Текст книги "Книга земли"
Автор книги: Елена Булганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Ну что ж, этот план кажется мне вполне выполнимым. Массовая истерия, психоз, конечно, под нашим тщательным контролем, чтобы избежать жертв. Хорошо бы было прибавить сюда до кучи и некоторые фокусы с беспроводным электричеством. Ну, всякие там включения электричества одномоментно по всему городу, летающие сгустки энергии, точечные взрывы. Всем этим в совершенстве владел мистер Бельский, но он, к несчастью, сейчас не с нами.
Лида заметила, как разом потускнело лицо Анны, и не сразу сообразила, что Бельский – фамилия Валерия. Жан издал громкий стон, протестуя против бестактности Авалона. А Анна вдруг сказала:
– Ну, кое-чему он научил меня на досуге. Ничего серьезного, но пару штук подготовить вполне мог у.
– Шарман! – возликовал Жан. – Обожаю, когда женщина работает с электрической энергией! А теперь предлагаю передохнуть от важных разговоров и хорошенько отметить нашу такую редкую встреч у.
И все сразу зашевелились, Анна унеслась на кухню, Сабина и Лида потянулись за ней. На кухне гостья без лишних слов вдруг обняла Лиду за плечи, хотя для этого ей пришлось привстать на цыпочки.
– Бедное дитя, – проникновенно сказала она. – Анна рассказала, сколько всего тебе пришлось пережить. Надеюсь, мы подружимся, хоть я и гожусь тебе в прапрабабки.
За обедом, изысканным, как все, за что бралась Анна, разговоры шли на неведомые Лиде темы. Вспоминались старые встречи, случившиеся задолго до ее рождения, тогдашние события, общие знакомые. Скучать ей не давал Жан, полностью взявший на себя за столом заботу о том, чтобы Лида впихнула в себя как можно больше разнообразной еды. Едва было съедено роскошное желе, как француз вскочил на ноги, слегка покачнулся – за столом он единственный прикладывался к бутылке Бордо (Авалон не преминул посокрушаться о том, как нелегко было римлянам заставить ленивых галлов высаживать лозу) – и воскликнул:
– Что ж, помнится, мне была обещана культурная программа. Просто не терпится осмотреть этот русский Версаль, пока он не обратился в прах. Лиди, – он галантно повернулся к девушке, – не изволите ли быть моим гидом сегодня?
– Я? – растерялась Лида. – Ну, я мог у, конечно…
И покосилась на друзей. Анна хитренько улыбнулась и мелко закивала, а вот Лазарь почему-то выглядел недовольным. Поймав ее взгляд, он лишь едва заметно пожал плечами, давая понять, что она сама вольна распоряжаться своим временем.
Идти куда-либо с Жаном Лиде не особо хотелось: француз подавлял ее своей импульсивностью и болтливостью. Но девушка понимала, что должна по мере сил помогать ребятам, а культурная программа для гостей входит в эту помощь. Поэтому постаралась изобразить вежливую улыбку – и согласилась.
Глава 6
ИЗГНАННИЦА
Глубокой ночью, едва продрав глаза после короткого сна и отчаянно зевая, Марат с аварийным фонарем в руках брел по дворцовой галерее в поисках нужного окна. Дворец казался ему заколдованным, и задумка Валерия виделась сейчас абсолютным бредом. И все же он собирался сделать это. В левой руке Ворон сжимал листок с подробно расписанной последовательностью сигналов.
Нужное окно было обращено на плац. Почему именно оно – Марат так и не понял. Хотя в школе нормально ладил с физикой, но от пояснений Валерия быстро сдался и объявил себя простым исполнителем.
Не особо таясь, он шел мимо апартаментов, мимо закрытых и распахнутых настежь дверей, за которыми дрыхли вечники, утомленные бесконечными вечеринками и возлияниями. Но замер, когда услышал голоса, тревожно-громкие, совсем не ночные. Осмотрелся, определяя на слух, откуда они несутся: створка одной из дверей была приоткрыта на четверть.
