Текст книги "Лесная нимфа"

Автор книги: Елена Арсеньева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Валентина, – сказал Никита снова, – какое счастье, что я тебя нашел!

И она поняла, что напрягала память только ради этих слов. Она этих слов ждала, как подарка. Самого дорогого в ее жизни подарка!

Наши дни

Городской форум, этот рассадник информации, в последнее время частенько выручал Алену в минуты затруднений. Не дадут соврать те, кто бывает в Инете: среди форумских постов можно найти ответы практически на все вопросы. Нужно только правильно их ставить и не лениться просеивать то порою астрономическое количество всевозможной ерунды, которую выдают искалки разных систем в качестве ответов.

Вот и сейчас наша героиня, время у которой на поиски нужного ей человека было более чем ограничено, решила пойти по проторенной дорожке, которая, к слову, оказывается частенько самой короткой. Она включила компьютер и вышла на Литературный форум, на котором давненько уже не была. Что-то такое маячило на задворках ее напряженной, навострившейся памяти… Лито, молодые литераторы, вроде бы в каком-то ночном клубе на Рокоссовского они тусовались… Где Алена про это читала?! Стоп, да вот в этой еще прошлогодней теме: «НиНоЛито – новое явление на литературном небосводе». Автором темы был кто-то с ником Габсбург. Алена заглянула в приват, узнала настоящее имя Габсбурга (к ее изумлению, это оказалась особа женского пола), посмотрела на ее фото (почему-то пришло на ум сравнение с биатлонисткой советских времен) и написала ей от имени Бэкингема коротенькое послание, в котором спрашивала, где и когда состоится очередное собрание молодых литераторов. На ответ она не больно надеялась, однако Габсбург все же отозвалась спустя час и сообщила, что оные литераторы соберутся нынче вечером, в шесть, в приватном зальчике ночного клуба «Бумс-Раунд» на улице Маршала, 15.

Сердце Алены радостно стукнуло. Кажется, судьба к ней благоволит. Ведь пока это единственная ниточка к человеку, которого необходимо разыскать! Будем надеяться, это не тупиковый ход и не холостой выстрел.

Оставалось ждать вечера. Конечно, Аленина гордость была ужасно уязвлена оттого, что она вынуждена вот так, покорно, на полусогнутых, бежать добывать информацию для шантажиста, чтобы принести ее ему в клювике. И она изо всех сил пыталась как-то подергаться, порыпаться, чтобы не напоминать вовсе уж покорную «жертву вечернюю». Рыпаться особенных возможностей не было, вот разве что поискать какие-то пути к незнакомцу.

Незнакомец-то незнакомец, а все же кое-что Алена о нем знала! Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: именно этот человек завел тему «Страшная месть», именно он под ником Внеформата спорил с Аленой на форуме…

Эх, если бы она была хакером, она, очень может быть, вышла бы на номер телефона, с которого Внеформата связывался с форумом. Но она не хакер. У нее имелось в прошлом небольшое приватное (ну почти как зал «Бумс-Раунда»!) знакомство с одним настоящим хакером, осложненное целым рядом обстоятельств: похищением человека, сексуальным насилием и разными подобными мелочами, находившимися в вопиющем противоречии с той самой аббревиатурой, чтить которую призывал даже Великий Комбинатор[5]5
  Об этом можно прочитать в романе Елены Арсеньевой «Академия обольщения», издательство «Эксмо».


[Закрыть].

Строго говоря, в той замечательной истории были замешаны даже два хакера, однако ни с братом, ни с сестрой (а они были братом и сестрой) Алена не испытывала потребности встречаться. Слишком уж дорогую плату – непременно натурой! – хотели они за свои услуги, а наша героиня была чрезмерно разборчивой особой, к тому же, как говорится, воинствующей натуралкой, да и групповуху на дух не переносила. Так что обращение к Денису – так звали того мальчонку-хакера – отпадало.

