Текст книги "Когда красота убивает"

Автор книги: Елена Гордина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Кто там? – Голос за дверью определенно был мне знаком.

– Телеграмма! – буркнула я, волнуясь все сильнее.

Дверь немедленно отворилась, и на меня уставилась Наташа собственной персоной.

– Вы? – Она даже немного попятилась. – Вы?

– Я. – Неожиданно все стало мне совершенно безразлично, и я уже не хотела ничего узнавать. Мишу я все равно потеряла, так к чему теперь выяснения. Я молча повернулась к застывшей девушке спиной и медленно пошла вниз. Болонка поплелась за мной.

– Матильда! – неожиданно испуганным голосом окликнула меня Наташа. – Постойте. Чаю не хотите?

– Хочу, – не поворачиваясь бросила я, – только если он у вас с ядом. Меня бросил муж, жизнь моя разбита, и это все изза вас.

– Матильда, давайте поговорим! – предложила девушка и спустилась на пару ступенек за мной. – Хорошо?

Я безразлично пожала плечами, но всетаки повернулась и пошла наверх. Розочка осталась в коридоре, а мы с Наташей прошли на кухню.

– А где ваша собака? Как там ее – Клубничка?

– Малинка, – убитым голосом поправила меня Наташа, садясь рядом за стол. – Это не моя собака, я взяла ее у соседа.

– Зачем? Для чего вам все это понадобилось?

– Я занимаюсь частным сыском, – тяжело вздохнула Наташа. – И ваш муж обратился ко мне.

– Кто? Мишка? – Я не поверила услышанному. – Мишка? Он что, просил за мной проследить? – Моему ужасу не было предела.

– Да, именно он. – Было видно, что Наташе неприятен этот разговор. – Меня, кстати, Люда зовут.

– Не могу вам ответить «Очень приятно». – Я поднялась изза стола. – Ну я пойду.

– Подожди. – Она взяла меня за локоть. – Ну подожди ты. Мне очень жаль. Веришь?

– Не знаю. – Я снова опустилась на жесткий стул. – Не знаю. А чего у тебя в квартире так пусто? – Незаметно мы перешли на ты.

– А, – отмахнулась Людмила, – свекровь всю мебель вывезла. У меня развод через двадцать дней.

– Интересно, когда развод будет у меня? – задумчиво протянула я, внимательно разглядывая свою новую знакомую. – Ты, случайно, не знаешь, как быстро разводят?

– Помоему, месяца через три. – Людмила неопределенно мотнула головой. – Что ты теперь будешь делать?

– Повешусь, – горько усмехнулась я. – Наверное, работу искать надо. Хотя образования у меня нет, да и делать я ничего не умею. Только ногти красить да истерики мужу устраивать.

– Слушай, – Люда неожиданно привстала с места, – а хочешь, мы вместе работать будем? Мне послезавтра в Сочи ехать, а вдвоем веселее. Опятьтаки заработок приличный. Ну… – запнулась она, оглядывая меня с головы до ног, – не слишком маленький для тебя, наверное.

– Спасибо. – Я была удивлена. – Но мне это неинтересно. Прощай.

Я поднялась со стула и вышла в коридор. Осторожно растолкала дремавшую на коврике Розочку и вышла с ней во двор. Больше меня Людмила не останавливала. Настроение почемуто испортилось еще больше. А вот на Людмилу я злиться не могла – нормальная девка, только простоватая немного, да и нищета у нее в квартире. Скорее всего, она частным сыском недавно занялась. Одета бедненько – джинсы польские, да и свитерок ширпотребовский.

Ну и что теперь? Может, Николаю позвонить? Хоть попрошу его работу мне найти, а вдруг и правда поможет? Прихрамывая, я доплелась до ближайшей поваленной трубы и вынула сотовый из внутреннего кармана. Мне уже двое суток никто не звонил. Да и кто мне может теперь позвонить? Занято… У Николая было занято. Я еще удивилась – это надо же так долго болтать по телефону.

Загрустив еще больше, я потянула Розочку за поводок и поплелась домой. Сотовый зазвонил так неожиданно, что я подпрыгнула на месте.

– Алло? – Кто бы это мог быть?

– Матильда?

– Да? А вы кто? – Странно знакомый женский голос. От удивления я даже приостановилась.

