Текст книги "Всем врагам назло!"
Автор книги: Елена Харькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Елена Харькова
Всем врагам назло!
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес, 2014
Глава 1
В Краснодарском крае в небольшой станице жили мать с дочерью. Когда-то мать, будучи молоденькой романтичной девушкой, уехала в Краснодар поступать в театральное училище, но через два года вернулась с маленькой дочкой. Кто был отцом ребёнка, никто в станице не знал, но, видно, хорош был подлец, потому что девочка была необыкновенно красива. Стройная изящная фигурка, шелковистые белокурые волосы, очаровательные ямочки на щёчках и большие лучистые васильковые глаза с махровыми ресницами делали её похожей на ангела, нарисованного на одной из икон в старой церкви.
Эта девочка отличалась от других станичниц не только утончённостью черт лица, но и совсем не деревенской грацией. Да ещё и мать, посмотрев французский фильм «Анжелика и король», назвала дочку Анжеликой. Сама девочка имя своё не любила, понимала, что оно слишком вычурное, чужеродное, поэтому разрешала себя называть короче. И в станице её звали по-разному: кто Анжелой, кто Ликой, а большинство называло её Ангелочком. Но были ещё и такие, кто за глаза называл девочку шалавиной дочерью.
Анжелика нелюбви к себе не замечала и росла жизнерадостным ребёнком. Правда, уж очень любила поозорничать. Девочка обладала богатой фантазией и могла на ходу придумывать разные смешные розыгрыши. А в случае чего и соврать могла запросто, причём с таким ангельским выражением лица, что все всегда ей верили.
Хозяйство у них с матерью было довольно бедное: несколько кур, коза да небольшой огородик. Дом за неимением мужика в семье и из-за отсутствия денег постепенно приходил в плачевное состояние. Однако мать не переживала, что дочь из-за этой нищеты не найдёт себе мужа. И действительно, хоть в станице и старались поженить своих сыновей на девушках из семей с достатком, но благодаря красоте и весёлому доброму характеру Анжелики вокруг неё всегда крутилось много парней.
В девятом классе появился и постоянный ухажёр. Серёжка был славным парнем. Анжелика влюбилась в него без памяти! Да и он души в ней не чаял. Решено было, что после того, как Сергей отслужит в армии, они поженятся. Мать Серёжи была от этого не в восторге, потому что мечтала женить своего сына на более богатой да к тому же очень работящей девушке, живущей по соседству. Но Серёжиному отцу Анжелика нравилась. И, немного поскандалив, они всё-таки дали своё благословение.
Годы армии пролетели. Анжелика, несмотря на то что за ней пытались ухаживать другие парни, стойко дождалась любимого. И вот настал долгожданный день. Серёжка вернулся повзрослевшим, окрепшим, даже голос у него стал более грубым, мужским. Анжелика вся светилась от счастья, глядя на своего возмужавшего жениха. Казалось, ещё немного и она воспарит над миром на своих ангельских крыльях!
Почти всё к свадьбе уже было приготовлено. Самодельных вин и наливок было достаточно, осталось только купить побольше водки, ведь на свадьбах гуляет почти вся станица. Ну а насчёт еды можно не беспокоиться, ведь у родителей жениха очень большое хозяйство: две коровы, пять свиней, три козы, кур и гусей немерено да ещё двадцать соток огорода с различными овощами. А мать Анжелики подаст на стол собственноручно приготовленные овощные консервы и пирогов напечёт. В общем, осталось всего-то два дня, и Анжелика уйдёт от матери в Серёжкину семью. Она станет его женой! Эта мысль девушку и пугала, и радовала одновременно.
Анжелика крепко спала, когда её разбудил голос матери.
– Лика, уже шесть часов. Вставай, доча, хватит валяться! Помоги мне по хозяйству.
– Ну, мама, ещё чуть-чуть, – простонала девушка, юркнув с головой под одеяло.
– Вставай, вставай, а то свекровь будет упрекать меня, что вырастила лентяйку.
– Ой, мама, не переживайте, я вас не опозорю. Но дайте мне хоть последние денёчки понежиться.
– И угораздило же тебя найти жениха из семьи с таким большим хозяйством! Будешь на них целые дни горбатиться! – ворчала мать. – Ладно уж, полежи ещё немного.
