Текст книги "Василиса Прекрасная и царевич (СИ)"

Автор книги: Елена Эйхен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 7

Пальцы на горле сжимались медленно, методично, давая прочувствовать каждое мгновение. Воздуха не хватало.

Мозг лихорадочно перебирал варианты. Вырваться? Бесполезно – она сильнее. Закричать? Не получится – горло сдавлено. Умолять? Она уже всё решила.

Осталось одно.

– Подождите! – выдавила я. – Давайте поговорим!

– Я есть хочу, а не говорить.

– Зачем съедать единственного человека, кто вас понимает⁈

Пальцы замерли. Не отпустили, но и не сжались сильнее.

Пауза.

Я чувствовала, как бешено колотится сердце. Как дрожат колени. Но продолжила: раз сработало, надо добивать:

Яга молчала. Смотрела на меня – я не видела её лица, только ощущала взгляд. Тяжёлый. Оценивающий.

– Вы проецируете свой страх на меня! – выпалила я, уже почти истерично, но слова сами выстраивались в цепочку. – Это классическая защитная реакция на попытку эмоциональной близости! Вы боитесь привязанности, потому что все, кого вы знали, давно умерли! Это травма потери, усиленная хронической социальной депривацией!

Пальцы дрогнули.

– У вас явные признаки избегающего расстройства привязанности! – тараторила я, чувствуя, что уже и сама не понимаю, что несу. – Агрессия – ваш способ держать дистанцию! Но изоляция только усугубляет проблему! Вам нужен контакт, иначе когнитивные функции начнут деградировать! Уже, кстати, началось – видели бы вы, как разговариваете с черепами!

Яга отшатнулась.

Рука упала.

Я рухнула на пол, хватая ртом воздух, то ли от бабкиной хватки, то ли от длинной речи. В глазах плясали чёрные точки.

Яга попятилась к столу, бормоча растерянно:

– Престань… не понимаю я, что ты плетёшь, девка… голова кругом…

Она плюхнулась на лавку, зажала виски костлявыми пальцами. Качала головой, будто пыталась вытрясти из неё мои слова.

Я выдохнула, прислонилась спиной к стене. Ноги дрожали так, что встать было невозможно.

«Сработало, – пронеслось в голове. – Надо же, сработало. Я только что отговорила ведьму-каннибала меня съесть при помощи клинической психологии».

Несколько минут мы обе молчали, приходя в себя.

Потом я осторожно, но твёрдо произнесла:

– Я молчу про то, что видела. А вы к моей шее свои лапы больше не протягиваете. Договорились?

Яга подняла голову. Посмотрела на меня – и в мутных глазах мелькнуло что-то почти человеческое.

– Ладно, ладно… – проворчала она, отмахиваясь. – Сиди уж тута. Не трону больше. Только с ума не своди старую, да словами мудрёными не пугай.

Я медленно встала, подошла к столу и села напротив – так, чтобы между нами была безопасная дистанция. Яга смотрела на меня исподлобья.

«Ну хоть где-то психология помогла, – подумала я и усмехнулась: – Если бы мне год назад сказали, что я буду болтовнёй отговаривать ведьму меня сожрать, я бы рассмеялась».

Собралась с мыслями. Надо использовать момент.

– Мачеха послала меня за огнём, – сказала я деловито, стараясь не показать, как всё ещё дрожат руки. – И вот я пришла. Какова цена?

Яга усмехнулась. Железные зубы щёлкнули.

– Хе-хе! Деловитая больно какая. Ишь ты!

Она принялась чавкать, допивая остатки щей из миски. Не торопилась отвечать. Заставляла меня ждать – и она прекрасно знала, что делает.

Наконец, вытерла рот рукавом и сказала:

– Просто так ничегошеньки не даётся, девка. Огонь мой не простой. Не всякому даётся.

Я напряглась, чувствуя подвох.

Яга поднялась, подошла к полке, порылась среди склянок и связок трав. Достала небольшой свёрток, завязанный тёмной тканью. Обернулась.

– В топи болотной на краю леса обитает Водяной, – сказала она, разглядывая свёрток. – Старый, вредный. Да только мы с ним… уговор имеем стародавний.

Пауза. Яга посмотрела на меня оценивающе – проверяла реакцию.

– Снесёшь ему от меня весточку. Он смыслит, что к чему. А взамен даст тебе… кой-чего. Принесёшь мне назад – огонь твой будет.