– Я секретарь Николая. Он очень просил вас заехать к нему в офис через полчаса. Вы сможете?

Вот. На ловца и зверь бежит. Только при чем тут его секретарша?

– Секретарь? А что, он сам не может мне позвонить? Зачем было просить вас?

– Его сейчас нет на месте, но он очень просил вас приехать к нему. Так что мне передать боссу?

– Диктуйте адрес, – тяжело вздохнув, согласилась я. – Приеду через полчаса.

А про себя подумала: «Ну, урод, я тебе устрою. Ишь, нашел себе подчиненную!»

Через полчаса, переобувшись и оставив собаку дома, я вышла на ближайшую остановку и стала терпеливо дожидаться троллейбуса номер три. Прошло двадцать минут, потом еще полчаса, и, наконец, дребезжа и поскрипывая, он подъехал. Я елееле втиснулась в салон и, проклиная все на свете, постаралась взять себя в руки. Моя машина была в полном порядке, но у меня не было денег на бензин, а у родителей я просить не хотела. Какаято шустрая бабка втащила на остановке огромную тележку и прислонила ее к моей спине.

– Поосторожней, бабуся, – попросила я вполне миролюбиво. Что тут началось! Такого трехэтажного мата я не слышала со времен счастливой школьной поры. Пришлось выйти раньше и переться до офиса Николая пешком.

В вестибюле было огромное зеркало, и я, естественно, к нему подошла. Мама моя! На новенькой светлобежевой дубленке огромный грязный отпечаток старухиной тележки. Я тяжело вздохнула и, стараясь не разреветься, поплелась наверх.

Дверь в приемную была приоткрыта, но в комнате никого не оказалось. Я осторожно прикрыла дверь и прошла вперед.

– Николай? – Я постучала в массивную дубовую дверь. – Это я!

Тишина.

– Николай? – уже громче и настойчивее забарабанила я и толкнула дверь плечом. В кабинете было очень тихо, так тихо, что настенные часы, казалось, оглушительно щелкают, когда секундная стрелка перепрыгивает с одной цифры на другую.

– Николай?

Я подошла к столу. Мужчина крепко спал, положив голову на скрещенные руки.

– Эй! Проснись! – Я легонько коснулась его плеча и тут же непроизвольно вздрогнула, заметив на столе какието странные красные пятна. Еще ничего толком не сообразив, скорее подчиняясь внутреннему голосу, обошла спящего мужчину со спины. И тут же потеряла голос. Словно рыба, выброшенная на берег, я беззвучно открывала рот, не издавая при этом ни звука. Спина Николая была темнобордового цвета от огромного количества крови, вытекающей из аккуратной дырочки чуть ниже лопатки. Его ктото застрелил. Причем совсем недавно. Тело еще не успело остыть, а кровь свернуться.

В панике я бросилась вон из комнаты, не в силах поверить в реальность происходящего. И тут в приемной хлопнула дверь. Я замерла, прислушиваясь к шагам. Ктото шел прямо сюда. Я метнулась назад и спряталась за большое кожаное кресло, стоящее у окна. Невысокая полная женщина вошла в кабинет, осмотрелась и вдруг заорала в голос. И тут у меня не выдержали нервы. Я выскочила из своего укрытия и, напугав несчастную еще больше, бросилась бежать.

Только у подъезда родителей я перевела дыхание. В голове до сих пор стоял крик этой истерички. Что мне теперь делать? Наверняка она успела меня рассмотреть. И тут я вспомнила предложение Людмилы. Действительно, а почему бы мне ни прокатиться с ней в Сочи? За время моего отсутствия здесь все уляжется, и я смогу спокойно вернуться домой. Только вот кто убил Николая? И имеет ли это какоето отношение к моей персоне? Голова нестерпимо заныла, и я поняла, что для меня на сегодня интеллектуальные упражнения закончены. Я вошла во второй подъезд дома напротив и поднялась на третий этаж. Позвонила в знакомую дверь.

– Я согласна!!! – буквально заорала я, едва расслышала шаги Людмилы. – Открывай. Поедем вместе.

ЛЮДМИЛА

– Ты меня окончательно достала, Мотька! – Я шумно выдохнула воздух и отвернулась к окну. Огромный, блестящий и раскрашенный словно леденец автобус мчался по идеально гладкому шоссе, отчего становилось ясно, что мы уже в европейской части России.