Совсем недавно он побывал там – в комнате Джулии. Мимо любой другой комнаты прошел бы равнодушно, но все, что связано с Джулией, следовало держать на контроле. И Вельшин сменил направление. Постоял пару секунд у двери – этого хватило, чтобы убедиться, что сюда долетает только звук голосов, но не слова. Сунулся за створку двери и обнаружил там просторную ширму перпендикулярно к стене и всего в паре метров от двери. За нее и прошмыгнул ужом, уселся по-турецки на роскошный ковер и приготовился слушать.
К тому времени Ворон уже сообразил, что собеседником Джулии был сам Креон. Голос его, низкий и ленивый, звучал особенно противно в эту ночь. Он как будто упивался собственной властью и превосходством, тогда как униженный голос Джулии срывался почти на каждой фразе.
– Я не верю. Ты разыгрываешь меня, Креон! Но это совсем не то, в чем я сейчас нуждаюсь, поверь.
– А может, это как раз ты пытаешься неудачно пошутить со мной, Джулия? – прозвучал насмешливый ответ. – Поверь, я был бы счастлив это услышать. Мне трудно поверить, что ты оказалась такой жалкой дурой. Вообразила, будто имеешь какие-то особые привилегии, даже влияние на меня. На меня! Давненько я не бывал так разочарован.
– Прости, Креон, – прошелестел голос девушки.
– Простить? Оставь эти глупости простым смертным. А мои порядки ты знаешь и знаешь, как должна теперь поступить. Я не вполне понимаю, для чего тебе понадобился этот разговор.
– Но как же? – По голосу вечницы можно было догадаться, что она вконец потеряла голову. – В чужом времени, в воюющей стране… я думала, ты сможешь хотя бы дать мне отсрочку…
Резкое движение отодвинутого стула.
– Кажется, ты окончательно потеряла голову, девчонка. Постыдись и вспомни, кто ты! Ты раздобудешь все, что тебе необходимо, займешь лучший дом в этом городишке. Или сразу отправишься, куда заблагорассудится. Ты ведь уже жила в этом времени?
– Да, жила, – после паузы отозвалась Джулия. – Но что произойдет, если я попытаюсь вернуться в свой дом? Я встречу там себя?
– Успокойся, не встретишь, – прозвучал насмешливый ответ. – Или забыла, о чем я говорил тебе? Мы не можем отыскать себя в прошлом. Непостижимый феномен, не так ли? И у тебя есть шанс хорошенько его исследовать.
Снова пауза, вязкая, долгая. Потом шаги направились к двери, и Ворон мысленно возликовал, что не остался снаружи. Похоже, разговор этот не для чужих ушей.
– Креон, почему ты так поступаешь со мной? – тихо, без особой надежды произнесла Джулия. – Многие ли будут преданны тебе, как я? Многие ли из твоего окружения готовы без раздумий отдать за тебя свою жизнь? И ты сам отлично это знаешь.
– Я это знаю, – с готовностью признал Креон, на миг останавливаясь. – Но я дорожу своим правом не отступать ни на йоту от своих принципов. К тому же, Джулия, уже не обижайся, но твоя преданность немного утомляет. Она, может, пригодилась бы какому-нибудь смертном у, но точно не мне. Сама подумай, что может мне угрожать здесь?
– Прости, – обронила девушка. – Я этого не учла. Я должна уйти прямо сегодня, сейчас?
– Ну, куда так спешить, ты можешь дождаться рассвета, – ответил Креон с такой явственной издевкой, что Марат сморщился от отвращения.
– Я поняла. Спасибо и за эту малость. Но у меня есть обязанности. Разве я не должна хотя бы передать их кому-то еще?
Шаги снова стихли. Полминуты напряженной тишины – и полный досады голос Креона:
– Ах да, совсем забыл. Молодец, что напомнила. Документация в порядке?
– Да.
– Когда следовало делать очередной укол?
– До него оставалось несколько дней. Но сейчас время изменилось, и я как раз хотела спросить тебя о погрешности…
– Откуда мне это знать?! – Кажется, беседа чрезмерно утомила вечника. – Да и не имеет значения. Инъекции больше не потребуются.
– Но почему?! – Эмоции вернулись в почти угасший голос девушки.
– Эксперимент завершен. Я узнал об этом снадобье все, что хотел знать. Впрочем, даю тебе еще три дня, Джулия. Подготовь все документы. Это все.
