Текст книги "Всем врагам назло!"

Автор книги: Елена Харькова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Не верь никому! – прошептала Шпионка. – Все люди подлые, обманут!

– Верь только деньгам! – важно добавила Банкирша. – Счастье только в деньгах!

Неокрепшее сознание Анжелики надолго запомнило советы подруг по несчастью: «Не верить никому! Счастье только в деньгах!»

Дома Анжелика целыми днями лежала на кровати лицом к стене. Правда, умереть больше не пыталась. Мать и этому была рада.

Рожала Анжелика тяжело и долго, потеряла много крови. Врачи испугались, что она не выживет. Но Анжелика выкарабкалась и на этот раз.

– Ну, мамаша, поздравляю! Дочка у тебя. Ой, да хорошенькая какая! Просто прелесть! – улыбалась акушерка.

Анжелика равнодушно посмотрела на крошечную девочку и устало закрыла глаза. Радости от этого события она совершенно не испытывала.

Тяжёлые роды оказали и положительное влияние: Анжелика наконец-то вышла из оцепенения. Да и с маленьким ребёнком уже не поваляешься на кровати. Приходилось суетиться, много какой работы выполнять по дому, да и на огороде надо было матери помогать. Постепенно жизнь вошла в своё русло. Анжелика стала прежней, даже иногда улыбалась. Правда, к дочке своей она никаких чувств не испытывала, ничего не могла с этим поделать. Она с гораздо большим удовольствием хлопотала по дому, чем нянчилась с ребёнком. А мать, напротив, души во внучке не чаяла, видя в ней смысл новой жизни.

– Лика, как дочку назовём? – спросила её мать.

– Не знаю, – равнодушно пожала плечами Анжелика. – Назови её сама. Мне всё равно…

Девочку назвали Оксаной.

Люди от них отстали, решив, что судьба и так жестоко наказала блудницу. Сергей вскоре женился на Люде Валетко. Родители его на этом настояли. Но Анжелику всё это уже совсем не волновало. Всё перегорело внутри. Она теперь спокойно ходила по станице, однако ни с кем не общалась, при встрече смотрела мимо, как будто сквозь человека. Но это не из-за своего стыда, а из-за презрения ко всем. Станичники тоже не пытались с ней заговорить, предпочитая держаться от блудницы на расстоянии. Многие чувствовали, что перегнули палку. Конечно, надо было бесстыжую наказать, но её смерти никто не желал.

Так прошёл год.

Как-то вечером мать, уложив внучку спать, села рядом с Анжеликой и обняла её.

– Уехать бы тебе, доченька, отсюда надо. А то ты здесь, как и я, всю жизнь без мужа проживёшь. Нравы у нас строгие, народ ошибок не прощает…

– Эх, мама! Да я бы с удовольствием уехала! Видеть никого из станичников не хочу! Опостылело мне здесь всё! – простонала Анжелика. – Только зря вы надеетесь, мама, замуж я никогда не выйду.

– Ну что ты такое говоришь, доча! – всплеснула руками мать. – Вот увидишь, ты ещё полюбишь хорошего мужчину, а там, глядишь, и свадьбу сыграем.

Анжелика пристально посмотрела на мать.

– Я никогда никого не полюблю и никогда ни за кого замуж не пойду. Никогда!!!

Мать испугалась, оттого что сказано это было не в истерике, а спокойным уверенным тоном.

– Да что на этом Серёже свет клином, что ли, сошёлся? – поняла по-своему её обиду мать.

– При чём тут Серёжка? Плевать мне теперь на него! Плевать! Мне вообще на всех плевать! Я всех ненавижу!!!

– Господи! – обомлела мать. – Кого ты ненавидишь?

– Всех! И мужчин, и женщин! Все люди сволочи! Все только изображают из себя добреньких, притворяются, что любят тебя, а стоит споткнуться, так заклюют, затопчут, разорвут на части и на костях плясать будут! Ненавижу их! И я тоже так буду ко всем относиться! Мне теперь тоже на всех людей плевать! И пусть теперь они меня боятся! Поиздевались надо мной? Так теперь я им всем мстить буду!

– Бог с тобой, доченька! – замахала на неё руками мать. – Что ты заладила: ненавижу, буду мстить. Так нельзя! Люди у нас хорошие! Просто ты сама виновата. Надо было посадить этих негодяев. Тогда бы все поверили, что ты невиновна.

