Текст книги "Мой государь (СИ)"

Автор книги: Елена Лякина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Приняв решение, Алексей достойно выдержал непростое объяснение с женой, а затем, собрав вещи, взяв расчет на работе и подав на развод, он снова стал пассажиром холодного бренчащего автобуса едущего до Борищ.

Алечка встречала Алексея на крыльце своего дома. Глаза девушки сияли восторгом и робким смущением, словно она боялась до конца поверить в свое нечаянное счастье. И лишь крепкое объятие любимого заставило Алю забыть все ее страхи и сомнения.

Новая жизнь захлестнула Алексея с головой. Еще никогда он не был так счастлив, как в те первые месяцы жизни в деревне.

Быстро привыкнув к сельскому быту, Алексей нашел и неплохую работу в правлении местного СПК. Колеся день деньской по полям бывшего совхоза, коренной горожанин охотно осваивал работу местных бригад, впервые в жизни получая удовлетворение от своего труда. Вечером он возвращался в уютный, чисто прибранный дом, где его ждал вкусный ужин забота и ласка любимой женщины.

Когда Алечка сообщила, что ждет ребенка, Алексей был вне себя от радости, а вскоре после этого известия они расписались.

Вынырнув из пучины дорогих сердцу воспоминаний, мужчина отбросил в сторону потухшую сигарету и сатанея от собственного бессилия, с размаху ударил кулаком по доскам крыльца. Острая боль, пронзившая пальцы на миг развеяла пелену застилавшую сознание Алексея, заставляя его вспомнить о робком огоньке надежды, что еще теплился в его сердце. Ведь может быть не все еще потеряно – Алечка скоро вернется домой, и они будут по-прежнему счастливы, будто бы и не было прошлого вечера и последующей за ним страшной ночи.

Возвращаясь вчера с работы, Алексей был немного удивлен, что Алечка не встречает его, как обычно, у калитки палисадника. До родов оставались считанные недели, но в отличие от изнеженных городских дамочек, выросшая на свежем воздухе Аля легко переносила беременность. Уйдя в декретный отпуск, будущая мама и ни минутки не могла посидеть без дела. Целыми днями она хлопотала по дому, готовила приданое малышу и баловала Алексея удивительно-вкусным разнообразием кулинарных шедевров. А каждый вечер немного уставшая, но довольная хозяюшка, встречала во дворе своего мужа, по которому соскучилась за долгий день, проведенный в одиночестве.

Но в этот раз все было по-другому. Алечку Алексей нашел лежащей в кровати. Нежное лицо жены покрывала нездоровая бледность, а лоб был усыпан блестящими бисеринками пота.

– Живот, что-то побаливает, – виновато проговорила Аля, пытаясь встать с постели. – Ты не волнуйся, так бывает на последних неделях срока. Скоро все пройдет! Пойдем, я тебе ужин разогрею.

С трудом уговорив, любимую остаться в кровати, Алексей помчался к соседям, имеющим телефон, что бы вызвать скорою. Перепугав своим заполошным видом добрых старичков, мужчина срывающимся голосом рассказал им о беде Алечки и, получив доступ к аппарату, набрал номер непослушными пальцами. Откликнувшийся после пятого гудка равнодушный голос дежурной сестрички, снисходительно принял вызов, не забыв посокрушаться при этом – вот ведь, приходиться гнать машину в этакую даль по бездорожью.

Вернувшись домой, Алексей увидел, что Алечке стало хуже. Молодая женщина лежала без движения, уставившись в потолок широко раскрытыми помутневшими глазами. Стараясь не шуметь, Алексей аккуратно присел на краешек кровати и осторожно сжал в своей ладони холодные пальчики жены.

– Кровь пошла, – слабым голосом проговорила Аля, бросая на мужа встревоженный взгляд. – Что это, Леша?! Неужели так нас с тобой жизнь наказывает?!

По бледным щекам Алечки катились крупные похожие на первые капли летнего дождя, слезы. Каждая из них впивалась в сердце Алексея раскаленной иголкой, мешая ему подобрать нужные слова, которым было бы по силам хоть на малую толику унять душевные терзания жены.