Хлопнула дверь – так, что древняя ширма заколыхалась. Стихли в отдалении шаги. Марат приготовился покинуть комнату, ждал только заключительного аккорда: плача Джулии. Считая себя знатоком женщин, он не сомневался в своих расчетах и заранее занял стартовую позицию.
Но время шло, разламывалось от боли колено, на которое он опирался, а в комнате стояла предательская тишина. Марат не выдержал и поднялся на ноги, больше не таясь. Конечно, приближаться к женщине, когда она в таком состоянии, да еще может сделать с тобой что угодно – решение потенциально опасное. Но он не привык праздновать труса.
Джулия, свернувшись комочком, очень тихо лежала в центре кровати. Тишину нарушал только странный сухой стук – и Ворон не сразу сообразил, что это лязгают зубы девушки. Незваного гостя она не замечала.
Но стоило легонько потрясти ее за плечо, как девушка отпрянула, явственно зашипела и вскочила с ногами на бордовое с золотой отделкой покрывало. И заорала:
– Что тебе здесь нужно?! Убирайся!
– Тише, тише, ну что ты, – проворковал Вельшин тем проникновенным голосом, который всегда гипнотически действовал на девушек. Ясное дело, с Джулией это не сработало.
– Если не испаришься через секунду, завтра же подарю тебя или продам том у, кто церемониться с тобой не станет! – провопила она. – Ты вообще не смеешь подниматься на этот этаж, смертный! Вали в свой подвал!
– Ты бы так орала на того, кто реально тебя обидел, – посоветовал ей Вельшин. – А то умоляла его, как последняя тряпка, противно было слушать.
– Так ты слушал? – Джулия ловко соскочила на пол прямо напротив Марата, и в руке у нее блеснул кинжал. – Зачем? Тебя кто-то послал?
– Нет, самому стало интересно. – Вельшин попробовал незаметно отступить – уж очень нервировал этот хищный металл перед самым носом, – но намертво запутался в пологе кровати.
– И что ты слышал?
– Да ничего толком не слышал! Просто подумал, вдруг тебе помощь нужна, вот и держался неподалеку.
– Смертный идиот, – сквозь зубы процедила Джулия, отступая на шаг и вроде как успокаиваясь. – Как, интересно, ты собирался мне помогать?
Она снова забралась с ногами на кровать. Марат на всякий случай отошел к окну и оттуда выдал совет:
– Не переживай. Он же разрешил тебе пока остаться, верно? Это я самый конец случайно уловил. А за пару дней можно много чего устроить. Заговор организовать, восстание поднять. Этот Креон давно нарывается.
– Пошел вон! – уже без энтузиазма завела свое вечница. – Мне не нужны советы собственного раба.
– Ну, насчет раба – это ты эпохи попутала. Но учти, если надо – я тебя поддержу. Замутим кипеж вместе.
Молчание. Вельшин затаил дыхание в ожидании неведомых перспектив. Союз с Джулией был бы сейчас как нельзя кстати.
– Ну, если подумать… ты можешь мне помочь в одном деле, – задумчиво протянула вечница. – Это и в твоих интересах, сам знаешь.
– Вот давай без этого…
– Я уйду отсюда, и трех дней ждать не буду! Но прежде спасу свою подруг у, – отчеканила Джулия.
Вельшин уставился на нее в полном недоумении. Он был уверен, что у таких стервозных и зацикленных девиц подруг не бывает по определению.
– Что еще за подруга?
– Твое какое дело? – ощерилась Джулия. – Просто будешь делать, что я тебе велю, понял? И останешься живым.
И тут Марат вспомнил, что у него есть неотложные дела, так что в ответ на очередную грубость просто скривился:
– Ну, как скажешь. Это ведь не срочно?
И заспешил к двери.
– Я призову тебя, когда понадобишься, – нараспев посулила Джулия.
Парень врос в пол, потом решительно крутанулся на пятках.
– Э, нет, красавица, так у нас ничего не выйдет. Попробуешь хоть раз поступить со мной, как с той девчонкой – и будешь сама решать свои проблемы.
– Куда ты денешься, интересно знать?
– Куда денусь – мое дело. Лучше уж ноги себе подрежу, чем подчинюсь тебе. Так что запомни, Джулия: хочешь спасти подругу – подружись и со мной. Хотя бы на время. И без вариантов.