К сожалению, не было у нее мало-мальских знакомств и среди форумских модераторов, которые могли бы проследить номер телефона и IP компьютера Внеформата. Ну или только номер телефона, если он, к примеру, выходил в Интернет с мобильника. Могли-то они могли, конечно, однако вряд ли сказали бы об этом писательнице Дмитриевой. Вот если бы был запрос из милиции, тогда конечно, тады ой. Кстати о запросе из милиции… Алена, в принципе, может обратиться с жалобой на телефонное хулиганство. Если поехать просто на АТС, номера хулигана не назовут, нужен конкретный милицейский запрос. Сначала через участкового, потом через районное отделение… жуткая тягомотина. Наверняка протянется она больше чем двое суток, а за это время жена Дракончега получит компромат на своего шестидневно небритого, обворожительного супруга…

Нет, допустить это нельзя. Значит, нужно предпринимать самые решительные меры в поисках хозяина зеленого «Рено». Значит, нужно идти на заседание НиНоЛито…

Алене страшно было даже подумать, что эта визитка, случайно попавшая ей в руки, не имеет никакого отношения к тому, кого она ищет. В самом деле, да мало ли членов НиНоЛито прошли в тот день около «Этажей», неведомо, кому из них и по какому поводу взбрело в голову нацарапать на визитке рожицу и издевательское «ха-ха!». Она гнала от себя эти упаднические мысли. Совершенно как Маргарита, «ощутив это предчувствие, она стала его подогревать и растить в своей душе, опасаясь, чтобы оно ее не покинуло». Может, она и не шептала, как Маргарита, торжественно: «Я верую! Я верую! Что-то произойдет!», но все же старалась не думать о неудаче. И даже не позволяла себе озаботиться мыслями на тему: «Что я стану делать, если никого не найду?»

Мысли же, неконструктивные и пессимистичные, чем ближе к вечеру, тем сильней активизировались, совершенно как комары в сырой летний вечер. Отчасти для того, чтобы их разогнать, Алена вышла в морозную тьму пораньше. Пешком до улицы Маршала было далековато, а доехать туда можно было только на седьмой маршрутке или девятом троллейбусе. Однако оба этих вида общественного транспорта ушли прямо из-под носа писательницы Дмитриевой, что было расценено ею как самая дурная примета. До начала мероприятия оставалось полчаса. И все эти полчаса Алена протопталась на остановке. Запросто можно было взять такси, однако, когда она дозрела, вернее, домерзла до этой мысли, кошелька в сумке не оказалось. Мысленным взором Алена увидела его лежащим на тумбочке в прихожей… Прогрессирующий склероз, ну что поделаешь! Пришлось тупо ждать троллейбуса, хорошо, что в кармане шубки оказалось достаточно мелочи. «Девятка» появилась наконец, но тащилась еле-еле, а когда свернула наконец на улицу Маршала, до Алены дошло, что она совершенно не представляет, на какой остановке сходить.

По идее, ночной клуб должен иметь довольно вызывающую вывеску. Она попыталась разглядеть сквозь замороженные окна хоть что-то вызывающее, однако видно не было вообще ничего. Хотела спросить у кондукторши, не знает ли она, где находится ночной клуб, но просто побоялась. Кондукторша была заморенной, очень плохо одетой, с громадными мешками под глазами теткой, с такой откровенной неприязнью оглядевшей Алену в ее смешной пушистой шубке и джинсах, заправленных в высокие сапоги, что нашей писательнице стало не по себе. Если кондукторшу спросить про ночной клуб, это может вызвать взрыв классового протеста, который бог знает в каких инвективных и неформальных выражениях выразится… Лучше не рисковать.

Алена сошла на первой же остановке и отважилась поискать дом номер 15, так сказать, вручную. В смысле, самостоятельно. Однако ни на одном-разъедином доме номеров не обнаружилось. То ли они были истреблены сознательно, то ли их просто забыли приколотить, вернее, привинтить.

