Текст книги "Иван, крестьянский сын"
Автор книги: Елена Фирсова
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Впрочем, время летело незаметно, Ваня подрос, стал понимать, что к чему, и когда председатель пригляделся к нему и увидел, что мальчик прозрел и не будет тратиться на игрушки и прочую ерунду, раз в доме есть нечего, и распорядился выдавать пенсию Ване.
И Ваня завертелся, как белка в колесе.
У него не было ни одной свободной минуты, чтобы научиться мечтать о своей собственной судьбе. Ему всегда казалось, что его жизнь уже давным-давно предрешена, катится по проложенной колее.
Он, конечно, знал, что другие люди живут по-другому, особенно в городе, но как именно они живут – его как будто не касалось, и не было никакого смысла думать, что он тоже мог бы жить так, если бы не больная мать, непрекращающаяся нужда и привязанность к земле.
Другой жизнью он никогда не жил и не знал, как ею жить.
А уж то, что он видел по телевизору, было для него словно изображением другой планеты, независимо от того, показывали там Москву, Париж, Нью-Йорк или Рио-де-Жанейро. Для Вани они одинаково находились на таком же расстоянии, как и Тау Кита.
Он не мог побывать там.
Вообще нигде, кроме райцентра.
И, честно говоря, у него совсем не было времени туда стремиться.
Утром в субботу, сразу после регистрации брака, Ваня проснулся очень рано, до восхода солнца, когда на улице уже светло, но как будто бы пасмурно. Он не мог больше спать, хотя слишком устал накануне, буквально валился с ног. И поесть как следует не успел: вновь попал под надзор кухарки и остался вовсе без ужина.
И бессонница у него началась оттого, что кардинальным образом нарушился привычный порядок и течение жизни. В доме вдруг сразу оказалось много людей, дом даже словно уменьшился в размерах. Кроме хозяйки и ее сына, тут теперь поселились ее муж, его два охранника и кухарка. Они заняли абсолютно все комнаты, так что всерьез возникла необходимость переселить Ваню из его спальни в кабинетик его отца, но охрана сочла нужным занять гостиную, потому что она была первая после сеней и «прикрывала» собой все остальные комнаты, и Ваня остался пока в своей спальне.
Такой расклад его не устраивал, но он не мог возражать.
Кухарка, невзирая на близкое знакомство, сразу заявила Зуеву, что жить здесь она не будет ни при каких обстоятельствах, и громким шепотом объяснила, почему: не надо навязывать ей на шею явную сумасшедшую, пусть и с тихим помешательством, но все равно не хочется садиться на пороховую бочку… Мало ли что за безумие может прийти Галине в голову, а кухарке своя жизнь дорога.
– Поселишься где-нибудь по соседству, – приказал Зуев, но перед этим он довольно долго упирался, уговаривал ее остаться и не делать глупостей.
– Не бухти, – повысила голос она. – Я не буду жить под одной крышей с… сам знаешь с кем! Даже не заикайся об этом!
А Зуев понизил голос:
– Она здесь не надолго.
Ваня удивился: это они говорят о матери?
Странно, а куда они могут сплавить хозяйку?
И кто им позволит сделать это?
Но тут он вспомнил, что председатель за столом выглядел так, словно он – кролик, а Зуев – удав, и никто не помешает предприимчивому товарищу вершить тут свои дела без всяких помех.
“Надо же, как лихо он берет людей в кулак, – думал об отчиме Ваня. – А ведь он еще не дал ничего председателю, а только посулил, что, может быть, при случае, что-нибудь даст!”
А председатель уж и готов.
Все равно Ваня усомнился: “Нет, они не смогут просто так избавиться от живого человека. Это не делается… Люди-то что скажут! Они же всё видят! Всё понимают! И главное – говорят обо всем этом! Не получится у них избавиться от мамы. Она им будет очень мешать, но… Не получится у них ничего!”
Эта мысль заставляла его злорадно улыбаться, хотя вскоре это состояние сменялось обычным его состоянием тревожного ожидания.
