Текст книги "В шаге от края (СИ)"

Автор книги: Елена Грушковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Грушковская Елена
В шаге от края

1. На мели

Она представилась мне как Лана Лакишис, но вполне вероятно, что это не настоящее её имя. При её роде занятий не исключено, что это было не первое и не последнее её имя.

Ей понравилось, что наши имена начинаются на одну и ту же букву: Лана и Лида. Год назад, когда меня уволили с очередной работы и из-под моих ног опять уплыла почва, её появление было для меня настоящим спасением. Когда у вас в кармане осталось триста рублей, но при этом ваша задолженность за коммунальные услуги превышает эту сумму не менее чем в двадцать раз, это уже весьма напряжённая ситуация. Если при этом перспективы заработать в ближайшее время весьма расплывчаты, а сосед больше не одалживает до получки, поскольку у вас есть проблемы с возвращением долгов, какой же прикажете искать выход? Занять денег у бабушки? Но бабушка отошла в лучший мир полтора года назад. Унизиться перед родителями? Тоже невозможно: они разошлись двенадцать лет назад, отец женился и пропал, а матушку четыре года назад свела в могилу болезнь. Вот в таком весёлом положении я находилась год тому назад. Хотя мне было уже не впервой находиться в таких положениях – за последние три года в моей трудовой книжке появилось восемь записей – приходилось признать, что такой тяжёлой ситуации в моей жизни ещё не было. При всём моём богатом опыте прозябания, на такую суровую мель мне ещё не доводилось садиться.

Я шагала по улице, пряча от осеннего холода в карманах куртки свои нерадивые руки, и последние триста рублей уютно пригрелись в недрах моей худосочной сумочки. Путь мой лежал в центр занятости: нужно было искать новую работу. Осеннее солнце светило хотя и ярко, но уже не грело, а под моими ботинками шуршали опавшие листья. Хотя я шагала налегке, на плечи мне вдруг обрушилась невидимая тяжесть и принудила меня присесть на скамейку в симпатичном скверике. По своей природе унынию я не подвержена, но в тот момент мне вдруг стало очень и очень не по себе. Присев, я достала из сумочки пачку сигарет. Там оставалось всего пять штук, и это обстоятельство меня почему-то несказанно порадовало: я-то думала, что она уже пустая, а тут целых пять штук! Значит, если есть в кармане пачка сигарет, как поётся в одной песне – не помню, кто её поёт – всё не так уж плохо на сегодняшний день.

Закурив, я почувствовала, что тяжесть постепенно уходила. В аккуратном, ухоженном сквере было уютно и красиво. Жёлтый клён ронял листья. Где-то за моей спиной шуршали шинами об асфальт машины. Провожая взглядом спешащих по своим делам прохожих, я с лёгкой грустью и еле ощутимой досадой думала о том, что мне спешить некуда, и мне стало даже немного стыдно. Впрочем, кому какое дело? Сижу, курю.

Выкурив две сигареты, я встала и с сожалением покинула уютный сквер. Мой путь к поиску новой работы продолжился было, но внезапно возникло новое препятствие в виде настойчивого чувства голода. Я зашла в кафе. Пять блинчиков с клубничным джемом, пирожное и чашка кофе избавили меня от голода и от одной из трёх сотен, покоившихся в кошельке на дне моей сумочки.

Когда я голодна, мне плохо. Я нервничаю. В голову лезут дурацкие мысли вроде «а не сигануть ли мне с моста вниз головой?» Избавившись на время от чувства голода, я успокоила не только желудок, но и восстановила равновесие духа, и мне стало лучше. Мир вокруг меня показался не таким уж плохим, и я продолжила свой путь уже более бодрым и весёлым шагом.

Протиснувшись сквозь толпу, я извлекла из своей тощей сумочки блокнот и ручку. Всё это уже было восемь раз, и вот – опять. Я выписала четыре вакансии и поскорее покинула толпу ищущих. В тот же день я побывала на четырёх собеседованиях, и везде мне сказали, что позвонят мне позже. Могла ли я ждать? Может быть, и могла, но только очень недолго, потому что в кошельке осталось сто рублей: я купила сигареты, пачку макарон, пакет молока, булку хлеба и бутылку кетчупа. Поужинав макаронами с кетчупом, я легла спать.

На следующий день я с самого утра ждала звонка. Все припасы кончились, и пришлось снова идти в магазин, что облегчило мой бюджет ещё на семьдесят рублей. День прошёл, но мне так и не позвонили. Я легла спать с мыслью: «Завтра обязательно позвонят».

На следующий день, заглянув в кошелёк, я запаниковала: там лежало тридцать рублей. И я принялась обзванивать всех сама. Результаты были неутешительны: в двух местах вакансия была уже занята, в третье место я не дозвонилась, а в четвёртом директор куда-то уехал на целую неделю.

Я нажала кнопку звонка квартиры напротив. Сосед Миша открыл мне. Я скомканно начала:

– Миш, понимаешь, такое дело…

Он сразу понял:

– Что, опять бабки кончились? Не, извини, я сам на мели.

Он сказал неправду. Деньги у него были, просто он не хотел мне одалживать. Я решила, что лучше умру от голода, но унижаться перед ним больше не стану. Остаток дня я просуществовала на хлебе и чае.

На следующее утро я первым делом позвонила в место номер три – то самое, куда я вчера не дозвонилась. Мне сказали, чтобы я приходила. Окрылённая надеждой, я полетела. Директора не было на месте: он вышел буквально на минутку. Отсидев полтора часа на кожаном диване, я дождалась аудиенции. Собеседование длилось пять минут, но в результате я получила опять лишь обещание позвонить позже.

С тридцатью рублями в кармане я поплелась домой. По дороге я легкомысленно потратила половину этой суммы на шоколадный батончик, который по дороге и съела. После сладкого мне захотелось пить, и последние пятнадцать рублей были истрачены на бутылочку минеральной воды. Мои пальцы слегка дрогнули и сжали их, перед тем как отдать продавщице, но закон купли-продажи был неумолим, и мне пришлось расстаться со своими последними деньгами.

Присев в полюбившемся мне скверике на скамейку, я достала пачку сигарет. Там осталось только две штуки. Закурить или оставить на потом? Ведь это мои последние сигареты. Констатировав сей печальный факт, я погрузилась в уныние.

Я так задумалась, что не сразу заметила, что я уже не одна в скверике. На скамейке напротив меня сидела девушка в облегающих чёрных джинсах и кожаной куртке. Ничего примечательного в её внешности не было, кроме гипнотического взгляда карих глаз и постоянно приоткрытых губ, что придавало её лицу странное выражение. От её взгляда у меня пробежали по спине мурашки. В целом красавицей её назвать было нельзя, но её длинные каштановые волосы были хороши. Они вполне сгодились бы для рекламы шампуня. А ещё она была довольно высокого роста – это было заметно, даже когда она сидела.

Минут пять мы сидели молча; она смотрела на меня до неприличия пристально, и мне стало не по себе. Лучше всего для меня было просто встать и уйти, но с моими ногами что-то случилось, а моя пятая точка как будто приросла к скамейке. Незнакомка между тем улыбнулась, продемонстрировав ряд довольно ровных и красивых зубов. На моём лице сама собой расползлась ответная улыбка. Кивнув на пачку сигарет в моей руке, незнакомка спросила:

– Не угостишь сигареткой?

Я протянула ей пачку с двумя последними сигаретами. Она встала со своего места, вытащила одну сигарету и села рядом со мной. Я взяла последнюю сигарету, и мы закурили. Повертев в руке пустую пачку, я выбросила её в урну рядом со скамейкой. Выпустив длинной струйкой дым, незнакомка спросила:

– Почему ты такая грустная?

Моё сердце вздрогнуло, уловив в тоне её вопроса неподдельное участие. Меня даже не обидело её обращение ко мне на ты. Я выпалила, удивившись собственной откровенности:

– С работы уволили, денег нет ни копейки. Даже занять не у кого. Сегодня мне будет уже не на что купить себе еды.

Она сказала:

– У тебя есть возможность заработать.

Я слегка напряглась. Она с улыбкой спросила:

– Ты умеешь готовить?

Я ответила, что умею – было бы из чего.

– Прекрасно, – сказала незнакомка. – Мне нужна домработница. Сама я не люблю и не умею готовить, но поесть обожаю. Я также ненавижу стирать и убирать в доме. Мне нужен кто-то, кто вёл бы моё хозяйство.

Я спросила, не опасается ли она брать совершенно незнакомого человека – что называется, с улицы. Незнакомка лучезарно улыбнулась и сказала:

– У тебя самые чистые глаза, которые я когда-либо видела. Такие глаза не могут принадлежать нечестному человеку.

– Своеобразные у вас критерии, – усмехнулась я. И из любопытства поинтересовалась: – А какова оплата?

Она назвала такую сумму, что мои брови взлетели вверх. Это было раза в три больше, чем на моём предыдущем месте работы. Незнакомка усмехнулась.

– Но за эти деньги тебе придётся вкалывать. Сидеть сложа руки будет некогда.

– Когда приступать? – спросила я.

Она улыбнулась.

– Прямо сейчас.

2. Первый рабочий день

У тротуара был припаркован серебристый джип.

– Кстати, как тебя зовут? – спросила незнакомка, садясь за руль.

– Лида, – сказала я. – Лида Лагутина.

– Как забавно, – заметила незнакомка. – Значит, «хорошая девочка Лида»… Кстати, моё имя и фамилия тоже на букву "Л". Меня зовут Лана. Лана Лакишис. Что ж, Лида Лагутина, садись, едем. Тебя ждёт куча работы.

Трёхкомнатная квартира Ланы была бы прекрасной, если бы не вопиющий беспорядок, царивший в ней. В холодильнике было хоть шаром покати, только на нижней полке одиноко стоял пакет сока.

– Убери здесь и приготовь ужин к моему возвращению, – распорядилась Лана. – Я оставляю тебе комплект ключей и деньги на продукты. Я буду дома вечером. Постараюсь не очень поздно.

Она бросила на тумбочку в прихожей деньги и ключи.

– Посмотрим, на что ты способна.

Оставшись одна, я обошла квартиру и прикинула, с чего начать. Объём работы был немалый, но я засучила рукава и рьяно приступила к выполнению своих обязанностей. Моего внимания требовало практически всё: пол, окна, посуда, кухня, ванная и туалет, а также ковры и обивка мебели. Много было и стирки. Кроме продуктов для ужина мне пришлось купить целый набор чистящих и моющих средств. Я с трудом донесла из магазина два тяжёлых пакета с покупками. Разумеется, я не поленилась взять все чеки для отчёта перед хозяйкой о денежных тратах.

Делая уборку, прикасаешься к вещам, а вещи могут многое рассказать о своём владельце. Монотонную работу я разнообразила игрой в Шерлока Холмса, пытаясь сделать выводы о характере и пристрастиях хозяйки по внешнему виду принадлежавших ей вещей. В целом у меня создавалось впечатление, что здесь жила не женщина, а мужчина-холостяк. Женщины тоже, конечно, бывают разными, но мне всегда казалось, что даже одинокой даме присуще стремление к опрятности и порядку в большей степени, чем столь же одинокому мужчине, если только эта женщина не опустившаяся – хотя, может быть, мои представления и ошибочны. Квартира была хорошо и дорого «упакована», опустившейся её хозяйку назвать было никак нельзя, но содержать жилище в чистоте она, по-видимому, не умела или не считала нужным.

Гардероб Ланы показался мне каким-то безликим, неинтересным, в нём преобладали тёмные цвета и строгие очертания, ни одной яркой или легкомысленной, чисто девичьей вещички я в нём не обнаружила. Из исключительно женского была только пара юбок и пара платьев, всё остальное – «унисекс», удобный в носке, но внешне скучноватый. Бельё тоже кокетством не отличалось, никаких тебе кружев, рюшей и бантиков – простой и строгий покрой. Но сколь скучными ни казались вещи Ланы, дешёвыми они тоже не были: везде я замечала лейблы знаменитых модных домов. Парфюмерия тоже была дорогой и модной, хоть и немногочисленной – всего пара-тройка флаконов.

Дюжина книг на единственной полке выглядела совсем новой, и я, взяв в руки одну из них, убедилась в этом: после покупки книгу, скорее всего, даже ни разу не открыли. Такими же девственно нетронутыми, несмотря на тонкий слой пыли, выглядели и остальные книги. Жанры тут были представлены самые разные: от легковесных «одноразовых» детективчиков и фантастики до эзотерики и философии. Такой набор мог бы свидетельствовать о весьма странном вкусе владелицы книг, если бы не одно обстоятельство – новизна. Книги были куплены для украшения интерьера и не читались, а вот чехлы DVD-дисков носили явные следы многоразового использования.

Впрочем, усовестившись, я решила больше не играть в детектива, а просто выполнять свои обязанности, памятуя о судьбе любопытной Варвары.

Желая произвести благоприятное впечатление, я трудилась в поте лица и за весь день ни разу не присела. К шести часам вечера я закончила уборку и стирку, на очереди был ужин. Успею ли? Понравится ли хозяйке то, что я приготовлю? Я ведь совсем не знаю, что она любит. И никаких особых указаний насчёт блюд не было. Лана сказала: «Посмотрим, на что ты способна». Что ж, покажем ей.

На запеканке из картофеля и мясного фарша аппетитно золотилась хрусткая корочка из тёртых сухариков. На гарнир был салат из свежей капусты с горошком и кукурузой, заправленный сметаной и посыпанный петрушкой. На сладкое – яблочная запеканка с ванильным соусом. Глядя на всё это, я истекала слюной и испытывала мучительные голодные спазмы в желудке, но не смела ни к чему притронуться. Что если хозяйка примется дотошно сопоставлять купленные мной продукты с магазинными чеками и, не приведи бог, не досчитается какой-нибудь макаронины? Вдруг она заметит, что в холодильнике не три йогурта, как обозначено в чеке, а два? Нет, вряд ли. Откуда ей знать, что сколько стоит? Скорее всего, она проверит только общую сумму чеков и остаток денег. Ничего не случится, если я съем один йогурт. За весь день у меня не было во рту ни крошки, если не считать шоколадного батончика, съеденного мной утром. Весь день прокрутившись, как белка в колесе, я устала и, разумеется, зверски проголодалась. Неужели я не заслужила хотя бы йогурта?!

Но я всё-таки сказала себе «нет». Я устроилась на диване, чтобы немного отдохнуть. Ноги гудели, поясница надламывалась, голова кружилась от усталости и голода. Я закрыла глаза и поплыла куда-то вместе с диваном и комнатой.

Разбудил меня звук захлопнувшейся входной двери. Я взглянула на часы: половина десятого. Если она это называет «не поздно», то когда же поздно? В час ночи?

Лана снимала в прихожей куртку. Её волосы каштановым водопадом рассыпались по её плечам.

– Вот я и дома, – сказала она, устало улыбнувшись. – Ну, как ты тут?

– Извольте проверить сами, – ответила я.

Она была скупа на похвалы, но в её взгляде читалось одобрение. Окинув взглядом чисто убранную квартиру и зачем-то принюхавшись, она сказала:

– Неплохо. Здесь попахивает домашним уютом.

Я предъявила ей чеки и остаток денег, но Лана махнула рукой:

– Да ну… Я голодная, как волк.

Она сразу устремилась на кухню: её интересовал ужин. Понюхав приготовленную мной еду, она удовлетворённо прищурилась.

– Выглядит аппетитно, да и пахнет заманчиво, – оценила она мои старания. – Похоже, ты действительно умеешь готовить.

– Я рада, что вам нравится, – сказала я.

Лана вперила в меня свой гипнотической взгляд.

– Ты что-то бледная. Устала?

– Есть немного, – призналась я.

– Ты ела что-нибудь?

Я покачала головой. Она усмехнулась.

– Постеснялась? Ладно, это поправимо. Окажи мне честь, раздели со мной этот ужин.

Хотя я была зверски голодна, я всё же из вежливости отказалась. Лана сказала:

– Я не отпущу тебя голодной.

Она усадила меня за стол и щедро положила на тарелку картофельной запеканки и салата.

– Ешь. Ты заслужила.

Отправив в рот кусочек запеканки, я вдруг почувствовала, что сейчас расплачусь. Я сама толком не знала, отчего. Слёзы покатились по щекам, а я ела, даже не вытирая их. Лана молча смотрела на меня с приоткрытыми губами. Когда они были приоткрыты, это придавало её лицу идиотическое выражение, но потом они сомкнулись, и её лицо совершенно переменилось. У меня опять пробежали по телу мурашки.

– Лида, ты умница, – сказала она. – Кушай и иди скорее домой отдыхать.

Она ещё с минуту посмотрела, как я ем, а потом и сама медленно принялась за еду.

– Вкусно, – проговорила она. – Напоминает мне детство… Мамины обеды.

Я управилась со своей порцией быстрее.

– Бери ещё, – улыбнулась Лана.

Я покачала головой.

– Нет, спасибо, я уже сыта.

Лана не стала настаивать. Она заглянула в холодильник, кивнула.

– Через неделю получишь аванс. Ещё через две недели – расчёт. Или, может быть, ты предпочитаешь всю сумму сразу?

Я сказала:

– У меня огромный долг за коммунальные услуги. А ещё мне надо на что-то покупать еду.

– Понятно, – кивнула Лана. – Потерпишь недельку? Если будешь работать на таком же уровне, заплачу тебе всё сразу.

Мне не оставалось ничего другого, как только согласиться. Лана была просто доброй феей.

– Завтра приходи к семи утра, – сказала она. – Приготовишь мне завтрак и отутюжишь всё, что сегодня выстирала. Ключи можешь оставить у себя.

Домой я шла пешком: у меня не было даже мелочи, чтобы оплатить проезд, а попросить у Ланы я постеснялась. По дороге я мысленно подводила итоги первого рабочего дня: ну, вроде бы работа как работа, на первый взгляд ничего криминального. Квартира приличная, не притон, сама Лана тоже с виду не людоедка… В общем, посмотрим, решила я.

До постели я добралась в полночь.

3. Устранитель проблем

Чтобы успеть на мою новую работу к семи, мне пришлось встать в полшестого. Еды у меня дома не осталось никакой, и я выпила только чашку чая натощак. Сахар, к счастью, был, и я не поскупилась, подслащивая чай: бухнула целых четыре ложки. Желудок на какое-то время заткнулся, а мозги проснулись и заработали. Пешая прогулка по утренней прохладе окончательно привела меня в чувство, и я пришла в относительно сносную боевую готовность. Мысль о солидных деньгах, положенных мне в качестве зарплаты, пригревала меня лучше, чем летнее солнышко.

Когда я открыла дверь квартиры своим ключом и вошла, Лана ещё нежилась в постели.

– Доброе утро, – вежливо поприветствовала я её. – Что вам приготовить на завтрак?

Лана, разлепив веки, сонно улыбнулась.

– Привет… На завтрак? Не мудри особенно… Два яйца всмятку, бутерброд с маслом и чай. С утра я не ем слишком много.

Про себя я подумала: неужели вместо того чтобы сделать все эти нехитрые вещи самостоятельно, нужно платить кучу бабла, чтобы это сделал кто-то другой? Впрочем, если у тебя есть средства, то почему бы не позволить себе некоторую леность в быту? Вслух я сказала:

– Хорошо.

Я уже повернулась, чтобы идти на кухню готовить этот незамысловатый завтрак, но Лана задержала меня вопросом:

– Ты сама-то завтракала сегодня?

– Да, – соврала я из гордости.

Лана потянулась, сладко зевнула.

– Не умеешь ты врать… Готовь и на свою долю, позавтракаешь со мной.

Пока варились яйца и грелась в чайнике вода, Лана плескалась в ванной. К столу она вышла умытая и проснувшаяся, но задумчивая, с чудаковато приоткрытыми губами. Завтрак прошёл в молчании. Заметив, что я норовила отказаться от одного яйца, она сказала строго – ни дать ни взять, заботливая мамочка:

– Доедай до конца.

После завтрака она открыла фрамугу и закурила, угостив сигаретой и меня.

– Надо познакомиться получше. Расскажи о себе.

Я вкратце изложила свою биографию. Лана слушала молча, с приоткрытыми губами и странным, отсутствующим взглядом. Я осмелилась поинтересоваться:

– А вы чем занимаетесь?

Она сказала:

– Я работаю устранителем проблем.

Я решила, что это шутка, и засмеялась, а она усмехнулась одним уголком губ, после чего её губы сомкнулись, а в глазах мелькнул холодный стальной блеск. Дальше расспрашивать я не решилась. Лана пошла одеваться, а я стала убирать со стола и мыть посуду. Увлёкшись этим занятием, я не заметила, как хозяйка бесшумно подошла ко мне. Боковым зрением заметив, что она стоит у меня за плечом, я невольно вздрогнула. А она сказала:

– Отличные внешние данные. Тебе впору фотомоделью быть, а не домработницей.

Оставив на столе деньги на хозяйственные нужды, Лана ушла, пообещав вернуться домой к обеду. Орудуя утюгом, я думала про себя: ну и юмор. Устранитель проблем! Впрочем, за те деньги, что она мне пообещала, я была согласна терпеть какой угодно юмор.

Я выбросила из пепельницы гору окурков, успевшую образоваться со вчерашнего вечера, проветрила квартиру, побрызгала освежителем воздуха, вычистила ковёр с шампунем, перегладила выстиранное и приготовила обед. На этот раз Лану ждало жаркое из курицы с картошкой, морковью и луком, пирожки с мясом и сладкие кексы с изюмом. В квартире Ланы не осталось ни одной нестиранной вещи, ни одной соринки и ни одной грязной тарелки, зато была одна измученная до дурноты домработница. Я прилегла на вычищенный мною при помощи пылесоса диван и закрыла глаза. Комната плыла вокруг меня.

В три часа дня в дверном замке повернулся ключ. Я не пошевелилась, думая: что она скажет, если увидит, что я лежу на её диване? Лёгкие шаги, какое-то шуршание, и голос Ланы:

– Устала, бедненькая.

Лана стояла надо мной с шикарным букетом красных роз, который, по моей приблизительной оценке, мог стоить не меньше половины той зарплаты, которую я получала на предыдущем месте. Под мышкой у неё была коробка конфет. Я встала с дивана:

– Всё выглажено, обед готов.

Она улыбнулась:

– Да я с порога почуяла… Ещё никогда у меня дома не пахло так уютно и вкусно.

Небрежно бросив букет и конфеты на столик перед диваном, она стряхнула с плеч кожаный плащ. Я сделала нерешительное движение по направлению к букету:

– Поставить в воду?

Рот Ланы приоткрылся, и пару секунд на её лице было странное, придурковато-отсутствующее выражение, которое так меня настораживало, но уже в следующее мгновение оно сменилось усмешкой – впрочем, не менее странной.

– Нет, выбрось.

Я, мягко скажем, выпала в осадок.

– Как это – выбросить? Такую красоту? Жалко же…

Она пожала плечами. Наверно, её приятель предпринял попытку примирения, но она не увенчалась успехом, предположила я. Отсюда и это странное распоряжение. Хотя… В принципе, если цветы были ей не нужны, она могла и сама их выбросить по дороге домой, но зачем-то донесла до квартиры. М-да, нестыковочка. Странно…

– Впрочем, если тебе жалко, можешь взять их себе, – тут же добавила Лана. – Конфеты тоже прихвати. Терпеть не могу молочный шоколад… Предпочитаю натуральный, горький.

– А я как раз люблю молочный, – ляпнула я.

Она улыбнулась.

– Ну, вот и на здоровье.

Я взяла розы и конфеты. Не знаю, почему я не смогла отказаться – может быть, мне было жалко их выбрасывать – то и другое было явно дорогим, а может, я испугалась странного взгляда Ланы. Она сказала, что на сегодня я свободна, а завтра нужно было прийти вечером и провести в квартире ночь.

– Меня не будет всю ночь, и я не хочу, чтобы квартира пустовала, – сказала Лана. – Но главным образом мне нужно, чтобы утром, когда я вернусь, меня ждала тёплая ванна, зелёный чай и постель со свежим бельём.

– Нет проблем, – сказала я. – Во сколько вас ждать?

– Я буду около семи, – ответила Лана. – Можешь заниматься, чем хочешь, только не приводи сюда никого чужого. И ради Бога, съешь что-нибудь.

Поднимаясь по лестнице, я встретила Мишу: он как раз выходил из своей квартиры на площадку покурить. Увидев у меня цветы и конфеты, он ухмыльнулся.

– Ничего себе букетик… Не нищий у тебя поклонник.

Сначала я, что называется, не въехала: какой поклонник? А потом мои кишки тоскливо сжались, но я не подала виду и не стала разуверять Мишу в наличии у меня богатого поклонника. Пусть думает, что даже у тех, чья фамилия стоит на первом месте в списке должников по квартплате, могут быть щедрые ухажёры.

4. Приятный голос

Как сказочно это ни звучит, весь остаток этого дня и большую часть следующего конфеты были моим единственным блюдом на завтрак, обед и ужин. Нет, я не зажравшаяся богачка, питающаяся одними конфетами, отнюдь. Просто если в голову не приходят никакие рецепты, ингредиентами которых была бы мука, сахар, соль, кетчуп, подсолнечное масло, чай и кофе, поневоле отдашь предпочтение конфетам. Они помогли мне продержаться немногим более суток, но, как и всё на свете, разумеется, закончились – раньше, чем мне этого хотелось бы. К счастью, в шесть вечера я была уже у Ланы и, пользуясь её разрешением, подкрепилась оставшимися со вчерашнего дня пирожками, тем более что хранить их дольше не следовало. От кексов не осталось ничего, кроме крошек, а в блюде, где они лежали, была записка: «Хочу ещё». На кухонном столе стояла грязная посуда, на полу в ванной лежало брошенное Ланой нижнее бельё, в пепельнице возвышалась кучка смятых окурков, а диван густо усеяли крошки – по всей вероятности, от вышеупомянутых кексов.

Поскольку через четыре дня мне предстояло получить мои денежки, я добросовестно почистила диван, помыла посуду, постирала и испекла новые кексы. Больше ничего делать было не нужно: нанести очень заметный урон наведённой мною чистоте Лана пока не успела. Я только смахнула пыль и вымыла пол в прихожей, после чего заварила себе чаю, включила шикарный плазменный телевизор и провела остаток вечера весьма приятно. Неплохую работу я нашла, думала я. Вернее, это работа меня нашла, причём как раз вовремя, когда от отсутствия средств к существованию я уже раздумывала, какой бы орган продать. Согласитесь, недурно: пить чай с кексами на мягком диване, уставившись в огромный плазменный экран, да ещё и получать за это деньги!

Я уже чувствовала себя, как дома. Смотреть такой великолепный телевизор было сплошным удовольствием, от которого я не могла оторваться едва ли не полночи, и в результате я чуть не проспала, но к семи часам всё-таки успела сделать то, что от меня требовалось. В ванну уже наливались последние литры тёплой воды, и на поверхности колыхалась, поблёскивая, пышная ароматная пена, когда в замке повернулся ключ. Я бросилась на кухню и поставила чайник, а в прихожей стукнули об пол сброшенные с ног ботинки и звякнули ключи, упав на тумбочку. Потом всё стихло, и я пошла встречать хозяйку.

Лана сидела в кресле, устало свесив руки между колен, а волосы падали ей на лицо. Я сказала:

– Ванна готова. Чай сейчас заварю.

Пару секунд Лана сидела неподвижно, а потом откинула волосы рукой. Подняв на меня пустой, мертвенный взгляд, она сказала:

– Хорошо.

Она встала. Двигаясь так, будто каждое движение давалось ей с превеликим трудом, она стала сбрасывать одежду, оставляя её там, где она её скинула: куртку – на пороге прихожей, брюки – возле дивана, водолазку – перед дверью ванной. Не говоря ни слова, она закрыла за собой дверь ванной.

Чайник вскипел уже три раза, когда Лана наконец соизволила закончить принятие ванны.

– Чаю? – осведомилась я.

Лана кивнула, не удостоив меня даже взглядом. Пока я заваривала чай, она сушила волосы феном, а когда я принесла ей, как она просила, чашку зелёного чая, она пожелала, чтобы сушку её волос продолжила я. Я хотела заметить, что это вроде бы не должно входить в мои обязанности, но почему-то постеснялась и взяла фен: за огромную (для меня) кучу денег, которую мне предстояло получить почти через три дня, я не сочла это для себя слишком уж зазорным делом.

Лана пила свой чай, а я сушила ей феном волосы. Я испытывала странное щекотное чувство, прикасаясь к длинным шелковистым прядям и пропуская их между своих пальцев, а Лана жмурилась под струями горячего воздуха и улыбалась.

Когда я выключила фен, она сказала:

– Лида, девятнадцатого я уезжаю в командировку. Мне предстоит работа… Вернусь дней через десять. На это время я хотела бы попросить тебя последить за моей квартирой точно так же.

– То есть, я должна ночевать здесь? – Я положила фен в чехол.

– Да, желательно. До тех пор, пока я не вернусь.

Стоя ко мне вполоборота, Лана развязала пояс халата и изящным движением стряхнула халат с плеч, представ передо мной совершенно обнажённой. Без тени смущения она попросила:

– Дай мне мою пижаму, пожалуйста.

Я деликатно отвела взгляд, но перед этим всё же успела отметить, что Лана обладала великолепным тренированным телом, вылепленным просто фантастически, с чётко проступающим рельефом мускулов. Поджарые бёдра, небольшая грудь, ни грамма лишнего жира – одни мышцы. Впрочем, не такие гротескно накачанные, как у женщин-бодибилдеров, а умеренно налитые – на ум приходил эпитет «железные». Избегая смотреть на неё, я достала из шкафа выстиранную и выглаженную мной пижаму и подала ей. Облачившись в неё, Лана улеглась в постель, сказав:

– Меня ни для кого нет до часу.

Она заснула прежде, чем я успела у неё спросить, нужна ли я ей ещё или мне можно идти домой. Поскольку Лана меня не отпускала, да и нужно было приготовить обед, я осталась. А кроме того, домой я не особо стремилась: в этой юдоли голода мне делать нечего, рассудила я. Разумеется, кетчуп – нужная вещь, но её не станешь есть в качестве основного блюда. А здесь, глядишь, и перепадёт кусочек.

В одиннадцать зазвонил телефон. Снять трубку или нет? Подумав, я всё-таки ответила.

– Лана, это ты? – спросил приятный молодой мужской голос.

– Нет, это не Лана, – сказала я. – Её нет, перезвоните после часа.

На это голос сказал:

– Я знаю, она дома. Скажите ей, что это Рудольф.

– Хорошо, я попробую.

Я подошла к Лане и осторожно дотронулась до её плеча. Она моментально открыла глаза, как будто вообще не засыпала.

– В чём дело? – спросила она недовольно.

– Там какой-то Рудольф звонит, – сообщила я.

– Пошёл он в задницу, – пробурчала Лана и снова уткнулась в подушку.

Я вернулась к телефону, раздумывая, как бы повежливее передать Рудольфу её слова, сохранив при этом изначальный смысл.

– Гм, гм, – проговорила я. – Понимаете, Лана в настоящий момент не склонна ни с кем общаться. Она отдыхает и просила её не беспокоить.

Это был более интеллигентный и учтивый вариант оборота «иди ты в задницу». Рудольф, однако, уловил истинный смысл и сказал:

– Хорошо, я понял. До свиданья.

Я сказать «до свиданья» не успела: в трубке уже слышался гудок. Я подумала, что со стороны Ланы было не очень-то любезно так обойтись с обладателем столь приятного голоса. Впрочем, какое мне дело? Я лишь обслуживающий персонал, и отношения хозяйки с каким-то Рудольфом не должны меня интересовать.

Интересно, внешность у него под стать голосу? Брюнет он или блондин? Или шатен? Скорее брюнет, решила я. Темноглазый смуглый брюнет. С чего я это взяла? Не знаю.

На обед я приготовила фаршированные перцы и отварила рассыпчатый рис. Некоторые не любят супов, а поскольку я не знала предпочтений Ланы, варить суп я не стала. Кексов было достаточно, а посему я сочла мои кухонные занятия оконченными.

Лана поднялась раньше, чем сказала: еще не было и половины первого. Потягиваясь, она босиком вразвалочку прошествовала на кухню, заглянула в кастрюли, а через несколько секунд после этого стук тарелок и ящика с ложками и вилками возвестил о том, что Лане обед понравился с первого взгляда.