Текст книги "Принцессы тоже плачут"
Автор книги: Елена Езерская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Надеюсь, вы не предлагаете запретить ввоз тканей из Франции и вырядить российских барышень в отечественную рогожу? – с легкой иронией спросил Николай, в глубине души довольный разумной речью Александра.
– Дайте нашим купцам твердый рубль, и они сами заполонят Европу нашими тканями.
– Могу я возразить Его высочеству? – Васильчиков решил вмешаться, дабы легкая пикировка между двумя царственными особами не переросла в перебранку. – Из существенных опасений в перспективности проекта министра финансов достойна внимания мысль о том, что народ испугается предстоящего обмена денег. И вместо того, чтобы сдавать их в казну, примется копить ассигнации. В результате мы не только не заменим существующие денежные знаки, но и добавим к ним новые.
– Осмелюсь возразить, – негромко, но с твердостью в голосе вступился за свою идею Канкрин. – Я отдельной строкой указал в проекте, что замена денежных знаков – процесс длительный. Серии старых ассигнаций будут изыматься постепенно. На первом этапе будет произведена скупка старых ассигнаций из расчета сто серебряных рублей за 350 рублей ассигнациями. А до той поры, пока в ходу ассигнации старого образца, новые кредитные билеты в оборот не поступят.
– Дорогой мой, Егор Францевич, – улыбнулся Васильчиков, – неужели вы полагаете заглядывать под каждый тюфяк, чтобы постепенно изымать то, что было отложено народом на черный день?
– Полагаю, что, живя с оглядкой по принципу «как бы чего не вышло», сильного и богатого государства не построишь, – заметил Александр. – Заранее решая, каково будет мнение народа, мы рискуем поставить себя в полную зависимость от этого мнения…
Господа! – неожиданно прервал наследника Николай. – Подробно выслушав все мнения и изучив все высказанные по адресу этого проекта соображения, я готов принять ответственное решение. Решение взвешенное, основанное и на моем собственном детальном ознакомлении с существом вопроса. Несомненно, что реформа имеет свои серьезные недостатки, но ее осуществление служит интересам и чаяниям государства и народа. И потому я считаю, что реформе следует дать ход. А начать с разъяснения ее задач и методов осуществления всем сословиям русского народа и, прежде всего, в кругах нашего дворянства и студенчества. Необходимо провести разъяснительные заседания в уездных собраниях, в научных кругах, в купеческих гильдиях. И если мы не успокоим народ, то хотя бы предупредим его о приближающихся переменах. А в том, что время реформы пришло, отныне у меня сомнений нет. Во всяком случае, мое мнение таково – это только робкое начало. Надеюсь, в будущем у меня найдутся продолжатели…
После заседания Николай изъявил желание поговорить с сыном. Александр подошел к императору, не успев «снять» с лица приметы сильнейшего напряжения, которое он испытал во время своего выступления на Государственном совете. Хотя он уже пять лет был побуждаем отцом к участию в работе государственного аппарата – сначала в Сенате, потом в Синоде. Три года назад император своим указом произвел наследника в звание генерал-майора и официально причислил его к своей свите, а с недавних пор Александр стал присутствовать на заседаниях Государственного совета, и сегодня впервые выступил на нем со столь серьезной речью.
Император смотрел на сына с искренним удивлением. Сдержанность и сосредоточенность, которую только что проявил Александр, была для него внове. Вообще-то он считал сына плаксой, ибо слезливость наследника уже стала притчей во языцех. Александр плакал при любом удобном случае: и когда был маленьким, и уже став взрослым, когда шестнадцатилетним проливал потоки слез, стоя на коленях перед диваном, с которого упал, узнав о смерти любимого воспитателя полковника Мердера. Обильнейшие слезы принародно пролил Александр в день принесения присяги, вступая в права престолонаследника. Просветленным плачем отметил цесаревич посещение того места на берегу Немана, где стоял Наполеон перед вступлением в Россию. И столь же высокой чести удостоилась могила его бабушки, прусской королевы Луизы в садах замка Сансуси, где прежде разгуливал Фридрих Великий.
