Текст книги "Имидж старой девы"

Автор книги: Елена Арсеньева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Лариса Каретникова, 30 августа 200… года,
Нижний Новгород

– А на фиг мне это? – спросила Лариска, елозя по нагревшемуся сиденью и выставляя коленки, чтобы сбросить с себя мужчину. – Что мне, тут мужиков мало? Смену отработаешь, потом выйдешь вечером на улицу – и вот они, пачками прут, дверь готовы членами выбить, только успевай предупреждать: «Эй, больше очередь не занимайте! Приходите завтра! А то насквозь продырявите!»

И она захохотала, довольная своей остротой.

Мужчина наконец понял, чего она добивается, неуклюже приподнялся, стараясь не удариться задом о рулевое колесо, потом грубовато лапнул Лариску в знак благодарности и, кое-как усевшись, начал стаскивать презерватив.

Лариска хотела было разнеженно потянуться, да не тут-то было – чай, не на постели! Выгибаясь, натянула трусики, колготки. Черт с ними, с неудобствами: ей не привыкать в машине трахен-бахен устраивать. Работа такая – экстремальная. Но сегодня Лариске повезло. Редко когда попадется такой клиент: не только деньги с него получишь, но и удовольствие. Обычная клиентура живет по принципу: сунул, вынул и пошел, – а этот постарался изо всех сил, постарался, чтобы кончила Лариска, и только потом дал себе волю. Ну что ж, не все ж ей слушать, как стонут удовлетворенные мужики, можно и самой иногда кайф словить. Жаль только, что такой классный стебарь оказался сущим идиотом, когда речь зашла о бизнесе. Это ж надо, чего удумал! Предложил Лариске поехать в Эмираты! И, понятное дело, не в турпоездку, а зарабатывать. Как – тоже не больно надо напрягаться, чтобы угадать. Раздвигать ноги перед тамошними неграми! В смысле, арабами, но это Лариске без разницы, она вообще черномазых без энтузиазма обслуживает, если только уж совсем дикие бабки предлагают. У них ведь, у мусульман, причиндалы изувеченные по их варварскому обычаю, половины кайфа женщину лишают из-за этого. Нет, конечно, правил без исключений, вот этот ее нынешний клиент (назвался Русланом, а как его звать на самом деле, Лариске без разницы, вполне может быть, что и не соврал) – тоже обрезанный, тоже мусульманин. Но ему в Лариске особый интерес, вот он и старался ради нее. А там, в Эмиратах, будет ли кто ради нее стараться? Черта с два! Не-ет, на хрен они нужны, те бедуины – жители пустыни?!

– Мужиков у тебя тут – не счесть, это правда, а сколько денег? Сильно разбогатела, подруга? – не без пренебрежения спросил Руслан.

Лариска с силой втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Это он ударил по больному месту, причем больно ударил! Разбогатеть никак не удавалось. Отнюдь не от недостатка работы! Но тетя Варя и этот ее зять Шурик такие скупердяи скупердючие! Столько у них оправданий, почему процент маленький: и за квартиры надо платить, и парням-охранникам, и ментам – за «крышу», и за вино да конфетки-закусочки клиентам, и в прачечную – ведь каждый день постельного белья сколько меняется, с ума сойти, – ну и налоги, дескать…

Про налоги это тетя Варя наверняка погорячилась – какие налоги могут быть? За какую такую трудовую деятельность? Как их фирма называется? ИЧП «Ноги шире»? ООО «Любить по-русски»? Или «Минет лимитед»? Про налоги – сущее вранье, факт. Но насчет всего остального – похоже на правду, поэтому ни Лариска, ни другие девчонки с работодателями не спорили. Просто левачили, как могли. «Салон» закрывался в полночь – если, конечно, не было заказа до утра, – ну, девки и разбредались по району. Все таксисты, все «чайники» с автозаводских магистралей знали, что после двенадцати можно оттянуться «автостопом» по умеренной цене. Заезжали мужики и из других районов, привлеченные этой самой ценой. Если официально, на квартире, минет полсотни, а обычный секс – по стольнику, то, когда девочки работают не на фирму, а на себя, когда в машине обслуживают, скидка до двадцати пяти процентов может дойти. Потому что это живые деньги.

