ревущего льва, который является самым опасным из трех разновидностей наших врагов. Какова будет судьба в таком случае неудачливого оккультиста, если он однажды преуспеет в том, чтобы продемонстрировать близкие отношения между двумя другими его врагами? Массы людей, хотя они вообще не оценивают правдивость науки или не имеют реальное знание, все же безошибочно направляются примитивным инстинктом, и потому они имеют интуитивную – если можно так выразиться – идею в отношении того, что является наиболее значимым в подлинной силе. Люди сговариваться только против действительной Силы. В их слепом невежестве, Тайнственное и Неизвестное были, и всегда будут, источниками ужаса. Цивилизация может развиваться; человеческая природа всегда будет оставаться той же самой. Оккультисты, будьте осторожны!

Пусть будет ясно, что я обращаюсь лишь к истинно мужественным и упорным. Кроме отмеченной уже опасности человек, решивший стать оккультистом-практиком, столкнется в этой стране почти с бессчетным количеством трудностей. Перед ним предстанут барьер за барьером, всевозможные препятствия, ибо глубоко зарыты ключи от Золотых Врат, ведущих к Беспредельной Истине, а сами Врата окутаны туманом, рассеивающимся лишь под пылкими лучами беззаветной веры. Только вера, одна ее крупица с горчичное зерно, по словам Христа, может сдвинуть гору; вера покажет, сколь простой и ясной становится каббала для посвященного, как только он одолеет первые и самые глубокие трудности. Основные положения логичны, просты и абсолютны. Необходимый союз мыслей и обозначений; троичность слов, букв, чисел и теорем; ее религию можно выразить в нескольких словах. «Это Бесконечность, умещающаяся в руке ребенка», – сказал Элифас Леви. 10 арабских цифр, 22 буквы алфавита, один треугольник, квадрат и круг. Это элементы каббалы, на мистической груди которой были вскормлены все религии, древние и настоящие; которая снабдила символами и тайнами все франкмасонские общества, которая единственная может примирить рассудок человека с Богом и Верой, Силу со Свободой, Науку с Тайнами и которая единственная держит ключи прошлого, настоящего и будущего.

Первая трудность для вступающего на путь оккультизма заключается в его неспособности понять, как я уже отмечала, значение лучших книг философов-герметистов. Эти философы в основном жили в средние века и, руководствуясь, с одной стороны, долгом перед братьями и желанием только им и их последователям сообщить великие тайны, а с другой стороны, естественным желанием избежать кровожадной христианской инквизиции, – окутывали себя тайной более, чем обычно. Они изобрели новые знаки и иероглифы, обновили символический язык верховных жрецов древности, которые также заложили в этот язык барьер между своими священными обрядами и невежеством толпы непосвященных; и создали настоящий каббалистический разговорный язык. Именно этот язык ослеплял ложных неофитов, тянущихся к этой науке из жадности, желания богатства и силы, которыми они бы, конечно, неверно воспользовались, если бы обрели их; но этот язык в то же время – живой, красноречивый, ясный – для истинного ученика и последователя Гермеса.

Но даже если бы это было не так, а для изучения каббалы достаточно было прочесть книги по оккультизму, написанные простым и точным языком, этого все равно было бы недостаточно для настоящего, глубокого и истинного понимания некоторых авторов. Галатинус и Пико делла Мирандола, Парацельс и Роберт де Флуктиб не дают ключа к практическим тайнам. Они просто рассказывают, что может быть сделано, но не говорят – как. Многие философы, знающие чуть ли не наизусть всю литературу герметистов и посвятившие ее изучению 30–40 лет жизни, терпят неудачу именно когда думают, что близки к достижению конечного результата. Необходимо знать сочинения древнееврейских авторов, как «Сефер Иецира», или, например, выучить наизусть великую книгу «Зогар» в оригинале, изучить «Kabalah Denudata» издания 1684 года (Париж), заняться каббалистической пневматикой, а затем броситься с головой в туманные воды этого таинственного <…>[133]133
  Далее неясно, пропущено около параграфа. – Прим. первого издателя.


