Текст книги "Отдел снабжения (СИ)"

Автор книги: Елена Москвичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Сейчас о таких прогулках пришлось забыть. Декабрьская непогода превратила близлежащие окрестности в непроходимое грязное месиво. А гулять по железнодорожным путям, содержавшимся в относительной чистоте, было опасно, так как одиночные локомотивы и длиннющие составы курсировали здесь с завидной регулярностью. Поэтому для прогулок оставались всё те же пустующие этажи. Они отнюдь не хорошели со временем. Полы в коридорах и подоконники в рекреациях покрывались всё более толстым слоем пыли. В углах серела паутина. И утешало лишь то, что и снаружи здания о свежем воздухе мечтать не приходилось. Мои маршруты не отличались постоянством – порой я выбирала второй и третий этажи. Но чаще забиралась на четвёртый. Там можно было не только прохаживаться взад-вперёд по коридору, но и вволю попетлять по незапертым кабинетам. Мне, конечно, не приходило в голову воспользоваться изрядно запылённой и к тому же поломанной мебелью, но воображение живо подсказывало, где обитавший здесь ранее народ перекусывал, а где уставшие работяги могли уединиться и отдохнуть на мягком диване или в кресле. Наиболее разветвлённая сеть комнат таилась за общей дверью с надписью, напечатанной на листке формата А4 и гласившей «Участок механизации». Дальше был глухой торец коридора. Судя по всему, проектировщики здания специально оставили лестницу только с одной, противоположной от центрального входа, стороны, чтобы «механизаторы» поменьше мозолили глаза начальству, расположившемуся этажом ниже. Но для меня именно этот почти чердачный этаж почему-то представлял наибольший интерес и даже казался по-своему уютным.

Та неделя началась неудачно. Сначала подхватил вирус Стас и отпросился у начальства с прицелом отправиться на больничный. Ничего удивительного в его заболевании не было – он вынужден мотаться по всему городу и контактировать с большим количеством людей при закупках. Потом вдруг выяснилось, что Паша ещё с выходных температурит, а его героические попытки вылечиться травяными и ягодными чаями к успеху не привели. Температура начала повышаться, добавился подозрительный кашель и выраженная боль за грудиной, и наш перепуганный серьёзными осложнениями шеф решил-таки обратиться к врачу. И сразу пошёл на больничный то ли с бронхитом, то ли с пневмонией. В итоге я осталась одна. И хотя к Отделу снабжения я имела весьма косвенное отношение, совмещая ряд разнообразных обязанностей в Службе Главного Инженера, именно мне пришлось принимать прибывающие грузы. Сообщавший об их прибытии по телефону Павел Валерьевич клятвенно обещал, что поставщики довезут товар до самого склада (маленького ржавого контейнера у порога) и помогут его выгрузить и разместить. На деле ничего подобного не происходило. Приходилось не только расписываться, выдавая себя за кладовщика ОМТС, и ставить печать, но и таскать увесистые и неудобные свёртки и коробки на значительное расстояние – от ворот и до входа в здание. Намаявшись с утра от работы за себя и за тех двух парней, я не только позволила себе половинку плитки шоколада и булочку к чаю, но и отправилась прогуляться по этажам. Ноги сами принесли меня к Участку механизации.

