Текст книги "Венеция"

Автор книги: Елена Красильникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Венеция сумела гораздо раньше других городов создать империю, скромную по размерам, но имевшую поразительное стратегическое значение из-за ее расположения вдоль путей на Левант.

В 1388 году Венеция вступила в союз с Миланом против Падуи, а после ее падения в следующем году с согласия Милана получила власть над северо-итальянским городом Тревизо. Добившись своего, Венеция проявила обеспокоенность усилением Милана, круто изменила политику и стала помогать бывшему властителю Падуи возвратить ее. В результате новой войны не только Падуя, но и Феррара оказались в сфере венецианского влияния.

Живописные толпы купцов, дипломатов, путешественников, наводнявшие площадь Сан-Марко и набережные Венеции, красота и роскошь ее каналов и дворцов, так ярко запечатленных на картинах венецианских и итальянских художников Каналетто и Гварди, отражали расцвет и могущество Венецианской республики, расположенной в том месте, где скрестились тогда пути Запада и Востока.

Тесные связи с Византией наложили отпечаток и на облик города. Церкви и дворцы строили по византийскому образцу, византийские мастера познакомили венецианцев с искусством мозаики и художественной обработкой благородных металлов и драгоценных камней. «Был я в Торчелло, радостно шевельнулось на сердце – родная, как есть, Византия» – писал Врубель.

Блеск и пышность константинопольского двора привлекают венецианскую знать. Патриции посылают своих сыновей учиться в Византию.

Венецианцы были в контакте и с арабским миром. Влияние арабо-мавританского искусства проявилось в использовании полихромного мрамора, ажурного каменного орнамента в отделке окон.

Участие в Крестовых походах сблизило Венецию с Северной Европой. В XIII–XIV веках в Венецию проникает западное влияние. Венецианцы знакомятся с готикой и с успехом осваивают этот стиль.

XIV–XV века – период интенсивного строительства. Город меняет лицо и приобретает облик, который сохраняется и поныне. Улицы с грунтовым покрытием вымощены каменными плитами, деревянные мосты и набережные каналов заменены мостами и тротуарами из камня. Были выполнены и другие операции градостроительного характера: рытье колодцев, очистка городских каналов стали проводиться регулярно.

Правительство Венеции прекрасно осознавало необходимость украшать город, «не скупясь ни на какие траты, как подобает красоте его». А ведь строить в городе Святого Марка – на тысячах дубовых стволов, забиваемых в песок или ил лагуны в качестве свай, из камня, привозимого из Истрии, – это требовало действительно колоссальных затрат.

Первая половина XV века – период наивысшего расцвета Венецианской республики. В ее руках находятся многие земли в Средиземноморье, ряде областей Северной Италии. Морской флот республики господствует в Адриатике, и со стапелей сходят все новые и новые суда.

Сеньор де Вилламон полагал в 1590 году, что во всей Италии «не сыщется места, где жилось бы свободнее… ибо, во-первых, Синьория неохотно осуждает человека на смерть, во-вторых, оружие там отнюдь не запрещено, в-третьих, там вовсе нет преследования за веру и, наконец, там каждый живет как ему заблагорассудится, в условиях свободы совести…»

Стремительно растут приобретения Венеции в первой половине XV века как в Италии, так и за ее пределами. Колонны с крылатым львом появляются на площадях североитальянских городов Виченцы, Белдуно, Фельтре, Ровиго, Вероны, Удине, Брешии, Бергамо, Кремы и других; венецианский лев шествует по всему побережью Далмации, Албании и проникает в Аргос, Афины, Патры, Мистру, Фессалоники и другие города (а также и острова) Греции. Венеции удается достигнуть успехов даже в отношениях с турками и получить право торговли в их владениях.

В XV веке у процветающей Венеции появляется грозный соперник на Востоке – турки.

Первоначально Венеция недооценивала турецкую угрозу: турки для нее были народом сухопутным, мало опасным на море. Однако очень рано в морях Леванта появились турецкие (или считающиеся турецкими) пираты, а завоевания османов на суше мало-помалу окружали море, заранее обеспечивая себе над ним господство.

Взятие Константинополя в 1453 году, прозвучавшее как удар грома, неожиданно поставило турок в самый центр морских путей, в город, созданный, чтобы повелевать морем. Очень скоро Константинополь, переименованный турками в Стамбул, становится крупнейшим городом мира, морским торговым центром, в чем Венеция смогла очень скоро убедиться.