Эти качества сына, усугубляемые переданной ему по наследству сентиментальностью и врожденной ленностью, раздражали императора и вынуждали применять к наследнику чуть больше строгости, чем того требовали обстоятельства. Однажды Николай даже обругал Александра публично и в выражениях весьма непристойных – дело было на параде, и впечатлительный цесаревич всплакнул каким-то своим мыслям, пропустив одну из фигур развода караула. А недавно, заметив его долгое отсутствие при дворе (и это в тот момент, когда у них гостила его предполагаемая невеста!), Николай самолично навестил дачу сына в Петергофе, застав наследника навеселе и за игрой в карты с младшими офицерами. Эта сцена привела императора в такое бешенство, что, ничуть не смущаясь присутствием подчиненных, он устроил Александру громкую выволочку, а потом тотчас же уехал. Но на самом деле не уехал, а лишь сделал вид, чтобы через короткое время вернуться. И что же? Он снова застал наследника играющим и уже тогда не сдержался – надавал сыну пощечин.
И вот сейчас Александр раскрылся перед ним совсем с другой стороны, и император даже позволил себе приобнять цесаревича, выражая тем самым высшую степень доверия и отцовской радости.
– Саша! Вы несказанно порадовали меня сегодня.
– Я старался, – голос Александра чуть дрожал от еще неутихшего волнения.
– Должен признаться, такой устремленности и увлеченности я не видел в Вас, сын мой, с того времени, когда восьми лет отроду Вы лихо скакали на фланге лейб-гусарского полка, восхитив своей ловкостью не только меня, но и маршала Мармона.
– Надеюсь, Вы не хотите сказать, что я впал в детство?
– Наоборот, я всегда ждал от вас именно такой самоотдачи и твердости.
– Мне кажется, дело требовало того.
– Подобных дел у Вас еще будет немало, но Вы положили начало своему участию в них. Могу я узнать, что еще столь же значительного Вы собираетесь совершить сегодня?
– Я?.. – Александр вздохнул. – Я намерен навестить принцессу Марию и сделать ей предложение руки и сердца.
– Похвально, – после паузы произнес Николай. Он был потрясен – сын как будто решил начать свою жизнь заново. – Весьма похвально. Но прошу тебя, сообщая об этом императрице, найди для объявления сей важной новости чуть больше слов и не будь столь прямолинеен. Ее сердце может не выдержать сих резких перепадов, ведь еще утром Вы требовали от Нас вернуть принцессу в Дармштадт!
– Я был не прав.
– Вот и славно! А то я уж было подумал, что Вас смущает происхождение принцессы.
– Что вы, отец!
– Правильно, и пусть кто-нибудь в Европе посмеет сказать, что у наследника русского престола невеста незаконнорожденная лютеранка.
– Ваше величество, вы же знаете, вопрос веры для меня в данном случае второстепенный. Я никогда не справлялся о вероисповедании Карла Карловича, но я знал его добрые дела, и мне не нужно было ничего более, чтобы уважать и любить его. А принцесса – само совершенство! Она умна, образованна и кротка. В Европе вряд ли найдется для меня лучшая партия…
Вернувшись во дворец, Александр с благословения императора навестил принцессу Марию и попросил ее руки. «Я взять ваша рука и ваша сердце, а вы взять мой», – запылав от смущения, сказала она в ответ.
Пришедшая по ее зову Наташа цесаревича в комнате Марии уже не застала, но и с одного взгляда на горящие глаза принцессы было понятно, что произошло нечто значительное.
– Как хорошо, что вы пришли! – воскликнула Мария по-французски, не желая затруднять объяснения коверканьем русских слов. – Я вас ждала, мне очень хочется поговорить с вами. Надеюсь, вы никуда не спешите?
– Я готова на любые жертвы, лишь бы услышать от Вас хорошие новости.
– Он предложил мне свою руку и сердце!
– Александр Николаевич?! Когда?
– Только что! Он встал на одно колено и попросил моей руки. Точь-в-точь, как вы рассказывали мне о своем разговоре с князем Андреем.
