Текст книги "Измена. Обман. Развод или другие приключения разведенки (СИ)"

Автор книги: Елена Казанцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Она сидела у себя в номере и вспоминала.

Диана хорошо помнит тот момент, когда у нее появились подозрения в неверности мужа. Он перестал прикасаться к ней, а их сексуальная жизнь уменьшилась до одного раза в месяц, и то быстро, скомкано, словно Боря ей делал одолжение. И это было странно, потому что до этого три раза в неделю было его нормой. Он ссылался на большую нагрузку на работе, свою усталость, но она чувствовала, что что-то не так.

И не то, чтобы ей очень хотелось секса. Она так и не почувствовала тяги к интимной близости за семь лет жизни с Борей, не получала удовольствия от секса. Диана не получала от этого ничего. Но мама ей говорила, что муж должен быть накормлен и удовлетворен в постели, а маме она верила. Поэтому всю свою семейную жизнь Диана старалась делать в постели то, что просил ее муж, и изображала оргазм каждый раз. Иной раз в этот момент она думала про себя, что в ней умерла талантливейшая актриса. Но мужу было приятно, ее это радовало. Диана продолжала играть роль всем удовлетворенной женщины.

Потом наступил момент, когда ей это все надоело. И надо же такому случиться, что и муж перестал к ней испытывать влечения. Они, как два куска одного айсберга, что раскололся в холодном океане, стали отдаляться друг от друга. Не осталось ни чувств, не желания.

И Диану это стало пугать.

Ведь мама говорила, что предназначение женщины – это семья.

Как-то сидя в очереди к гинекологу, она разговорилась с молодой женщиной. Та поведала, что разводится с мужем после почти двадцати лет брака, последние годы даже не подозревала, что он скачет по чужим койкам. Никаких признаков не было.

После этого разговора Диана задумалась. Полезла в интернет и стала искать признаки гулящего мужа. А потом начала проверять своего муженька. Но все улики, которые она находила, он подвергал сомнению, как истинный юрист. Пахнет духами? С клиенткой был на переговорах, она использует термоядерные духи. Волос на пиджаке? С клиенткой сидел рядом на суде. Задержался на работе? Завтра заседание суда и надо подготовить материалы. Куча контактов с женскими именами в телефоне, так это его клиентки по бракоразводным процессам. Невозможно подловить его хоть на чем либо. На все вопросы у него были ответы.

Оставалось проверить, как он действительно готовиться к заседанию суда.

Вот она и пошла к нему на работу, когда он в очередной раз задержался. Конечно, он предупредил заранее, написал ей в мессенджере, поставил смайлик «сердечко», написал, что любит. Только от этого ее подозрения увеличились в три раза. Это было уже третий раз за неделю, сегодня была пятница, а значит, в субботу никаких заседаний суда быть не могло.

Она оделась и вышла из дома. Предупреждать его не стала.

Когда подошла к подъезду его конторы, то выдохнула, остановилась и немного постояла, внутреннее готовясь к тому, что там увидит.

Охранник выпучил на нее глаза и как-то нервно дернулся.

– Не надо предупреждать Бориса Марковича о моей появлении, – строго сказала она охраннику, ведь она была соучредителем. Имела право.

Тот только махнул рукой. Видимо, знал, что твориться в кабинете директора.

Она прошла узкими коридорами до кабинета Бори. В приемной было пусто. На столе стоял включенный компьютер, на полу лежали беспорядочно разбросанные документы. А из кабинета Бори доносились хлюпающие звуки. Дверь они попросту забыли закрыть. В щелку была видна та часть кабинета, где стоял стол.

Секретарша лежала на столе, оттопырив попку и постанывала, эротично выгибаясь. Змея подколодная!

– Давай в ротик, хочу посмотреть, как ты сосешь, – раздался Борин голос.

Диана толкнула дверь, та открыла чуть шире. Теперь она видела все, как на ладони: Борю в позе Наполеона, выигравшего сражение при Ватерлоо, голую Сусанну, стоящую на коленях, и сосущую Борин хрен.

В один момент шоры с глаз спали. У нее в голове пронеслись все отговорки Бори, все его задержки на работе, внезапные командировки не пойми куда. Все встало на свое место. Теперь понятно, где задерживался Боря.

Диана сидела в своем номере в гостинице и рыдала. За что это все ей. За какие такие грехи. Разве не была она хорошей женой? Чем она хуже шмары под именем Сусанна. Почему муж охладел к ней. Плохо давала? Его не устраивал секс ней? Или она недостаточно хороша для него?