Я осторожно спросила:

– А что в послании-то?

Яга хмыкнула:

– Не твоего ума дело, девка. Снесёшь – и дело с концом. Водяной ведает, что творит.

Я колебалась. Всё это было подозрительно. Слишком просто. Но выбора не осталось – без огня мачеха точно избавится от Василисы. Да и домой мне нужно как-то возвращаться.

– Ладно, – кивнула я. – Отнесу.

Яга села обратно за стол:

– К востоку топь та, за Тёмной рощей. Ступай на зорьке рассветной – в иное время там лихо. Кикиморы болотные затянут, до косточек изгложут. – Доела щи, а тарелку швырнула в угол. – На краю топи три ивы растут плакучие. Там покличь его: «Дедушка-Водяной, выходи, гостьюшка пожаловала!» Трижды покличь. Он и покажется. – Потом ткнула в меня костлявым пальцем: – Гляди не зевай, девка. Любит он красавиц топить да на дно утягивать. На берегу стой, близко не подходи. Снесла весточку – живо прочь уходи. Поняла?

– Ага.

Водяной. Болото. Кикиморы. Конечно. Почему бы и нет. Просто огня принести – слишком скучно.

Яга указала на лавку у печи:

– Почивай тута. На зорьке разбужу.

Я легла, не раздеваясь. Куколку спрятала под голову – так спокойнее. Яга колдовала у печи – бормотала что-то нараспев, ворошила угли. Пламя вспыхивало и гасло, отбрасывая на стены длинные, дрожащие тени.

Я наблюдала сквозь полусон.

Яга сняла платок, распустила волосы. Седые космы упали на плечи. В этот момент она выглядела… обычной старухой. Усталой. Одинокой.

Моё сознание плыло, проваливаясь в сон. Последняя мысль:

«Она правда так несчастна»…

Рассвет ворвался в избу серым, холодным светом. Яга разбудила меня пинком – не сильным, но достаточно настойчивым.

– Вставай, засоня. Пора в путь-дорогу.

Я села, потирая глаза. Тело ломило. Горло всё ещё саднило от вчерашнего.

Яга протянула свёрток:

– На вот. Не теряй. Да не разворачивай – чую нутром, больно любопытная ты.

Я взяла свёрток, спрятала в карман платья – рядом с куколкой. Ткань была плотная, холодная. Внутри что-то твёрдое, небольшое. Хотелось заглянуть, но я сдержалась.

Яга проводила меня до двери:

– Справишься – огонь получишь да живой домой воротишься. Не справишься… – Она усмехнулась, и железные зубы блеснули в утреннем свете: – … ну что ж, кости твои мачеха получит. Ступай с богом.

Избушка скрипнула и медленно развернулась. Дверь захлопнулась.

Я стояла на поляне одна. Лес молчал – настороженно, выжидающе. В кармане свёрток. В животе пусто.

К востоку. За Тёмную рощу. К Водяному. Легко сказать.

Достала куколку, погладила её по голове.

– Ну что, пойдём?

Глава 8

Болото встретило меня густой, промозглой тишиной.

Сквозь туман, стоявший плотной завесой, пробивался сладковато-гнилостный запах. Под ногами земля пружинила – ощущение было такое, будто я иду по водяному матрасу, набитому грязью. Мне стало жутко. Болотный квест казался самым опасным из всех, что подкидывала сказка. Здесь не спасёт ни логика, ни ненасильственное общение. Правила игры диктует сама стихия.

Сквозь пелену тумана проступили ивы, похожие на печальных утопленниц, склонивших свои косы-ветви над мутной водой. Добралась.

Я встала на относительно твёрдый берег и, вспомнив наставление Яги, крикнула:

– Дедушка-Водяной! Выходи, гостьюшка пожаловала!

Мой голос прозвучал слишком громко и нервно. Я повторила призыв, стараясь придать голосу больше уверенности:

– Дедушка-Водяной! Выходи, гостьюшка пожаловала!

После второго раза на болоте поднялась рябь. Стало тихо. Жутко. Я закрыла глаза и, чтобы не потерять решимость, прокричала в третий раз, вложив в голос всю накопленную злость и отчаяние:

– Дедушка-Водяной! Выходи, гостьюшка пожаловала!