Анжелика сладко потянулась и перевернулась на другой бок досматривать свой сон. Ей снилось, что они с Серёжкой катаются на цепочной карусели. Она сидит в подвенечном платье, длинная фата её развевается на ветру и падает на лицо Сергея, который тянет к ней руки, пытается догнать её, но никак не может дотянуться. Анжелика смеётся и строит ему смешные рожицы.
– Не догонишь! Не догонишь! Я не твоя! – кричит она и смотрит, как карусель уносит её всё дальше и дальше от жениха…
Анжелика закрыла глаза и попыталась досмотреть, как Серёжка её поймает и они будут вместе кружиться и сладко целоваться. Но сон пропал. Повалявшись ещё немного, девушка встала, включила музыку и стала делать зарядку, которая была больше похожа на танец, чем на гимнастику. Сделав очередной взмах ногой, Анжелика повернулась и увидела, что, облокотившись на подоконник, за ней через открытое окно наблюдает Серёжка.
– Фу ты, напугал меня! – взвизгнула Анжелика. – Что улыбаешься? Я так от разрыва сердца помру, а он, видите ли, веселится! И нечего на меня неодетую пялиться! Уходи!
– Ладно, не ругайся. Больно надо на твои худые телеса смотреть, – ухмыльнулся парень.
– Что?! Худые телеса?! Да у меня фигура лучшая в станице! – хвастливо задрала она подбородок.
В окно полетела подушка, но Серёжка поймал её и подложил себе под локти.
– Сдаюсь! Фигурка у тебя, Лика, действительно что надо. Так и быть, уговорила, возьму тебя в жёны, – подзуживал её парень.
– Серёга, сгинь, не доводи до греха! – нахмурилась Анжелика.
– Ухожу-ухожу. Я просто пришёл сказать, что сегодня к нам в клуб приезжает какая-то музыкальная группа, будут петь на танцах. Пойдём?
– Пойду, если перестанешь меня злить.
– Всё-всё, больше не буду. Ты у меня, Лика, самая красивая, самая фигуристая! Если б тебе ещё и характер более покладистый – цены бы тебе не было!
В окно полетела вторая подушка, но Серёжки уже и след простыл.
– У, чертяка, вот брошу тебя, тогда наплачешься! – пригрозила с улыбкой Анжелика и села к зеркалу расчёсывать свои белокурые волосы.
Вечером на танцах было очень много народу, так как посмотреть приезжих музыкантов приехала молодёжь из соседних станиц. Таких музыкальных групп по стране колесили тысячи. Не имея таланта, чтобы создавать свои песни, они пели чужие. Выступали эти музыканты в основном на свадьбах или в небольших деревенских и городских клубах на танцах. Названия этих групп никто не знал, и после концерта все тут же забывали об их существовании.
Анжелика пришла в голубых джинсах и яркой футболке, обтягивающей её высокую грудь. Вьющиеся волосы девушки спадали до талии шёлковым золотым покрывалом, щёки алели здоровым деревенским румянцем, а глаза сегодня особенно ярко сияли лазурными огоньками. Серёжка, с гордостью обнимая её, ловил завистливые и восхищённые взгляды парней. Он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Ещё бы! Первая красавица станицы с ним! И очень скоро она станет его женой!
Сергей с Анжеликой, оглушённые громкой музыкой, с трудом протиснулись сквозь танцующую толпу к своим друзьям. На сцене в это время кривлялись и изображали из себя крутых четверо парней, одетых в кожаные обтягивающие штаны с многочисленными заклёпками. Накачанные торсы их были обнажены, демонстрируя публике татуировки с изображением черепов, голых девиц и разнообразных чудовищ. Но пели парни неплохо, к тому же все песни были знакомые, сворованные ими у других, более популярных групп, поэтому молодёжь от души веселилась и танцевала. Серёжа с Анжеликой тоже встали в круг к своим приятелям и начали ритмично двигаться в такт песни.
Через час музыканты объявили перерыв. Парни потянулись к выходу покурить и поболтать с друзьями. На танцплощадке остались только девушки, собравшиеся в кружочки, чтобы поделиться с подружками последними новостями.
