Текст книги "Возвращение"

Автор книги: Елена Миронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Конечно, Антон понимал, что ни мать, ни Анатолий Максимович не виноваты в том, что бабушка Антона поступила так, как поступила. И всё равно обида и зависть по отношению к Павлу не давали Антону спокойно жить.

– Мил, – медленно начал Антон, обращаясь к певице, – а ты бы очень расстроилась, если бы с твоим мужем что-то случилось?

Женщина было вскинулась, потом вгляделась в лицо любовника.

– Смотря что, – так же медленно произнесла она. – А вообще-то – нет, не очень. Я его не люблю и никогда не любила.

Антон вздохнул свободнее. Ему хотелось получить всё, и Милу в том числе. И не просто в качестве любовницы, а в качестве безраздельно принадлежащей ему женщины. Не той, которая будет приходить к нему урывками, тайком, а с которой он может заниматься сексом в любое удобное время. Мила словно создана для него, им так приятно быть вместе! Но она – на втором или даже третьем плане. На первом плане для Антона стоит карьера. На втором – деньги. Ему хотелось стать таким же богатым, как муж его матери. И только потом он подумает о Миле, женщине, которая не страшится говорить правду о себе, какой бы гадкой и неприглядной она не казалась со стороны.

Он потянулся, взглянул на часы, и заторопился. Несмотря на выходной день, Павел с отцом с утра пропадали на работе, и, хотя он тоже предлагал свою помощь, Анатолий Максимович вежливо от неё отказался. За них можно было не переживать. Но Любовь Андреевна должна была подойти с минуты на минуту. У неё был сеанс массажа, во время которого Мила и проскользнула к нему в комнату.

– Давай быстрее, одевайся, – заторопился он и бросил любовнице её пеньюар. – Торопись, Милка!

Та потянулась и нехотя стала одеваться, стараясь занять более выигрышную позицию, наклоняясь и изгибаясь. Она знала, что тело у неё великолепное, и хотела, чтобы Антон восхищался им. В конце концов, вокруг так много молодых девчонок, которыми он может увлечься, поэтому Мила просто обязана изумительно выглядеть!

Он открыл дверь и выглянул в коридор.

– Никого, иди, – он вытолкнул Милу и закрыл дверь.

Она сделала один шаг вперёд и вдруг увидела Любовь Андреевну, которая выходила из кабинета массажиста, как назло, в эту же самую секунду.

Мила с ужасом поняла, что не сможет выдать посещение комнаты Антона за деловой визит, потому что деловые женщины не навещают мужчин по утрам в их комнатах, к тому же одетыми в пеньюар и растрёпанными.

Женщины замерли, глядя друг на друга, застыв по разные стороны длинного коридора.

Жанна в который раз удивилась про себя, как же часто внешность бывает обманчива. Кто бы мог подумать, что у этой совсем молоденькой и с виду простоватой хохлушки такой острый и изощрённый ум?

Самое интересное, что Жанна была совсем немного старше Насти, однако же чувствовала себя умудрённой опытом матроной. Когда она рассуждала о юном возрасте, ей даже не приходило в голову, что ей самой —то всего лишь двадцать один год.

Они с Настей прогуливались по Арбатским переулкам. Настя намеренно выбрала место, неподалёку от которого на данный момент проживала.

Жанна знала, что Настя уже пару месяцев живёт с мужчиной, который старше её на десять лет, и который работает директором небольшой, но прибыльной фирмы.

– Мне пришлось уйти от тёти с дядей, – бесхитростно пояснила она, – и тут как раз подвернулся Сергей.

Настя совсем не удивилась, когда ей позвонила Жанна. Она быстро назначила встречу, и вот уже битых полчаса Настя рассказывала о своей любви к Тофику.

Девушки купили мороженое, и присели на лавочку. Стоял конец апреля, в воздухе уже пахло свежей травой, беспощадно светило солнце.

Жанне вспомнилась поездка в Лондон, и она взгрустнула. Ровно год назад познакомилась она с Павлом, в которого влюбилась, как кошка. Тогда тоже светило солнце, хотя всё было совсем не так. Жанне казалось, что прошёл не год, а вся жизнь, и что теперь она уже не та, которой была раньше. Слишком много горя и трудностей пришлось на этот год. Но зато теперь она – хозяйка своей жизни. Вернее, станет ею после того, как расплатится с Шахидом и Семьёй.