Тогда почему красивый, властный мужчина, которого она случайно повстречала в гостинице, возжелал ее, правда посчитал шлюхой.

Конечно, ей было обидно! Надо же, предложил ей секс за деньги! Вот паразит, кобель!

Да как он мог!

Но он же ее желал? Чего тогда не хватало мужу?

Она сама не поняла, почему пошла в номер к незнакомому мужчине. Ведь не могла же она поверить, что ее пригласили на рюмочку вина. Она же не девочка в пубертатном возрасте и не наивная студентка. Его желание читалось в глазах. Да он облизывался, как кот на сметану. Готов был ее трахнуть прямо там в лифте. И все-таки она пошла к нему в номер. Готова была переспать с ним, первым встречным. Хотела себе доказать, что не брошенка, что на нее есть еще спрос?

И все же ее возмутило его предложение о денежном вознаграждении.

В тот момент она готова была его убить, зарядить силиконовым членом ему прямо в лоб. Но просто ушла.

Из неприятных мыслей ее вырвал телефонный звонок. Мама!

– Доченька, ты где? – нервно спросила мама.

– У подруги, – сухо ответила Диана.

– Доченька, я тебе тысячу раз говорила, что у замужней женщины не должно быть подруг, – грозно сказала мама. – У тебя должен быть только муж и мама.

– Да, мама, но теперь у меня мужа нет.

– Дианочка, еще все можно исправить, Боря очень расстроился, он переживает вашу размолвку, хочет помириться, – жалостливо запричитала мама.

– Мам, он может и хочет, но я не хочу. Не хочу чтобы он совал в меня свой стручок после всяких там Сусанн.

– Он во всем повинился мне, Диана. Он больше так не будет.

– Мам, ты себя слышишь? Мужику скоро сороковник, а он перед своей тещей отчитывается, как пятиклассник. Что значит, больше не будет? Больше не будет с Сусанной. Так там еще батальон в коротких юбках ходит.

– Дочь, он станет тебе верным мужем.

– Поздно, поздно каяться. Я не хочу!

И она сбросила звонок. Но мама была настырна. Она набирала ее снова и снова. Пока Диана не выключила телефон.

Куда теперь?

Сидеть одной в номере гостиницы было тоскливо.

И она решила поехать к Манюне. Машка была всегда «ЗА», ей нужна была любая движуха, потому что ее добивала работа на дому. Она с удовольствием соглашалась сходить в ресторан, кафе, боулинг, попеть в караоке или пройтись легким туристическим маршрутом. Любая движуха, кроме похорон и голодовки.

Диана решила, что вытащит подругу в ресторанчик, тем более что время приближалось к обеду.

Она вышла из гостиницы и решила пройти через парковку, чтобы выйти на другую улицу, так было быстрее. Она и не заметила, что возле входа в гостиницу топтались два парня. Они вели себя несколько странно, все время оглядывались, словно кого-то поджидали, и когда появилась Диана, встали в стойку. Наружность у этих двоих дворовых ушлепков была не под стать времени, они словно вышли из девяностых, или переместились оттуда на машине времени: коротко остриженные волосы, бейсболка натянутая на глаза, треники с лампасами и майка алкоголичка, убитые кроссовки фирмы Адидас, а сверху накинуты кожаные куртки. Один из них жевал жевательную резинку, громко хлопая розовые пузыри. У второго в уголке рта была спичка, которую он перекатывал из одного уголка губ в другой. Они внимательно следили за женщиной, и когда она устремилась к парковке, пошли за ней, стараясь не отстать.

Она заметила их тогда, когда уже была на середине парковки. Здесь было сумрачно, и ей стало страшно. Она заспешила, рукой шаря по карманам в сумочке.

– Эй, красотка, может, познакомимся, – прибавил шагу тот, который пожевывал спичку.

– Куда же ты спешишь, девушка, – второй тоже прибавил шагу и, нагнав женщину, схватил ту за локоть.

Диана испугалась и выронила сумку. От удара об асфальт сумка раскрылась, и ее содержимое высыпалось. И чертов фаллоимитатор заскакал радостно по асфальту.

– О, чей это? – спросил один из парней.

Второй заржал и схватил Диану за предплечье.