– Ну что ты говоришь, родная, – хрипло бормотал он, не отводя глаз от лица жены. – Что ты еще выдумала, глупенькая, какое еще наказание?! Скоро приедут врачи и помогут тебе. Вот увидишь – и с тобой и с малышом все будет в порядке! Нужно только потерпеть немного. У нас с тобой все будет хорошо!

Эти, такие избитые и заезженные фразы, слетающие с губ любимого мужчины, окутывали Алю целебным, теплым покрывалом. Немного успокоившись, она нежно улыбнулась мужу и ласково провела пальцем по его колючей щеке.

Время шло. Быстро сгущались сумерки, а скорой все не было. Алексей не отходил от постели жены. Он сидел рядом с притихшей Алечкой, грея в своих дрожащих руках ее ледяные ладошки, и судорожно пытался воскресить в памяти слова полузабытых молитв.

Будто бы насмехаясь над горем Алексея и страданиями Али, тот летний вечер был прекрасен. Яркий закат, алой каймой растекаясь над лесом, с любопытством заглядывал в распахнутые окна и рассыпался на их стеклах красноватыми бликами. Теплый хулиган-ветер заигрывал с белыми тюлевыми занавесками и загонял в комнату душистую сумеречную прохладу. Предчувствуя приближения ночи, замолкли уставшие за день птицы, и только неугомонный филин, радуясь надвигающийся тьме, неистово хохотал противным жутковатым голосом.

Закат погас, и комнату заполнил полумрак. Алексей попытался осторожно встать, что бы зажечь свет, но Аля остановила его. Безропотно подчинившись странному желанию жены, мужчина смотрел, как через распахнутые окна тихонько вползает ночь, что бы на несколько часов стать полноправной хозяйкой в их доме. Сморенный тягостным ожиданием, Алексей задремал, но вскоре был разбужен шумом подъезжающей машины. Рев натруженного мотора, в этот миг показался мужчине ангельским пением. Алексей потряс головой, разгоняя остатки дремы, и тут ему почудилось легкое движение за оконным проемом. Быстро обернувшись к окошку, Алексей на секунду замер от ужаса. Из-за зацепившейся за раскрытую створку окна занавески, на него смотрело страшное клыкастое, заросшее зеленоватым, жестким волосом лицо. Один глаз чудища был уродливо выпучен, другой же до половины скрывало морщинистое веко. Существо насмешливо смотрело на Алексея, щеря скособоченный рот в ехидной усмешке.

Мужчина крепко зажмурился, прогоняя прочь противное наваждение, навеянное сумеречными тенями. Когда он снова открыл глаза в окне, конечно же, никого не было, будто бы странное лицо без следа растворилось в зловеще-издевательском уханье филина, доносившегося из леса

Сочтя нелепое видение отголоском прерванного сна, Алексей поспешил встречать скорую. Дальнейшие события этого ужасного вечера мелькали перед мужчиной как отдельные кадры потрепанного триллера. Он помнил: как следуя советам молоденькой медсестры, собирал вещи жены; как расхристанный фельдшер делал Але укол в вену; как его любимую выносили из дома на носилках и жуткий шепот «Не довезем!», случайно долетевший до его ушей. Алексей ехал в скорой, сидя рядом с потерявшей сознание Алечкой, и ему казалась, что сама ночная мгла, плотной преградой, обступает летящую сквозь мрак, машину, стараясь затормозить ее бег.

Скудно освещенный двор районного роддома встретил приехавшую из Борищ скорую рабочей суетой. Алечку переложили на каталку, которая окруженная стайкой врачей и сестер быстро понеслась по серому больничному коридору и скрылась в распахнутом зеве грузового лифта.

Сухенькая бабушка-санитарка отобрала у застывшего посреди приемного покоя Алексея сумку с вещами Али и ободряюще просто, как старого знакомого, похлопала мужчину по руке.

– Не горюй, сынок, – мягко произнесла старушка, дополняя свои слова доброй материнской улыбкой. – Скоро разродится твоя супружница – дело-то это обычное. А ты бы пока шел домой, милай, все равно до утра тебе никаких результатов не объявят.

Алексей с искренней благодарностью посмотрел на старушку, и лишь покачав головой в ответ на ее слова, устало опустился на скамейку для посетителей.