Сказал – и выскочил за дверь.
В лихорадочном темпе Вельшин отыскал нужное окно, зажег фонарик, вгляделся в почерк Валерия. А потом залез с ногами на широкий подоконник, направил фонарь в окно и начал посылать в зимний полумрак загадочные сигналы. Иногда, когда рука уставала, он выключал фонарь, приникал лбом к стеклу и вглядывался в темноту. Чаще всего смотрел в ту сторон у, где жил его единственный за всю жизнь друг. Правда, отсюда поселка было не видно. Из огней только редкие костры вспыхивали время от времени в разных местах. Иногда вспарывала вдруг тишину автоматная очередь, пистолетные выстрелы звучали остро и четко, заставляя каждый раз вздрагивать.
Марат задумался: а воевал ли кто из его родни и не может ли находиться сейчас в этом городе какой-нибудь кровный родственник? Кажется, когда он был еще дошкольником и на любом фантике ухитрялся нарисовать танк, мать рассказывала ему что-то про своего деда-полковника. Но после началась секта, и разговаривать с мамой о чем-либо нормальном стало делом бессмысленным.
Даже своему другу Санину Марат никогда не признавался, как сильно он скучает по матери. Как иногда по ночам подходит к ее кровати и вглядывается в ее лицо. Во сне она кажется прежней, черты расслабляются, пару раз он даже видел улыбку на ее губах. Но все исчезает, стоит ей проснуться, остаются только до предела поджатые губы, взгляд испуганного зверька из-под надвинутой по глаза косынки и шелестящий шепот: «Сыночка, во всем подчиняйся отцу».
После нескольких часов вахты Ворон уже клевал носом и регулярно отключался, не забывая машинально жать на кнопку фонарика. Вдруг в этом полудремотном состоянии привиделось ем у, как девушка с черными косами легкой походкой идет по плац у, вскидывает голову, смеется и машет ем у. Во сне он позвал ее по имени, счастливый, что смог предупредить, что опасность миновала. Мгновение спустя фонарь удачно приземлился ему прямо на ног у, Марат вздрогнул и очнулся.
Глянул на часы: время для подачи сигнала давно вышло, можно отправляться в свою комнату и спать, спать, спать. Отыскал, чертыхаясь, укатившийся за рогатую статую фонарь и побрел с закрытыми глазами к парадной лестнице.
Толстая ковровая дорожка приятно пружинила под ногами. Ворон навалился грудью на мраморные перила и отказался от мысли разлепить веки. Зачем? Лестница и так приведет в нужное место. Так сонно рассуждал он, пока не налетел на кого-то, и два тела, перелетев последнюю ступеньку, рухнули на площадку.
– Извиняюсь, – пробормотал Вельшин, первым вскакивая на ноги и недоумевая, как он смог опрокинуть такого крупного парня.
Разгадка оказалась самой простой: незнакомец был пьян. И невероятно зол. Прозрачные глаза испепеляли Ворона, руки елозили по мрамору в поисках опоры. Если в первый миг Вельшин и хотел подать ему руку, то теперь был озабочен тем, как бы смыться поскорее во избежание конфликта. Но сделать это ему не удавалось: парень перегородил проход и дрыгал в воздухе ногами всякий раз, как Ворон планировал перескочить через него.
От незнакомого вечника густо пахло порохом, кровью, какой-то звериной злобой. И самое странное: когда он все же принял вертикальное положение, на нем обнаружилась темно-серая форма штандартенфюрера СС, новенькая, отлично сидевшая на его мощной фигуре.
– Русская свинья! – рявкнул он на Марата, старательно отряхиваясь. – Как сметь ходить по наша лестница? Ты есть обслуга или вассал? Хотя, не есть важно – я все равно наказать тебя.
– Я уже извинился, – буркнул Ворон. – Пройти дай.
– Нихт пройти, – вечник оставил в покое форму и с глумливым видом загородил ему путь. – Давай позабавимся, га-де-ныш. Сегодня я убил много, очень много русских. А завтра убью еще больше. Это есть моя месть за друзей. Давай нападай на меня! Ну!
Но Вельшин, покачав головой, отступил к стене и сложил руки на груди. И даже презрительно улыбнулся немц у, давая понять, что не дурачок какой-нибудь и на это не поведется.
– Давай! – напирал немчура. – Трусливая русская свинья! Ты вонять страх! С кем ты здесь? Завтра я найти твоя мать и привязать голой в парке.
Марат вдруг обнаружил себя со сжатыми кулаками и уже на подходе к вечнику. Дыхание сделалось свистящее, словно вхолостую, не насыщало больше мозг кислородом. Он сделал еще шаг и ощутил невидимую железную петлю на горле. Глумливое лицо немца в тусклом ночном освещении начало двоиться и расплываться. И все же он сделал еще шаг, возможно, роковой…
А потом вдруг что-то взорвалось у самых ног, обдав его колючей волной. Марат отскочил назад и из угла площадки в недоумении уставился на тысячи разноцветных осколков.
Вечник гортанно выругался, направил куда-то вверх указательный палец, надул щеки и рявкнул:
– Пуф!
И продолжил путь, кажется, вполне удовлетворенный. Вместе с ним стала уходить боль, воздух вернулся в легкие, перестало бешено колотиться сердце. Появились силы глянуть наверх. Сначала виднелась только спина уходящего вечника, а потом через мраморные перила свесилась вниз Полина. Лохматая, в халатике поверх ночнушки, глаза круглые от ужаса.
– Где вазу взяла? – спросил ее Марат. – Или что там это было?
– В холле на втором этаже. С постамента стащила.
– Между прочим, нарывалась. Если бы попала в этого типа…
– Я в него не целилась, – помотала гривкой темных волос Полина. – Я-то в курсе, что нельзя покушаться на вечника. А вот ты с какого перепугу на него полез?
Вельшин насупился. Теперь он и сам понимал, что свалял дурака, тупо повелся на провокацию. Если бы не сообразительная девчонка, сейчас бы уже валялся трупом. И так странно, что еще жив…
– Стоп, а ты чего наверху делала? – спохватился он, найдя способ замять тем у.
– Тебя искала, – потупилась Полина.
– Зачем это?
И сфокусировал взгляд на девушке. Из одежды на Полине наблюдалась только прозрачная коротенькая сорочка, едва прикрывающая трусики. Плюс непонятный легкий халат без пуговиц.
– Так-так, становится все интересней, – протянул Ворон. – В таком виде искала, значит?
Девушка, заметив его оценивающий и насмешливый взгляд, вздернула подбородок, произнесла почти грубо:
– Не воображай! Я просто пошла ночью в ванную, у нас же там не номера, сам знаешь. А когда возвращалась, услышала какой-то шум, ну, знаешь, когда эти некры ходят, они подошвами так ужасно шваркают. Выглянула из-за угла и увидела, что один стоит под моей дверью. Толкнул и вошел, как к себе домой. Я побежала к тебе…
– Стоп-стоп, откуда знаешь, где моя комната?
– Я и не знала, надеялась отыскать. Но одна из дверей была открыта настежь, я заглянула и узнала твои вещи.
Марат тяжело задумался: он был уверен, что плотно закрыл дверь перед уходом. Полина между тем все сильнее дрожала и периодически клацала зубами. Пришлось пожертвовать ей свитер.
– Куда теперь идти? – вскидывая на него благодарные глаза, дрожащим голоском произнесла девушка. – Я уверена, что нас обоих ищут некры…
– Зачем?! – вырвалось у Марата.
В самом деле, Креон не может иметь к нему пока претензий, сам поручил ему поближе подружиться с Валерием. Или отцу надоел непутевый сын, постоянный раздражитель, и он решил устранить его руками своих ужасных подчиненных? Это возможно, но девчонка-то кому помешала?
Он еще поглядел немного, как Полинка ежится от холода и варварским способом пытается натянуть его свитер на коленки, тяжко вздохнул и скомандовал:
– Ладно, двигай за мной!
Он был уверен, что Валерий в этот рассветный час еще крепко спит, даже сделал Полине знак не шуметь, толкая одну из створок двери. И сразу увидел спину парня, склонившегося над бумагами.
– Как прошло? – не оборачиваясь, спросил глухим от усталости голосом Валерий.
– Все по инструкции, – отчитался Марат. – Слушай, тут такое дело. Глянь, кого я привел.