Анжелика стояла спиной к залу и восторженно рассказывала подругам, какое потрясающе красивое подвенечное платье она купила, как вдруг кто-то властно взял её за локоть. Обернувшись, она увидела одного из музыкантов.
– Привет, Куколка! Пойдём побазарим, – сплюнув на пол, лениво предложил он.
– Пусти! – попыталась она вырвать руку. – Отпусти, я сказала!
– Ну что ты, Куколка, не злись. Я же познакомиться хочу. С самыми серьёзными намерениями, – нагло ухмыльнулся парень и шепнул ей на ушко: – Я тебе понравлюсь! Все бабы от меня стонут! Ну что, пойдём после концерта прошвырнёмся? Покажи мне местный сеновал.
Анжелика размахнулась, чтобы залепить хаму пощёчину, но он перехватил её руку, больно вывернув, прижал девушку к себе и поцеловал. Анжелика пыталась вырваться, но бесполезно. Она не могла даже пошевелиться в его стальных объятиях. Тогда Анжелика со всей силы наступила острым каблуком ему на ногу. Парень вскрикнул от боли.
– Ах ты сучка, брыкаться вздумала?! Да во всех городах такие девки, как ты, сами на меня вешаются, наперегонки в мою кровать запрыгивают! А ты, шлюха деревенская, недотрогу из себя изображать будешь?! Да пошла ты!
И он оттолкнул её так, что Анжелика стукнулась спиной о стену. Подружки завизжали и побежали к выходу за парнями. А музыкант, презрительно хмыкнув, что разберётся с ней после концерта, невозмутимо прошёл на сцену и сказал в микрофон: «Ну что, мальчики, девочки, продолжим? Сольёмся в последнем экстазе!»
Но первым в зал влетел Серёжка. Он с разбегу запрыгнул на сцену и сцепился с музыкантом. Они наносили друг другу удар за ударом. Тут и другие музыканты подбежали на подмогу. А вслед за ними на сцену полезли и местные ребята. Многие не знали, из-за чего началась драка. Понимали только, что «наши» бьют «чужих». Из-за этого даже стали драться друг с другом ребята из разных станиц. Парни так разошлись, что стали крушить всё подряд, раздолбили синтезатор, сломали гитары, скинули со сцены колонки и даже запульнули чьим-то ботинком в люстру.
Наконец-то появились милиционеры, которых пригнали следить за порядком из соседних станиц. Расчищая себе путь дубинками, они стали хватать дерущихся и запихивать их в милицейские машины. Много туда не влезло, но среди задержанных был Сергей и трое музыкантов. Напрасно Анжелика пыталась уговорить милиционеров отпустить Серёжку, напрасно объясняла, что он не виноват, что всё произошло из-за неё, а уж если кто и виноват, так это музыканты. Девушка и плакала, и умоляла, но всё бесполезно. Милиционеры упрямо твердили, что в участке во всём разберутся. Но каково же было её удивление, когда она увидела, как один из этих неприступных милиционеров после того, как за машиной тихонько поговорил о чём-то с музыкантом, тут же отпустил его друзей на волю! Увы, но Анжелике, в отличие от музыкантов, нечем было выкупить любимого из плена. Денег у неё с собой не было. Машины уехали, увозя Сергея и его друзей в милицейский участок, который находился в соседней станице.
Девушка расплакалась от безысходности. У неё сердце разрывалось от жалости, что любимому по её вине придётся провести пусть даже всего одну ночь за решёткой. А если ему кроме драки припишут ещё и вину за сломанные инструменты и разбитую люстру, то дело может вообще закончиться судом! И будет Серёжка послезавтра сидеть не за свадебным столом, а в камере!
«О нет! Нельзя этого допустить! Надо срочно что-то делать!»
В той станице, куда увезли её жениха, жил её двоюродный дядя Василий Григорьевич, который занимал в поссовете большую должность. Мама Анжелики всегда гордилась родством с дядей Василием и говорила, что если надо будет, то за них есть кому заступиться.
«Нужно немедленно идти к нему! Дядя наверняка сможет помочь», – решила Анжелика.
Она крикнула подружкам, чтобы передали матери, что она переночует у дяди Василия, а сама побежала спасать любимого.