– Мама, ну как вы не понимаете?! Не смогла бы я их в тюрьму посадить. Кто бы мне поверил, что я тогда не сама к ним в машину села? Вся станица, которая меня знала с детства, не поверила. Серёжка, который меня любил, не поверил. А вы думаете, что чужой дядька судья мне поверит? Эх, мама, мама! Не было у меня никаких шансов. Но даже если бы их и посадили, они бы наверняка откупились и тут же вышли на свободу. И вот тогда бы не только мне плохо было!

– Ладно, что сделано, то сделано, – тяжело вздохнула мать. – Надо теперь думать, как жить дальше.

Через пару дней мать уехала в Краснодар. Вернулась она довольная и всё время чему-то улыбалась.

– Собирайся, доча. Через несколько дней поедешь в Москву к своей тётке. Она поможет тебе на работу устроиться да и с жильём как-нибудь решит. А пока поживёшь у неё. Она сказала, что с радостью примет племянницу.

– Тётка?! Разве у тебя в Москве есть сестра?! – с удивлением посмотрела Анжелика на сияющую от радости мать. – Она что, двоюродная? Что-то я никогда о ней не слышала.

– Она не моя сестра. Это родная сестра твоего отца. Он при мне ей позвонил и обо всём договорился. Между прочим, она очень обрадовалась, что у неё, оказывается, есть племянница! Судя по всему, она хорошая женщина.

– Моего отца?!! – поразилась Анжелика. – Вот это да! Ты же никогда мне про него ничего не рассказывала. И насколько я знаю, ты никогда с ним не встречалась. Где ты его нашла?

– Он актёр и работает в том же самом театре. И всё такой же красивый и обходительный! Сделал вид, что очень мне рад. Сказал, что я стала ещё прекраснее, – смущённо призналась мать, не сумев скрыть счастливую улыбку. – Ох шельмец! Кстати, он хочет с тобой познакомиться. Не бойся, я ничего плохого про тебя не рассказала. Я сказала, что тебе просто надоела деревня и ты хочешь пожить в городе. Вот он и помог. Так что, доча, съезди к нему, повидайся.

– Щас, побежала! Спешу и падаю! – зло ухмыльнулась Анжелика. – Девятнадцать лет обходилась без него, проживу и дальше. А вот тётушку свою, так и быть, навещу.

– Ладно. Так и сделаем. Поезжай в Москву. А за Оксанку не беспокойся. Пусть она пока со мной поживёт. А ты когда устроишь свою жизнь, тогда и заберёшь её.

Через несколько дней Анжелика уже ехала в поезде.

Она лежала на верхней полке и пыталась заснуть. Но стук колёс как будто напоминал ей: «Всё забыть, забыть, забыть. Не любить, не любить, не любить. Мстить, мстить, мстить…» Засыпая, она бормотала эти слова как клятву.

Глава 2

Вот и Москва. Перед выходом из вагона Анжелика остановилась, тряхнула головой, как бы сбрасывая с себя остатки воспоминаний о прошлой жизни. Всё. С прошлым покончено, и той доверчивой девчонки больше нет. На платформу вышла совсем другая Анжелика.

«Ну, люди, трепещите! И держитесь лучше от меня подальше! Больше я никому не позволю себя обидеть и растоптать! Ну уж нет, пусть меня теперь другие боятся! Я никого не пожалею! Да поможет Бог всем бедолагам, которые окажутся у меня на пути!»

– Анжелика! – послышался радостный возглас.

К ней навстречу спешила женщина лет около сорока, чуть располневшая, но всё ещё привлекательная той простой деревенской красотой с этими милыми ямочками на полных румяных щеках, слегка курносым носиком, мягкой округлости подбородком, пухлыми сочными губами и большими ярко-синими глазами. Анжелика с любопытством разглядывала так неожиданно объявившуюся на этом свете родственницу.

«Хм, интересно! А я действительно на неё немного похожа. Но по отдельности: глаза как у меня, ямочки на щеках, губы чуть-чуть похожи. А если смотреть на нас в общем, то вроде как и совсем не похожи».

