Текст книги "Заклятье старого зеркала (СИ)"
Автор книги: Елена Болотонь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– Мама, я ждала тебя, – взволнованная Мели встречала её на пороге. – Ты обещала мне рассказать, как тебе удалось поменять тело.
– Зеркальная магия древних, – отмахнулась Карго. – Придёт время, ты с ней познакомишься.
– Но что будет, если эта девочка, которую ты выгнала из тела, разрушит заклятье? – Мели беспокоилась за мать.
– Надеюсь у неё не получится! – усмехнулась Карго. – Силёнок не хватит, – она помолчала, обдумав ситуацию. – В любом случае, откат падёт на заказчицу, а тело блондинки станет моим.
– Хитро! – улыбнулась Мели.
– И совсем не жалко, – добавила Карго. – Устала я… У меня был очень «милый» день.
– Рассказать не хочешь?
– Не хочу… – она улыбнулась, – но сделаю нас скоро богатыми.
– Новый мужчина?
– Можно и так сказать, – Карго закрыла ладонью Мели рот. – Хватит болтать! – и прошла в свою комнату.
Подошла к столу и открыла пустую шкатулку. Раскрыв ладонь, она смотрела, как в миниатюрную коробку падает волос Сазонова.
– Ты ко мне ещё приползёшь… – прошептала она и упала на кровать.
В голове роились мысли, колдунья ещё долго лежала и смотрела в потолок, обдумывая дальнейшие действия. Через какое-то время она уснула.
Глава 5. Встреча с бабушкой
Плюшевый мишка без лапы, лежащий рядом с кроватью, напоминал строчку из позабытого стихотворения. Эту игрушку когда-то погрызла собака, и мама вынесла её на мусорку… Только узнала об этом я гораздо позже. Для меня он «улетел на небко», где его ждали такие же мишки. Теперь я поняла, куда попадают старые, дорогие сердцу игрушки…
Только вот, как он сюда попал? Я повернула голову. А как здесь оказалась я? Снова на полу… Рядом лежала старая книга и тихонько трепыхалась как птица, чистящая свои пёрышки. Я коснулась тёплой обложки, и том затрепетал, раскрылся, обнажая передо мной незатейливые строчки
«Ты можешь увидеть друзей или знакомых, если подумаешь о них».
Почему-то вспомнилась Сазонова…
Светка спала на спине, вытянув руки вдоль тела. Её грудь мерно вздымалась – дыхание было ровным, размеренным. Приглядевшись к темному пятну рядом с подушкой сокурсницы, я едва не отпрыгнула от ужаса в сторону. На кровати сидел чёрный волосатый паук с рыжими проплешинами на брюхе и методично покрывал её голову липкими нитями. Никакие силы не могли заставить меня подойти к Сазоновой и согнать с неё эту гадость. Не было ни малейшего желания связываться с этим страшным и противным существом.
Зато захотелось обратно и, спустя мгновение, я оказалась в комнате. Книга, заметив моё появление, сделала несколько движений страницами, призывая прочитать её.
«Одним из ярких переживаний в иномирье может явиться встреча с умершим родственником».
С кем это я должна встретиться в иномирье? И снова зашуршали кремовые листы:
«Побывайте в разных местах. Вам может понравиться отдых на природе. Исследуйте незнакомые ландшафты.»
Лан-д-шаф-ты… ла-ндш-афт-ыыы… я силилась прочитать мудрёное слово и понять, что оно означает. Не смогла, зато захотела в лес. Не то, чтобы мечтала там оказаться… Но лозунг «Берегите лес – природу нашу!» как-то уж очень неожиданно всплыл в моей памяти.
Тут же застрекотали сверчки и цикады, зажурчала вода в ближайшем ручье, зашелестели листья от лёгкого ветра. И так стало мне грустно… Стою одна, на лесной лунной поляне, а вокруг ни души. Ни единой. Не считая меня, конечно.
– Есть кто? – спросила я, озираясь по сторонам.
– Фух! – выдохнул кто-то в кустах, и две пары жёлтых глаз вперились в меня, поблёскивая в темноте.
– Светлячки? – задала новый вопрос.
– Гу! – услышала новое междометье.
– Гуляете по ночам? – ну ничего другого в голову не пришло.
Одна пара глаз исчезла.
– Нудисты? – я попятилась назад, потому что из кустов… В общем, из леса ко мне вышел самый сексуальный нудист в иномирье.