Вода у ив вспенилась. На поверхности забурлило, а затем из топи поднялся он. Огромный, зелёный, с глазами, похожими на два тёмных омута. Его борода и волосы были сплетены из тины, а рот – неподвижен, но слова раздавались в голове, словно тяжёлый, утробный гул.

– Пришла, красавица, – пробасил он. – Что надобно старухе?

Сердце колотилось, но я сосредоточилась на задаче. Протянув руку, я вынула из кармана свёрток Яги.

– Вот. Весточка. Она велела передать.

Водяной осторожно принял свёрток. Рука его была покрыта слизью, а пальцы выглядели неестественно длинными и тонкими. Он развернул плотную ткань. Внутри лежала не бумага, а маленькая, искусно вырезанная из чёрного дерева фигурка воронёнка.

– Не весточка это, девица, – Водяной картинно закатил глаза. – Свидетельство. Свидетельство того, что мы с Ягой в деле нечистом замешаны. Боится Старуха, что выдам я её Царю-батюшке. – А потом будто опомнился: – Да что я говорю-то…

Он вернул мне воронёнка. Я поймала. Но почему-то мне казалось, что стала причастной к чему-то нехорошему. Стало тревожно.

– Не даст она тебе огня, ибо много ты теперь ведаешь. – продолжил Водяной, качая мохнатой головой. – Попалась ты, девонька. Ух, попалась.

Я сунула воронёнка в карман рядом с Куколкой и рванула обратно, не оглядываясь.

Но не успела добежать до кромки леса, как трое мужчин с грубыми лицами и ещё более грубыми манерами вышли из-за деревьев. Я узнала их – это были те самые типы, что приходили к мачехе ночью.

– А, голубушка, – усмехнулся один, хватая меня за руку. – Не туда ты, красава, завернула. Отдавай-ка, что несёшь, или не сносить тебе головы.

– У вас неверная информация! – закричала я с перепуга, пытаясь вырваться.

– Цыц! – рявкнул другой, и в его руке блеснуло лезвие меча.

В этот момент, словно из ниоткуда, раздался топот копыт.

– Стой! – крикнул сильный, уверенный голос.

Из-за стволов вылетел всадник. Это был Алексей. В кожаном доспехе, с лицом, напряжённым от решимости. Он выхватил меч и бросился в бой.

Сражение было недолгим. Алексей, очевидно, был профессионалом. Он сбил одного бандита с ног ударом щита, а двое других, испугавшись, бросились бежать в чащу.

Алексей спрыгнул с коня. Он тяжело дышал, а его серые глаза были прикованы ко мне.

– Василиса! – сказал он. – Ты навещала Ягу. Ходила к Водяному. Так?

– Ты следил за мной, – вместо ответа прошептала я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Значит, мне не показалось.

– Моё дело – следить за порядком. А твоё – объяснять свои действия, – он сделал шаг ко мне. – Ты говоришь как учёная, но знаешься с сомнительными типами? Отвечай. Что ты делаешь, Василиса?

Это был момент истины. Вся моя теория о том, что доверие – это основа контакта, должна была сработать сейчас. Я не могла врать, используя сказочные отговорки.

– Послушай, – я сделала глубокий вдох. – Я ни с кем не знаюсь. Меня вынудили сюда прийти под страхом смерти. Мачехе нужен огонь. А вообще, она просто хотела от меня избавиться.

Его брови сдвинулись – первый признак недоверия.

– Я знаю, что твоё расследование связано с похищениями купцов, – продолжила я.

В его глазах мелькнул интерес. Я сделала шаг ближе, уменьшая дистанцию.

– Ты подозреваешь меня, когда я – твой единственный свидетель.

– Продолжай, – его голос стал мягче.

И тогда я рассказала ему всё. Про мачеху, что шепталась со странными людьми – он наклонился вперёд, слушая внимательнее. Про Ягу и Водяного, что тёмные делишки проворачивали – его рука непроизвольно сжалась на рукояти меча.

Сомнение в его взгляде сменялось пониманием, потом – решимостью.

– Всё сходится, – выдохнул он, когда я закончила. – Пропавшие купцы, странные огни в лесу… Мы должны раскрыть всю эту банду.

– Теперь, – я подняла подбородок, – я иду к Яге. Я должна получить огонь. Да, может, ещё что интересное узнаю.

Алексей покачал головой, и на его лице появилась улыбка.

– Нет, Василиса. Одну я тебя не пущу. Если мачеха что-то против тебя задумала, то обратно ты можешь и не выйти.

Он вскочил в седло одним плавным движением, затем протянул мне руку.

– Я дал клятву защищать невинных. И теперь… – его пальцы обхватили мою ладонь, помогая подняться, – я буду охранять тебя на каждом шагу.

Я оказалась в седле перед ним, его руки по обе стороны от меня держали поводья. Жар его дыхания касался моей шеи, когда он наклонился, направляя коня.

– Поехали, моя Прекрасная, – прошептал он совсем близко. – Добудем огонь и свершим правосудие.

Конь тронулся с места, неся нас сквозь тёмный лес. А я впервые за дни, проведённые здесь, почувствовала себя в безопасности. Хорошо всё-таки, когда есть такой сильный защитник. Да и понравился он мне. С самой первой встречи… Жалко будет расставаться.

Когда впереди показались огни избушки Яги, Алексей придержал коня.

– Дальше – пешком, – его руки на мгновение сжали мои плечи. – Вместе пойдём.

Я кивнула.

Алексей прыгнул в траву и помог мне спешиться.

Глава 9

Алексей был сама решимость. Он шёл впереди, отводя для меня ветки, его спина казалась надёжнее любой каменной стены. Я же, прижимая к груди лукошко, чувствовала себя так, будто иду на защиту диплома, где в приёмной комиссии – Баба-Яга, а мой научный руководитель – дружинник.

Избушка на поляне дёрнулась и недовольно скрипнула, поворачиваясь к нам. Черепа на заборе тускло полыхнули, будто оценивая незваных гостей.

– Кажется, нас не очень-то ждут, – прошептала я.

– Яга никогда никого не ждёт, – ответил Алексей, не сбавляя шага. – Иди за мной.

Дверь распахнулась, прежде чем он успел до неё дотронуться. На пороге стояла Яга. Выглядела она ещё более потрёпанной, чем прошлой ночью: седые космы сбились, железные зубы недовольно скрежетали.

– Опять ты, девка? – прокаркала она, уставившись на меня. А потом её взгляд сместился на Алексея. Яга замерла. – А это ещё что за хмырь? Дружинник? Проваливайте оба!

– Здравствуй, бабушка, – Алексей говорил спокойно, но в голосе звенела сталь. – Мы не ссориться пришли. Мы по делу.

– Деловой какой! – Яга оскалилась. – У меня одно дело – в печь сажать гостей дорогих!

Она шагнула было к нему, занося костлявую руку, но я выскочила вперёд, инстинктивно выставив ладонь.

– Стойте! Пожалуйста, подождите!

Яга замерла, её мутный взгляд сфокусировался на мне.

– Ты что, девка, умом тронулась? Смерти ищешь?

– Я принесла, что вы просили! – выпалила я и дрожащей рукой вытащила из кармана воронёнка. – Вот. От Водяного.

Яга уставилась на фигурку. Её лицо, если это можно было так назвать, вытянулось.

– Водяной… отдал? – прошептала она.

– Отдал, – сказал Алексей, ступив вперёд. – И назвал он это знаком твоего тайного сговора с теми, кто разоряет купеческие обозы на Чёрном тракте.

Тишина на поляне стала такой густой, что её можно было резать.

– Я – царевич Алексей, – сказал он, и голос его окреп. – Именем батюшки моего, царя Гороха, ищу я правду о пропавших людях и товарах. Все пути ведут сюда – к тебе да к мачехе Василисы.

И вот тут-то мы с Ягой разинули рты. Царевич? Вот так чудо! Меня сам царевич охранял, да ещё и на коне катал!

Яга попятилась. Она смотрела то на Алексея, то на меня. Ярость в её глазах сменилась… страхом. Настоящим, животным страхом загнанного зверя.

– Брешешь! – взвизгнула она. – Всё брешешь! Я вас обоих в хворост оберну, жабами сделаю!

– Или съедите? – мягко перебила я. – Бабушка, послушайте. Он – Царевич. Я – свидетель. Вы думаете, избавитесь от нас – и всё закончится? Царь отправит за ним целую армию! А за мной… за мной тоже придут. Наверное.

Иногда можно и приврать.

Яга замолчала.

– Они вас используют, – продолжила я, переходя на знакомую почву. – Эти бандиты. Мачеха. Они наживаются, а вы сидите тут триста лет в изоляции, принимая на себя весь риск. Вы для них просто… логистический узел в лесу. Как только вы станете не нужны, от вас избавятся. Они вас боятся меньше, чем Царевича.