Валерий рывком обернулся. Полинка, до того момента с любопытством озиравшая комнату из-за плеча Ворона, охнула и отшатнулась.
– Я тоже рад знакомству! – ухмыльнулся Валерий. – Чему обязан?
– Некрам, – скривился Марат. – Они зачем-то влезли в мою комнату, а вот в ее комнате, – он ткнул локтем оцепеневшую девушку, – вообще устроили засаду. Ничего, если мы у тебя тут перекантуемся? Не хочется сейчас с ними разбираться.
– Да на здоровье, – равнодушно обронил Валерий. И указал пальцем в дальнюю от стола стен у, где виднелась еще одна дверь. – Вон там две смежные комнаты, я туда не суюсь, идите, осваивайтесь.
– Ну, слыхала! – Марат дернул за руку Полин у, стараясь вывести из ступора. – Давай быстро туда, залезай в койку и спи.
Девушка пулей пронеслась через комнат у, скрылась за дверью. Валерий снова уткнулся в бумаги. Марат немного постоял за его спиной, что-то обдумывая, потом сказал:
– Слышь, друг, ты не прав.
Валерий обернулся рывком, по-видимому напрочь забыв о его присутствии, вперил в парня взгляд воспаленных глаз.
– Отдыхать нужно иногда, как будущий врач тебе говорю. Что толку, если ты себя загонишь. Загнешься от недосыпа и никого этим не спасешь.
И сам сообразил, что ляпнул глупость. Валерий оскалился – видимо, это означало улыбку.
– Я не мог у, как ты выражаешься, загнуться. И кстати, если спать хоть раз в неделю, только хуже выходит, ясно?
– А производительность труда разве не страдает?
– Не страдает. – Парень уже с трудом сдерживал раздражение. – Слушай, ты понимаешь, что есть только тысячная доля процента, что сигнал дойдет до пункта назначения, и в разы меньшая – до тех, кому предназначен и кто в состоянии его расшифровать? Может, тебе некого терять в том городишке и тебя не сильно заботит, допускаю. Мне – есть. Так что не мог бы ты…
– Мне тоже есть кого, и предостаточно! – обозлился Ворон. – Я об этом и хочу говорить. Своими расчетами ты им не больно-то поможешь. Ну, найдешь еще вариант, а он тоже не сработает? Иначе надо действовать.
– Позволь узнать как?
– Нужно вернуть дворец в прежнее время и предотвратить взрыв.
Валерий откинулся на стуле с самым несчастным видом, смежил веки, давая понять, что не в состоянии выслушивать подобную чушь.
– Это невозможно.
– Почем у, собственно?
– Осуществить такой скачок реально может лишь один человек – хозяин Книги. Обладает ли он неким эксклюзивным талантом или дело в самой Книге – этого я не знаю. Но уж точно Книгу на туалетном столике не оставляет и где ни попадя не раскидывает. Впрочем, хоть бы и оставлял: любой, коснувшийся ее, превратится в камень, в курсе?
– Вычислим хозяина и к ногтю прижмем, – не дрогнул Вельшин. – Сам в лучшем виде переправит нас в наше время.
– Шел бы ты спать, а? – почти простонал Валерий. – Сил моих нет среди ночи слушать подобное.
– Почему это?
– Да потом у, что нужно реально оценивать свои силы. Хозяин и его приближенные обладают кучей немыслимых талантов, я – ни одним.
– Вот! – торжествующе рявкнул Ворон. – Тут мы наконец подходим к самой сути. В километре от дворца есть подземное озеро, туда ведет туннель. Там прикованы десятки вечников. Наверняка многие из них обладают этими чертовыми талантами, и уж точно все они о-очень плохо настроены ко всем, кто сейчас жирует во дворце. Выпустить их – и проблема решена.
Валерий вытаращил на него глаза.
– Это что, точные сведения?
– Точнее не бывает. Сам я не видел, хоть мимо и проплывал, но Лидка потом подробно рассказывала. Место указать смог у. Еще три вечника в пещере, в отключке, ну, их можно и не считать. Плюс есть одна девчонка, Джулия. Может, слыхал?
Валерий скривился:
– Видел пару раз. Фанатичка, цепная собака Креона.