Могла ли Венеция воспрепятствовать завоеванию Константинополя? Она подумала об этом, но было уже поздно. Несмотря на то что в решении сената от 18 февраля 1453 года говорилось о том, что «из благоговения перед Богом, ради чести добрых христиан, наших владений и для удобства и пользы наших купцов и граждан следует прийти на помощь Константинополю, этому городу, о котором можно сказать, что он считается как бы частью государства нашего и не должен попасть в руки неверных», Венеция решает договориться с турецким султаном.

15 января 1454 года дож, напутствуя венецианского посла в Турции Бартоломео Марчелло, говорит: «Желание наше иметь добрый мир и дружбу с государем императора турок».

Венецианцы рассчитывали на добрый мир как условие для успешного ведения дел. Они верили в то, что ради взаимной выгоды турецкий император согласится сотрудничать с ними. Опасаться было чего.

В 1475 году турки взяли город Кафу в Крыму, что стало знаком почти полного закрытия Черного моря для генуэзской и венецианской торговли. В 1516 и 1517 годах оккупация Сирии и Египта дала туркам возможность закрыть двери традиционной торговли с Левантом. Однако это произошло далеко не сразу, туркам был выгоден транзит через их территорию, из которого они извлекали немалую пользу.

Венеции и Турции пришлось существовать вместе. Но это совместное сосуществование прерывалось ужасными бурями. Первая большая венециано-турецкая война (1463–1479 годы) показала, что медведю в образе Турции противостоит оса. Но оса эта была неутомимой.

Венеция, вооруженная передовой по тем временам европейской техникой, имела и еще одно преимущество: опираясь на свое богатство, она могла набирать войска по всей Европе (вплоть до Шотландии во время кандийской войны 1645–1669 годов), сопротивлялась и держалась вызывающе по отношению к противнику.

Но Венеция истощала свои силы, даже если другая сторона с трудом переводила дыхание.

Венеция шла на все возможные способы ослабления Турции. В Стамбуле ее агенты умышленно внедряли коррупцию, и, когда свирепствовала война, венецианцы находили способы сохранить часть своих торговых операций через Рагузу и Анкону. А кроме того, она умело использовала против османов империю Карла V, Испанию Филиппа II, «Священную Римскую империю германской нации», Россию Петра Великого и Екатерины II, Австрию Евгения Савойского и даже Францию Людовика XIV.

А также для нападения на османские позиции с тыла – далекий сефевидский Иран, колыбель шиитства, враждебный суннитам-туркам. То было сопротивление, достойное восхищения, так как Венеция боролась против турок до 1718 года, даты заключения Пожаревацкого мира, который отметил конец ее усилий. Эта битва медведя и осы продолжалась больше двух с половиной веков.

Ради победы еще на раннем этапе войны с турками Венеция вступает в переговоры с великим князем Московским Иваном III, надеясь обрести в нем союзника против серьезного врага.

Венецианский посол А. Контарини в 1476 году посетил Москву, где его хорошо приняли. Россия была заинтересована в расширении связей с Венецией, и там побывал посол от Ивана III Семен Толбузин.

Завязавшиеся дипломатические отношения способствовали тому, что из Венеции в Россию прибыли мастера строительного и пушечного дела.

При Иване Грозном венецианские купцы пользовались правом торговли не только в Москве, но и во многих других городах (Пскове, Новгороде, Смоленске, Казани, Астрахани).

В XVII веке политическая ситуация сложилась настолько не в пользу Венеции, что она отправила своих послов в Россию за помощью. В 1655 году они прибыли в Москву во главе с Альберто Вимина да Ченеда и обратились к царю Алексею Михайловичу с просьбой, чтобы он приказал донским казакам напасть на Турцию, с которой Венеция вела нелегкую войну.

Кроме того, ее купцы желали получить право вольной торговли в Архангельске. Россия не стала затевать войну с Турцией ради спасения далекой Венеции, однако охотно предоставила ее купцам право торговли и решила сама снарядить посольство, чтобы попытаться занять денег у «жемчужины Адриатики», славившейся своим богатством.