– Этой штукой она сама себя…, – пошёл нецензурный текс от одного из парней, который комментировал куда и зачем засовывают эту штуку.

– Чё? Этим? Голодная чей ли, а то мы можем удовлетворить? В-двоооо-еееем, – заржал первый, вторя своему дружку.

– Но, но, сказали без этого, – тихо сказал первый со спичкой и пихнул локтем второго.

Диана поняла, что попала. Ей никто не поможет. Она резко рванула руку из захвата, затем быстро опустила ее в карман пальто, доставая баллончик с перцовым газом. Когда-то его, смеясь, ей подарила подруга, предлагая попробовать на муже при следующем скандале. И вот он ей понадобился, не муж конечно, а баллончик.

И она выпустила струю прямо в лица падавших. Те зашлись в кашле, они мотали головой, у них текли слюни, сопли, слезы, все разом. Диане самой стало плохо. Она, кашляя, опустилась на колени, собирая по асфальту разлетевшиеся вещи, затем выхватила из рук парня силиконовый фаллос и ударила им напавшего по лицу.

– Ты чё делаешь, дура, – орал парень, пытаясь прикрыться от ударов рукой.

Второй вновь попытался ее схватить за предплечье, и тоже получил несколько ударов по морде фаллосом. НА ПЯТОЙ МИНУТЕ ИЗБИЕНИЯ, ФАЛЛОС ПОРВАЛСЯ!

Не выдержало силиконовое изделие столь сильного напряжения, не для этого его отливали. Фаллос оторвался и укатился под машину. А в руках у Дианы остались два сморщенных яичка.

– Браво! – позади нее раздались жидкие хлопки в ладоши. Она развернулась и посмотрела назад. Позади нее стоял Волков, привалившись к капоту крутой тачки.

– Вы? – только и смогла вымолвить она. – Вы мне не помогли?

Ее удивлению и возмущению не было предела.

– Зачем, вы и сами справились, – спокойно раздалось ей в ответ. – Только в бою дружка своего потеряли.

И он ехидно засмеялся. А она кинула в него остатки фаллоимитатора. Он только слегка увернулся.

– Вам надо съездить к врачу, проверить глаза, перцовые аэрозоли страшно вредные для слизистой.

– Пошли вы к черту!

Она развернулась, пытаясь уйти. Но ее остановил его голос: Вы в таком виде будете гулять по городу. Не пугайте прохожих.

– Что с моим видом не так, – зло обернулась к нему Диана, затем сунула руку в сумку и вытащила зеркальце. Удача была на ее стороне, зеркало не разбилось, но показала всю неприглядность ее внешности: лицо, покрытое красными пятнами, словно она заболела лишаем, тушь, размазанная по лицу, всклокоченные волосы.

Диана пришла в ужас.

– Я не могу в таком виде никуда пойти. А как мне вернуться назад?

Ей даже страшно было представить, что она сейчас войдет в фойе гостиницы.

– Пойдемте, я вас проведу тайными тропами…

Глава 8

– Накой ты подарил ей этот фаллос, – орал на Борю Стас. – Она моих парней так отделала, что я теперь неделю не смогу выпустить их в поля дань собирать.

Стас давал деньги в долг, если должники уклонялись от возврата долго, то на подхвате у Стаса были крепкие братки, которые этот долг выколачивали. Братки не гнушались ничем. В ход шли запугивания, избиение, даже изнасилование. И вот впервые за несколько лет, его братков позорно избили, полив предварительно перцовым газом из баллончика.

Боря сидел на диване и чесал щеку. Сквозь кожу пробивала двухдневная щетина, но бриться он не мог. Кожа после побоев сильно болела, синяки так и не прошли, несмотря на заверение фармацевта, что та мазь от синяков – это лучшее средство в мире.

– Какая *лядь тебя в *опу укусила, что ты приобрел фаллоимитатор, – орал Стас.

– Слушай, Сусанна такая затейница, предложила сходить в магазин для взрослых, ну мы там всяких приблуд купили с ней. Зачем потащил пакет домой, так в машине боялся оставить, думал, Диана может в бардачок случайно заглянуть, решил дома спрятать. А тут она с этим разводом. Взбесила меня сука! Ну и я ей вручил.

– Гондон ты штопаный, Боря! Пидор недоделанный, теперь Цыпа точно узнает о наших проблемах. Готовь продавать добро.

– Не, так не пойдет, Стасик. Вместе в это дерьмо влезли, вместе и давай расхлебывать.