– Марк, – представился он, протягивая мне руку.
А я открыла рот, рассматривая эталон всех стриптизёров мира. Бицепсы, трицепсы, кубики, мускулы, мускулы, мускулы брюнета… Что ж он голым-то по лесу бегает? И не холодно?
– Кхм… – крякнула я. Мой взгляд упорно скользил вниз, туда… в общем туда, где находилась оставшаяся пара звериных глаз на морде… огромного чёрного волка!
– Мой брат, – Марк потрепал за загривок животное. – Антон.
– О… – выдавила я и увидела, как волк крутанулся вокруг своей оси, превращаясь во второго любителя покрасоваться голым телом.
– Оборотни, да, – кивнул тот самый Антон, нисколько не стесняясь наготы.
– Мда, – наконец-то отвернула голову. – А вы всегда без одежды ходите? – спросила между прочим.
Да-да-да! Два брюнета с картинки это хорошо, но не в ночном лесу, где из освещения лишь лунный свет, да я – девушка скромная, неизбалованная, к сексу с первым встречным непривычная. Кто их знает, что у них на уме!
– Ну не таскать же нам одежду на загривках, – обиженно произнёс Марк.
– Не каждую же ночь встречаешь в лесу ведьму, – произнёс второй.
– Кого – кого? – я вытаращилась на обоих, скользнула взглядом по их лицам и телам.
И снова отвернулась, когда поняла, что беззастенчиво хочу пялиться на них. Античные скульпторы знали, что делали, когда создавали свои шедевры. Я не стала исключением в желании любоваться красотой.
– Первый раз вижу стеснительную ведьму, – буркнул Антон.
– Что предлагаешь? – в голосе Марка я чётко слышала любопытство. – Будем растлевать, или обернёмся?
– А потом она силу наберёт, опытной станет и будешь за растление ей тапочки всю жизнь к кровати подносить, – разворчался Антон. – Эй… Ведьма… Мы обернёмся, ты нас не бойся! Хорошо?
– Попробуйте, – я вздохнула. Вариантов-то у меня не было. – А нужно вам что? – спросила их на всякий случай. Сейчас собачками станут – начнут гукать и нукать…
– В деревню отведём тебя, – лениво ответил Марк. – К бабушке.
И повели. Я шла по ночному лесу в сопровождении двух мохнатых волков, которые оказались довольно разговорчивыми. Примерно через пятнадцать минут продирания сквозь заросли, моё тело сковала усталость так, что я очень сильно захотела поныть.
– Нам ещё далеко? – вздохнула я, приноравливаясь к тихой поступи оборотней. – Отдохнуть бы, – взмолилась, и мы остановились.
– Недолго, – зевнул один, и я бухнулась на траву.
Вроде бы в иномирье, а чувствую себя скаутом в подростковом лагере на уроках выживания. Пока я отдыхала, успела хорошенько разглядеть оборотней в звериной ипостаси. Чёрная шерсть волков лоснилась, сами они были вполне упитанными. Видимо, ноги их хорошо кормят. Марк, а его я смогла отличить от Антона по смешному чубу на голове, тяжело дыша, выложил язык из пасти и скалил зубы так, что на землю падала слюна. Антон же, его брат, уселся напротив меня и задумчиво чесал за ухом широченной задней лапой. Размеры волков были внушительными, но попросить их покатать меня, как это делали с Иван-царевичем, язык не поворачивался. Может у того и волк был не их этих.
– Хочешь поговорить? – произнёс Марк, глядя на то, как я задумчиво их осматриваю.
– О чём? – пожала скептично плечами. (Развивать темы серебряных пуль, сезонной линьки и степени их опасности для окружающих желания не было).
– Можно обсудить оперу «Снегурочка», – лениво зевнул зверь.
– Каого обсудить? – настал мой черёд поднимать упавшую челюсть.
– Не каого, а шедевр Римского-Корсакова, – ухмыльнулся Антон. – Слышала о таком? – и подняв глаза к небу, вздохнул. – Как он талантливо показал образно-цветовые характеристики природы в мажорных тональностях…
А мне… Мне захотелось закрыть рукой лицо от стыда и неверия в происходящее.
– Никогда не слышала о такой, – я неприкрыто смутилась своей непросвещённости.