Я привычно открыла знакомую дверь, чтобы убедиться, что никаких новых изменений в череде помещений не произошло. И сразу поняла, что кто-то здесь орудовал. А дальше всё шло по сценарию сказки «Три медведя». Сначала я увидела, что столы и стулья в первой комнате поменяли своё расположение и встали так, будто кто-то готовился устроить застолье. Но когда я вошла в соседний кабинет, где оставался единственный слегка поломанный, но далеко не старый фиолетовый диван, то с некоторым испугом убедилась, что на нём спал мужик. Спиртным не пахло, а тело в спецодежде было развёрнуто ко мне спиной. Я быстро отступила назад, стараясь не производить лишнего шума. Первой мыслью было, что на четвёртый этаж въехали новые арендаторы. Однако кроме перестановки старой мебели, никаких признаков переезда не наблюдалось. Даже порядка не навели. Значит, это бомж. Но как его могла не заметить охрана? Кто-то из наших? Но водители контейнеровозов, которые периодически заходят в Автотранспортный отдел за путевыми листами, так не одеваются. А вдруг человек болен или мёртв? Эти мысли заставили меня потихоньку вернуться и вновь заглянуть в комнату с диваном. Диван остался на месте. Более того, на нём лежало перевёрнутое кресло. Никакого человека не было. И тут тема психических отклонений в моей голове нахлынула с новой силой. Помешательство было настолько очевидным, что я уже ясно видела себя на приёме у психиатра. А дальше что? Недееспособность и палата номер шесть. Я тихо вернулась на свой этаж и погрузилась в работу. Может быть, никто не заметит, что я сильно не в себе.

После обеда пришлось выехать за пришедшим в пункт выдачи товаром. Мне досталась служебная легковушка с водителем Ефимовым, и это был не самый лучший вариант. Далеко не юный шофёр из бывших механиков является типичным меланхоликом и ипохондриком. Соответственно, значительную часть года он проводит на больничных, находя у себя всё новые и новые заболевания. Но его можно было понять: с такой зарплатой, как у него, стоит приходить на работу только ради того, чтобы спокойно полежать на диване. По дороге, когда мы в час по чайной ложке преодолевали вечную пробку из нескончаемого потока большегрузных длинномеров, я успела выслушать печальную историю о том, как Ефимова покинула подруга, с которой он познакомился в Интернете после смерти жены. Женщина провела с ним целый год и, несмотря на сложности притирки двух людей в зрелом возрасте, вполне устраивала вдовца в качестве второй половинки. Но, увы, она всё-таки решила уехать в другой город к сыну, который в свои тридцать ещё не был женат и не работал. Думаю, что женщина, которая была врачом по образованию и профессии, просто не выдержала ефимовской меланхолической ипохондрии. Даже врачу иногда необходимо отдохнуть от жалоб пациентов. Потом я прослушала ещё и драматическую историю о том, что Ефимов никак не может решить проблему с квартирой умершего брата, половина которой принадлежит ему, а половина неизвестно где находящимся племянникам. Как я поняла, берегущий остатки своего здоровья водитель с нетерпением ожидал возвращения сына из армии, чтобы молодой наследник принял на себя все розыски и заботы. Если, конечно, сынок не уродился в отца, которому лишние движения и принятие важных решений давались с трудом. Хотя осуждать человека, не побывав в его шкуре, всегда легко. Когда за короткий промежуток времени у тебя на руках умирают ещё относительно не старые брат и жена, поневоле будешь опасаться за своё здоровье и погрузишься в меланхолию и ипохондрию.

Когда мы всё-таки прибыли в назначенное место, водитель не позволил мне носить довольно тяжёлые коробки со сварочной проволокой и мешки со стиральным порошком. Он вёл себя как истинный джентльмен, но я прекрасно понимала, что его нездоровая спина обязательно даст сбой и мы вновь надолго его потеряем. Однако все эти разговоры и переживания за здоровье и благополучие коллеги сильно отвлекли меня от послеобеденного происшествия, и я вновь почувствовала себя относительно нормальным человеком.

Мои товарищи по кабинету на больничных долго не задержались, и вскоре нас снова было трое.

Глава 9

9, Кража

Близился Новый год, и, как обычно, ОМТС в лице Павла Валерьевича и Стаса взял на себя заблаговременную закупку новогодних подарков для детей сотрудников. Дела у предприятия шли неплохо, и руководство не поскупилось. Символы наступающего года (китайского, разумеется) в виде мягких игрушек на молнии и картонные коробки в виде вполне отечественных сказочных теремков были до отказа заполнены разнообразными конфетами. Всё это великолепие по договорённости с охраной здания было определено в пустующее помещение архива и, на всякий случай, заперто там на ключ.