Живые-то они живые… Но как приходят, так и уходят из рук. В точности как живые! К тому же Лариска была девчонка жалостливая и если видела, что у мужика не густо с бабками, а потрахаться необходимо, ну, приперло до края, такое бывает! – она снижала ставки порой наполовину. Иногда и за так работала, если ей по нраву приходился клиент. Особенно она любила красивых. Попадаются ведь и среди хачиков настоящие красавцы. Вот как этот, сегодняшний. Ласковый такой…

Но он, справедливости ради сказать, не просил о скидке. Оплатил все вперед по полной стоимости, на чаевые не поскупился. Побольше бы таких щедрых красавчиков! Но если одно хорошо, то другое плохо, это уж точно. И палку бросает как надо, и карман денежкой набит, однако в голове у мужика ветер гуляет. Что он молотит, что только молотит… Расстройство одно!

– Глупости все это, – сердито сказала Лариска. – Больно мы там нужны, небось своих баб несчетно, мужиков в обрез, недаром там на одного женатика целый бабский гарем приходится. На хрен им наши бляди, ну ты сам посуди?

– Дурешка, – ответил Руслан ласково, словно говорил с маленькой неразумной девочкой. – Неужели я бы стал тебе такое дело предлагать, не зная обстановки? Не с печки же я упал! Это мой бизнес – отправлять наших девочек работать за рубеж. Помогаю им стать на ноги!

– Это в смысле раком? – фамильярно ткнула его в бок Лариска и залилась смехом.

Руслан не обиделся – тоже охотно посмеялся, с некоторым усилием застегивая свои узкие, в обтяг, черные джинсы.

– Да, арабы любят неформальный секс, это ты правильно сказала. Но мужики там щедрые и богатые. Эмираты – страна дешевого золота, их женщины на улицу не выйдут, если на них как минимум пудик голды не бренчит, но они не только женам цацки покупают – на девочек тоже не скупятся. Эх, знала бы ты, претти герл, скольких я таких, как ты, вывел на счастливую дорогу, открыл им путь к роскоши! Теперь они и дома имеют, и авто, одеты как супермодели, золотишком увешаны с головы до пяток. Кто хотел, в Россию вернулись, кто хотел, продолжают делать деньги в Эмиратах, а одна из моих знакомых девочек вообще открыла в Шардже, как раз в курортной зоне, публичный дом. Маленький пока, но она расширяет дело, от инвесторов отбою нет, я сам туда кое-что вложить думаю (гарантированный доход!), и ей девчонки – такие симпампулечки вроде тебя! – позарез нужны.

Комплиментов от него Лариска сегодня наслушалась – через край. И ротик у нее ласковый и работящий, и грудь красивая, и попка аппетитная, и сама-то она симпампулечка… Женщины, известно, любят ушами, и совсем скоро Ларискино сердечко уже билось с перебоями. Однако, кроме сердца и этого самого ротика (а также еще одного заветного местечка), у нее была и голова. А в голове – мозги. Поэтому, как ни сладко пел этот черноглазый соловей, она порою стряхивала лапшу с ушей и принималась возражать:

– А я слышала, будто там у девчонок забирают документы, ни фига им не платят, только пожрать дают, и то, чтоб только с голоду не подохли, зато их имеют все, кому не лень, хоть мужики, хоть ихние верблюды, а потом, когда наша девка копыта откинет от неумеренного употребления, ее даже в землю не зарывают, а просто выбрасывают посреди пустыни. И концы в воду!

– Тогда уж в песок! – серьезно сказал Руслан.

– Чего?

– Ну какая может быть в пустыне вода, ты сама посуди? Там вода по каплям, зато песка – хоть на экспорт увози. Поэтому я бы сказал – концы в песок.