– Как же так? Знаешь ли ты, что сама Снегурочка позировала ему, когда он писал для нее музыку? – в глазах оборотня сквозила досада.
– Ну позировала она ему в иномирье, и то после того, как он забросил «тот самый» роман на полку, – многозначительно парировал Антон.
– Да не забрасывал он его, – начал спорить Марк, – а заново перечитал.
– Какой роман? – я влезла в их диалог, уже не скрывая своего интереса.
– Роман, который стал основой его оперы, – с живостью пояснил серый волк. – Не читала?
А я только развела руками.
– Пошли уже, – вздохнул разочарованно зверь, обращаясь ко мне.
– Может она разбирается в немецкой классике? – внезапно сменил тему Марк.
Он подошёл к дереву и почесал спину о кору, оставляя ошмётки шерсти. Дерево заскрипело, но выдержало.
– Разбираешься? – спросил Антон, а мне достался новый прилив стыда.
– Всё хотел спросить, – Марк уже обращался к брату. – А чем тебе не понравились музыкальные переходы фуги ре минор Иоганна Баха?
– Я не сказал, что не понравились! – притворно возмутился Антон. – Я сказал, что мой грубый слух не услышал этих переходов!
Он сморщил нос и щелкнул челюстями, показывая недовольство собеседнику.
– Кошмар! Первый раз вижу музыкальных волков, – я пробубнила себе под нос, стараясь не привлекать их внимание. Мягко скажем, что рядом с ними я чувствовала себя абсолютной безграмотностью. Интересно, а на луну они тоже воют музыкальными партиями? Но вслух добавила, подметив, что наша спешная прогулка стала враз медленнее. – Может, мы всё-таки будем двигаться туда, куда следует?
– А куда тебе идти следует? – обернулся Марк. – Понимаешь ли ты, что незнание пути следования ведет к незнанию жизненного пути?
– Не всё так плохо, – снова возразил ему Антон. – Незнание пути следования, разрешает сделать любой момент жизни нулевой точкой отсчета, выбрать много вариантов будущей судьбы и просчитать её лучшую вероятность через сеть ожидаемых закономерностей.
– О Боже… они еще и философы… – выдохнула я, перешагивая через огромный валун на тропе. – Если я не ошибаюсь, то сейчас мы идем к бабушке. Только и всего.
– Только и всего?! – Марк остановился и раскрыл от удивления пасть.
Розовый язык, как огромный кусок мяса, снова вывалился из неё и на него сел комар. Он смачно слизнул насекомое.
– Она ни разу не видела свою бабушку, – выдохнул он, – и даже не представляет важность всего момента!
– Тихо, – шикнул Антон. – Мы пришли, – и он махнул головой, указывая на свет, просачивающийся сквозь темноту леса. – Иди.
Я огляделась и заметила, что осталась одна. Мои спутники исчезли также быстро и бесшумно, как и появились. Я сделала несколько шагов и дотронулась до двери. Всего лишь дотронулась до неё, как старое полотно скрипнуло и легко открылось, являя мне просторную комнату и ту самую женщину с прошлой встречи.
Её гладко причёсанные волосы были аккуратно заколоты спицами. Лицо без морщин светилось добротой, а крестьянское платье складками свободно ниспадало на пол, делая её очень похожей на знахарку. Она всем своим обликом говорила, что поможет и поддержит в трудную минуту, и не даст в обиду.
– Бабушка, – прошептала я.
– Эвга, – улыбнулась она. – Меня зовут Эвга, дитя. Заходи.
– Ты настоящая?
– И да, и нет, – грустно улыбнулась она. – Иномирье, где ты находишься сейчас, настолько же нереально, насколько всё по-настоящему в нём.
– Не понимаю тебя, – я нахмурилась, пытаясь понять её слова.
Вдруг вспомнила родителей, Влада, ту жизнь, точно резкая вспышка фотоаппарата осветила мою память.
– Это всё происки злой магии, дочка… Очень сильная колдунья отправила твою душу сюда, а сама заняла твоё тело там, – Эвга была терпелива. – Теперь ты живёшь здесь, пока есть с телом связь.
– Кто я? А кто ты? А что будет потом, когда исчезнет связь? – сразу появились вопросы, в то время как бабушка протянула мне в глиняной чашке отвар.
– Выпей, дитя. Если успею – всё тебе расскажу.
– Что это?
– Эликсир, который поможет тебе помнить, Леля. Пей, – и бабушка вложила мне в руки чашку.