Ночь прошла как в тумане. Алексей сидел, тупо уставившись в обшарпанную стену приемного отделения, ждал и молился о том, что бы с его Алечкой все было в порядке. Утром, перед Алексеем промелькнула сутолока пересменки, а спустя еще час к нему подошел пожилой доктор. Поздоровавшись за руку с Алексеем, врач с преувеличенной веселостью уточнил фамилию собеседника.

– Что ж, поздравляю, молодой человек, – все тем же неестественным голосом продолжал он, комкая в руках и без того изрядно помятую марлевую повязку, – у вас родился здоровый сын! 3 800! Богатырь, красавец …

– Подождите, – измученный неопределенностью Алексей, резко оборвал речь доктора. – А что с Алей? Скажите, что с моей женой?!

Врач, ожидавший этого вопроса, отвел глаза в сторону и еще сильнее принялся теребить пальцами повязку-неудачницу.

–Состояние вашей жены очень тяжелое, – после некоторого молчания, ответил доктор, старательно избегая умоляющего взгляда Алексея. – Понимаете, трудные роды, большая кровопотеря… Сейчас ваша супруга находиться в реанимации, но скажу вам честно – шансов у нее немного…

Слушая страшные слова доктора, Алексей стоял, судорожно вдыхая, воняющий хлоркой больничный воздух. В этот миг мужчине казалось, что сердце его перестало биться, а весь мир вокруг заволокла вязкая, тягучая масса.

Старый врач с жалостью смотрел на Алексея, прекрасно понимая, что тот переживает в данный момент.

– Я бы не советовал бы вам так отчаиваться, молодой человек, – вкрадчиво продолжил он свою речь, стараясь вложить в каждое произнесенное слово как можно больше убеждения. – Альбина Григорьевна, сильная, молодая женщина, у нее крепкий, не подорванный болезнями, организм. Она будет до конца бороться за свою жизнь. А вот вам, сейчас нужно отправляться домой и как следует отдохнуть. Поверьте, вы же себя истощаете, просиживая часами здесь без толку! Вот растратите все силы у моря погоды ожидаючи, без сна и отдыха, и как потом будете супруге помогать, да за малышом ухаживать. Или же все дела на нее спихнете бедную?! Ай-ай, нехорошо, молодой человек!

Эти полушутливые упреки мудрого доктора, немного приободрили мужчину. Осознав справедливость услышанных слов, Алексей вымученно улыбнулся старому врачу, и, протянув ему номер телефона соседей, поспешно нацарапанный на мятом клочке бумаги, попросил звонить в любое время, как только появятся малейшие изменения в состояние Алечки.

Не испытывая ни малейшего желания подняться со ступенек, Алексей бы еще долго просидел на крыльце, если бы огромный, урчащий меховой ком не запрыгнул к нему на колени. Наглый сибиряк, нареченный Пушком, уже давно пытался привлечь внимание хозяина к своей скромной персоне, громко мурлыкая и бодая широким полосатым лбом безвольно повисшие руки Алексея. Когда оказалось, что все проверенные временем методы не приносят нужного результата, Пушок решился на радикальные действия. Еще бы, ведь эти хозяева бросили его здесь одного на сутки – и практически без еды. Со свойственным всем котам эгоизмом, страдалец-сибиряк расположившись на коленях Алексея с максимально возможным удобством, и заглядывая ему в лицо умоляющими огромными глазами, требовательно замурлыкал, мягко пританцовывая в такт своей песне, аккуратно переставляя короткие толстые лапки.

Алексей машинально погладил кота, чувствуя как умиротворяющее тепло животного, ласково обволакивает его пальцы, и грустно улыбнувшись скорбящему выражению, растекшемуся по кошачьей морде, проговорил:

– Что проголодался, брат? Ну, пойдем, раз так, добудем тебе что – не будь к ужину.

Будто бы поняв слова человека, кошак спрыгнул с колен Алексея и когда тот отпер дверь, быстро прошмыгнул в дом, победно задрав длинный хвост, похожий на небольшую пушистую елочку.