В мае 1656 года было отдано распоряжение отправить стольника и переславского наместника Ивана Чемоданова вместе с дьяком Алексеем Постниковым в «государеву службу в немцы в Виницейскую землю ко Францышкусу князю Молину в посланниках».

Послы покинули Москву в июле и прибыли в Венецию в начале января следующего года, где их встретил Альберто Вимина да Ченеда и сообщил, что «прежнего князя Францышкуса волею Божией не стало, а после-де его нынешний князь уже третий».

Русские послы просидели в Венеции до 1 марта, но так и не смогли получить желанных денег, ибо официальные лица после долгих раздумий дали такой ответ: «Уже тринадцатый год, как мы воюем с турками; разум наш и охота не ослабевают, но казне убыток большой, и потому с прискорбием должны отказать царскому величеству; надеемся, что, узнавши бедность нашу, он не прогневается на нас».

Иван Чемоданов искренне изумился, когда венецианцы сказали ему, что их дож «дел не делает и не ведает ничего».

В разговоре с Альберто Вимина Чемоданов заявил: «Коли уж князь ваш не делает ничего, а государство свое правите вы, вам бы следовало в листе к царскому величеству имена свои описать вместе с князем, а то имен ваших в листу не написано».

Западная часть венецианской гавани

Так и вернулись послы в Москву ни с чем. Однако попытки установить тесные торговые отношения с Венецией все равно продолжались.

XV век – вершина экономического и политического благосостояния Венеции, число жителей которой достигло почти ста тысяч. Из текста завещания, составленного в 1423 году дожем Томмазо Мочениго, известно, что в деловые операции республикой вложено десять миллионов дукатов, которые приносят прибыль в размере четырех миллионов. Государство имеет 3345 кораблей, на судоверфях работают 6000 кораблестроителей и еще 16 000 человек заняты в производстве шелковых, шерстяных и хлопчатобумажных тканей.

Венеция была огромным городом. В XVI–XVII веках численность ее населения достигла огромной по тем временам цифры – 140–160 тысяч человек. Но, за исключением нескольких тысяч привилегированных дворян (nobili), полноправных граждан города (cittadini), служителей церкви, а также бедняков или бродяг, это огромное население зарабатывало на жизнь трудом своих рук.

Уже в то время в Венеции существовало два мира труда. С одной стороны, неквалифицированные рабочие, которых не охватывала и не защищала никакая организация (в нее входили возчики, грузчики, матросы, гребцы на галерах). С другой стороны, в Венеции были цехи, объединявшие ремесленников разных специальностей.

В первом из миров пребывали грузчики на Большом канале – на Винной, Железной, Угольной набережных, тысячи гондольеров, прислуга важных особ или те бедняки, которых перед Дворцом дожей – на настоящем рынке труда – вербовали в судовые команды.

Всякий записавшийся получал премию. Если в указанный день он не являлся, его разыскивали, арестовывали, приговаривали к штрафу в размере двойной суммы премии и под стражей препровождали на борт корабля, где в дальнейшем его жалованье шло на выплату его долга.

Другая значительная группа неорганизованных тружеников – это рабочие и работницы, что выполняли черную работу для цехов шелкового и шерстяного производства. Зато удивительно, что aquaroli («водовозы»), которые непосредственно на своей лодке доставляли пресную воду из Бренты, и шкиперы шаланд, странствующие лудильщики и даже молочники, ходившие от дома к дому, были надлежащим образом организованы в ремесленные цеха.

В 1586 году, когда город насчитывал примерно 150 тысяч жителей, рабочая сила составляла немногим больше 34 тысяч человек.

И тем не менее Венеции не хватало достаточного числа рабочих рук. Особенно острой была потребность в моряках, ведь город не только стоял на воде, но и входил в число великих морских держав.

Венеция искала рабочую силу в Далмации и на греческих островах, зачастую снаряжались галеры на Кандию (Крит), а позднее и на Кипр.

При этом надо заметить, что государство очень придирчиво относилось к существованию разного рода ремесленных цехов. От его сурового надзора не ускользали ни кожевенные ремесла Джудекки, ни стекловарни острова Мурано, ни цех шелкоткачей, который возник еще до того, как в 1314 году в него вошли рабочие из Лукки, ни суконное производство.

