Текст книги "Мои прекрасные принцы (СИ)"
Автор книги: Елена Коюшева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
Мы вышли из кафе и направились в сторону дома. На протяжении всего пути Сергей не проронил почти ни слова, и не понятно зачем оглядывался по сторонам, будто кого-то боялся.
И только войдя в квартиру мы перевели дыхание. Я прошлёпала на кухню и первым делом включила чайник. Сергей прошёл на кухню не снимая обуви, поставил на стол пепельницу и закурил.
– А тебя обувь в детстве учили в прихожей снимать? – спросила я, разозлившись на его наглость.
– Ой, малыш, и в правду в обуви зашёл, – виновато произнёс Сергей и посмотрел на ботинки. Ты не забывай, это моя квартира, и я в праве решать сам, в чём мне ходить.
– Ты хотя бы к тётке уважение проявил, смотри как всё блестит.
– Сразу чувствуется в доме – женщина. А, что тётка, сейчас у меня жена есть. Она скорее всего пока я в «командировке был» тоже не промах, сдавала хату. Ну а перед приездом следы замела.
– И что? Убыло что ли от квартиры! Ей хоть к пенсии какая прибавка, да и за твою квартиру платить надо.
– Я же ничего малыш, если бы не она, то и единственной хаты лишился. Тётка мне только и писала, да регулярно раз в месяц передачку пошлёт, а радости, словно у малыша от чупа-чупса.
Вдруг на этой фразе воцарилась тишина. Сергей уставился в окно, я тоже задумалась о своём. Тишину нарушил Полянский, который неожиданно встал подошёл ко мне и обнял.
– Танюша, я должен уйти.
– Куда?
– Это важно. Вернусь поздно. Придёт тётка, посидите вдвоём, может я успею.
– Но, что я ей скажу? Она же к тебе придёт?
– Придумаешь, ты же умная девочка, – твёрдо сказал Сергей и вышел.
А я с тоской продолжила пялиться в окно, пока в моей голове не проскользнула мысль о тёте Рае, которая вот-вот должна прийти. Меня очень напрягало предстоящее знакомство. Потому что оно состоится без Сергея, и во что выльется никому неизвестно. С такими мыслями я стряпала блинчики, чтобы угодить неизвестной тёте Рае. И зачем мне всё это, если Полянскому наплевать? Я не собираюсь из кожи вон лезть чтобы угодить кому – нибудь. Не вижу в этом ни малейшего смысла. Как сказала Светка: ты видела хоть одну довольную свекровь? Сколько она не старалась для своей свекрови, все равно была оплёвана за спиной. Я же не новогодняя ёлка чтобы всем нравиться, тем более всем невозможно угодить. Когда я сняла последний блин, в дверь позвонили. Я ощутила, как от нервного напряжения у меня потемнело в глазах. Я стояла ни жива ни мертва. Стряхнув с себя немое оцепенение я пошла открывать дверь. На пороге стояла худенькая, пожилая женщина.
– Таня, а у тебя что-нибудь случилось? – неожиданно спросила она и впилась в меня маленькими сверлящими глазками.
– Простите, что? – растерялась я.
– Ты бледнющяя словно простыня больничная. Может тебе плохо?
– Ерунда, голова болела. Выпила таблетку, должно пройти.
Я запустила тётю Раю в квартиру и когда она разделась, мы прошли на кухню. Она поставила на стол сумку и стала выкладывать какие-то продукты. У меня взыграла совесть. Пенсионерка тратит свою мизерную пенсию на двух вполне работоспособных граждан. Я подошла и отодвинув сумку в сторону сказала:
– Мы очень признательны вам за помощь, но вам не стоит так тратиться, деньги у нас есть.
– Ой, Танечка, что вы! Это для меня такое удовольствие, он же единственный у меня. А кто вам сказал, что я трачусь?
– Я прекрасно знаю какие пенсии в России.
– Но, не у тёти Раи! У меня достаточно прочный финансовый фундамент и поэтому я могу позволить себе гораздо больше чем обычный пенсионер. Во общем – пользуйтесь молодёжь, пока тётя Рая жива! – воодушевлённо воскликнула она.
Я разливала чай, когда тётя Рая, меня остановила.