– Это же чудесно! – воскликнула Наташа, переводя дух. Последние слова Александра все еще крутились у нее в голове и тревожили Наташу своей двусмысленностью.
– Я так счастлива! Хотя уже не верила в то, что это возможно. – Мария грустно улыбнулась. – В какой-то миг мне даже начало казаться, что наша затея с письмами провалилась. Цесаревич писал такие страстные послания своей таинственной незнакомке, но оставался холоден ко мне. И я подумала, что он писал не мне.
– Кому еще он мог писать? – Наташа изобразила на лице степень крайнего недоумения.
– Я подозревала госпожу Нарышкину.
– Кто Вам мог такое сказать! – теперь уже искренне возмутилась Наташа.
– Мне и не надо было об этом говорить, я видела неоднократно все те знаки внимания, которые она оказывала наследнику.
– Но Александр Николаевич не разделяет ее чувств!
– Пусть так, – кивнула головой принцесса. – Но это теперь уже все равно. Имеет значение только то, что он попросил моей руки, и я готова дать ему все. Мне ведь ничего не надо, только чтобы он был счастлив так же, как и я…
А в это время Александр имел объяснение с императрицей. Александра Федоровна была застигнута им за составлением писем кузену и своей любимой племяннице Августе. Она объясняла, что неопределенность нынешнего положения приглашенной ко двору принцессы Дармштадтской вызвана явными колебаниями наследника в правильности сделанного выбора. И выражала твердую уверенность в том, что это хороший признак, за которым может последовать перемена в настроении цесаревича. И возможно, племяннице следует быть наготове…
– Что-то случилось, мой мальчик? – ласково спросила императрица, глядя на Александра, переминавшегося с ноги на ногу в дверях кабинета. – Проходи, расскажи, как прошло заседание Государственного совета.
– Все было замечательно, Ваше величество, – сказал Александр, проходя ближе.
– Тогда почему ты так официален со мной?
– У меня, и для Вас есть радостная новость, но она официальная, – Александр собрался с духом и быстро сказал. – Я предложил принцессе Марии руку и сердце. И она ответила мне согласием.
– И вы называете это радостной новостью? – императрица решительно отодвинула от себя письма и встала из-за стола.
– А что может быть радостнее, чем решение двоих любящих сердец соединить свои судьбы?
– Вот именно – любящих! – воскликнула государыня.
– Я прошу вас, матушка, не перечьте больше этому браку!
– Я не понимаю вас, Александр! Не далее, как сегодня утром Вы просили отослать Марию домой, и вот, пожалуйста, вечером делаете ей предложение. Саша, милый, объясни, почему ты так поспешно изменил свое решение?
– Вы находите неразумным с моей стороны просить такую девушку, как принцесса Дармштадская, стать моей супругой? Она же кротка и невинна, как овечка.
– Это заблудшая овца, Александр! Или по крайней мере рожденная от другой заблудшей овцы!
– Маман! Вы, кажется, желаете оскорбить невесту наследника престола?!
– Саша! Я знаю – принцесса любит тебя. Это очевидно. Но ты не должен вступать с ней в брак, если не уверен в своих чувствах…
– Довольно, – прервал мать Александр. – Решение принято и более оно не будет изменено. К тому же, я уже сообщил о своем решении императору, и он благословил меня!..
Глава 4
«Свет мой, зеркальце, скажи…»
– Ваше высочество, позволите посетить вас? – елейным голоском проворковала Нарышкина, заглядывая в дверь покоев принцессы Марии.
– Ви есть ходить свободна, не есть бояться, – вежливо ответила та.
Мария ждала Наташу, но прогнать Нарышкину не смела, хотя и догадывалась, что Екатерина пожаловала к ней неспроста. Мария Нарышкину не любила – и потому, что ревновала ее к Александру (ей ли не знать о роли фавориток в жизни царственных особ!), и потому, что, подозревая в княжне соглядатая, не" могла освободиться от ее назойливого общества.
– Вам не стоит утруждать себя сложностями русского произношения, – широко улыбнулась Нарышкина. – Для наших придворных язык беседы французский.
– Ви стеснять мой русски? – нахмурилась Мария.