Примерно за неделю до зимних праздников Паша направился во временное хранилище, чтобы убедиться в сохранности новогодних сладостей. Каково же было его негодование, когда обнаружилось, что пара наборов беззастенчиво вскрыта, а на полу архива разбросаны яркие обёртки шоколадных конфет.

– Вот скотиняки! – громко выразил своё возмущение Павел Валерьевич.

Внимательно осмотрев место происшествия, он убедился, что пакеты вскрыли не прожорливые крысы, которые бы просто прогрызли картон коробок и мягкий флис игрушек. Здесь действовали человеческие существа, при этом настолько тупоголовые, что даже не потрудились скрыть следы преступления.

И тут он вспомнил о камерах в коридоре. Не откладывая расследование в долгий ящик, Паша направился к нашему айтишнику Максиму Егорову.

О Максе следует рассказать особо. Когда я впервые увидела нашего нового компьютерщика, то решила, что это чей-то сынок, пришедший в гости. Худенький птенец в очках не тянул даже на старшеклассника. Ничего удивительного, что наши крутые и вечно самоутверждающиеся мужчины дали молодому сотруднику негласную кличку Пионер. Максим Сергеевич, однако, оказался не только толковым специалистом, имеющим опыт работы на прикрывшемся из-за санкций совместном предприятии, но и весьма оригинальной личностью. Впрочем, среди касты айтишников, проводящей значительную часть жизни в нереальной действительности, необычные люди не редкость. С десяток лет назад у нас работал программист, являющийся полной противоположностью Егорову – весил полтора центнера, но как-то умудрялся выполнять свои служебные обязанности. Была ещё умненькая девочка, типичный синий чулок, но она долго не выдержала в суровом и пошловатом мужском коллективе.

Наша Служба главного инженера, куда входит и Отдел снабжения, традиционно обеспечивается оргтехникой по остаточному принципу. Новое оборудование поступает руководству предприятия и коммерсантам-экспедиторам, непосредственно выходящим на клиентов. Поэтому нам достаются отработавшие и забракованные компьютеры и МФУ с барского плеча высших кругов. Как следствие, приходится часто обращаться к Максу из-за частых проблем и поломок.

Егоров напоминает мне хорошего врача. Даже, скорее, нейрохирурга. Он очень строг и щепетилен во всём, что касается его зоны ответственности. Чувствительную душу Максима Сергеевича будто пронзает стрелой, когда я не задумываясь спешу протереть экран монитора обычной ветошью и пытаюсь воспользоваться влажной тряпкой, чтобы смахнуть пыль с компьютера или многофункционального устройства. А тот факт, что в связи с нехваткой рабочего пространства, мне приходилось размещать обогреватель рядом с системным блоком компьютера, приводил его в тихое бешенство. Но, надеюсь, он всё-таки понимал, что на чашу весов брошено здоровье сотрудника.

Озадаченный и разгневанный из-за воровства в архиве начальник ОМТС нашёл-таки время в своём напряжённом графике, чтобы вместе со столь же, если не более, занятым айтишником просмотреть ночные записи коридорной камеры слежения. Под подозрение логично попали ночные дежурные охранники. Разумеется, до этого Паша начисто отмёл все другие имеющиеся возможности проникновения в запертое помещение. Единственное окно архива было намертво закрыто металлическими жалюзи, да и изнутри оно, судя по количеству имеющейся пыли, давненько не открывалось.

Ускоренная перемотка ночных записей за прошедшие дни убедительно доказала, что дальше туалетов и выделенной им комнаты отдыха с диваном, столом и микроволновкой охранники по хорошо освещённому коридору не продвигались. И, судя по всему, их ничто не настораживало. Хотя, надо признаться, громко и постоянно работающий телевизор в холле, где размещена застеклённая будка охранников, вряд ли позволил обратить внимание на посторонние звуки.