– В точку. Но ты не в курсе последних новостей: Креон-то свою собачку того, под зад коленкой. Уж не знаю, чего она там натворила, но ей дано три дня на сборы. Теперь поду май: после такого не захочет ли она сотрудничать с нами? А у нее еще какая-то подруга, тоже наверняка вечница, смертных-то она не жалует. Ну? Команда набирается?
Валерий пребывал в глубокой задумчивости. По-детски грыз блеклые губы, пока Вельшин прожигал его взглядом.
– Ладно, – проговорил вечник. – Насчет освобождения тех, кто в озере, можно и подумать. Но сейчас иди отсыпайся. А то, может, у тебя просто бред от недосыпа. А мне нужно сосредоточиться.
Вельшин хмыкнул и отправился осваивать новое спальное место. За дверью обнаружилось вполне царское убранство, просторная кровать, на которой почему-то сидела, по-турецки скрестив ноги, Полина. Свитер, аккуратно сложенный, лежал рядом.
– Я чего-то думал, ты дальнюю комнату выберешь, – разом осипшим до неприличия голосом произнес Марат. – Ладно, оставайся, а я – туда.
– Я и выбрала дальнюю. – Голос звучал жалобно, заискивающе. – Даже пыталась уснуть, но у меня ничего не вышло. Может, мы немного посидим и поболтаем, а?
– Нет уж, спасибо, я всю ночь не спал, с ног валюсь, – на одном дыхании отрапортовал Вельшин. – Слушай, иди к себе, будь хорошей девочкой, ладно?
– Угу! – покорно согласилась Полина и зашлепала босыми ногами по старинному паркет у.
Марат проводил взглядом ее полуобнаженную ладную фигурку, вздохнул и плюхнулся на роскошное покрывало.
Глава 7
ЧЕСТНОСТЬ – ЛУЧШАЯ ПОЛИТИКА
Посреди пронзительно-голубого неба единственная кудлатая тучка сыпала редкими снежинками. Но и их оказалось достаточно, чтобы скрыть вчерашнюю распутиц у, превратить кусты и деревья в парке в сахарные пряники.
Жан перед выходом из дома облачился в апельсиновое пальто и обмотал шею бесконечным шарфом насыщенного синего цвета. Кожаная кепка легла поверх вороных кудрей. На его фоне Лида ощущала себя Золушкой. К тому же рука француза еще в лифте плотно легла ей на талию, и, кажется, он не признавал других способов перемещения вдвоем. Девушка и раздосадована была, и смущена, и взволнована до дрожи в коленках. От волнения не сразу находила дорожки к тем культурным объектам старинного парка, которые желал лицезреть дотошный экскурсант.
– Сколько же тебе лет, прелестное дитя? – лучезарно улыбаясь, прервал ее рассказ об очередной достопримечательности Жан.
– Семнадцать. Почти, – потерялась Лида. До семнадцати оставалось предостаточно времени.
– О, мое бедное дитя! – Рука Жана еще сильнее стиснула ее талию. – И ты уже несешь на своих прелестных плечах столь тяжкий груз познания о собственной вечности! Я в твои годы был абсолютный ребенок, городской раздолбай, купался в лужах, как голубок, и бегал на площадь Согласия глазеть на казнь короля. До сих пор помню, как ужасно громко по всему Парижу били барабаны. А потом годы и столетия начинают мелькать так быстро… в памяти мало что остается.
– Вы жалеете, что стали вечником? – спросила Лида.
– Нет, ну отчего же? Я люблю жизнь, люблю прогресс, мне нравится видеть, как меняется мир. А еще больше я люблю ставить перед собой долгосрочные задачи, зная, что путь к их решению займет столетия. Знаешь ли, ма белль, что самые важные открытия в истории человечества совершены вечниками?
Лида покачала головой. Сегодня ее мало волновали великие открытия. И снова задала вопрос:
– А у вас есть жена?
Жан энергично затряс кудрями.
– Прошу, называй меня на «ты», не заставляй чувствовать себя древним стариком. Ты, конечно, пока не можешь этого знать, но брачный вопрос – камень преткновения для большинства вечников. Особенно для мужской части нашего племени.
– Почему? – удивилась Лида.
