Текст книги "Оплаченные счета"

Автор книги: Елена Вольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

11

Когда на город опустились сумерки, Слава покинул квартиру Скрябиных в растрепанных чувствах. В голове был полный хаос, и привести мысли в стройный порядок он не мог, как ни старался. Ситуация, в которой он оказался, была настолько необычной и странной, что ему потребуется немало времени, чтобы все переварить.

Ковалев двинулся к станции метро, но, постояв в раздумье несколько минут на ступеньках подземного перехода, развернулся и направился к автобусной остановке. Юноша запрыгнул в первый же подошедший автобус и, крепко вцепившись в поручни, поехал в неизвестном направлении. Он не знал куда едет, но в эту минуту его это совершенно не волновало.

На конечной остановке Слава вышел и, глядя себе под ноги, медленно побрел, куда глаза глядят. Лишь только тогда, когда устав от ходьбы, он осмотрелся в поисках скамейки, Слава понял, что его занесло в какой-то спальный район. Детская площадка, окруженная со всех сторон девятиэтажными домами, была полна детей. Молодые мамаши и бабушки зорко следили за своими чадами, чтобы в любую минуту броситься им на помощь. Только вот ему самому помочь никто не может, и никто не спасет от того дерьма, в которое он влип. Влип по самую макушку. И что ему делать теперь, подсказать было некому.

Домой возвращаться нельзя. Это ясно, как божий день. Как только он там появится, мать с отцом накинутся с укорами и упреками, и, чего доброго, потащат к Иркиным родителям прощения просить. А просить прощения ни у кого не хотелось, особенно у Ирки. Страшно подумать, сколько денег было потрачено на свадьбу: на дорогой ресторан, спиртное, музыкантов, подарки. Нет, лучше об этом не думать, а то можно с ума сойти.

Может и в самом деле тетя Лариса права? И жениться без любви, значит сразу перечеркнуть всю свою жизнь жирным крестом? Раз и навсегда. Но он не женился пока. Он просто не поехал в загс и сбежал как последний трус.

Он смалодушничал и не разгреб эту ситуацию, когда еще можно было что-то изменить. Ему нельзя было соглашаться на уговоры матери и подавать заявление в загс. И тогда бы не завертелась вся эта кутерьма со свадьбой. С подарками, свадебным костюмом, рестораном. Он до последнего тянул и чего-то ждал. А чего? Что Ирка от него откажется сама? Но не так она оказалась и проста, как он думал сначала. Смогла же своего добиться. Слезами, скандалами и обещаниями быть самой лучшей женой на свете. Она постоянно твердила, что любит его больше всего на свете. Ирка очень искусно шантажировала всех своей беременностью. Делать аборт не хотела, убеждая его и всех, что не хочет портить свое драгоценное здоровье. А на самом деле ей абсолютно наплевать на его жизнь, и на то, что он любит Лену и хочет только ее одну. Ирка думала только о себе, и о нем не думала ни капельки.

Интересно, как долго они его ждали в загсе? Ковалев горько улыбнулся и представил себе картину, как нарядная невеста в белом платье бьется в истерике и плачет на груди отца, потому что жених опаздывает. Гости нервно курят на улице и втихаря обзывают его последними словами. Неугомонная Алла, мать Ирки, изрыгая ругательства и проклиная все на свете, мечется от заплаканной Ирки к выходу, в надежде увидеть счастливого жениха.

Слава уже давно сидел на детских качелях и, наверное, курил уже пятую сигарету подряд. Во рту было горько и хотелось пить. А черная ночь, как бархат, уже окутала все вокруг, и становилось прохладно. Мамаши с детьми уже давно разошлись по своим квартирам и сладко спят, и видят, наверное, сладкие радужные сны.

Так куда же податься? Может к Веньке поехать? Он, наверное, уже дома. Не дурак же, в самом деле, его друг торчать в том бедламе целый день? Лучший друг и свидетель, как нельзя лучше поймет его. Венька с самого начала отговаривал его жениться на Ирке или на Лене. Он уговаривал его вообще не жениться сейчас, подождать годик другой, стать на ноги, денег заработать. И, возможно, друг был прав.

Было уже далеко за полночь, когда Ковалев позвонил в дверь друга и не состоявшегося шафера на своей свадьбе. Дверь долго не открывали, поэтому Слава, разочарованно нажав кнопку звонка в последний раз, начал устало спускаться по лестнице вниз. Дверь все же открылась, и недовольный голос друга прорычал в пустое пространство лестничной клетки:

– Какая скотина шляется по ночам и честным людям спать не дает?