– Во тебе! – и стал Стас сунул под нос Боре фигуру из трех пальцев, Боря только скривился и отодвинул дулю от себя.

– Стасик, к Цыпе ты меня таскал, с Цыпой ты договаривался, так что мы в доле, – Боря усмехнулся. – Если не веришь, то договорчик наш прошерсти. Там есть один пунктик, мелким шрифтом написанный.

Боря ехидно ухмыльнулся. Стасик на миг замер, а потом разразился потоком брани.

– Пидор ты, Боря, – процедил Стас.

– От пидора слышу, – взвился Боря. – А твои петушки-пидорки куда смотрели, когда к моей жене подвалили. Кто их просил?

– На *уй тебя с твоей женушкой! – морда Стаса приобрела свекольный оттенок. – Тебе надо было вернуть жену, не мне, заметь!

– Это ты все про*бал, – Боря подскочил с дивана и встав в петушиную стойку перед Стасом. Еще немного и они, наверное, подрались бы. Ну, как подрались? Не тот ни другой этого делать не умели, и в детстве их этому не научили, так как они оба были хорошими еврейскими мальчиками. Но Стас, в отличие от Бори, рос в бедном квартале, где в этом была необходимость. Он был хилым мальчиком-ботаном, и его спасал только изворотливый ум. Он быстро понял, что свой ум можно монетизировать. Сначала начал решат задачки для двоечников, делал за них уроки, писал сочинения. Так у него появились друзья, которые его защищали от других грозных соперников. Потом Стас стал придумывать разные схемы развода на деньги. И уже тут эти друзья защищали его, так как он приносил всей компании прибыль. А курочку несущую золотые яйца надо защищать. Он вырос, но в своей жизни ничего не поменял. Его бизнес всегда ходил по грани между официальным и криминальным. Стас не накачал мышц, они ему попросту были не нужны. За него все грязные дела делали качки, у которых только на это ума и хватало.

Поэтому сейчас, если бы два друга подрались, то это больше походило на битву двух хомячков, чем на битву двух мужиков. Но в воздухе висело напряжение.

– Стасик, отвянь от меня, без тебя тошно, – первым решил сбросить напряжение Боря. – Давай лучше по коньячку.

И он посеменил на кухню, где в одном из шкафчиков хранил неприкосновенный запас спиртного. Тут же из другого шкафа извлек бокалы для драгоценного напитка.

Он разливал коньяк, любуясь благородным цветом и ароматом. Коньяк был коллекционным, его подарила ему одна благодарная клиентка. Обычно благодарности Боря принимал в кровати, но этой клиентке было уже порядком за пятьдесят, поэтому от нее он взял только коньяк.

Стас продолжал «быковать», но бокал взял. Отпил немного: Лучше бы виски налил.

Буркнул Стасик.

– Сам возьми, виски в холодильнике стоят, – бросил ему Боря, он остановился у окна и смотрел сейчас на двор, где сновали люди. – Закуску захвати из холодильника.

Стас пошуршал в холодильнике, позади Бори забрякали тарелки, запахло едой. Боря не привык сам накрывать на стол, да и не проверял, есть ли что-то в наличие из съестного, раньше все делала Диана. Теперь он чувствовал себя, как без рук. И ему еще сильнее захотелось все вернуть назад. Но фарш обратно в мясорубку не втолкнешь.

– Стас, чего делать то будем? – тихо проскулил Боря и взъерошил свои волосы.

– Давай думать, сумма конечно большая, если Цыпа узнает о проблеме и заставит все вернуть еще и с процентами, то мы с тобой в жопе. Но ведь он может и не узнать.

– Как? Как нам это сделать?

– Надо еще раз поговорить с твоей женой, купи ей цацку, пади к ногам, че там бабы любят?

– Это не про Диану, она кремень баба.

– Вот ведь говорил тебе, женись на моей двоюродной сеструхе. Она из нищих кварталов, за хорошую жизнь бы тебе ноги мыла, в рот заглядывала. А ты…

– Стасик, деньги идут к деньгам, такая есть пословица.

Боря вспомнил сестру Стаса и его передернула. Мало того, что девушка была, мягко говоря, не сильно симпатичная, так еще коротконогая, толстоватая, с ужасной фигурой. И характер у девки был мерзкий, от нее вешался ее нынешний муж. Уж нашел Стасик кого ему в жены сулить.

– Боря, а много денег у ее мамаши? – вдруг заинтересовался Стас.

– Ну, Марина Иосифовна первый раз была замужем за поляком, он в наследство оставил им с Дианочкой ляма полтора зеленых. Немного по нынешним временам. А вот второй ее муж был предприниматель из Израиля, Соломон Гольдберг, вот тот точно ей хорошо оставил, у нее вилла у Средиземного моря, дом здесь, и, наверное, с десяток лямов зеленых на счетах. А может и больше.

– Так может с тёщей замутить многоходовку? – с интересом посмотрел на Борю Стасик. – Придумать какой-нибудь сюжет, выманить денежку, нам то и надо ляма два зеленых.

– Ты шо? Меня тут родня Гольдберга по полю раскатает, там знаешь, какие акулы.

– Так мы не про тебя сюжетик придумаем, а про жену твою дурочку.

– Про жену? А что про нее придумать можно, она же кроме тряпок ничего не покупает.

– Оставь это мне.

– Ой, ссыкотно мне, Стасик.

– А ты не ссы!

И тут раздался звонок в двери. Друзья переглянулись и вместе пошли открывать. На пороге стоял Цыпа с двумя братанами.

Если бы вы встретили Цыпу на улице, то подумали: Обычный мужик, ничего особенного, ну наколки на пальцах, ну крест во все пузо, кого этим удивишь. И только единицы действительно знали, кто такой Цыпа. И те, кто знали, те боялись его и уважали.

– Чё с мордами, – прохрипел Цыпа, говорят его в тюрьме пытались задушить, не получилось, но с тех пор его голос хриплый и тихий, но даже такой наводил страх. И сейчас у Стаса с Борей по спине побежали ручейки пота.

– Ничё, так подрались по пьяни, – съежился Боря.

– Говорят, у вас, мужики, проблемы какие-то нарисовались, – Цыпа прошёл по кухне и сел на табурет.

– Не, все хорошо Цыпа, – попытался заверить его Стас.

– Хорошо, если хорошо, как у нас с долгом? – с хрипотцой спросил Цыпа.

– Придерживаемся графика платежей, мы же первую часть долга уже вернули, – живо начал Стас.

– Вы мне не долг вернули, а проценты оплатили, – оборвал его Цыпа. – Должок остается за вами. Так что, жду денежку, как и договаривались.

Цыпа встал, плеснул себе коньяка, выпил, закусил нарезкой колбасы и молча вышел. Два бугая последовали за ним.

– У нас нет выхода, кто-т о уже насвистел про проблемы, – Стас развернулся к Боре. – Давай трясти твою тёщу.

Глава 9

В своем громадном особняке, расположенном рядом с Булонским лесом, умирал Лев Заславский. Врачи давно уже не скрывали от него его диагноз. Да и зачем вселять надежду в смертельно больного человека.

Ему сказали о том, что он смертельно болен еще два года назад. Что дни его сочтены – полгод тому назад, но он упрямо продолжал жить. У него была цель: разыскать своих ближайших родственников.

Так уж получилось, что его мать Марыся Заславская оказалась вдали от дома в лихую годину, как раз перед началом второй мировой войны. Вместе со своими бездетными родственниками тетей Агнессой и дядей Богданом они уехали в путешествие, как раз только наступил злополучный тридцать девятый год. Марясе тогда было всего четырнадцать. Отъезд из Польши спас им жизнь. Останься бы они в Кракове, то не избежали бы концлагеря. Почти вся их родня сгинула в Освенциме, ведь в их жилах была четверть еврейской крови.

Марысе с родственниками тоже пришлось нелегко, пожар фашизма охватывал Европу, одна страна за другой вставали под знамена фашисткой Германии. Страны, пораженные болезнью фашизма, ненавидели евреев. Им приходилось все время убегать. Наконец они осели на юге Франции. Здесь не было оккупации, управляла всем коллаборационистское правительство Виши, тем не менее, евреев тут тоже не любили. Им пришлось выправить себе поддельные документы и все время жить в страхе.

Дядя нашел небольшую подработку, тетя шила, поэтому они сводили концы с концами, и каждый день тряслись по ночам, чтобы за ними не пришли.

Но настал сорок четвертый год, Францию освободили. Марысе было уже девятнадцать лет. Тетушка научила ее шить, и она смогла сама зарабатывать себе на кусок хлеба. Франция оживала. Люди оживали, всем хотелось достойно выглядеть. На рынках появились товары, многое привезли с собой американцы. У кого были деньги, покупали на рынке, остальные перешивали старые вещи, народ потянулся к швеям. У Марыси с ее тетушкой не было отбоя от заказчиков. Они сняли небольшое помещение и открыли ателье.

Тогда им казалось, что жизнь налаживается, но сначала заболел дядя, потом у тети обнаружили туберкулез. И через два года Марыся осталась одна. Свой маленький бизнес она одна не потянула, ателье открывались в их городке одно за другим, с такой конкуренцией трудно было справиться. Ей пришлось устроиться простой швеей в одно из таких крупных ателье.

Время шло. Марыся жила одна, ей уже было двадцать пять. Марыся понимала, что она не красавица, никогда ей не была, устроить личную жизнь в послевоенное время, когда мужчин не хватало, ей не удастся. И она закрутила роман с американцем. Тот был военным, служил на корабле. Она не надеялась, что он заберет ее с собой, она просто хотела родить ребенка для себя, желательно девочку. Их роман был коротким, матрос уехал в свою далекую Америку, прислав ей на Рождество открытку. А у Марыся к весне родился ребенок. Мальчика она назвала Лев.

Время шло. Лев подрастал, из маленького пухлого мальчика превратившись в статного красавца. Марыся смотрела на него и удивлялась. Он не был похож на американского матроса, с которым у нее была краткая связь, он не был похож и на нее. В своем сыне она узнавала черты своего отца.

Отец был когда-то польским офицером, статный, красивый мужчина притягивал к себе взгляды противоположного полу, редкая барышня не оборачивалась, когда он проходил мимо. Жена, мать Марыси, его сильно ревновала, сама то она не отличалась ни красотой, ни статью. Марыся была очень похожа на мать. А вот две старшие сестры Марыси были копии отца: Катарина и Богдана.

Сейчас в чертах своего сына она угадывала черты отца. Мальчик рос быстро. Марыся всю свою нерастраченную любовь отдавала сыну. Но, как и ее родственники, прожила не долго. Едва мальчику стукнуло семнадцать, она тихо ушла. Все тот же туберкулез.

Лев хорошо помнил тот год, когда не стало матери. Ему, еще почти мальчишке, пришлось войти во взрослую жизнь. Денег, что оставила мать, надолго не хватило. Иногда его подкармливали ее подруги, но он понимал, что так долго тянуться не может. Поэтому, окончив школу, он начал искать работу.

Город был портовый, найти подработку можно всегда. Сначала он устроился грузчиком в порт, потом разнорабочим, а потом ему попалось объявление, что для археологической экспедиции требуются разнорабочие.

Он всегда мечтал о других странах. Здорового крепкого парня с удовольствием взяли на работу.

Так началась совсем другая история его жизни. Умный и смышленый молодой человек быстро учился. Он десятками поглощал книги по археологии, мечтая когда-нибудь стать археологом. Работал до изнеможения на раскопках и мечтал, что когда-нибудь отроет гробницу по своему величию не меньше, чем гробница Тутанхамона. Но жизнь вновь с ним сыграла злую шутку.

В один день на раскопках очередной могилы в Египте они совершенно случайно наткнулись на другое захоронение более раннего периода. Видимо, его делали наспех, Нил при очередном разливе залил могилу илом и песком, скрывая ее навечно. И вот раскапывая захоронение, которое уже подвергалось не раз разграблению, они наткнулись на совершенно другую могилу.

В этой могиле прятались сокровища. Весь вечер лагерь археологов праздновал удачу. На следующий день раскопки продолжились. Под слоем глины и песка находили изящные вещицы. Гробница явно принадлежала очень знатной и богатой женщине. В один из дней археолог в куске глины нашёл жука-скарабея, выполненного из нефрита и покрытого золотом. Весь лагерь сбежался к нему, рассматривать находку. И пока все вокруг ликовали. Лев заметил на дне ямы еще несколько кусков глины, очертаниями похожими на статуэтки. Что-то щелкнуло в его мозгу. Он спрыгнул на дно ямы и бросил эти куски в свое ведро, прикрыв сверху просеянной землей. Ведро он отнес в отвал, куда закапал куски глины. Этой же ночью он прокрался к отвалам земли, извлек свою находку и отнес на реку. Он тщательно отмывал спекшиеся от жары куски глины. И под ней обнаружил нефритовую статуэтку Изиды, выполненную столь искусно, что на ней можно было разглядеть все сгибы платья богини и его рисунок. Во втором куске была статуэтка кошки, она тоже была вырезана из куска нефрита, но в глаза кошки вставлены были драгоценные камни. В третьем куске был бог Ра, часть статуэтки была покрыта золотом, а в глаза так же, как у кошки, были вставлены алмазы. К основанию статуэтки что-то приклеилось, и этот предмет никак не хотел отсоединиться, сколько долго его не отмывал Лев. Только после долгого отмачивания в воде, от основания статуэтки отделился знак Шен, кольцо из веревки с касательной к нему линией, кольцо вечной защиты. Лев сидел на берегу, а на его ладони, сверкая в свете луны, лежал золотой знак Шен – символ защиты.

И Лев понял, что это знак для него.

В тоже утро он украл жука-скарабея.

Придумал повод, что ему надо доехать до города, он навсегда покинул археологические раскопки.

Свои бесценные сокровища Лев спрятал в двойной подкладке рюкзака, предварительно упаковав в тряпки. Только знак Шен покрыл черной краской, одел на цепочку, и с тех пор носил не снимая.

Он стал изгоем.

На руках была небольшая сумма денег, работы не было, во Францию вернуться он боялся. И он не нашёл ничего лучше, как уйти на воинскую службу, попав в иностранный Легион. Почти пять лет он провел на службе в армии, меняя части, страны, континенты. Но в основном это была Африка.

Именно там он познакомился с предприимчивым еврейским пареньком, который научил его играть на бирже с ценными бумагами. Так Лев начал зарабатывать. Сначала это были небольшие суммы, но чем дальше он играл на бирже, тем больший доход ему приносили ценные бцмаги.

Он верил в себя и знак Шен. Он верил, что высшие силы его будут охранять, пока знак на его груди.

Вернулся он во Францию уже в восьмидесятых. Ему тридцать два, ни кола, ни двора.

С того момента прошло много лет. Он стал баснословно богат, а те статуэтки, что он украл на раскопках, украшают витрину его частной коллекции. Знак Шен он так и носил всю свою жизнь. Теперь он отмыт от краски, к нему сделано специальное крепление и особая золотая цепочка.

Лев верил, что высшие силы охраняют его.

Вот только все богатства, что он накопил за долгую жизнь, передать было некому.

Он был дважды женат, но ни одна из его женщин не подарила ему наследника или наследницу. Все женщины его бросали со словами: Ты не выносим. У Льва действительно был непростой характер, годы скитаний наложили на него свой отпечаток. А он искал в женщинах ту любовь, что давала ему мать, забывая, что никакая другая женщина не может подарить ему такой безусловной любви, которую может подарить только мать. Так и не получилось у него с семейной жизнью.

И вот, стоя на пороге вечности, он задумался о наследниках.

Мать, когда еще была жива, не раз ему рассказывала о своей семье, о сестрах, что остались в Кракове. Даже начертила в тетрадке корявым почерком его генеалогическое древо, расписав все связи до седьмого колена. Эту тетрадку он хранил, пронес ее через все жизненные невзгоды. И сейчас он листал пожелтевшие страницы, исписанные неровным почерком матери, задумчиво рассматривал столбцы с фамилиями и именами родственников. Только вот теперь на полях были пометки: умер, сожжен в печи Освенцима, пропал без вести, погиб в боях.

Осталось только одна ветвь, которая хоть как-то могла привести к наследникам. Это была сестра Марыси, Катарина Заславская.

Перед самой войной ее сосватали за еврея, что жил в Брест-Литовске. И она уехала к родственникам, готовиться к свадьбе. Это было еще в начале тридцать девятого года. Со слов матери в сентябре эти территории ушли Красной империи, как тогда называли СССР. Успела ли она доехать до города? Что с ней случилось дальше? Попала ли в лапы фашистов?

Это была тайна покрытая мраком.

В бумагах концлагерей она не нашёл ее имени.

И только недавно он нашёл документы, вернее для него нашли документы, в архивах НКВД. Девушка нашлась, она прожила всю войну вплоть до пятьдесят третьего года в совхозе НКВД далеко за Уралом. Как туда попала Катарина, никто сказать не мог. Но главное, что она была жива. Теперь нужно было найти ниточки ее дальнейшей судьбы.

Поэтому старый поляк заставлял свой организм жить, у него была цель. Он летел в Россию.