– Ни в коем случае! – закивала Нарышкина. – Напротив, я лишь хочу облегчить наш разговор.
– И что же вы намерены мне сообщить? – уступила принцесса.
– Во-первых, я хотела поздравить Вас со скорой свадьбой, – присела с поклоном Нарышкина. – А, во-вторых, предложить свои услуги в качестве модистки.
– Что это значит, сударыня?
– Теперь, когда Вы официально объявлены невестой наследника, Вам надлежит еще более сблизиться с Вашими будущими подданными. Но честно говоря. Ваш стиль для Санкт-Петербурга несколько устарел.
– Я кажусь вам старомодной?
– Нет-нет, скорее, слишком сдержанной. На дворе XIX век, и жизнь меняется стремительно. А уж мода и то быстрее!
– И что же мне, по-вашему, делать?
– А вот что! – Нарышкина, как по волшебству, извлекла откуда-то из-за спины несколько французских модных журналов. И хотя, судя по номерам и датам на обложках, они были еще весьма свежими, их внешний вид явно говорил о том, что журналы, мягко говоря, залистали.
– Возьмите, возьмите, – настаивала Нарышкина, видя, что принцесса смотрит на журналы с любопытством, но взять их в руки явно не решается. – Оставьте свои лютеранские сомнения вашему духовнику! Вы в России, и должны научиться быть первой дамой нашего государства. Вы должны быть самой модной, самой смелой и самой красивой. А я с удовольствием исполню для вас роль Вергилия в мире современной моды.
– Хорошо, – после некоторого раздумья согласилась Мария. – Покажите мне, что сегодня стоит носить особе моего ранга.
– Непременно! – Нарышкина потянула принцессу на диванчик, где тут же разложила у нее на коленях принесенные с собой журналы и принялась перелистывать страницы и объяснять. – Ткань на вашем платье слишком плотная, и длинных прямых шарфов уже давно никто не носит. Шуршащий шелк, вот, что вам надо, все сейчас носят грогрон! Он ужасно дорогой, но вам не к лицу подобная экономия – у нас не принято быть бедным.
– Но мне так нравится строгость его силуэта…
– Поверьте мне, дорогая принцесса, во всем геометричном и длинном Вы так похожи на монахиню… Нет-нет, мы же договорились не обижаться, вы же не обижаетесь на своих учителей русского языка?
– Простите меня, Катерина, все мое детство прошло в обществе гувернантки, и меня не готовили к роли императрицы.
Значит, мы должны наверстать упущенное, – деловито продолжила Нарышкина. – Итак. К черту узкий рукав! В моде буфы, и чем шире и пышнее, тем лучше. Юбки должны перестать быть в пол – не бойтесь укоротить ее длину. И выпишите из Франции черные чулки в сеточку и перчатки с обрезанными пальцами. А главное – талия. Надо затягивать ее так сильно…
– Чтобы принцесса тут же и задохнулась? – подхватила только что вошедшая Репнина. – Должна признать, вы придумали очень удачный способ избавиться от конкурентки.
– Натали? – удивилась Мария.
– Ни для кого не секрет, что вы, Екатерина, спите и видите, как помешать этому браку.
– А вот это тоже по-русски – превратить доброе дело в повод для злословия, – отбивалась Нарышкина.
– И вы называете добрым делом желание превратить принцессу в одну из тех пустышек, что толпятся на балах, заманивая в свои сети любителей сладкого?
– Боюсь, принцессе будет трудно этого добиться, если рядом всегда будет находиться такая желчная особа, как вы, Репнина!
– Постойте, постойте, – взмолилась растерявшаяся Мария.
– Да, пожалуй, вы правы, мне надо остановиться, – Нарышкина гордо вскинула голову. – Не имеет смысла продолжать давать вам советы, Ваше высочество. Тот, кто не хочет слышать, навсегда останется глухим. И поэтому не удивляйтесь, mon sher, если Вы снова почувствуете на себе косые взгляды и в шуме зала разберете откровенный смех над той, кого и сейчас уже за глаза именуют дармштадским пугалом.
– Подите прочь, – тихо сказала Мария.