– Это я, Веня, – отозвался обрадованно Ковалев и одним прыжком оказался у двери приятеля. – Я уже подумал, что тебя нет дома.

– Ну, ты и сволочь, Славка, – вдруг весело заржал, мигом сменивший настроение друг, и пропустил горе жениха в квартиру. – Ну, ты и наделал шороху, брат! Будь здоров! Я такой свадьбы еще не видел. Это был бесплатный спектакль.

– Ты один? – с опаской поинтересовался несостоявшийся жених, сбрасывая кроссовки в прихожей.

– Да один, один. Не бойся, проходи.

Веня пошаркал тапками в сторону кухни, Слава двинулся за ним.

– Есть будешь? – поинтересовался друг, открывая холодильник.

– Буду. Выпить есть?

– Сейчас посмотрю, – Венька открыл морозильную камеру и выудил из нее запотевшую бутылку водки. – Тебе повезло, брат. Скажи спасибо, что я уже сыт и пьян, а то бы от этой водки уже бы давно ничего не осталось. Садись, я сейчас колбасы пожарю. Ее сырой есть нельзя, она уже три дня в холодильнике тоскует. Сколько тебе яиц?

– Чем больше, тем лучше! – воодушевленно высказался Ковалев и вымыл руки прямо над кухонной раковиной. Чистого полотенца на кухне друга не оказалось. Слава встряхнул руками и присел за стол. Потом потянулся к бутылке и принялся откупоривать ее.

По кухне поплыли чудные запахи омлета и жареной колбасы. От этих ароматов у Ковалева засосало в желудке, и он понял насколько сильно проголодался. Молодой человек судорожно сглотнул и, разливая водку в стаканы, любезно поставленные Венькой, поинтересовался:

– А где ты пьянствовал?

– Как где? – удивленно поднял брови друг, выкладывая на тарелки дымящийся омлет. – На свадьбе твоей.

Вениамин опять заржал, весело поглядывая на друга. У Славы вытянулось лицо, и он едва не подавился куском колбасы, которую с удовольствием только что отправил в рот. Приятель заботливо постучал друга по спине и, опрокинув водку в рот, ухмыльнулся:

– Да, ты не ослышался, брат. Свадьба состоялась, только без тебя.

– Врешь, – только и смог выдавить из себя Слава.

– Если бы. Ты выпей, а я по второй налью, – Веня деловито, с бутылкой в руках подождал, пока Слава выпьет, разлил водку вновь, и, глядя на обескураженного друга, продолжил: – Так вот… Я, как и положено собрался, взял свою машину, как ты просил и приехал к тебе домой. Трои предки отправили кого-то машину украшать. Я спрашиваю, где ты. Мне отвечают, что ты с самого утра куда-то побежал. И тогда еще никто не волновался. Все думали, что ты в парикмахерскую намылился, прическу делать. Время подходит к одиннадцати, а тебя все нет. Мамаша твоя ворчать принялась. Потом мы уже волноваться начали. Отец твой звонил кому-то, потом я всех наших обзвонил. Тебя нет нигде. Костюм висит. А жениха нет. Давай-ка дернем, Славик еще по одной.

Друзья выпили. Ковалев почувствовал, что в желудке стало тепло, но руки начали предательски дрожать. Он наколол вилкой кусок остывшего омлета, но омлет свалился назад в тарелку, и Слава с раздражением бросил вилку на стол.

– Ты закусывай, закусывай, – проговорил Веня и поднялся со стула. Затем, пошатываясь, подошел к холодильнику, заглянул внутрь и достал початую банку с маринованными огурцами. – Можешь руками огурец достать, – разрешил хозяин и первым запустил пальцы в банку. Слава последовал его примеру и, вытащив огурец, с хрустом откусил от него.

– Дальше что?

– А что дальше? Дальше, мне приказали ехать к Ирке и там ожидать дальнейших указаний. Я приехал. Ирка в платье, нарядная такая, счастливая… в загс собирается. Все тебя ждут и сидят, как на иголках. Потом Люда принялась вам звонить и все условились ехать в загс. Думали, что ты опаздываешь и приедешь сразу туда. Ну, мы и поехали. Там тебя ждали. Когда ваше время расписываться подошло, Людка договорилась, что другую пару распишут, пока ты появишься, а в это время кое-кто уже пошел тебя искать. Но не нашли, слава Богу, а то бы Иркины двоюродные браться тут же бы из тебя отбивную котлету сделали.