– Ну, как ни грустно признавать это, мужчина всегда любит немножко больше глазами, чем сердцем. Взять в жены юную красавицу и затем наблюдать, как с каждым годом она теряет свежесть и красоту…
– Но любовь…
– О, моя юная прелесть! Чем сильнее любовь – тем трагичнее будет такой брак, поверь! Каждый день ты будешь знать, что отнимаешь у бедняжки все новые шансы, тогда как сам уже исподволь готовишься к побег у. А побег непременно случится, когда невозможно станет скрывать собственную юность. Нашим девушкам немного легче в этом отношении, они бывают весьма счастливы в супружестве…
– А семья из двух вечников? Такое часто случается?
Пластилиновое лицо Жана сложилось в трагическую маску:
– Ах, милая Лиди, если есть более печальная история, чем брак со смертной – это брак с вечницей. Конечно, и здесь бывают исключения, но в целом…
– Почему?
– Ты слишком юна для такого разговора, поэтому позволь мне промолчать, – после небольшой паузы сказал Жан. – Но разве твой покровитель не рассказывал тебе об этом?
– Какой еще покровитель?
– Лазарь, конечно. По всему видно, что он давно заручился эксклюзивными правами на тебя и никому не отдаст их без боя. А уж биться с Лазарем…
– Мне не нравятся ваши… твои слова, – отрезала Лида. – И с Лазарем мы просто друзья.
Если француз и смутился, то эту эмоцию его лицо никак не отразило. Полные губы расползлись в довольной усмешке:
– О, конечно, у каждого свои тайны, а я – дурак.
И начал так громко восторгаться хороводом уток на свободной от льда глади Серебряного озера, что заставил перепуганную стаю спешно сняться с любимого места.
Взволнованная и все еще обиженная, Лида отошла вдоль деревянного ограждения на десяток метров от своего спутника и тоже принялась смотреть на озеро. И на попытки француза при помощи семечек, которые он выгребал из кармана пальто, приманить птиц обратно. Потом незаметно погрузилась, как в сон, в собственные мысли, и ничего уже не видела вокруг.
Когда жесткие пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, она возмущенно вскинула голову, собираясь сурово отчитать Жана – и плевать, на сколько сотен лет он ее старше. Но рядом стоял и почти дышал ей в лицо Калеб. От испуга она пискнула не громче мыши: этот тип, вечник ли, смертный, внушал ей одинаковый ужас.
Ее поразило, как изменился Калеб за ничтожное количество дней. Лицо бледное, измученное, изюминки зрачков мечутся беспокойно, губы посерели и обмякли. Но сейчас он счастливо улыбался, наслаждаясь ее испугом.
Девушка скосила глаза – Жан теперь фотографировал уток на телефон и не смотрел в ее сторон у.
– Хорошо, что я встретил тебя, – процедил Калеб. – Давно хотел поговорить с тобой в стороне от твоих глупых и трусливых друзей. Они трясутся за собственные шкуры и будут до последнего убеждать тебя, чтобы не вздумала возвращать мне мою вечность. Что ж, ты вольна их послушаться. Но это будет твоей огромной и трагической ошибкой.
– Почему это? – почти простонала Лида – запястье уже ныло. Было странно и страшно: Калеб причинял ей боль, но уверенно стоял на ногах, разве что крупные капли пота непрерывно стекали по лицу.
– Потому что тебе есть кого терять, – не замедлил с ответом парень. – А у меня есть подробный список твоих возможных потерь. Правда, я никак не мог решить, кто тебе больше всех дорог – я ведь не психолог. И давно никем не дорожу в этом мире. Но мы выясним это опытным путем. Я стану ежедневно наносить удары по всем, кто в списке. Собственно, уже начал это делать. Но ты можешь в любой момент это остановить…
– Эй, приятель!
К ним уже спешил на всех парах Жан, разом подобравшийся, с воинственным прищуром.
Калеб с коротким смешком выпустил руку Лиды, развернулся всем телом навстречу Жан у. Тот замер на месте, словно споткнулся.
– Да неужели? Калеб, ты ли это? Вот уж кого не ожидал здесь встретить.
Лиду поразила страшная догадка: они приятели и сейчас мигом договорятся насчет нее. Но француз продолжал неизменно радушным тоном:
