Текст книги "Трое с той стороны (СИ)"

Автор книги: Елена Буровицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Через восемьдесят. Знаем, Айтл говорила, – перебил её Алёшка. – Но это правда. Мы прошли через Кольцо вчера днём.

Расана растерянно покачала головой.

– Странно это, – произнесла она. – Переход нарушил свой цикл. Такого ещё не было.

– И что теперь? – забеспокоился Алёшка. – Оно теперь откроется в какое-то другое время? Не через восемьдесят дней? А как же нам теперь узнать, когда возвращаться домой?

Расана озадаченно, по-старчески моргнула.

– Ты разве не знаешь, мальчик?

– Не знаю что? – спросил Алёшка.

А у Алёнки вдруг холодок пробежал по спине. Предчувствие непоправимого…

– Из Валлеи нельзя уйти, – произнесла Расана. – Переход пропускает только в одну сторону. Поэтому никто – вообще никто – не смог вернуться в ваш мир.

Глава девятая
Развилка

Ночью близнецы долго не могли уснуть.

Расана уложила их на одной из двух кроватей в дальней комнате.

– Тут когда-то спала Армида, – сокрушенно сказала она тогда. – Вот, всё ждет кроватка свою хозяйку и не дождется.

Кровать была удобная, одеяло – теплым и мягким. Лесные звуки за бревенчатыми стенами убаюкивали. Но то, что не давало детям спать, было слишком страшным.

Намеки на свою участь они слышали и раньше. Но окончательно всё стало ясно только теперь. После слов Расаны.

Они никогда не вернутся домой. Они застряли в Валлее навсегда.

– Айтл обманула, да? – шептала Алёнка брату на ухо. – Чтобы мы не волновались?

– Она обещала, что мы вернёмся, – зло отозвался Алёшка. – Она сказала, что мы вернемся домой.

Он сердился. На себя, за свою наивность и доверчивость. На взрослых, которые скрывают важные вещи и всё решают за детей за их спинами. На коварное Кольцо, которое, оказывается, не должно было открывать проход в чужой мир, но открыло. И, наконец, на злую судьбу, оторвавшую детей от родного дома и привычного мира.

От мамы.

– Что теперь будет, Алё? – тихо спрашивала Алёнка, но ответа не было. Ответ, похоже, знала только загадочная Великая Волшебница, удивительная львица Айтл. Но Айтл исчезла, ушла, оставив обещание. Обещание вернуться.

А было ли это обещание более правдивым, чем другое ее обещание – будто Кольцо выпустит их домой?

Близнецы слышали, как продолжали разговаривать в передней комнате Расана и Арнис. Они решали, как поступить дальше. Арнис рвалась обратно в Плавучие Сады. Конечно, когда оттуда уйдут швили. Расана советовала им остаться в Кверкусе, Волшебном Лесу старой Колдуньи.

Близнецы же хотели домой. Но это было невозможно.

– Дождитесь Айтл, – уговаривала старушка. – Она найдет вас тут. И безопаснее вам будет в Кверкусе.

– И сколько нам ждать? – не сдавалась Арнис. – А там у меня дом, работа, хозяйство…

– И верная смерть. Твоей семьи и этих детей.

– Швили ведь уйдут.

– Они кого-нибудь оставят. Колдун знает, что дети где-то неподалеку. Он будет их искать. Раз за разом.

– Но зачем они ему? – не понимала Арнис. – Зачем ему дети с той стороны?

– Насколько я знаю, дети с той стороны Колдуна никогда не интересовали. Других – да. Колдуны всякие есть. Но не он.

– Тогда почему вдруг он передумал?

– Хотела бы я знать… И помочь, защитить… Как же я сейчас жалею, что у меня нет моей былой силы!

– Интересно, кого спасала Расана? – произнесла Алёна тихонько в темноте спальной комнаты. – Страшно, наверное, лишиться своей силы.

– И долголетия, – добавил Алёша. – Она ведь должна была быть молодой.

Впрочем, ему было все равно. Он думал только о себе и сестрах. О том, как им теперь жить в чужом мире.

Он чувствовал себя обманутым.

…А на утро мальчик проснулся с новой и ясной мыслью.

Мысль была такая логичная и очевидная, что Алёшка удивился, как это она не пришла ему в голову еще вчера, во время разговора с Расаной.