– Чай, завтра пить будем, а сегодня, будем что-нибудь покрепче, – скомандовала она и достала из сумки бутылку коньяка. Между прочим далеко не из дешёвых.
– Ну вы меня удивляете всё больше и больше Раиса, – я осеклась так-как вспомнила о том, что не знаю её отчества.
– Николаевна, – добавила она.
– А давай, Танюша наливай! – махнув рукой разошлась старушка.
Я разлила коньяк по стопочками, и тогда тётя Рая подняла тост.
– А давай, за знакомства!
– С удовольствием!
Мы рассмеялись и выпили коньяк.
Тётя Рая вдруг закурила и налила ещё нам по стопке. Да мировая у Полянского тётка, а я представляла бабку «Божий одуванчик», а тут женщина – скала, а в молодости ещё той стервочкой была! Уж, я то стерв вижу!
– Тётя Рая, – хотела было я обратиться к ней, но она тут же меня поправила.
– Раиса Николаевна.
– Раиса Николаевна, сегодня так получилось, что Серёже пришлось отлучиться по делам, но он обещался прийти.
– Когда я шла к вам, то прекрасно знала, о том, что его не будет, – глубоко вздохнув ответила Раиса Николаевна. – Он позвонил и предупредил, хотя мог и не звонить. Мне ли не знать его, как облупленного!
Время с Раисой Николаевной летело быстро. Я сидела и разговаривала с женщиной которую от силы знаю часа два, а создавалось впечатление будто наше знакомство длится целую вечность. Везёт же кому-то на родственников! Мы говорили о всякой ерунде и не могли наговориться. В бутылке кончался коньяк, а в голове изрядно помутнело, и вот тут Раиса Николаевна нагнулась ко мне и прошептала:
– Танька, а Серёжка неплохой парень, поверь! Это я тебе не как тётка говорю, а как женщина с большим опытом. Есть у него грешки, но у кого их нет? Покажи пальцем этого человека? – она всмотрелась в мои глаза и погрозив пальцем сказала:
– Вижу и ты не можешь ответить на вопрос! И никто не сможет.
– Слушай, что я тебе скажу. – Серёжа рос единственным сыном в семье. Опускаться в подробности сейчас не буду, пускай сам расскажет. Когда ему исполнилось семь лет, родители погибли в автокатастрофе. А я была единственной сестрой Нинки (Серёжиной матери). В тот год мне исполнилось двадцать пять, а диагноз бесплодие, давал о себе знать. От меня двое мужиков сбежало, когда забеременеть не могла. Я отчаялась, а тут Серёжка сиротой остался. На похоронах, я клятвенно пообещала сестре, о том, что никогда не отдам Сергея в детдом, и сдержала своё обещание.
Раиса Николаевна замолчала и уставившись куда-то вдаль о чём – то задумалась. На её старческом лице застыла печаль, а в глазах дрожали слёзы. Маленькой ладошкой она время от времени смахивала слезу, которая ручейком сбегала вниз по щеке. Я видела, как тяжело давались слёзы этой сильной женщине. Она изо – всех сил пыталась сдерживать их, но они вышли из-под её подчинения возможно впервые за много лет. Волна безмерной жалости накрыла меня в этот момент и я приобняла старушку за плечи. Словно маленького раскапризничавшегося ребёнка я гладила её по спине, и ощущала, как действует сочувствие и доброта. Всхлипывания Раисы Николаевны потихоньку стихали и в какой-то момент она встрепенулась, оторвала голову от моего плеча и почти бодрым голоском произнесла:
– Ой, что это я совсем старая дура расклеилась! Вы простите меня Танечка, в последнее время нервы совсем никудышные стали, чуть что, так слёзы самостоятельно из глаз капают.