Она усилием воли отогнала от себя воспоминания годичной давности, и заставила прислушаться к тому, что говорила Настя. Эта девица умудрилась очень быстро понять, что Жанна не случайно выдаёт себя за Ирину. Но ей на это было глубоко наплевать. Она терпеть не могла Милу, и с удовольствием сделает всё, чтобы певице было плохо.

– Одного я не могу понять, – не выдержала Жанна, – как ты, которая видела меня всего лишь раз в жизни, поняла, что я – это я?

– Ну, это просто, – засмеялась Настя. – В том – то и дело, что я видела тебя всего лишь раз. И мне этого хватило, чтобы понять, кто ты на самом деле. Ну, это и неудивительно, ведь Тофик так странно себя вёл в тот день, когда увидел тебя. А Милка, которая приезжала к тебе как к дизайнеру – амулетчику, уже свыклась с мыслью, что ты просто похожа на Жанну. И, скорее всего, она уже не видит в тебе – тебя, а видит только Ирину. У неё глаз замылился, а у меня – нет! Мне тебя никто не представлял как Ирину, я видела тебя в тот момент, когда ты выходила из свадебного салона, и Тофик пробормотал : «Жанна». Этого было вполне достаточно. И поэтому, когда я увидела тебя с Милкой, хотя Тофик много раз говорил, что она – твоя соперница, то сразу поняла, что дело нечисто. Будешь? – она протянула Жанне пачку «Вог».

Та отказалась. Она давно хотела бросить курить, чтобы у Полины была самая лучшая и правильная мать на свете, и старалась постепенно отказываться от всех вредных привычек.

– Ладно, давай к делу, – Жанна бросила взгляд на часы и подумала, что ей уже надо поторапливаться домой. Дочку пора кормить. Конечно, нянечка не оставит Полину голодной, но Жанна кормила ребёнка грудью, и не хотела лишать дочь материнского молока лишний раз.

– Давай, – согласилась Настя. – Я так понимаю, ты хочешь Милке отомстить за то, что та вышла замуж за Павла?

Жанна невесело улыбнулась. Если бы только за это! Мила испортила ей жизнь, она направила её в другое русло, она намеренно обманула её, подкупив и доктора и гадалку, и Жанна думала, что скоро умрёт из-за тяжёлой болезни. Ведь отец, если бы его не убили, всё равно умер бы очень скоро: у него был рак. Поэтому у неё и подозрений на обман не возникло. Всё было слишком естественно. Тяжёлые болезни иногда передаются генетически, по наследству. Мила знала, что делает, когда уговорила доктора сказать именно про рак…

И Жанна добровольно оставила Павлика, ушла от человека, которого любила больше всего на свете, только чтобы он не видел её мучений и не смотрел, как быстро угасает в ней жизнь.

А потом случилось та амнезия. И всё это – благодаря Миле, которую Жанна просто ненавидела. Но что случилось, то случилось. Настя ничего об этом не знает, и не надо ей об этом знать.

Кроме того, есть ещё кое-что: Жанна до сих пор была уверена, что отец перед тем, как его убил Мальчик, ехал на встречу к женщине. И у неё оставались подозрения, что этой женщиной так же могла быть Мила. Жанна вполне была способна обосновать эти свои подозрения. Но чем Настя меньше знает, тем лучше для них обеих.

– Я думаю, мы можем помочь друг другу, – Настя докурила сигарету, не дождавшись ответа от Жанны.

– И как же? – вопросила та. – Откуда ты можешь знать, что мне нужно, и как можешь быть уверена, что поможешь?

– Потому что я знаю всю семью Резников, Милу, и к тому же вхожа в их дом, – подмигнула ей Настя. – Так что все вопросы, касающиеся этой семьи, я легко могу выяснить, и снабдить тебя всеми необходимыми сведениями.

Жанна с невольным уважением покосилась на собеседницу. Да уж, сплоховал Тофик, неверно оценил эту девушку.

– Ладно, допустим, – пробормотала она, – но я —то чем могу тебе помочь?

– Мне нужен Тофик, – безапелляционно заявила Настя. – Я люблю его, и хочу быть с ним.

Жанна снова усмехнулась, покачав головой.

– Это невыполнимое условие. Я же не могу заставить Тофика полюбить тебя и вернуться к тебе!

– Не надо заставлять его любить, он и так любит меня, – уверенно сообщила девушка, поднимаясь со скамьи. – Он не может простить мне, что я рассказала Анатолию Максимовичу о месте, где могут прятать Павлика, когда его похитили. Ты же знаешь, что потом случилось?

Жанна кивнула. Тофик рассказал ей всё. И она сама видела Рафата, у которого почти не было шансов излечить слепоту. По её мнению, в этом был виноват исключительно Шахид. Он взял на себя слишком большую ношу, под которой надорвался.

И в этом случае она была полностью солидарна с Настей и благодарна ей за то, что Павел отделался лёгким испугом. Но Тофик решил, что им с Настей не судьба быть вместе, и придерживался этой политики. И он тоже был прав.

Жанна поднялась со скамейки вслед за Настей.

– Ты хочешь, чтобы я постоянно напевала брату в уши о том, что он поступает неправильно, отказываясь от своей любви?

– Было бы неплохо, – расхохоталась Настенька, поправляя завиток волос, выбившихся из причёски. – Но не совсем так. Мне надо, чтобы ты привезла Тофика в одно место, о котором я сообщу дополнительно. Но чтобы он не знал, что я там буду.

– Ты и без меня можешь встретиться с ним, – удивилась Жанна. – Я-то зачем? Чтобы выполнять функции водителя? Но Тофик и сам неплохо сидит за рулём!

– Хватит издеваться, – оборвала её спутница. – Он не отвечает на мои звонки, он вообще сменил номер мобильного. Когда я его подкарауливаю возле офиса, он быстро уходит, или даже просит охрану разобраться со мной. Он ни при каких обстоятельствах не хочет оставаться со мной один на один. А мне так много надо ему сказать! Я так люблю его!

– Думаешь, ты сможешь его переубедить? Вряд ли, – вздохнула Жанна. – Тофик очень упрямый.

– Я знаю, – согласилась Настя. – Но любовь может победить все преграды!

Жанна покачала головой. Когда-то и она так думала. Оказалось – неверно. По крайней мере, в её случае это получилось совсем не так. Разве что их с Павлом любовь была не настоящей? Может быть, только иллюзия любви?

Жанна отмахнулась от воспоминаний. Она не хотела и думать о том, что перенесла столько страданий из-за человека, который на самом деле не любил её, а лишь считал, что любит.

– Хорошо, я привезу тебе Тофика, куда скажешь. А ты должна сообщать мне о передвижениях Анатолия Максимовича.

– Весь его график? – разочарованно ахнула Настя.

– Нет – нет, только его вечерние планы. Он же ужинает в ресторане с друзьями? Бывает в театрах, ходит на концерты? Те же торговые центры должен же он посещать?!

– Почти нет, – задумчиво ответила Настя. – Он всё время пропадает на работе, и очень редко ужинает со своим другом. Он даже отдыхать не ездит, хотя тётя его постоянно пилит. Постой, а что ты задумала? Ты хочешь ему всё рассказать?

Жанна загадочно молчала. Не могла же она признаться Насте, что собиралась совершить поступок, который её тёте абсолютно точно не понравится! И тогда ещё неизвестно, согласится ли девушка ей помогать!

– Пусть это пока останется тайной, – подмигнула она Насте.

И, направляясь к своей машине, подумала, что встреча с этой девицей – удача, которая в последнее время не слишком —то к ней благоволит.

Мила сидела в своей студии и задумчиво рассматривала ногти. Маникюрша у неё – чистое золото. Хотя, если перевести все деньги, которые Мила ей платит, в золотые монеты, то скоро вес этих монет приблизится к собственному весу маникюрши. Так что всё сходится.

Ногти, крепкие, очень длинные, ухоженные, на средних пальцах обеих рук увенчаны пирсингом, а на безымянных пальцах выложены стразами.

