Текст книги "Тайга – закон, медведь – хозяин (СИ)"
Автор книги: Елена Файзова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Глава 26
Парень действительно оказался с характером. Все попытки родителей и бабы Лили приучить Мишу спать в кроватке успехом не увенчались. Имя для ребенка никто не обсуждал, и так было ясно, что кроме как Михаилом, мальчика, привезенного из тайги, назвать нельзя.
Лена за день уставала, и Стеклов, вернувшись с работы вечером, часа три сам водился с сыном. А жена в это время спала перед ночной сменой. Потом в двенадцать происходило купание наследника. Чудо, изматывающее трех взрослых людей, улыбалось, лежа в ванночке, и с удовольствием дрыгало ногами. И все тут же забывали о бессонных ночах и усталости. Купаться Мишаня любил и громко кричал, когда его из ванны извлекали. Только порция молока прекращала крики. Ночью Лена уходила в детскую, чтобы никого не разбудить, а утром эстафету у неё подхватывала Лилия Николаевна…
И только Николай Павлович пока не чувствовал себя дедом. Теперь готовил он один (Лене было некогда), а ещё развешивал пеленки после стирки, ходил в магазин и аптеку. Как хотел пожилой мужчина подержать малыша, но все занимались с ребенком, а Савченко в этом не участвовал. Помогал, но не участвовал. И он решил, что Лена не доверяет ему, но выяснять что-то у уставшей молодой женщины не пытался. Вспоминал своего родного сына, жалел, что не довелось тому стать отцом. И совсем стало тошно, когда в своем электронном ящике обнаружил одно из последних писем Валентина. Как оно сохранилось здесь? Ведь уже несколько лет прошло… И Николай Павлович решил написать письмо сыну, как будто тот просто уехал. Необходимо было кому-то рассказать о своих переживаниях. Стало легче, словно на самом деле поговорил. И это вошло в привычку…
«Ты знаешь, Виктор даже привозил детского невропатолога, но тот никаких отклонений у пацаненка не нашел. Сказал, что дети разные и некоторые до тех пор голосить будут, пока сами топать не начнут. А бывает и до трех лет не дают матери даже в туалет сходить. Такой характер. Но наш-то не так уж и шумит, но вот только на ручках. А один лежать не желает.
Витя все понимает. Никаких упреков Лене не высказывает. Он тут мальца катал в коляске по залу. Он же упертый, Стеклов, решил сам проверить. И ничего. Уже хотел отпуск брать, чтобы помогать, но дела никуда не деть. Мать наша там старается. Так уж рада, что ей водиться можно…
Лена тоже с характером. Ночью ходит по комнате, я все слышу – детская как раз над кухней. И никогда не потревожит ни Витю, ни мать. Хорошая девушка. А что не доверяет мне, так я же и правда никто парнишке. Эх, Валя, как же ты так не поберегся? Был бы свой внучок или девочка, я бы тоже понянчился… Может, подрастет Миша, тогда и я пригожусь. Дожить бы только. Что-то сердце стало прихватывать снова. Матери не говорю, она тут же меня в больницу потащит…»
«Позавчера мать упала возле крыльца. Как она так сумела? Я же все время говорю, что под ноги смотреть нужно, а она торопится. Теперь лежит, в спину ей вступило. И, как назло, Виктор уехал в командировку. Он бы врача сразу привез, а так пришлось ждать целые сутки. Теперь Лена одна с Мишкой бьется. Укачает его, положит и бежит бегом в туалет или в душ. Когда успевает, а порой он уже голосить начинает… Мать переживает. Я тоже. Ведь Лена совсем не спит… Не знаю как и подойти к ней. Уже качает её от усталости…»
Лена пыталась справиться одна. Но через двое суток стала бояться, что уснет на ходу и уронит ребенка. Помощь пришла неожиданно:
– Лена, давай я подержу малого, а ты какие-то свои дела сделаешь, – предложил Савченко. – Я хоть и не родной человек, но ребенка не обижу.
– Почему неродной? Вы же дедушка… – Лена растерялась.
– А что вы тогда все водитесь, а меня стороной обходите? Я же тоже могу помочь и пеленать умею, – грустно сказал мужчина.
– Вы и так все время в делах, я должна сама справляться. Простите, что у меня не получается. Я не знаю, что делать. С братишкой справлялась, а с Мишей не могу, – оправдывалась девушка.