И тут серьезность ему изменила – начал хохотать как ненормальный, аж на руль головой упал:

– Ну, наговорили тебе чепухи! Небось в каких-нибудь «Женских делах» или в «Частной жизни» такие страсти-ужасти вычитала? Все еще веришь тому, что у нас в газетках пишут? Ну верь, верь. А лучше не верить, а проверить. Советую – сама туда съезди да проверь. Тебя ведь никто прямо с трапа самолета не начнет в песок закапывать, верно? И в койку сразу не потащат. Сначала поживешь в отельчике – две звезды, правда, но все чисто, уютно, хоть номер на троих, но все удобства тут же, при вас, а не во дворе и не в конце коридора. Осмотритесь, пристреляетесь. Увидите своих будущих клиентов. И если захотите – повторяю: если захотите! – подпишете договор. Там цивилизованная страна, мужики все на белых джипах ездят, Аллаха почитают, греха боятся. Понимаешь? Не чета вашим русским козлам. В договоре будет все четко – сколько, когда, за какие бабки. Я тебе дело предлагаю, понимаешь? Ну чем, чем ты рискуешь, скажи?

– Как – чем? – вытаращилась на него Лариска. – А деньги? Это же сколько деньжищ надо, чтоб туда съездить, пожить там – хоть бы и в двухзвездочной гостинице! – пить-есть, да еще на обратный путь оставить! Мне эти деньги надо год зарабатывать. И вот я тут трахалась до дыр, сколотила монету, а потом туда приехала, все растратила – и назад через несколько дней? И опять с голой задницей осталась? Ничего себе сказал – ничем не рискуешь! Умора! Одна с тобой умора!

– Ну, ты даешь… – протянул Руслан растерянно. – За что ты меня обижаешь, а, красивая? С кем ты только общалась, что у тебя о мужчинах такое плохое мнение? Хотя среди ваших русских всякие встречаются. Так и норовят девушку обидеть, это я знаю. Но я-то не русский. И разве я с тебя каких-нибудь денег просил? Ну скажи – просил?

– Нет, – вынуждена была согласиться Лариска. – Не просил.

– Вот именно! А почему? Потому что у меня серьезный бизнес и я сам – человек серьезный и порядочный. Учти это. Если я девушку нанимаю с испытательным сроком, то, значит, все расходы беру на себя. Ведь может так получиться, что не тебе там не понравится. Может быть, это ты там не будешь пользоваться успехом. Ну, тут уж придется вернуться, ничего не попишешь. Но это будут уже издержки моего бизнеса. Мои проблемы! Ты вообще ничего не теряешь, еще раз говорю. И только если ты там находишь, так сказать, себя, если подписываешь договор, оформляешь официально все отношения, тогда постепенно возвращаешь мне кое-какие деньги. Но не все! Только стоимость билета туда-назад, а это какие-то двести баксов или около того.

– Какие-то двести баксов! – в священном ужасе повторила Лариска. – Какие-то!..

– Слушай, Лара! – сказал Руслан почти сердито. – Тебя твоя российская действительность почище безденежных мужиков затрахала. Ты все на здешние мерки переводишь. А там совсем другая жизнь. И цены другие. Если ты за один раз при самом неудачном раскладе будешь получать полсотни – баксов, а не рублей! – то что за проблема рассчитаться со мной за несколько месяцев? Да никакой. Поняла?

– Так, это я поняла, – кивнула Лариска, которая чем дальше, тем больше убеждала себя, что вся эта фигня вполне может обернуться выгодой. – А почему ты говорил: мол, поживете, осмотритесь… Ты не одну меня, что ли, туда сватаешь?

– Ты извини, Лара, но ведь я и о своих интересах думать должен, – ответил Руслан весьма любезно. – На русских девушек там чрезвычайно большой спрос, поэтому мне интересно сразу несколько красоток отправить. Тогда и билеты дешевле обойдутся, и проживание, и питание. Я же тоже не могу без штанов остаться – кто тогда ваши расходы будет оплачивать?

– Ничего, не боись! – снова ткнула его в бок Лариска. – Не пропадешь! Если ты без штанов выйдешь на трассу – к тебе очередь одиноких баб на иномарках выстроится, точно говорю, за одну ночь разбогатеешь – с твоими-то причиндалами!

– Спасибо, слушай… – протянул он растерянно. – Спасибо за совет. Только вряд ли у меня получится. У меня на кого попало не встанет, только на таких вот красоток, как ты.