– Нет, ты мне объясни, – злится Матильда, – если клиентка такая богатая, то какого черта она послала нас в Сочи на автобусе? Почему не заплатить за самолет?

– Да не знаю я, отвяжись, ради бога, – прошу я, не поворачивая головы. – У нее жених работает в Сочи фотохудожником. Вернее, поехал работать фотохудожником.

– А при чем здесь фотохудожник? – не унимается Матильда. – Ей что, денег на самолет жалко?

– Вот вернемся, сама у нее и спросишь, – огрызнулась я, окончательно теряя терпение. – А сейчас заткнись, пожалуйста.

– Сама заткнись, – прошипела Матильда. – И не зови меня Мотькой. Собачья кличка, честное слово.

Господи, как она меня раздражает. Как мы с ней вместе работать будем, ума не приложу. Она, например, сегодня утром целых два часа свою физиономию размалевывала. Потом еще час волосы феном укладывала. А с собой в дорогу столько тряпок набрала, что я чуть не сдохла, когда увидела два ее чемодана в прихожей. Пришлось срочно перекладывать часть ее барахла в одну мою сумку. Мотька осталась жутко недовольна и теперь ноет и ноет.

– А фото его у нас есть? – заерзала она на сиденье. – Жутко твердое кресло. Я пить хочу. И есть, – не унималась Матильда.

– Купи себе пирожок на следующей остановке. И минералки.

– Я уже утром эти отвратительные пирожки ела, – стонет Мотька. – Я никогда два раза в день не ем одно и то же. И минералку не пью. Я пью только натуральный кофе с корицей или свежевыжатый сок.

«Убить ее, что ли?» – тоскливо подумала я, пытаясь подавить в себе праведный гнев. Кофе она, видите ли, растворимый не пьет, пирожки не ест. Вот выдра!

– Значит, опухнешь от голода! – Я закрыла глаза, всем видом давая понять, что разговор закончен.

Надо успокоиться, вспомнить чтонибудь приятное. Перед глазами тотчас возник Николай. Черт, сдался же он мне! Я заерзала на месте. Может, мне попробовать еще разок? Ну пригласить его на кофе? Нет, тогда я буду слишком навязчива. Наверное, лучше выглядеть и вести себя с ним так, чтобы он сам захотел со мной… Футы! Я покраснела. Чтобы он сам захотел выпить со мной кофе. Только вот надо на комнибудь отрепетировать сексуальный взгляд. Ладно, приеду в Сочи – найду объект для тренировок.

МАТИЛЬДА

Ненавижу эту деревенскую клушу. Просто видеть больше ее не могу. И если бы не эта препоганейшая история с Николаем, я ни за что не поехала бы с Людкой. А теперь вот мучайся с ней. Мало того что она босячка и голодранка, так еще и лишена чувства прекрасного. Превосходно понимаю ее мужа, который сбежал спустя пять лет. Боже! Да я бы от нее через пять дней рванула. Сегодня утром, когда мы завтракали в ужасного вида придорожной забегаловке, она купила себе пирожки с капустой и стакан растворимого кофе! Растворимого, из пакетика. Типа «три в одном» – дизентерия, песок и вода из лужи в вашем стакане. Это надо же быть такой пробитой дурой. И еще уговаривала меня на обед прикупить этих ужасных пережаренных пирожков. Да сроду я такое дерьмо не ела и есть не стану. А как она одета! Господи! Ну пуховикто у нее самый затрапезный, китайский, – я бы такой и на даче не надела, – шапочка вязаная, не понять какой фирмы, а про ботинки я вообще молчу. Наверняка она их на рынке прикупила, тысячи за полторы. Нет, вкуса у нее никакого. А ведь это она виновата в том, что мне нечего надеть. Выкинула все мои вещи из сумок, да еще орала как недорезанная, что я с собой весь гардероб взяла. Ха! Да я не взяла и десятой доли своего гардероба!

И вообще, мне чтото жутко не везет в последнее время. Вот история с Николаем из головы никак не выходит. А вдруг его Миша убил? А что, такой вариант вполне возможен. Выследил, узнал, что он мой любовник, – и убил. И что мне теперь делать? Наверное, надо сначала успокоиться.