Раиса Николаевна вытащила из кармашка кофточки платочек и вытерла глаза. На протяжении всего времени пока старушка находилась у нас в гостях в моей голове крутилось множество вопросов, которые озвучить вслух я так и не осмелилась. Не хотелось её расстраивать, да и какая нормальная тётка всю изнанку племянника выдаст. Но на счёт Раисы Николаевны сомнения были, мудрая она женщина, хотя на ситуацию можно под разным углом взглянуть. И у меня не возникало никакого желания проверять совпадение наших углов взглядов. Я разлила остатки коньяка и мы вмиг осушили стопки. Глаза Раисы Николаевны вновь заблестели, а на щеках заиграл румянец. Она достала из пачки сигарету и затянулась, наслаждаясь каждой затяжкой. А я сидела и думала, почему стрелки часов неумолимо бегут вперёд, а Сергея всё нет и нет. Вдруг наше молчание нарушил глухой стук в дверь. Я вздрогнула и испуганно посмотрела на тётю Раю. Но в её взгляде я ничего не прочитала кроме настороженности. Я подскочила и ринулась было к двери, но Раиса Николаевна усадила меня на место.
– Я сама подойду Таня, – сухо сказала она и не торопясь направилась в прихожую, захлопнув за собой дверь в кухню.
Мне эта странность не понравилась. И как только раздался щелчок замка, я припала к двери. Слышимость оказалась плоховатой, но мне показалось, что разговаривали две женщины.
– Сергея нет! Уходите, и больше никогда не появляйтесь здесь! – раздался строгий голос Раисы Николаевны.
Не удалось разобрать, что ответил второй голос, который бес сомнения принадлежал женщине.
– Нам не о чём больше разговаривать! – ледяным тоном произнесла Раиса Николаевна и захлопнула дверь.
Я только успела покинуть свой пост, как дверь открылась и в кухню вошла тётя Рая. Выглядела она расстроенной и задумчивой.
– Что-нибудь случилось? – как ни в чём не бывало поинтересовалась я.
Поздний визит её сильно зацепил, поскольку она даже на мой вопрос ответила не сразу.
– Нет, нет, всё хорошо, – туманно ответила она.
– Да на вас лица нет!
– Это всё Серёжкины друзья непутёвые! Будь они неладны!!!! Шляются по ночам, лишь бы где на ночь приткнуться! А Сергей нынче почти женатый человек, и нечего им попусту околачиваться. Все нормальные люди давно уже по домам сидят.
Раиса Николаевна посмотрела на часы и грустно произнесла:
– Танечка, с удовольствием поболтала бы ещё, но мне пора.
Мне импонировала Раиса Николаевна и поэтому не хотелось её отпускать.
Да и на душе с ней было спокойно.
– А может ещё чайку? – предложила я.
Раиса Николаевна покачала головой.
– Нет, Танечка, поеду пока автобусы ходят.
Уже закрывая за тётей Раей дверь, я услышала звонок мобильника.
Какое счастье! Звонил Сергей.
– Малыш, как у тебя дела? Тётка приходила?
– Конечно, мы с ней прекрасно пообщались! Вот только она тебя ждала всё время. А ты где шляешься? – возмутилась я.
– Тётка ещё у нас?
– Нет. Только что ушла.
– Значит так: через полчаса позвони тётке, спроси как дошла. И сама никому не открывай, лучше ложись и спи.
– А ты? – прошептала я и прокусила губу до крови.
– Я приду поздно. У меня есть ключи.
– Серёжа, что ещё случилось?
– Да, ладно не переживай, всё хорошо. Встретил товарища, сидим общаемся. Тань, ну ты пойми пять лет не виделись, – успокоил меня Сергей, – не накручивай себе лишнего. Целую. Спокойной ночи.
В трубке послышался шум, а затем тишина.
Я вытирала слёзы и молила Бога, чтобы с Сергеем ничего не случилось. Свернувшись на диване колачиком, я дрожала от холода и страха. Нервы были на пределе и уже просто сдавали. Я задыхалась от слёз и вся моя храбрость оставила меня. Где-то под утро мне удалось уснуть.
Проснулась я от звуков ковыряния в замке. Я на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок. Это был Полянский. Не дожидаясь, я распахнула дверь и ужаснулась. Сергей был пьян, а его футболка была измазана кровью.
Глава восемнадцатая
Меня охватил ужас. Отпрянув назад, я почти беззвучно прошептала:
– Сереженька, миленький, что с тобой?