Однако было что-то во внешности этой женщины неестественное, нелепое, придуманное. Как если бы, допустим, на добротную, даже красивую корову натянули шкуру газели. Смотришь, вроде как уже и не корова, но, увы, совсем не газель. Этим только всё испортили, зря корову изуродовали…

Так и на тётушке нелепо смотрелись изящная шляпка, кое-как нахлобученная на голову, розовый костюм со слишком зауженной и рельефно обтягивающей пухлые бёдра юбкой да туфли на высоченных шпильках, на которых женщина так и не научилась ходить. Тётушка изо всех сил стремилась выглядеть изящной столичной красоткой. Не истязая себя диетами, она просто утягивала свои телеса во всевозможные корсеты. Но, увы, подлый жирок всё равно побеждал и, растягивая прорезиненную ткань, выпирал из-под одежды рельефными складками, делая женщину похожей на гусеницу. Хотя, если честно сказать, тётя зря всё это с собой сотворила, ведь полнота очень шла ей. Такие пухленькие розовощёкие женщины притягивают людей своей исконно русской красотой и обаянием.

Тётушка так рьяно рванула навстречу Анжелике, что споткнулась на своих каблуках-шпильках и повисла на девушке, чуть не повалив её на платформу.

– Тьфу ты! Понатыркали тут дырок в асфальте! Шо за чертяки окаянные! – вспылила она, но тут же успокоилась и расплылась в улыбке. – Ну, здравствуй, племяшка! Я как тебя увидела, так сразу и узнала. Такими прекрасными золотыми волосами мог наградить только мой брат! У меня же, увы, настоящий цвет волос всего лишь тёмно-русый. Поэтому приходится перекрашиваться, шобы быть эффектной москвичкой, соответствовать статусу шикарной дамы. Как мне чёрный цвет, идёт?

Тётушка, приподняв шляпку, потрясла обкромсанными в ультрамодную, очень короткую стрижку волосами.

– Да, ничего, – неуверенно кивнула головой Анжелика.

– Тю! Ничего?!! Милочка, да ты знаешь, сколько я за это грошей отвалила? А ты – «ничего», – обиделась женщина, а потом опять заулыбалась. – Ой, да шо я у тебя спрашиваю, ты же только шо из деревни, ничего пока в нашей светской столичной жизни не смыслишь. Ну ладно, шо мы всё обо мне. Дай-ка я тебя обниму!

Как тётушка ни пыжилась, изображая из себя коренную москвичку, но стоило ей заговорить, как обман тут же раскрывался. Тараторила женщина очень быстро, с лёгким краснодарским акцентом, произнося вместо буквы «г» что-то среднее между «г» и «х», да ещё и слово «шо» выдавало в ней бывшую провинциалку, хоть она и всячески старалась это скрыть. Анжелика, кстати сказать, тоже иногда «хыкала» и «шокала», но она при этом не строила из себя «столичную штучку», поэтому это не так резало слух. Кроме того, у Анжелики в школе преподавала русский язык и литературу старенькая женщина, бывшая ленинградка, которая волею судьбы поселилась жить в их станице. Эта учительница заставляла детей на своих уроках говорить правильным русским языком. Поэтому Анжелике потом не составило большого труда перестроиться.

Тётушка обняла Анжелику, расцеловала, оставляя на щеках девушки розовые пятна, которые тут же вытерла обслюнявленным платком, а потом, не выпуская из рук, стала рассматривать племянницу.

– Ах братец, ах негодник! Столько лет скрывал от меня такую прелесть. Ты знаешь, я очень рада, шо ты приехала. Мне мои мужики уже надоели. Да и брат привозил ко мне в гости только своего сына Ромку. А я так всегда мечтала иметь дочку! Ой, да я совсем тебя заболтала. Ты, наверно, устала да и кушать хочешь, – наконец-то опомнилась женщина.

– Нет, Галина Григорьевна, спасибо, я неголодная.

– Тю! Шо ещё за выкрутасы! Яка я тебе Галина Григорьевна? Я же тётка твоя! Зови меня просто тётей Галей. Поняла? Ну шо, поехали домой. Познакомлю тебя с семьёй. Моего младшего оболтуса, правда, нет. Отправила к твоему отцу на всё лето. Так шо мы с братцем произвели обмен, или, как сейчас в Москве модно говорить, бартер, детьми. Нехай он моего Митьку повоспитывает. Совсем от рук, паскудыш этакий, отбился. Учиться не хочет, одни друзья да компьютер на уме! Вот Вадик, мой старшенький, молодец! Такая умничка! Учится в МГИМО! Эйнштейнчик мой! Через две недели, если сдаст сессию, тьфу-тьфу-тьфу, перейдёт на третий курс. Во как! А потом мы с ним на целый месяц уедем в Англию. Ему надо хотя бы один месяц в году общаться с настоящими англичанами, шобы было хорошее произношение. Так шо я скоро уеду, а ты останешься в моём доме хозяйкой. Ты готовить умеешь? Вот и хорошо, будешь моего Котика подкармливать. Да нет, у нас кота нет. Это я мужа так называю. А ты зови его дядей Женей.