Сняв в прихожей куртку, Алексей прошел на небольшую, сияющую чистотой кухню. Достав из старенького холодильника молоко и пакет дорогущего кошачьего корма, который Алечка регулярно покупала в сельмаге для своего любимца, несмотря на скромные доходы их маленькой семьи. Дорвавшись до вожделенного лакомства, Пушок довольно заурчал, уткнувшись мордочкой в свою любимую красную миску.

Глядя на кошачье пиршество, Алексей и сам вдруг почувствовал зверский голод, ведь за последние сутки ему удалось перехватить только пару полузасохших пирожков с картошкой, купленных в буфете автовокзала.

Вновь распахнув дверцу холодильника-ветерана, мужчина извлек из его недр сковородку с запеченной картошкой и початую бутылку водки, скромно стоявшую на нижней полочке вот уже несколько месяцев. Алексей не любил крепкий алкоголь, очень редко и по большому случаю позволяя себе выпить несколько стопок исконно русского напитка, но сегодня он не видел другого способа способного помочь ему снять напряжение последних суток.

Поставив сковородку на газовую плиту, Алексей ловко выхватил из кучки дозревающих на подоконнике помидоров, большой, налившийся спелостью плод, и под внимательным взглядом, окончившего свою трапезу Пушка, принялся готовить нехитрый холостяцкий ужин.

И тут обычно спокойный и невозмутимый кошак, вот уже несколько лет, чувствовавший себя полновластным хозяином в доме, утробно зашипел и, поджав уши, совершил гигантский прыжок, стремительно скрываясь в темноте комнат.

Озадаченный таким поведением кота, Алексей медленно обернулся, и тут оцепенел скованный волной леденящего ужаса. Прямо перед ним, в проеме кухонной двери стоял страшный старик, тот самый которого Алексей встретил во время своего первого приезда в Борищи. Только сегодня дед был одет в старомодный, изрядно потрепанный темно-коричневый пиджак, накинутый на бурую косоворотку и широкие поношенные брюки, заправленные в высокие козловые сапоги. Наряд нежданного гостя довершал сдвинутый на затылок картуз, из-под которого выбивались густые, седоватые лохмы нечесаных волос.

Ничуть не смущаясь, эффектом своего внезапного появления, старик кивнул в сторону комнаты, куда убежал кот, и, ухмыляясь в растрепанную бороду, доверительно обратился к Алексею как к старому знакомому:

– Иж, ты, как обиделся твой катофей, что я незваный не прошенный к нему в гости пожаловал! А сам-то и по лесу и по полям день деньской шляется и разрешения ни у кого спрашивает. А тут, видите ли – он хозяин!

Не обращая внимания на застывшего в ступоре Алексея, старик по свойски шагнул к столу и уселся на массивный кухонный табурет, разменявший уже не одно столетие.

– Что застыл паря?! – подперев локтем столешницу, спросил дед, сопровождая свой вопрос нехорошей усмешкой, обнажившей его желтые кривоватые зубы. – Давай угощай гостя! Ты, я вижу, принять решил с горя, так, то дело хорошее. Да и я не откажусь стопочку опрокинуть, а то ночь долгая, а забот у меня еще много.

Не смея перечить страшному гостю, Алексей медленно снял с плиты сковородку с картошкой и, поставив ее на стол, достал из навесного шкафчика две пузатые рюмки.

– А я сразу понял, что ты не пужливый, – одобрительно пробормотал дед, внимательно наблюдая за хозяином дома. – Второй раз привечаешь дедушку! И сигарет для него не пожалел, а теперь вот и хлеб соль накрываешь. Только вот, химию–то вашу отравленную я не потребляю, и тебе не советую эту дрянь в свое нутро пускать. За доброту твою, угощу я тебя, паря, своей настойкой. Заслужил!

С этими словами старик достал из внутреннего кармана пиджака небольшую бутылочку, наполненную золотистой жидкостью.

Повинуясь легкому жесту гостя, Алексей устало опустился на стул, стараясь не встречаться взглядом с колючими зелеными глазками наглого деда. Тот же ловко выдернул узловатыми пальцами из принесенной бутылки странную резную деревянную пробку, и по всей кухне поплыл восхитительный дух диковинного напитка. Алексею жадно вдохнул этот запах, в котором причудливо переплелись ароматы мокрой сосновой хвои, нагретого солнцем леса и поспевающей земляники, что начинает наливаться соком в первые дни раннего лета.

Увидев, что хозяин по достоинству оценил его угощение, старик удовлетворенно хмыкнул, и разлил по рюмкам чудесный напиток.

– Ну, давай, паря, пригуби дар лесов наших, – скалясь своей жутковатой улыбкой, проговорил дед. – Он тебе и душу согреет, и к разговору расположит. А то ты все молчишь, будто бы и не рад гостю.

Виновато улыбнувшись, Алексей одним глотком осушил поставленную перед ним рюмку. Удивительно-приятный, пряный вкус, неведомой настойки, теплыми ручейками растекся по его телу, прогоняя прочь все кровожадные страхи и неся с собой целебное спокойствие.

– Ну, вот хлопче, теперь и поговорить можно, – довольным голосом пророкотал дед, отпивая крохотный глоток из своей рюмки. – Давай выкладывай, милай, что у тебя там на душе накипело.

И тут неожиданно для себя Алексей принялся рассказывать незнакомому старику все последние события, происходившие в его жизни. Дед внимательно слушал мужчину, лишь иногда покачивая головой в такт его словам, при этом отпивая время от времени микроскопические глоточки своего чудесного напитка.

– Все так, паря, все так, – задумчиво проговорил старик, когда Алексей замолчал. – Я ведь и до нынешнего вечера многое про тебя знал. Даже чуток пособил – это благодаря мне ты сюда перебрался. Не приветь, ты по осени дедушку, так бы до сих пор сидел в городе, со стола на стол бы бумажки перекладывал, да сердце свое изводил напрасными страданиями. А теперь вот вкус жизни почувствовал, и любовь свою нашел, а это по нашим временам дорогого стоит.

Подняв на старика удивленные глаза, Алексей попытался возразить, но гость остановил его властным жестом.

– Вот ты говоришь, что любишь Альку, – задумчиво продолжал дед, ставя на стол опустевшую рюмку. – Только вот, сколько стоит эта твоя любовь, а паря?

Грубые, сопровождавшиеся насмешкой слова старика, разбудили в Алексее не свойственную ему злобу. Он готов был уже кинуться на наглого деда, но не смог даже пошевелиться.

– Да ты не кипятись, дурачок, – со смехом произнес гость, грозя Алексею корявым пальцем. – Лучше скажи, жалко тебе жену-то?

– Если она умрет, мне незачем жить на свете! – прохрипел Алексей, тщетно стараясь понять, к чему ведет разговор этот странный старик.

– Вот это правильный ответ, паря, – покачал головой дед, не отрывая от мужчины цепкого взгляда. – Ну а чем бы ты заплатил за то, что бы твоя разлюбезная женушка живая, здоровая вернулась домой в положенный срок вместе с ребеночком?

Обескураженный, странным вопросом, деда Алексей некоторое время сидел без движения, рассматривая невидящим взглядом узоры клеенки покрывавшей кухонный стол. Старик же, терпеливо ожидая ответа, наполнил опустевшие стопки своей ароматной настойкой.

– А разве можно заплатить жизнь человека? – тихо проговорил Алексей, прерывая воцарившееся молчание.

– Можно, – твердо ответил гость, подавая хозяину рюмку, в которой вновь плескался золотистый напиток. – Знай, хлопче, во всех мирах все имеет свою цену, а жизнь – это самый ходовой товар. Ну, так чем платить будешь, милай?!

– А, что вы ходите получить? Деньги… – неуверенно предположил Алексей, но его слова были прерваны диким, ухающим смехом странного гостя.

Отсмеявшись, старик смахнул выступившие на глазах слезы вытертым рукавом пиджака, и, отхлебнув немного из своей рюмки, проговорил:

– Вот молодца, хлопче, повеселил деда, я давно уже так не смеялся. Что и говорить, отвык старче от вашей людской глупости. А тут, видишь ли, любимую кучкой цветных бумажек оценивают, будто бы она коза или курица!

Бурное веселье незваного гостя порядком испугало Алексея. Что бы хоть немного успокоиться он быстро осушил свою рюмку. Приятная влага напитка, отозвалась легким шумом в усталом мозгу мужчины, добавляя тому дополнительные силы.