Ответа не последовало. Тогда я обняла любимого и, не выпуская из своих объятий, стала обсыпать его лицо поцелуями. От Сергея сильно разило спиртным, от паров которого мне сделалось противно. Вдруг что-то упало мне на ногу, я закричала от боли. Моментально руки разжались, и я выпустила Сергея из объятий. Но все же хватило сил посмотреть вниз. На полу валялась бутылка виски наполовину выпитая. От резкой боли я закрыла глаза и присела в кресло, так – как стопа чудовищно ныла. Только теперь я увидела, что Полянский еле держится на ногах. Он нагнулся, чтобы поднять бутылку, но не удержался, и чуть было не упал, успев ухватиться в последний момент за край тумбочки. Следом он вновь нагнулся и поднял бутылку, сделал несколько жадных глотков и швырнул ее в сторону, затем громко рассмеялся. От жуткого пьяного смеха, мне стало невыносимо страшно. Через минуту он извлек из кармана штанов чекушку водки и протянул мне.
– Выпить хочешь?
Я ничего не могла ответить, а только мотала головой.
– А курить?
– Не-не – хочу.
Сергей что-то невнятное пробормотал, покачал головой и, махнув рукой спросил:
– А что ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты лег спать, – робко пролепетала я.
– Да, пошла ты! Я не хочу спать! – заорал он во все горло.
Было в его крике что-то страшное и зверское. Я вздрогнула, вжалась в кресло и, закрыв лицо руками заплакала. Полянский, не выпуская чекушку из рук, выудил из кармана смятый пластмассовый стаканчик, налил водки и протянул мне:
– На, хлебни маленько, успокойся.
– Я не пью водку, – дрожащим голосом ответила я.
Он поднял на меня пьяные глаза, погрозил пальцем, а потом театрально развел руками:
– Ну, извини, мартини у нас нет. Пей, говорят, а то я тебе сам в горло залью.
Я испугалась. Взяв стаканчик, я сделала несколько глотков и почувствовала приступ тошноты. Прокашлявшись, я просипела:
– Дай, закусить.
Полянский, плутая по коридору, добрался до кухни и вернулся с корочкой хлеба. Дрожащей рукой я дотянулась к корочке хлеба и быстро поднесла ее к носу. Если я не ошибаюсь, то это один из способов занюхивать водку. Сделала еще глоток. Пред глазами все поплыло, и чувство страха немного отступило. Ну, что ж, может, в этом состоянии легче будет воспринимать все происходящее. Кто бы видел сейчас глаза Полянского, никогда бы не поверили, что этот мужчина еще утром излучал любовь и нежность. Сейчас передо мной стояло человекоподобное существо с налитыми кровью глазами и походкой пьяной гориллы. Мне было очень страшно, потому что я никогда раньше не видела Сергея в подобном состоянии, и тем более не знала, что в данный момент можно от него ожидать. Душа выворачивалась наизнанку, а сердце ныло от боли. Очень страшно думать, о том, что это и есть настоящий Сергей. Именно тот, который был скрыт для меня до сегодняшнего дня. Полянский примерил на себя чужую маску, а она оказалась не к лицу. Я не видела еще более слабого существа, чем он. Быстро его сломала воля.
Я сидела, вжавшись в кресло, и вытирала выступивший на лбу пот. В горле встал комок слез. Я дрожала от страха. Впервые, я не знала, что будет дальше и как с этим справиться. Меня хватало лишь на горькие слезы и всхлипывания.
– Ты, чего ноешь? – пробормотал Сергей и посмотрел на меня замутневшим взглядом.
В налитых кровью глазах сквозила лютая ненависть. Я замерла на месте и попыталась сдержать слезы, чтобы не вызвать гнев Полянского. Мое тело, будто камень затвердело, не давая возможности шелохнуться. Язык онемел.
– Я не понял: ты чего заткнулась?
В этот момент у меня внутри все похолодело, а тело сотрясалось в конвульсиях. Тогда Сергей опустился передо мной на колени, схватил меня за руки и стал трясти.
– Да, скажи ты, хоть что – ни будь! Что, в мужья не гожусь?!!!!! Но, ты же любишь меня?!!!!! Отвечай!!!!
– Лю-лю – блю… – пролепетала я и мне показалось, что сама не узнаю своего голоса.