– С вами все в порядке? – обернулся ко мне симпатичный парень. – Вы с подругой так страшно ругались!

Вот те раз! Это чтото новенькое. А парнишкато ничего себе. Одет прилично и пахнет от него не «Тройным» – это точно. Да и я теперь дама незамужняя.

– Спасибо, – улыбаюсь я одной из своих обольстительнейших улыбок. – Все нормально.

– Вот и хорошо! – радуется парень. – А меня Игнат зовут. Вы с подругой куда?

Ну, не сообщать же этому симпатяге, что я в бегах, еду работать черт знает на кого и черт знает с кем.

– Мы в… отдыхать едем, – нахожусь я, разглядывая его почти в упор. Определенно он мне нравится. А уж у меня от мужчин отбоя нет, это точно.

– Вы не против, если я за вами немного поухаживаю? – Игнат берет меня за руку.

– Нет. – Я пожимаю плечами. – Почему я должна быть против?

– Это ваша подруга? – улыбается Игнат, взглянув на Людмилу. – Очень симпатичная.

Симпатичная? Да что он в ней разглядел симпатичногото?

– Нет, – подмигиваю ему заговорщицки. – Это просто так… попутчица. Потом поговорим.

Я решаю уйти от Людки сразу же, как остановится автобус. В концето концов, в Сочи даже зимой можно прекрасно провести месяц и без нее. А деньги я ей потом отдам. На родине, так сказать.

На место мы прибыли поздно вечером, и Людмила, кажется, уже совсем успокоилась. Она пялилась в окошко и поминутно восклицала:

– Ну и красотища!

Деревня и есть деревня. Люда, наверное, в первый раз на юге. Ее даже вид мрачного заснеженного автовокзала привел в священный трепет.

Игнат за это время парутройку раз прошел мимо моего кресла и при этом подмигивал левым глазом. Мол, никто не забыт, ничто не забыто! Славный такой парнишка. И видно, что я ему очень понравилась. Хотя как я могу не понравиться?

– Людмила! – окликнула я. Мы уже вышли из автобуса на морозный воздух. Конечно, морозный – это по южным понятиям. Но градуса два холода все же было. – Нам надо поговорить.

– Что? – Она близоруко сощурила глаза. Видимо, от рекламных вывесок у нее совсем крыша съехала. – А потом поговорить нельзя?

– Нельзя! – Как же она меня бесит! – Я ухожу.

– Сейчас вместе пойдем! – Людка схватила свою сумку и отбежала от автобуса в сторону. – Вот только узнаю, как до гостиницы добраться. – Она щелкает пальцами. – Тьфу ты, пропасть! Название отеля забыла!

– Я ухожу! – повторила я, морщась от ветра.

Мы стоим на парапете. Все пассажиры давно во шли в здание автовокзала. Остались только я, Людка, да Игнат маячит недалеко.

– Куда уходишь? – Людмила вроде даже побледнела. – Куда?

Вот ведь курица, заладила: «Куда? Куда?»

– Мы расстаемся. Я с тобой не поеду, а деньги верну дома. – Меня уже мутило от нашей беседы. Да еще Игнат скроил недовольное лицо: мол, пора торопиться.

– Ты меня бросаешь? – Людка стала такая серьезнаясерьезная. – Ты же знаешь, что я боюсь. Клиентка сделала мне удостоверение журналистки, но я ничего не знаю. Да, ничего я здесь не знаю, – повторила она, кусая губы. – А ты была уже сто раз. Ты же мне обещала! – Похоже, она готова разреветься. Только истерик мне и не хватало.

– Я передумала, прощай! – Я быстро повернулась к ней спиной, ожидая, что она схватит меня за руку. Игнат, видя, что разговор уже закончен, кинулся мне навстречу. Сейчас начнется выяснение отношений!

– Удачи тебе! – Людмила спокойно продолжала стоять на самом ветру, только нос у нее покраснел, да глаза она сощурила. Делает вид, что ей пофиг, а сама вотвот нюни распустит. – У тебя номер моего сотового есть?

– Есть, – отвечаю я, не поворачиваясь. – Но я тебе не позвоню.

– Ты чего так долго? – Игнат с лицом, красным от ветра, схватил мою сумку. – Пошли скорее в тепло!