Алена беспомощно огляделась и решилась спросить дорогу у прохожих. И бывает же такая напасть – ну никого поблизости. К группе бессвязно орущих подростков она не отважилась подойти. Береженого бог… и так далее. Жизнь такая, что поневоле боязно лишний раз провоцировать ее на внештатные ситуации!

Невдалеке маялся, переминаясь с ноги на ногу, невысокий мужик в жалконькой курточке и слишком большой для него шапке, носившей, сколь Алена знала, унизительное название «имитация». Вид у мужика был унылый, но особо выбирать не приходилось. Алена ринулась к нему:

– Скажите, пожалуйста, где тут дом номер 15?

Мужик задумчиво помолчал, разглядывая ее. Потом спросил:

– А там чего?

– Там… – Алена поперхнулась, обнаружив, что название клуба, в котором собирается НиНоЛито, вылетело из головы. Такое с ней постоянно случалось. – Там какой-то ночной клуб.

– Какой?

– Да забыла название, – усмехнулась она, чувствуя себя страшно глупо. С другой стороны, ну не пятнадцать же клубов окажется на этой совсем даже не длинной улице! Даже два – и то много. Так что вообще-то без разницы, как он называется.

Она попыталась донести эту мысль до мужика, и тот кивнул:

– Ага, ага… а тебе туда чего? На работу наниматься, что ли?

– О господи, – устало вздохнула Алена, которой иногда чувство юмора все же изменяло, вот так вот брало и изменяло! – Ну ваша-то, извините, какая печаль? Не помните, где клуб, так и скажите. Спасибо, извините!

– Да нет, – протянул мужик. – Я помню. Вон туда тебе, – он махнул за угол. – Второй дом.

Алена недоверчиво посмотрела в темный проулок. Но это уже не улица Маршала. С другой стороны, возможно, дом носит номер не 15, а 15а или б. Габсбург просто забыла написать эту буковку, когда сообщала адрес. Запросто!

1985 год

Наверное, это была ошибка: идти не домой к Анненским, а на работу к Диминой матери. Сначала пришлось долго ждать ее в приемном покое, потому что Наталья никому в больнице не сказала, с каким делом пришла к Анненской: зачем зря будоражить общественное мнение? Но ожидание затянулось, и Наталья, которая на послеобеденное время вызвала для допроса и очной ставки Косихина и Шибейко, начала нервничать и уже решила было раскрыть свое инкогнито, когда тоненький голос спросил:

– И кто меня ждет?

Наталья обернулась, почему-то ожидая увидеть женщину такую же худенькую, как Дима, больше похожую на усталую девочку, ну, с таким голоском-то, но Тамара Владимировна Анненская оказалась хоть и небольшого роста, однако очень полной, как говорится, поперек себя шире, рыхлой, бледной, с маленькими, в противоположность сыновним, прозрачными глазами.

– Отойдемте в сторонку, – предложила Наталья, уловив любопытные взгляды дежурных по приемному покою.

– А чего мне ходить? За день так нахожусь… – махнула рукой Анненская. – Ты на аборт? От Верки? Принесла?

Наталья запнулась.

– Давай быстро. На сегодня уже поздно, не попадешь, а на завтра я уж подлижусь к дежурной, только меньше десятки ей давать нельзя, поняла?

Мелькнувшая мысль, что она, кажется, невольно наткнулась на криминал, вернула Наталье чувство юмора и уверенность в себе.

– Я из милиции, – сказала она и тут же, повинуясь неизъяснимой жалости, которая иногда охватывала ее по отношению к матерям преступников, желая предупредить момент, когда женщина испугается своих опрометчивых слов, уточнила: – По поводу вашего сына.

Однако ни тревоги, ни смущения в белесых глазах женщины и не бывало:

– Насчет Димки? Димка мне говорил, что вы ему дело пришить хотите. Масляков, наверное, на лапу дал хорошо? Парень сидел, так кого же еще мордовать? А? Его! Мать у него одна, денег у нее все равно нет, сына ей не откупить, так вали все в одну телегу!