– Ко-о-оти-и-ик, встречай племянницу, – сладким голоском промурлыкала тётушка, войдя в квартиру.

Из комнаты вышел мужчина. Он казался моложе своей жены, был худощав, подтянут и очень даже привлекателен. Гладко выбритое лицо с мягкой линией рта и тёмными бархатными глазами излучало такой обволакивающий шарм, что, как догадалась Анжелика, дядюшка не просто Котик, а тот ещё котяра!

– О! Кто приехал! Ну, здравствуй, племянница! – улыбнулся дядя Женя, увеличив до умопомрачения и без того своё безграничное обаяние. – Очень, очень рад тебя видеть!

Если бы на месте Анжелики стояла обычная, а не сломленная ударами судьбы и не скованная ненавистью ко всем представителям мужского пола женщина, она бы не устояла, сердце бы её тут же раскололось, разбилось, расплющилось, а в голове бы звенела только одна мысль: «О боже! Он просто чудо! Он восхитителен! Он само совершенство!!!» Но Анжелика всего лишь вежливо улыбнулась.

– Здравствуйте, дядя Женя.

– Замечательно, что теперь в моём доме будет жить не одна, а две прелестные женщины, – плёл по привычке свои сладкие сети дядюшка. – Хорошо, что ты, юная чаровница, близкая родственница нашему Вадику, а то он бы точно влюбился в тебя и забросил учёбу.

– Ну шо ты такое говоришь! – возмутилась тётя Галя. – Вадик очень серьёзный мальчик. Кстати, где он?

– У друга конспект переписывает. Скоро придёт. Я бы на его месте поторопился, – сверкнул глазами Котик.

– Ой, ну хватит болтать, – прервала неприятный разговор тётушка, – проводи лучше гостью в комнату, покажи ей нашу квартиру, а я пойду обед подогрею.

– Галочка, я всё уже разогрел и на стол накрыл. Так что мойте руки и пойдёмте обедать.

– Моя ты прелесть! – тётушка чмокнула его в щёку. – Не муж, а подарок судьбы! Я всем так и говорю: «Золото! Чистое золото, а не мужчина!»

Дядюшка принимал похвалу со снисходительной улыбкой. Да, дескать, сам знаю, что я золото и подарок судьбы.

Дядя Женя устроил для Анжелики обзорную экскурсию по дому. Квартира у них была настолько большая, с тремя уютными спальнями, просторным холлом, стильной кухней и шикарной гостиной, что Анжелике казалось, будто их с мамой дом вместе с огородом смог бы поместиться на этой площади. Анжелику поселили пока в комнату Мити.

Обедать сели в гостиной за красиво сервированным столом. Больше всего Анжелику поразило то, что столешница была сделана из стекла. Вообще все вещи в доме были очень красивые и, конечно же, дорогие. У дяди Жени было своё небольшое предприятие, которое приносило стабильный доход. К тому же, чтобы занять жену, он купил ей небольшой магазинчик, который после реконструкции стал модным бутиком. Особо деньгами в семье не раскидывались, предпочитая вкладывать их в дело, но и старались держать марку людей с достатком выше среднего.

Анжелика чувствовала себя подавленно среди этого великолепия.

«Интересно, а мой папаша так же богат? Наверняка не бедствует. И сестричка небось ему помогает, деньжат подкидывает. Эх, а мы с мамой были самыми нищими в станице! Последнее время все нам этим тыкали. Хотела бы я посмотреть, как бы станичники запели, увидев, какие у меня богатые родственники. Да их бы всех от зависти парализовало! По сравнению с моими родственниками Серёжкина семья – голодранцы! Так. Стоп. Опять я вспоминаю. Всё. Забыть. Забыть. Обо всех забыть. Нет там больше никого, кроме мамы и Оксаны. Остальные для меня отныне не существуют!»