Поэтому он растормошил Алёнку и, пока она заспанно протирала глаза, выпалил:

– Если переход не работает в сторону нашего мира, то как там одиннадцать лет назад оказались мы⁈

Алёна опустила руки и уставилась на брата. По мере того как до нее доходил смысл и открывающиеся перспективы, ее лицо озаряла радостная улыбка.

– Алёшка! Это же… значит… Надо сказать Расане и…

– Нет, – жестко отрезал брат. – Алёна. Они все уверены, будто попасть к нам нельзя. И что мы вообще появились на свет там, на Земле. Они собираются отправить нас в какую-то Диаму, в здешний детский дом или куда они там девают детей из нашего мира.

– Так давай скажем, что наши родители где-то здесь, пусть найдут их…

– Алёнка, не глупи. Никто нам помогать не будет. Арнис вон вообще хотела сдать нас Гельсэру и его швилям. До перехода восемьдесят дней. Кто знает, что они с нами могут сделать за это время. А мы должны держаться у Кольца. И… вдруг оно все-таки откроется раньше?

– Алё, – тихо сказала Алёна, глядя на брата с грустью. – Ты не хочешь найти маму и папу?

– У нас уже есть и мама и папа, – отрезал брат. – И есть Юлька, которую мы обязаны вернуть домой. А всем этим взрослым я больше не верю.

Утро постучалось в окна теплыми лучами и щебетом птиц. Приветливо шумел залитый солнцем лес. Другой, в синих красках, словно вторил ему с холста.

– Арнис, не хочу причинять тебе боль, став дурной вестницей, но вернуться домой ты уже не сможешь.

– Расана, почему?

– Кверкус говорит, что Плавучие Сады спалили.

Девушка-авис опускается на лавку, словно подкошенная. В глазах – ужас и тревога.

– Таен… что с ним⁈

– Этого я не ведаю.

Взгляд Арнис вспыхивает злостью и решимостью.

– Ненавижу! Я их всех ненавижу! Где дети?

– Дитя, мне очень жаль…

– Жаль? – зло закричала Арнис. – Помнишь, мои вчерашние слова? Я сказала: я надеюсь, что они того стоят. Ты не ответила. А что скажешь теперь, колдунья? Достойны ли они такой цены?

Расана ответила не сразу. Села на подвернувшийся стул, тяжело, придерживаясь за его спинку. И словно сразу постарела еще на десяток лет. На её лице отобразились бесконечная усталость и тоска. Расана провела рукой по глазам, словно хотела всё это стереть, а потом произнесла:

– Когда-то я считала, что нет ничего дороже волшебной силы. Казалось, вот я, великая, могущественная. Я одна куда важнее всех людей вместе взятых. А потом пришел один человек. И оказалось, что вся моя сила ничто по сравнению с одной-единственной человеческой жизнью. Той, которую тебе надо спасти.

– И что случилось?

– У меня больше нет былого могущества, – просто сказала Расана.

– А… тот человек?

– О! Он прожил еще немало лет. Для своего вида, конечно.

– И где он теперь? – спросила Арнис. Хотя хотела задать совсем другой вопрос. «Почему этот человек оставил тебя совсем одну в дремучем лесу?»

– К сожалению, судьба все-таки его настигла, – глухо отозвалась Расана. – А мне больше нечего было отдать ей взамен.

Арнис опустила глаза. Гнев в её груди угас. Ей больше не хотелось искать виноватых или назначать цену своей боли.

Ведь есть та, которая отдала гораздо больше.

И эти потери, эти схожие переживания словно примирили девушку-ави́су из Плавучих Садов и колдунью-отшельницу из Кверкуса.

– Дети, – сказала Арнис уже спокойным голосом. – Надо бы их позвать. Уже пора завтракать. Хватит соням спать.

Арнис заглянула во вторую комнату, но та оказалась пуста. Стояли только две аккуратно заправленные кровати, да хлопало ставнями открытое окно.

Одежды и рюкзачков тоже не было.

Дети пропали.

* * *

Озеро пылало.

Языки пламени взмывали к небу, обращая в пепел чудесные знаменитые цветы Плавучих Садов.

– Вот мы и увидели Тихое озеро при свете дня, – сумрачно сказал Алёшка.

Юля плакала.

Дети стояли на дороге, той самой, по которой они приехали в Сады на спине Айтл. Несколько минут назад они выбрались из оврага за домиком Арнис и Таена, убедились, что никого на дороге нет, и побежали. Пробежали мимо почерневших, еще дымящихся фруктовых деревьев. Мимо того, что осталось от домика-гнезда. По еще вчера такой живой и красивой улице.

Пока не добежали до озера.

Вот тут они и не выдержали.

– Сволочи, – выкрикнула Алёна. – Гады!

Алёшка прижал к себе спиной хныкающую Юльку.

– И это не первое селение, – напомнил он. – Они жгут всё подряд. Из-за нас.

– Но почему? – воскликнула Алёна. – Что мы им сделали?

«И как нам теперь смотреть в глаза Арнис?»

Дети хорошо помнили ее слова.

«Ненавижу».

Что ж, её можно понять. Именно они, троица пришельцев, причина гибели всего, что ей было дорого.

После тех слов Арнис, сказанных Расане после всплеска бессильной ярости, близнецы быстро схватили свои рюкзаки, Юльку и выскользнули из избушки в окно.

А находить дорогу, даже из лесной чащи, они умели.

Алёна дернула плечом, поправляя лямку рюкзака.

Сказала:

– Пойдем.

Дети больше не смотрели на умирающие плавучие сады Тихого озера.

Они пошли прочь по дороге.

* * *

Алёна чувствовала себя виноватой, и не только за беды, которые принесло Валлее их появление. Ей казалось неправильным, что они сбежали из домика Расаны, не попрощавшись, тайком. Расана была хорошей и так гостеприимно их встретила. Даже предложила пожить у неё и дальше. Но с братом она этим чувством не делилась. Слишком мелким оно казалось на фоне прочих неприятностей. Вот за те, прочие неприятности, действительно должно быть стыдно. Хотя вот как раз их сами дети не совершали.

Юля уже не плакала. Она бодро шагала рядом со старшими и крутила головой по сторонам. Песочная дорога струилась вперёд, к далекому горизонту, с двух сторон расстилались волнистые луга. Солнце всё больше скатывалось к земле, вытягивая тени ребят.

– А можно мне ещё соку? – попросила Юлька.

Алёнка протянула ей пластиковую бутылку с янтарным напитком Расаны. Нектаром, который так хорошо одним глотком утолял и голод, и жажду. Впрочем, с первым справлялись и булки, но их решили беречь. Там, в избушке, путники успели поделить еду на три части, и доля детей лежала сейчас в рюкзаках близнецов. От Расаны был только нектар, его заботливая старушка, как обещала, отдала гостям ещё вчера вечером. А вот еда у ребят оказалась только та, которую взяли в Садах.

Юлька шла налегке, у неё рюкзачка не было.

– Надо бы и ей сумку какую-нибудь, – вздохнула Алёна.

– Ничего, мы же всё равно все вместе, – отозвался брат. – У нас пусть берет.

Алёне почему-то казалось, что своя сумка Юльке всё же нужна. Но ничего не сказала.

Куда больше детей волновало, долго ли им ещё идти. От леска с синими обезьянами они путешествовали на спине львицы, и о расстоянии до Кольца имели смутное представление. Знали только, что идти надо по дороге, пока та не превратится в узкую тропку и не юркнет в маленький лес.

Но никакие леса им пока не попадались.

А потом и вовсе случилось неожиданное.

Дорога разделилась.

Дети стояли перед развилкой в полной растерянности. Обе новые дороги выглядели одинаково, как сами близнецы, только вели в разные стороны, теряясь в лугах.

– Что скажете? – произнес мальчик, вглядываясь вдаль. – По какой пойдем?

Алёна, которая легко находила направление и нужные вещи, вдруг впервые поняла, что не чувствует правильного ответа. Словно ее одинаково тянуло в обе стороны. Или она сама не могла решить, какой дорогой ей хочется пройти больше.

– Направо пойдешь, себя потеряешь, налево – коня, – продекламировал Алёшка. – Ну? Девочки?

– Как в сказке, – обрадовалась Юлька. – Мы в сказке!

– Мы уже давно в сказке, – проворчал мальчик. – В страшной.

У Алёны вдруг закружилась голова. Почему-то ей стало страшно делать выбор. Было ощущение, будто выбирать приходится не путь, каким двигаться дальше, а саму судьбу.

«Себя потеряешь»…

– А коня у нас нет! – известила Юлька.

– Точно, – усмехнулся брат. – Значит, налево нам не страшно.