Полянский опустил голову, и на секунду замолк. Мне даже показалось, что вырубился. Я зажала рукой рот, чтобы не закричать. Мыслями я возвратилась в те дни, когда сердце Сергея было переполнено радостью, глаза излучали свет и нежность, а губы шептали мелодично о любви. От этих воспоминаний стало не выносимо больно, в сердце будто оборвалась струна, которая отвечала за самые прекрасные звуки. Мысли с космической скоростью опережали чувства. Как же хочется снова услышать заветное «люблю», почувствовать нежность прикосновений и заботу! Но сердце подобно ледяной глыбе застыло в немом молчании. На секунду мне показалось, что я не дышу, словно чья-то грубая рука зажала горло. Душа кричала из последних сил: Сережа, за что?! Опомнись! Но слово люблю, потерялось в сознании. И в эту минуту, Полянский поднял голову, которая тут же опрокинулась и прошипел:
– Куда собралась, сука!
Я онемела от ужаса. И только успела прикрыться рукой, как ощутила удар и невыносимую боль. Удар оказался настолько сильным, что в голове зазвенело. Мой крик усугубил положение. Я попыталась вывернуться, но Сергей зажал запястье и нанес со всей пьяной силой второй удар, после которого я потеряла сознание.
Я очнулась от сильной головной боли и не могла понять, где нахожусь. Затылок ужасно болел. Пытаясь припомнить события вчерашнего вечера, я провела глазами вокруг и поняла, что лежу на диване в одежде укрытая пледом.
Минут через пять в комнату зашел Сергей. При виде Полянского, сердце замерло, и я придвинулась к стенке. Сергей выглядел бодрым и веселым, на лице не осталось и следа после вчерашней попойки. По комнате витал аромат туалетной воды. Сев на стул, он обворожительно улыбнулся.
«Как этот гад может вести себя, как ни в чем не бывало, – подумала я. Совсем совести нет. Он бил с такой силой, что я могла умереть. За что? И это плата за мою любовь и поддержку….?
– Как дела малыш? – улыбнулся Полянский.
– Я жива…..
– Моими молитвами.
Сергей встал, подошел к дивану и опустился рядом со мной. Я попятилась назад, но уперлась в стенку. Когда Сергей протянул ко мне руку, я закричала:
– Не смей, слышишь, не смей приближаться ко мне!
– Как скажешь, малыш, – сказал он и, убрав руку, отошел назад.
Я прижалась к стенке и, натянув до подбородка плед, следила за малейшим движением Полянского. Голова раскалывалась, перед глазами плыли белые круги. Лишь стоило Сергею сесть на стул, как я облегченно вздохнула.
– Голова очень сильно болит. Уже утро?
– Утро.
Я нащупала большую шишку на затылке, и попыталась привстать, но почувствовала легкую тошноту. Почувствовав, что меня замутило, я прислонилась к стене и снова дотронулась до окровавленного затылка.
Сергей продолжал сидеть на стуле и задумчиво смотрел на меня.
– Мне в больницу нужно, – только и смогла сказать я.
– Моя сестра придет и обработает рану, если будет, необходимость выпьешь обезболивающее. Она должна прийти с минуты на минуту, – равнодушно сказал Сергей и посмотрел на часы. – Мне на работу пора.
– Куда? – опешила я.
– Кстати, я совсем забыл, малыш! Вчера я устроился на работу. – Гордо заявил Полянский. Теперь я буду тебя обеспечивать.
В этот момент я почувствовала, что в любой момент могу отключиться от сильного головокружения и тошноты, и вновь села в кровати, с трудом сдерживая себя, чтобы не разрыдаться от обиды, унижения и боли. Сергей взял меня за подбородок и заглянул в глаза.
– Ну, не злись. Ты меня вчера сама вывела. Стала лезть со своей бабской моралью. Какая тебе разница, где я был, с кем пил?
– Я переживала за тебя. Твоя футб……., – я осеклась, и решила не упоминать о футболке.
– А нечего за меня переживать. Я взрослый мужик. И тем более я тебя предупредил.
– Сережа, я не могу по-другому, потому, что люблю, – на последнем слове, мой голос дрогнул, и я почувствовала, как подступили слезы. Я посмотрела в глаза Полянскому.
– Привыкай, я не люблю слезных мелодрам. Ты должна, знать свои обязанности и не задавать лишних вопросов. В следующий раз умнее будешь. Малыш, ну зачем ты полезла к пьяному мужику?! Тебя, что мама не научила, что к пьяному не стоит лезть под руку. И вообще, ну зачем, тебе знать, больше, чем нужно? Ты, что такая любопытная?