При мысли о том, как приходится матери всю жизнь вкалывать, а папаша с родственниками жируют, у Анжелики сжалось сердце.

«Ничего, пройдёт время, и у меня тоже будут деньги! Я тоже стану богатой! Я утру нос всем! И папаше своему в том числе. Вот так! А потом я приеду в станицу и заберу оттуда маму с Оксанкой. Они тоже будут жить со мной в Москве в большой квартире с красивыми вещами. И я тоже потом повезу Оксанку в Англию совершенствовать произношение! Да, так и будет, чего бы мне это ни стоило! Я на всё ради этого пойду!»

– Анжелика, шо такое, почему ты не ешь? – спросила тётя Галя. – Тебе не нравится? Хотя я понимаю, ты же привыкла к деревенской пище. Между прочим, когда я приезжаю к брату, то просто объедаюсь местными блюдами! Я всё это обожаю! Всякие там пампушки, вареники, оладушки! Вкуснятина! А какие моя мама готовила щи! Объедение! А я вот так готовить не умею и, честно говоря, не люблю. Давно прошу Котика взять к нам в дом женщину, которая бы убирала и готовила, но он не хочет. А я, между прочим, так устаю на работе! Так устаю! Приползаю домой як дохлая! А тебе, Котик, меня совсем не жалко!

Тётушка закончила свой монолог плаксивым голосом и даже всхлипнула для наглядности.

– Да, я не хочу, чтобы по моему дому шныряла туда-сюда посторонняя тётка. В конце концов, Галочка, если тебе тяжело разрываться между домом и работой, можешь продать свой магазин и сидеть дома. Я женился, чтобы за мной ухаживала жена, а не чужая баба, – невозмутимо спокойным тоном ответил дядя Женя.

– Вот! – взвизгнула тётушка. – Наконец-то ты всем показал свой рабовладельческий характер. Ты деспот! Современная женщина не должна стоять у плиты. Она должна наравне с мужчиной заниматься своей карьерой!

– Что?! – наконец-то скинул маску равнодушия дядюшка. – Я в своём доме феминисток не потерплю! Да, я за домострой. И как я сказал, так и будет! Посторонних в моём доме не будет никогда! Понятно?

Дядя Женя так зыркнул на тётушку, что она сразу съёжилась и, как показалось, даже уменьшилась в размерах.

– А шо я такого сказала? Вот Лукьяновы взяли же домработницу. И Тихоновы тоже…

– А у нас не будет!!! – прикрикнул дядя Женя и даже стукнул ладонью по стеклянному столу.

Тётушка испуганно притихла. Дядя Женя успокоился и, надев на лицо улыбку, мирно произнёс:

– Всё, Галочка, хватит препираться, а то мы Анжелику совсем запугали. Вон сидит, бедная, ничего не ест. Только вошла в наш дом, уже приходится скандалы выслушивать.

– Что вы, не обращайте на меня внимания. Я не ела, потому что задумалась. А так очень даже вкусно. Но если вы позволите, я могу вам помогать по дому. Да и готовить я люблю. Правда, я умею готовить только простые блюда, но если у вас есть поваренная книга, я постараюсь научиться готовить и то, что вы любите, – предложила свою помощь Анжелика, потому что не желала быть в этом доме бедной приживалкой, хотела хоть как-то отрабатывать свою еду.

– Что ещё за глупости! Ты наша гостья, а не домработница, – рассердился дядя Женя.

– А шо такого она сказала? Шо тут глупого? По-моему, Анжелика очень умная девушка, – с улыбкой произнесла тётя. – Нет, убираться, конечно, не надо, но если племянница захочет шо-нибудь приготовить, то шо тут страшного? К тому же, Котик, она не гостья, а родной нам человек.

– Хорошо, разбирайтесь сами, – махнул рукой дядя Женя, вытер рот салфеткой и вышел из-за стола.

– Анжелика, летом ты пока отдыхай, знакомься с Москвой. А к сентябрю мы придумаем, куда тебя устроить на работу, да и квартирку тебе снимем, – сказала тётя Галя.

После обеда тётя мыла посуду, а Анжелика помогала убирать со стола, когда пришёл Вадик. Войдя в гостиную, он молча уставился на девушку. Вадик был высоким худощавым юношей. Его можно было бы назвать красивым, если бы не надменное выражение лица, отчего губы всегда кривились в презрительной ухмылке, что ужасно портило его внешность.