Путь в соседнюю станицу лежал через луг и поле с пшеницей, и если идти быстро, можно за час добраться. Хоть и была уже тёмная ночь, но Анжелике не было страшно, ведь она знала эти места с детства.
Девушка дошла уже почти до середины луга, когда услышала шум мотора. Она решила, что это кто-то из Серёжиных друзей решил подвезти её, и стала кричать и размахивать руками. Её заметили, и вскоре, ослепив фарами, машина затормозила рядом. Только сейчас Анжелика увидела, что это чужие. В окошко высунулся тот самый музыкант, из-за которого началась драка.
– О! Куколка! Так, значит, тебе всё-таки понравилось моё предложение? Хочешь со мной порезвиться, да? И место выбрала подходящее. Поле, ночь, луна. Красота! Вот только зачем тогда ты весь этот спектакль в клубе устроила? Нас из-за тебя избили, аппаратуру всю сломали. А она, знаешь, сколько стоит? Так что теперь тебе придётся постараться, чтобы всё отработать. Давай, Куколка, снимай штанишки.
Ноги у Анжелики от ужаса подкосились, она еле сдержалась, чтобы не упасть. Она попятилась, развернулась и побежала прочь.
– Куколка сначала хочет поиграть, – усмехнулся парень. – Что ж, раз у вас в деревне так принято, давай побегаем.
Парни выскочили из машины и с гиканьем и свистом устроили на неё охоту, как на кролика. Догнать девушку не составило им большого труда. Когда окружили, стали срывать с неё одежду, толкая от одного к другому, а потом повалили на землю и стали стаскивать с неё джинсы. Анжелика пыталась брыкаться, царапалась, но один из подонков с силой ударил её в живот, и она обмякла. Над лугом пронёсся крик боли и ужаса и улетел, растворяясь в звёздном небе.
Насиловали её по очереди все четверо, а потом, насытившись, взяли как тряпичную куклу за ноги и за руки и, закинув в багажник машины, уехали.
Анжелику стали искать только на следующий день, когда выяснилось, что до дяди Василия она так и не дошла. Хоть и подали в милицейский розыск, но безрезультатно. Откуда приехали эти музыканты, никто не знал. Да и не было уверенности, что это они её увезли. Девушка могла ночью утонуть в реке, а там такое сильное течение, что можно долго труп искать, но так и не найти. У матери от горя поседели виски. Сергей тоже не находил себе места. Его выпустили на следующий день после драки, потому что письменных претензий от музыкантов не поступило, а за разбитую люстру его матери всё-таки пришлось заплатить. И с тех пор каждый день Серёжка ездил в отделение узнавать, нет ли каких-либо новостей об Анжелике. Он так всем надоел, что специально для него повесили на двери записку: «Никаких новостей нет». Мать Сергея переживала за его рассудок. Часто, когда сына не было дома, она жаловалась мужу:
– Угораздило же Серёженьку влюбиться в эту девку! Я всегда знала, что к добру это не приведёт. Помнишь, как я тебе говорила, что мало того что она нищая, так ещё из-за этой её красоты вечные проблемы будут? Видишь, я оказалась права! Ну где вот её черти носят? Нормальная честная девушка не попёрлась бы ночью в другую станицу. Враньё всё это. Небось укатила с городскими, решила в Краснодаре вволю пошиковать да пошалавиться, а наш-то дурачок страдает. Только из милиции его выкупила, как бы не пришлось в больницу класть! Эх, лучше бы он обыкновенную работящую девушку себе нашёл. Хозяйство у нас, слава богу, большое. Нам работница нужна, а не красавица, которая побоится свои белые рученьки испортить и будет только с другими мужиками невесть где шалавиться.
– Уймись, баба! – обычно покрикивал на неё муж. – Ишь разбубнилась! Кого приведёт в дом, той и будем рады.
Но в душе он был согласен с женой.
Анжелику держали в подвале на какой-то даче. Сколько времени она находилась в заточении, Анжелика не знала, отличала только день от ночи тем, что ночью было поспокойней. Каждый раз, когда открывалась дверь подвала, она сжималась как затравленный зверёк, понимая, что опять потащат в спальню.