– Нет. Просто, я поняла одно – я не знаю, кто ты.
– Как не знаешь? Я хороший, добрый, замечательный мужчина, у которого в жизни слишком много дерьма случилось. А еще, с которым у тебя сногсшибательный секс. Согласись, тебе со мной хорошо, и я именно тот, который сможет сделать тебя счастливой? Танюша, вспомни поговорку, что любопытной Варваре, нос на базаре оторвали.
Я отстранила руки Полянского и отвела глаза в сторону. Сергей моментально подобрел и притянул меня к себе.
– Ну, малыш, прости. Столько времени спиртного в рот не брал, вот и дало в голову. Я когда увидел тебя утром, сам себя возненавидел. Танюш, я же люблю тебя очень сильно. Ну, прости, дурака, я не знаю, что на меня нашло!
В этот момент слова Сергея на меня не действовали. Я хотела, что-то сказать, но язык будто онемел. Вдруг Полянский встал на колени и принялся целовать мне руки.
– Девочка моя, прости, я не хотел. Я никогда не могу простить себе вчерашнего вечера потому, слишком сильно тебя люблю, – шептал Сергей обцыловывая каждый пальчик на моих руках.
Ситуацию спас звонок в дверь. Сергей тут же подскочил и бросился к двери. Когда дверь захлопнулась, повисла мертвая тишина. Я попыталась прислушаться, но кроме еле слышных перешептываний ничего не услышала. Потом послышалась какая-то возня, и дверь в комнату открылась. Открыв глаза, я увидела женщину и не могла не отметить, что выглядела она спокойной, но не приветливой. Даже никак не отреагировала на мой синяк на затылке. Её поведение было настолько естественным в такой ситуации, словно она каждый день ухаживает за больными.
– Говорил, же Таньке, пить меньше надо!
Женщина молча достала из пакета небольшой чемоданчик и извлекла из него профессиональный хирургический набор для обработки ран. Затем попросила повернуться и после принялась обрабатывать мою рану. Все время пока женщина занималась моей раной, Полянский находился в комнате и не сводил с незнакомки глаз. Несмотря на их немой диалог, было ясно одно: эти двое отлично понимают друг друга без слов.
– Я закончила, – сказала незнакомка, аккуратно раскладывая бутылочки с растворами обратно в чемоданчик.
– Рана серьезная? – спросил Полянский и глянул на часы.
Женщина обернулась, и ее губы расплылись в улыбке.
– Сережа, любая рана, тем более на голове, серьезная. Но, я думаю, Татьяне ничего опасного не грозит. Тут поверхностный ушиб и небольшая гематома. Отлежится пару дней и будет, как новенькая. На случай если голова все же болеть будет, я оставлю на столе обезболивающее.
Я почувствовала, как на меня накатила волна возмущения.
– Вы, не слушайте его, я не пила вчера вообще!
– Таня, вы успокойтесь, с кем не бывает. Сергей рассказал, что вы немного повздорили, после чего ты и завелась. Хотела на кухню пойти а по дороге упала. Танечка, в следующий раз, лучше меру соблюдайте, а то Сергей сильно переволновался. Прибежал ко мне на другой конец города, еще темно было. Всех домашних поднял, пришлось и его в порядок приводить. Все же братик мой.
– Послушайте, я не знаю, как вас зовут, но все было не так! Ваш брат нагло врет!
– Зовут меня Валентина. А про брата моего, не смей так говорить! Я его сестра, и очень хорошо знаю своего брата. А вас, милочка вижу впервые. Пусть вчерашнее поведение заставит вас задуматься. Выпейте таблетку.
Валентина протянула мне лекарство и стакан с водой. Затылок болел так сильно, что я не стала сопротивляться и тут же выпила лекарство.
– Валя, нам пора, – сказал Сергей и увел женщину в коридор, но сам вернулся только для того чтобы поцеловать.
Остаток дня я почти не помню, так – как провалилась в сон, после лекарства.
