Текст книги "Новая жизнь Милы"
Автор книги: Елена Чалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 5
На следующее утро она проснулась рано, довольно долго слонялась по квартире, в конце концов собралась и поехала. Метро утром – это нечто немыслимое, и, хоть торопиться Миле было совершенно некуда, она всю дорогу почти бежала, иначе поток людей сомнет. Отдавят ноги, оборвут ручки на сумочке. В результате приехала она на полчаса раньше и просто болталась у входа в очередной «Стройдвор», обходя многочисленные ларьки и делая вид, что ищет что-то очень нужное.
Но вот, наконец, без десяти десять. Уже можно идти. Мила нашла магазинчик, отделанный так же, как и первый: пурпурные занавеси, золотая вязь, слабый запах благовоний. Впрочем, даже ее неопытный глаз отметил, что площадь этого магазина явно больше. Милочка решила, что раз рынок находится дальше от центра, то арендная плата дешевле и подруга может позволить себе занять большие площади. Она вошла в разноцветный салон, звон колокольчиков прозвучал нежно и чуть печально. Из-за занавеси в дальнем углу выглянула Вера.
– Пришла, – без улыбки констатировала она. – Что ж, заходи, поговорим.
Мила устроилась на плетеном пуфике, а хозяйка села на стул за прилавком. Несколько секунд она молча смотрела на Милу, потом заговорила:
– У меня здесь раньше женщина одна работала… Восточная такая. Уж не знаю, какого роду-племени, да и не важно это. Торговала хорошо… но помимо торговли у нее были и другие клиенты. И должна тебе сказать, этот бизнес оказался прибыльнее безделушек. И мне очень хотелось бы его продолжить. К несчастью, продавщица моя ушла. Сказала: муж захотел вернуться на родину – и уволилась. А я вот никого найти на ее место не могу.
– Что-то я не поняла, – растерялась Мила. – Я думала, тебе продавец нужен. А что это за другой бизнес?
– Идем, покажу. – Вера встала и поманила гостью за собой.
Приподняв занавес, они прошли во вторую половину магазинчика. Здесь царил полумрак и запах благовоний ощущался гораздо сильнее. Мила в недоумении оглядывалась. Она полагала, что увидит нечто вроде склада, но комнатка оказалась почти пустой. Впрочем, одну стену занимал стеллаж, завешенный черной тканью. Стены скрывались за неизменными пурпурными драпировками. В углу стояла бронзовая, причудливой формы витая курильница. Посреди комнатки стоял низкий столик, покрытый куском плотной золотой ткани типа парчи, и перед ним – два пуфика. На столе какой-то предмет, накрытый узорным платком. Это надо же, Мила удивленно оглядывалась. Просто как будто и нет рынка за портьерами. Очень легко представить себе, что там, за стеной, гудит восточный базар, и белые стены домов, словно выгоревшие на солнце, и минареты, с которых кричат тоскливыми голосами муэдзины.
– Вот это и есть тот самый прибыльный бизнес. – Резкий голос Веры заставил ее вздрогнуть. Хозяйка шагнула к столу и подняла платок. Под ним оказался большой стеклянный шар, мутно-молочный и даже на вид очень тяжелый. Вера выжидательно смотрела на гостью, но Мила лишь пожала плечами, она никак не могла взять в толк, что здесь происходит. Верочка вздохнула и пояснила: – Роза занималась предсказаниями… О, ничего точного и определенного. Я не раз слушала, как она работает, и хочу тебе сразу сказать, что никаких прогнозов типа «Вам нужно срочно копать в правом углу огорода, там зарыт сундук золота» или «Послезавтра в спортклубе вы встретите своего суженого» она не делала. Роза всем говорила, что она – эмпат. Это, видишь ли, человек, который может воспринимать эмоции и чувства другого человека. И, объясняя клиенту его ощущения, мы помогаем ему лучше понять себя и принять верное решение, ибо люди склонны заниматься самообманом. Вот смотри.
Вера села за низкий столик, положила руку на шар и внимательно взглянула на Милу.