Вот и сегодня опять открылась дверь.
– Ну что, Куколка, заждалась? Увы, хорошего понемножку. Как ни печально, но придётся нам расстаться.
«Значит, сегодня убьют, – подумала она со страхом и в то же время с облегчением. – Вот я и отмучилась».
Анжелика встала, отряхнула солому и сама поднялась по ступенькам. Но её повели не в спальню, а в зал. Там на диване и в креслах сидели и потягивали пиво из бутылок остальные музыканты.
– Итак, Куколка, – начал говорить один из них, – наступил печальный миг расставания. Деньги за аппаратуру ты нам отработала, даже больше. Можем сами тебе деньжат подкинуть. Хотя это нам твой деревенский олух должен заплатить. Мы из тебя такую классную шлюху сделали – любой бордель тебя на ура примет! Жалко, конечно, тебя отпускать, но мы и так тут задержались. Надо на гастроли ехать, деньги зарабатывать. Теперь насчёт милиции: не вздумай заявлять. Мы через пять минут освободимся, сама видела, но тогда, Куколка, берегись! Мы тебя поймаем, и будешь, дорогая, всю жизнь вкалывать на этой дачке! И не только нас тебе придётся обслуживать, но и всех, кого тебе приведём. Усекла?
– А что, пацаны, клёвая идея! На ней можно неплохие бабки делать! – рассмеялся другой.
– Ладно, не бойся, мы мужики незлые. На этот раз тебя отпустим. Но если что, учти, не пожалеем! Будешь трахаться с утра до ночи, пока не сдохнешь! И парня твоего пришьём! Поняла? – пригрозил третий парень.
– Можно было бы тебя прирезать для верности, – добавил четвёртый, – но уж больно жалко такую красоту губить. Мы же всё-таки люди искусства, эстеты!
Анжелике завязали глаза, довезли до станицы и только тогда сняли повязку. Высадили её около калитки. На шум машины выбежали две соседки и накинулись с кулаками на парней. Те, смеясь, отмахивались.
– Хватит, кумушки! Что вы так налетели? В чём мы виноваты? Она сама захотела с нами уехать. Правда, Куколка?
Анжелика ничего не сказала, отворила калитку и поплелась в дом. Войдя в комнату, она прошла к столу, села на табуретку и отрешённо уставилась в одну точку. У неё не было даже радости от неожиданного избавления. В душе осталась только гнетущая пустота.
«Как мне теперь жить?! Как смотреть людям в глаза?! Как встретиться с Серёжкой?!!»
При мысли о Сергее у неё всё сжалось внутри и из глаз потекли слёзы.
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появилась мама. Она была на заднем дворе, поэтому ничего не слышала. Увидев Анжелику, мать только всплеснула руками: «Живая!!!» Подбежав, она так крепко прижала к себе дочку, словно боялась, что её опять отнимут. Слёзы душили её.
– Живая! Миленькая моя! Родная! Ликочка! Живая!!! – мать обхватила своими огрубевшими от работы ладонями лицо Анжелики и расцеловала её. – Доченька, милая, ну где же ты была? Что с тобой случилось?
Анжелика отстранилась от матери. У неё тоже лились слёзы, но уже не из жалости к себе, а от боли за маму, такую постаревшую и поседевшую.
– Не спрашивайте, мама, не надо.
– Как же не спрашивать, доченька? Как же мне не спрашивать? Я думала, что уж и не увижу тебя больше. Молилась только, чтобы тело твоё нашли, чтобы похоронить по-христиански. Ну где же ты пропадала столько времени?
– Мама, не сейчас, я потом, может, расскажу. Я хочу побыть одна. Простите меня, – отстранилась она и ушла в свою комнату.
Мать с невыносимой болью в глазах смотрела ей вслед.
Анжелика лежала на кровати и пыталась уснуть, но сон никак не шёл. В голове была пустота: ни мыслей, ни желаний, ничего. Она вяло наблюдала за танцующими тенями на потолке, которые отбрасывали ветки растущего под окном дерева. Вдруг Анжелика услышала радостный крик матери:
– Лика, доченька, Серёженька пришёл!
– Не пускайте его! Я сплю. Я заболела. Меня нет! – закричала Анжелика, но Серёжка уже залетел в комнату, подхватил её на руки и стал кружить по комнате.
– Живая! Живая! Живая!
– Лучше бы умерла!
– Что ты такое говоришь! Если бы ты умерла, я бы тоже не выжил, – с горечью произнёс Серёжка и стал осыпать Анжелику поцелуями. – Любимая, что произошло? Тебя увезли эти подонки, да? Что они с тобой сделали?
– Тебе рассказать подробности? – зло посмотрела на него Анжелика.
– Сволочи! Я их убью! – закричал Сергей.
– Ничего ты им не сделаешь.
– Мы сейчас же пойдём в милицию и напишем заявление. Пусть их найдут, а уж я потом с ними разберусь! Пойдём.
Он взял Анжелику за руку, но она вырвалась.
– Нет, никуда я не пойду.
– Ты что! Хочешь, чтобы они разгуливали на свободе и пели свои дебильные песни?!
– Заявление я подавать не буду! – упрямо твердила девушка, глядя на парня из-под нахмуренных бровей.
Она отстранилась от Сергея, подошла к окну и стала смотреть на пляшущие в безумном танце ветки.
– Серёжа, уйди, пожалуйста, – тихо попросила она. – Я тебя очень прошу! Я никого не хочу сейчас видеть.
– Даже меня?! – поразился парень.
– Даже тебя. Уходи!
Он постоял минуту. Но потом, убедившись, что Анжелика демонстративно молчит, повернувшись к нему спиной, Серёжа медленно пошёл к двери.
– Можно я завтра приду? – спросил он перед уходом и, не дождавшись ответа, вышел.
Свадьбу пришлось отложить.
Около двух месяцев Анжелика не выходила из дома и никого к себе не пускала, даже Сергея. Поначалу в станице все её жалели. Но потом, видя, что девушка не подаёт на музыкантов заявление в милицию, станичники стали перешёптываться, что это неспроста: «Скорее всего, Анжелика сама с теми парнями сбежала. Да-да! Ей, наверное, захотелось пожить городской жизнью, – рассуждали они, – вот она с музыкантами в машине и укатила. А когда Лика им надоела, те вернули её обратно. И не побоялись парни сами её в станицу привезти. Значит, вины на них нет. К тому же они так и сказали соседкам, что Анжелика с ними добровольно уехала. И она не возразила. Видно, стыдно было при дружках врать. А теперь сидит как мышь взаперти, боится честным людям в глаза смотреть! Да, яблоко от яблони недалеко падает. Шалавина дочь тоже шалавой стала!»
Сначала такие разговоры велись шёпотом, оглядываясь, чтобы посторонние не услышали. Но через некоторое время об этом заговорили вслух. И вскоре уже вся станица бурлила. Возмущению людей не было предела: «Да как могла эта девка так гнусно поступить с таким хорошим парнем! Сбежала прямо перед свадьбой! А он, бедный, так страдал! Так страдал! Хотел взять её, неизвестно от кого нагулянную, в приличную семью с достатком, а она отплатила такой чёрной неблагодарностью! У, шалава чёртова!»
Девушке перемывали кости на каждом углу, где собирались хотя бы двое. Проклинали и Анжелику, и её мать заодно. А возле их дома теперь по вечерам стали собираться парни, чтобы позлословить и похохотать над собственными похабными шутками. Больше всех усердствовали отвергнутые когда-то Анжеликой ухажёры:
– Эй, детка, переспи и со мной. Я тебя тоже в город свожу!
– Ангелочек, а тебя городские научили минет делать? Если да, то я первый в очереди.
– Лика, а ты чем за услуги берёшь – деньгами или можно картошкой с тобой расплатиться?
Анжелика с отрешённым видом лежала на кровати, уткнувшись в подушку. А за стеной тихо плакала мать, не в силах помочь дочери. Бедная женщина пыталась отпугнуть хамов, несколько раз даже окатила их водой, но всё было бесполезно. Такая реакция, наоборот, только веселила их и подзадоривала на новые пакости.
Как-то под окном опять собрались парни выпить пиво и посостязаться в остроумии, и один из них крикнул:
– Анжелика, а твой Серёга с Людкой Валетко теперь гуляет! Она не то что ты, с городскими на машине не катается, под всех не подкладывается!
Анжелика, услышав это, встала с постели и, пройдя сквозь строй улюлюкающих парней, направилась к Серёжиному дому. Открыв калитку, она натолкнулась на мать Сергея.
– Тю, гляньте, кто к нам пожаловал! Городская припёрлась! Ща я с вами, мадемуазель, поздоровкаюсь. Только руки от навоза оботру, – язвительно произнесла женщина, а потом визгливо заорала на всю улицу: – Да как ты посмела, шалава, в мой дом прийти?! Как ты можешь, бесстыжая, мне в глаза смотреть?! Опозорила моего сына на всю округу, а теперь заявилась! Нате вам с кисточкой! Здрасте! Ах ты шлюха неблагодарная! Мы тебя, нищенку, как дочь хотели в свой дом принять. Ни на что не смотрели! А ты, шалавино отродье, на нашу семью чёрное пятно поставила! Теперь нас вся станица склоняет! Над Серёженькой, как над дурачком, все посмеиваются! А ну убирайся отсюда! Пошла вон! Чтоб ни твоего духу, ни твоей гулящей матери здесь не было! За километр обходите нашу улицу! Ну, давай вымётывайся со двора, пока я тебя навозом не окатила!
На крик матери вышел из дома Сергей. Анжелика с горечью посмотрела ему в глаза.
– Ты поверил?
– А что мне оставалось делать? Заявление в милицию ты отказалась подавать. Со мной разговаривать не хочешь, боишься даже в глаза мне смотреть. К тому же музыканты сами тебя привезли, не побоялись, значит, вины на них нет. Да и соседям они так и сказали, что ты сама с ними уехала. А ты не возразила, – повторил он то, что говорили все. – Что мне ещё после этого думать?
– Значит, поверил, – тихо сказала Анжелика, повернулась и ушла со двора. А Сергей её не остановил.
Придя домой, Анжелика взяла нож, достала из шкафа своё подвенечное платье и порезала его на тонкие лоскуты, а потом прошла в свою комнату, легла на кровать и быстро резанула по руке. Кровь тёплой струйкой закапала на пол. Постепенно сознание стало затуманиваться, а потом всё вокруг поплыло, закружилось, и Анжелика полетела в такую притягивающую бездну. Наконец-то ей стало спокойно и хорошо.
Очнулась Анжелика от того, что кто-то бил её по щекам. С трудом подняв веки, она увидела румяное лицо женщины. Незнакомка приветливо улыбалась и, меняя раствор в капельнице, приговаривала: «Наконец-то ты проснулась. Вот и хорошо! Скоро ты поправишься. А мы уж думали, что не выживешь. Совсем ты, голуба моя, плоха была. Ишь чего надумала! Вены из-за мужика резать! Такая красотка и вдруг погубить себя хотела! Вот глупость! Ой, да мне бы хоть чуточку твоей прелести, уж я бы этим мужикам показала! Вот бы где они у меня были! – женщина выразительно потрясла кулаком. – Ничего, когда ты поправишься, мы с тобой вместе им мстить будем. Ты своей красотой их будешь заманивать ко мне в каптёрку, а я их там кастрировать буду! Чтоб эти сволочи ни одной бабьей жизни больше не сгубили! Пусть они потом как козлы, вернее, как овечки блеют. На что они годны будут? Только в хоре имени Пятницкого петь».
Женщина поправила Анжелике подушку, подоткнула одеяло и, наклонившись, доверительно произнесла: «Эх, голуба моя, все мужики сволочи. Все до одного! Некоторые только умеют получше притворяться. Поэтому к себе в сердце никого больше не пускай. Запомни: этими самцами нужно крутить, вертеть, обирать до копейки, а потом выкидывать на помойку!»
Анжелика закрыла глаза, а её сознание, уносясь в тёмную пропасть сна, словно эхо повторяло: «Крутить, вертеть, обирать до копейки…»
Анжелика быстро выздоравливала, но только физически. Морально она была совершенно сломлена. Она постоянно твердила: «Ну зачем вы меня спасли? Кто вас просил? Я не хочу жить! Я всё равно не буду жить!»
Когда Анжелика смогла ходить, то попыталась повеситься в душевой. Хорошо, что санитарка увидела, в последнюю минуту из петли её вытащила. После этого случая в больнице не стали её держать и от греха подальше перевезли на лечение в районную психиатрическую клинику.
Первый день в клинике Анжелике запомнился надолго. Так как из-за слабости она с трудом могла передвигаться и отказывалась что-либо вообще делать, только лежала и тупо смотрела в потолок, врач распорядился принести обед ей прямо в палату. Равнодушно посмотрев на жидкий суп серого цвета и на перловку с котлетой, Анжелика отвернулась, так и не притронувшись к еде.
Толстая конопатая санитарка в мятом халате пришла за посудой, но, увидав нетронутую еду, упёрла свои ручищи в мягкие бока и язвительным тоном произнесла: «Что, мамзель, не нравятся наши деликатесы? Ну хорошо, ща курабьёв принесу». Анжелика невольно задумалась, что же такое «курабьи»: это куры, воробьи или печенье курабье?
Санитарка ушла, но вскоре вернулась без «курабьёв», но зато с ещё более толстой санитаркой. Они вдвоём решительно подошли к Анжелике. Одна, сложив девушке руки на животе, уселась сверху своим огромным задом, отчего у Анжелики чуть глаза из орбит не повыскакивали. Затем эта тётка раскрыла своими ручищами девушке рот, а вторая санитарка стала вливать туда суп, запихивая ложку прямо до горла. Анжелика давилась, её рвало, но санитарки, пока не запихнули в неё весь обед, не прекратили экзекуцию. Когда они ушли, Анжелика, вся перепачканная едой, лёжа на грязной постели, проплакала целый час. Зато на ужин она уже пошла сама и почти всё съела. И с тех пор Анжелика всегда старательно ела гадкую больничную пищу и выполняла все приказы санитарок. Урок «шоковой терапии», как это назвали толстухи, пошёл девушке на пользу.
Анжелику поселили в палату для «тихих». Кроме неё в комнате находилось ещё девять человек. Слева на кровати лежала женщина лет около шестидесяти, которую санитарки называли Банкиршей. Эта женщина была тихой, молчаливой, только всё, что ей попадалось в руки, она складывала под свою подушку, приговаривая: «Денежки, это мои денежки!» Чаще всего под подушкой оказывались камешки, бумажки и засохшие корочки хлеба. Два раза в месяц, когда меняли бельё, санитарки выбрасывали весь этот мусор. А бедная женщина, поплакав над потерей и этих «сбережений» целый вечер, начинала копить снова.
А справа была ещё более странная соседка. В первый день, когда Анжелика только поступила в эту больницу, она думала, что справа от неё постель пустая, потому что одеяло было ровно застелено, а сверху на нём аккуратно лежала подушка. Но потом Анжелика заметила, что постель всё-таки шевелится. Оказывается, там под матрасом, на провисшей кроватной сетке лежала женщина и подглядывала за всеми в дырочку в верблюжьем одеяле. Поэтому-то все и называли её Шпионкой. Санитарки Сонька с Тонькой сначала пытались больную заставить спать как положено, на постели, при этом били бедную женщину нещадно. Но потом санитарки поняли свою выгоду: постель ведь оставалась чистой и не надо было её менять. После этого они оставили женщину в покое.
Через неделю, привыкнув к Анжелике, Шпионка решила с ней познакомиться.
– Ты кто? – однажды послышалось с правой койки.
Анжелика с удивлением посмотрела на вытаращенный на неё через дырку в одеяле глаз.
– Я Анжелика.
– Понятно, – сказала соседка и задёрнула одеяло, показывая этим, что разговор закончен.
Ещё через неделю, видно, считая Анжелику уже своей подругой, Шпионка продолжила знакомство:
– А я Людмила, – призналась она и даже слегка приподняла кромку одеяла и улыбнулась, а потом опять быстро спряталась в своём укрытии.
В психиатрической клинике Анжелика пролежала почти три месяца, пока врачи не заметили, что под широкой ночнушкой у неё стал выпирать живот. Когда оказалось, что Анжелика действительно беременная, а аборт делать уже поздно, её выписали домой. На прощание соседки дали ей важные советы.