Яга опустила руки. Она смотрела на воронёнка в моей руке.

– Не разберу, что ты там лопочешь, – прохрипела она. – А ну, скажи, что предлагаешь, умница ненаглядная?

– Условие моё такое, – твёрдо сказал Алексей. – Помоги нам уличить злодеев, расскажи всё, что ведаешь. Я, царевич Алексей, учту твою помощь – никто тебя не тронет. Лес останется за тобой. Слово даю.

Яга молчала долго. Она смотрела на свои костлявые пальцы, на печь, на нас.

– Мачеха твоя, девка… – прохрипела Яга. – Главная она у них, за всех ответ держит. Нынче ночью караван последний ждут – тот, что дружина царевича сыщет ищет. У неё во дворе товар менять станут. Потому и сослала она тебя ко мне – ведала, что подслушивала ты. Избавиться хотела, хитрая.

Всё встало на свои места.

– Спасибо, бабушка, – кивнула я. – Вы сделали правильный выбор.

– Стара я, да не глупа, – буркнула Яга. – Огонь тебе подавай, значит?

Прихрамывая, подошла она к забору, сняла череп. И вспыхнули в нём глазницы мертвенно-зелёным, нечеловечьим пламенем.

– Держи, светильник мой лесной. Во всём бору ярче не сыщешь. А теперь – вон оба! И выскочку ту поймайте, покуда не ушла!

Алексей ухмыльнулся.

Он взял череп, и тот послушно погас до тусклого тления. Мы развернулись и пошли прочь.

– А ты, девка! – крикнула Яга нам в спину. Я обернулась. – Ты это… заходи как-нибудь. Поговорим. Про… как ты это назвала… деградацию?

Я невольно улыбнулась.

– Обязательно, бабушка. Про когнитивные функции.

– Тьфу на тебя! – Яга сплюнула и скрылась в избушке.

Глава 10

Мы вернулись к дому мачехи, когда уже совсем стемнело. Череп, который Алексей нёс, едва тлел, не выдавая нас. Во дворе было тихо, но эта тишина казалась напряжённой.

– Люди мои уж в засаде, – прошептал Алексей. – Лишь знака моего ждут.

– Какой план? – спросила я, сердце колотилось о рёбра.

– Ты войдёшь в дом, как ни в чём не бывало, с огнём в руке. Я – за тобой. Как только соберутся – тогда и возьмём их.

– Уверен? – я посмотрела на него. Он был спокоен, как удав.

– Да.

Я глубоко вдохнула и толкнула дверь. В избе было темно, горела одна лучина. Мачеха и сёстры сидели за столом. Увидев меня, они вскочили.

– Ты⁈ – ахнула мачеха.

На её лице был неподдельный ужас.

– Возвратилась? От Яги? – взвизгнула Акулина.

Одна Агриппина молча смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Вернулась, – сказала я, ставя череп на стол. – Вот, огонь просили.

Глазницы черепа вспыхнули ярким зелёным светом, осветив всю комнату. И я увидела их. Тех двоих мужчин. Они сидели в тени у печи, и лица их были злыми.

– Какого… – начал один, но тут в дверь шагнул Алексей.

– Именем батюшки-царя! – голос его грянул, как гром. – Стойте на местах! Вы взяты за воровство и тёмный заговор – и быть вам под стражей!

Мужчины вскочили, выхватывая мечи.

– Это он! Дружинник! – заорал один. – Хватай его!

Но Алексей оказался быстрее.

В окна и двери хлынули его люди, дружинники в царской форме. Завязалась короткая, яростная схватка. Я отскочила к печи. Акулина и Агриппина визжали, забившись в угол. И тут я увидела, что мачеха, поняв, что всё кончено, метнулась не к выходу. Она метнулась ко мне.

– Ах ты, змея подколодная! – прошипела она, прижимая к моему горлу длинную палку. – Сейчас узнаешь, как со мной шутить!

Алексей замер, обезоружив последнего бандита. Его лицо побелело.

– Отпусти её! – рявкнул он.

– Чего доброго? – усмехнулась мачеха, и в глазах её играло безумие. – Дайте дорогу мне, или не минует её доля. Мне уж терять нечего.

Она вжалась спиной в стену, таща меня за собой.