Веня сочувственно вздохнул, разлил водку в очередной раз и, подняв стакан, слегка заплетающимся голосом сказал:

– За тебя, брат. – Веня выпил, сложил руки на столе и спросил: – А где ты был?

– В зоопарке, – коротко ответил Славик и поерзал на стуле.

– Где ты был? В зоопарке? – хихикнул Веня.

– Да.

На этот раз Венька смеялся долго, смахивая рукой слезы с глаз.

– Ну, ты даешь? С кем? Один?

– Нет, с Леной.

– Да, дела… но они же ездили к ней.

– Я знаю.

– Откуда?

– Я был там в это время.

– Но Людка приехала злющая, как собака и сказала, что тебя там нет, и Ленки там нет.

– Но мы там были.

– Прятались, что ли? – мгновенно отреагировал Венька.

Слава кивнул и чуть слышно поинтересовался:

– Что дальше было?

– А дальше, Людка с твоим отцом и родственниками, я их не знаю, приехали назад в загс. Долго они о чем-то совещались, и приняли решение в ресторан ехать. Тебя, дурака, не ждать и ехать в ресторан. Там уже гости к назначенному времени должны были собраться. Ирка упиралась, и ехать не хотела. Но ее уговорили. Мы приехали в ресторан и сели за стол. Свадьбу без жениха справляли. Ирка, правда, фату сбросила и так сидела. Ну, выпили по первой, потом по второй и покатило, поехало. Потом и танцевали, и песни пели. Люда все ходила между гостей и говорила: «Пейте, ешьте, гости дорогие, не пропадать же добру! За все заплачено!»

– А мои? – почти простонал Слава, пошатываясь и обхватив голову руками.

– Твои родители уехали из ресторана сразу, как только поняли, что тебя там нет, – меланхолично ответил друг. – Наверное, стыдно им было. Ну, а все остальные остались. И я, в том числе.

Слава сидел и не мог выговорить ни слова. Что он сейчас испытывал, он не мог понять. Ему хотелось сейчас лишь одного – лечь и умереть.

Веня дружески потрепал Ковалева по плечу, и устало сказал:

– Не переживай ты так, брат, что было то прошло. Пойдем, я тебе на раскладушке постелю, уже скоро светать будет. Выспимся и решим, что делать дальше.

Слава благодарно посмотрел на друга и подумал о том, что хорошо, что этот проклятый день закончился, и хорошо, что у него есть такой преданный друг и с ним завтра, нет, уже сегодня, они что-нибудь обязательно придумают. И хорошо, что у него есть Леночка, ради которой он переживет все.

12

Октябрь

Александра Марковна прохаживалась по своему уютному кабинету. От письменного стола до двери и обратно. За годы совместной жизни она хорошо изучила своего мужа. Нетребская знала все его достоинства, недостатки и слабости. Она любила его таким, каким он был. Но сейчас женщина испытывала какую-то смутную тревогу. И это беспокойство касалась именно мужа. Что-то в их отношениях изменилось в последнее время. А что именно, Александра Марковна и пыталась понять.

Как они были счастливы прошедшим летом! Эта поездка в санаторий стала подарком судьбы. Они словно вновь пережили свою молодость. И в постели вытворяли такое, что даже вспомнить стыдно, но приятно. Александра Марковна почувствовала, как краска разливается по ее лицу. Она подошла к большому зеркалу, висевшему на стене у двери, и посмотрела на свое отражение. Она еще хороша собой. Зрелая женщина, с умным волевым лицом. Правда, на висках обозначилась седина, и следовало бы купить хорошую краску и закрасить это напоминание о том, что молодость давно пришла и старость уже стоит на пороге. Собственно, женщина всегда выглядит так, как себя чувствует. А чувствует она себя намного моложе своего возраста. Надо признать, что жизнь удалась. Не было в ней ничего экстраординарного, неприятного. Многие ей завидуют, потому что таких счастливых женщин, как она можно по пальцам пересчитать. Но все же что-то гложет и не дает спокойно работать.

Александра Марковна провела рукой по волосам, поправила выбившийся локон и кончиками пальцев легонько похлопала под глазами. Она почти не спала этой ночью, и едва заметные мешки под глазами выдавали ее бессонницу. Потом женщина вернулась к столу и тяжело опустилась на стул. Она бросила короткий взгляд на бумаги, лежащие перед ней, и с отвращением отодвинула их. Нетребская откинулась на спинку стула и повернула лицо к окну.