– Я-то уйду, но Вы еще не раз вспомните меня! – воскликнула Нарышкина, направляясь к выходу.
– Не сомневаюсь, – прокомментировала ее слова Наташа.
– Что же это такое, Натали? – зарыдала Мария, едва только они остались вдвоем. – Я думала, она хочет мне помочь, а она… Она оскорбила меня! Что я ей сделала, Натали?!
То же, что и многим другим претенденткам на руку и сердце наследника, – Вы стали его избранницей. И кроме всего, цесаревич любит Вас, и то, что Ваш брак по любви, бесит тех, кто хотел бы использовать Его высочество в своих целях.
– Но так ли это?
– Что с Вами, принцесса? – Наташа подсела к Марии на диван и взяла ее руки в свои. – Неужели вы не доверяете Александру Николаевичу? Вот видите. Но даже если бы и не доверяли, прислушайтесь к своему сердцу, оно не может Вас обмануть. И я уверена – оно говорит Вам: я любима, он любит меня.
– Сердце-то говорит, – улыбнулась сквозь слезы Мария. – А во г мой разум все время заставляет меня сомневаться во всем. Натали, мне так страшно! Сбывается самая прекрасная и нереальная моя мечта, и поэтому я боюсь, что это только сон, который скоро развеется. И я снова окажусь на краю пропасти.
– Ваше высочество, у нас говорят: слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.
– Что это значит?
Сказанное может жить своей самостоятельной от нас жизнью. И поэтому никому не открывайте своих страхов и даже не произносите их вслух. Иначе ваши опасения станут реальностью, вы как будто вызовете их на себя и уже не сможете справиться с ними. И тогда они начнут управлять вашей жизнью.
– Вы меня пугаете, Натали! – вздрогнула склонная к мистицизму принцесса.
– Ни в коем случае! Я только прошу Вас быть осторожной и впредь думать только о хорошем. Но, если Вам все же не терпится проверить свои сомнения или рассеять опасения, спросите поэта.
– Вы советуете мне сделать господина Жуковского своим духовником? – искренне удивилась Мария.
– Что Вы! – рассмеялась Наташа. – Я советую вам погадать на томике стихов.
– Как это?
– Вы берете книгу какого-нибудь поэта и спрашиваете ее о самом важном для вас. А можно еще и гадать на желания – сбудется или нет.
– Это какое-то масонство?
– Это русская игра для девушек. Есть у вас здесь чьи-нибудь стихи? – Наташа оглянулась в поисках книги.
– О, да! – Мария стремительно встала со своего места и подбежала к столику. – Вот, господин Жуковский велел непременно читать. Пушкин. Сказки.
– Прекрасно! – Наташа взяла принесенный ей принцессой томик и с самым серьезным и загадочным видом возложила на обложку ладонь. – О, великая книга тайн, открой нам истину! Давайте спросим у книги о том, что Вас, принцесса, ожидает в самом ближайшем будущем?
– Пусть все будет хорошо! – едва слышно прошептала Мария.
– Так, открываем книгу в любом месте и читаем… О, Ваше высочество!
– Что там, что? – Мария старалась заглянуть в книгу.
– «Кабы я была царица, говорит одна девица, – прочитала Наташа, сама несколько смущенная случайным выбором, – я б для батюшки-царя родила богатыря!»
– Что, так и написано? Дайте посмотреть! Натали, дайте книгу…
– Вы сами не должны смотреть, читать по стихам может только оракул, то есть я, – Наташа стала защищать книгу, принцесса принялась ее отнимать.
Между девушками завязалась небольшая борьба, и они, сами не заметив как, развеселились. Наконец Марии удалось-таки вырвать книгу из рук Репниной, и Наташа, потеряв равновесие, оперлась на столик принцессы. И тотчас раздался негромкий, но характерный треск разбитого стекла.
– Что мы наделали! – вскрикнула Наташа.
– Не переживайте, Натали, это совсем не ценная вещь, просто зеркало, – поспешила успокоить ее Мария.
– Разбитое при гадании зеркало – плохая примета, – прошептала Наташа. – Боюсь, меня ожидают какие-то неприятности.