Однако у них получилось избавиться от Галины, причем удалось сделать это так нежно и деликатно, что у Вани волосы на голове зашевелились от ужаса: он понял, что ему еще совсем не известны способы избавляться от неугодных людей и прочих помех, и что все знают, что всё происходящее на их глазах – плохо и неправильно, но и слова поперек сказать нельзя, иначе это слово будет звучать как богохульство…
В воскресенье, на второй день совместной жизни, Зуев за завтраком, уже одетый ехать по своим делам в город, произнес, обращаясь к своей жене:
– Дорогая, помнишь, я говорил тебе о поездке на курорт?
Она улыбнулась:
– Только вместе с тобой, милый!
Он кивнул:
– Обязательно, дорогая, но тебе придется меня подождать. Я присоединюсь к тебе чуть-чуть позже, а сейчас у меня нет времени.
Она ответила:
– Хорошо, милый.
Он принялся ее успокаивать:
– Я задержусь совсем ненадолго, буквально на несколько дней. А потом мы вместе отметим наш медовый месяц.
Она посмотрела на него с умилением:
– Как скажешь, милый.
– Мы будем вдвоем, только ты и я, – продолжал он. – Я даже телефон свой тут оставлю, честное слово! Чтобы никто не вмешивался, не мешал нам наслаждаться медовым месяцем… Здорово, правда?
Она ласково вздохнула:
– Ты такой заботливый.
Он улыбнулся:
– Спасибо, дорогая. Значит, все решено.
– Я могу начать собираться? – спросила она.
– Да, дорогая. И ни о чем не беспокойся, Андрей отвезет тебя на машине, мы и оглянуться не успеешь, как окажешься на месте.
– Хорошо, милый.
– А через пару денечков и я приеду.
– Я буду ждать тебя.
Она смотрела на него с такой незыблемой верой в его слова, что Ваня не выдержал и отвернулся. А Зуев притянул к себе голову Галины и поцеловал ее в лоб, от чего она зарумянилась, как смущенная девочка, и не смогла ответить. Ваня смотрел на него не мигая и удивлялся до глубины души: не ведает стыда человек, врет не краснея этим чистым доверчивым глазам и при этом считает себя правым!
Для Галины давно уже был выбран подходящий санаторий, где под строжайшим присмотром содержались душевнобольные. Заведовал там один доктор из числа знакомых Зуева. Он не интересовался никакими обстоятельствами, и ему было безразлично, по каким причинам к нему привезут жену Зуева сразу после свадьбы.
Хотя это было подозрительно.
Между тем Галина при слове “курорт” воображала себе нечто романтическое: море, солнце, горы, домик на берегу и много-много любви, и чтобы так оставалось всегда, и чтобы никто не нарушил их покой и уединение…
Все видели, что она обманывается на сей счет, но никто не решался остановить действие. Каждый мог утешить себя тем, что Галина и вправду больна, и ей давно уже необходимо серьезное лечение, а все слова Зуева – это ложь во спасение, ведь если напрямую сказать ей о клинике, то еще неизвестно, как поведет себя на это сумасшедшая…
Только Ваня не мог терпеть эту пытку, глядя, как мать собирается в заточение, словно на праздник. Но Ваню кто послушал бы?
Мальчишка, сопляк!
Галина долго колебалась возле платяного шкафа: ей хотелось бы взять с собой и то, и это, и она своим потусторонним взглядом не видела, насколько эти вещи, оставшиеся еще с прежней жизни ее с Алексеем Майоровым, истлели от времени и постоянной носки. Они напоминали ей о тех счастливых мгновениях, которые уже не вернуть, но которые до сих пор живы в ее памяти, и ей было бы очень жаль расставаться с ними хотя бы на один день.
Было там и несколько новых вещей, подаренных Зуевым, включая и свадебный костюм. При взгляде на него Галина млела в улыбке и углублялась в себя.
– Дорогая, ты скоро? – поторопил ее Зуев.
Она откликнулась:
– Не могу выбрать платье, милый!
Он заглянул туда и сказал:
– Дорогая, это смешно. Не думай о тряпках! Можно купить такого добра целый вагон! Бери только самое необходимое, как в поход.