– Да не извиняйся, не в тебе тут дело. Парнишка беспокойный, одной няньки точно не хватит. Ты же вон на тень похожа. А ну как молоко от недосыпа пропадет? – рассуждал мужчина. – Если уж считаешь меня дедом, то давай внука, я тоже покачаю, а ты поспишь часок.
– Я потом не проснусь, – сопротивлялась Лена.
– Проснешься, с таким-то будильником, – и Николай Павлович осторожно забрал из рук утомленной мамочки сопящего Мишу.
Лена даже в комнату к себе не стала подниматься. Тут же в зале легла на диван и моментально уснула.
Палыч ничего вокруг не замечал. Он бережно прижимал к себе ребенка, и, боясь, что тот расплачется, все говорил и говорил. И себя успокаивал, и внука.
– Ты же большой парень уже. Целый месяц тебе. Месяц – это тридцать дней! Это много. А раз большой, то должен маму свою беречь. Ведь совсем молоденькая, ей бы на танцульки бегать и в кино, а она вон тебя родила. Не испугалась. Смелая у тебя мама. Так вот понимать нужно, что женщин принято беречь. Есть такие, что не берегут… Но мы-то нормальные мужики! Отец твой и я, и дед Никита тоже. А ещё у тебя прадед есть, – объяснял малышу мужчина, и казалось, что Миша слушает и понимает. – Ты богатый парень. И дядька у тебя есть, вот подрастете немного, будете во дворе у нас носиться или к морю поедете. Ты же любишь купаться? Море-то теплое, там купаться хорошо. Но для этого нужно расти. А растут дети во сне. Спят у себя в кроватке и растут. И мама рядом спит, тоже в своей кроватке. У тебя вон коляска какая… Я бы сам в ней полежал, да не войду. А тебе-то как раз…
Лена проснулась в полной тишине, взглянула на часы и несколько минут пыталась сосчитать, сколько времени она спала. Получалось, что пять часов. Но поскольку такого точно не могло быть, то сразу поверила в неисправность часов. Она дошла до комнаты Савченко и осторожно открыла дверь. Темно. Лена вернулась в зал и от волнения стала разговаривать сама с собой:
– Они спят. И я спала. А Миха где? Наверное, Палыч ушел с ним наверх, там теплее.
После такого умозаключения она уже собралась подниматься к себе на этаж, но заметила на ручке коляски ползунки и подошла забрать их. И замерла…
В коляске, укрытый дареным кашемировым пледом, спал её сын. Так крепко спал, что пустышка выпала из приоткрытого рта. Лена испугалась, что с ребенком что-то не в порядке и стала тормошить его.
– Мишута, малыш, просыпайся. Тебе кушать пора! – сынок проснулся с трудом, поел без особого усердия и снова задремал. Мама положила его в коляску, не питая особой надежды на положительный результат своих действий, но дитенок сладко зевнул и спокойно засопел.
Лена сходила наверх, взяла свой телефон. Убедилась, что часы в порядке и сейчас действительно три часа ночи. Купание они проспали. Минут пятнадцать решала, что же ей теперь делать. А потом легла на диван досыпать…
Глава 27
«Ленка смешная. Пытала меня, как я сделал, чтобы малой спал так крепко… Да ничего особенного я не сделал. Поговорил по-мужски. А они вместе с Лилей решили, что я заговоры какие-то знаю. Артистки! Чуть меня колдуном не объявили. Ничего особенного, они песенки поют, я рассказал кое-что…
Да может просто так совпало. А мать-то взялась про мои способности прирожденного педагога говорить…»
Пару дней все не дышали, боялись сглазить ребенка. Даже Стеклову ничего не сообщили. А к моменту возвращения Виктора уже привыкли. К хорошему ведь быстро привыкаешь. Вместе свозили малыша на плановый осмотр в поликлинику. И даже Лену отпустили на прием к Борзовой.
Хозяин семейства вернулся в волнении, уверенный, что без него пришлось туго. Увидев троих взрослых в прихожей, Стеклов неожиданно для себя самого испугался:
– А Миха где? Заболел? Почему мне не сказали?
– Да спит он. Все у нас в порядке, – объяснила Лена.
– Как спит? – не понял мужчина. – Где спит?
– У нас в спальне, я только что ходила туда, – Лена смотрела на растерянного мужа, для которого новость оказалась просто сногсшибательной.
– Ну вы даете… Рассказывайте, что тут у вас было! – потребовал Виктор.