Я видела сон, и мне было так хорошо внутри этого сна, что не хотелось просыпаться. Мне снилась мама, папа, сестра. Мы все вместе находились на каком-то празднике. Чувство незыблемого счастья наполняло всех нас. Мы держались за руки и громко смеялись, наблюдая за кем-то на сцене. Вдруг картинка сменилась. И теперь мы с сестрой сидим в своей комнате. Я знаю, что очень сильно соскучилась по ней, и нам о многом нужно друг другу рассказать. Она почему-то молчит, и с грустью смотрит в мои глаза. Я ей что-то рассказываю, плачу, смеюсь, жалуюсь. И вдруг она меня обнимает и шепчет на ушко: Уезжай, возвращайся скорее, беги! А затем исчезает, и я просыпаюсь.
Глава девятнадцатая
Я открыла глаза и зарыдала от унижения и боли. Мне не верилось, что я осталась жива, но теперь знала одно: после того, что мне довелось пережить, я вряд ли смогу доверить свое сердце мужчине и стать абсолютно счастливой женщиной. Вряд ли смогу встретить мужчину и открыть ему душу. А без этого не получится крепкой и полноценной семьи. Я потеряла самое главное – веру, и при мысли об этом, мне стало страшно. Человек не может существовать в обществе и оставаться верен лишь самому себе. В какой-то момент во мне проснулся мизантроп.
Я снова закрыла глаза и постаралась уснуть. Не помню, удалось ли мне в тот день уснуть. Я постоянно вздрагивала, поднималась, затем вновь ложилась и уставившись пялилась в потолок. Снова закрывала глаза и старалась уснуть. Меня мучили кошмары, в моем воспаленном мозгу возникали жуткие картины, того, что может произойти дальше.
Я даже не задумывалась над тем, что я должна делать дальше. У меня не было сил. Мне хотелось только одного – бежать. Собрав последние силы, я попыталась приподняться, удалось, но с трудом. Тело ныло от немощи и боли, но цель бежать, двигала и побуждала к действию. Стараясь унять дрожь в коленях, я встала. Пошатываясь от слабости я взяла одежду со стула и одевшись направилась к шкафу. Достала сумку и принялась собирать вещи. В коридоре, я поспешно оделась и собиралась открыть дверь, как вдруг раздался пронзительный звонок в дверь. От неожиданности я вздрогнула. Прижавшись к стене, я затаила дыхание, боясь пошелохнуться. Звонки продолжались с упорной настойчивостью. Господи, ну почему именно сейчас?! И кого принесло? О том, что это мог быть Полянский, я старалась не думать.
Открыв дверь, я облегченно вздохнула – передо мной стояла импозантная тетя Рая.
– Это я! – провозгласила она и вдруг её лицо вытянулось в неподдельном удивление.
Её взгляд бегло пробежался по мне. Тетя Рая быстро прошла в прихожую и захлопнула дверь.
– Танечка, у тебя такое лицо, будто ты приведение увидела?! Я, что напугала тебя или…… её взгляд упал на сумку, лежащую у моих ног. – А может, я нарушила твои планы?
Мой язык онемел, и не удавалось вымолвить и слово. Тетя Рая по свойски повесила пальто, сняла сапоги и взяв меня под руку повела в кухню.
Глава двадцатая
Утро нахлынуло навалившимся потоком звуков и сорокоградусным беспощадным солнцем. Я открыла глаза, сладко потянулась и села. Ноги нырнули в мягкие тапочки, и я готовая уже крикнуть Сережа, наткнулась на аккуратно сложенную записку. Рука неприятно дрогнула, прежде чем я осмелилась прочитать.
«Любимая Танечка, я скоро приеду за тобой. Будь готова к 12. Форма для поездки на дачу. Остальное узнаешь позже. Безумно любящий Сергей. Целую».
Я почувствовала, как легкая волна счастья проникла в мое сердце и заключила его в свои зыбкие объятия. Безумно хотелось проникнуться этими мгновениями и запереть его на огромный замок, чтобы больше никогда не потерять.