Ох, горазд он на сладкие слова! Лариска разулыбалась до ушей, а он вдруг говорит:

– А скажи, Лара, нет ли у тебя подружек, таких же тоненьких и беленьких? Может, убедишь их составить тебе компанию, а? Мне надо бы нескольких девчонок отправить.

Лариска сначала поджала ревниво губы, а потом добродушно подумала: да пускай едут девки! Танюша Волкова девка хоть куда, Алла Свербеева тоже классная давалка и на мордашку удалась, ну, кто еще… Да можно запросто найти человек пять. Это-то не трудно! Проблема в другом!

– Знаешь что, друг хороший? – произнесла она с тяжелым вздохом. – Раскатали мы с тобой губешки, а зря. Есть одна загвоздочка.

– Какая? Неужели не найдем подходящих девочек? – недоверчиво посмотрел Руслан.

– Девочек-то найдем, с этим проблем не будет, – протянула Лариска. – Но вот с документами… с документами их нахлебаемся – мало не покажется!

– А что такое?

– Ну ведь мы все на учете в милиции, неужели не понимаешь? – с досадой, словно дитятке малому, пояснила Лариска. – Нас менты как облупленных знают. Все они – наша клиентура! Какой может быть разговор о загранпаспортах, о выезде за рубеж? Да нас близко к ОВИРу не подпустят! На пушечный выстрел!

– Лара, ты меня что, за лоха держишь? – спросил Руслан тихо и серьезно. – Неужели я не понимаю таких тонкостей? Неужели я первый раз замужем?! Да я с вашим контингентом такие университеты прошел – куда вашему Горькому! Ежу понятно, что речи не может быть о нормальном выезде. Документы я беру на себя, не беспокойся. От тебя и твоих девочек нужны будут только фотки четыре на шесть, на матовой бумаге, такие, как делают для загранпаспортов. И все, и все, ты поняла? Остальное – документы, визы, деньги – мои проблемы! В сотый раз тебе говорю – мои!

Кирилл Туманов, 28 сентября
200… года, Нижний Новгород

Они столкнулись лицом к лицу, и первым чувством Кирилла было удивление. Причем он удивился не только потому, что встретить знакомых здесь не ожидал, тем более кого-кого, эту девушку. Хотя, с другой стороны, что особенного? Если он летит в Париж, почему бы не лететь еще кому-то? Так что дело не в месте встречи. Он удивился тому испугу, который промелькнул на ее лице.

Вот уж чего-чего, а этого Кирилл не ожидал увидеть на лице женщины! Радость, восторг, восхищение, даже счастье, обожание, изумление, ревность, в конце концов, обиду, печаль, тоску неутоленную – все, что угодно, на выбор. Но испуг? И откровенное недовольство?! Она не рада его видеть? Быть того не может! Таких женщин, которые не рады видеть Кирилла Туманова, просто не существует в природе. Да ему, наверное, мерещится!

Так или иначе, овладела она собой довольно быстро. И теперь широко распахнула свои и без того большие серо-голубые глаза. Будто в изумлении.

– Господин учитель? – протянула она. – Какими судьбами? Тоже летите? Или провожаете кого-то? Хотя да что же это я…

Она огляделась и улыбнулась. Здесь не могло быть провожающих. Все они находились за пластиковыми перегородками, рассекающими аэропорт на две части. Там – остающиеся. Здесь – улетающие в Париж, Шарджу, Стамбул, Рим, Франкфурт, Лондон, Женеву и другие столь же заманчивые местечки. До полета еще далеко, но пассажиры чувствовали себя уже словно отрезанными от привычной жизни. Лица остающихся были для них будто смазаны разлукой. Усиливалось это впечатление из-за непрозрачных перегородок, сквозь них можно различить лишь смутные силуэты тех, кто еще бродил по аэропорту. Но таких оставалось все меньше. Какой смысл маяться в зале ожидания, чтобы помахать вслед самолету? Во-первых, тот, кого вы провожаете, не помашет в ответ и даже не увидит вашего порыва, а во-вторых, неизвестно, когда придется махать. Рейсы в Шарджу и Париж задерживаются по… техническим причинам, как объявили по радио.

Вот так цирк, а? Зачем производить регистрацию билетов, таможенный досмотр? Все застопорилось на последнем этапе – на паспортном контроле. Человек двадцать прошли его, а потом что-то случилось, будочки контролеров опустели, там погас свет, пассажиры сначала сохраняли аккуратненькую очередь, затем, устав ждать у моря погоды, уныло растеклись по накопителю. В очереди стояли только самые терпеливые. Или ленивые. Кто оказался проворнее, устроился на скамейках и развернул газетки. Кто горел желанием поскорее избавиться от баксов и евро и готов был сделать это даже на родимой земле, тот отправился в лавчонки дьюти-фри. Особенно усердствовали в этом улетающие в Шарджу: ну как же, в Эмиратах ведь мусульманский сухой закон, там не очень-то разживешься хмельным. Надо запастись по полной программе! Кто берег деньги и при этом не успел занять место на скамьях, бестолково слонялся от стены к стене, оценивающим или равнодушным взглядом скользя по лицам встречных-поперечных или по их одежде.

Кирилл занимался именно последним. Тут у него был свой спортивный интерес. Он до сих пор не мог толком понять, нормально ли оделся для поездки в такое потрясающее место, как город Париж.

Во-первых, как-то стыдно появиться в столице моды одетым так, как ты бегал каждый день в институт, на работу или на тренировки. Хотя – если едешь в столицу моды, какой смысл выбрасывать бешеные деньги на всякое барахло, которым завалены нижегородские так называемые бутики? Уж в Париже-то наверняка прибарахлишься как надо! Даже на те небольшие деньги, которые удалось скопить Кириллу. Известно, что встречают по одежке, и его возможные работодатели, конечно, не являются исключением. Поэтому им важен не его прикид, а его талант! И потом…

Вот в таких мучительных раздумьях Кирилл и пребывал, попеременно уверяя себя в том, что одет если не хорошо, то вполне прилично, или ощущая себя кем-то вроде охранника забубенного комка из Сормова или с Автозавода, какого-то качка – с этими их обвисшими велюровыми штанами и дешевыми кожаными куртками. Нет, куртка на нем была дорогая и штаны сидели как влитые, а все-таки… Амплитуда его колебаний зависела от того, на кого он в данную минуту смотрел: на человека, который одевался в «Хьюго Босс» или «Макс-Мара», – или на особу, обряженную в шмотки с Мещерского рынка. Влияние на его самочувствие оказывали не только мужские, но и женские наряды. Он в очередной раз испытал комплекс неполноценности, разглядывая стройную девушку в обманчиво простых, искусно вылинявших джинсиках с каким-то незнакомым Кириллу лейблом, в моднющей курточке швами наружу, в шарфике ручной работы на шее, как вдруг эта особа обернулась – и на тебе! Ее глаза испуганно заметались при виде Кирилла!

– Господин учитель? Какими судьбами? Тоже летите? Или провожаете кого-то? Хотя… да что же это я… Сидим кукуем, да?

– А вы в Париж? – спросил в ответ Кирилл. – Или еще куда-то? В Шарджу?

– Нет, я в Париж. А вы?

– И я!

– Ну и ну, вот так совпадение! – воскликнула она и повторила протяжно, будто задумчиво: – Вот так совпаде-ение… У вас тур? А как же студия? Как же работа?

– Да я как раз по работе и еду, – пояснил Кирилл. – Представляете, еще весной судил на конкурсе юниоров в ДК железнодорожников – может быть, помните, там проходил международный чемпионат? Танцевали две пары, которые я тренировал, они, правда, взяли не призовые места, а тринадцатое и четырнадцатое, но я большего и не ждал. Ребятки всего год отзанимались, это был их первый конкурс, тут главное – участвовать, результаты для них даже хорошие получились. А потом мы с французскими тренерами познакомились, они уже почтенные люди, лет под семьдесят, – семейная пара, у них своя студия. Разговорились. Очень интересный разговор получился. Они сказали, что во Франции бальные танцы не популярны, студий вроде бы много, но только в Париже, а в провинции практически нет, никто серьезно танцами не занимается, тысячи две человек по стране, а в Англии, например, которая меньше Франции, триста тысяч танцуют. Там это массовое увлечение, а во Франции – просто экзотика.

– Да ведь и у нас так же, – кивнула девушка.

– Конечно, – согласился Кирилл. – Но у нас же всегда все в последнюю очередь… Это уж так повелось… Да, так вот о Франции. Они сказали, что у них недостаток хороших, профессиональных тренеров, которые способны быть и хорошими учителями, и замечательными танцорами в одно и то же время. Посмотрели, как я танцую, побывали на моих уроках и…

Он чуточку замялся, однако она немедленно продолжила невысказанное:

– И сочли, что вы и учитель отличный, и танцор от бога, верно?

Кирилл скромно опустил глаза. Именно так отозвались о нем мадам и месье Сарайва. И он вполне разделял их мнение. А что? Разве это не так? Выдающимся явлением в мире танца Кирилл себя не считал, конечно, но вполне знал себе цену. А также и себестоимость. Да таких тренеров, как он, еще поискать. К тому же он красив. То есть сам он иногда просто с ужасом на себя в зеркало смотрел, особенно когда прыщики ни с того ни с сего высыпали на физиономии или простуда на губах вскакивала, но не просто же так млеют при виде его многочисленные девицы? Не просто же так пялятся на него влажными от нежности глазами? Пишут всякие записочки, обрывают телефон, осыпают маленькими милыми подарочками? Это те, кто поскромнее. А девицы с опытом вообще откровенно тащат в койку. Без всяких предисловий. И потом очень удивляются, когда он отказывается. И смеются презрительно: «А не боишься, что твой этот самый заржавеет без употребления?» Ну а Кирилл, между прочим, гораздо больше боится, что его «этот самый» от частого употребления сотрется.

Странные вообще-то существа женщины! Думают, что если у парня горячие черные глаза, отличная фигура и вообще, как теперь говорят, модельная внешность, то он однозначно стебарь-профессионал. А Кирилл в душе парень скромный. Если девчонкам нравится, чтобы он их лапал, – пожалуйста, будет лапать. Но он-то как раз предпочитает тех, кто этого лапанья сторонится…

Или ему так только кажется? Вот же обиделся на то видимое пренебрежение, с которым к нему только что отнеслась эта девушка?

Кстати, а как ее зовут? Марина? Ирина? Что-то в этом роде… Арина? Да, кажется, Арина. И насчет пренебрежения – Кирилл отлично помнил, как на занятиях она строила ему таки-ие глазки! Таким пылким взором его, выражаясь по-книжному, пожирала!.. Так вздрагивала, когда Кирилл, объясняя какое-то новое движение, небрежно обнимал ее, брал за талию, то прижимал к себе, то отстранял, приветливо, но незначаще улыбаясь и профессионально поигрывая глазами…

Все дело в его глазах, конечно. Они как-то сами по себе играют с каждой особой женского пола – даже независимо от желания Кирилла. Но ведь танец – это такая штука – интимная, можно сказать. Невозможно прижимать к себе женщину, двигаться с ней в едином ритме под красивую музыку – и не ощущать в это мгновение некоего поля, которое вас окружает и объединяет. Некоего сексуального притяжения… Кирилл не чувствовал этого лишь тогда, когда уставал совсем уж до предела. Но силушки у него было дай боже, к тому же он любил свою работу, а потому и сам ощущал эротическую силу танца – и вольно или невольно передавал свои эмоции партнерше. Движение, улыбка, взгляд из-под ресниц, пожатие руки… Этого требовал танец. И Кирилл подчинялся ему.

Вся беда в том, что женщины – существа легковерные. И эту никому конкретно не адресованную, почти абстрактную магическую мужскую силу, исходящую от Кирилла, они мгновенно проецировали на себя. Воображали, что не танец его так заводит, а они. Вернее, она – каждая конкретная девушка. Мало кто оставался после этого к нему равнодушным. Некоторые мгновенно «вспыхивали страстью» и тут же прижимались к Кириллу, елозили по нему, по всем его, так сказать, выступающим частям, и, казалось, оставались немало изумлены, что он не трахает их прямо на занятии, в крайнем случае – немедленно после оного. Другие просто молча млели, изливая свои чувства только во взглядах. Но уж это были взгляды!..

Вот и она из таких, эта самая Арина. Из тех, кто говорил глазами.

Странно, почему же она сегодня с таким ужасом таращилась на Кирилла?.. Или это ему только показалось? Наверняка почудилось! Сейчас в ее глазах только интерес к нему и его рассказу! Она буквально ловит каждое его слово!

Между прочим, такое внимание Кирилла всегда вдохновляло. И он даже не заметил, как начал рассказывать этой Арине о предложении Сарайва поработать у них в студии тренером – для начала месяц, два, три, как раз на три месяца у него была виза, а если получится, если обеим сторонам это придется по вкусу, то задержаться на годик. Им интересна русская школа бального танца, хочется внести в преподавание иные веяния, ну а Кирилл подзаработает, посмотрит Францию…

– А вы хорошо говорите по-французски? – спросила она с придыханием.

– Да так, не очень, – отвел глаза Кирилл. – У этих Сарайва был переводчик, мы через него общались. Но я немножко спикаю по инглишу. А в Париже подучусь!

На самом деле по-французски он знал десяток слов, которые знают все, преимущественно из песен: пардон, мерси боку, мадам, месье, мадемуазель, силь ву пле, же ву зем, се ля ви… Еще откуда-то прицепился авек плезир, что означает – «с удовольствием». С английским дело обстояло чуть лучше – благодаря танцевальной терминологии. Фор степ, файф степ, слип, свивл, пивот, хип-твист, виск, чиккен-вок… Эсперанто для посвященных. «Квик, квик, слоу» – оно и в Африке «квик, квик, слоу»!

Конечно, Кирилл согласился на предложение Сарайва без всяких сомнений. Только дурак не согласился бы! Язык – ерунда, дело наживное, главное – быть уверенным в своем профессионализме. А уж в этом-то Кирилл не сомневался. Это он французам нужен, а не они ему. Только посмотреть, как они танцуют! Плечи пляшут, спина вихляется… А в «Латине» стоечка должна быть железная, только тогда смотрится работа корпуса и бедер. Или вот в румбе у них всегда выходит вперед бедро в «Кукараче», а ведь сначала рука должна выстреливать, рука! Когда корпус чуточку опережает движение бедра, получается совсем другая картина танца. Да множество таких деталей, множество! Носок они толком не тянут, ступню не выворачивают… Короче, Кирилл видел, с чем придется работать. Поэтому он ехал не просто так – в Лувр каждый день ходить или с Эйфелевой башни на красоты Парижа смотреть. Он работать ехал! Особенно если учесть, что в Лувр его больше одного раза вряд ли затащишь…

Кирилл говорил, говорил, говорил… Наконец спохватился, что как-то невежливо это выглядит – он молотит языком без остановки, а она только смотрит да смотрит на него этими своими глазищами. Причем иногда взгляд ее как бы уплывает: чувствуется, смотрит-то она на Кирилла, но думает о чем-то другом… Чем она может быть так озабочена? Или кем-то?

Этого Кирилл стерпеть не мог. И прибегнул к лучшему способу снова привлечь к себе внимание. Знаете, какой это способ – всецело завладеть вниманием женщины? Заговорить о ней самой!

– А вы в Париж в командировку? Или просто так? По путевке?

– О, я к сестре еду. У меня в Париже сестра живет. Она замужем за французом, у них вот-вот ребенок родится, ну, она и попросила меня приехать, помочь ей первое время. У меня, кстати, виза тоже на три месяца. А поскольку мне все равно по работе пришлось бы в Париж мотаться, тут совместилось полезное с приятным.

«В Париж мотаться»! Как это прозвучало, с ума сойти! Устало, безразлично… Вроде даже с досадой. Так сестра Кирилла (она в областной налоговой полиции работает) говорит: «Опять придется по области мотаться!»

– А какая у вас работа? – спросил он, ощущая, что его взгляд становится все более жарким.

Это у него само собой так происходило, ей-богу, без всякого расчета! Ну что с глазами поделаешь?!

Похоже, это не осталось не замеченным Ариной. И не оставило ее равнодушной. Теперь ее глаза больше никуда от Кирилла не уплывали!

– Знаете, есть такая сеть магазинов – «Лучший размер»? Ну, одежда для полных? Сплошной XXL и выше? Я работаю в нижегородском филиале и занимаюсь закупками аксессуаров. Иногда и за границу приходится ездить, а в Париже как раз будет проходить серия дефиле по нашему профилю, ну, меня и попросили на них поприсутствовать, сделать кое-какие заказы, если понравится. Кроме того, наши боссы решили свой офис в Париже открыть, мне придется заодно и этим заняться. Если повезет, там поработаю.

Кирилл просто глаза вытаращил. Дефиле, аксессуары, заказы, офис, боссы… Какие слова! Ну и ну! Да ему и в голову никогда бы не пришло, что такая простенькая с виду девушка… Да и танцевала она довольно хило… Кто бы мог подумать!

А впрочем, не такая уж она и простенькая. Одета сдержанно и элегантно, как пишут в журналах. Глазищи ого какие, и волосы красивые, малость рыжеватые, словно бы чуточку ржавые, классно уложены: этакий ворох вьющихся, пропитанных гелем прядок. Ему очень нравилась такая прическа. Фигура тоже ничего. Можно чуть прибавить сзади и спереди, но ладно, сойдет. Правда, на взгляд Кирилла, Арина немного высоковата, да еще вон на какие каблуки забралась. Но ладно, это еще терпимо, а то он давал уроки бального танца в школе моделей, так там все девчонки смотрели на него откуда-то сверху, будто жирафы какие-нибудь. А ведь у него нормальные сто семьдесят три сантиметра. Кто это выдумал, что рост женщины должен быть выше мужского?!

А кстати, сколько ей лет? Может, она не только выше его, но и старше?

В принципе, это ему без разницы, он к ней свататься не собирается, но все же… Кирилл лучше себя чувствовал, если мог смотреть на женщину свысока во всех смыслах.

– В Париже ваша старшая сестра живет?

Арина усмехнулась, словно мигом просекла его невинную хитрость:

– Нет, младшая. Ей только двадцать два, но она у нас девушка проворная. Институт уже закончила, замуж выскочила, ребеночка вот-вот родит. По всем статьям нас с Катериной обошла.

Ага, смекнул Кирилл, значит, у Арины есть еще одна сестра. Которую она не больно-то любит! Когда говорила про младшую, ласково улыбалась, а упомянув эту Катерину, поджала губы этак сухо… И что Арина, что Катерина, получается, не замужем. И детей у них нет. Старые девы? О нет… Неизвестно, как там насчет этой самой Катерины, но Арина – факт не девушка. Причем очень горячая «не девушка». Это Кирилл давно просек, еще на занятиях. Это сразу чувствуется. Как говорит бабушка, остерегая своего любимчика Кирюшку от приставучих девчонок, «у них грех из глаз брызжет!». Вот из глаз этой Арины он и в самом деле брызжет. Не слабые глаза у нее, что и говорить…

Тут Кирилл вдруг осознал, что довольно-таки надолго погрузился взглядом в эти самые «не слабые» глаза. И почувствовал из-за этого некоторую неловкость. А ну как девушка решит, что он ее клеит? Да у него и в мыслях нет ничего такого!.. То есть в мыслях, может, и есть… Но сейчас ему совершенно незачем связывать себя даже самой легкой интрижкой. Он же работать едет! С другой стороны, Арина, конечно, хорошо знает Париж… И иметь там знакомую не повредит. Мало ли что, мало ли как могут сложиться обстоятельства.

Так. Знакомство надо продолжить, но взгляды придется дозировать более строго. А теперь – рывком из омута ее глаз! На поверхность обыденности!

– Черт! Да они собираются нас отправлять или нет?! – якобы с возмущением обернулся Кирилл на по-прежнему темные будочки паспортного контроля. – Что там вдруг случилось, в том Париже? Ураган? Тайфун? Цунами?