Ужинали все вместе впервые за полтора месяца. Посвежевшая Лена улыбалась мужу, а он так смотрел на неё, что супруги Савченко нашли повод закончить ужин скорее, чтобы оставить молодых вдвоем.
Утром Николай Павлович проснулся от писка домофона. Водитель вежливо сообщил, что уже полчаса не может дозвониться до Виктора Михайловича. Пришлось срочно будить Виктора, а через пятнадцать минут генеральный директор, сидя на заднем сиденье авто, надевал галстук и застегивал пуговицы на рубашке, но выглядел совершенно счастливым. Водитель изо всех сил старался сохранить серьезное выражение лица, потому что смеяться было неприлично…
Кромины приехали в гости в Нижневартовск тридцатого декабря. Их ждали. Савченко подготовку к приему гостей проводил со всей ответственностью. На кухонном столе красовались пироги, в холодильнике горкой стояли лотки с заготовками для салатов, а из духовки доносился аромат запеченного окорока. Ленины родные должны увидеть, что в доме у зятя и дочери все в лучшем виде.
Счастливые хозяева встречали гостей. Вера, самая эмоциональная из всех приехавших, не успевала рот закрывать от удивления:
– Ой, у вас елка прямо у дома растет! И гирлянда светится. Никита, смотри какая собака! Она в краске испачкалась? Такая расцветка? Ну надо же… А зал какой, и окно на потолке! Красиво. А шкура настоящая? Какая огромная…
Потом были другие восторги:
– Доча, малышок на Витю похож. Такой мужичок смешной! У вас все хорошо? Ты только про себя не забывай, иногда к гинекологу ходи. И к зубному тоже, после родов зубы просто крошатся. Молока хватает? А растяжки есть?
Никита с Петром Никаноровичем не охали, но глаза светились от любопытства и удовольствия. У них были свои поводы для восхищения. Кроме того, Кромины ждали обещанной Стекловым прогулки по заснеженной Оби на «Хивусе», судне на воздушной подушке. И отец, и сын, родом из Сибири, сейчас жили в теплых краях, но всегда вспоминали зиму.
Шумная компания разместилась в доме с комфортом, во всем помогала дочка Сергея и Леры – Марина. Девочка осталась у Стекловых, пока Новикова уехала на свидание к мужу. Сергею по суду определили наказание в виде лишения свободы сроком на три года с отбыванием в колонии-поселении. Пробивная Лерка все разведала, выпросила у начальства колонии разрешение и уже укатила в Иркутскую область.
Перед наступлением Нового года все уселись за праздничный стол. Маленький Вовка не спал, потому что по южному времени было рано спать, а к местному он ещё не привык. Мишу отец тоже принес в общую компанию и держал на руках.
– Витя, ты тут главный, тебе последнее слово за уходящий год сказать положено, – обратился к Виктору Николай Павлович.
Все ждали, что Стеклов будет говорить о том, что случилось хорошего в прошедшем году, что плохое нужно оставить и не вспоминать…
– Я предлагаю выпить… за Лену, – неожиданно произнес Виктор. – Если бы не она, мы не собрались бы сегодня здесь. И вот Мишка у нас теперь есть. Я должен сердиться на Сергея, но я благодарен, что он так резко все в нашей жизни изменил. Лен, ты нас всех сделала счастливыми. Я даже не знал, что так бывает…
Все за столом притихли. У Лены в ушах зашумело от таких слов, она попыталась встать и пролила на себя сок. Родственники тут же вышли из ступора, стали суетиться, но Савченко быстро всех угомонил:
– Ничего страшного! Пьем за сказанное! А потом переодеваться. Скоро уже двенадцать!
После тоста взялись раскладывать по тарелкам салаты и прочие деликатесы, смеялись и шутили, ждали возвращения Лены и Виктора, которые ушли переодеваться вдвоем…
«У нас все хорошо. Все здоровы. Кромины будут гостить до рождества, а после них приедут Рассказовы. У них Соня в положении. Уже сказали, что родятся двойняшки, девчонки. Рассказовы будут у Мишки крестными. Поедем в Излучинск, там батюшка нас знает. Виктор – молодец, так про Лену под Новый год хорошо сказал. Я и сам хотел предложить… Она потом будет учиться, нужно ей помочь, отстала ведь… А ещё Игорь с Виктором собираются полететь на одну буровую. Куда-то в тайгу…»