– Ну, а если без смеха, – неожиданно для себя с дерзостью в голосе произнес Алексей, отставляя опустевшую стопку, – сами вы чего от меня хотите?

– Давно бы так, паря, – весело протарахтел дед, почесывая длинным грязным ногтем кончик крючковатого носа. – Вот теперь-то у нас с тобой настоящий разговор начнется, а то все какие-то байки про любовь травим, как на бабских посиделках. Ты, я смотрю, парень уважительный, хоть и глупый – деда привечаешь, а кто он такой, да зачем пришел не спрашиваешь. А ведь любопытство иногда и пользой для человека оборачивается. Ну да ладно, ни к чему сейчас вчерашний день искать – сам я тебе все расскажу. Я-то, милай, хозяин здешних лесов – лешак по вашему. А привела меня к тебе нужда немалая. Стар я стал, на покой пора, а преемника у меня нету. В прежние времена нашему брату легче было. В деревнях парни жили крепкие и здоровые, а нынче почти все поголовно разум и силы в бутылках с дурной водой потопили. Законы старые не блюдут, чем гибель свою бесславную приближают. Алю-то я давно заприметил – славная она девушка с сердцем открытым и душою чиста, а вот мужа ей подходящего подобрать было сложно. Немало к ней местных сваталось, только какие они женихи, с семенем-то насквозь водкой пропитанным. А вот ты мне сразу понравился, и теперь я вижу, что не ошибся в тебе, паря.

Алексей как завороженный слушал полуфантастический рассказ деда, не в силах поверить в реальность его слов. Однако, неведомое ранее чувство, проснувшиеся в душе мужчины, подсказывало Алексею, что каждое слово произнесенное дедом –чистая правда.

– Рад я был, когда у вас все сладилось, – продолжал лешак, не отводя маленьких зеленоватых глазок от лица Алексея, – а когда Аля ребеночка понесла, сразу понял – он будет моим преемником. Обучу мальца, всему тому, что сам знаю, а потом и силы свои передам, да к владению приставлю. Вот только, согласно древнему закону, что бы забрать себе ребятенка, я должен получить согласие, хотя бы одного из родителей.

Старик замолчал, медленно поднося ко рту рюмку, тем самым давая мужчине время обдумать свои слова. Алексей же сидел оглушенный рассказом лешака, не смея даже пошевелиться.

– Так значит выходит, это вы мою жизнь устроили, – наконец чуть слышно проговорил он, медленно поднимая глаза на незваного гостя. – И все ради того, что бы еще не рожденного ребенка в лес утащить! Ловко же у вас получаеться!

– Да что вы люди вообще в жизни понимаете?! – раздраженно ответил старик, кривя уголок рта в злой усмешке. – Все ваше житие-бытие еще при рождение судьбой расписано, только и ей иногда пособлять надо, а то такие слабаки как ты, всю жизнь по углам от своей дороги прячутся, боясь, лишний раз ради блага своего пальцем пошевелить. Вот и сейчас ты неведомо чего испугался, вместо того, что бы подумать хорошенько над словами моими. Отдашь мне дитенка, проживет он жизнь долгую, мудрость великую ведая. А нет – ждет его доля сиротская – мать в могиле, а отец горе-горькое вином заливает о сыне забыв!

И тут в мозгу Алексея одна за другой замелькали страшные картины. Вот он сидит на замызганной, вонючей кухне, за столом заваленным объедками и заплесневелой посудой, приканчивая бутылку дешевой водки, а в комнате захлебывается плачем, стоящий в кроватке ребенок в грязной рубашонке. Затем он увидел большую больничную палату, в которой на одной из кроватей лежала его Алечка. Молодая женщина задыхалась, из ее посиневших губ вырывался предсмертный хрип, и казалось, что еще чуть-чуть и начнется агония.

Алексей резко потряс головой, отгоняя жуткие видения, и умоляюще посмотрел на старика.

– Ты давай быстрее решай, паря, – грубо бросил лешак, и в глазах его сверкнули зловещие искорки, – а то мое время дорого! Скоро луна в полную силу войдет и потому мне в лесу быть надобно. А ну говори – согласен ты мне сына отдать в обучение в обмен на жизнь своей разлюбезной или нет?! Учти, второй раз я спрашивать не буду!