Я бросилась к шкафу с одеждой и через несколько минут была в полной «боевой готовности». Оставался битый час, разделяющий меня от встречи с любимым. Как же бесконечно тянется время, когда ты находишься в ожидании. В первые минуты я металась по комнате, будто тигрица в клетке, не зная, куда себя деть. Потом успокоилась, села на диван и обхватив колени руками, бесцельно уставилась в окно. Тишина. И лишь часы на стене безустанно напоминают о том, что время не стоит на месте. Сколько просидела в одной и той же позе, не имею представления. Наконец мой взгляд ожил и скользнул в сторону журнального столика, на котором со вчерашнего дня так и оставался лежать футляр с драгоценностями. Решив посмотреть на них новым взглядом, я взяла его в руки, провела по гладкому густому ворсу и открыла. Блеск камней слепил глаза, так, что я на минуту зажмурилась. Дальше происходили невероятные вещи. Открыв глаза на меня нахлынули новые совсем незнакомые мне чувства. Пальцы рук сами потянулись к ожерелью. Я медленно провела кончиками пальцев по выпуклости камней и мне показалось, что от прикосновения они заблестели еще ярче. Во мне проснулось дикое желание обладать этой красотой ежесекундно. Душа задрожала в преддверии чего-то нового и непонятного. Захотелось рассмотреть все до мельчайших мелочей. В голове как-то нежданно вспыхнула мысль о том, что это все не может быть натуральным, и я судорожно принялась искать подтверждения моей интуиции. Перебирая пальцами хрупкую цепь драгоценного металла, я перевернула ожерелье тыльной стороной и попыталась узреть следы подтверждения того, что драгоценности являются подделкой. Но, к моему удивлению ожерелье действительно было подлинником. И все бы ничего, как вдруг я обнаружила следы белой не то краски, не то чего-то непонятного. Я осторожно потерла пальцем, и к моему изумлению белое пятнышко с легкостью отпало, но после я увидела отставшую царапину. С доли секунд я оставалась в немом оцепенении, видимо мой мозг искал все возможные ответы на этот вопрос. Напрашивалась лишь одна мысль, которую я боялась подпустить даже близко к своему сознанию: я не являлась единственной обладательницей этой красоты. Видимо украшение хорошо вычистили, пред тем, как преподнести мне. А это могло значить одно: Сергей опять мне лгал. Мысль о том, что драгоценности могли быть украденными, закралась в мозгу и отдавалась душевной болью. Я не успела дойти до крайнего самобичевания…..
Неожиданно я услышала какой-то шорох у входной двери. Это заставило мигом собраться. Я встала и направилась к двери, но, не успев сделать и шага к дверному глазку, раздался звонок. Сердце замерло в груди. Для Сергея еще рановато. Боясь сделать лишний вздох я приблизилась к глазку и с особой осторожностью попыталась рассмотреть того кто стоит по ту сторону двери. Когда я увидела Валентину, это вовсе не обрадовало меня, а наоборот насторожило. Я открыла дверь.
Валентина встрепенулась, будто и не ожидала меня увидеть, и только потом заговорила:
– Танечка?! Вы дома? Как хорошо, что я вас застала.
– Да, я дома, – только и смогла выдавить я.
Рука сама распахнула дверь, впуская Валентину в дом.
Валентина вплотную подошла ко мне и еле слышно прошептала:
– Татьяна, нам нужно поговорить.
Голова закружилась, чтобы не упасть, я схватилась за край тумбы и с трудом перевела дух. Получается, что еще не все тайны раскрыты, и Валентина готовит новый удар.
Она прошла в прихожую и застыла, словно ей приказали не двигаться с места.
– Я вас слушаю.
Женщина оглянулась в сторону входной двери, которая была почти нараспашку, затем захлопнула её, и произнесла:
– Пройдемте на кухню.
– Что вы хотите? – зло огрызнулась я.
Пропустив мою злость, мимо ушей, она взяла меня под руку и повела в сторону кухни. Я пару раз дернулась, но силы явно были не равны, пришлось сдаться.
– Да, что вы себе позволяете!
Но Валентина втащила меня в кухню, усадила на стул, захлопнула наглухо дверь, и сама села напротив. Вытащив пачку сигарет, она закурила.
– Таня, вас наверно удивляет, что я пришла к вам?
– Вы даже представить не можете как, – вновь огрызнулась я.
– Я предлагаю вам успокоиться и внимательно выслушать меня.
– А в чем собственно дело? – не унималась я.
Валентина выпустила клубок дыма и беспристрастно заявила:
