Текст книги "Просто я Небо (СИ)"

Автор книги: Елена Ингверь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Ты такая лёгенькая, Тсунаёши-тян! – раздался над ухом знакомый голос. – Не плачь. Хочешь зефирку?

Тсуна слабо помотала головой, стараясь при этом спрятать лицо. Она не хотела, чтобы Бьякуран видел её зарёванной.

Зефиролюбивая тушка плюхнулась на кровать, а девочка оказалась прижата к ней ещё и крыльями. Белые перья дарили тепло и спокойствие. Гармонию.

Так они сидели ещё некоторое время. Тсуне стало чуть легче. Она решила ещё себя отвлечь и спросила:

– Бьякуран, а почему ты присоединился к Юни… И к нам?

– Когда ты меня победила, я погрузился в… Кошмар, это можно так назвать. Там я достиг всего, что хотел. Захватил мир, собрал Три-Ни-Сетте. А потом понял, что я мёртв. Вот так, просто. Для меня больше ничего не существовало: мне было нечего делать, нечего хотеть, не о чем даже думать. А потом пришла Юни, или там, скорее, Сепира. Она принесла мне печенья, утешила и вывела оттуда за руку, прямо в этот мир. И…

– И поэтому ты сейчас меня успокаиваешь?

– Отчасти.

Они помолчали. Бьякуран не улыбался.

Потом он нарушил тишину, взяв зефирку из шуршащего пакета. Спросил:

– А ты почему? Ты ведь могла оставить всё как есть, или же выставить Шахматноголовому любые условия, он бы принял. Даже при создании порталов, ты могла сделать Аркобалено Неба кого угодно. Так зачем ты так поступила?

Тсуна впервые за весь разговор посмотрела на Бьякурана. Улыбнулась. Сказала:

– Глупый ты. Это моя обязанность. Просто я Небо, понимаешь?

Комментарий к Часть 15 Здесь можно поставить конец. Даже нужно.

Но я обещала пэйринг, и я это помню. А ещё осталась пара незаконченных вещей, которые тоже надо написать. Поэтому я пока не ставлю “закончен”.

Так что кто вместе со мной считает, что это конец, можете не читать, что я напишу дальше.

====== Часть 15 (Дополнительная) ======

Проклятие было снято через две недели. Это не много. Но потраченную энергию кто вернёт? И поэтому Тсуна и остальные новые Аркобалено остались маленькими.

Сегодня был день, когда все, кто ещё не отправился по домам, разъезжались.

Самолёт в Японию для Тсуны с командой должен был быть готов через три часа. Частный самолёт. Варийский. Почему-то частью семьи Тсунаёши желали стать очень многие. Ладно Вендиче, уже заселившиеся на базу Мелоне, ладно большая часть старых и новых Аркобалено, но с чего изъявила такое желание Вария, Тсуна никак понимать не хотела. Отделились от Вонголы? Хорошо. Убивать не будут, наоборот, благодарны за то, что Скуало стал тише, а его патлы – короче и будут хотя бы чуть меньше метить территорию? Ещё лучше. Но зачем Тсуну трогать? Жить им негде, что ли? Миллефиоре обещали заглядывать в гости.

Тсунаёши сидела на плече у Фонга. Настроение было слегка ужасненькое, как, впрочем, вообще в последнее время. Непривычно огромный мир, паршивая погода, трудности в передвижении и всеобщее желание взять на руки и потискать – всё неимоверно бесило.

Тсуна невдалеке заметила Реборна. Тот как-то отвёл глаза и поспешил скрыться из виду. С чего бы это? Фонг тоже увидел лучшего в мире киллера, но ничего не сказал и не сделал. Только попытался погладить девочку по голове, но она уклонилась. Старым хранителям она позволяла себя трогать, но двум новым ещё нет, хотя не хотела, чтобы они обижались.

Из-за угла показался Савада Емицу. Тсунаёши сначала удивилась, но потом вдруг вспомнила, что сама сказала Мукуро его выпустить. Но не сказала же, что хочет видеть! Настроение затёрло слово «слегка».