Раздавленный, хриплой угрозой гостя и пугающим миражом, Алексей судорожно облизнул пересохшие губы, чувствуя себя крысой, загнанной в угол. Еще некоторое время он пытался согнать в кучу разбегающиеся в голове мысли, но осознав тщетность этих попыток, дрожащим голосом прошептал:

– Я согласен!

Ответом ему стал раскатистый рычащий хохот гостя. Вдоволь насмеявшись, дед громко хлопнул в ладоши, и победно притопнул ногой по полу.

– Ай, не ошибся я в тебе, хлопче! – закончив веселиться, воскликнул лешак, вновь разливая по рюмкам золотистое зелье. – Да ты не горюй, первые годы сынок с вами поживет, мамку с папкой порадует. Я его через несколько лет заберу, да и то тогда тебе подарочек на память оставлю. А вы с Алькой еще молодые, к тому времени себе еще робят нарожаете.

Быстро осушив свою чарку, лешак внимательно посмотрел на Алексея.

– А теперь, паря, пришло время, закрепить нашу сделку! – просипел он, протягивая к мужчине, свою когтистую руку. – Договоров мы подписывать не будем, а вот памятку о сегодняшнем ужине я тебе оставлю.

Не успел Алексей опомниться, как дед, крепко, будто клещами сжал его левую кисть своими узловатыми пальцами, и быстро черкнул по ладони мужчины грязным острым ногтем. Когда из ранки показалась кровь, лешак ловко плюнул на нее, прерывая бег красного ручейка вязкой коричневатой слюной.

– Вот и все, паря, уговор наш теперь ни бог ни дьявол не перешибет! Да ты давай пей, да не поминай лихом лесного деда. Теперь пращевай, милай, а добрые вести за мной следом придут.

Плохо соображая, что он делает, Алексей машинально опрокинул в рот третью стопку лешачьей настойки, и его сознание растворилось в ярком золотистом тумане.

Очнулся мужчина от громкого стука в дверь. С удивлением оглядевшись по сторонам, Алексей не обнаружил в кухне ни каких следов пребывания странного гостя. Перед ним на столе стояли сковородка с остывшей картошкой, глубокая миска с недорезанным салатом, да пузатая рюмка, наполовину наполненная водкой. Лишь немой укор в зеленых глазах Пушка, сидевшего на высоком кухонном табурете, был неким косвенным доказательством того, что фантастический ужин с лешим не приснился мужчине.

Стараясь побыстрее выбросить из головы все неприятные воспоминания, Алексей поспешил впустить в дом нового гостя. На крыльце стоял сосед-пенсионер в накинутой прямо на майку теплой куртке и домашних тапочках.

– Радость-то, какая, Лешенька, – весело затараторил он, заглядывая в измученное лицо Алексея. – Только, что доктор звонил из районной больницы. Алечка наша, в себя пришла, и тебя спрашивает. Врач говорит – опасность миновала, состояние стабильное…

Не дослушав восторженных слов соседа, Алексей медленно сполз вниз по стене и, опустившись на пол, закрыл лицо руками.

Прошло пять лет. За эти годы ни что не омрачало простую деревенскую жизнь Али и Алексея. Сын Ванечка, рос здоровым и умненьким мальчиком, радуя родителей не детской сообразительностью и спокойным нравом. Порою Алексею казалось, что тот страшный ужин в компании лешака, был всего лишь плодом его измученного переживаниями сознания, но бурый кривой, похожий на торчащий клык, шрам, растекшийся по ладони мужчины, служил безмолвным доказательством его отцовского преступления.

Несколько раз, он порывался рассказать Алечке о страшной ночной сделке со странным стариком, но осознание глупости данного поступка, останавливало мужчину.

В роковой, яркий, летний вечер Алексей вернулся с работы пораньше. Аля возилась в огороде, но услышав звук подъезжающего мотоцикла, поспешила навстречу мужу.