– Горько! – попробовала я напиток, пахнущий какими-то травами.
– Эликсиры не бывают сладкими, – улыбнулась Эвга, – но ты можешь менять вкус так, как пожелаешь.
– В смысле? – я оторвалась от чашки.
– В тебе течёт родовая кровь ведьм Блакенбурга, дитя.
– Чья кровь? – внутри всё замерло. – Блакен… кого? И не выговоришь сразу…
– Это было в лесах Пруссии, дорогая моя, возле города Блакенбурга, – бабушка смотрела на пол, вспоминая. – Наш Род всегда помогал людям, но после времён инквизиции наша ветвь сильно ослабла.
– Какие-то сказки… – тихо произнесла я, не зная, как верить во всё, что услышала.
Да, мне нравилось посещать эзотерические сайты и форумы, я читала про ведьм и колдовство, но одно дело, когда ты просто любишь прикасаться к магии из любопытства, а совсем другое – знать, что ты и есть часть этой магии.
– Если хочешь, – улыбнулась Эвга, – я покажу тебе, – и она подошла ко мне.
Тонкий, кисло-сладкий запах свежей выпечки неожиданно ударил мне в нос. Я принюхалась, но тут дверь в горницу вдруг открылась, и в комнату вбежали дети. Белокурый мальчик держал в руках куклу, связанную из какой-то соломы. Он смеялся, пока темноволосая девочка пыталась её забрать.
– Ну отдай! Верни! – упрашивала она.
– Вот ещё! Это моя игрушка, – дразнился он.
– Ну-ка, дети, – следом за ними в горницу вошла молодая красивая женщина.
Я восхитилась правильными чертами её лица и волосами, цвета горького шоколада, заплетёнными в косу и прибранными под платок. Она подошла ко мне совсем близко и наклонилась, открывая сундук. Молча, не обращая на меня внимание, вытащила оттуда платок, как входная дверь открылась со скрипом и с клубами морозного воздуха в жилище ввалился мужчина. Рослый, статный с голубыми глазами он был явно чем-то встревожен.
– Бабушка, кто это? – спросила я, и тут же почувствовала ладонь Эвги на своих губах.
– Венда, помоги! – взмолился он.
– Ганс? Что случилось? – она тут же подтолкнула детей и выгнала их в другую комнату.
– Петер… Попал в капкан! – он снова открыл дверь, и крикнул. – Быстро!
– Сколько крови. Давно? – в комнату внесли окровавленного мужчину.
– Полчаса назад.
Из ноги раненого Петера хлестала ярко-алая кровь, сам он был бледный и без сознания.
Эта женщина, Венда, быстро подошла ко мне, и посмотрев на меня, быстро наступила на скамью и захватила сноп сухой травы с голубыми и жёлтыми цветочками, висевший прямо над моей головой, а в следующий миг бросила его в огонь очага. Комната сразу наполнилась тягучим ароматным дымом.
– Все вон! – вдруг приказала она. – Оставьте меня с ним наедине!
Горьковатый запах горящей травы напоминает мне чем-то полынь.
Венда садится на скамью, на которой лежит Петер, и прикрывает его рану руками, слегка надавливая на неё. Она начинает что-то шептать, раскачиваясь из стороны в сторону. Проходит какое-то время и кровь начинает течь всё слабее и слабее, пока не останавливается совсем. Неужели умер? Волна грусти настигает меня, но щёки мужчины начинают розоветь, и он открывает глаза, вперившись взглядом в Венду. Она убирает руки и сползает со скамьи на пол. Только сейчас я понимаю, как она устала. Хочу кинуть к ней на помощь, но сижу, крепко удерживаемая бабушкиными руками.
– Тсссс… – слышу её голос. – Смотри.
Мужчина встаёт и начинает осматривать ногу. Нет ни раны, ни какого намека, что она вообще там была. Только подсыхающая кровь напоминает о разыгравшейся трагедии. Он улыбается, кивает головой, бросает на стол тяжёлый кошель и уходит из жилища в мороз.
Я хочу повернуть голову, но не успеваю это сделать, как открываются двери, и в дом влетают вооружённые вилами и топорами люди. Их лица перекошены от страха и злобы.
– Ведьма! На костёр! – кричат они. – Сжечь!
Венда бледнеет и начинает озираться по сторонам в поисках укрытия. Но поздно! Её хватают и тычками выводят из дома.
А потом… потом я оказалась на площади, спутанная верёвками и привязанная к деревянному столбу. Грубые верёвки до боли впились в мою кожу, не оставляя шансов сбежать.
Ветер… Сильный ветер развевал на мне, то, что когда-то называлось платьем, а мои длинные волосы, грязные, засохшие нещадно лезли в глаза.
Крики, шум – вокруг меня бесновалась толпа и мёрзла от холода. Посмотрела вниз… я стояла на брёвнах. И что-то мне это не понравилось. Не было бабушки, не было избушки, не было леса. Ничего. Только я и взгляд в упор от низкорослого мужика с большим мясистым носом.
– Наконец-то ты попалась, – говорит он, а его глаза вспыхивают на миг огненно-красным.
Он протягивает руку, и я вижу факел, который ему подают.
– Тебе же спасли жизнь! – кричу ему, а Петер улыбается и делает бросок.
Огненная палка летит, больно ударяясь об колено, и падает оземь, рассыпая тысячи искр. Тонкие ветви моментально схватываются пламенем, быстро распространяясь вокруг. Горький дым с запахом полыни забивается в нос, рот, глаза… Мне трудно дышать. Огонь ласкает смертельно-жаркими языками мои ноги… Он несёт освобождение… От проклятья… или заклятья…
Запах горящих дров и плоти. И я закричала, не желая умирать, и очнулась. Эвга убрала свои руки от моего лица, и только тогда я поняла, что вся мокрая от слёз.
– Венда – наша прародительница, Леля, – рассказала она. – Её дети выжили, но Дар перестал проявляться в каждом поколении. Так нарушилась традиция передачи магии от бабушки к внучке.
Эвга замолчала, а я сидела на скамье и плакала. Обвела затуманенным взглядом место, в котором находилась и вспомнила:
– Что за колдунья навредила мне?
– Не знаю, дитя. Ты живёшь только тогда, когда она спит. Сильная, она разбила твою душу на осколки… Поэтому ты забываешься, не знаешь кто ты, где… Ты слаба, уязвима и теряешь время, чтобы выбраться отсюда, – в голосе бабушки сквозила грусть.
– Но тебя-то я нашла…
– Это я нашла тебя, дитя, – она улыбнулась. – Но силы мои на исходе. Тебе предстоят испытания. Ты должна найти себя и только тогда сможешь обрести свою жизнь в том, реальном мире.
– Но что мне делать? – я совершенно не понимала о чём она.
Мало того, никого искать я не хотела. А вот тёплую кроватку, потрёпанную до дыр, перечитанную сто раз книжку и чашку тёплого чая с молоком или кофе… Я вздохнула.
– Ищи себя, – сказала бабушка. – Найди меня. Это всё, что я могу тебе сказать.
И снова всё вокруг закрутилось, утягивая меня в чёрную воронку.
Глава 6. Исполняя желания
Яркий свет падал на лицо, нагло насмехаясь.
– Какая гадость! – простонала Карго, просыпаясь ранним утром от надоедливого солнца. Встала с постели и слегка поёживаясь, подошла к незашторенному окну, вспоминая такой же яркий солнечный день.
Вот она, молодая девушка, бежит по летнему полю. Луговая трава хлещет её по голым ногам. За ней следом не успевает он. Её Джанко. Его чёрные волосы развеваются на ветру. Она сбавляет бег, позволяя догнать себя, и вскоре они падают на землю.
– Милая. Люблю тебя, – шепчет ей на ухо, отчего становится очень щекотно. Заливистый смех заставляет умолкнуть поющих цикад. Она вдыхает приятных запах цветов, наслаждаясь ароматом.
Его тёплые объятья, нежный и любящий взгляд тёмных глаз, смотрящих на неё, мягкие губы, настойчиво покрывающие её лицо поцелуями.
Карго вздохнула. Воспоминания все остались…
Они сидели в обнимку и целовались, когда в небольшую комнатушку каменной хибары, где она жила с родителями, ворвалась младшая сестра. Они только-только сговорились пожениться. Её лицо точно перекосило от ярости, когда она увидела их счастливые лица.
– Ты! Ты-ы-ы – закричала она, обращаясь к Джанко. Её мутный взор переместился на сестру. – Я ненавижу его! Он забирает тебя у меня! – своенравная выскочила из комнаты вся в слезах.