[Закрыть]…никогда не пытались объяснить: Пророчество Иезекииля и Апокалипсис, эти 2 каббалистических трактата, прокомментировать которые могут лишь великие волхвы; книги за семью печатями для верующих христиан, но ясные для неверующих, но посвященных в оккультные науки.

Итак, повторяю, оккультная литература писалась не для масс, но для тех членов Братства, кто основной целью жизни избрал разрешение тайн каббалы и кто уже преодолел первые сложности азбуки философских герметистов.

Пылким и упорным в освоении описанной выше науки могу предложить один совет: «Дерзайте, и вам будет дано». Совершите хотя бы одно путешествие на Восток, и если вы пребудете в должном состоянии духа, то возможные «случайные» встречи, обычные при путешествиях, вполне могут помочь открыться настежь дотоле закрытым дверям, ведущим к разгадкам тайн. Скажу больше: если вы отправитесь в такое путешествие с одной постоянно горящей в вас мыслью и с пылкой волей, результаты будут быстрее, лучше и реальнее, чем самое усердное изучение оккультизма по книгам, даже если посвятить этому десятки лет.

Во имя Правды, ваша,

Е.П. Блаватская.

Вавилон современной мысли

Перевод – К. Леонов

О, Боги Истины, обретающиеся в вечности…

Спасите меня от разрушения в этом мире Двух Истин.

Египетские «Ритуалы Смерти»

I

То, что мир движется циклически и события, совершающиеся в нем, повторяют друг друга, – это старый, но тем не менее всегда новый трюизм. Он является новым для большинства, во-первых, потому, что принадлежит к определенной категории оккультных афоризмов in partibus infidelium [ «в странах неверных»], а современные раввины и фарисеи не приемлют ничего, исходящего из этого Назарета; во-вторых, потому, что те, кто может проглотить верблюда любой величины, если он пришел от правоверных, или общепризнанных, авторитетов, будут придираться ко всяким мелочам и отвергать их, если только они исходят из области теософии. И все же, это утверждение о мировых циклах и постоянно возобновляющихся событиях является очень верным. Более того, это такое утверждение, которое люди легко могут проверить на самих себе. Конечно, под людьми здесь имеются ввиду те, кто живет своей головой, а вовсе не те, кто от рождения до смерти остаются привязанными к верованиям и мыслям ханжеского большинства, как колючка, прицепившаяся к фалде пиджака сельского пастора.

Мы не можем не согласиться с писателем (кажется, это был Гилпин), который сказал, что величайшие истины часто отвергаются «не столько из-за недостатка прямых доказательств, сколько из-за недостаточного желания искать их». Но это применимо лишь к немногим истинам. Девять десятых всего человечества будет отрицать самые исчерпывающие доказательства, даже если они достанутся им без всяких трудностей, только потому, что им случится прийти в столкновение с личными интересами и предрассудками этих людей, особенно если эти доказательства приходят из непопулярных источников. Говорят, что мы живем в высоконравственной атмосфере, но все это лишь трескучие фразы. Однако, будучи подвергнутой испытанию на практике, нравственность нашего века, с точки зрения ее подлинности, оказывается черной кожей так называемого «негритянского» менестреля, предназначенной для показа на концерте и смываемая в конце каждого представления. Поистине, наши оппоненты – адвокаты официальной науки, защитники общепринятой религии и tutti quanti [все прочие] клевещущие на теософию люди, те, кто препятствует нашим трудам, ссылаясь на «научные доказательства», «общественную пользу и истину» – сильно напоминают адвоката в наших судах закона, ошибочно именуемых судами справедливости. В своей защите бандитов и убийц, фальшивомонетчиков и прелюбодеев, они считают своим долгом запугивать, приводить в замешательство и очернять всех, кто дает показания против их клиентов, и они же будут игнорировать, а если возможно, то и давить всякое свидетельство, изобличающее их. Если бы древняя богиня мудрости сама вошла в комнату для свидетелей, она бы убедилась, что улики против обвиняемого, находящегося на скамье подсудимых, взяты из ее собственного сейфа; и ее обвинили бы во всевозможных преступлениях, заклеймили бы, как обычного вора и сказали бы ей, что она хуже, чем есть на самом деле; и она была бы счастлива сбежать оттуда.