Ее голос окреп и уже очень мало напоминал голос худенькой девочки. Одна из медсестер приподнялась за барьером и заинтересованно слушала.

– Вы думаете, что говорите? – тихо спросила Наталья. – Я из милиции, веду дело вашего сына…

– Не пугай, не пугай! Милиция! Что, сама милиция тебе с ногами, руками да головой? Тоже из человечков состоит. Это вместе вы все – милиция, а каждый в отдельности – вроде моего бывшего мужика. Вот она какая, ваша милиция! Сына родного посадить готов, лишь бы алиментов не платить!

Наталья попыталась взять себя в руки:

– Но ведь именно милиция и наказала вашего бывшего мужа.

Анненская так и ринулась на нее.

– Да на что мне ваше наказание?! Мужик хорошие алименты приносил, а сейчас что? Фитюлька! На четырех работах концы с концами сводит, как тут уследишь? Наказали меня, а не его, сукина сына!

– Успокойтесь, – сказала Наталья, поеживаясь от любопытных взглядов. – Хорошо, мы потом поговорим.

– Да уж поговорим! Со мной лучше знакомство водить, чем в ссоре жить.

Она резко повернулась, на прощанье неприятно ухмыльнувшись, и ушла. Девушки за барьером уткнулись в свои бумаги.

Наталья подумала: «Да они же боятся Анненскую!» По всему было видно, что девушкам неуютно: а вдруг Наталья заговорит с ними? Но тут к застекленному подъезду подкатила «Скорая». Девушки засуетились. Откуда-то выскочила пожилая санитарка. Под мраморными сводами просторного приемного покоя стало тесно. И Наталья ушла. Из разговора – если это можно назвать разговором – ей кое-что все-таки стало ясно. Мать привычно берет горлом. Если она и сына приучила к таким методам «борьбы за существование», то противоречия, которые Наталья находила в показаниях Димы Анненского, вполне объяснимы.

Но она даже не представляла, что ей приготовил следственный эксперимент!

Следственный эксперимент начался с заминки. Масляков на место прежнего замка поставил никелированную трубу особой секретности, и Витя Косихин растерянно топтался у двери, вертя в руках тяжелую связку ключей, одним из которых, очевидно, и была открыта дверь этой квартиры в день кражи.

– Зачем тебе столько ключей? – спросила Наталья еще на допросе.

Витя, похоже, и сам толком не знал. Интересно рассматривать, как причудливо вырезаны у некоторых из них бороздки, головки… Каждый – будто таинственный золотой ключик, и интересно, что же находится за той дверцей, которую им можно открыть?

– Ну вот ты и открыл, – сказала ему тогда Наталья. – И что же нашел?

Витька посматривал на нее с непонятным ожиданием, будто все время надеялся, что она вот-вот скажет: «Ну, хватит, иди домой. Только больше так не делай, ладно?» – и с каждым новым вопросом в его глазах накапливалось отчаяние, но это было, казалось Наталье, отчаяние испуга, а не безысходности, какое она подметила в глазах Димы Анненского.

Слава Шибейко, плотный, коренастый, черноглазый и румяный, вообще двух слов не мог связать, путался в ответах, то и дело оглядываясь на мать, которая тихонько плакала все время, пока шел допрос. Не могла удержаться от рыданий и Витькина мать, поэтому Наталье показалось, что именно эти материнские слезы и, конечно, страх перед неизбежным наказанием не дают ребятам раскрыться. Они словно были еще в шоке и от самой кражи, удавшейся так легко, и от расплаты, последовавшей столь стремительно.

И Наталья подумала, что следственный эксперимент, проверка показаний на месте преступления здесь не просто формальность, а необходимость для самих ребят. Показания они давали путано, сбивчиво, но дело не только в этом. Иногда возвращение на место преступления способно перевернуть душу и куда более крепким мужикам, чем эти два перепуганных подростка.