Ее чем-то поразило такое сравнение, и она тихо засмеялась от счастья:
– Как в поход! Милый, какой ты смешной и замечательный!
И закрыла шкаф, так ничего и не выбрав оттуда.
Потом она рассеянно со всеми перецеловалась на прощание, охранник и по совместительству шофер Андрей открыл перед ней дверцу, Зуев бережно, со всеми предосторожностями усадил ее на сиденье и велел ни в коем случае не утомляться, а Андрею многозначительно кивнул. Андрей тоже кивнул в ответ и даже опустил глаза в землю: нечего намекать, мол, когда все обсуждалось заранее и давно решено и разложено по пунктикам!
Галина откинулась на спинку сиденья, как королева, и закрыла глаза от блаженства. За ней так ухаживают!
В ее мыслях смешивалось желаемое и действительное.
Дверца захлопнулась. Андрей сел за руль.
Машина медленно тронулась с места, переваливаясь на ухабах, и не спеша покатила к асфальту. Сквозь тонированные, почти черные стекла Ваня смутно различал очертания маминой головы.
Она ничего не знала и не понимала, но он-то знал точно, что она уезжала навсегда.
Впрочем, это знали все и относились к этому по-разному. Кто-то радовался, кто-то жалел, а кому-то было все равно.
И большинство все-таки жалело.
Сразу после того, как машина скрылась из виду, оставив лишь клубы пыли, у всех собравшихся проводить женщину в санаторий вырвался одновременный вздох облегчения. Словно в глубине души каждый осознавал свою вину перед ней и подсознательно ожидал какой-нибудь пакости напоследок, либо от нее самой, либо от Бога – ее заступника. Но ничего такого не произошло. Галина не изменила себе и была отдана на заклание.
Зуев бросил на Ваню победный взгляд, от которого мальчик побледнел и отвернулся. На него будто надвигалась стихия, противостоять которой не было сил. Пока еще длился учебный год, он мог спрятаться от этой стихии в школе, но всего лишь через месяц будет уже выпускной вечер, и – всё, никакого спасения.
Потому что в руках Зуева мама и дом.
Дом жалко, конечно.
Но за маму вообще сердце обливается кровью!
Он стал еще более отчужденным и хмурым, чем обычно. Вовсе перестал посещать старый школьный стадион – чужая свобода и радость жизни посторонних мальчишек причиняла ему боль. В мастерской у него всё валилось из рук, так что механизаторы начали потихоньку ругаться и посоветовали ему сначала успокоиться, прийти в себя и обязательно сдать выпускные экзамены.
А там – полтора года учебы в ПТУ, и добро пожаловать в их дружный коллектив.
Тогда он, Бог даст, получит свободу.
И заберет маму от этого ужасного человека… если, конечно, она захочет уйти от него к сыну.
В движениях Зуева после отъезда Галины появилась его обычная деловитость и раскованность. Он давно уже все распланировал и не сомневался теперь ни в своей правоте, ни в своем окончательном успехе.
Он всегда знал, что надо делать.
И делал без сомнений.
Прежде всего он созвонился с неким Равилем – Ваня много раз слышал в разговорах Зуева это имя и наконец понял, что так звали человека, имеющего обширный бизнес в соседнем регионе, и с этим Равилем Зуев пытался наладить контакт, но до сих пор это у него не получалось из-за отсутствия помещения для временного складирования товара.
Поначалу Ваня недоумевал, почему складировать товар понадобилось именно здесь, в селе Агеево, а потом вдруг догадался, что товар здесь предстоит не столько складировать, сколько прятать и маскировать другим товаром, уже легальным, в отличие от товара Равиля…
Ваню будто обдало жаром. Неужели Зуева можно поймать на этом?
Он стал следить за ним, тайком, исподтишка, подслушивать, подглядывать, каждый раз обмирая от страха быть обнаруженным, но полный решимости погубить противника и отобрать у него маму.
А Зуев на все его ухищрения смотрел снисходительно, сквозь пальцы, прекрасно видел маневры мальчика и лишь усмехался.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