– Это хорошо, что не припозднился сегодня, – радостно заговорила она, подставляя супругу щеку для поцелуя. – Я вот постирать решила, а в бане воды ни капельки не осталось. После ужина, съездишь на колодец, ладно? А пока Ваню из огорода приведи, а я пойду, стол накрою.

И тут непонятная тревога больно кольнула сердце Алексея. Ласково улыбнувшись жене, он быстро пошагал к огородной калитке, старательно выискивая глазами среди буйной зелени яркий костюмчик сына. Но в огороде ребенка не было. Алексей напрасно звал сына, петляя между ухоженных грядок, из которых тянулись к солнцу сочная ботва моркови и острые перья лука.

И тут на нагретом за день пыльном междурядье, Алексей заметил шевелящийся пушистый комок. Перед ним на земле сидел еще не оперившийся толком, серый птенец филина. Прикрывая от света огромные желтоватые глазки, малыш угрожающе распахнул клюв, как бы пытаясь тем самым отпугнуть приближающего человека.

Не смея поверить в происходящее, Алексей взял птенца в руки, и, как сквозь сон, вдруг вспомнил хриплые слова, сказанные пять лет назад в памятный вечер: «Тогда я тебе подарочек оставлю!».

И вот теперь держа этот «подарочек» в своих пальцах, Алексей медленно поднес к глазам левую ладонь, и увидел, что зловещий шрам исчез, не оставив ни малейшего следа на коже его руки.

Бережно прижимая к себе, почти невесомое тельце птенца, Алексей медленно побрел к дому, понимая, что теперь сделка между ним и лешим выполнена до конца.

ИЗГНАННИЦА

Резкий ночной ветер налетел на каменистую тропинку, бегущую к вершине холма. Его холодные, безжалостные струи раздували полы широкого, тяжелого плаща ведьмы бредущей среди острых камней. Выбивавшиеся из-под широкого капюшона светло-русые пряди ее волос падали на усталое лицо.

Шаг за шагом колдунья поднималась на холм. Отсюда открывался прекрасный вид на спящую внизу деревню. Привыкшие к темноте глаза ведьмы безошибочно отыскали среди темных теней селения дом, где в окне еще мерцал крохотный огонек свечи, зажженный ее рукой.

Тяжкий вздох вырвался из груди волшебницы. Сегодня она уходила навсегда. За двадцать лет много раз она покидала это место и много раз возвращалась обратно. Слишком сильным был беззвучный зов, шедший из того окна. Зов, рвущий напополам ее мозг и сердце.

Двадцать лет она была рабыней своей слабости, послушной игрушкой своего учителя. Взгляд его глаз цвета темного янтаря, постоянно преследовал ведьму во время ее странствий. Каждая его мысль отзывалась болью в душе незадачливой феи.

Сопротивляться этому наваждению было бесполезно – более сильного мага, чем ее учитель, ведьма не встречала не в родных ни в далеких землях.

Добравшись до вершины холма, ведьма замерла, не замечая ледяных укусов беспощадного ветра, и растворилась в ярких картинах прошлого, замелькавших перед ее внутренним взором.

Вот она, молодая совсем еще юная девушка, идет по засыпанной опавшей хвоей лесной дорожке, держа в руках небольшой букет только что сорванных ландышей. Он внезапно возник на ее пути – высокий крепкий мужчина с лучезарной улыбкой на лице. Его черные одежды, казались продолжением длинных теней, тянувшихся из-под стволов деревьев, а от каждого движения незнакомца шла упругая волна уверенной магической силы.

В тот день будущая ведьма не сразу поняла – кто стоит перед ней. Да и как могла забитая девочка, изгой в своей семье, сразу узнать е г о – знатного воина и волшебника. Ее родители почти ни чему не учили, своего «неудачного» ребенка, и никогда не брали девочку на празднества и приемы, так как стыдились ее глупости и невзрачности.

Но все же до девушки доходили слухи о смелом воине, который сошел с пути, избранном в юности, и отложил меч ради посоха мага. Он без сожаления оставил за спиной богатые замки знатных вельмож, где всегда был почетным гостем, в чьих залах менестрели пели в его честь хвалебные оды, а яркие красавицы почитали за честь провести ночь в его постели. Теперь же его юдолью стала дремучая глушь лесного края, где бывшего воина приютил маленький скромный домик.