Текст книги "Оправдай мою ложь"

Автор книги: Елена Чутская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Все персонажи и описываемые события являются вымышленными.

Любое совпадение с реальными людьми или событиями – случайно.

Предисловие

В первый день апреля никто из девятого «А» не торопился после уроков домой. Ждали результатов пробного экзамена по русскому языку. Из учительской просочился слух о том, что общая картина была ужасной, экзамен, хоть и тренировочный, практически был провален.

После шестого урока директор гимназии собрала в своем кабинете срочное совещание, и оттуда вот уже как полчаса неслись крики, которые время от времени прерывались монотонными наставлениям завуча по учебной части. Учительница русского языка и литературы, а по совместительству еще и классный руководитель девятого «А», Лариса Игоревна, первой вышла из кабинета директора, в сердцах громко хлопнув дверью, и с высоко поднятой головой прошествовала по коридору к своему классу. После ее ухода в кабинете воцарилась тишина, а в приемной секретарь Наденька спокойно продолжила штамповать стопку тетрадных листов для контрольных работ пятого класса.

– Провалим мы в этом году экзамен, Мариночка, как пить дать, провалим, – проговорила завуч своей давней подруге Марине Владимировне, директору элитной гимназии. Та только отмахнулась от нее.

– Не пили меня раньше времени. Сама знаю, что нужно было еще год назад Маркову уволить за профнепригодность, да в районо за нее вписались. Руки были связаны, понимаешь?

– Понимаю, – кивнула головой завуч. – Да только теперь наши дети будут расплачиваться за ее безответственность.

– От родителей претензий не поступало, жалоб не было, что теперь говорить, – директор хлопнула папкой, где находились тестовые работы учеников.

– После экзаменов жалобы начнутся. Прогремим на весь район, если не дальше. Да и классное руководство зря ты ей дала. Она на детей лишний час боится потратить. На весенних каникулах ни одного дополнительного занятия не провела. В загранпоездку укатила на всю неделю и плевала на всех.

Обе тяжело вздохнули и задумались о предстоящих экзаменационных месяцах.

– А как там новенькая, забыла фамилию… Софья? – вспомнила Марина Владимировна. – Вошла в коллектив, с кем-нибудь подружилась?

Завуч с тяжелым вздохом подняла на нее глаза.

– Ты ее личное дело читала? Портфолио, прости господи, смотрела? У этой девочки IQ больше, чем у нас с тобой вместе взятых. С кем она может подружиться в этом классе!

– Ну, разное бывает, – директор пожала плечами. – Полярности ведь притягиваются.

– Нет, не притянулся к ней никто, – покачала головой Марьяна Всеволодна. – На моем предмете сидит на самой последней парте и всё время одна. И в коридоре ее одну встречаю. Ты ее видела? Жалко девчонку. Плечи перекошены, левую ногу немного волочит, да еще очки эти страшные на пол-лица. В личном деле родовая травма указана. От физкультуры освобождена пожизненно. Такая «красотка» да к нашим супермоделям! Отворачиваются от нее все.

– Зато круглая отличница! Я табель за первое полугодие смотрела из восьмой школы. В портфолио отмечена общероссийская олимпиада по физике. Второе место! Умная ведь девочка…

– Умная, – согласилась завуч, – очень умная… лишь бы беды не было…

В классе Лариса Игоревна села на стул и молча стала рассматривать своих учеников. Ребята сидели по группам, кто тихо переговаривался, кто играл в телефоне, Софья Нежданова сидела как всегда одна в конце класса на задней парте и равнодушно смотрела в окно. На улице шел проливной дождь. Она одна из тридцати человек справилась с тестовой работой на сто баллов. Именно к ней, к этой хрупкой маленькой девочке в роговых очках, и был устремлен недовольный взгляд Ларисы Игоревны. Софья повернулась от окна, их взгляды встретились.