– Учитывая остроту вашего язычка, это будет совсем неудивительно, – раздался рядом голос Александра.
Увлекшись борьбой, девушки и не заметили, как вошедший наследник наблюдал всю эту сцену.
– Ваше высочество, – Наташа склонилась перед ним в реверансе.
– Ваше высочество, – Александр подошел к принцессе и поцеловал ей руку.
– Простите, мы Вас не заметили, – виновато улыбнулась Мария, довольная его приходом. Нет, все-таки книга сказала правду – сразу после тех слов в ее покои вошел будущий царь!
– А что надо сделать, чтобы меня заметили?
– Приходите чаще, – быстро сказала Мария и смутилась.
– Я бы с удовольствием, но боюсь, что если гость слишком частый, то к нему привыкают. И Вы снова перестанете замечать меня. А вы, Натали, – что я должен сделать для того, чтобы вы стали замечать мою персону?
– Спасите меня от гнева принцессы. Она хочет отобрать у меня книгу, – отшутилась Наташа.
– Это ваш дневник? Было бы любопытно его почитать, – Александр протянул руку, чтобы взять книгу.
Нет, это Пушкин. Мы гадали по стихам. И знаете, что выпало принцессе Марии?
– Натали! Вы, кажется, решили отнять работу у княжны Нарышкиной? – шутливо воскликнула принцесса.
– А знаете, я бы тоже хотел заглянуть в будущее, – вдруг сказал Александр и взял томик стихов из рук Репниной. – И для начала загляну-ка я в ваше будущее, Натали. Интересно, что ожидает вас и вашего жениха? Страница шестая, строчка шестнадцатая снизу…
– Извольте читать вслух, – сказала Мария, заметив, что Александр нахмурился и замолчал.
– Дайте, я сама, – Наташа заглянула на страницу. – «Царь Салтан за пир честной сел с царицей молодой».
– Вы поженитесь! – радостно воскликнула Мария.
– Что же… – Александр снова притянул книгу к себе. – Посмотрим, что скажет господин Пушкин мне. Я загадаю на любовь. Страница тринадцатая, тринадцатая строчка снизу.
«Князь Гвидон ей отвечает: «Грусть-тоска меня съедает,
Люди женятся; гляжу,
Не женат лишь я хожу.»
– «А кого же на примете
Ты имеешь?» – «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть».
Погадаем еще раз?
– Поэт уже ответил Вам, – сказала Наташа, заметив, как покраснела принцесса Мария. – Осталось только поверить ему на слово.
– Я так и сделаю, Натали, – не очень искренне улыбнулся Александр.
– Вы будете возражать, если я оставлю Вас, – спросила Наташа принцессу, – у меня что-то разболелась голова.
– Я готов проводить вас, – вскинулся цесаревич.
– Не стоит утруждать себя, Ваше высочество, я прекрасно найду дорогу сама, а Вам, наверное, будет приятно еще какое-то время побыть в обществе Вашей невесты, – Наташа ловко обошла наследника, избегая пересекаться с ним взглядом, и оставила принцессу с Александром наедине.
Последнее время наследник пугал ее многозначительностью в интонациях. Ей казалось, что все давно разъяснилось и теперь у Александра нет оснований видеть в ней предмет для обожания. Но дни шли, а наследник становился все настойчивей и не думал изменять свое отношение к ней. Впрочем, кое-что все-таки изменилось, ушла та легкость и естественность в их встречах, которая была прежде. Наташа видела в наследнике скорее брата, чем поклонника, но теперь это чувство было омрачено каким-то подтекстом…
Погруженная в эти печальные размышления, Наташа и не заметила, как попала в расставленные сети, – в одном из коридоров ее перехватил император.
– Ваше величество! – спохватилась Наташа, буквально налетев на Николая, в жутком раздражении возвращавшегося после разговора с супругой.
– Не извиняйтесь, княжна, – махнул рукой Николай. – Иногда и государи бывают неуклюжими.
На самом деле он был не столько рассеян, сколько немыслимым образом раздражен, и лишь созерцание юной прелестницы немного смягчило его негодование. Николай только что в очередной раз поругался с императрицей.