Кто из членов нашего общества будет удивляться тому, что в нашем веке, знаменитом своими преступлениями и зрелищами, учения «теософов», ошибочно называемые таким образом, являются, по-видимому, наиболее непопулярными из всех известных сегодня систем; он не удивится и тому, что материализм и теология, наука и современная теософия объединились в священный союз против теософских исследований, вероятно потому, что все они базируются на осколках и сломанных кусочках этой примордиальной системы. Коттон сожалеет где-то, что «метафизики учили свой урок в течение последних четырех (?) тысяч лет», и что «теперь для них самое время, чтобы начать учить чему-либо». Но возможность таких исследований и доказательства того, что они принадлежат к старейшей доктрине метафизической философии человечества, появятся не раньше, чем им дадут по меньшей мере возможность быть доброжелательно выслушанными, тогда как сейчас большинство таких «сожалеющих» отворачивается от них с усмешкой и замечаниями такого рода: «О, все, что вы говорите, вы, конечно, придумали сами!»

Уважаемые дамы и господа, думали ли вы когда-нибудь о том, насколько поистине великим и почти божественным был бы тот мужчина или женщина, кто на данном этапе развития человечества мог бы изобрести или открыть что-либо такое, что не было бы изобретено или открыто уже много веков назад? Бремя такого открытия должно бы дать обвиняемому право на самые высокие почести. Ибо покажите нам, если можете, того смертного, который, находясь в историческом цикле нашей человеческой расы, научил бы мир чему-либо совершенно новому. На тщеславные претензии нашего времени, оккультизм – истинный восточный оккультизм, или так называемая эзотерическая доктрина – отвечает посредством своих самых способных учеников. Действительно, все ваше хваленое знание – это лишь отраженное действие давно миновавшего прошлого. В лучшем случае, вы всего лишь современные популяризаторы очень древних идей. Сознательно или бессознательно, вы постоянно воровали у старых классиков и философов, которые сами были лишь поверхностными регистраторами древней мудрости, осторожными и неполными из-за ужасного наказания, связанного с разглашением тайн посвящения, которым учили мистерии. Пойдите прочь! Ваши современные науки и спекуляции – это всего лишь rechauffe [подогретые] кушанья древности, кости интеллектуального пиршества богов, для маскировки сервированные sauce piquante [пикантным соусом] грубого материализма. Рагон был прав, говоря в свой книге «Maconnerie Occulte» [ «Оккультное масонство»]:

Человечеству только кажется, что оно идет вперед, осуществляя одно открытие за другим, тогда как на самом деле оно лишь находит то, что было утрачено им когда-то. Большинство наших современных открытий, которыми мы так гордимся, – это, по сути дела, то, с чем люди были знакомы три или четыре тысячелетия назад.[134]134
  Этот бельгийский масон был бы ближе к данному рубежу, если бы добавил еще несколько цифр к своим четырем тысячам лет.


[Закрыть] Утраченное нами в результате войн, наводнений и пожаров, само их наличие стало исчезать из памяти человека. И сегодня современные мыслители начинают открывать их заново еще раз.

Позвольте мне напомнить несколько таких примеров и тем самым освежить их в вашей памяти.

Отрицайте, если можете, что наиболее важные из наших современных наук были известны древним. Не только восточная литература и весь круг тех эзотерических учений, которые чересчур усердный христианский кабалист во Франции назвал «ненавистными науками», но также и светская классическая литература, – все они ответят на это предложение категорическим отказом. Это легко доказуемо.

Не является ли физика и другие естественные науки лишь отголоском работ Анаксагора, Эмпедокла, Демокрита и других? Всему, чему учат сейчас, учили эти философы в свое время. Ибо они считали – как об этом можно судить по сохранившимся до сих пор фрагментам их работ, – что вселенная состоит из вечных атомов, которые, движимые неуловимым внутренним огнем, соединяются миллионами различных способов. Вместе с ними, этот «огонь» был божественным дыханием вселенского разума, но теперь, благодаря современным философам, он сделался не более чем слепой и бесчувственной силой. Более того, они учили, что не существует ни жизни, ни смерти, но лишь постоянное разрушение формы посредством вечных физических трансформаций. Сегодня, вследствие интеллектуальной трансформации, они известны как физические корреляты сил, сохранение энергии, закон непрерывности и тому подобные термины из словаря современной науки. Но какой же смысл в «новом названии», в сверхмодных словах и сложных терминах, раз идентичность основных идей доказана?

Не был ли Декарт обязан своими оригинальными теориями древним учителям – Левкиппу и Демокриту, Лукрецию, Анаксагору и Эпикуру? Они учили, что небесные тела образованы из огромного количества атомов, вечно находящихся во вращательном движении; сталкиваясь, эти атомы вращают друг друга, причем самые тяжелые оказываются в центре, а самые слабые – на периферии; каждое из этих сгущений переносится в жидкой среде, которая получает импульс от их вращения и передает его более слабым сгущениям. Это представляет собой, по-видимому, удовлетворительное описание декартовой теории элементарных вихревых движений, взятое у Анаксагора и других; и это выглядит подозрительно похожим на «вращающиеся атомы» сэра У. Томсона!

Даже в трудах сэра Исаака Ньютона, величайшего среди великих, легко можно найти зеркальное отражение взглядов многих старых философов. Читая его труды, так и видишь, как в воздухе плавают бледные образы Анаксагора и Демокрита, Пифагора, Аристотеля, Тимея Локрийского, Лукреция, Макробия и даже нашего старого друга Плутарха. Все они придерживались того или иного из нижеприведенных утверждений: 1) что самой малой материальной частицы достаточно – по причине ее бесконечной делимости – чтобы заполнить бесконечное пространство; 2) что существуют две силы, исходящие от вселенской души, соединяющиеся друг с другом в определенных соотношениях (центростремительная и центробежная «силы», как говорят святые от науки наших дней); 3) то, что имеется взаимное притяжение тел, причем притяжение одного тела заставляет второе, как мы теперь утверждаем, притягиваться к нему; это притяжение удерживает каждое тело внутри соответствующей ему сферы; 4) они безошибочно указывали на отношение, существующее между весом тела и плотностью, то есть количеством материи, содержащимся в единице массы; и 5) учили, что притяжение планет к Солнцу находится в обратной зависимости от их расстояния до этого светила.

Наконец, разве это не исторический факт, что уже Пифагор (не говоря уж о Гицете, Гераклиде, Экфанте и так далее) учил о вращении Земли и гелиоцентрической системе, и было это за две тысячи лет до отчаянного и ныне хорошо известного выкрика Галилея, «E pur si muove!» [ «А все-таки она вертится!»]? Не знали ли этрусские священнослужители и индийские риши, как отвести удар молнии за много-много лет до того, как образовалось в пространстве даже астральное тело сэра Б. Франклина? Эвклида почитают и по сей день – вероятно потому, что с математическими выражениями и фигурами нельзя мошенничать так же легко, как с символами и словами, имеющими отношение к непроверяемым гипотезам. Архимед, вероятно, забыт в наше время более, чем это кажется современным математикам, астрономам, геометрам, механикам, гидростатикам и оптикам. Может быть, без Архита, ученика Пифагора, приложение математической теории к практическим целям вообще осталось бы неизвестным для нашего великого времени изобретений и машин. Не имеет смысла напоминать читателю о том, что знали арии, поскольку это уже было сделано в «Теософисте» и других работах, доступных в Индии.

Мудр был Соломон, говоря, что «нет ничего нового под Солнцем», и все, что существует, «уже было в старые времена, которые были до нас», – кроме, пожалуй, теософских доктрин, которые приписываются кое-кем скромным писателям нашего времени, как будто они их сами «изобрели». Основной источник этого весьма лестного обвинения связан с добрыми усилиями Общества психических исследований. Это наиболее тактичная организация, разновидность «всемирно известных научно-исследовательских обществ», как она сама себя именует, которая, по-видимому, совершенно не способна изобрести что-нибудь оригинальное, даже если она пытается привести какой-нибудь банальный пример. Если любознательный читатель обратится статье нашего коллеги: «Астральное тело миссис Донн», он получит удовлетворение, найдя любопытное подтверждение этого факта в перепечатке, взятой из старой книги Исаака Уолтона «Жизни». Таким образом, даже весьма дотошные в научном отношении преподаватели Кембриджа не пренебрегают извлечениями из старых книг и, как видно, не только не благодарят за это, но даже не считаются с трудностями, связанными с представлением ее публике как нового и оригинального материала, без какой-либо признательности, хотя бы и взятой в кавычки. И так – все время.