– Пошли. – Я впервые улыбнулась, и у меня отлегло от сердца. – Я тоже замерзла как со бака.

Парень обнял меня за плечи, и мы побежали в здание автовокзала.

ЛЮДМИЛА

А вот такого поворота я не ожидала. Матильда с какимто смазливым парнем быстро удалялась к зданию автовокзала. Уже совсем стемнело, и ветер, похоже, только набирал силу. Глупо стоять вот так, совершенно одной, и ждать неизвестно чего. Или кого. Я никому здесь не нужна. И тут меня накрыла такая волна отчаяния, что я чуть не задохнулась. А может, это очередной порыв ветра так на меня подействовал. «Господи, как же мне плохото!» – простонала я мысленно и двинулась за уже исчезнувшей из вида Мотькой. Предательства я не ожидала, была к нему не готова. Я медленно брела к зданию автовокзала, и у меня даже не было слез. Просто тупая боль и безысходность. Двери автоматически разъехались в стороны, и я очутилась в тепле. Боковым зрением успела заметить, как Матильда со своим странным попутчиком (не понравился мне этот парень с первого взгляда, какойто не такой, не маньяк ли?) направляется к ресторану на втором этаже. Естественно, не будет же Матильда ужинать в привокзальном кафе. А вот я как раз туда и пойду. К моему огромному облегчению, небольшое кафе было совершенно пусто, и я без труда заказала себе кофе (ужасный растворимый кофе) и бутерброд. Выбрала самый дальний столик и уселась спиной ко всему миру. В огромное окно было видно, как подъезжали и отъезжали автобусы, а пассажиры, словно муравьи, двигались тудасюда. Может, бросить мне все это? Действительно, сейчас хотелось только одного – купить билет и вернуться домой. К себе на лежак посредине комнаты, к цветному телевизору. Но если я сейчас все брошу, это будет означать полный крах. Крах всего – моих надежд на будущее. Я пригубила горячий кофе и улыбнулась вымученной улыбкой своему отражению в окне. А кофе ничего, даже вкусный, можно сказать. Только вот есть мне совсем не хотелось. Я обняла теплую кружку и задумалась.

Еще накануне отъезда я не выдержала и похвасталась своими успехами одному старому знакомому. Это был друг семьи и знакомый скорее папы, чем мой. Но с Павлом и у меня отношения были вполне приличные, несмотря на разницу почти в пятнадцать лет. Он давал мне дельные советы, иногда в шутку ругал, когда я делала глупости. Но на этот раз повел себя както не так.

– Почему ты ничего не спрашиваешь? Не поздравляешь меня? – возмутилась я, рассказав ему про первое задание, которое удачно провернула. – Неужели ты не удивлен?

Павел безразлично пожал плечами, а потом вдруг стал долго и нудно рассуждать о том, что скоро он откроет еще один бизнес, и что он закончил еще одно высшее, и что люди часто не понимают, какой ерундой они занимаются. Видимо, последнее замечание касалось лично меня. И все, что я делаю, – бред, ерунда, а то, чего добился он, – это классно. Далее следовало перечисление квартир, которые он купил в нашем городе, и описание шикарной новой тачки. Свой рассказ он закончил словами:

– Я серьезный мужчина, который сам делает свою жизнь. А всякими там глупостями мне заниматься просто некогда.

После этих слов мне, вероятно, полагалось поцеловать его ноги и уйти сломленной и смиренной. Но я поступила не так. Просто вежливо попрощалась, в глубине души поразившись реакции Павла. Но потом до меня дошло: одно дело – советовать маленькой, глупенькой, забитой девочке, как правильно жить, прекрасно зная, что она ни на что не способна, всегда ставить себя в пример. И совсем другое дело – действительно порадоваться за первый успех человека, который наконец решил повзрослеть и начать новую жизнь. Павел стал неудержимо хвастаться, как бы давая понять – кто он, а кто я. И конечно, я выступала в роли полного ничтожества.

Незаметно для самой себя я выпила весь кофе и дожевала последний кусок бутерброда, совершенно не почувствовав его вкуса. Нет, мне нельзя возвращаться ни с чем, иначе я на всю жизнь останусь неудачницей в глазах всех этих снобов. Да и радовать очередным провалом своих соседей и друзей мне почемуто не особенно хотелось. А значит – только вперед. Как бы тяжело мне сейчас ни было.

Когда мне было лет десять, я прочитала рассказ про двух лягушек, которые попали в банку со сметаной. Сначала они обе изо всех сил пытались из нее выбраться и молотили лапками, но у них ничего не получалось. Потом одна лягушка смирилась, перестала бороться за жизнь и, естественно, утонула. А вторая решила биться до конца и изо всех сил гребла лапками эту ненавистную сметану. И к утру, уже теряя силы, сбила ее в масло. В большой твердый, склизкий ком. И выпрыгнула из банки. Поучительная история, только в детстве я никак понять не могла, почему этот мужик, который сказку написал, сам не помог лягушкам выбраться. Например, соломинку бы им туда бросил, а не равнодушно наблюдал да записывал, как пенек. И вот спустя почти пятнадцать лет я поняла. Да потому, что мужику было просто интересно, чем все это закончится. В концето концов, на свете всегда полно других лягушек. И сейчас, наверное, за мной также наблюдают несколько пар безразличных глаз моих знакомых, друзей и родственников. Ну что ж, буду «сбивать сметану». Ведь удалось же мне похудеть почти на двадцать килограммов. А это очень непросто (кто худел – знает). Особенно по вечерам, когда хочется наесться на ночь по самое не хочу.

Но что же я делаю не так? Почему у меня постоянно случаются провалы? Я автоматически огляделась и внезапно встретилась взглядом с пожилым мужчиной, сидящим за столиком напротив.

– Очередная неудача? – внезапно улыбнулся мужчина, поймав мой взгляд.

– Что? – Я даже поперхнулась от неожиданности.

– Да глаза у вас зареванные, вид горемычный. – Мужчина пожал плечами. – Наверное, вам сейчас кажется, что вы самая несчастная на свете.

Я только развела руками, потому что не нашла что ему ответить.

– Можно я сяду к вам за столик? – Мужчина спокойно смотрел мне в глаза. – Вы не подумайте ничего плохого, я скоро уйду, просто мне показалось, что вам сейчас необходимо выговориться.

Я продолжала молчать, а мужчина уже пересел ко мне.

– Как вас зовут? – улыбнулся мужчина. – Меня Анатолий Владимирович.

– Меня Люда. – Я кашлянула в кулак. – Людмила!

– Люда, я почти сорок лет проработал в цирке иллюзионистом, сейчас вот на пенсии. – Мужчина вздохнул. – И знаете, что самое главное в моей профессии?

– Ловкость рук? – предположила я.

– Нет, конечно нет, – засмеялся Анатолий. – Самое главное – это уверенность в себе. Мне показалось, что именно ее вам и не хватает.

– Да? – Я была сбита с толку. – Неужели это так заметно?

– Мне – да. – Анатолий улыбнулся и зачемто полез в карман. – Держите, это вам. – Он протянул мне маленький хрустальный шарик на длинной нитке.

– Что это? – Я удивленно подняла брови.

– Это шарик, которым пользуются во время сеанса гипноза. – Анатолий рассмеялся. – Вы, Люда, не пугайтесь, я не буду проводить над вами опыты. Возьмите его на память, и когда у вас снова случится приступ паники или неуверенности в себе – просто посмотрите на шар, успокойтесь и скажите себе: «Я все могу!» Хорошо?

– Хорошо. – Я протянула руку и взяла хрустальный шарик, который оказался на удивление тяжелым. – Но зачем вамто все это?

– Элементарно, – заулыбался Анатолий. – Вы мне понравились. – Он допил чай и засобирался. – Мне пора. Да, чуть не забыл сказать, что вы очень красивая девушка!

Мужчина быстро поднялся и вышел из кафе, а я была так удивлена и ошарашена, что даже не успела его поблагодарить.

– Может, у меня галлюцинации? – Я закрыла глаза, а когда их открыла, сразу же увидела небольшой хрустальный шарик, лежащий на столе около моей руки.

– Как там он мне сказал? – Я потерла виски. – Главное – уверенность в себе?

Я тяжело вздохнула и поднялась изза стола.

На улице уже была настоящая метель, но, как ни странно, такси я поймала довольно быстро. Протянула водителю бумажку с адресом нужного мне отеля.

– Вы первый раз в Сочи? – Таксист мельком взглянул в зеркало заднего вида.

– Да, – буркнула я. – В первый.

– Жить есть где?

– В отеле.

– Дорого в отеле, а у меня друг комнату сдает, – улыбнулся парень. – Вот! – Он протянул мне листок. – Посмотри, может, пригодится.

«Сдается комната на берегу моря, в чистеньком доме. 100 метров от пляжа. Дешево». Дальше шел адрес.

– На кой мне сто метров от моря в декабре? Хотя поехали! Всетаки сто метров от моря, – с тоской и обидой на все человечество выдохнула я. И какого черта я приехала в Сочи зимой?

МАТИЛЬДА

Я заказала антрекот с яблоками и апельсиновошоколадный мартини с водкой, чтобы согреться. Игнат лишь улыбнулся в ответ и заказал то же самое. Молодец, даже на цену не взглянул. А ведь это удовольствие не из дешевых. Значит, я ему действительно понравилась.

Когда нам принесли напитки, Игнат поднял бокал и погусарски тряхнул головой:

– За самую очаровательную русскую девушку Мо!

Я снисходительно улыбнулась. Совсем у парня снесло голову от любви.

– Знаешь… – Игнат за обе щеки уплетал антрекот, – я, как только тебя встретил, сразу же понял, что ты не такая, как все.

Я молча кивнула, мелкими кусочками поглощая пищу. Боже мой, какие у меня ужасные руки. Интересно, можно ли на вокзале сделать приличный маникюр?

– Знаешь, – Игнат громко рыгнул и тут же извинился, – я уже два года как развелся с женой. Такая сука мне попалась, господи сохрани. А родители у нее – ваще полные идиоты. Я даже дочку свою ни разу в глаза не видел, а ей полтора года скоро будет.

– Как это? – удивилась я.

– А вот так! – Игнат завелся, щеки у него раскраснелись. – Представляешь, она мне даже не сказала, что беременна, и тут же подала на развод. Это все родители ее надоумили, уроды. Я и про беременность узнал, лишь когда у нее срок уже месяцев восемь был. Им там какието справки от меня понадобились, в роддом, что ли.

– А почему? – У меня от удивления глаза на лоб полезли. – Почему она так поступила?

– Веришь, не знаю. – Игнат сделал честные глаза. – Мы с ней почти и не ругались. И ваще я этой дряни жизнь один раз спас. Из воды ее вытащил. Так что она мне жизнью обязана. Понимаешь? Повторите мартини с водкой. – Последнюю фразу он отрывисто бросил официанту, крутившемуся неподалеку.

– Она что, такая дура? – все больше и больше поражалась я. – Зачем ей все это?

– Да, она полная дура! Идиотка! – Игнат быстро опрокинул в рот очередную порцию мартини. – Повторить, – кивнул он официанту. – Представляешь, Мо, она сейчас живет с какимто уродом, я наводил справки, и не хочет со мной даже разговаривать. Я тысячу раз к ней приезжал, просил – давай поговорим… – Он громко всхлипнул.

А мне вдруг стало так неприятно, что я промолчала.

– А она даже разговаривать со мной не хочет. И дочь мне не показывает. Наверное, моя девочка зовет этого урода папой. Ну ничего, я ей устрою жизнь. Вот только вернусь домой. Она у меня попляшет! Я буду мстить!

– Кому? – устало поинтересовалась я, желая прекратить этот разговор как можно скорее. – Кому ты будешь мстить? Дочери с женой?

– А мне пофиг! – взорвался Игнат. – Еще мартини с водкой! Она меня променяла на ка ко гото урода, так я ей покажу. Я специально прихожу к ним домой и требую свидания с дочерью. В конце концов, это моя дочь! А они вызывают милицию и не дают мне видеться с родным ребенком. А теща, – он понизил голос, – эта дрянь меня попросила больше не приезжать, типа у Полиночки, это дочу мою так назвали, потом истерики и она меня боится. Да плевать мне на эту Полину! Я жену хочу достать и достану! Я буду мстить!

Игнат разошелся не на шутку:

– Я… у меня высшее образование, а она, – он громко всхлипнул, – променяла меня на какоето чмо! Эх… какие же вы, бабы, твари! – И заревел.

Я ошалело смотрела на пьяного, паскудного парня, не зная, что мне делать дальше.

– Какие же вы, бабы, суки, – простонал он, сползая на пол.

– Игнат… – Я брезгливо обошла стол и присела около него. – Ты бы сходил в туалет, умылся.

– Ага! – неожиданно легко согласился Игнат и, сильно шатаясь, поднялся с пола. – А в общем у меня все прекрасно, у меня сейчас и девушка есть. Красавица! – Игнат рыгнул. – Ну, я пошел!

Лишь стоило ему скрыться из вида, как я начала лихорадочно собирать вещи. Пора делать ноги. Я три раза перерыла всю сумку, которая почемуто оказалась открытой, а тюбик с помадой все никак не находился. Наконец я нащупала холодную трубочку и вытащила ее на свет. Быстренько подкрасив губы, я, взвалив сумку на плечо, ринулась к выходу.

– Постойте! – Неизвестно откуда взявшийся официант довольно сильно сжал мой локоть. – А кто будет платить за ужин?

– Мужчина, который был со мной, – бегло ответила я ему и рванула к выходу.

– Нет, так дело не пойдет! – Любезность с него как ветром сдуло. – Ваш спутник уже вышел из ресторана, предупредив нас, что деньги за ужин оставил вам. Так что будьте добры… – И официант выложил передо мной счет.

Еще ничего толком не понимая, я взглянула на столбик цифр, и у меня потемнело в глазах. Боже, просто астрономическая сумма! И когда Игнат успел столько выпить?

– Ну так как? Будем платить или мне вызвать охрану?

– А вы уверены, что мой спутник уже покинул ресторан? – Я в панике оглядывалась по сторонам. – Может, он еще в туалете? Ведь это он пригласил меня сюда. Вы понимаете? Он сам!

– Меня это не волнует. – Официант оставался невозмутим. – Ваш спутник ушел, я даже успел заметить, как он поймал такси. И ясно сказал мне, что деньги за ужин оставил вам. Так вы собираетесь платить? Или вызывать охрану? – повторил мужчина, потянувшись к рации, болтающейся у него на ремне. Странно, что в этом ресторане официанты ходят с рациями. Может, теракты так задолбали, что теперь боятся всех и вся.

– Собираюсь, – почти проревела я, доставая из сумки кошелек. Дрожащими руками вывалила его содержимое на стол и стала пересчитывать купюры. Такого унижения я еще не испытывала никогда – считаю деньги, словно какаято нищенка. – У меня только это. – Я протянула официанту деньги и пожала плечами. – Но все равно не хватает сто долларов.

– Значит, я зову охрану. – Мужчина хмыкнул. – Странная вы барышня. – Он включил рацию и коротко бросил: – Слава, у меня проблема. Здесь дамочка по счету платить отказывается. Понял. Жду. Сейчас отвезут в участок, сразу деньги найдешь, – коротко хохотнул официант, а я, как ни крепилась, расплакалась. И даже не заметила, когда к столику подошел невысокий мужчина в сером вязаном свитере и темных брюках.

– Сколько должна девушка? – обратился он к официанту.

Я притихла и с удивлением наблюдала за происходящим. Мой спаситель явно не походил на работника службы охраны, которого так ждал вредный официант. Стильно одет, холеные руки и очень дорогие туфли.

– Сто восемь долларов. Здравствуйте, Василий Васильевич. – Официант почтительно склонил голову. – Это ваша знакомая?

– Возьми деньги. – Загадочный Василий Васильевич даже не удостоил официанта взглядом. – И больше никогда так себя не веди с красивыми девушками. – Мужчина дружелюбно мне улыбнулся. – Понял?

– Понял, – тут же подхватил официант, – виноват, Василий Васильевич. Если бы я только знал, что она ваша знакомая, – забубнил мужчина, пятясь от моего столика и знаками отгоняя наконецто пришедшего охранника подальше. – Виноват.

– Челядь, что с него возьмешь, – невозмутимо пожал плечами мой спаситель, садясь напротив. – Давайте знакомиться, прекрасная незнакомка, – сострил он и засмеялся. – Меня зовут Василий Васильевич! – Мужчина протянул ладонь, и я заметила, что руки у него покрыты жесткими черными волосами, как у обезьяны.

– Матильда, – выдохнула я, натянуто улыбаясь. – Очень приятно.