Александра Федоровна обладала уникальным чутьем на все тайное. И потому, едва только ее царственный супруг обретал очередное утешение от семейных проблем на стороне, как императрица тотчас же заставала мужа в объятиях новой пассии. Казалось, совсем недавно она нарушила его уединение с фрейлиной княгиней Нелидовой, и вот очередной инцидент – с графиней Салтыковой. По своему обыкновению Александра зашла в неурочный час и имела возможность лицезреть жаркие объятия супруга, в которые, правда, была заключена совсем другая женщина. К тому же – замужняя.
Императрица устроила немую сцену и, со стуком хлопнув дверью, ушла к себе. Хорошо, что фрейлина Салтыкова не была особой щепетильной и стеснительной. Николай любезно распрощался с ней и, выдержав паузу, направился к супруге.
Николаю удалось постепенно разрядить обстановку, но так как затеянный императрицей разговор касался влюбчивости наследника (что, по мнению государыни, ставило под вопрос его будущую женитьбу на принцессе Дармштадтской), то Николаю почудилась в этом слишком откровенная аллегория. И они снова поссорились. Успокоить рыдающую Александру ему удалось обещанием отправить эту нелепую провинциалку туда, где ей самое место – поближе к сундуку ее бабушки, из которого она вытащила то пахнущее нафталином пестрое платье. Император был готов на все, лишь бы невыносимые им слезы прекратились!
И вот теперь в коридоре, вышагивая семимильными шагами, он случайно набрел на это прелестное существо, княжну Репнину. Николай задал себе вполне закономерный вопрос: а почему это я раньше ее не видел? И тут же повторил его вслух.
– А почему я раньше вас не видел, сударыня?
– То есть, как это не видели? – растерялась Наташа.
– Вот именно – не видел. Не обращал внимания на столь чудесный образчик русской красоты. И благородной породы.
– Мой род – один из древних, и он всегда отличался верностью престолу и государям российским, – Наташа сделала холодный, но весьма почтительный реверанс.
– Вы хороши собой, вы молоды и свежи. И вы еще и умница.
– Что Вы хотите этим сказать, Ваше величество?
– Приятно видеть при дворе полные жизни и радости лица. Но мне бы хотелось видеться чаще. Скажите, княжна, вы не откажете вашему императору в любезности сообщать каждый вечер, как себя, чувствует себя ваша подопечная, принцесса Дармштадтская?
– Ваше величество, – вздрогнула Наташа, уловив в словах Николая подозрительную сладостность, – я почту за честь выполнить Вашу волю, но смею сообщить, что в скором времени я покину службу и уеду в деревню. Я выхожу замуж.
– И кто удостоен этой приятной чести быть вашим избранником?
– Князь Андрей Долгорукий, Ваше величество. Он сделал мне предложение.
– Прекрасный выбор, – притворно обрадовался Николай. – Но до вашего отъезда, Натали, у нас еще есть некоторое время.
– Ваше величество, не уверена, что за столь короткий срок узнаю что-то такое, о чем могла бы доложить Вам.
– А может быть, вам и вовсе не стоит уезжать? И мы найдем для вашего жениха достойное место при дворе. Кстати, если я не ошибаюсь, наследник через императрицу уже просил за князя. Но я все оттягивал решение этого вопроса. Его высочество говорил, что мечтал удержать вас в Зимнем ради принцессы, ибо другого друга у нее здесь нет. И теперь я вижу – он был прав. Вы нужны нам здесь.
– Я польщена Вашим вниманием, Ваше величество…
Но ваше очарование требует гораздо большего, – Николай решительно взял Наташу за руку и с силой сжал ее. – Как я был рассеян, что не заметил этого раньше!
– Прошу прощения? – гневно спросил Александр, с ужасом смотревший, как император в уже знакомой ему позе нависает над Наташей.
– Саша? Откуда ты здесь? Я тебя не заметил.
– Меня сегодня вообще никто не замечает, – выкрикнул Александр и, оттеснив отца, быстро прошел от них по коридору.