Читать документы не хотелось. Да и рабочего настроения не было. Да и какая может быть работа, когда вокруг твориться черт знает что. В стране как-то тревожно. Грядут перемены, и внутренний голос подсказывает, что эти перемены не будут радужными и приятными. Хотя за широкой спиной Николаши, она чувствует себя защищенной. И притом, что уже остро ощущается дефицит во всем, ее семья не нуждается. Николаша может достать все что угодно. Его многочисленные связи и магазин-распределитель для избранных, держит ее семью на том же уровне, что и раньше. Все кругом стремительно меняется, переворачивается с ног на голову.

Может подыскать себе другую работу? Работать стало трудно. Очень трудно. Люди какие-то озлобленные, нервные. Тяжело уже справляться со своими обязанностями. Надо посоветоваться с Николашей. И перейти в школу простым преподавателем истории. Она вступила в партию еще на первом курсе института и с удовольствием согласилась стать парторгом группы, потом курса, а затем и института. И как-то само собой разумеющееся по окончании вуза ей предложили работу в райкоме комсомола. Затем в горком. Там, в горкоме, она и познакомилась с Николашей случайно, в коридоре. И с тех пор они вместе.

Какая же у них была интересная и бурная молодость. Как они любили друг друга! И каким для них было счастьем рождение Киры. Почему она не родила еще одного ребенка? Сейчас трудно сказать. Наверное, больше чем детей, хотелось успешной карьеры. И Коля поддержал ее тогда. И она в итоге стала тем, кто есть сейчас. Парторгом фабрики.

Но вместе с тем ее почему-то мало беспокоит сейчас тревога и напряжение, которые невидимыми волнами разливаются по городу, проникая в каждый дом и в каждую квартиру. Разговоры с друзьями и знакомыми о тяготах жизни и грядущих переменах, страхи других за их будущее и будущее их детей, в сущности, мало ее интересовали. Как бы ни сложились обстоятельства, для нее все останется по-прежнему, потому что у нее есть самое главное в жизни – ее семья, муж и дочь. А все остальное – суета. Конечно, как парторг она должна была бы живо принимать к сердцу происходящее, но всю бурлящую жизнь за стенами ее дома, она почему-то воспринимала равнодушно.

Александра Марковна встряхнулась и сняла трубку телефона. Потом посидела в раздумье и положила трубку на рычаг. До конца рабочего дня оставалось совсем немного времени, так что вечером она и обсудит с мужем свое желание сменить работу.

Весь остаток рабочего дня Александра Марковна нетерпеливо поглядывала на часы, и когда стрелки золотых часиков, которые муж подарил ей к очередной годовщине свадьбы, наконец, показали ровно шесть, она быстро собрала сумку и, накинув пальто, устремилась к проходной. На выходе вежливо попрощалась с вахтером и спустилась в метро. Толчея была невообразимой. Люди с хмурыми лицами сидели и стояли в вагоне, негромко обсуждая свои дела. Александре Марковне не терпелось оказаться на улице и вдохнуть свежего воздуха полной грудью. Она почему-то сильно волновалась, словно ожидала чего-то нехорошего. Но войдя в квартиру, тихую и пустую, немного успокоилась и отправилась в кухню готовить ужин.

Николай Артемович появился дома около восьми вечера и Александра Марковна, услышав, как открывается входная дверь, выбежала навстречу мужу. Он был бледен и неестественная синева вокруг его губ, очень испугала женщину. Николай Артемович с трудом снял куртку и, зашатавшись, прислонился к стене. Он тяжело дышал, держась за сердце.

– Коля, что с тобой? – обеспокоено спросила Александра Марковна и подскочила к мужу. Затем осторожно поддерживая его, повела на гостиную.

– Сашенька, что-то прихватило меня, – сдавленно проговорил Николай Артемович и прилег на диван.

– Сейчас, Коленька, сейчас я принесу валидол.

Александра Марковна метнулась в спальню и, пошарив рукой в прикроватной тумбочке, нащупала лекарство. Прихватив подушку и шерстяной клетчатый плед, бросилась назад в гостиную. Николай Артемович лежал с закрытыми глазами и неровно дышал. Александра Марковна накрыла мужа пледом и присела рядом ним.

– На-ка вот валидол положи под язык.

– Открой окно, Шурочка, мне воздуха не хватает, – тихо произнес Николай Артемович, положив таблетку в рот.

Александра Марковна вскочила и настежь распахнула окно. Свежий воздух мощной струей ворвался в гостиную. В комнате сразу стало холодно, и женщина поежилась.

– Я сейчас неотложку…

– Не надо, – перебил ее Николай Артемович. – Сейчас пройдет. Посиди лучше рядом со мной, Шурочка. Мне сейчас легче станет.

Александра Марковна вернулась к мужу, присела, взяла его руку и тревожно посмотрела на вмиг заострившийся нос и посеревшее лицо мужа.

– Коля, давай, все же вызовем неотложку. У тебя сердечный приступ, а с этим не шутят, – с мольбой в голосе заговорила она, нежно поглаживая руку мужа.

– Нет, мне уже лучше, – едва ворочая языком, произнес Николай Артемович, – Неотложка меня заберет в больницу, а мне сейчас никак нельзя туда. На заводе…

– Да к черту твой завод! Никуда он не денется! Подумай о себе и о нас с Кирой. Что с нами будет, если с тобой, не дай бог, что случится?

– Ничего со мной не случится, – одними губами улыбнулся Николай Артемович. – Я жить буду сто лет.

– Николаша, дай мне слово, что, если тебе станет хуже, ты не будешь сопротивляться и поедешь в больницу. Хорошо?

– Хорошо, Шурочка. Мне уже лучше. Правда. – тихо отозвался Николай Артемович, открыл глаза и пошевелился, пытаясь приподняться.

– Коля, лежи, – строго приказала Александра Марковна и рукой уперлась в его грудь. – Станет лучше, тогда и поднимешься.

Нетребский откинулся на подушку и посмотрел на жену. Краски постепенно возвращались на его лицо, и он задышал ровнее.

– Только Кире ничего не говори. Не надо девочку волновать.

– Хорошо, не буду, – недовольно пробурчала Александра Марковна. – Только завтра прямо с самого утра ты поедешь в поликлинику. Я прикажу Володе, чтобы он завез тебя туда. Понятно?

– Понятно, понятно, Шурочка.

Спустя час, когда супруги уже сидели в кухне и ужинали, они услышали голоса в прихожей.

– Кира, наверное, пришла, – констатировал Николай Артемович, вытирая салфеткой рот.

– И не одна, – добавила Александра Марковна и поднялась навстречу дочери.

Кира появилась в кухне первой. Она неестественно улыбалась и переводила быстрый взгляд с матери на отца. За ней неуверенно и немного стесняясь, вошел и Сергей.

– Здравствуйте, – улыбнулся он хозяевам и взял Киру за руку.

– Здравствуйте, Сережа. Что остановились у двери? Проходите и садитесь, – пригласила Александра Марковна. – Мы с отцом ужинаем, составьте нам компанию.

– Нет, спасибо. Я пришел, чтобы поговорить с вами Александра Марковна, и с вами Николай Артемович.

– Ну, поговорить мы можем и за ужином. Так что не стесняйтесь, присаживайтесь, Сережа, – Николай Артемович сделал приглашающий жест рукой и посмотрел на дочь, которая по-прежнему стояла молча. Только ее лицо постепенно начинало приобретать пунцовый цвет. – Кирочка, что-то случилось? Ты какая-то странная сегодня. У тебя все хорошо? – забеспокоился Николай Артемович.

– Папочка, не волнуйся. Все хорошо, – залепетала Кира и подтолкнула Сергея вперед. – Говори, а то я сама скажу.

Сергей набрал воздуха в легкие и отчетливо произнес:

– Дорогие Александра Марковна и Николай Артемович. Я прошу у вас руки вашей дочери. Мы с Кирой решили пожениться.

Александра Марковна, охнув, опустилась на стул и устремила удивленный взгляд на Сергея.

– Подождите, подождите… Как пожениться? Я что-то ничего не понимаю.

– Шурочка, а чего ты не понимаешь? – улыбнулся Николай Артемович. – Дети решили пожениться. И спрашивают нашего позволения. Да, доченька?

Кира кивнула в ответ и с мольбой посмотрела на отца.

– Но, позвольте, – Александра Марковна уже вполне овладела собой, и ее лицо приняло упрямое выражение. – А как же учеба Киры? Она на последнем курсе. И это самый серьезный и ответственный курс.

– Сережа, – Кира требовательно дернула Мальцева за пиджак.

– Да, да, Кирочка, – Сергей оглянулся на Киру и, набравшись смелости, произнес: – Понимаете, вы скоро станете дедушкой и бабушкой.

– Да, у меня будет ребенок, – Кира решительно сделала шаг вперед. – Вы не ослышались. Мы с Сережей любим друг друга. И у нас будет сын. И мы поженимся, даже если вы будете возражать!

– Что? – в один голос произнесли Нетребские и ошарашенно уставились друг на друга.