– Привет, – наконец-то сказал Вадик, с высокомерием оглядывая девушку с ног до головы.

Анжелика под этим взглядом почувствовала себя словно голой. Ей так захотелось ответить ему какой-нибудь дерзостью, но, увы, пришлось мило улыбнуться нахалу. С кухни выглянула тётя Галя.

– Ой, Вадюня пришёл! – она подскочила к парню, стала чмокать его в щёки и засюсюкала: – Моя ты умничка! Заучился, устал, да? Проголодался, котёночек? Ну-ну, я сейчас покормлю моего дорогого Эйнштейнчика.

– Ну, ма! – недовольно отодвинул он мать от себя, а тётушка по инерции всё продолжала чмокать, но уже воздух.

– Да, кстати, Вадюня, познакомься. Анжелика, твоя кузина, – сказала тётя Галя, особенно выделив слово «кузина».

– Очень приятно познакомиться, – наконец-то улыбнулся Вадик. – Хочешь, вечером покажу тебе Москву?

– Ещё успеешь, – перебила его мать. – Тебе к экзаменам надо готовиться.

Тётя с беспокойством наблюдала за сыном, но он, схватив со стола кусок ветчины и бросив на ходу: «Хорошо, как-нибудь потом», – прошёл в свою комнату и, пока его не позвали обедать, оттуда не показывался.

– Такая умничка! Прямо вундеркинд! – умильно прижав руки к груди, тётя Галя всё ещё глядела ему вслед.

Анжелика еле сдержала улыбку. С «вундеркиндом» этот долговязый двадцатилетний парень уже явно опоздал.

Так Анжелика вошла в чужую семью. Сначала она чувствовала себя скованно, но потом, особенно после того, как всем пришлась по вкусу её стряпня, она освоилась и стала более уверенной. В станице она привыкла вставать рано, поэтому к семи часам, когда все просыпались, завтрак уже стоял на столе и по квартире витали ароматные запахи кофе и горячих оладушек.

– Анжелика, милая, ты нас балуешь, – театрально сердилась тётя Галя. – Незачем было так рано вставать. Я проснусь и сама всё приготовлю.

Но в душе тётушка была очень рада, что спихнула на племянницу ненавистные домашние дела. Поэтому, позавтракав, она тут же убегала из дома, якобы по делам, на ходу бросив:

– Анжелика, если тебе не трудно, то сходи в магазин. Деньги и список продуктов на столе.

– Галочка! – возмущался поначалу дядя Женя.

– А шо я такого сказала? – поднимала удивлённо брови тётушка. – Если ей трудно, то я, конечно, сама схожу. Но только я сегодня задержусь на работе, и ужинать из-за этого вы сядете гораздо позже. Ну хватит, Котик, не злись, Анжелика родной нам человек, поэтому может хозяйничать в нашем доме, как ей заблагорассудится!

Она чмокала дядюшку в обе щеки и ускользала из квартиры.

Дядя Женя больше по этому поводу не спорил. А Анжелике приходилось и в магазин ходить, и еду готовить, а так как тёти Гали целыми днями не было дома, то вскоре и уборка полностью легла на плечи девушки. Возвращаясь домой часам к восьми вечера, тётя Галя только притворно вздыхала:

– Ах, милая, ну зачем ты убиралась? Я бы сама всё сделала. Вот только отдохну немножко. Я так устаю! – тётушка плюхалась на диван и начинала щёлкать кнопками пульта от телевизора. – А постельное бельё из прачечной ты забрала? Умничка! Ой, там в тазу, кажется, были грязные вещи. Ты уже постирала? Золотце ты моё! Ах, если бы у меня так не раскалывалась голова, я бы сейчас погладила. Ты уже и это сделала? Ты моя прелесть! А карбонадик для Котика не забыла купить? Молодец! Ты наш ангелочек, ниспосланный с неба! Бог, видно, понял, как мне тяжело разрываться между домом и работой, и пожалел меня. Да-да, ты наш подарок Небес! Второй после Котика.