– Глупая, маленькая, – улыбнулась Карго, ласково глядя на жениха. – Она вырастет и всё поймёт…
– Ты моё счастье… – Джанко посильнее прижал её к себе, гладя по волосам. – Самая лучшая, мудрая…
Тогда она была по-настоящему счастлива… Даже ссора с сестрой не могла омрачить хорошее настроение.
В тот злополучный день она гуляла вдоль моря и видела, как по берегу бегут люди. Раздавались крики – женщины деревни плакали. Сердце бешено застучало, и Карго побежала, интуитивно чувствуя беду. Её перехватил отец Джанко и что-то начал быстро говорить, заглядывая в лицо, объясняя. Она смотрела в глаза, покрытые сетью морщинок, полные боли, и пыталась осознать услышанное. Когда же поняла сказанное, то сначала побежала туда, где нашли тело любимого, а потом в оцепенении сидела на берегу на скалистых камнях до самой ночи. В то утро Джанко сбросился со скалы. Сам.
Карго плохо помнила, как вернулась домой. Её встретила младшая сестра.
– Я сделала всё, что нужно! – улыбалась она. – Теперь ты навсегда останешься со мной!
– Что ты натворила, глупая девчонка?! – вскинулась Карго.
– Я всего лишь отправила его погулять на скалы! – карие глаза сверкнули коварством в ответ.
– Ты понимаешь, что он умер? Ты убила его и мою любовь!
И месяца не прошло после смерти жениха, как Карго собирала вещи в дорожную сумку. Где-то за дверью навзрыд ревела сестрёнка. Она умоляла остаться, а у Карго в глазах поселилась тьма. Она хотела вернуть Джанко и хотела убить сестру, еле сдерживая себя в порывах, чтобы не натворить страшных дел. Обида и злость поглощали душу, заменяя собой любовь.
– Всё будет хорошо, я это знаю! Мы будем вместе всегда! – выкрикивая громче, размазывая слёзы по щекам так, что оставались разводы, в истерике билась сестра.
– Глупая-глупая дура! Я никогда тебя не прощу! Не хочу и не могу больше видеть тебя!
– Тогда ты тоже умрёшь!
– Не дождёшься! Скорее я спляшу на твоей могиле! – выкрикнула в закрытую дверь Карго. Она уезжала к бабушке в Брашов. Старая жизнь закончилась.
Карго вытерла одинокую слезу, что предательски стекла по щеке. Выдохнула. Новый день, новые возможности. Она всё равно станет счастливой и не позволит воспоминаниям мучить её и здесь. А пока нужно посетить небольшую церквушку на окраине города. Для ритуала нужны свечи. Много свечей.
Маленький красный трамвайчик показывал достопримечательности старого города всем желающим. Этот незатейливый вид транспорта быстро доставил Карго к месту назначения. По дороге она задумчиво рассматривала мощёные потёртым булыжником мостовые, низкие здания довоенной постройки, ухоженные газоны с клумбами, усыпанными декоративными цветами.
– Конечная! – раздался голос кондуктора, вытягивая её из размышлений.
– Что?
– Конечная! Вам пора бы заплатить за проезд, – она смотрела на нахмуренного мужчину.
Карго оглянулась по сторонам. Все люди уже покинули трамвай. Прищурилась. Платить было нечем. Она встала и улыбнулась, не сводя с мужчины пристального взгляда.
– Конечно-конечно…. Заплатить за проезд… Заплатить, – она всматривалась в глаза мужчины. – А почему бы вам не заплатить за проезд, – вдруг произнесла Карго.
– Мне?
– Да, вам, – уверенно произнесла ведьма.
– Конечно, – вдруг ответил кондуктор. Его глаза на миг подёрнулись лёгкой поволокой. – Я должен заплатить за проезд, – и достал несколько монет. Протянул их Карго.
– Но проезд нынче стоит много денег, – продолжила Карго. Её зрачки дрогнули, утягивая в темноту мужчину.
– Сколько мне заплатить? – с придыханием спросил кондуктор.
– Все бумажные деньги, – мягким шёпотом приказала Карго и с удовольствием увидела, как руки мужчины залезли в поясную сумку и вытащили всю наличность.
– Возьмите, – прошептал он и протянул деньги. – Спасибо, – вежливо поблагодарил её.
– А теперь уезжайте, – улыбнулась Карго и быстро покинула трамвайчик. В её кармане мягко хрустели купюры. Ничего… Скоро она перестанет побираться по мелочам. Совсем скоро.
Ночной дождь оставил после себя кучевые облака на небе и мокрую землю, усыпанную опавшими листьями. Через несколько уличных поворотов показались блестящие кресты церковных куполов, что отливали золотом в пробивающихся сквозь тучи солнечных лучах. Дверь храма была открытой. Карго медленно поднялась по ступенькам, ведущим к церковной лавке.
Больше книг на сайте – Knigolub.net
– Мне пачку восковых свечей без сдачи, – подала она купюру продавщице.
– Но это крупная сумма. Зачем вам столько свечей?
– Молиться буду, матушка, – глаза ведьмы наполнились слезами. – Такое горе… Умерла моя мать. Вчера её похоронили, дома так сыро и темно. Вот зажигаю свечи по нескольку штук на ночь. И молюсь, матушка. Акафисты читаю.
– Ой, девонька, что же сразу не сказала, – запричитала женщина и быстро отсчитала внушительную пачку. – Может тебе набрать ещё святой водицы? Окропишь комнатку пока читаешь?
– Спасибо, у меня есть, – Карго взяла свечи, вышла из лавки и произнесла в сердцах: – Чтоб тебе пусто было! – быстро удаляясь от храма.
Уже на такси вернулась домой, с мыслями о предстоящем ритуале. Прошла на кухню, где сидела её дочь, улыбнулась.
– Мели! Подай-ка мне обмывки с моего старого тела!
– Да, мам, – произнесла Мели, вставая с места. Быстро подошла к шкафчику, запираемому на ключ и достала склянку. – Вот.
– Прекрати называть меня «мама», – разозлилась Карго. – Я моложе тебя в два раза! Выйди вон из квартиры и не путайся у меня под ногами, – приказала ей.
– Мама! Ты все равно моя МАМА! Скажи мне, – голос Мели задрожал, – ты вообще меня любишь?
– Что за идиотские вопросы! – раздражение увеличивалось из-за нетерпенья. – Ты мне мешаешь! Конечно, люблю!
Мели вышла за дверь, тихо прикрыв за собой створки. Её дочь… Нескладная, несуразная и даже где-то глуповатая девочка превратилась в простую недалёкую женщину. Ласковая, заботливая и преданная, пока не мешалась, была надёжным помощником. Эта случайная, никому не нужная беременность в послевоенные годы. Впрочем, тогда надо было выживать. Сил и энергии не хватало. Пришлось пожертвовать телом, чтобы обрести большее. Карго не испытывала особо тёплых чувств к Мели. Слишком та была не похожа на неё.
Колдунья подошла к столу. Она открыла ящик и вытащила пачку новых свечей, перевязанную бечевкой. Отсчитала двадцать штук и начала расставлять их в подсвечники. Затем подожгла одну. Глухой шёпот звучал зловеще, пока ведьма ходила от свечи к свече, поднося пламя к фитилям. Горящий огонь создавал в комнате полумрак. Карго достала из того же ящика шёлковую, расшитую символами тёмно-синюю скатерть и расстелила её на столе перед зеркалом. Взяла старую бронзовую чашу и налила мёртвой воды. Зажгла чёрную свечу и начала раскачиваться. Сначала слова звучали неразборчиво, но чем больше она читала, тем сильнее раскачивалась. Проявился хорошо различимый выговор. Пальцы перебирали чётки:
Как волос мужчины в огне сгорит,
Так любовь его сразу ко мне прикипит!
Как в воде мёртвой волос утонет,
Так по ведьме его хозяин застонет.
Потом открыла шкатулку и достала из неё волосок. Поднесла его к пламени свечи и опалила кончик, и тут же упала на пол, словно подкошенная неведомой силой. Перевернулась, чувствуя, что не может встать.
– Кто-о-о ты-ы? – застонала, сразу чувствуя гостя на себе.
Дохнуло холодом, и температура в комнате понизилась настолько, что инеем покрылись стёкла.
– Демон, – выдохнула Карго, узнавая пришедшего.
– Ведьма…. Где моя плата? – сказанный не шёпотом, не шорохом, а чем-то внутренним, сакральным, разобрала вопрос.
– В иномирье ищи… – нашёлся сразу ответ.
– Почему она там? – его голос пробирал холодом до костей. – А не у меня?