– Где эта тупая шлюха?! – девочки на плече у Фонга он в упор видеть не желал.

Мукуро, как всегда, появился неожиданно.

– Ку-фу-фу, на твоём месте я бы спросил, например «какое сегодня число?» или «что я пропустил?». – иллюзионист обернулся к Тсуне и Фонгу и пояснил: – Это его первые слова.

– Заткнись, тупой ананас! Где эта дрянь?!

Тут Джагер и Бермуда соизволили последовать примеру Мукуро.

Сначала, когда Аркобалено только сняли проклятие, Тсуна просто поразилась внешнему виду Бермуды. Он выглядел даже не как ребёнок, а как кривая плохо слепленная кукла, которую пытались сделать милой, взяв за основу персонажей из фильмов ужасов. Но потом Тсуна воскресила всех Стражей, которых оказалось всего тридцать два, и «очистила» его тоже. И выяснила, что его кошмарный облик обуславливался трансляцией пламени Мрака. И поэтому великий босс Вендиче теперь выглядел более по-человечески. Да что-там, даже красиво: приятные черты лица, голубые глаза, довольно длинные волосы, биологический возраст – лет двадцать-двадцать пять.

Но Тсунаёши до его красоты дела не было. Сейчас её интересовало одно:

– Чего надо?

Но на неё внимания не обратили. Оба Вендиче смотрели на Внешнего Советника Вонголы. Наконец, приговор был вынесен:

– Самый нижний уровень, пожизненное.

– Чего??? Вы сбрендили?! Я ничего не делал, сволочи!

Тсуну тоже интересовало умственное здоровье сволочей, и поэтому миниатюрная туфелька сбила цилиндр с Бермуды, хотя говорил Джагер. Девочка вскочила и вопросила:

– Какого?! Валите отсюда, оба! Во-первых, сажать его не по закону, он действительно ничего не нарушал своими действиями…

– Но, принцесса, вы являетесь частью нашей семьи, и стоите выше любой Омерты…

– И, во-вторых, вы завтра всем составом будете мыть полы на всей базе Мелоне! И кончайте называть меня принцессой! Меня Тсуна зовут! Тсу-на-ё-ши!

Но этого стражи уже не слышали. Бермуда, только услышав про полы, подхватил подчинённого и открыл портал, одновременно уворачиваясь от ещё одной туфельки. Крылатую обувь его ловкость не сильно огорчила: до этого ею уже съездили по голове Фонгу, попытавшемуся снова протянуть к Тсуне руку.

Хранитель Урагана лишь вздохнул. Как успокаивать эту замученную девочку, никто не знал.

Тсуне уже биологически девять.

Сегодня было очень значительное событие: в Намимори, на базу Мелоне, явились Хибари Кёя, Ламбо Бовино и Гокудера Хаято. И как они только друг друга по дороге не поубивали? Но так или иначе, теперь они слегка освоились на базе, и стремились восполнить это упущение. Разнесли уже весь этаж. И ладно бы, но успокаивать их Мукуро пошёл уже почти час назад.

Тсунаёши догадывалась, почему ещё ничего не кончилось, но она уж очень сильно погрузилась в работу, и никак не хотела от неё отрываться. Поэтому просто послала туда Колонелло.

Ещё полчаса. Источники звуков переместились где-то на этаж ниже, и стали слышны ещё и звуки стрельбы. И ещё час. Но программа компьютерного регулирования сетевой телепортации была уж очень интересной, и девочка, не задумываясь сильно о причинах столь долгого непрекращения битвы, послала туда Фонга.

Час, два. Пришлось поднимать зад от кресла, всё равно ничего не получалось.

Застала Тсуна такую картину маслом: Мукуро сцепился с Кёей. Ну, это предсказуемо. Лар что-то объясняет любимому мужу, вот только – на языке винтовки. Ну, это тоже каждодневная рутина, хотя её сюда не звали. Вайпер пытается прибить Фонга. О, вот главная проблема! Обычно она это делает тихо и мирно, и в своих собственных иллюзорных мирах, куда другим хода нет. Но сейчас это было для неё затруднительно – Бельфегор в кои-то веки проявил благоразумие. Интересно, не заболел ли? Но его благоразумие (или новый кусочек психоза) было сейчас совершенно не к месту – удерживать Вайпер от драки чревато последствиями хотя бы потому, что это невозможно сделать полностью. И поэтому несчастному принцу приходилось одновременно пытаться удержать иллюзионистку поперёк туловища, швырять стилеты в Фонга и отмахиваться от Хаято, который просто вносил в этот дурдом чуточку больше хаоса, думая, что он так всех успокаивает. Ямамото тихо ржал в углу и не спешил работать «успокаивающим Дождём Памяти». О Ламбо же Тсуна споткнулась, так как он валялся в отключке у дверей.

Одна радость – от этого выпал зуб, шатавшийся уже три недели.

Жизнь была прекрасна и удивительна, одним словом.

У девочки было сейчас только одно желание: снести весь этот дурдом Х-баннером, но и оно было неосуществимо. Кто же эти блоки потом убирать будет, завтра же прилетает Миллефиоре.

Тсуне – биологически двенадцать.

Девочка тоскливо поглядела на пропущенный от мамы. Нана знала, что если дочь не берёт трубку, то на это есть причины, и не перезванивала по пятьсот раз, но Тсунаёши было всё равно неприятно. Хоть она уже знала примерно, что мама скажет, что спросит. А её шутка про то, что «вот пойдут они все в школу» стала уже традицией. Сегодня ведь шестое апреля.

Но у них спецоперация, хе. Если это можно так назвать.

Стена взлетела на воздух, не оставив на месте ни одного обломка, только тонны пыли. Обратно эта милая стеночка уже не вернулась, окончив своё существование где-то в заоблачной дали. А нечего мешать честным мафиози!

За стеной, вернее, за тем местом, где она раньше стояла, была полная паника. Все бегали, кричали, хватали оружие, желали слиться со стенами и пытались дозвониться до подчинённых. Некоторые, например, наследник и его хранители, просто застыли столбами. Когда пыль рассеялась и показались виновники этого хаоса, у них мелькнула первая связная мысль: где-то они их уже видели. Мелькнула…

И тут же была задавлена рухнувшим потолком.

Теперь уже шарахнулись и вновь прибывшие. Они же всё рассчитали и укрепили остальное здание пламенем Грозы, так с чего бы это?!

Оказалось, ни с чего. Просто ещё одни незваные гости, как и они сами. И ещё более наглые.

Только семёрка новых мафиози грохнулась с потолка, как одна из них, высокая девушка, сразу вопросила у своих временных коллег, гордо выпятив несоразмерно большие передние округлости, на которые сразу уставились все присутствующие:

– Кто вы ещё такие?!

Варийцы от такого застыли на месте, Мукуро закашлялся, Бьякуран подавился зефиром, Хибари выронил тонфа, а Гамма споткнулся. Ещё бы, пришли тут какие-то, всемером, и, во-первых, не знают, кто такие Вария, Миллефиоре, Хроно-Трио и Аркобалено, а во-вторых, так нагло об этом спрашивают. Даже Тсуна, в отличие от своей семьи не страдавшая излишним самомнением, ответила вопросом на вопрос:

– А вы?

– Мы – семья Шимон! Мы пришли, чтобы забрать Грех Вонголы! Кто вы такие и что вам нужно?

Тсунаёши ответила примерно честно:

– Мы – всякий сброд, и нам нужны только кольца Вонголы.

Скуало и Гокудера одновременно поперхнулись воплями, Кикё хмыкнул, Фонг тихо заметил, что Тсуна права, по-другому это и не назовёшь, получил тычок от Вайпер и стилет от Бела. Но не выяснять отношения прямо сейчас у них, к счастью, ума хватило.

Высокая девушка заметно успокоилась и сказала:

– А, ну хорошо. Эй, Вонгола, гоните нам Грех, а им – кольца!

Гости Церемонии Наследования уже поняли, что Вонгола пала, на её развалинах бесчинствуют орды варваров, делят трофеи прямо при пленных. Уже делали ставки, кто из верхушки выживет.

Но Внешний Советник наконец-то отмер, успокоился, разозлился.

– Это с какого перепугу, наглые вы шлюхи?! И что это вообще за Шимон такие, никогда не слышал! Какая-то мелкая семейка и орава тупых придурков! Никогда вы ничего не получите!!!

Стрелять он, впрочем, не спешил. Видимо, помнил о Вендиче в запасе и боялся.

А вот из его речи Тсунаёши вычленила вполне разумную вещь.

– Да, кстати, пятьдесят первый, что у тебя есть про семью Шимон?

Но за Шоичи ответила всё та же девушка:

– Семья Шимон – это очень маленькая семья, и половина присутствующих о нас даже не знает. Но мы не всегда были такими. Мы слабы из-за того, что когда-то Джотто Примо предал нашего первого босса и сделал всё для уничтожения нашей…

– Кого это я там предал?! – соткался из воздуха Джотто. Для Тсуны и её людей это было вполне привычно, а по всему залу стук отпавших челюстей был слышен вполне отчётливо.

– Кто это меня там предал?! – теперь глаза из орбит вылезли и у Тсуны.

Этот призрак был рыжим и очень милым. Он был очень похож на паренька, тихо жавшегося около своей гордой подчинённой, и также чем-то неуловимо походил на Джотто.

Примо внимательно на него посмотрел, улыбнулся и сказал:

– Ты совсем не изменился, Козарто. Твой потомок откопал-таки кольца Шимон?

– Ты тоже. Да, я теперь тоже могу появляться призраком. Джотто, э-э… Можно тебя попросить об одолжении?

– Спрашиваешь!

– Тогда… Мой потомок только-только собрал семью, а твоя Наследница многого уже достигла. Можно она возьмёт опеку над моим потомком?

– Разумеется, она будет только рада! Эй, потомки, никто никого не предавал и не уничтожал, мы вам потом расскажем эту грустную историю… Когда закончите с кольцами и Грехом. Вонгола, советую вам сменить название, вы недостойны так называться, будучи по уши в грязи. А без колец – ещё и не можете.

И Джотто, подхватив Козарто Примо, исчез.

Первым отмер рыжий мальчик, босс Шимон. Он тихо проговорил:

– Это была не иллюзия…

Без него все и так уже это поняли, и когда очнулись от шока высокая девушка и Тсунаёши, то они просто разом вопросили:

– Кто нас там должен взять под опеку?!

– Кого это мы там должны взять под опеку?!

Потом они как-то обречённо поглядели друг на друга, разом махнули типа «потом разберёмся» и обернулись к Вонголе.

Сзади кое-кому уже надоел весь этот цирк.

– Эй, мусор, гоните Грех и кольца. Мелкая, разбирайся быстрее, я спать хочу.

====== Часть 16 (Дополнительная) ======

Тсуне – биологически шестнадцать.

Этим вечером Тсунаёши снова зависла в лаборатории. Вернее, уже ночью. И ладно бы по своей воле зависла, но нет.

Верде. Уже больше года, как Тсуна была в него влюблена. Да, влюблена. Глупо и безответно. Как школьница, ей так казалось.

Теперь она уже это точно знала. Сначала она только удивлялась жару внизу живота и желанию глупо улыбаться, возникающим при виде учёного. Потом поняла, но не могла никак принять, да и сейчас не может. Тогда она старалась делать вид, что всё в порядке. Но потом Наги её спросила, почему она всегда слегка краснеет, когда разговаривает с Верде. И всё изменилось, девушка стала его избегать.

Но интуиция давно нашёптывала ей, что Верде наверняка что-то заподозрил, и надо бы эти подозрения подразвеять. И вот девушка осталась с ним разбираться с одним экспериментом. И влипла, ведь если уйти прямо сейчас, то учёный наверняка обидится, и неважно, какой будет отговорка. Поэтому сейчас девушка старательно делала вид, что что-то делает, пыталась не выдать себя, но всё же украдкой любовалась мужчиной. Она понимала, что лучше не надо этого делать, но никак не могла отвести взгляд – это было сильнее её.

Вдруг Верде отвлёкся. Откинулся на спинку кресла и обернулся к девушке. Тсуна, задумавшись, не успела надеть на лица маску спокойствия. Вздрогнула, как-то испуганно смотря на мужчину. Конечно, быстро справилась с собой, но было уже поздно.

– Тсунаёши, что случилось?

– Ничего! С чего ты решил?

Девушка очень постаралась, чтобы её голос звучал спокойно и уверенно, но получилось показать только раздражение, а в глазах и вовсе было видно волнение и даже лёгкий страх.

Верде, разумеется, всё это заметил. Ему сразу захотелось обнять Тсуну и прижать к себе, и извиниться, и поце… И ещё много чего, но об этом он предпочитал пока не думать. Ведь эта светлая девочка, которую он любил ещё тогда, когда был Аркобалено, сейчас наверняка на него обижена! Он просто боялся, что Тсунаёши его не примет и не поймёт, но зато наверняка будет сочувствовать и волноваться… А может, она даже и испугается, да к тому же, она биологически совсем ещё ребёнок, а до проклятия у неё ни разу не было даже намёка на отношения с кем-то. Этого Верде не желал, пожалуй, больше всего на свете.

В общем, ему надо было понять, что случилось, и, скорее всего, извиниться, но при этом ни капли не показать, что он к ней чувствует. Задача сложная, но он решил хотя бы попробовать:

– Тсунаёши. Во-первых, ты думала, я не замечу, что ты стараешься меня избегать? Во-вторых, ты, наверное, сама этого не замечаешь, но ты вздрагиваешь всегда, когда я тебя касаюсь. В-третьих, ты разговариваешь со мной так, будто я тебе мешаю одним своим существованием. Вывод: я тебя чем-то обидел. – тон получился немного обвиняющим, и, заметив нарастающий страх в глазах напротив, Верде сразу попытался исправиться: – Я не знаю, что я такого сделал, но, если так, то прости, я не хо…

– Нет, всё в порядке! – Тсуна почти сорвалась на крик, и, услышав свой голос, попыталась сделать несколько шагов назад. – Ты меня ничем не обижал, просто…

Тут девушка заметила в глазах мужчины что-то странное, и вдруг остро поняла, что отвечать ей нечего. Резко осеклась, тщетно стараясь выдумать что-либо, но мешало бешено стучащее сердце. Потом плюнула на всё, развернулась и побежала.

И не заметила, как учёный подорвался за ней.

Добежала она только до порога собственной спальни. Дальше – о врождённая неуклюжесть – помешал порожек. Тсунаёши проехалась носом почти до кровати, чуть не взвыв – рукой ударилась о стенку. От боли чуть не брызнули слёзы, но тут девушка почувствовала, как её подняли чьи-то нежные руки. Усадили на кровать, развернули лицом к себе.

Верде с полминуты обеспокоенно вглядывался в лицо девушки, потом понял, что она жива и ушиблась несильно, расслабился насчёт этого, только взял её ударенную руку и чуть погладил. Спросил для удостоверения:

– Ты как, цела?

– Д-да…

Тсуна попыталась улыбнуться, но у неё не получилось. Она нервно облизала губы и снова попыталась придумать, что сказать Верде. Но у неё снова не получилось, ведь её любимый был сейчас так близко…

И тут на помощь девушке, наконец, пришла интуиция. Так же, как и тогда, с Вендиче, Тсуна плохо поняла, что сделала. Она просто потянулась к Верде и уткнулась носом ему в грудь.

Учёный был очень удивлён, но также и обрадовался, ведь не каждый же день тебя сама обнимает любимая девушка, к которой ты даже и подойти боишься. Поэтому он просто сомкнул руки на её спине, а секундой позже прижал к себе и уткнулся носом в её волосы. Тсуна пахла карамелью, чуточку корицей и ещё чем-то сладким. И это что-то сладкое вдруг заставило Верде понять: он без этого жить не сможет. Без этого запаха, без этих объятий, без этой девушки. Он понял, что если не признается ей сейчас, то позже не простит себе этого.

– Тсунаёши… Я люблю тебя. – он прошептал это очень тихо, надеясь, что девушка не услышит, обманывая себя. Ведь это так сложно, хотя иногда и кажется, что очень легко.

Но она услышала. Вскинула голову, посмотрела ему в глаза с удивлением, недоверием и просто безграничным счастьем.

– Правда?

– Да.

Верде с удивлением и безграничной радостью смотрел, как Тсуна буквально расцветает на глазах. Как сама тянется к нему, так светло улыбаясь. Как кладёт свои горячие ладони на его плечи… И как неуверенно замирает.

Он сам наклонился к ней. Он целовал её очень нежно, передавая ей все свои чувства, и как бы извиняясь за такое долгое непонимание. Губы девушки были горячими, мягкими и податливыми, хотелось целовать их вечно.

Тсунаёши посмотрела в глаза мужчины. Она понимала, что это не обязательно, но всё же тихо сказала, оторвавшись от его губ:

– Я тоже… Я тоже тебя люблю. – и сама снова потянулась к его губам, чтобы опять почувствовать всю его безграничную ласку.

Но Верде скоро оторвался от её губ, лишь чтобы перейти на шею. Он провёл дорожку поцелуев до ключицы, оставляя там пару небольших засосов. Неуверенно взялся за верхнюю пуговицу рубашки, посмотрел на Тсуну, как бы прося разрешения.

Девушка, увидев в глазах мужчины желание и мольбу, только улыбнулась. Нежно провела ладонью по его щеке, спустилась на шею, а потом рывком расстегнула сразу три пуговицы. Она прочертила пальцем путь до соска, обвела по кругу горошину. Сказала:

– Мне не шестнадцать, мне двадцать восемь.

В штанах у Верде стало тесно, как только Тсуна провела своим тоненьким пальчиком по его груди. Он рывком повалил девушку на кровать, сдирая с неё рубашку и бельё. Но чуть успокоился, стал осторожно обцеловывать по кругу правую грудь Тсунаёши, одновременно с этим сжимая и оттягивая сосок левой. У неё такая нежная бархатная кожа… Девушка сладко застонала и вцепилась руками в простыню. Выгнулась, когда он, наконец, взял её сосок губами и покатал на языке. Потом оторвался, пошёл хаотично осыпать поцелуями плоский животик, руками уже нащупывая пряжку ремня на джинсах…

А утром Тсуну разбудили лёгким поцелуем.

Когда она открыла глаза, Верде недолго полюбовался её улыбкой потом зарылся носом в её волосы и прошептал:

– Свадьба – сразу по твоему совершеннолетию.

Комментарий к Часть 16 (Дополнительная) Простите, но я тут поняла, что все читатели, разумеется, будут дико ржать, но я не могу так запросто взять и написать НЦу, хотя три дня честно пыталась. Возможно, когда-нибудь я перепишу эту главу. Но пока всё, остановимся на этом.

====== Альтернативная концовка ======

Тсуне – биологически шестнадцать.

Его девочка уснула у него на плече. Счастье, наверное, выглядит именно так, и так, конечно же, не хочется вставать… да только надо – она проснётся, будет смущаться, извиняться…

А почему бы наконец не признаться ей в любви? Он ведь ясно уже понял свои чувства, но всё время как-то не мог это сделать – постоянно казалось, что сейчас, в этот конкретный момент, он порушит всё, что можно назвать отношениями с Тсунаёши. Каждый конкретный момент постоянно казался ему переломным.

А так… если он признается ей, когда они проснутся в одной постели… ему почему-то казалось, что ему самому так будет легче. Почему ему так казалось…, а он и сам не знал. Наверное, потому, что в этот момент они ничего не будут делать, будут просто лежать, и всё, и ни от чего он её не отвлечёт, и вообще, утро – это как начало новой жизни, если настроиться, можно хоть как-то убедить самого себя, что всё в этот раз начинается с почти чистого листа. А может, ему так казалось потому, что уж после того, как она, проснувшись, окажется в его объятьях, повернуть назад и не признаваться уже будет совершенно невозможно…

В любом случае, разве он не может эту ночь насладиться близостью любимой девушки?

А в Вендетту она приходила отдохнуть. Не прям просто «в Вендетту», конечно – хоть Вендиче были людьми в разы порядочнее живущих на базе, но всё-таки если ей временно не хотелось видеть людей вообще, лучше уж обойтись и без них тоже. Хотелось чего-то типа одиночки на первом уровне, тихой, спокойной, приятной. И правда ведь, не найти лучшего места, чтобы спокойно почитать книжечку, посмотреть что-нибудь, да и поработать даже, не бегая каждые пять минут по чьему-нибудь воплю и просто не отвлекаясь. Нет, это, конечно, большое преувеличение…, но необходимость такого места была ясна. Тем более, что заменить её всегда могли Верде или Фонг, но понимать это жители базы почему-то не хотели.

Но камеры-одиночки ей никто не дал. Что называется, если тебя не хотят сажать в тюрьму по твоей просьбе, жизнь можно считать удавшейся… наверное. Вместо желаемого заключения Бермуда непреклонно предоставил ей свою собственную комнату.

И как-то так получилось, что вместе они стали проводить неоправданно много времени.

Поначалу он старался ей как-то не мешать, но потом притёрся, успокоился, и она перестала смущаться, и для них нормально стало даже валяться на одной кровати. Ну как, нормально… С почти идеальным мужчиной для маленькой, и пусть кто-то ещё посмеет сказать, что нет, стеснительной нежной Тсунаёши это было, пожалуй, слишком нормально. Просто с избытком.

Тсунаёши проснулась и долго нежилась, наслаждаясь мягкостью пухового одеяла, теплотой тела рядом и лаской обвивших её рук. Потом сообразила, что спать в одной постели с неведомым кем-то она как-то по жизни не привыкла. Ну, бывает, что называется…

Она постаралась приоткрыть глаза почти незаметно, посмотреть сквозь ресницы на своего неожиданного… соседа? Каким словом его про себя назвать, девушка не очень понимала.

И обнаружила перед собой Бермуду, смотрящего прямо на неё. Тсуне даже показалось на секунду, что он ею любовался, но она эту идею быстро отмела ввиду общей сомнительности и отсутствия доказательств. Ведь сквозь ресницы видно просто ужасно, особенно если ты действительно пытаешься смотреть как можно незаметнее.

Но попытка, как известно, не только не пытка, но и в девяноста девяти и девяти в периоде процентах случаев полнейший провал. Как, собственно, и в этом.

– Доброе утро. – улыбнулся он ей.

Девушка от неожиданности вздрогнула и распахнула глаза.

– Д-доброе… Что я здесь делаю?

Прямолинейность всегда была её коньком, ага.

– Ты вчера вечером заснула прямо на мне, и…

– Ой…

– И я решил, что мне не помешает в кои-то веки провести ночь с любимой девушкой.

Мыслей не осталось. Как будто их все кто-то взял и из головы выкинул. Или сами высвистели в открытую форточку. Наверное, это и называется шоком…

– А, я ещё сплю… – пробормотала девушка.

Лицо «сна» приобрело какое-то не очень понятное, но явно обиженное выражение. Впрочем, оно вскоре исчезло и сменилось немного ехидным.

– Так тоже неплохо. – почему-то заявил он. – А раз ты ещё спишь, то могу я на правах твоего сна тебя, например, поцеловать?

– Ну, можешь… Раз ты сон, то я даже в любви тебе, наверное, признаться могу… Какой-то странный у меня сон получается…

Отдать свой первый поцелуй сну – это вообще нормально? Но, наверное, всё-таки для такой, как она, сложно представить что-то недостаточно нормальное. Раз это сон, то он, конечно, прекрасно может зайти и дальше поцелуев… и даже если это не сон – тоже. Правда, знать ему об этом не обязательно…

Додумать Тсуна не успела – её сон незамедлительно воспользовался выданным ему разрешением. И поцелуй был… слишком реален.

– Ты… ты не сон… – задумчиво-удивлённо сказала она после.

– О да. – улыбнулся он.