– Это у него от матери. Ее величество тоже обладает неприятной особенностью появляться бесшумно и не вовремя, – Николай хотел шуткой разрядить обстановку.
– Простите, я… Простите, мне пора идти, – Наташа высвободила ладонь из рук императора и бросилась от него прочь. Уже подбегая к своей комнате, она столкнулась у дверей с Александром. Наследник был по-байроновски мрачен и, как Гамлет, сверкал безумными очами.
– Какая мерзость! – объявил Александр, едва завидев Наташу.
– Простите, Ваше высочество, я бы хотела объясниться…
– К чему? Мы взрослые люди, – Александр скривил губы в презрительной усмешке, но тем не менее уходить не спешил.
– Вы все неверно поняли. Я не совершила ничего предосудительного.
– Я понимаю, устоять перед отцом почти невозможно…
– Ваше высочество! – гневно воскликнула Наташа. – Вы говорите обо мне…
– А чем вы лучше других?
– Я не его любовница!
– О, это всего лишь вопрос времени. У вас еще все впереди.
– Я обручена с князем Андреем Долгоруким, и не желаю быть ничьей любовницей, даже самого императора!
– Отец всегда добивается своего.
– На этот раз ему придется смириться с отказом! Ибо для меня нет ничего хуже бесчестия.
Наташа была так возмущена, говорила так страстно, так искренне, что Александр почувствовал неловкость и смущение за свою жестокость. Он оглянулся, чтобы убедиться, что их разговор никто не слышит, и тихо сказал: «Натали, отказ императору в его главном желании чреват неприятностями для вас и ваших близких. Вы понимаете это?». Наташа кивнула.
– Тогда… – Александр на секунду задумался и вдруг предложил. – Кажется, я придумал, как вам избежать всей этой грязи. Мы должны притвориться любовниками, и он не посмеет стать на нашем пути.
– Час от часу не легче! – всплеснула руками Наташа.
– Я же сказал – притворимся!
– А не оскорбит ли эта безобидная шутка принцессу Марию? И что скажет Андрей, если слух об этом дойдет до него?
– Зачем отягощать себя размышлениями о том, что будет тогда, когда-то потом? Я предлагаю вам свою помощь и надеюсь на ваше благоразумие.
– Боюсь, Ваше высочество, я не смогу так виртуозно сыграть, чтобы уверить Его величество в своей любви к вам.
– Это не так уж трудно. Мы разучим нашу любовь, как актеры роль. Все в наших силах. Посмотрите мне в глаза. Что вы видите в них? – Александр так же, как недавно Николай, взял ее руки в свои и устремил на нее взгляд, полный тоски и желания.
– Вы думаете, у меня получится? Я совершенно не умею притворяться, – Наташа старалась не смотреть в лицо наследнику.
– Не отнимайте своей руки, почувствуйте тепло моего чувства…
– А одной репетиции нам будет достаточно? – Наташа за шуткой скрыла смущение и волнение, с каждой минутой нараставшее в ней.
– Уверен, из вас получится гениальная актриса, – совершенно серьезно прошептал Александр, склоняясь к Наташе для поцелуя.
И удивительное дело – она ответила.
– Как это у вас получилось? – опомнившись, дрогнувшим голосом спросил Александр.
Очень просто, – спокойно сказала Наташа. – Я просто представила себе Андрея. Вот и все!
– Вы удивительная девушка, Натали, – Александр смиренно склонился поцеловать ее руку. У него кружилась голова – он снова был увлечен. А Наташа пребывала в каком-то тумане и не видела, как от одной из колонн отделилась тень и растворилась в полумраке коридора. Ни она, ни Александр не видели, что все это время за ними наблюдал Андрей Долгорукий.
Он закончил все дела в городе и перед отъездом заехал навестить в Зимнем дворце Наташу. Андрей долго размышлял над тем, что сказал ему Александр, и решил положиться на судьбу. Он подготовился к разговору, который должен был дать ему понять, что делать дальше, как дальше жить. Но слова не понадобились – он все увидел сам. Андрей тут же спустился к коляске и велел везти его в Двугорское.