Вкратце о научных теориях можно сказать так: те из них, которые верны, не являются новыми, а те, которые новы – не верны или, по крайней мере, весьма сомнительны. Легко спрятаться за «просто рабочими гипотезами», но сложнее сохранить их правдоподобие перед лицом логики и философии. Чтобы быстро покончить со столь большой проблемой, мы должны лишь произвести краткое сравнение старых и новых учений. Современная наука хотела бы заставить нас поверить, что атомы обладают внутренними и неизменными свойствами. То, что эзотерическая, а также экзотерическая восточная философия называет божественной духовной субстанцией (пуруша-пракрити), или вечная духовная материя, причем одно неотделимо от другого, современная наука называет силой и материей, добавляя, как это делаем и мы (поскольку такова концепция Веданты), что обе они неотделимы, а материя есть лишь абстракция (скорее иллюзия). Для восточных оккультистов свойства материи суммируются в (или низводятся до) притяжении и отталкивании; для ученых – в гравитации и сродстве. Согласно этому последнему учению, свойства сложных соединений являются лишь результатом сложения элементарных свойств, при этом наиболее сложные сущности являются физико-химическими автоматами, называемыми людьми. Материя, будучи вначале разрозненной и неодушевленной, порождает жизнь, чувства, эмоции и волю, после целой серии последовательных «нащупываний». Последнее не очень удачное выражение (принадлежащее мистеру Тиндалю) побудило философского писателя Дельбёфа[135]135
  В «Филосовском обозрении» за 1883 г., где он интерпретирует эти «нащупывания» как atonnements successifs [последовательную бессильную ложь].


[Закрыть] критиковать английского ученого в весьма неуважительных выражениях; это заставляет нас, в свою очередь, встать на защиту первого. Материя, или что-либо сходное с ней, раз она считается подверженной неизменным законам, не может «нащупывать». Но это лишь мелочь по сравнению с утверждением о том, что мертвая, или неодушевленная, материя может произвести жизнь и даже психические процессы высшей ментальности! В конце концов, жесткий детерминизм господствует над всей природой. Все, что случилось когда-либо с нашей автоматической вселенной, должно было случиться, поскольку будущее этой вселенной прослеживается в мельчайших ее частицах, или «атомах». Верните эти атомы, говорят они, в то же самое место и в том же самом порядке, как они были в первый момент эволюции физического космоса, и те же самые вселенские явления будут повторены точно в том же самом порядке, и вселенная еще раз вернется в ее теперешнее состояние. Логика и философия отвечают на это, что так не может быть, потому что свойства частиц изменчивы. Если атомы являются вечными, а материя – неразрушимой, то эти атомы никогда не могли бы появиться; таким образом они не имеют в себе ничего врожденного. То, что в них есть – это гомогенная (и мы добавим, божественная) субстанция, тогда как сложные молекулы получают свои свойства в начале жизненных циклов, или манвантар, изнутри-вовне. Организмы не могли развиться из мертвой и неодушевленной материи, во-первых потому, что такой материи не существует, и во-вторых, как убедительно доказывает философия, вселенная «не подвержена року». Оккультная наука учит, что универсальный процесс дифференциации начинается вновь после каждого периода махапралайи, и нет оснований думать, что этот процесс будет рабски и слепо повторяться. Неизменные законы действуют только с начальной до последней стадии вселенской жизни, являясь просто эффектами примордиального, разумного и совершенно свободного действия. Для теософов, также как для доктора Пирогова, Дельбёфа и многих крупных независимых современных мыслителей, это вселенский (а для нас также безличный, потому что бесконечный) разум, являющийся истинным и примордиальным Демиургом.