Но Макс и Паша закусили удила. Азарт неразгаданной тайны заставил их втихомолку от коллектива разместить следящую камеру внутри самого архива.

И когда до Нового года оставалось всего четыре дня, к нам зашёл ещё более серьёзный, чем обычно, Пионер и пригласил Павла Валерьевича в свой кабинет.

Спустя некоторое время, наш шеф заглянул в дверь и, убедившись, что Стас ещё не вернулся с закупок, позвал меня с собой. Я сразу поняла, что случилось нечто экстраординарное. И Паша, и Макс имели одновременно возбуждённый и обескураженный вид.

– Ну-ка смотри, не узнаёшь этих типов? – спросил Паша, указывая на стоп-кадр на экране монитора.

Я увидела довольно чёткое изображение трёх мужчин и сразу поняла, что конфетных воришек удалось застукать с поличным. Самый крупный и прилично одетый в строгий офисный костюм дядька стоял боком, но развернувшись лицом к камере. Казалось, он напряжённо осматривается, почувствовав слежку. Двое других присели рядом с подарками, они выглядели проще и моложе. Темноволосый был одет в аккуратный рабочий костюм, на спине спецовки просматривались буквы «СП» – наверняка часть логотипа предприятия. Второй выглядел типичным офисным клерком, снявшим пиджак. Чуть помятая светлая рубашка с длинным рукавом, тёмные брюки и интеллигентный профиль с намечающимися залысинами.

– Тот, что справа, – ответила я, указывая пальцем на темноволосого, – немного на Лёху похож.

– Не, не он, – решительно мотнул головой Паша. – Ты хоть раз видела наших слесарей и механиков в такой чистой униформе?

– Самое поразительное, – вступил в разговор бледный и сосредоточенный Максим, – это то, что они появляются на записи словно из ниоткуда, а через короткое время внезапно и бесследно исчезают.

– Камера барахлит, – предположил Павел Валерьевич.

– Камера в порядке, – с присущей ему строгостью возразил Егоров. – А моменты их появления и исчезновения можно отследить с большой точностью. Они видны ровно 22 секунды.

– Прямо мираж какой-то, – нашла нужным заметить я.

Не слишком ли много миражей в этом здании в последнее время?

– И что самое интересное, – в голосе Максима появились нотки с трудом контролируемого волнения. – Эти субъекты появились ровно в полночь.

– Ну точно – привидения, – усмехнулся Павел Валерьевич. Он немного подумал и принял решение: – Давайте вернёмся сюда ближе к полуночи, охраннику скажем, что будем распределять подарки, а сами устроим засаду в архиве. Там как раз есть удобный закуток.

– И что, больше никому не расскажем? – поинтересовалась я.

– Рассказывать пока нечего, – чувствовалось, что Паша всерьёз заинтересован и настроен на большое приключение, достойное быть вписанным в анналы истории нашей компании. – Нужны факты.

– А если эти трое нас грохнут? – мне захотелось напомнить шефу об элементарной осторожности. Упитанный дядька не выглядел слабаком, да и тот, что в спецовке, казался довольно крепким малым.

– Они же не совсем придурки, чтобы идти на уголовщину из-за горсти шоколадных конфет, -уверенно заявил Паша.

– Не сказал бы, что они очень умные, если воруют конфеты из детских подарков, – заметил Макс. – Если, конечно, они не действуют с некой неизвестной нам целью.

– Например? – заинтересовалась я.

– Например, поспорили с кем-то, что ровно в полночь сумеют вскрыть архив и в доказательство принесут конфет. Или это диверсия тех, кто выкупил территорию в аренду. Дестабилизируют ситуацию, чтобы мы свернули наш аналогичный договор досрочно и очистили для них помещения.

– Слишком изощрённо и неправдоподобно, – с сомнением резюмировал Павел Валерьевич.

– То, что я вижу на камерах, выглядит изощрённо и неправдоподобно, – отчеканил Егоров. – Никогда прежде я с подобным не сталкивался.

Мы с Пашей переглянулись. Пионер говорил столь безапелляционно, будто имел за плечами многолетний жизненный опыт. И этот его тон слишком диссонировал с подростковой внешностью.

Глава 10

10. Засада

Я решила не ехать домой после работы, так как из нашего спального микрорайона после десяти вечера выбраться общественным транспортом нереально. Вместо этого я пошаталась по окрестностям, перекусила булочкой из супермаркета и доделала кое-какие неотложные дела. Паша жил поближе и имел в своём распоряжении автомобиль. Он также готов был забросить на короткий отдых Максима, который снимал квартиру в том же районе – как раз за лесом, а потом привезти его обратно.

Они благородно предложили мне не участвовать в затеянной засаде, но тут уж я проявила настойчивость и упрямство. Мне не впервой было проводить бессонную ночь, и единственным минусом складывающейся ситуации было отсутствие возможности принять полноценный душ и переодеться. Но тут шеф пообещал, что отпустит меня отоспаться до обеда. Он всегда так делал, когда я работала наблюдателем на выборах и была вынуждена ночевать на участках, где из-за постоянных и не очень умелых фальсификаций не сходились концы с концами.

Ближе к 11 вечера подъехали Паша с Максимом. Охранник весьма удивился такому ночному бдению сотрудников. Однако Павел Валерьевич был очень убедителен, когда объяснил недремлющему стражу, что мы пришли распределять новогодние подарки по разбросанным в разных местах города объектам. Стоит добавить, что Егоров был заместителем начальника Отдела Безопасности, и его присутствие придавало вес и правдоподобие нашей авантюре. Мы попросили ключ от архива, и, соблюдая максимальную осторожность, прошествовали в самый дальний торец коридора. Максим предварительно зашёл в свой напичканный аппаратурой кабинет, и убедился, что на записях с камер пока всё чисто. А Паша не забыл прихватить куски чистой ветоши из наших кабинетных запасов, чтобы мы смогли разместиться в засаде с относительным удобством.

В последний раз я заглядывала в архив несколько месяцев назад, когда мы только въехали в это здание. С тех пор помещение, прежде заваленное папками с различной документацией, полностью опустело. То ли предыдущие арендаторы позаботились вывезти ценные бумаги, то ли кто-то ушлый сдал никому не нужное добро в макулатуру и неплохо на этом наварился. Если бы не новогодние подарки, аккуратно разложенные сотрудниками ОМТС на чистых информационных досках в самом центре просторного кабинета, архив казался бы полностью заброшенным. Мебель отсюда забрали, но, на наше счастье, справа, подальше от двери, действительно имелся укромный закуток. Наверное, здесь когда-то была небольшая кладовка, но в настоящее время дверь в ней отсутствовала. Там мы и разместились, предварительно расстелив на ещё не успевшем состариться линолеуме пола запасённую ветошь. Помещение архива довольно тускло освещалось круглым наддверным голубоватым светильником. Такие же дежурные лампы были установлены в коридорах и на лестничных площадках пустующих этажей. Мы старались не переговариваться, но каждый из нас троих задавал себе вопрос: придут ли незваные гости снова?

Вскоре в дверь постучали. Скучающий охранник решил поинтересоваться, как у нас дела и не требуется ли помощь. Вышедший на стук Паша, с трудом сдерживая раздражение, объяснил, что мы прекрасно справляемся и надеемся управиться до часа или двух. Дежурный пожилой отставник наверняка почувствовал, что его появлению не рады, и больше нас не тревожил. Вероятно, он заподозрил, что мы подозреваем его в намерении поживиться хранимыми в архиве сладостями. И наверняка он был уверен в том, что мы и сами не прочь полакомиться конфетами, а потому и придумали это ночное распределение.

Правильно говорят, что ничего нет хуже, чем ждать и догонять. Минуты тянулись с ленивой бесконечностью, но спать мне совсем не хотелось. Обычно сонливость наваливается на меня около девяти вечера, но стоит пропустить благоприятный момент, и можно часами проваляться без всякой надежды отправиться в объятия Морфея за долгожданным отдыхом.

Я осторожно поглядывала на своих товарищей по засаде. Даже в полутьме было заметно, что Макс напряжён, сосредоточен и серьёзно настроен разгадать свалившуюся на нас тайну. А вечный сибарит и искатель приключений Паша удобно развалился у стены, но ему явно не хватает сигаретки и чашечки кофе. Однако он готов потерпеть, так как загадочные воры-скотиняки не должны остаться нераскрытыми и безнаказанными.

Глава 11

11. Забытые на этажах

Я очень осторожно проверяла время по своему рабочему кнопочному телефону, отвернувшись к стене и стараясь, чтобы свет экрана не выдал притаившихся в кладовке людей. Была без одной минуты полночь, когда я почувствовала, как замерли Макс и Паша. Сразу выключив экран, я осторожно обернулась. Это действительно было похоже на чудо. Дверь архива не приоткрылась ни на миллиметр, но около подарков буквально из ниоткуда возникла уже знакомая нам троица. Паша с Максом переглянулись, и я сразу поняла, что они заранее договорились вести видеосъёмку с двух своих смартфонов. Мало им было работающей видеокамеры. Однако сейчас мы находились со стороны подарков, и ракурс несомненно был более выигрышным. Теперь мы могли рассмотреть лица злоумышленников. Разумеется, насколько это позволяло неяркое освещение.

Трое пришельцев были настолько заняты своим делом, что совсем не заметили слежки.

– Сегодня надо закончить, – заявил самый старший и упитанный мужик, статью и повадками смахивающий на начальника. – Они вот-вот начнут раздачу.

– В прошлый раз совсем мало нашли, – заметил тот, кто походил на офисного клерка.

И тут наш Павел Валерьевич, не без труда, но тихо поднявшись на затёкшие от сидения ноги, выступил вперёд и спросил:

– А что именно вы хотите найти?

Этот Пашин выход явился неожиданностью для нас с Максом, однако Егоров ничуть не растерялся и продолжил бесстрастно вести запись, а я внимательно следила за каждым движением незваных гостей, опасаясь за жизнь и здоровье коллеги.

Троица среагировала на появление человека весьма бурно. Я бы сказала, что конфетных воришек охватила паника. Они то смотрели на Пашу, то переглядывались между собой. И вдруг их не стало, все трое моментально испарились. Павел Валерьевич в недоумении оглянулся на нас.

– Я же говорил, что они мгновенно исчезают, – в голосе Егорова звучало если не торжество, то удовлетворение от того, что его наблюдение подтвердилось. – Это не живые люди, а какие-то голограммы.

– Ага, – возразила я. – И голограммы разворачивают конфеты и разбрасывают обёртки где попало.

– Да, тут что-то не сходится, – согласился Макс. – Но ведь мы трое можем поклясться, что не находимся во сне или под воздействием препаратов.

– Мы прекрасно их видели и слышали, да и записи камеры никто не мог подделать, – заключила я. – Но у меня объяснения происходящему нет.

– У меня тоже, – признал Павел Валерьевич. – И теории Максима Сергеевича о споре и диверсии не дают ответа на вопрос, как они умудряются это проворачивать.

– А может быть, это некая разработка военных, что здесь обитали? – предположила я. – Роботы-невидимки, которые беспрепятственно проникают в закрытые помещения и находят то, что нужно.

– Зачем военным конфеты? – усмехнулся Паша.

– Но ведь они искали что-то конкретное, – напомнил Егоров. – Знать бы, что именно.

– А что можно найти в конфетах, кроме пальмового масла? – задала я риторический вопрос. – Зря ты, Паша, поспешил вылезти, надо было ещё немного послушать их беседу.

– Не хотел дожидаться, чтобы они начали потрошить подарки, – немного виновато пояснил он.

Это вполне в духе Павла Валерьевича – предельная аккуратность и хозяйственная забота о товарах, находящихся под ответственностью ОМТС.

Ведя эту беседу, мы и не заметили, что постепенно переместились ближе к подаркам и оказались именно там, откуда исчезли таинственные пришельцы. И вдруг я почувствовала, что между мной и Пашей кто-то или что-то есть. Я не услышала звука, не увидела даже лёгкой тени, не ощутила мимолётного прикосновения некой невидимой материи. Наверное, сработало то самое пресловутое шестое чувство, на которое многие ссылаются, но убедительно и научно объяснить природу которого так никто и не удосужился. Изменение температуры, некие вибрации воздуха?

И я с полной уверенностью тихо сказала:

– Они здесь.

Паша с Максом не стали пугаться и озираться. Они замерли на месте и вопросительно посмотрели на меня. Уж не знаю, откуда я набралась смелости, но, взглянув на пустоту между мной и шефом, я произнесла:

– Хватит прятаться, будет только хуже.

– Ну хватит так хватит, – произнёс довольно низкий мужской голос, и между нами возник уже знакомый крупный мужчина в хорошем костюме. – Потом не жалуйтесь, вы сами напросились.

В этот момент я задала себе вопрос, не пора ли бежать к охраннику и просить его вызвать полицию.

– Не надо полиции, – поспешил произнести темноволосый парень в спецовке, материализуясь за спиной Макса и внимательно глядя мне в глаза.

Надо же, они ещё и мысли могут читать! Мне это совершенно не нравилось. Оглянувшись, я обнаружила, что за моей спиной с нехорошей улыбочкой стоял тот, кого я определила как клерка. Павел Валерьевич прекрасно понял, что мы не в самом выигрышном положении и можем подвергнуться нападению. Он тут же принял боевую стойку.

– Они читают мысли, – предупредила я. – При атаке это надо иметь в виду.

Мои слова несколько озадачили воров.

– А кто тут кого собирается атаковать? – вопросил крупный дядька.

– А вы нас просто так окружили или собираетесь водить новогодний хоровод? – поинтересовался Максим Сергеевич.

– Мы вас сюда не приглашали, – довольно нагло заявил большегрузный тип. Он наверняка был главарём этой банды.

– Мы вас тоже, – отпарировал Паша.

– Ещё бы вы нас приглашали, – издевательским тоном заметил самый стройный и смахивающий на офисного работника персонаж. – Без году неделю тут квартируете, а сколько гонора!

– А вы тут что, постоянные жители? – поинтересовалась я.

– А как же иначе? – вступил в разговор крупный, в голосе главаря слышалась непоколебимая уверенность. – Это наш дом, а вы здесь пришлые и временные.

– Давайте тогда знакомиться, дорогие хозяева, – с вызовом заявил Павел Валерьевич. И я его прекрасно понимала. Пусть мы и арендаторы, но занимаем здешний первый этаж на вполне законных основаниях. А этих троих мы знать не знаем и в глаза не видывали.

– А стоит ли? – задал риторический вопрос главарь. Он то ли размышлял, то ли просил совета у своих подельников, то ли дразнил нашего шефа.

– Не поймут, – безапелляционно заявил тот, что походил на офисного клерка.

– Поймём, – в том ему отозвался Максим. – Не держите нас за дураков.

– В нашем случае дурак предпочтительнее, – пояснил клерк. – Вы ведь умные, образованные, ничуть не суеверные?

– Допустим, – согласился Павел Валерьевич, не понимая, куда он клонит.

– В нечистую силу не верите? – вкрадчиво поинтересовался его собеседник.

– После того, что вы здесь вытворяете, волей-неволей поверишь, – заметила я.

– Даже в то, что мы представляем собой нематериальные энергетические сущности, выработанные людьми, обитавшими на разных этажах этого здания? – задал вопрос главный.

– Прекрасная формулировка, – несколько подобострастно заметил клерк.

– Которая мало что нам разъяснила, – заметил Егоров.

– Я же говорил, что не поймёте, – развёл руками клерк. – Вы же не верите в бабушкины сказки...

Мне его надменные кривляния порядком надоели, и я не без ехидства произнесла:

– Хотите сказать, что вы местные домовые?

Троица обернулась ко мне, и их предводитель воскликнул:

– Мадам, я понимаю, что вы хотели пошутить, но шутка оказалась правдой!

Видя наше недоверчивое изумление, он продолжил:

– Каждый из нас, как бы это понятнее выразиться, является хранителем своего этажа в данном здании. А современный люд настолько выродился в плане взаимодействия с нематериальным миром, что не выполняет положенные ритуалы, забывая хранителей на старом месте при переезде. В итоге, на новом месте начинают формироваться новые духи места обитания человеческой общины, а прежним, покинутым в пустоте, приходится влачить жалкое существование, по крохам собирая чуждую нам энергию посторонних в ожидании неминуемого и бесславного конца. И если бы не ваша Девочка, придавшая нам некий импульс, – тут уверенный голос главаря заметно смягчился, становясь интимнее и нежнее, – мы бы давно превратились в плесень и пыль.

– Ради неё мы и пошли на риск, – чуть виновато заметил парень в рабочем костюме. – Она сказала, что предпочитает кокос и миндаль.

– А о какой конкретно девочке идёт речь? – спросил Паша. Он тоже любил миндаль, и сам по себе, и в своём любимом Бабаевском шоколаде.

– О Девочке с первого этажа, – пояснил старший. – Вашей Девочке.

Глава 12

12. Гномик, Бабайка и Домовёнок Кузя

– И как же вы выглядите на самом деле? – поинтересовался Павел Валерьевич.

Мы с Максимом горячо поддержали его вопрос, и эти местные лары и пенаты решили откликнуться. Они незамедлительно превратились в бородатого Гномика, чёрную мохнатую Бабайку и мультяшного домовёнка Кузю.

– Я так и знал, – самодовольно заметил Паша. – Всегда предполагал, что в домах водятся бабайки.

– А Максим Сергеевич в детстве, оказывается, смотрел советские мультики, – съехидничала я. Как и многие детки 90-х, Максим Сергеевич вырос в глубоком убеждении, что в СССР не было ничего, кроме исправительно-трудовых лагерей, очередей, карточек, талонов и челноков, торговавших чем попало сугубо в театрах, концертных залах и прочих очагах культуры. – Вы что, не понимаете, что они выдали нам образы домовых, которые имеются у нас в головах?

Макс и Паша внимательно присмотрелись к сказочным персонажам. Кажется, до них начало доходить, что конфетные воры тонко издеваются.

– Мы же вам объяснили, – вкрадчиво произнёс «мой» гномик, – что мы духовные сущности, а не материальные объекты.

– И вся ваша духовность почерпнута из знаний и опыта людей, работавших на выделенном вам этаже, – уточнила я.

– Было бы правильнее, чтобы вы оставались в первоначальных образах, – заметил Егоров. – Они больше соответствует вашему внутреннему содержанию.

– А не слишком ли вы самонадеянны, молодой человек, чтобы учить нас, что правильно, а что нет? – несколько зловеще спросил Бабайка, раздуваясь в высоту и вширь до размеров медведя.

– Не надо меня пугать, – напуская на себя повышенную строгость, отчеканил Максим Сергеевич. – Помните о своей нематериальной природе и не позорьте бандитскими замашками людей, которые вложили в вас свой интеллект.

– Да я ещё и не начинал никого пугать, – довольно добродушно заметил Бабайка, сдуваясь до прежних небольших размеров. – Вы и представить себе не можете, чего можно достигнуть, руководствуясь принципом «Превращай и превращайся!»

– Они и представить себе этого не могут, куда уж им! – рассмеялся Домовёнок Кузя.

И мы все трое почувствовали в его мультяшном голоске не только изрядную дозу презрения, но и плохо скрытую угрозу. Не хватало ещё, чтобы эти сущности начали превращать нас во что попало.