– Ну ладно, – оказала Наталья. – Раз замок сменили – ничего не поделаешь. – И она нажала на кнопку звонка, взяв у Вити ключи и спрятав их в сумочку.

Масляков открыл не сразу – видно, с непривычки и сам не мог справиться с новым замком.

Наталья оглянулась. Чуть поднявшись с третьего этажа, весь вытянувшись, на них смотрел Дима Анненский, оставшийся под присмотром сержанта там, где «стоял на васаре», как он говорил, во время кражи.

Наконец дверь открылась. Понятые, муж и жена, соседи Масляковых, поздоровались с хозяевами и теперь, одинаково поджав губы, неодобрительно оглядывали квартиру. Масляковы тоже смотрели на них с откровенной недоброжелательностью, нервничали и этого не скрывали. Проступала наружу какая-то скрытая «коммунальная драма», но Наталью это совершенно не интересовало.

Витя Косихин, который первым участвовал в следственном эксперименте, озирался с таким недоумевающим любопытством, точно попал в этот дом впервые. Его растерянность была настолько явной, что жена Маслякова проворчала:

– Таращится, будто сроду не видал!

– Пожалуйста, не надо комментировать, – тихо попросила Наталья. Поведение Вити только подтвердило ее сомнения. Она повернулась к нему: – Веди себя точно так, как во время кражи. Вспомни, куда пошли первым делом, откуда взяли вещи. Начинай.

Мальчик неуверенно бродил по комнатам. Он словно бы никак не мог сосредоточиться. Саша Дуглас с фотоаппаратом наготове ходил следом.

Наконец Витя пришел на кухню и ткнул пальцем в подоконник.

– Здесь стоял магнитофон, – отрывисто сказал он. – А в комнате на спинке стула висели брюки. А фломастеры лежали на письменном столе.

– Но в квартире нет письменного стола, – заметила Наталья.

– Нет? – растерянно повторил Витя.

В кухню ворвался Масляков. Витя забился в узкий простенок между подоконником и тумбой для посуды.

– Маг стоял не здесь! – крикнул Масляков. – Что я – без мозгов? Дорогую аппаратуру на солнцепеке держать, да еще в кухне?! И штаны не на стуле висели, а на специальных держалках на вешалке в прихожей. И какой еще письменный стол ты выдумал? Фломастеры на трюмо лежали, а ни на каком не на письменном столе!

– Тихо! – велела Наталья. – Витя, покажи еще раз, где ты взял магнитофон.

Витька, будто во сне, протянул руку к подоконнику. Дуглас, осторожно обогнув раскаленного Маслякова, навел на мальчика фотоаппарат и нажал на спуск.

Рука Витьки повисла. Он побелел так, что Наталья невольно шагнула к нему. И тут же из прихожей, где ждал своей очереди Слава Шибейко, раздался тоненький визг.

Все выскочили туда, и Славка, с накрепко зажмуренными глазами и искривленным ртом, угодил прямо в руки Наталье. Он уткнулся ей в грудь и забился. Он плакал так, что никак не мог перевести дыхание.

Наталья оглянулась на Витьку. Кажется, она поняла, что именно так потрясло ребят. Безобидный, едва слышный щелчок фотоаппарата! Он превращал каждое их движение в обличительный документ, словно бы накрепко приковывал к этому преступлению.

– Ну что, Витя? – спросила она наконец, внимательно глядя на мальчика.

– Не были мы здесь, – хмуро вымолвил он. – Не брали ничего. Мы не воровали.

– Значит, – подхватила Наталья, – твоими ключами открыл дверь Анненский? А вы стерегли? Вещи брал он?

Славка притих под ее рукой. А Витя, набычившись, сказал – но совсем не то, чего ждала она:

– Нас со Славкой тут вообще не было, понимаете?! Мы про все про это только позавчера от Анненского узнали. Он заставил нас сказать, будто это мы…

– Не говори! – перебил его Славкин визг. – Не говори!.. А то Ирка!.. Они же Ирку!.. – Мальчишка зашелся в крике.