– Налево? – Алёна посмотрела в сторону левой дороги. И вдруг ее отпустило.

Левая. Хорошо.

Судьба решилась.

И никто из них не вспомнил, что в сказке было наоборот. Коня теряли на правой дороге, а на левой – себя…

Глава десятая
«Последний единорог»

Когда солнце совсем опустилось к земле, стали появляться первые деревья. Дети обрадовались: значит, скоро лесок. Значит, идут правильно. Луга тоже изменились. Теперь их усыпали колокольчики – множество сине-голубых цветов. А ещё луга сделались ровными, без бугорков и холмов. Будто футбольное поле.

А потом быстро стемнело. Выкатилась на небо яркая луна. Она залила поверхность земли призрачным белым светом, обрисовав корявые черные тени редких неряшливых кустов вдоль дороги.

На темных сводах оживали небесные города, а вместе с ними также зажигались свои огоньки на земле, словно небо отразилось в траве. И эти земные звезды были бледнее и постоянно двигались. Те, что приближались к людям, принимали вид прекраснейших лошадей, светящихся, белых, у каждой из которых выше глаз мерцал витой заострённый рог.

Дети замерли.

Это было чудесное зрелище. Единороги почти парили над травами, словно были созданы из тумана. И их было великое множество, однако ни один из них не пересёк дорогу, не приблизился к детям достаточно близко, чтобы можно было его коснуться. Они казались скорее тенями, призраками ночи, чем живыми созданиями из крови и плоти.

И тут непонятное волнение охватило единорогов: они разом, словно по команде, замерли, а затем взбудораженные, вспугнутые, всей массой понеслись вдаль.

Над колокольчиковым лугом простёрлась дугообразная тень; она заслонила черное небо, питающую призраков луну. Единороги закричали, и этот многократно отражённый от невидимых границ луга нечеловеческий вопль отчаяния ударил по нервам детей.

Единороги и Тень исчезли, словно их не было. Дети остались в пространстве совсем одни.

– Юль, ты чего? – спросил, наклонившись к сестре, Алёша.

– Лошадок… жалко, – всхлипнула девочка, размазывая по щекам слезы. – Они же хорошие. А злой дядя их похитил!

– Злой дядя? – переспросил мальчик. – Какой злой дядя?

– Тень, – тихо произнесла Алёна. – Там была тень.

– Колдун?

Алёна опустилась на песок. Неясная тревога, возникшая вместе с тенью, уходила, но ей всё равно было не по себе. И накатила усталость.

– Давайте заночуем здесь, – предложила девочка.

Алёша огляделся.

– Здесь? Но тут негде.

– И дальше будет так же. Неизвестно, сколько ещё идти. А мы устали. И Юле давно пора спать.

Спать на земле никому не хотелось.

Близнецы нарвали травы и наломали веток с куста. Получилась неплохая кровать, а рюкзаки заменили подушки. Уложив Юльку по центру, дети прижались друг к другу и заснули.

…Алёна не поняла, что её разбудило. Вокруг было тихо. В воздухе разлилась предрассветная серость. Уткнувшись в шею сестры, мирно сопела Юлька. Алёшка тоже спал, завернувшись в свою половину одеяла как в кокон.

Одеяло…

У них не было никакого одеяла. Алёна осторожно отодвинулась от сестры, откинула зелёную шерстяную ткань, которой были укрыты все трое, и медленно, подтянув ноги, села. Осмотрелась.

Они по-прежнему находились рядом с дорогой, на колокольчиковом лугу. Трава отсырела от росы, и воздух ощутимо похолодел, но больше ничего не поменялось.

Кроме одного.

В нескольких шагах от детей, укрывшись в такое же одеяло, спала… Арнис.

* * *

– Ну, что, так и будем молчать? Вы хоть поняли, что поступили неправильно?

Арнис стояла перед ними, уперев руки в бока. Она выглядела грозной, но на самом деле не сердилась. Наоборот, она радовалась, что дети нашлись и не надо искать их по всей Валлее.

– Зачем ты за нами пошла? – хмуро спросил Алёшка. Они с сёстрами сидели на зелёном одеяле, прижавшись друг к другу. – Ты же нас… ненавидишь.

Арнис изумилась.

– С чего вы взяли?

– Слышали. И решили, что лучше так… сами… вернёмся к Кольцу. А потом домой.

– Слышали они, – проворчала Арнис. – Да не то. Я вообще-то про Колдуна говорила. И про эту нечисть, его прихвостней, швилей.

– Но ведь это всё из-за нас, – подала голос и Алёнка.

– Ой, да Колдун давно уже зарится на Валлею. И всё время что-то делает мерзкое. Не из-за вас, так ещё что-нибудь бы придумал.

Дети угрюмо промолчали.

– Так, хватит рассиживаться. Встаём, завтракаем и вперёд.

– Куда? – мрачно спросил Алёша. – К Расане?

– Нет. Отсюда уже проще идти сразу в Диаму, не делая крюк до Кверкуса.

– Мы не пойдём в Диаму, – возразила Алёна, обхватив себя руками. – Мы домой хотим.

– И как вы собрались туда попасть?

– Мы подождём, пока Кольцо откроется.

Арнис тяжело вздохнула и опустилась на краешек одеяла рядом с детьми. Сцепила руки над согнутыми коленями.

– Не откроется оно. Вернее, откроется, но только из вашего мира в наш. Отсюда нет пути назад.

– Да, вы так говорили, – сказал Алёша. – Но мы уверены, что путь назад есть. И Айтл обещала, что вернёт нас домой.

– Значит, вы твердо решили идти к переходу? – уточнила Арнис и посмотрела прямо на мальчика. Тот кивнул. – Тогда почему вы свернули на дорогу к Единорожьей долине?

Дети напряглись.

– Мы свернули не туда? – переспросил Алёша.

– Конечно. Видели развилку? К переходу ведёт правая дорога.

А вот это оказалось неприятным сюрпризом. С направлением все-таки ошиблись.

– А как ты нас тогда нашла? – удивилась Алёна.

– Ну, я же не знала, что вы к переходу собрались. Я просто шла по следам. На этих дорогах редко кто ходит, только ваши и были.

Арнис в любом случае должна была пройти через сгоревшие Сады, подумалось Алёшке. То, что она там видела, могло разбить ей сердце. Но она здесь, пришла за ними. И даже не винит за гибель родного селения. И ему очень хотелось спросить её, узнать, но он не решался.

Спросила Алёна.

– Арнис. А твой брат… он… что с ним?

Взгляд Арнис потух. Она посмотрела куда-то вдаль, а пальцы её впились друг в друга.

Наконец, она произнесла.

– В Садах никого не было. Вообще. Так что…

«Он жив, но где, неизвестно», – продолжили её мысль близнецы.

Алёне стало жутко. Она уже один раз испытала, каково это, потерять брата. И знала, как это страшно. И больше такого испытать не хотелось бы. Но Алёшку ей быстро вернули, а Арнис теперь будет долго мучиться, не зная, что с Таеном.

– Тогда почему ты пошла за нами? – напрямик спросил Алёша. – Почему ты стала искать нас, а не его?

Арнис вдруг бодро вскочила на ноги и своим грозным голосом заявила:

– Потому что вы несмышлёные дети, вот почему. А ну хватит хандрить, и собираемся в путь.

– В Диаму? – кисло уточнил Алёшка.

– Разумеется.

В путь отправились после завтрака. Арнис основательно подготовилась к путешествию. У неё с собой оказались четыре одеяла, явно собранных Расаной, фляжки с нектаром и полная сумка разной еды. И даже дополнительная сумка специально для Юльки. Так что теперь девочка гордо несла свою часть поклажи. Разумеется, самую маленькую и лёгкую.

– Ты что-то говорила о единорогах, – напомнил Алёшка, когда путники покидали колокольчиковый луг. – Они тут водятся?

Арнис беспечно усмехнулась.

– Есть такая легенда, будто тут раньше водились единороги. Буйные звери. По легенде, ависы пытались их приручить, но единороги были слишком вольные существа, чтобы подчиняться. Эта долина была их домом. Видели, какая она ровная, ни бугорка, ни ямки? А потом они вдруг исчезли. Неизвестно почему. В общем, такая вот легенда.

По тону Арнис дети поняли, что в единорогов она не верит. Иначе вела бы себя насторожённо, с опаской, как при любой встрече с волшебством. Но долина её не пугала, и ночевала Арнис там, где ещё совсем недавно бегали призрачные единороги, совершенно спокойно.

И дети не стали пугать девушку. Тем более, что Единорожья долина осталась далеко позади.

К обеду они добрались до первого поселения. Оно походило на Плавучие Сады – те же круглые, больше похожие на гнёзда, белые дома и высаженные по окружности кусты-заборы – только было куда больше и располагалось среди холмов.

На одном таком холме стояло особенное гнездо. Оно было огромным, как несколько обычных домов, и с разноцветными стенами.

И двор у этого гнёзда-великана был огромным. В нем помещались несколько столов со скамьями, и даже печка. Близнецам всё это так напомнило городские уличные кафе из родного мира, что они вновь ощутили тоску по дому.

– Вот тут мы и переночуем, – сказала Арнис и направилась к «кафе».

Разноцветный дом оказался чем-то вроде гостиницы.

– Последний единорог, – произнесла девушка, и все поняли, что это название «гостиницы».

– Это из-за долины единорогов? – уточнил Алёша.

– Лошадка! – завопила Юлька. – Смотрите! Вон там!

Слева от входа росло тонкое кудрявое деревце. Зато справа путешественники увидели единорога.

Конечно же, это был не настоящий живой единорог и не призрак из тех, что дети видели в долине. Этого единорога вырубили из материала, похожего на белый мрамор.

– Та-ак, – сказала Арнис сурово. – Кажется, кое с кем придётся поговорить… серьезно.

– А он из чего? – спросил Алёша, прикоснувшись ладонью к гладкой, словно отполированной поверхности скульптуры, как вдруг…

– Н’е трожь! – прогремело из недр гостиницы, что-то (или кто-то) вихрем вынеслось во двор, а когда напуганный Алёшка моментально отпрянул от статуи, так же быстро унеслось обратно.

Повисла тишина.

– Что это было? – среди всеобщего молчания спросила Алёна.

– Подождите, сейчас вернётся, – пообещала Арнис.

– Что это за тип? – Алёша поёжился. – Серьезный дядя.

– Это и есть хозяин путничьего гнёзда, – пояснила Арнис. – На самом деле добродушный человек. Однако, строг до всего, что касается дорогих ему вещей.

Не прошло и минуты, как «добродушный человек» вновь явился перед пришельцами.

– Ой! – сказала Юлька и протёрла глаза: хозяином «гостиницы» оказалось забавное существо, похожее на гигантского хомяка с пепельной шерстью и забавными оттопыренными ушками. Существо радостно улыбалось зубастым ртом и заискивающе суетилось перед путниками. На щекастом личике горели живые темно-карие глаза.

– Добро пожаловать! Рад, безм’ерно рад, что такие дорогие гост’и почт’или вн’иманийем моё столь скромное завед’ение. Только у нас на вс’ей В’илокской дорог’е вы найд’ете настоящий домашний уйют, вкусную сытную йеду и самыйе н’изкие цены…

– Рипопо! – перебила его Арнис. – Ты узнал меня?

Хомяк замолк на полуслове, щурясь и разглядывая девушку, потом, видимо, для пущего впечатления, ударил себя по лбу и воскликнул:

– Как же, как же! Плавуч’ие Сады, скупка пр’екрасных цветов для украшенийя комнат постояльцев… Арн’ис, кажется? Помн’ю, помн’ю. Твойи цв’еты, н’есравн’енная Арн’ис, год могут простойять и н’е в’янут. Вот что знач’ит настоящее искусство ав’исов, вёл’иких цен’ителей пр’екрасного! Для вас – самыйе лучшийе комнаты. Цауп! Цаин! Ацаре! О, это мойи сыновья. Пр’иготовьте лучшийе комнаты для поч’етных гост’ей! Да потороп’итесь!

– Хватило бы и одного, – заметила Арнис.

А вертлявый хозяин путничьего гнёзда уже подхватил её и стоявшую рядом с девушкой Алёну под локти, кивнув одновременно Алёше и Юле, приглашая следовать за ними, и увлек их за собой через порог гнёзда-гостиницы.

– О! У нас вы, дорог’ие гост’и, найд’ете поист’ине зам’ечательные комнаты! – расписывал Рипопо, бодро ведя гостей по узкому коридорчику между длинными, плетёными из веток стенами. – Вы н’е смотр’ите, что «Посл’едний ед’инорог» стар, ещё мой д’ед выстроил это вёл’иколепное здание. Путничье гн’ездо кр’епко и н’есокрушимо, как сотня мауров, а внутр’и вы найд’ете самыйе соврем’енные удобства. У нас йесть комнаты, удобныйе и на любой вкус. Прийедут маг’ирги – для н’их найд’ется пом’ещение по росту. Ншуны, мауры, тальпы, шв’или – кто к чему пр’ивык. А для ав’исов, этих пр’екрасных цен’ителей роскоши и красоты – крас’ивые роскошные покойи! – он остановился и толкнул выкрашенную в розовое дверь. – Вот! Каково?

Дети разинули рты, и было, от чего: потолок, стены и пол пестрели ярким буйством самых неожиданных красок. Форма комнаты тоже изумляла, не круглая и не прямоугольная, а словно отрезанный кусок торта. Примыкающие с двух сторон от двери стены расходились «веером», задняя стена закруглена. Из мебели только три лежанки с ярко-розовыми покрывалами и кресло-плетёнка.

Не ахнула только Арнис. Она хмыкнула и надменно поинтересовалась:

– И сколько же ты берёшь за эту «роскошь»?

– О, совс’ем н’емного, совс’ем н’емного. Н’е буд’ем об этом. Располагайт’есь, располагайт’есь… Ужинать гд’е извол’ите? Зд’есь – так я м’игом пришлю одного из сынов, а если во дворе – так м’илости просим, у нас народ добрый, пор’ядочный, и поговор’ить, и…

– Поговорить я предпочту все-таки с тобой, – заявила Арнис, бесцеремонно вталкивая хозяина в комнату. – О тебе и твоем бесценном путничьем гнезде. Дети, закройте дверь. Вот так-то лучше.

Ншун растерянно моргнул, разом потеряв нить речи.

Арнис ободряюще улыбнулась, села в кресло и заговорила:

– Благородный Рипопо, – при этих словах в её голосе мелькнула еле скрытая насмешка. – У входа в твое путничье гнездо я и мои спутники приметили статую. Единорог. Из белого обсидиана, не так ли?

– Так, так! – охотно закивал Рипопо, пугливо косясь на запертую дверь. – Гордость мо’его завед’ения! Его с’имвол! Во вс’ей Валлее вам не сыскать подобного произвед’ения искусства.

– Интересно, – продолжала Арнис. – Откуда у простого хозяина путничьего гнёзда столько средств, чтобы приобрести такую, в общем-то, недешёвую статую?

Рипопо вдруг смешался и весь как-то съежился, его глаза потускнели и виновато забегали по помещению. Однако его голос звучал твердо.

– Какое до того д’ело проезжих ав’исов?

– Ты знаешь, какое, – спокойно отозвалась Арнис.

Рипопо вздрогнул и посмотрел на неё обречено.

– Пон’яли, вс’е-таки? – проговорил он упавшим голосом, и взмолился. – Н’е губ’ите! Им’енем Владыч’ицы прошу – не губ’ите! Что я могу прот’ив н’их? Я – н’икто! Я – букашка! Ншуны добрыйе, он’и никого н’е трогают, он’и со всеми в м’ире, а если ж что, то и защит’ить себя н’е можем…

Дети не поняли ничего. Всё, что им оставалось – молча наблюдать.

Ншун заломил мохнатые руки, голося. Арнис, нахмурив тонкие брови, с презрением смотрела на рыдающего хозяина.

– Рассказывай! – скомандовала она. – И ничего не упускай. Спокойно, подробно, четко.

И Рипопо заговорил.

– Он’и пр’ишли с с’евера, точно, с с’евера, ещё Цауп зам’етил, что давно с той стороны к нам н’е было путн’иков. А тут сразу двое. Да ещё и маг’ирги! Вс’е знают, на что эти т’ипы способны. Я и д’етям наказал – н’е зл’ите, выполняйте все повёл’ения чаровн’иков, а то попортят своим колдовством-то, ч’его от н’их ждать. Поначалу они и н’е хулиган’или, вели с’ебя т’ихо, я-то и успокойился. А поздно ночью укладывайюсь спать, слышу, стуч’ится кто. Открывайю – чаровн’ики. Сам’и в с’ерых плащах, кап’юшоны на самые на глаза надв’инуты, а глаз’ищи так и св’етятся, что огн’ем т’ебя прожигайют. Ну, думаю, пр’ишли по мойю жизнь. Что надобно, спрашиваю я, знач’ит, с улыбкой. Поговор’ить, говор’ит тот, что выше. А второй смотр’ит прямо в глаза, аж дурно станов’ится, и говорит так м’ерзко-м’ерзко: твойе гн’ездо н’е так уж дал’еко от перехода в другие миры. Мы, говор’ит, остав’им в твойем гн’езде амул’ет. Если зд’есь пойявятся д’ети с той стороны, ты, говор’ит, обласкай, обогрей, да чтобы н’и о чем н’е догадал’ись. А мы, как амул’ет нас предупр’едит, сразу окаж’емся тут. Да чтобы б’ез шуток, коли что – разобьём твой дом’ишко, что по в’еточкам не соб’ерешь, а д’етей твойих в лягушек обрат’им. А он’и это могут, это вс’е знают. А я что, я – т’ихий челов’ек. Разв’е ж я могу прот’ив н’их? А тот, что высокий, вз’ял м’еня за руку и выв’ел во двор. Иду я, н’и живой н’и м’ертвый, и смотрю: поср’ед’и двора стойит он, ед’инорог, ну пр’ямо как живой! Глаза блест’ят, словно отражают божеств’енный св’ет Инрис, рог м’ерцает, а надо вам сказать, д’ело было глубокой ночью – зрел’ище волшебнойе. Только маг’ирги так и ум’еют. Что это? – спрашиваю. А чаровн’ики и говор’ят: это наш т’ебе подарок. За то, что сд’елаешь как надо. А я и желать н’е см’ел такого подарка. С’ердце так и заб’илось – вот она, м’ечта. Выбор-то н’е в’елик, правда? Или полное разруш’ение и н’есчастье д’етей, или вот это чудо. О-о, гор’емычный я! Да лучше бы сразу отказался, да попал под расправу чаровн’иков! Как мог я, благородный ншун, опуст’иться до того, чтобы, побойявшись м’ести, идти на поводу колдунов⁈

Ншун замолк в ожидании суда.

– Эти магирги, они приспешники Колдуна, не так ли? – произнесла Арнис.

– Да знаю я, знаю! – возопил Рипопо. – Сам Колдун их и пр’ислал. С н’едобрым, значит, нам’ерением. Я-то сказать вам н’е смел, маг’ирги на расправу скоры. Ах, н’есчастный я, что-то т’еперь буд’ет! – Рипопо жалостливо застонал, прижав голые ладони к лицу-мордочке.

– Успокойся! – грозно сказала Арнис. – Они ещё не знают, что мы здесь?

– Знайют! Амул’ет сработал, как только вы п’ереступили порог!

– Но сами они тут ещё не появились?

– Н’ет, н’ет!

Арнис задумалась. Ншун заламывал руки. Дети тревожно молчали.

– Так, – наконец, произнесла Арнис. – Хорошо. Тогда мы не задержимся. Пока мы тут, беда грозит и нам, и тебе, Рипопо. Нам лучше уйти. Только скажи. Как колдуны узнали, что мы тут появимся? Дети свернули на эту дорогу случайно. А колдуны, выходит, знали ещё и когда мы придём?

Рипопо покосился на ребят. Нахмурился.

– Колдуны не им’ели в виду им’енно вас. Они пр’иходили давно, ещё тысячу дн’ей назад. Остав’или амул’ет и ушли. Переход открывался с т’ех пор много, оч’ень много раз. Колдуны хот’ели реб’енка, любого реб’енка с той стороны. Когда бы он н’е пойявился. Колдуны терпел’ивые, он’и могут ждать годами.

– Понятно. А как ты понял, что эти дети – с той стороны? Ведь ты не удивился, когда я начала задавать вопросы. Ты сразу понял, что колдуны говорили о нас?

Близнецы поняли, почему Арнис, вместо того, чтобы спешно уходить из опасного места, задаёт такие странные вопросы. Ведь если какой-то простой хозяин «гостиницы» легко опознал в них пришельцев из другого мира, то что мешает так же легко определять и другим людям? И Арнис хотела узнать, что выдало ребят.

Но ответ ншуна ошеломил всех.

– Д’ети? – искренне удивился Рипопо. – А разве вс’е эти д’ети с той стороны? Я думал, из другого м’ира только эта д’евочка с т’емными волосам’и и глазам’и. В’едь она же тани, в’ерно? Реб’енок из древн’его исчезнувшего народа тани, которыйе когда-то ушл’и из Валлеи искать лучшей дол’и. Это в’едь она с той стороны, разв’е н’ет?