На самом деле тётя Галя не очень-то и утруждала себя работой. Она целыми днями пропадала в косметических салонах, в гостях у приятельниц, любила посещать модные выставки, обожала ходить по дорогим магазинам да и в ресторанах не прочь была посидеть. В свой бутик она, конечно, тоже заходила, но только чтобы дать кое-какие указания, посмотреть привезённые из-за рубежа новые наряды и взять из кассы часть выручки. Всеми делами в магазине заправлял опытный менеджер, так что тётушка могла бы там вообще не появляться.

Тётя Галя приняла Анжелику к себе с радостью, потому что ей было всё равно, от какой женщины брат заимел ребёнка – от законной жены или от любовницы. Главное, что в девушке текла его кровь, значит она своя, родная. Тем более что брат никогда не отличался целомудрием и был женат четыре раза. Но от всех браков у него рождались сыновья, поэтому Анжелика была очень приятным исключением. Девушка, да ещё и такая работящая! Настоящий подарок судьбы! Второй после Котика.

Через две недели тётя, как и обещала, улетела с Вадиком в Англию, и Анжелика осталась в квартире с дядей Женей. Дядюшка сразу заметно подобрел к племяннице. Раньше он Анжелику практически не замечал, только здоровался по утрам, а вечером по пути в свою комнату на ходу интересовался, как у неё идут дела и нравится ли ей Москва. Хотя какие у неё могли быть дела, кроме домашних хлопот? Москву она ещё не знала, боялась уходить далеко от дома. Единственным развлечением для неё был телевизор. Но Анжелика всё равно вежливо отвечала дяде, что всё у неё хорошо и Москва ей очень нравится. Теперь же дядя Женя старался прийти домой пораньше, заводил с Анжеликой долгие разговоры, рассказывал о себе, расспрашивал про её жизнь. Девушка отвечала коротко: жила в станице, училась, ничего особенного.

Однажды дядя пришёл домой особенно рано и заявил, что вечером они идут в ресторан. Анжелика опешила.

– В ресторан?! Я с вами???

– Ну да. А чего ты так удивляешься? Москвичи иногда по вечерам ходят в рестораны. Так принято. Или ты отказываешься составить мне компанию? Я для тебя неподходящий спутник?

– Нет, что вы, я просто боюсь. Я ведь там никогда не была.

– Вот и надо когда-то начинать. Тебе, Анжелика, надо привыкать к столичной жизни, учиться всему, – сказал дядя, присаживаясь рядом с девушкой на диван и обняв её за плечи. – Ведь ты со своей прелестной мордашкой наверняка скоро заимеешь ухажёра. Он, конечно же, пригласит тебя в ресторан, а ты даже не знаешь, как там себя надо вести. Вот будет конфуз! Поэтому сегодня я и преподам тебе урок светских манер. К тому же я за эту неделю так устал от всяких проблем на работе! Хочу развеяться, но одному в ресторан ходить неприлично. Ну что, Анжелика, выручишь меня? Составишь мне компанию?

– Да я бы с удовольствием, но мне и надеть-то нечего, – смутилась девушка.

– Это не проблема. Сейчас заедем в бутик, и ты из Золушки превратишься в прекрасную принцессу. Сегодня я для тебя побуду в роли доброй феи, – рассмеялся он.

Анжелика на минуту задумалась, а потом посмотрела с вызовом дядюшке в глаза и согласилась.

В небольшом бутике, расположенном в одном из переулков старой Москвы, Анжелике купили короткоё чёрное платье. Оно было бархатное, с атласной ленточкой под грудью, украшенной посередине маленьким бантиком со стразами, которые сверкали, будто настоящие бриллианты. Когда Анжелика увидела ценник, то чуть не выронила вешалку из рук. До этого момента своей жизни она была уверена, что тряпка, пусть даже такая красивая и модная, не может стоить дороже, чем корова. Первым желанием девушки было тут же вернуть эту «драгоценность» на место. Но потом Анжелике вдруг вспомнились слова румяной санитарки из больницы: «Голуба моя, мужиками надо вертеть, крутить, обирать их до копейки и выкидывать на помойку!» Ехидно ухмыльнувшись, девушка надела платье и, распахнув шторки, вышла из примерочной.

– Вот это вроде ничего, – постаралась равнодушно сказать она.

– У тебя прекрасный вкус! – похвалил дядя. – Берём.

Он взглянул на ценник. Анжелика с усмешкой наблюдала за его реакцией. Она была уверена, что дядя тут же изменит своё мнение и будет уговаривать её примерить что-нибудь другое. Но он невозмутимо отсчитал доллары. Вдобавок дядюшка купил ей туфли и чёрные чулки с ажурной резинкой, после чего они поехали домой наряжаться.