Все ногти имеют оригинальный дизайн: маникюрша тщательно и долго вырисовывала на них язычки костра на фоне леса и тёмного неба с небольшим закатом. Миле понравилось. Жаль только, что даже с помощью закрепителя картинка не держится более недели. Хотя к тому времени она как раз уже приедается владелице ногтей!

Она смотрела, как Саша Кравчук вошёл в студию, и, дурачась, подошёл к микрофону.

– Аве Мари-и-я, – затянул он, и она невольно расхохоталась.

Голос у дяди был тоненьким и пронзительным, он резал по ушам. Может, конечно, у неё не идеальный слух и не самый лучший в мире голос, но всё же есть люди, которые вообще не могут петь. И их гораздо больше, чем некоторые думают.

Мила вскочила с места и пошла навстречу Кравчуку, разбросав руки в стороны. Она попросила его приехать, потому что ей требовалась его поддержка. Ни в чьих советах она уже давно не нуждалась, и помощь тоже ей не была нужна. С тех самых пор, как она вышла замуж за Павла, всё изменилось. Но вот без поддержки Кравчука ей было не обойтись. Она привыкла с детства делиться с ним своими мыслями и чувствами, и продолжала делать это и в зрелом возрасте.

– Привет, милочка, – прогнусавил Саша. – Ты опять хочешь использовать меня в качестве психоаналитика?

– Мартини? – вместо ответа поинтересовалась Мила, и услужливо достала из бара непочатую бутылку напитка, который предпочитал дядя.

Он тут же смягчился и схватил бокал.

– Ну, что на этот раз?

Стилист уселся в кресло, разглядывая офис племянницы. Студия оказалась что надо: с великолепной записывающей аппаратурой, отличным дизайном, большими пространствами, необходимыми для акустики.

– Боюсь возвращаться домой, – призналась Мила.

– Тогда чего ж ко мне не поехала? – удивился дядя, потягивая мартини. – И мне не пришлось бы тащиться сюда! Давай, рванули, переночуешь у меня, и расскажешь всё.

– Нет, – покачала головой Мила, – если вдруг кто позвонит, я – здесь, на работе. А так, получается, смотала удочки неизвестно куда.

– Я – твой дядя, – поднял палец вверх Кравчук, – и ты вполне можешь поехать ко мне!

– Ты не понимаешь, – отмахнулась племянница, – пусть лучше я буду делать вид, что тружусь в поте лица, если вдруг свекровь позвонит.

– И вправду не понимаю, – признался он. – Ну, выкладывай!

– Любовь Андреевна застала меня сегодня выходящей из комнаты Антона, – Мила опустила голову, ожидая шквал упрёков и возгласов.

Но дядя молчал. Он с немым изумлением смотрел на холёную племянницу и поражался.

– Значит, ты успела и с Антоном перепихнуться? – наконец-то поинтересовался он.

Мила молча кивнула, ожидая, пока он нальёт себе ещё мартини.

– Ну и что, как мужчинка?

– Да прекрати ты, – взорвалась она. – Я на взводе. Не знаю, что и делать! Как мне возвращаться домой? А что, если она уже все мои вещи сложила и выставила на крыльце? Представляешь, какой позор!

– Так ты собираешься оставаться в студии, пока тебя не позовут домой? – догадался Саша. – Ну и глупо! Тебе же будут звонить на мобильный, следовательно, ты можешь быть в любом месте!

– Я оставила мобильный дома, – угрюмо буркнула Мила. – Ну и что мне теперь прикажешь делать?

– Ты, милочка, прямо потаскушка какая-то, – заметил дядя спокойно. – И чего тебе с Павликом не живётся?

– Да ну тебя, – ничуть не обиделась племянница. – Я, если хочешь знать, вообще влюбилась – впервые в жизни! Тебе жалко, да? Ты не хочешь видеть свою племянницу счастливой?

– Мне казалось, ты была счастлива, когда выходила замуж, – он отставил бокал и пристально посмотрел на Милу.

– Ага, счастлива, – фыркнула она, – особенно когда в первую брачную ночь мой муженёк выгнал меня из спальни. Он спал со своими воспоминаниями о Жанне!