Лариса хорошо запомнила день, когда после зимних каникул завуч Марьяна Всеволодна привела эту девочку к ней на урок. Перед всем классом сделала объявление о том, что теперь с ними будет учиться Софья Нежданова, и представила ей классного руководителя. Почему-то с первой секунды знакомства Лариса испытала к этой юной особе легкую неприязнь. Что ей так не понравилось в Софье, объяснить себе даже спустя некоторое время так и не смогла. Через большие окуляры очков на нее смотрели очень умные и проницательные глаза. Взгляд у Софьи был такой, как будто она хотела сказать, что всё знает о каждом ученике в этом классе, а особенно о самой Ларисе Игоревне. Потом два раза на родительское собрание приходила ее мама, обыкновенная серая мышка в поношенной куртке и затертых джинсах. На предложение родительского комитета собрать деньги на хозяйственные нужды и подарок классному руководителю на восьмое марта ответила отказом, сославшись на неполноценную семью и отсутствие лишних денежных средств. И это тоже вызвало у Ларисы Игоревны какие-то противоречивые чувства. Почему все могут сдать деньги, а она нет? Такая особенная что ли? Больше на собрания мама Софьи в школу не приходила, а на замечания классного руководителя по этому поводу девочка только молча пожимала плечами.

Вот и сейчас от ее проницательных, настороженных глаз Лариса Игоревна непроизвольно отвела взгляд.

– Тесты вы провалили, дорогие мои, – в классе воцарилась гробовая тишина. – Восемнадцать человек не прошли порога, остальные еле набрали двадцать баллов, всё очень печально.

– Может сбой в компьютере? – кто-то проговорил с третьего ряда.

– Это у тебя в голове сбой произошел, Павелкин, когда ты тест писал, – отреагировала моментально Лариса Игоревна и повысила голос. – Я сама только что просмотрела твою работу. Ни одного правильного ответа. И так у многих. Что с вами случилось?

Ребята сидели притихшие, переглядывались между собой, у всех назревал один вопрос: как справилась с тренировочным тестом новенькая, единственная отличница в классе. Все незаметно оборачивались и посматривали в сторону Софьи. Она была спокойна, чему-то тихо улыбалась и перебирала тонкими пальцами перламутровые пуговки на белоснежной блузке.

Лариса Игоревна поднялась со стула и, облокотившись покатым бедром о край стола, встала перед классом, скрестив руки под пышной грудью. Ехидная улыбка играла на ее губах, а личная неприязнь затмила последние остатки разума.

– Только одна у нас отличилась! Как всегда…

Все ученики резко, как по команде, повернулись в конец класса. Софья вся сжалась, втянула голову в плечи и застыла, словно ждала пулеметной очереди. Но кругом стояла звенящая тишина. Лариса Игоревна продолжала.

– Да, вы поняли меня правильно. Только Нежданова написала тест.

Класс сразу загудел, как майский улей.

– На сколько баллов? – взвизгнула с первой парты курносая блондиночка.

– На все сто! – ответила учительница и насмешливо скривила губы. – Наверное, как-то умудрилась телефон пронести, а ведь никто не заметил. Сто баллов! Да быть такого не может! На следующем тренировочном тесте по английскому языку с тобой рядом, Нежданова, будет наблюдатель сидеть. Выведут тебя на чистую воду… Ладно, все свободны. В понедельник разберем ваши тесты…

Лариса Игоревна посмотрела на золотые ручные часики. Через два часа в группе начиналось занятие по йоге. Добираться в центр города придется целый час. Хорошо, что муж на Новый год машину подарил, теперь проблема с транспортом у нее была решена.

– Кабинет сами закроете, – кивнула она девочкам и спешно стала собирать кожаный портфель. – Ключи на вахту отдадите, распишитесь за меня, хорошо? Всё! Я ушла. До понедельника.

Когда за классным руководителем закрылась дверь, Софья и еще несколько ребят засобирались домой. К ней подошла только курносая Оленька Лядова и тихо произнесла, почти на самое ухо.

– Софа, ты задолбала! Третий раз по тестам сто баллов получаешь. Из-за тебя другие учителя нас дебилами называют. Сколько можно? Ты чего в нашу гимназию приперлась? Думаешь, здесь такие батаны, как ты учатся? Это элитная гимназия, а не среднее учреждение, понятно? Мы научим тебя, как из толпы не выделяться. Кровью харкать будешь, не посмотрим, что новенькая. Первый и последний раз я тебя предупредила. Еще такое отмочишь, мочить будем тебя, уродка!

За нее никто не вступился. Все отворачивались, пока Лядова произносила свое наставление, и покидали класс. Последней вышла сама Софья.

Коридор на третьем этаже пустовал, никто не встретился и на лестнице, пока она спускалась в гардеробную. Свою легкую курточку Софья зачем-то сегодня повесила в общую раздевалку, а ведь могла и в руках поносить. Она долго смотрела на пустой крючок, хотя хорошо запомнила, на какой вешалке утром оставила куртку. Осмотрелась по сторонам, в углу за половым ведром и грязной шваброй что-то желтело. Она присмотрелась хорошенько.

Курточка была испачкана основательно, по ней потоптались грязными ботинками, протерли пол, пару раз даже плюнули, чтоб уж наверняка. Девочка усмехнулась и вздохнула: это ничего. Дома есть стиральная машинка, к утру на теплом балконе всё высохнет. Главное, чтобы мама не заметила, а то начнутся расспросы…

В эту гимназию мама перевела ее сразу же после новогодних каникул. Долго уверяла, что учиться ей необходимо в самой хорошей школе города. Там и учителя лучше преподают, и учебная программа продвинутая, и подготовка к экзаменам будет на соответствующем уровне. Но ничего особенного Софья в новой школе не заметила. Русский язык и математику преподавали даже хуже, чем в старой школе. По остальным предметам было более-менее сносно. А к английскому и физике она готовилась всегда самостоятельно. Это были ее самые любимые предметы. А еще она не могла оторваться от астрономии, квантовой теории, физики ядра. Но такие науки в элитной гимназии не преподавали, и Софья разбиралась с ними сама в свободное от учебы время.

То, что ребятам из девятого класса она не подошла по своей фактуре, стало понятно в первый же день. Ее рассматривали, словно зверушку из экзотического зоопарка, чуть ли пальцем не показывали, но сдерживались. Со своими физическими недостатками Софья научилась справляться еще в третьем классе. Спину старалась держать ровно, правое плечо приподнимала чуть выше левого, и тогда узкие, кривые плечики казались на одном уровне. Нога всегда быстрее подтягивалась при ходьбе, если она не спешила, а шла уверенной и твердой походкой. Оставались только очки. Контактные линзы Софья надевала очень редко. С ними глаза уставали уже ко второму уроку, чесались, краснели, доставляли ощутимый дискомфорт, поэтому очки намертво приросли к ее носу. Большие, круглые, роговые, как у черепахи Тортиллы.

Друзей в новой школе она не заимела, но расстраиваться по этому поводу не собиралась. Ей хватило одного дня, чтобы присмотреться к новым одноклассникам и на каждого составить психологический портрет. О своем тайном увлечении она не рассказывала даже маме. Дома в дальнем углу платяного шкафа за обувными коробками имелся деревянный ящичек с ячейками из-под старых бабушкиных пуговиц и ниток. В нем она хранила небольшие картонные карточки, сформированные по алфавиту. На каждого нового знакомого Софья заводила карточку и записывала в нее краткую характеристику, основные черты, общие признаки, типаж и оценку личности. И сегодня несколько карточек обязательно дополнятся новыми интересными замечаниями и наблюдениями…

Переходя через дорогу, сразу напротив гимназии, Софья в задумчивости забыла посмотреть на светофор. Дорожное покрытие после проливного дождя было гладким и скользким. Последнее, что она услышала, был визг тормозов и глухой удар ее тела о капот внедорожника. А потом пришла темнота…

1. Лариса

Утром муж быстро собирался на работу, чай допивал на ходу. Лариса только и успела чмокнуть его в щеку да еще подхватить с кухонного стола позабытый сотовый телефон и сунуть в карман пиджака у самого порога.

– Ми-и-иш,– протянула Лариса, капризно поджав губы.