Когда Анжелика в новом наряде вошла в гостиную, от неё невозможно было оторвать глаз. Чёрное платье контрастировало с золотистыми волосами, лёгкий макияж сделал её и без того красивые васильковые глаза ещё более выразительными, а губы, накрашенные алой помадой с блеском, стали обворожительно сочными и чувственными. Плюс к этому естественный румянец! Великолепно! Да, волшебство произошло. Эта деревенская девушка действительно превратилась в принцессу.

Дядя Женя выглядел тоже замечательно. В красивом костюме, безупречно причёсан и пахнущий дорогим одеколоном, он был похож на голливудского актёра. Не было никаких сомнений, что этот статный холёный мужчина уже многим женщинам вскружил голову и наверняка у него есть любовница.

«Интересно, а почему же он сегодня не с любовницей пошёл в ресторан? – размышляла Анжелика. – Наверно, надоела. Ага, понятно, дядюшку на свеженькое потянуло, молоденькую захотелось. Ишь старый котяра, собственную племянницу решил охмурить! Ну что ж, Котик, давай, давай охмуряй. Поглядим, как ты умеешь это делать».

– О! Анжелика! – воскликнул дядя Женя. – Ты просто чудо как хороша! Ты принцесса! Ты нимфа! Фея! Наяда! Ты божественно прекрасна! Я даже не ожидал такого результата. Ох, я теперь боюсь с тобой выходить из дома. Меня могут убить, чтобы тебя похитить!

– Ну что вы, дядя Женя, – скромно опустила глазки Анжелика. – Это вы прекрасно выглядите. А я обыкновенная провинциальная девушка. Это и за километр видно, как меня ни наряжай.

– Во-первых, давай с тобой договоримся: в ресторане ты меня дядей Женей не называй, – попросил дядюшка. – Можешь звать меня Евгением или просто Женей. Договорились? Во-вторых, то, что ты из провинции, придаёт тебе особый шарм чистоты и невинности. В Москве таких девушек не встретишь. Здесь у девиц в головах витает дух стяжательства. Они от мужчин хотят только денег, не пытаясь взамен хотя бы изображать чувства. И ради этих купюр, золотых побрякушек и прочей дорогостоящей дребедени они готовы забыть о скромности, о чести. Они готовы продать себя любому! Да-да! А вот ты не такая. Ты святая! Ты ещё не попала под власть денег.

Анжелика еле сдержала горькую ухмылку.

«Ох, Котик, как ты ошибаешься!»

– К тому же ты очень красивая, а красота везде ценится, особенно в Москве, – он поцеловал девушке руку. – Так что, дорогая моя Анжелика, ходи с высоко поднятой головой. Ты лучше всех!

Дядя Женя надушил Анжелику духами своей жены, ещё раз оглядел её и одобрительно хмыкнул. Потом он подставил свой локоть, Анжелика просунула свою руку, и они направились к выходу. Пока выходили из дома, дядя Женя везде театральным жестом распахивал перед девушкой двери, пропуская её вперёд, на лестнице аккуратно поддерживал Анжелику за локоток, в общем, изо всех сил старался произвести впечатление на неискушённую провинциалочку. Анжелика лишь прятала улыбку. Ей было непривычно и немного смешно такое театральное поведение ухажёра.

Зал ресторана был оформлен в восточном стиле, словно апартаменты султана. Посередине тихо журчал фонтан в виде обнажённой девушки с кувшином на плече, повсюду стояли пальмы в кадках, стены были расписаны арабскими узорами. Официантки в расшитых блёстками лифчиках, в прозрачных панталонах и в тапочках с загнутыми вверх носами бесшумно скользили между столов, загадочно улыбаясь посетителям. Тихо играла арабская музыка, на столах в красивых подсвечниках горели ароматные свечи. Всё было пронизано восточной эротикой. Но дядя Женя повёл Анжелику дальше и привёл в небольшую комнату, всю устланную коврами. В центре стоял овальный стол, сервированный различными восточными блюдами и фруктами. А вокруг него на низких топчанах сидели, развалясь на многочисленных подушках, две пары – мужчины возраста дяди Жени, а девушки, естественно, молоденькие.