Я чувствовала занозистое дерево у горла, и, честно говоря, было страшновато. «Спокойно. Дыши. Это кризисная ситуация. Анализируй клиента» – размышляла я.

– И зачем это? – прошептала я.

– Что «зачем»⁈ – взвизгнула мачеха мне в ухо.

– Что вы будете делать потом? Покалечите меня. Но он – Царевич. Его люди здесь. Они вас всё равно поймают. Это нелогичный ход. У вас нет шансов.

– Молчи!

– Вы боитесь, – я говорила быстро, чувствуя, как рука мачехи дрогнула. – Вы боитесь потерять власть. Деньги. Контроль. Но вы уже всё потеряли. Ваш единственный шанс выжить – это отпустить меня. Может, Царевич учтёт это как смягчающее обстоятельство.

Тем временем я заметила краем глаза, как Алексей подбирался к мачехе с другой стороны.

«Не перегнула ли я палку?» – пронеслось в голове. Мачеха замерла. Её хватка на мгновение ослабла. Она колебалась. Этого хватило.

Что-то маленькое и пёстрое вылетело у меня из-за пазухи. Моя Куколка. Она вцепилась крошечными, но на удивление сильными тряпичными ручками в запястье мачехи и… укусила.

– А-А-А-А-АЙ! – взвыла мачеха нечеловеческим голосом.

В тот же миг Алексей рванулся вперёд. Он отшвырнул мачеху от меня, а его люди скрутили её. Она трясла рукой, пытаясь избавиться от куклы, которая висела на ней, как питбуль.

– Классический нарциссический коллапс при потере контроля, – выдохнула я, прислоняясь к стене.

Алексей, убедившись, что я в порядке, посмотрел на меня.

– Что ты сказала?

– Неважно. Всё кончено.

Глава 11

Этой ночью я спала в доме, впервые на мягкой перине, а не на лавке в каморке. Усталость навалилась свинцовой тяжестью. Я провалилась в сон, но это был не сон-забытьё.

Я оказалась в густой, всепоглощающей темноте, где не было ни звуков, ни образов. Ощущение падения… но мягкое.

А потом я увидела свет.

И увидела… её.

Девушка, выглядящая в точности как я – то есть, как моё настоящее тело. Она сидела за моим письменным столом в комнате общежития, в моей любимой пижаме с котиками и растерянно листала учебник по кризисной психологии.

– «Архетип Бабы-Яги…» – пробормотала она. – Что за диво дивное…

– Ты кто? – спросила я.

Она вскинула голову. Мы уставились друг на друга.

Я сразу поняла: настоящая Василиса Прекрасная.

– Ты… – прошептала она. – Голос её был мягким и нежным. – Ты – это я?

– Я – Аня. Я… заняла твоё тело. Прости, я не хотела.

– А я, – она показала на себя, на пижаму, на учебник. – Я в твоём. Я очнулась… в чудной избе, где светло без огня, а в окошке, – она ткнула на экран ноутбука, – движутся картинки. Я думала, меня леший побрал.

– Это называется ноутбук, – усмехнулась я.

– Уже знаю.

Она улыбалась.

– Как ты… там? – спросила я.

– Сначала было страшно, – призналась Василиса. – Ни печи, ни колодца. А потом… люди такие… странные, но добрые. Один… юноша… он помог мне. Сказал, что у меня «культурный шок». Он такой умный… – Она покраснела. – Кажется, я влюбилась, Аня. Он учится со мной… то есть с тобой… Он показал мне… как гуглить. И я так не хочу возвращаться… К мачехе. К сёстрам.

Мы смотрели друг на друга. Две девушки, поменявшиеся мирами.

– А я… – начала я.

– А ты, – улыбнулась Василиса, – ты, наверное, хочешь домой.

– Вовсе нет! – выпалила я машинально, и только после этого задумалась: «А ведь и правда не хочу»

– Правда?

Я кивнула.

– Я тоже кое-кого встретила.

Василиса улыбнулась.

– Его зовут Алексей, – продолжила я и тоже почувствовала, как теплеют щёки. – Царевич, представляешь!

– Ого!

Мы подошли друг к другу и обнялись. Крепко.

И мир снова растворился.

Я проснулась в тихой избе от луча солнца. Впервые за всё это время я чувствовала себя не «попаданкой» в чужом теле, а просто… собой.

Вскоре пришёл Алексей. Он принёс мне молока, хлеба и малинового пирога.

И я так рада была его видеть…