– Не знаю, демон… Я сделала всё по ритуалу…
– Если я её не найду, то приду за тобой…
– По следу иди, – выдохнула Карго, чувствуя, как незваный ушёл, принося облегчение.
Поднялась на четвереньки. То, что она узнала, ей не понравилось. Демон должен был сразу душу забрать, но выходит не нашёл. Что-то пошло не так. Вообще, что-то сразу пошло не так. Сначала «тёмная лошадка» Влад – так несвоевременно и внезапно, теперь этот демон. Быстрым движением подтянула волосок, понюхала. Хоть бы колдовство на приворот сработало. Ещё раз открывать портал, значит рисковать. Время здесь и время там очень по-разному протекают.
*** Леля ***
Новое пробуждение… На траве… Приподнялась, осматриваясь. Увидела дом, в котором встретилась с бабушкой, вспомнила наш разговор. Я находилась в небольшой, старой деревне. Медленно поднялась и пошла на свет, горящий в окне одной из хижин. Ну. Что мне делать дальше? Одна-одинёшенька в глухом лесу. Даже оборотней и тех нет.
Подошла ближе и заглянула. То, что увидела там, не лезло ни в какие ворота. Разве что в пьяном кошмаре могло присниться. В комнате около люльки с младенцем, я увидела женщину, одетую в оборванные, прозрачные лохмотья. Она стояла над кроваткой, пока родители малыша спали. Склонилась, явно намереваясь вытащить ребёнка. Её длинные чёрные, как пакли, волосы безобразно торчали во все стороны. Стало очень страшно, потому что ночная гостья была чем-то похожа на призрака. Я отступила на шаг и вдруг подвернула ногу. Взмах рукой, чтобы сохранить равновесие, и стук в окно. Чёрт! Чёрт! Это стукнула я!
– Чего тебе надо? – вдруг кто-то закашлялся.
Я повернулась и чуть не заорала. Эта страшила неведомым образом оказалась рядом. Её глаза, с чёрными пятнами под веками выглядели, мягко говоря, неаккуратно. Точно тётка забыла тушь вечером снять, а наутро долго и упорно тёрла глаза, чтобы разодрать склеенные ресницы.
– Ннничего, – ответила ей, заикаясь.
– Тогда ччего мешаешь? – прошипела она.
– Кто ты? – страх уступил место любопытству.
– Крикса, – улыбнулась она, показывая мне гнилые зубы. – Детей кормлю по ночам, играю с ними. То кусаю, то щипаю. Они сразу становятся такими забавными. Плачут, болеют, жить родителям не дают.
– Фу, гадость, – сморщилась я, усиленно вспоминая магию древних славян. Были ли где-то упоминания об этом… этой… И, конечно, ничего не вспомнила.
– Сама такой станешь, как помрёшь, – вдруг захохотала она. – Я тоже когда-то была ведьмой.
– А я не ведьма, – буркнула ей в ответ и перекрестилась.
– А это пока осколки не собрала, – неожиданно захныкала нежить. – Несколько видела, на болоте. Пойдёшь со мной?
– Какие осколки?
– Чтоб вернуться назад, – всхлипнула Крикса. – Пойдёшь со мной?
Вот не вызывало доверия у меня это оборванное существо с гнилыми зубами. Да ещё из тех, что пакости делает. Но она уже заинтересовала меня тем, что с поразительной точностью узнала о моей задаче. Ох, уж этот бабушкин отвар.
– Пойду, – вздохнула.
– Тогда следуй за мной, дорогу покажу, – хихикнула нежить и через мгновение, превратившись в подобие белой птицы, взмыла вверх.
Я долго шла за мелькающим белым пятном, а лес становился всё более мрачным. Поваленные деревья, сломанные кусты, запах тины подсказывали, что где-то поблизости находится водоём. Невдалеке послышались кваканье лягушек и заунывный плач.
– Кто это? – шепнула сама себе и чуть не подпрыгнула, услышав голос Марка.
– Крикса всегда плачет, когда чует людей.
Заикой останусь, если они будут так появляться! В этот раз два красавца-брата явились в человеческом образе и даже прилично одетые. Рубашки старинного покроя, холщовые брюки – ни дать ни взять, из ларца выскочили.
– Куда идём? – спросил Антон.
– На болото, надо полагать, – зевнул Марк. – Осколки души искать.