– Но, по-моему, ты в эту ночь не была одна, – осторожно напомнил ей Кравчук.

Мила промолчала, вспоминая, что и вправду, обозлившись на новобрачного, переспала то ли с официантом на собственной свадьбе, то ли с барменом – греком.

– И всё же ты рискуешь, – вздохнул дядя. – Знаешь, милочка, есть определённая черта, которую лучше не переходить. Сейчас у тебя есть всё. Ты долго к этому шла, и всё-таки добилась. И я в этом случае тебе рукоплещу. Но нельзя ставить под удар всё!

– Я тебя позвала не для того, чтобы ты читал мне нотации, – огрызнулась певица, и сделала приличный глоток мартини прямо из горла бутылки.

Саша поморщился. Он всегда говорил, что его племянница слишком груба и неотесанна, что ей не хватает изящества и тонкости. И ведь все эти качества – дело наживное. Если стремиться к этому, то можно обрести их.

Но Мила не стремится, она не жаждет быть утончённой, изысканной. И совершенно напрасно! Никакие супермодные тряпки и дорогущие шубки не придадут ей налёт благородности и высшей пробы со знаком качества – к сожалению.

– Так для чего же ты меня позвала? – вкрадчиво поинтересовался он, не решаясь притронуться к мартини, которое она только что пила из бутылки. Саша был страшно брезглив, как и все гомосексуалисты.

– Просто чтобы пожаловаться, – пожала она плечами, делая вид, что уже пришла в себя, и вовсе не волнуется о своём будущем.

Саша понимал, что она ждёт от него конструктивных предложений, но не мог ничего посоветовать. Или, скорее, не хотел. Ему уже надоело, что Милка так разбрасывается своей жизнью, и совершенно не бережёт того, что имеет. Тогда как ему приходится прикладывать много сил для того, чтобы сохранить свою клиентуру, и уровень доходов, который он имеет. Племяннице здорово повезло, что она вошла в семью такого богатого и могущественного человека, как Резник. И она должна молиться, чтобы всё так же и оставалось. Но Мила умудрилась моментально испортить отношения в семье, и теперь это вылилось наружу.

И всё же она была его племянницей, он её любил вне зависимости от её неблаговидных поступков, поэтому, преодолевая брезгливость, плеснул себе мартини в бокал, и медленно проговорил:

– Есть два варианта дальнейшего развития событий. Первый – если Любовь Андреевна устроит скандал и всё расскажет Павлику. Тогда, дорогуша, придётся тебе возвращаться домой несолоно хлебавшей. Останешься ты на бобах!

– А второй? – жадно спросила Мила.

Было видно, как она расстроена тем, что случилось, и обеспокоена этим.

– А второй вариант – она будет молчать. Ты же говоришь, она носится с Антоном, как курица с яйцом? Ну так вот, вполне возможно, что ей не захочется очернять Антона. Ведь, что ни говори, а тень твоего позора падает и на него. В этом случае Анатолий Максимович, узнав, что случилось, не потерпит в доме сына твоей свекрови. В лучшем случае отделается от него квартирой и всё. И Любови Андреевне придётся смириться с этим, ведь он тоже виноват! Так что сейчас она разрывается между двумя сыновьями, и думает, как лучше поступить. Что пересилит – любовь к старшему или младшему?

Терять Антона, которого она только приобрела, ей очень не хочется. Может, она с ним поговорит, и узнает, как он относится к тебе. И, если выяснит, что это не простая интрижка, то всё будет в порядке.

– А если он скажет, что просто развлекался со мной? – упавшим голосом спросила Мила.

– Ну, он ещё может сказать, что ты сама его соблазнила, сама прыгнула к нему в постель, он и опомниться не успел, – глубокомысленно заявил Саша. – В этом случае он почти ничего не теряет, его поступок мать постарается обелить как можно сильнее. Но теряешь ты, и теряешь очень многое.

– Значит, сейчас всё зависит от того, что скажет Антон? – повторила Мила.

– Я не уверен, – пожал плечами дядя, – просто высказываю свой взгляд на вещи.

– А как мне себя вести? Как грешнице, посыпающей голову пеплом? Рухнуть в ноги свекрови?

– Не вздумай, милочка, – предостерёг её Кравчук. – Может, я ошибся, и она решит сперва поговорить с тобой, а не с сыном.

– О господи, – пробормотала Мила, – хоть бы пронесло!

Саша посмотрел на неё и промолчал. Он был уверен, что Любовь Андреевна промолчит, но не стал убеждать в этом племянницу. Пусть переживает, мучается, в конце концов, она поступает очень непорядочно по отношению к мужу, и должна быть наказана за это.

Они ещё немного поговорили, и распрощались. Мила села за руль и заметила, что её руки дрожат. Она боялась ехать домой, но делать было нечего. Утром, когда она столкнулась со свекровью, та несколько минут смотрела на неё, а потом вдруг повернулась и пошла в свою комнату. Вот и понимай, как хочешь, что это было. То ли таким образом она показывала, что больше знать Милу не хочет, то ли сделала вид, будто всё в порядке и ничего не произошло.

Мила подъехала к дому Резников, охрана открыла ворота. На не сгибающихся коленях певица проследовала по дорожке, ведущей в дом.

Первой, кого она встретила в доме, была Любовь Андреевна.

– А, вот и Милочка, – сказала она, улыбаясь ей. – И где это ты так задержалась? Мы уже сели ужинать! Ты не обижаешься на нас, что не подождали тебя?

– Не могу поверить, что ты мог пропустить ТАКОЕ! – бушевал Резник в своём кабинете, устраивая выволочку собственному сыну.

Мало того, что и так на «Теллурику» свалились все напасти на свете, мало того, что буквально вчера по обвинению в уклонении от уплаты налогов и присвоении двухсот миллионов долларов был арестован крупнейший акционер холдинга Артём Платонов, так теперь очередной удар.

Резник тряс перед носом сына газетой, в которой было написано чёрным по белому, что бензоколонки «Теллурики» поставляют людям некачественное топливо.

– На заборе тоже пишут неприличное слово, это же не значит, что забор и есть это слово, – огрызнулся сын.

– Но на заборе никто не подписывается, – рубанул отец, – а здесь, – он снова затряс газетой, – есть имена и фамилии. И эти люди говорят, что обращались к нам. Почему ты не предпринял никаких попыток урегулировать этот вопрос? Разве ты не знаешь, как нам важно сохранять репутацию особенно в это время?

– От нашей репутации и так остались одни лохмотья, – пробормотал Павел. Он искренне недоумевал по этому поводу.

– Папа, я понятия не имел, что эти люди обращались к нам! И с чего ты взял, что я с ними общался?

– Потому что все эти восемь человек – восемь, Павел, восемь! Так вот, все они утверждают, что звонили в юридический отдел, а там их грубо отшили! А кто у нас начальник юридической службы?

– Папа, – снова начал Павел, – враньё всё это! Ко мне никто не обращался, и я бы знал, если бы…

– Они утверждают, что писали заявления на моё имя, – взревел Резник, – и что отдавали их – в юридический отдел!

– Чушь какая-то, – пробормотал сын. – Значит, они должны быть зарегистрированы, эти заявления, у секретаря! И я больше чем уверен, что это не так.

– Дело в том, – Резник устало вытер пот со лба, – что я уточнял у секретаря. Всё верно. Все эти заявления зарегистрированы. Ты был обязан рассмотреть их и решить вопрос на месте. А что теперь? Здесь упоминания о восьми наших бензоколонках. А ты знаешь, на сколько штрафуют юридическое лицо за продажу некачественного топлива? На две тысячи минимальных оплат! А если две тысячи умножить на восемь бензоколонок, сколько получается? Шестнадцать тысяч оплат труда!

– Па, перестань, – отмахнулся Павел, – вряд ли с каждой бензоколонки берут такой штраф. А две тысячи МРОТ – ну что-ж, не разоримся!

– Пошёл вон отсюда, – прошипел разозлённый донельзя Резник, – и скажи спасибо Антону, что он обнаружил этот материал в газете и уже обратился к этим людям, чтобы они не подавали иски в суд. Хотя без скандала обойдёмся, слава богу. Деньги и вправду небольшие, но репутацией своей компании я пока ещё дорожу. Напечатаем результаты проверки по данным бензоколонкам, и всё.

– Опять этот Антон, – криво усмехнулся Павел, – дома с ним носится мать, на работе – ты, а куда мне деваться?

Он вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Резник вздохнул. Ему не хотелось так обращаться с единственным сыном, но у него не было другого выхода. «Теллурика» – это огромный механизм, и для того, чтобы он работал слаженно и без сбоев, в нём крутились сотни тысяч винтиков – работников концерна. Если один винтик окажется бракованным, может сорваться целая часть механизма. А Резник этого позволить не мог. И в данной ситуации Павел – именно такой вот бракованный винтик. А от брака Анатолий Максимович предпочитал избавляться как можно быстрее.

Миле пришёл в голову очередной блестящий план. Ей очень хотелось быть вдвоём с Антоном, без надоевшего Павла, но она вовсе не собиралась рушить свои семейные отношения или подставлять их под угрозу. Если Павел узнает о том, чем они с Антоном занимаются в его комнате, то непременно с ней разведётся. Если Антон женится на ней, то Мила с удовольствием даст развод Павлу. Однако же Антон пока ещё не делал подобных смелых заявлений, и Мила справедливо опасалась остаться вообще ни с чем. Но её неудержимо тянуло к Антону, и чем больше было это желание остаться с ним и принадлежать ему, тем больше её беспокоил Павел. Её угнетала мысль о том, что она замужем, и не может смело и безбоязненно встречаться с Антоном, хотя определённую грань она уже перешла. Любовь Андреевна знала об отношениях старшего сына и невестки, но молчала. И даже, кажется, не осуждала Милу. Во всяком случае, она ничего ей не говорила и никоим образом не стала относиться к ней хуже. Возможно, дело в том, что она сама без ума от собственного сына, и понимает, что все женщины вокруг не могут не попасть под его обаяние. И к Павлу Любовь Андреевна стала относиться гораздо хуже с тех пор, как появился Антон. Теперь Антон для неё – бог и царь. А все остальные – так, приложения, порой не очень приятные и даже досадные. Но то, что свекровь не осудила Милу, ту вполне устраивало. Жизнь с Павлом и так была невесёлой, а после появления Антона и вовсе стала невыносимой. Миле хотелось отдыхать и развлекаться. Куда-нибудь съездить… С Антоном…

Она подскочила на кровати. Ну конечно, она придумала! Они же с Любовью Андреевной давно говорили, что пора съездить на курорт, поваляться на песочке, поплавать в океане. И собирались это сделать, но на тот момент умерла мать Милы, очень некстати, и поездка отложилась. Теперь никто уже не вспоминает о курорте, но Мила от отдыха не отступится. Только, разумеется, без Павла. Но он и не поедет, ведь, что называется, горит на работе, вместе с Анатолием Максимовичем! Значит, надо закинуть удочку в сторону свекрови, и посмотреть на её реакцию. Естественно, сделать это надо хитро и осторожно, но, если Мила сумеет её воодушевить, следовательно, Любовь Андреевна непременно возьмёт с собой Антона. Да и он сам не откажется, несмотря на то, что совсем недавно начал работать в концерне Анатолия Максимовича. Ведь, скорее всего, он ещё ни разу не был за границей, да и вообще, кто же от такого отказывается?

И начнутся дни, полные отдыха и любви, на золотом песочке пляжа, с коктейлями, которые подносят вышколенные официанты, в тёплой воде океана… Дело за малым – определиться, куда поехать.

Она бы с удовольствием съездила в Таиланд, но после недавних событий: землетрясения и цунами, смывшего с лица земли столько людей и сооружений, эта поездка отпадала. Мила никогда не была поклонницей экстремального отдыха. Каждую секунду бояться, что цунами может повториться, и накроет тебя с головой, разобьёт в лепёшку, совсем не хотелось. Может быть, на Гоа? Но Мила там уже была. И, потом, имеет смысл поехать туда, где у Резника дом или вилла. Ведь тогда можно жить там не две недели, своеобразный максимум, который полагается по турпутёвке, а сколько захочется. Или сколько позволит виза. Но в любом случае это гораздо больше двух недель! Провести месяц с Антоном в раю – больше ей ничего и не надо!

Антон был чрезвычайно доволен. Ещё бы, провернуть такое дельце! И ведь совсем несложно было, что ещё приятнее. Он вложил минимум средств, получил максимум выгоды. А не тому ли учил Рокфеллер начинающих миллионеров? Если у тебя есть апельсин – сделай из него апельсиновый сок и продай в два раза дороже самого апельсина!

Или это был не Рокфеллер? Впрочем, какая разница, кто это был – Рокфеллер, Форд, Вандербилт…

Теперь и он на правильном пути. В том, что он тоже станет миллионером, Антон ничуть не сомневался. Сами звёзды на его стороне. Не случайно же ему удалось разыскать свою мать, а ей повезло выйти замуж за такого человека, как Резник! Иначе Антону так бы и пришлось остаться детдомовцем на всю жизнь! Нашёл бы работу за пятьсот – восемьсот долларов, завёл бы семью, жил бы в «хрущёвке» и радовался жизни.

Он хмыкнул. После того, как он пожил в доме Резников, эти несчастные доллары казались ему не то что копейками, а вообще пылью, ничем. На одну зарплату для обслуживающего персонала Резник тратит несколько десятков тысяч долларов в месяц!

Но теперь Антон компенсирует себе все годы нищеты и неудачи. Вернее, уже начал компенсировать!

Главное – что мать ему во всём потакает, она во всех случаях становится на его сторону, что бы он ни делал. И так будет всегда! По крайней мере, недавно Антон в этом убедился.

Мать застала Милу на выходе из его комнаты. А ведь Мила – жена другого её сына, младшенького, так сказать, того, кого растила с пелёнок. А вот на тебе – она предпочла сына старшего!

Антон удовлетворённо усмехнулся, оглядывая свой новый кабинет. Подумать только, как быстро его карьера пошла на взлёт! Он сидел в кабинете, который раньше занимал Павел. Анатолий Максимович, вне себя от гнева за ошибки, которые допустил сын, а, вернее, за отсутствие раскаяния у Павла, снял его с должности начальника юридического отдела. Теперь это место занимает Антон. В знак благодарности за то, что именно Антон сумел распознать ошибки Павла и постарался исправить их.

Правда, Резник сказал, что смещает Павла временно, но Антон был уверен, что сможет добиться для себя этого места надолго. Павел сюда не вернётся! Уж он – то приложит к этому все усилия!

Кто бы мог подумать, что убрать Павла с дороги будет проще простого! Для этого потребовалось лишь восемь человек и какие-то две тысчонки долларов, которые он им заплатил – каждому по сто баксов. Ещё двести пришлось на организационные расходы: поиск этих людей. Ну и остальные – на подкуп человечка из газеты, которая и напечатал ту чушь. А после этого Антон подделал записи в регистрационном журнале у секретарши, вот и всё. Ему понадобилось меньше двух недель, чтобы организовать подобное дельце. И в результате он получил эту должность, оклад в три раза выше, нежели назначенный ранее, и все перспективы дальнейшего продвижения. Но самое главное – он отомстил Павлу!

Антон с самого начала возненавидел сводного брата, у которого с детства было всё, чего не было у Антона. Может быть, поэтому он и Милу соблазнил, потому что она тоже принадлежала Павлу?

Антон задумался. Ну, во-первых, это она соблазнила его, тогда, в бассейне, а во-вторых, Мила и ему самому нравилась. Он искренне недоумевал, как эта дохлая рыба Павел Резник сподобился на такой поступок и женился на певице. Впрочем, всё понятно: это Мила сама женила его на себе, она такая!

Антон счастливо засмеялся. Он и Мила были одного поля ягоды, и его это вполне устраивало. Оставалось надеяться, что её – тоже.

Он имел на неё большие виды. Чуть позже, когда он завладеет всем концерном, тогда он уведёт Милу от братца. А в том, что он приберёт «Теллурику» к рукам, парень не сомневался. Сначала он начнёт приобретать акции – понемногу, на деньги самого Резника, что примечательно. Уж мать-то не откажет ему в любой сумме!