Масляков отпихнул с пути вытиравшую глаза соседку-понятую и устремился к двери.

– Прибью! – взревел он. – Пропади пропадом та «Соня»! Запугал мальчишек! Что за мафия такая!..

– Уберите Анненского! – крикнул Саша милиционеру, едва удерживая разъяренного Маслякова.

Наши дни

Алена поблагодарила мужчину и пошла в проулок. Было очень скользко и темно, только впереди светилась вывеска продуктового магазина, около него стояло довольно много машин. Вообще же проулок был безлюден. Он шел чуть вверх, а снег под ногами разъезжался, обнажая ледянку. Чтобы не рисковать, Алена несколько раз влезала в сугробы на газоне, а однажды чуть ли не ползла, цепляясь за одиноко стоящую машину, чтобы удержаться на ногах. Ее владелец очень удачно выбрал для своего авто твердый, устойчивый участок тротуара, оставив прохожим сущую ледяную горку.

Алена только вздохнула, когда прочла название этой изящной игрушки – «Lexus». Раньше ей так нравилось это название. А теперь создается впечатление, будто все, кто ездит на этих марках, – наглецы, которым на прочих людей наплевать. На самом деле не надо обобщать, это да, но что поделаешь, если оно так и обобщается?! Вот и этот – ну кто так паркуется, скажите на милость? «Я паркуюсь, как дура!» – вспомнила Алена. Вернее, как дурак. Чуточку бы заехал в сугроб – и все, и нормально, и никому не мешал бы! А впрочем, если бы он заехал в сугроб, то не скоро выехал бы из него. Этот «Лексус», хоть такого же серебристо-бежевого оттенка, как и приснопамятный блондинкин, совсем иначе выглядит. Он небольшой, изящный, низкой посадки. Кажется, этот фасон машины (вроде бы так нельзя сказать – фасон машины, фасон платья – это да, а фасон машины… да ладно, пусть будет фасон, другое слово все равно на ум не приходит!) называется купе. А может, седан, бог их разберет. Где-то в рекламе такая машинка мелькала, ну очень изящная. И ездить на ней нужно только по изящным дорогам, а не по той каше из льда и снега, которая сейчас под ногами у Алены.

Она снова поскользнулась и с трудом удержалась, чтобы не шлепнуться. Да где ж этот клуб, как его там… какой-то раунд… неважно, да где же он?

Дом, к которому она направлялась, мало напоминал здание, в котором может располагаться веселое заведение. Это был обычный жилой дом.

«Ну, наверное, там вход с торца, – в утешение себе сказала Алена. – И это совсем маленький клуб. Клубик. Клубочек, так сказать. Приватный, как тот зал, в котором пройдет заседание».

Вот интересно, а почему она помнит, что заседание пройдет именно в приватном зале, а название клуба из головы вылетело? Забудька! И кошелек забыла, вот балда! А что она станет делать, если вход в клуб окажется платным? Или сам факт приобщения к НиНоЛито будет стоить рублей сто?! Да если и пятьдесят, без разницы, у нее вообще нет денег. Придется тащиться домой несолоно хлебавши?

И в это мгновение кто-то с силой схватил Алену за плечо и дернул к себе так, что она лишь чудом удержалась на ногах.

Голова ее оказалась сильно откинута, что-то холодное прижалось к горлу:

– Деньги. Быстро. А то…

На миг Алена замерла. Кретинственность ситуации просто-таки вышибла из ее головы остатки разума. Ну и осторожности заодно. Нет, это будет великая хохма, если ее зарежет случайный хулиган за то, что она забыла дома кошелек!

Она рванулась вперед – безрассудно, слепо, резко, так резко, что человек не смог удержать ее. Мелькнуло удивление – почему она не чувствует боли в горле. Если там лезвие, ее непременно полоснуло бы… То есть это даже не мысль была, а просто чувство, чутье, что не все так просто, вернее, не все так страшно. Но какого черта?!

Обернулась яростно – и ринулась на замершего было грабителя. Темно было, но она отчетливо видела невероятно обостренным зрением – это тот самый мужичонка в «имитации», который ее сюда направил. Глупо-хмельное выражение лица, а в руке… в руке пластиковая линейка!

Алена с криком толкнула его в грудь. Ей показалось, что сила этого удара такова, что грудная клетка его непременно должна была проломиться. Но это было лишь обманчивое впечатление. Ноги ее разъехались – и она плюхнулась на пятую точку, охнула от боли и онемела, наблюдая последствия своего, с позволения сказать, контрнаступления.

Нападающий замахал руками, пытаясь удержаться и не упасть, и это ему удалось. Но не удалось устоять на месте. Семеня и оскальзываясь, нелепо изгибаясь, он покатился назад по ледяной дорожке – и с маху врубился в бок стоявшего чуть ниже «Лексуса». Ударился и тут уж не устоял на ногах, сполз почти под колеса.

Что-то словно бы выстрелило… и Алена, смотревшая на «балет на льду» в исполнении своего обидчика, с изумлением увидела, как за боковым стеклом автомобиля вспухло что-то белое.

Мужик в «имитации» (вернее, уже без нее, потому что она слетела с головы) с невероятным проворством вылетел из-под колес, ошалело вытаращился в салон, потом схватился за голову, обернулся к Алене:

– Дура! «Лехуса» сломала! У него подушка вылетела! Щас хозяин придет – убьет, а ведь это ты, дура, виновата!

И, выхватив из сугроба шапку, кинулся наутек – куда-то во дворы.

«Какая подушка?!» – изумленно подумала Алена, тупо вглядываясь в то, что белело за окном «Лексуса».

Что-то такое она вроде бы слышала, что в автомобилях есть аэрбег, подушка безопасности. Но разве она помещается сбоку от водителя, а не спереди? Значит, помещается какая-нибудь. И разве она может сработать не при ускорении, не при ударе? Вроде нет. Или да? Значит, да, если сработала! Какой-нибудь там пиропатрон (кажись, это такая штука, которая и заставляет аэрбег срабатывать) оказался неисправен и слишком рано отрапортовал: «Всегда готов!»

Пиропатрон-то пиропатрон… Но вот кому будет предъявлять претензии хозяин «Лексуса»?! А вдруг он к Алене привяжется?! Не хватало ей еще одной разборки! Нет, конечно, она тут совершенно ни при чем. Или все же при чем? Само собой, все опять произошло согласно третьему закону Ньютона: как Алене аукнулось, так напавшему на нее кретину и откликнулось. Но станет ли хозяин автомобиля вникать в такие тонкости? Не возжаждет ли он отмщения и не направит ли его на самый ближний объект – растерявшуюся писательницу?

Алена вскочила и, забыв про боль в изрядно-таки отшибленной попе, кинулась наутек. Больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться в троллейбусе или маршрутке, которая увозила бы ее из этого криминального района… Честно говоря, она даже забыла про свое расследование, про то, зачем тут вообще оказалась. Вполне может быть, она вспомнила бы про НиНоЛито только дома, однако, оказавшись снова на проспекте Маршала и ринувшись к остановке, боковым зрением отметила мельтешенье огней на фасаде какого-то дома, повернула голову – да так и ахнула: прямо перед ней переливались разноцветные буквы на вывеске с надписью: «Ночной клуб «Бумс-Раунд».

Итак, сакраментальное утверждение о том, что, кто ищет, тот всегда найдет, оказалось истиной и на этот раз!

Ну что ж, придется туда зайти. Иначе получится в точном соответствии с пословицей: пошли по шерсть – вернулись бриты.

Возвращаться бритой не хотелось, и Алена, постаравшись унять все еще сотрясавшую ее нервную дрожь, вошла в «Бумс-Раунд».