– Всё, ну всё, давай вечером! Видишь, я уже опоздал! Всё, давай…

Он спешно вернул поцелуй и сбежал вниз по лестнице. Лариса заперла дверь, провернула для верности в замке ключ и закрылась в ванной. Ее рвало долго и натужно, пока желудок полностью не освободился от завтрака.

– Вот черт! – Лариса умыла лицо холодной водой, почистила зубы. В зеркале на нее смотрело бледное отражение с синими кругами возле глаз. – Когда же я успела так вляпаться! Черт! Черт!!!

На кухне, помешивая в турке черный кофе, она восстановила дыхание и расправила плечи. Как это могло произойти? Ведь она всегда предохранялась! Может, в Ницце только один раз и расслабилась, позабыла выпить таблетку. Ницца… Приятные воспоминания, а с ними и красивые картинки, чередой стали проноситься в голове, словно слайды проектора. Восхитительное лазурное море, шикарная гостиница и огромная кровать с белоснежными атласными простынями. Целых пять дней и ночей они пили красное вино, гуляли по городу, набережной, а ночами предавались страстной любви. Такой прыти в постели от мужа Лариса не помнила уже давно. Последний год их брак медленно угасал. Она стала замечать, как поздно он иногда возвращался после работы домой, уезжал надолго в командировки, быстро засыпал и оставлял ее без внимания, только потом отдаривался дорогими подарками и отшучивался, что работа забирает последние силы. Она не возражала, не скандалила, молча принимала извинения и занималась собой. Муж сам купил ей на целый год абонемент в фитнес-центр, записал в группу йоги, поощрял частые визиты к косметологу и выделял немалые деньги на разные шопинги. Его работа позволяла так баловать жену. Десять лет назад он создал фирму по электронике и теперь успешно продвигал свои разработки в этой области, контракты подписывал не глядя, а экономический кризис в стране пока обходил их семью стороной, пока… Последний круиз по Средиземному морю был подарком к двадцатилетней годовщине свадьбы.

Боже мой, они прожили уже двадцать лет! И так обложатся, забеременеть за десять дней до первого сентября.

Ее отпуск заканчивался двадцать восьмого числа. Нужно успеть попасть к врачу и записаться на аборт. О втором ребенке не могло быть и речи. Она ничего не скажет мужу, через три дня он уедет в командировку, а она ляжет в дневной стационар и уже вечером вернется домой. Никто ничего не заметит!

У них был сын. Ее любимый Лёвушка! Красивый, высокий, голубоглазый, весь в отца. Родила еще на втором курсе гуманитарного института в девятнадцать лет. Всю заботу о сыне и домашние хлопоты на себя взяла ее мама: и внука вырастила, и дочери дала возможность доучиться, и не позволила молодой семье докатиться до развода. А ведь было всякое… Но вспоминать о тех годах Лариса не любила. Слава Богу, что всё уже позади! Семья их крепкая, дружная. Лёвушку в прошлом году пристроили в Московский институт энергетики, естественно на платное обучение, экзамены сдал плохо, на бюджет не прошел. Профессия вроде востребованная, в деканате с дальнейшим трудоустройством пообещали даже помочь. Муж уверенно стоит на ногах, своя фирма, бизнес, денег хватает с избытком. Да и рожать в тридцать восемь лет, а потом снова сидеть в декретном отпуске, ей совсем не хотелось. Она привыкла к комфорту, к размеренному течению спокойной жизни, думала только о себе, а на работу ходила лишь затем, чтобы не сидеть целый день в четырех стенах, постепенно опускаясь до примитивного уровня домохозяйки…

Лариса отпила холодный кофе и глубоко вздохнула. Тошнота прошла, желудок успокоился. Нервная дрожь улеглась, а мозг стал ясно вырабатывать четкий план. Прежде всего, о ее беременности не должен догадаться Михаил. Еще неизвестно, как он отреагирует на такую новость. Нужно всё продумать до мелочей, чтобы он ничего не заподозрил.

Она решила приготовить на ужин вкусное мясо, купить дорогого вина, салатик свеженький. И в постели ночью вести себя поэнергичнее, инициативу проявить, можно даже и до глубокого минета снизойти. Хотя от всего этого, честно говоря, ее всегда воротило. Нет, ханжой она никогда не была, секс ей нравился всегда, но только по ее правилам. Муж особо не возражал, его всё устраивало, и на ее редкие страстные порывы отвечал мгновенно и даже с большей готовностью, чем она от него ожидала.

После обеда на приеме у гинеколога Ларисе пришлось немного понервничать. Ее осмотрела опытная врач с приличным стажем, лишних вопросов не задавала, только выписала направление на анализы и непосредственно в городскую больницу на аборт. Когда же после осмотра Лариса оделась и тихо сидела в ожидании заполнения медсестрой всех формуляров, акушер-гинеколог оторвалась от карточки и внимательно посмотрела на свою пациентку.

– Вы хорошо подумали? – тихо поинтересовалась она, при этом в голосе ее слышалась усталость и какое-то разочарование. – Потом будет поздно.

– Почему поздно? – вскинулась Лариса. – Сейчас и в пятьдесят рожают.

– Вы не родите. Возможно, это ваша последняя беременность.

Лариса открыла рот, но от удивления не смогла произнести ни слова. Опомнилась возле двери.

– А когда можно будет снова… – она вдруг запнулась, с трудом подбирая слова.

– Заниматься сексом как обычно сможете после первых месячных, – вздохнула акушер-гинеколог и добавила в автоматическом режиме. – На второй день после аборта пойдут выделения. Если будут обильные, пейте настойку водяного перца. Стоит копейки, продается в каждой аптеке без рецепта. И предохраняйтесь на будущее, берегите здоровье. Оно вам еще пригодится.

Медсестра закончила заполнять формуляры анализов, виновато улыбнулась и протянула Ларисе направление.

– Если передумаете, приходите на прием в следующий четверг, поставим на учет как беременную. А на аборт сразу в больницу поезжайте к шести утра, там очередь. Вещи не забудьте взять, халат, тапочки, деньги…

Нет, она не передумала. Вечером Михаила ждал накрытый со свечами стол, мясо по-французски, любимый дорогой портвейн и жена в кружевном белье из последней коллекции intimissimi.

– Обалдеть можно, – присвистнул он еще на пороге комнаты. – Это в честь чего? Что за повод?

Лариса, поправляя на груди кружевной розовый пеньюар, игриво подошла к мужу и обняла за шею.

– Разве нам нужен повод?

– Нет! – быстро согласился муж. Его темно-синие глаза мгновенно зажглись радужным фейерверком. – Тогда, может, сразу начнем со спальни. Я вроде не голоден…

– Ну нет, Миш. Всё же остынет! Я готовилась, – Лариса хорошо знала слабости мужа. Стоило ему лишь испить полбутылочки портвейна и хорошо закусить, как он начинал клевать носом и незаметно для окружающих отправлялся на диван «перекурнуть», как сам выражался, перед подачей основного блюда. Она таила надежду, что если муж хорошо поужинает и заснет, то и в постели делать ей ничего уже не придется.

– Это моя благодарность за предоставленный отпуск во Франции, а потом такое настроение… лето закончилось, скоро на работу выходить… – и нежно прикусив мужу мочку уха, добавила. – Открывай бутылку, будем кутить!

Кутили ровно час. Лариса включила тихую музыку, убрала лишний свет, зажгла ароматные свечи. Через время муж попросил открыть окно, от навязчивого запаха лаванды у него закружилась голова. Пока она открывала форточки, поправляла тюль, задергивала ночные шторы, Михаил, расстегнув на брюках ремень, удобно устроился на диванчике и видел десятый сон. Лариса только усмехнулась: ее план сработал безотказно…

Через два дня муж отбыл в командировку в Питер, заверил, что его не будет целую неделю, посетовал на занятость, но деньги на карту жены перевести не забыл. К новому учебному году Лариса затребовала обновить свой гардероб. Как раз после больницы она планировала отлежаться денька два дома, прийти в норму, а затем немного поднять себе настроение и пройтись по дорогим бутикам торгового центра. Каждый год на школьной линейке, посвященной первому сентября, она красовалась в новом наряде и позировала со школьницами старших классов для памятных снимков в гимназический альбом. Ее праздничный наряд должен затмить всех.

На следующий день в шесть утра Лариса сидела в холодном коридоре городской больницы. Пакет с вещами и тапочками зажимала подмышкой, в руке держала направление и результаты анализов. Бумажки тряслись мелкой дрожью, то ли от холода, то ли от страха. Самого процесса она не боялась, под общей анестезией никакой боли не чувствуется. Больше всего на свете Лариса боялась встретить здесь знакомое лицо. Только сейчас в этом полутемном коридоре до нее дошло, что город, в котором она жила, оказался не настолько большим, чтоб так смело посетить гинекологическое отделение. В таком месте достаточно одной встречи, и к вечеру этого же дня весь близкий круг знакомых за ужином будет обсуждать ее проблемы.

Она сидела тихо, пониже опустив голову, по сторонам вообще старалась не смотреть, особенно на соседок сбоку. Но в шесть утра никто не желал поддерживать разговор, только спрашивали, кто последний, и новенькие занимали удобные позиции возле крашеной стеночки, ожидая своей очереди.

Ее определили на третий этаж во вторую палату. Таких, как она, было семь человек. Медсестра быстро разнесла разовые халаты, собрала направления и велела поторапливаться, переодеваться и подходить к операционному блоку номер три. Лариса первая выскочила из палаты и в коридоре наткнулась на Екатерину Петровну, молодую учительницу третьего «Б» класса. Та искала указанную в направлении палату, чтобы успеть переодеться и не отстать от группы женщин, которые прошли все формальности и готовились к аборту.

– Ой, Лариса Игоревна, и вы здесь? – Катя удивленно заморгала глазами и уставилась на полупрозрачный халатик Ларисы, через который превосходно были видны и белые трусики, и кружевной лифчик.

Лариса только кивнула головой и интуитивно прикрылась руками.

– А вы что, тоже на аборт? – зашептала Катя, посматривая по сторонам. – И мне не повезло с этим отпуском. Представляете, спираль выпала, а я даже не заметила. Целых восемь недель срок уже. Случайно догадалась в аптеке тест на беременность купить, а то был бы киндер-сюрприз. Ой, ладно, потом поговорим, очередь пропущу…

Катенька прошла в палату переодеваться, а Лариса кинулась искать операционный блок. Там ее ждали. Пятое кресло самое последнее у стены за перегородкой. Медсестра провела пациентку, подсказала снять трусы, помогла взобраться на кресло и отрегулировала подколенники. В операционной от стен, потолка и огромных окон стояла исключительная белизна, когда же над головой зажглась огромная лампа, Лариса и вовсе прикрыла глаза.

– Хорошо, ребятки, проходите вот сюда, – послышался громкий голос из коридора, – становитесь по трое возле каждого кресла, чтобы всем было видно.

Лариса от ужаса распахнула глаза. Перед ее раздвинутыми ногами стояла совсем юная аспирантка, и два высоких прыщавых парня уставились прямо на ее выбритый лобок. Ларису заколотило мелкой дрожью. О таком унижении она даже и мечтать не могла. А если этот процесс еще и на телефон кто-нибудь снимет, а потом видео в сетях разместят! Она уже хотела слезть с этого проклятого кресла и потребовать заведующую отделением, но тут медсестричка ловко ввела в вену иглу и через десять секунд Лариса стала проваливаться в бездну…

Ее несло по радужным лабиринтам, словно на снежных санях. Она то взлетала на крутых виражах, то резко падала вниз в воздушные ямы, а вокруг струился теплый белый свет и плыли розовые облаков. Затем этот свет потух, и над головой понеслись гремящие составы. Где я? Что это за место? Это я? Она увидела свое окаменевшее серое лицо. А затем и всю себя, и рядом стоявших, но уже под землей. Голые люди жались плотно друг к другу и, словно гигантские Атланты, держали над собой поднятыми руками земляной свод. Там наверху бурлила жизнь, пешеходы переходили улицу, проезжали машины, по рельсам бежали и скрипели на повороте красные трамвайчики. А там, где она увидела себя, под землей, находился ад, и это было ее наказание. Но за что? Не понимала она. За убийство! Тут же подсказывала затравленная душонка …

Сознание возвращалось к ней медленно. Она слышала рядом истеричный смех, чужие голоса…

– Что-то тяжело она от наркоза отходит. Может нашатырь дать, – старенькая нянечка, божий одуванчик, еле втащила Ларису на каталку. – Милая, глаза-то открывай! Хохочет да хохочет. Весело ей…

Только в палате, когда два аспиранта переложили ее непослушное тело на кровать, Лариса открыла глаза и осмысленно уставилась на потолок. По вискам потекли слезы.

Сколько прошло времени, она не знала. Для нее время остановилось. Тот пережитый под наркозом ужас не покидал ее и наяву. Лариса никак не могла поверить, что всё закончилось, а увиденный сон являлся просто бредом чистой воды и ничем больше. Но почему же она так четко помнит свое измученное лицо и то место, где ей предстояло провести всю вечность после смерти? Лариса нисколько не сомневалась в том, что видела свой ад, и чем дольше она думала, тем сильнее колотилось сердце в груди, и капельки пота проступали над верхней губой. Страх заставлял биться ее тело мелкой дрожью, но она никак не могла согреться, всё пытаясь понять, за что ей приготовлено место в аду? За что?

В палату тихо входили и выходили, кровати пустели, скоро она осталась совсем одна.

– Лариса Игоревна, вы как? Встать сможете?

Нет, видимо, не одна.

Катя лежала рядом на соседней койке и ела зеленое яблоко. Лариса проглотила сухим горлом остатки слюны, очень хотелось пить, но к ней никто не подходил.

– Лариса Игоревна, все женщины домой отправились. Мы с вами последние остались. Вы от наркоза долго отойти не могли, а меня на вторую смену оставили.

– Который час? – она не узнала свой голос.

– Так пять часов вечера уже. Я мужу позвонила, к шести должен подъехать, забрать меня. А за вами муж приедет?

Лариса молча покачала головой.

– Так, может, вас домой подкинуть? Вы встать сможете? – Катя не умолкала ни на минуту. – В общем вовремя мы с вами управились, теперь осталось в парикмахерскую сходить, прическу навести и всё такое… Кстати, есть у меня одна знакомая маникюрша. Очень хороший мастер, и берет недорого. Брови может подкорректировать и ресницы нарастить. Только стрижками пока не занимается…

Лариса закрыла глаза. Она хорошо помнила эту молодую учительницу, хотя в гимназии встречалась с ней редко. Начальные классы располагались на первом этаже в правом крыле. Лариса туда никогда не заходила, ее кабинет русского языка находился на третьем этаже. Но Екатерина Петровна занималась еще и общественной работой, поэтому частенько захаживала в учительскую, присутствовала на собраниях профсоюза, протоколировала педсоветы. Она была энергичная, веселая, всегда улыбалась и волосы зачесывала гладко в тугой узел на макушке. С такой прической ее высокий мраморный лоб без единой морщинки вызывал у коллег только восхищение и даже тайную зависть.

Теперь же Катя выглядела, как взъерошенный воробей, волосы сбились в паклю, туш размазалась по щекам. Но Ларису пугало не это. Завтра вся гимназия будет знать, что она сделала аборт. И почему не подумала о частной клинике? Денег пожалела?

Лариса оторвала голову от подушки, попыталась встать. Перед глазами запорхали черные бабочки, тошнота подкатила к горлу. А еще надо одеться, привести себя в порядок, вызвать такси.

– Екатерина Петровна, – тихо позвала она соседку. – Поможете мне домой добраться?

– Конечно, помогу! – Катя натягивала джинсы, шнуровала кроссовки. – Если что, мой Дениска вас на руках до квартиры донесет…

Но Лариса на четвертый этаж поднялась сама, даже пакет с вещами дотащила. Уже в спальне, не раздеваясь и не включая свет, рухнула на постель и тут же заснула беспокойным сном.