Цеховые уставы очень настойчиво навязывали жесткие нормы качества, фиксировавшие размеры кусков ткани, выбор сырья, число нитей основы и утка, материалы, используемые для крашения.

Все ремесла, новые и старые, с XIII века организовывались в Венеции в корпорации и братства. В городе на воде весь промышленно-купеческий мир удерживался в повиновении деньгами и государственной властью.

Власть располагала четырьмя органами надзора и арбитража: Старым судом, Пятью торговыми мудрецами, Городскими главными инспекторами и Коллегией ремесел. Благодаря этому надзору Венеция отличалась от многих других городов Италии удивительным социальным спокойствием. Бунтов, стихийных выступлений или забастовок почти не было.

Даже громадный Арсенал – государственная мануфактура, насчитывавшая самое малое 3 тысячи рабочих, которых каждое утро созывал на работу колокол собора Святого Марка, – строго контролировался. Едва лишь появлялось подозрение о возможности возникновения там волнения, как вешали одного-двух зачинщиков, и вновь воцарялся порядок.

Монетный двор и портовые склады Венеции

Заработки в Венеции были относительно высоки, и снизить их было не так уж просто.

Каждый год Венеция чеканила 1 200 000 золотых дукатов, а различной серебряной монеты – на общую сумму 800 000 дукатов.

Но, чтобы сохранить все эти богатства, необходим был прочный мир, о чем предупреждал в своем завещании дож Мочениго. Перед самой смертью старый дож предпринял отчаянные усилия, чтобы преградить путь стороннику военных решений Франческо Фоскари, который станет его преемником в 1423 году и будет распоряжаться судьбами Венеции до своего смещения в 1457 году.

«Если вы изберете Фоскари, вы вскоре окажетесь в состоянии войны, – говорил Мочениго, – тот, у кого будет 10 тысяч дукатов, окажется всего с одной тысячью, тот, у кого будет 10 домов, останется лишь с одним». Напротив, если сохранится мир, «ежели последуете моему совету, то увидите, что будете господами золота христиан».

Однако венецианцы не вняли советам старого дожа. Город втянулся в затяжной конфликт.

В XVI столетии для Италии настали тяжелые времена. Она вступила в новую эпоху – драматический и бурный мир Чинквеченто. Ставшая еще на рубеже XIII–XIV веков родиной раннекапиталистических отношений и новой светской культуры, страна вступает в новый период социальных потрясений.

Италия, к этому времени утратившая свое былое могущество, становится яблоком раздора между двумя крупными монархами Европы – французским королем и Габсбургами, которые владели одновременно германским и испанским престолами. Полчища врагов обрушились на Италию, разоряя некогда цветущие города; стала вновь поднимать голову уцелевшая феодальная знать.

Усиление феодальной реакции и угроза потери независимости вызвали в Италии решительный отпор и подъем патриотических чувств, а также мощную волну антифеодальных настроений. Два первых десятилетия XVI века – это история героической борьбы больших и малых городов против иноземных захватчиков, годы, когда лучшие умы мечтали о единой и великой Италии.

В эту сложную для всей страны эпоху новые веяния захватывают и Венецию. В героический период республика Святого Марка вступает в 1508 году, когда в ее владения врываются войска императора Максимилиана, а в 1509 году против Венеции выступает мощный союз европейских и итальянских государств – так называемая Камбрейская лига, военные силы которой в следующем году одержали победу над противницей. Венеция, утратив часть своих владений, все-таки уцелела, хотя вражеское войско находилось всего в пяти километрах от нее.

Борьба Италии за независимость, в которую яркие страницы вписала и Венеция, принесла ее народу немало испытаний – войска оккупантов несколько раз захватывали все материковые владения республики и доходили до самой лагуны. Но также ими было совершено и немало героических деяний – знаменитая победа при Кадоре (1509 год), одиннадцатимесячная оборона Падуи, в результате которой в начале двадцатых годов победила Венецианская республика.

Надо сказать, что Венеция всегда полагалась на благочестие и благоразумие своих подданных. Так, во время войны Камбрейской лиги она освободила людей от присяги в верности и предоставила каждому возможность сравнивать условия вражеской оккупации с мягким правлением республики. Так как венецианцам не пришлось предавать Святого Марка и им не грозило за это никакого наказания, они вернулись под привычное господство своей республики. Таким образом Венеция не без ущерба, но с достоинством вышла из этой войны.

Город спасла не только вода, но и дипломатическое искусство его правительства, которое сумело вбить клин в отношения между членами лиги. Папа Римский, удовлетворенный некоторым ослаблением Венеции, теперь вступил с ней в союз против Франции.

Новая лига – Святейшая, созданная папой в 1511 году, изгнала французов из Италии. Усиление папской власти пришлось не по душе Венеции, которая, снова изменив политику, в 1513 году пошла на сговор с Францией. Иноземцы овладели Миланом, а ловкая островная республика вернула себе те североитальянские города, которые ей принадлежали до перехода под власть Камбрейской лиги.

В результате мирного договора 1517 года вся Северо-Восточная Италия попала под влияние венецианцев.

И вот уже в конце XVI века Венеция полностью контролирует торговые пути Адриатического моря и называет его «своим заливом». Синьория взяла в свои руки всю торговлю: маслом Апулии, корабельным лесом Монте Гаргано, камнем Истрии, солью, в которой нуждались люди по обоим берегам. Она собрала также странствующих купцов, сотни лодок и парусников – все это затем приспособила к собственным нуждам и включила в свою экономику.

После завоевания террафермы (города материковых земель – Падуя, Верона, Бергамо и другие) укрепляются связи Венеции с континентальной Италией и в первую очередь – с наиболее развитой и передовой в те годы Флоренцией.

Искусство Венеции

Возрождение возникло как культурный процесс, в основе которого лежал индивидуализм. Культура республики Святого Марка была яркой, своеобразной, во многом не похожей на культуру флорентийско-римского Возрождения. Венеция жила интенсивной и деятельной жизнью, но вступила в эпоху Возрождения позже, чем ведущие центры итальянской культуры XIV века.

Лишь в середине XV века венецианцев начинает притягивать новое реалистическое искусство, учения гуманистов. С опозданием в столетие в Венеции начинает развиваться культура Возрождения. В этот богатейший город мраморных дворцов и гондол, сама жизнь которого казалась вечным праздником, Возрождение пришло стихийно, без переворота в культуре, без теоретического обоснования нового мировоззрения.

Сначала Ренессанс проявляется в архитектуре и скульптуре, позже – в живописи. Однако в конце XV века культура Возрождения полностью утвердилась в зодчестве и пластике. Тогда же начинает складываться венецианская школа живописи, которая уже в следующем столетии даст миру величайших мастеров, чьи произведения будут образцом для многих поколений художников.

Уже средневековое искусство Венеции проникнуто декоративной красочностью и светскостью, архитектура дворцов и церквей – изощренным орнаментом, причудливой живописностью и праздничностью облика.

Когда в XV веке венецианские художники начали решительно обращаться к теме окружающего мира, их в меньшей степени, чем флорентийцев, заботило овладение теоретическими основами искусства. Но мастерам этого города, жизнь которого была кипучей и праздничной, действительно открывается красочное великолепие, пронизанное наивной и ясной радостью бытия. Их картины пленяют декоративной узорчатостью или светлой гармонией, сияют красками.

Но новая светская культура с самого начала получила иной, чем во Флоренции, этой колыбели Возрождения, облик. Венецианцы жили в ином мире. Чуть ли не с первых лет существования города они чувствовали себя свободными людьми, практически никогда не знали власти феодалов и с давних пор были заняты другими интересами – расширяли торговые связи, завоевывали колонии, занимались устройством факторий, борьбой с соперницами – Пизой и Генуей.

Гуманизм, быстро достигший расцвета в демократической Флоренции, медленно завоевывал аристократическую «жемчужину Адриатики».

Венецианцы, как люди практичные, быстро осознали значение книгопечатания. В 1490 году Альдо Мануччи (Альд Мануций) основал типографию, которая стала издавать не только древних римских, но и греческих авторов.

Венеция, благодаря своим коммерческим расчетам и их практическому применению (а Венецию справедливо считают родиной статистики), рано достигла совершенства в одной из сторон государственного устройства, но в той области культуры, которая охватила тогда Италию, она отставала.

Так, в XIV веке, согласно знаменитой книге Франческо Сансовино, в Венеции в основном встречаются теологические, юридические и медицинские сочинения наряду с историческими хрониками. Вклад же Венеции в итальянскую поэзию остается весьма незначительным, пока в XVI веке она не была вознаграждена за упущенное время.