– Ты так разочарована и растеряна, что мне тебя жаль, – сказала она глубоким голосом. – Дело в том, что ты потеряла смысл жизни, а это неправильно. Смысл жизни – не в отдельно взятом мужчине и не в деньгах, которые придется зарабатывать. Смысл – в самой жизни, это ведь так просто…
Мила, приоткрыв рот, смотрела на подругу. Вот это да! Кто бы мог подумать… Между тем Вера сняла руку с шара, встала и уже обыкновенным тоном продолжала:
– Это своего рода психотерапия. Ты не представляешь, как женщины обрывают мне телефон, требуя вернуть им Розу. Знакомые и знакомые знакомых идут и звонят. Одна Роза знала, что в этой жизни хорошо, что плохо. Она давала женщинам возможность почувствовать себя понятыми, понимаешь? Выслушивала, говорила банальности про то, что жизнь мчится мимо и не надо гнаться за всем. Нужно подумать, что именно важно и дорого. Вы подавлены – а кто придет к гадалке, если счастлив? Вас гнетет кто-то из окружающих. Вы знаете, кто это, просто не хотите себе признаться, видимо, этот человек много значит для вас. Может, это ваш начальник или свекровь? Подумайте, чей день рождения вы забываете чаще всего? После разговора с этим человеком у вас болит голова… Не спешите, так сразу трудно вспомнить, но позвольте своему подсознанию подать вам знак. И вот женщина идет домой и прислушивается и присматривается, и, само собой, она находит этого человека. Что дурного, если она станет избегать того, кто ей не нравится? Или научится окружать себя воображаемой стеной – прочной и непроницаемой. Если хочешь знать, я считаю, что это своего рода благородная миссия – приносить людям душевный комфорт.
Вера замолчала, и некоторое время Миле казалось, что в комнатке очень-очень тихо. Потом она вдруг услышала громкие голоса – продавщицы из соседних магазинчиков что-то не поделили. В торговом комплексе звучала музыка.
– Ну, ты согласна?
Милочка вздрогнула и растерянно спросила:
– На что?
– Заменить Розу.
– Но… но я думала, это ты… ты будешь гадалкой, а я – продавщицей.
– Нет, я не могу себе этого позволить. Мне нужно возить товар и бывать на двух точках сразу. Да и за Светкой глаз да глаз… Смотри, все не так сложно, как кажется. Если приходит обычный покупатель, то ты просто продаешь товар. Если приходит женщина поговорить, то она, как правило, ждет, пока не останется с продавщицей один на один, а потом начинает лепетать что-то про консультацию. И мол, подружка мне говорила. Тогда нужно сказать, что ты можешь ей помочь, но рискуешь своим рабочим местом и вообще. То есть деньги – тысячу рублей – нужно положить в вазу.
Вера подошла к стеллажу, откинула ткань и достала красивую стеклянную тарелку. Водрузила ее на незажженную курильницу.
– Потом вешаешь на дверь табличку «Закрыто» и идешь с человеком в эту комнату, – продолжала она инструктировать ошарашенную Милу. – Даже если придут клиенты, которым нужен товар или разговор, они, как правило, ждут. В кафе сходят или по магазинам пройдутся…
– Ты хочешь, чтобы я была гадалкой?
– Ну, как такового гадания не происходит, я же тебе объяснила. Нет в этом ничего сложного. Давай садись и попробуй.
– Сейчас?
– Почему бы и нет? Представь, что я клиентка. Вот я сажусь, – Вера опустилась на низкий пуфик, – и прошу тебя помочь. Про меня ты много знаешь, и дополнительная информация не нужна. Когда человек приходит первый раз, ему следует задать хотя бы несколько наводящих вопросов. Ну там: где ваше напряжение достигает высшей точки? На работе? Ах, вы не работаете… Тогда во время общения с мужем… подругой… когда вы занимаетесь спортом? И так далее. Поняла? Не в лоб спрашивать, а выяснять окольными путями. После сеанса хорошо бы записать, чтобы не забыть. Там, на стеллаже, – она махнула рукой в угол, – есть тетрадь. Роза вела досье на всех постоянных клиентов. Почитай, многих клиентов представишь как живых. Теперь давай.
Мила медленно подошла и села за стол. Искушение уйти было велико. Но Вера проявила такую настойчивость, что Милочка не смогла отказаться. Она села на низкий стульчик и осторожно положила ладонь на шар. Он оказался прохладным и удивительно приятным на ощупь. Рука скользила по гладкому боку. Потом Мила вздохнула и неуверенно спросила:
– Что бы вы хотели узнать?
– Я хочу знать, что мне делать, – быстро ответила Вера. – Последнее время все валится из рук, бизнес идет, но деньги не радуют и вообще…
Мила гладила и гладила шар, глядя в его молочно-белую глубину. Смотреть на подругу казалось почему-то неловко.
– Вы очень много работаете, – начала она, когда молчание явно слишком затянулось. – И возможно, делаете это специально, чтобы избежать разговора с самой собой… Постоянная гонка избавляет от неуверенности, не дает остановиться и подумать: куда и зачем я бегу? Скажите, вы занимаетесь собой? Посещаете салоны?
– Да, – прозвучало с другой стороны стола, но Мила по-прежнему не смотрела на подругу.
– А зачем вы это делаете? В следующий раз, когда придете к массажисту, спросите свое внутреннее «я» – я делаю это ради себя, любимой? Или из-за страха? Страх постареть естественен, и нет в нем ничего зазорного, но, может, не стоит так бояться будущего, и даже если этот молодой человек рядом не навсегда – это не так ужасно…
– Хватит!
Мила осеклась и подняла глаза. На щеках Веры горели красные пятна, и выражение глаз, с которым она смотрела на подругу, Милочка понять не смогла. Но уже через минуту Вера взяла себя в руки и уверенно сказала:
– Ты прекрасно справишься. Сейчас пойдем в магазин, покажу, где какой товар и как вести учет. Потом заберешь тетрадь и пойдешь домой читать. Завтра приходи к девяти.
В премудрости торговли Мила вникла быстро, Вера выдала ей растрепанную тетрадку с трогательным котенком на обложке и отправила домой.
Пока Мила ехала в метро и шла домой, в голове ее странным образом угнездилась звенящая пустота. И лишь оказавшись в хорошо знакомой обстановке собственной квартиры, она несколько пришла в себя. Есть не хотелось. Мила налила большую кружку чаю, прихватила сушки и устроилась на диване, положив тетрадь на стол. Она залпом проглотила чуть ли не полкружки чаю и лишь потом с опаской открыла тетрадь таинственной Розы. Впрочем, ничего страшного там не оказалось. Почерк читался легко, словно писала прилежная ученица. Мила даже углядела пару ошибок и не без злорадства подумала, что в правописании Роза была несильна. Фамилии в тетрадке не оказалось ни одной. Имя или имя-отчество. Потом приблизительный возраст и сведения, которые гадалка узнавала из разговора с клиенткой. Есть ли семья, чем болеет, кем работает, подруг нет, отдыхать любит там-то, в церковь ходит или, наоборот, увлекается восточной мистикой.
Всего Мила насчитала тридцать восемь человек, которых можно было назвать постоянными клиентами. На них набралось довольно много информации, и записи велись, видимо, давно. В двух случаях место, отведенное для записей, закончилось, и кто-то заботливой рукой подклеил пару листов. Еще шестьдесят пять человек можно было счесть разовыми клиентами – имелись только имя и минимум информации: «работает, есть ребенок» или «не замужем, карьеристка». Милочка решила, что нужно сосредоточиться на постоянных клиентах, и добросовестно прочитала все записи, пытаясь представить себе, что именно советовала людям неведомая Роза. В конце концов у нее отчаянно разболелась голова, и она даже рассердилась на свою предшественницу: вот ведь бестолковая, неужели нельзя было написать, как в медицинской карте – что рекомендовано первый раз, какие коррективы внесены в лечение после повторного посещения.
На следующее утро Мила встала по будильнику, быстро собралась и, причесываясь у зеркала, вдруг замерла. Она задумчиво рассматривала свое отражение. Итак, светлые волосы средней длины, лицо с весьма заурядными чертами. Самая обычная женщина средних лет. Абсолютно ничего загадочного. Может, надо накраситься? В голове Милочки прочно сидел стереотип гадалки-цыганки: смуглая, яркая, с черными глазами. Наверное, Роза тоже была южных кровей. А она? Разве она похожа на гадалку? Мила расстроилась. Потом пожала плечами, поменяла голубую кофточку на черную, сунула в сумку черный платок и косметичку. Надо будет посоветоваться с Верой. Может, она поможет накраситься – сама Мила была в этом деле далеко не мастерица.
Вот и стройрынок. Мила поежилась от неуверенности и волнения. Уже в лифте ее вдруг осенило: она даже не спросила, сколько Вера будет ей платить. Вот это да! Обругав себя балдой, Мила поспешила к маячившим в конце коридора пурпурным занавесям. Откинула портьеру, даже не услышав от волнения колокольчиков… и остановилась. Вера была не одна. У прилавка стояла полная дама, лет пятидесяти. Она оглянулась и уставилась на Милу с недоумением.
– А это Милочка, та, про которую я вам только что рассказывала! – Вера со счастливой улыбкой выглядывала из-за спины дамы и многозначительно таращила на Милу глаза.
У Милы неприятно сжался желудок, но она сумела сохранить невозмутимый вид и приветливо улыбнулась:
– Здравствуйте.
– Вы… новый консультант? – недоверчиво спросила дама.
Мила, сохраняя на лице приветливую улыбку и не обращая внимания на жестикуляцию Веры, внимательно разглядывала женщину. Кто это, интересно? Полная, лет шестьдесят, кольцо на руке – замужем. Зоя Семеновна? Тогда она завуч младших классов. Перед глазами встали строчки из тетрадки Розы: «Жадная до невозможности, боится, что коллеги подсиживают. Любит сына и не хочет, чтобы он женился…» Или Марта Генриховна? Вдова профессора, нет, это вряд ли. Кто там еще подходит по возрасту и описанию? София как ее там? Преуспевающая бизнесвумен – не то, явно не то. Все же тетка ужасно похожа на завуча: тонкие губы, маленькие глазки, цепкий взгляд. Опять же костюмчик такой, для училки. Рискнем, пожалуй.
– Да, я буду заменять Розу, – уверенно сказала Мила. – Если позволите, Зоя Семеновна, я попросила бы вас подождать пару минут. Мне нужно немного прийти в себя после дороги. – И она нырнула за портьеру, не дожидаясь ответа.
Завуч, которая прибыла без предварительного звонка и потому никак не могла сообразить, каким образом эта мышь бледная ее опознала, молча таращилась на пурпурную ткань. На лице Веры промелькнуло удивление, смешанное с долей уважения, но она тут же сделала вид, что так и надо, прошла к двери, повесила табличку «Закрыто» и полушепотом сказала клиентке:
– Не сомневайтесь, Зоя Семеновна, Милочка очень талантлива.
А Мила, швырнув сумку в угол, открыла тетрадь и, проклиная таинственный полумрак и темные портьеры, торопливо разбирала строчки, выведенные ровным почерком. Так, сын, это помню, конфликт с завучем иностранного языка, головные боли. Черт, когда она читала эти же строки вчера, то удивлялась скрупулезности Розы и ее вниманию к деталям, а сейчас Милу охватил ужас – она знает ничтожно мало, вдруг ляпнет какую-нибудь глупость. Тетка, как назло, вреднющая – дальше некуда. Портьера дрогнула, и заглянула Вера. Вытаращив глаза, чтобы гадалка поняла, что непозволительно долго возится, она медовым голоском пропела:
– Милочка, можно?
И, не дожидаясь ответа, посторонилась, пропуская вперед клиентку. Мила торопливо сунула тетрадь под шелковый платок, который сдернула с шара, пытаясь добавить света, и уставилась на вошедшую женщину, изо всех сил стремясь удержать спокойно-приветливое выражение лица.
Зоя Семеновна неприязненно обозрела низкий пуфик и, усевшись, подозрительно уставилась на Милочку. Новоиспеченная гадалка немедленно почувствовала себя двоечницей, которую поймали за списыванием домашнего задания в школьном туалете. Из последних сил сохраняя присутствие духа, Мила улыбнулась и спросила:
– Что случилось, Зоя Семеновна? Надеюсь, дома все в порядке?
– Дома все ничего, спасибо… – Завуч медлила, видимо колеблясь и не чувствуя доверия к незнакомому человеку.
Придется ее подтолкнуть, поняла Мила. Проще всего будет попытаться примерить ту роль, от которой она отказалась, променяв карьеру врача на бухгалтерию.
– Я думаю, вам стоит рассказать мне, в чем именно состоит ваша проблема, – спокойно сказала она. – Я, может быть, смогу вам помочь разобраться в своих чувствах, но угадывать события, которыми они вызваны, я не умею. Увы. Думаю, ничего дурного не случится, если вы поделитесь со мной информацией. Я не знаю вашу фамилию и место работы, а потому никоим образом не смогу использовать то, что узнаю. Представьте, что я врач. Вот когда вы приходите к доктору и жалуетесь на головные боли – вы же рассказываете, что ели, какие лекарства принимаете. Врач становится своего рода доверенным лицом, и это неизбежно, иначе его диагноз будет неточен и вместо помощи лекарства могут нанести вред.
– У меня действительно часто болит голова. Но к врачу я пока не обращалась… Давление померю – в норме, – протянула женщина. Черты ее лица немного смягчились, а взгляд стал менее настороженным.
Милочка кивнула:
– Головные боли могут быть вызваны массой других причин, начиная от волнения и заканчивая реакцией на какой-нибудь пищевой продукт.
– Голова может разболеться от еды?
– Как ни странно, да. Вы можете провести своего рода детективное расследование: как только чувствуете приближение или начало болей – вспомните, что вы ели и что делали часа за два и так далее – вплоть до самого начала дискомфорта. Но хочу сразу оговориться: лучше всего было бы обратиться к врачу.
Видимо, что-то в Миле успокоило недоверчивую тетку, и она, несколько расслабившись, принялась излагать свои проблемы. Честно говоря, несмотря на завуалированные намеки, Мила быстро поняла, в чем дело. Завуч брала взятки за поступление в школу. Многие родители мечтают, чтобы их дети учились в английской спецшколе, да еще свежеотремонтированной, да еще такой, куда трудно попасть. И Зоя Семеновна не стеснялась. Само собой, она не все клала себе в карман. Но школа уже была укомплектована видеотехникой и ксероксами по самую крышу, да и мебель купили новую. А цены росли, и деньги к ее рукам липли весьма немалые. В этом году москвичей подстерег очередной виток инфляции и, соответственно, цены на поступление в такую востребованную школу выросли. Некоторые родители, которым было не под силу заплатить искомые несколько тысяч в иностранной валюте, шли жаловаться. Доказательств у них не было, но все же каждую весну – именно в это время проходит зачисление в школу, если кто не знает, – так вот, каждую весну Зоя Семеновна переживала довольно неприятные моменты. Но в этом году все складывалось как-то совсем паршиво. Преподаватели, недовольные процентом дележки, перешептывались, родители грозились, директор задумчиво отводил глаза.
Честно сказать, Миле стало противно. «Ах ты, старая перечница, – думала она, глядя на сидящую напротив женщину. – Тебе бы о душе подумать, а ты все грошики собираешь. Впрочем, наверняка не все себе – детям, внукам. Почему-то многие полагают, что ради подрастающего поколения можно и грех на душу взять».
Поддавшись первому порыву, Мила без обиняков заявила, что единственный способ избавиться от неприятностей и нервного напряжения – перестать брать взятки. Если на такой вариант милая дама не согласна, то вряд ли ее в ближайшем будущем ждет безмятежное существование.
Зоя Семеновна явно растерялась, и Мила понадеялась, что она обидится и уйдет. Но не тут-то было. Завуч вдруг усмехнулась и вполне бодро заявила:
– Знаете, вы правы, милочка. Что это вдруг я разнюнилась – сама не пойму. Давным-давно все решила, так что теперь и задумываться не стоит. И пусть попробуют пикнуть! У меня тоже связи в районе имеются. Деток все хотят пристроить.
Обретя душевное равновесие, Зоя Семеновна удалилась. Мила осталась сидеть за портьерой. Чувствовала она себя усталой и причастной к чему-то нехорошему. Словно тоже поучаствовала в получении взяток. Фу, гадость какая! Она вспомнила своих племянников, которых не видела уже бог знает сколько времени, и чуть не разревелась. Как же она соскучилась по мальчишкам! Ну ничего, вот сейчас она заработает денег и поедет к ним в гости, как всегда с подарками.
– Да ты молодец! – Мила вздрогнула. На пороге маячила Верочка. Подруга явно была довольна новой сотрудницей. – Я-то думала, ты у нас рохля беспомощная, а ты… смотри-ка, можешь, если хочешь. Давай я тебе чаю принесу из кафе да поеду. Думаю, ты и одна справишься.
В тот день у Милы было четыре клиента. Все они пришли после звонка Веры, и ей больше не пришлось угадывать имена. Более того, она успела пролистать тетрадь еще раз и вспомнить подробности про каждую из женщин. Вопрос с внешностью отпал сам собой: как выяснилось, не в макияже и черных глазах счастье. Вера оказалась права – ничего сложного в работе гадалки не было. Женщины приходили, желая рассказать о сомнениях и неприятностях, они уже привыкли советоваться с кем-то. Вывалив ворох проблем, обсудив их и разложив по полочкам и наклеив ярлычки, они уходили успокоенные, уверенные, что владеют ситуацией. Мила поняла, что работает психоаналитиком. Выслушивает проблемы, поощряет клиента самостоятельно доискиваться до причин и искать выход из непростого положения. Вот только как человек, получивший медицинское образование, она прекрасно понимала, что не имеет права этого делать. Она училась на терапевта, и это было очень давно. Психоаналитиком может быть только человек с определенным складом личности и специальным дипломом. Рано или поздно попадется случай посложнее, и у нее не хватит умения, не хватит выдержки и знаний, чтобы посоветовать что-то дельное – и что тогда? Она попыталась объяснить это Вере, но та не желала ничего слушать. Старт Милы произвел на хозяйку салона огромное впечатление, она даже зарплату ей пообещала больше, чем собиралась платить первоначально.
Мила жила как в бреду. Она почти ничего не ела, каждый день скрупулезно заполняла тетрадку с котенком на обложке и с ужасом ждала провала. Не прошло и недели, как она возненавидела пурпурный цвет и запах благовоний, к которому прежде была вполне равнодушна.
В конце первой рабочей недели Вера торжественно вручила новоиспеченной гадалке конверт, в котором оказалась довольно приличная сумма денег.
– У нас так с Розой было заведено, – пояснила она. – Оплата каждую неделю. Суммы несколько разнятся, потому что, кроме зарплаты как таковой, ты получаешь процент от клиентов.
– Спасибо, – механически сказала Мила.
– Что такая нерадостная? – затеребила ее Вера.
– Я не знаю… А ты не боишься…
– Ну, опять за свое! Прекрати глупости говорить! Никаких советов прямо не давай – и все. Тогда и обвинить нас будет не в чем.
Милочка покачала головой. Ой, все ведь не так просто. Ее не оставляло чувство, что она делает что-то нехорошее. Наталье, которая позвонила и спросила, как с работой, Мила сказала лишь, что Вера взяла ее продавщицей в свой магазин. Наталья фыркнула – она Веру никогда особенно не жаловала.
– И сколько подруга тебе платит?
Мила назвала сумму, предварительно вычтя проценты с клиентов.
– Немного.
– Ну так и работа не пыльная.
– Мм? А что ты тогда такая никакая?
– Устала… С непривычки, должно быть. Думаю, надо просто втянуться в ритм.
Наталья вроде успокоилась, но Мила никак не находила себе места.
Получив от Верочки очередной конверт, Мила решила, что пришла пора навестить племянников. Брату она не звонила, последний разговор оставил ужасно неприятный осадок. Жена Николаши тоже не подавала признаков жизни, а сами мальчишки еще малы. Небось Галина запретила беспокоить тетю Милу, вот они и не звонят.
Она заглянула в магазин, купила мальчикам по машинке, хотела еще взять коробку с конструктором, но, прикинув сумму, решила не шиковать. Пожалуй, стоит еще торт к чаю купить, а остаток денег лучше, как обычно, отдать Галине – она купит мальчишкам необходимое: ботинки, или куртки, или ранцы. Завтра суббота, но с утра Миле на работу – так было оговорено с Верой. Суббота, объясняла подруга, день едва ли не самый хлебный. Замужние женщины хватают мужей в охапку и тащат по магазинам, чтобы благоверный одобрил, оплатил или хоть взглянул на нужную вещь. В будни-то все заняты, а в субботу появляется иллюзия свободного времени. Вроде вот они, выходные, – только начались. Однако уже к обеду в воскресенье человек осознает, что ему завтра на работу, и судорожно пытается переделать домашние дела и подготовиться к новым будням. Поэтому выходной у Милы – полдня воскресенья и понедельник. Честно сказать, она сначала сочла график слишком жестким, а потом подумала: а что мне дома-то делать? Нет уж, лучше постараюсь денег заработать, так больше толку будет.
Вечером Мила набрала номер брата. Подошла Галина:
– Мила? Как ваши дела?
– Ничего, спасибо. Галя, я ужасно соскучилась по мальчикам и хочу напроситься к вам в гости. Как там Николай, отошел после нашего последнего разговора?
– Ой, а то вы своего брата не знаете! Он, конечно, заводной, но ведь отходчивый. Да тут и понятно, что он расстроился, такой случай: все же сестра, ему обидно за вас. Он, если хотите знать, так переживает!
– Правда? – Мила усмехнулась. Она не строила иллюзий по поводу брата и прекрасно знала, что Николаша человек небогатого темперамента и не слишком привязчив. В детстве она не раз слышала от младшего братика, что если бы он был единственным ребенком, то имел бы всего больше – и конфет, и вещей.
Глядя на новые туфли, купленные сестре, он выговаривал матери:
– А я, значит, в старых ботинках буду ходить?
– Тебе со следующей зарплаты, – устало отвечала женщина, разглядывая свои туфли и прикидывая, доживут ли они до получки.
Мила очнулась от воспоминаний, услышав, как на том конце провода звонкие голоса перекрывают друг друга:
– Тетя Мила звонит! Мам, а она приедет? Мам, спроси, а она конструктор привезет? Ну мам!
Галина шикнула на детей и спросила:
– Так когда вас ждать?
– В воскресенье к ужину приеду, хорошо?
– Ладненько, я как раз холодец варить собиралась, вот и праздничное блюдо будет.
Повесив трубку, Милочка вздохнула. Что ж, в каждой бочке меда есть деготь. Галинин холодец – это неизбежное зло, которое надо просто пережить. Где-то оставались Севины таблетки от изжоги и прочих желудочных неприятностей, надо положить в сумочку.
Зато она повидается с мальчишками. Восьмилетний Слава и семилетний Димка ужасно забавные и милые. Конечно, после того, как дети отходили в детский сад и стали школьниками, они обрели некий налет псевдовзрослости: считали своим долгом иногда хамить старшим, иметь свои секреты, разговаривать небрежно. Но все же это были симпатичные и смешные вихрастые мальчишки. Младший украдкой от брата еще забирался Миле на колени и, обвив руками ее шею, шептал в ухо:
– От тебя так хорошо пахнет… Как от принцессы из сказки. Ты мне почитаешь книжку? Помнишь ту, про гномов, детскую? Только Славке не говори, а то он засмеется. Скажи, что ты сама захотела.
Выходя в воскресенье из дому, Мила прихватила с собой купленные заранее машинки. Потом, вздохнув и решив: черт с ней, с экономией, достала из шкафа очередную зеленую купюру и поехала на работу. Неподалеку от дома брата имеется большой детский магазин, и она решила, что вечером купит мальчишкам еще и конструктор.