Именно в эти годы республика Святого Марка переживает период затишья, кажущегося обманчивого спокойствия. В эти годы рождается поэтическая мечта о мире безоблачного счастья и задумчивой тишины, далекой от шумной и тревожной жизни городов, о наслаждении красотой природы, дарующей человеку душевное успокоение.

В Венеции начинают зачитываться написанной еще в конце XV века поэмой Саннадзаро «Аркадия», воспевающей безмятежную жизнь пастухов на лоне природы, увлекаются поэзией Вергилия и Горация. Воспевание природы становится излюбленной темой молодого венецианского писателя-гуманиста Пьетро Бембо и др.

Тема тихого счастливого бытия в природе заполняет венецианское искусство, оттесняя на задний план традиционную религиозную тематику.

Во второй половине XVI века, когда Италия вступила в период феодальной реакции и церковь стала особенно активно преследовать свободомыслие, культура Ренессанса наиболее долгое время продержалась именно в Венеции по той причине, что римская церковь никогда не располагала здесь большой властью.

Искусство Возрождения господствовало в Венеции до начала XVII века, в то время как в Италии и остальной Европе начали появляться уже другие тенденции.

В истории Венеции было много контрастов: провозглашение мирной политики и алчные завоевательные войны, ограбление покоренных стран и забота о собственном могуществе, гордость за своих великих граждан и беспощадная расправа с теми, кто посягал на ее устои.

И вот во второй половине XVI века положение Венеции разительно меняется. По словам венецианского купца Дж. Принули, сообщение о благополучном возвращении Васко да Гамы из плавания вокруг Африки было воспринято в Венеции как известие о близящейся катастрофе, так как для европейцев открылись новые пути по Атлантическому океану вокруг Африки и в Америку.

Несмотря на большой престиж и отдельные успехи внешней политики, продолжающееся строительство блестящих сооружений, достижения искусства венецианского Высокого Возрождения, наступает закат Венецианской державы. Она сохраняет независимость до 1797 года, и просуществовавшая тысячу лет республика становится разменной монетой в дипломатической игре между Францией и Австрией.

В XVII веке Венеция еще как бы накапливала силы для очередного расцвета искусства в следующем столетии, когда появилась новая плеяда художников: Джованни Баттиста Тьеполо – мастер декоративной живописи, пейзажист Антони Канале и Франческо Гварди, воспевавшие красоту родного города. В это время само слово «Венеция» ассоциировалось с красочным, радостным искусством, бьющей ключом театральной жизнью, зрелищами, песнями гондольеров, беззаботным существованием.

Колоссальные полотна и фрески Джованни Баттисты Тьеполо (1696–1770) наполнены таким ощущением воздуха и света, какого не знала до него живопись Италии. Виртуозные композиции, разнообразные ритмы движения и жестов, тонкий колорит, праздничная и величественная декоративность составляют его неотъемлемые качества.

Лука Карлеварис (1663–1731) стал писать городские пейзажи Венеции и явился основателем нового жанра живописи – ведуты, который достиг расцвета в творчестве его ученика, знаменитого Антонио Канале по прозванию Каналетто (1697–1768).

В своих полотнах Каналетто любовно и аккуратно, вплоть до мельчайших деталей, запечатлевал виды своей родной Венеции, ее церкви и дворцы, каналы и площади, торжественные процессии и тихие будни; он старательно выписывал фигурки нарядных кавалеров и дам в шелках и кружевах, простых людей в поношенном платье, ребятишек и даже бродячих собак; ощущение городской жизни во всей ее совокупности пронизывает все его творения.

Эта любовь к венецианской повседневности еще более тонко раскрылась в творчестве Франческо Гварди (1712–1793), который внес лирическую струю в несколько сухую ведуту Каналетто. Гварди сумел почувствовать и воплотить в живописи печальное очарование старых венецианских двориков с их облупившимися стенами, изящными фонарями из тонкого стекла и остатками изысканной архитектуры прошлого.

Продолжаются венецианские традиции: здесь работают композиторы Вивальди, Гендель, Глюк, Моцарт. В это же время расцветает традиционная комедия дель арте – комедия масок. С именем Карло Гольдоне в театр вошли современная жизнь, люди, характеры.

XVIII век называют в Венеции веком беспрерывного праздника. «Венеция – пишет Монье, – накопила за собой слишком много истории и отменила слишком много дат… Она слишком долго мечтала о грандиозном предназначении и слишком многое хотела осуществить… После трудной недели настало воскресенье, и начался праздник. Ее население – это праздничная и праздная толпа.

Жизнь покинула огромные давящие дворцы, она стала всеобщей и весело разлилась ярмаркой по всему городу…

В Венеции 7 театров, 200 постоянно открытых кафе, множество казино, в которых зажигают свечи только в два часа ночи… Это народонаселение феерий, восточного базара, где все обычаи встречаются, где уживаются все наречия и где какой-нибудь Кампаниле, англичанин Бекфорд готов был считать себя в Вавилоне.

Венеция в XVIII веке была второй столицей Европы. В то время она делила с Парижем поровну всех знаменитостей сцены, искусства и любви, всех знатных путешественников и всех авантюристов, всех тонких ценителей жизни и ее изобразителей, но у Венеции было то преимущество, что в ней не было резонеров, лицемерных моралистов, деловых людей и скучных насмешников».

XVIII век был веком музыки, и ни один из городов Европы и даже Италии не мог сравниться тогда с Венецией по музыкальности. Одним из самых замечательных композиторов того времени был венецианский патриций Марчелло. Венеция превратила четыре женских монастыря в превосходно поставленные музыкальные школы, и слово «консерватория», обозначающее собственно приют, сделалось с тех пор нарицательным именем для всякой музыкальной академии.

Во главе этих консерваторий стояли лучшие музыканты эпохи: Доменико Скарлатти, Гассе, Порпора, Иомелли, Галуцци.

Лагунный город видел в XVIII веке последнюю вспышку итальянской комедии масок – древнего итальянского искусства, во второй половине XVI века ставшего излюбленным итальянским зрелищем.

В свое время итальянская комедия была немыслима без венецианцев по происхождению – Панталоне и Коломбины, без двух шутов – Арлекина и Бригеллы, родившихся в венецианских провинциях Бергамо и Брешии. В Венеции комедия масок особенно расцвела и раньше стала клониться к закату.

Здесь родился в 1707 году Карло Гольдони, с именем которого связана уже новая эпоха в истории итальянского театра. Комедия масок уступила место реалистической комедии. Затем на сцене появились пьесы по фантастическим комедиям графа Карло Гоцци.

Население Венеции – это поэты и приживальщики, парикмахеры и ростовщики, певцы, веселые женщины, танцовщицы, актрисы, сводники и банкометы – все, кто живет удовольствиями или создает их.

Благословенный час театров и концертов – это момент их праздника. И все, окружающее их в это время, – это убранство праздника. Жизнь покинула огромные давящие дворцы, она стала общей и уличной и весело разлилась ярмаркой по всему городу…

Ночей нет или, по крайней мере, есть только бессонные ночи. Днем перед кафе (на площади Святого Марка) пятьсот посетителей сидят за столиками, и говор их смешивается со звоном ложечек, которыми мешают шербет. Под аркадами прокураций мелькают плащи из серого, голубого, красного, черного шелка, виднеются зеленые камзолы, обшитые золотом и отделанные мехом; пурпурные рясы, халаты с разводами, золотые ризы, муфты из леопарда, веера из бумаги, тюрбаны, султаны и маленькие женские треуголки, вызывающе сдвинутые на ухо.

Это народонаселение феерии, восточного базара, морского порта, где все обычаи встречаются, где сталкиваются и уживаются рядом все наречия.

Венеция продолжает свое веселье, несмотря на то что дни аристократической республики были сочтены. 12 мая 1797 года в последний раз собрался Большой совет и последний, сто двадцатый дож Людовико Манин сообщил присутствующим о невозможности оказывать дальше сопротивление французским войскам, вторгшимся в Италию. Во время господства Наполеона закрылись некоторые церкви, многие произведения искусства были вывезены во Францию.

Исторические связи с Россией

В конце XVII века Венеция продолжала вести активную политику и внимательно следила за ходом войны между Россией и Турцией. Флорентийский купец Франческо Гваскони, торговавший в Москве, был платным агентом Венеции и регулярно отправлял туда донесения о состоянии дел в государстве Российском.