Текст книги "1953. Роковой год советской истории"

Автор книги: Елена Прудникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Нашу работу усложняло и то, что Министерство авиационной промышленности очень часто самостоятельно, без ведома ВВС, выпускало самолеты, даже не прошедшие испытания в Научно-исследовательском институте ВВС.

Так было с самолетами "ЯК-9у", которые были запущены в производство без ведома ВВС. У этих машин была масса дефектов, и они оказались совершенно непригодными.

Министерство авиационной промышленности изготовило около 900 самолетов «ЯК-9у», оказавшихся настолько плохими, что их сейчас нельзя использовать. В связи с этим Министерство Авиационной Промышленности списало 800 самолетов «ЯК-9у», и их сейчас разбирают на запасные части. Я же принял от авиационной промышленности 90 таких самолетов и не знаю, что с ними делать, так как их нельзя давать в части.."»

В этом рапорте – вся фабула «дела авиапрома», как она выглядит на сегодняшний день. Известны и цифры. Общий итог галочки в плане – пять тысяч бракованных самолетов. Естественно, в ВВС списали эти потери на войну, но ведь в армии у Сталина была собственная, независимая служба наблюдения – особисты, они же СМЕРШ. По данным этой структуры, с 1942-го по февраль 1946 года из-за некачественной материальной части – то есть по причине заводского брака, в частях ВВС произошло около 45 000 невылетов на боевые задания, 756 аварий и 305 катастроф.

Получив рапорт Елисеева, Абакумов тут же переправил его Сталину. Реакция вождя оказалась вполне предсказуемой, и СМЕРШ начал следствие. Дело оказалось простым и предельно ясным, так что через полтора месяца Шахурин и компания получили свои смешные по тем временам сроки, а Маленков, курировавший авиапромышленность, поплатился местом секретаря ЦК.

Что можно сказать по поводу этого «поклепа»? Повезло мужикам, что на дворе был не сорок четвертый, а сорок шестой год. Во время войны за такое могли и к стенке.

Кстати, именно «дело авиапрома» однозначно доказывает, что МГБ не шило всем без разбору политику. Потому что уж в этом-то случае 58-я статья прямо просится в обвинительное заключение. Доказать «контрреволюционный умысел» тоже нетрудно – сводить пару раз в подвал, вызвав надзирателей с резиновыми дубинками, и порядок! Если дело в МГБ было поставлено так, как об этом вещает официальная история, события должны были выруливать на ст. 58-7 или 58-14 (вредительство и контрреволюционный саботаж). Между тем осудили этих деятелей по несравненно более мягкой, прямо-таки либеральной ст. 193.17а, которая гласит:

Документ 9.5.

«Ст. 193.17 а) Злоупотребление властью, превышение власти, бездействие власти, а также халатное отношение к службе лица начальствующего состава Рабоче-крестьянской Красной армии, если деяния эти совершались систематически, либо из корыстных соображений или иной личной заинтересованности, а равно если они имели своим последствием дезорганизацию вверенных ему сил, либо порученного ему дела, или разглашение военных тайн или иные тяжелые последствия, или хотя бы и не имели означенных последствий, но могли их иметь, или были совершены в военное время, либо в боевой обстановке, влекут за собою лишение свободы на срок не ниже шести месяцев.

б) Те же деяния, при наличии особо отягчающих обстоятельств, влекут за собою высшую меру социальной защиты».

Интересно, 305 катастроф являются «особо отягчающими обстоятельствами»? Нет, честное слово, пожалели мужиков! Война, победа, радость…

Под эту статью не подпадает разве что Шахурин – он вроде бы человек штатский. Но в Уголовном кодексе была и другая статья.

Документ 9.6.

«Ст. 128а. За выпуск недоброкачественной или некомплектной промышленной продукции с нарушением обязательных стандартов – директора, главные инженеры и начальники отделов технического контроля промышленных предприятий караются как за противогосударственное преступление, равносильное вредительству, тюремным заключением сроком от 5 до 8 лет».

По идее, этих людей надо было включить в общий «Жуковский» список. (Тем более что если мы продолжим одну из фраз в Док. 9.2., то прочтем: «… и делает вид, что он для них является „добрым дядей“. Таким человеком у Жукова был и я, а также Серов. Жуков был ко мне очень хорошо расположен, и я в свою очередь угодничал перед ним».) Но конкретные обстоятельства позволяли лепить из их истории политическое дело – и его слепили. А потом эти товарищи так и пошли как жертвы политических репрессий. Ничего удивительного здесь нет – ведь те же Сиднев, Телегин, Минюк тоже считаются «политически репрессированными».

Согласно официальным данным, реабилитированы жертвы «дела авиапрома» были одними из первых. Уже 18 марта вышел следующий приказ министра внутренних дел:

Документ 9.5.

«Придавая важное государственное значение материалам следственного дела на бывших работников ВВС Советской армии и министерства авиационной промышленности, следствие по которому, как это было установлено проверкой, было проведено… необъективно и поверхностно, – приказываю… организовать тщательную проверку…»

Сориентируемся по датам. Берия только что пришел в наркомат. 13 марта он приказал провести проверку текущих дел МГБ, установив срок в две недели. Поскольку дела были «горячие», по-видимому, это предельный срок для такого рода работы. Вопрос: когда успела пройти проверка, о которой говорится в Док. 9.5.? Ее что, проводили еще при Игнатьеве?

Дальше, по той же официальной версии, 26 мая Берия представил в ЦК записку о том, что «героев» этого дела надо реабилитировать.

В докладной утверждалось:

Документ 9.6.

«Произведенной проверкой установлено, что обвинение ШАХУРИНА, НОВИКОВА и др. основано на материалах, фабрикованных б. начальником Главного управления контрразведки "Смерш" АБАКУМОВЫМ и следственными работниками подчиненного ему аппарата.

Как показала проверка, ШАХУРИН, НОВИКОВ и др. были арестованы при отсутствии данных об их преступной деятельности и даже, в нарушение элементарных требований советской законности – без санкции прокурора…

Для того чтобы обосновать их арест, АБАКУМОВ прибег к искусственному созданию материалов о том, что якобы ШАХУРИН, НОВИКОВ и др. умышленно наносили вред Военно-воздушным силам Советской Армии. С этой целью арестованные путем применения к ним извращенных методов ведения следствия…» и т. д. Бумажка-то, конечно, фальшивая, ибо многословна до безобразия, да и данные о преступной деятельности у МГБ были – вы сами их только что прочли. Кроме того, добрая половина ее посвящена долгим и нудным объяснениям, при каких обстоятельствах были получены от подследственных какие-то «заявления, в которых делалась попытка оклеветать товарища Маленкова». Едва ли Берия так уж был озабочен этой древней историей – за провороненный им бардак Маленков в свое время был наказан, об этом все знали, дело прошлое.

Дата, к которой можно отнестись с некоторой долей доверия – 29 мая, день, когда приговор был отменен Военной Коллегией. Именно с некоторой долей, ибо Военная Коллегия в хрущевские времена тоже была совершенно ручной, реабилитировала кого велят, так почему бы и фальшивую бумажку не изготовить? Но все-таки это – единственная судебная реабилитация по делу, которое МГБ вело при Абакумове, вроде бы проведенная в бериевский период. Мог ли Берия реабилитировать этих деятелей?

А вы знаете – мог! Именно Берия и мог реабилитировать. Дело в том, что для Сталина, Жукова, Василевского, Абакумова некачественные машины – это пять тысяч бракованных самолетов. И только для Берии, единственного в Политбюро производственника, это – пять процентов заводского брака, в общем-то, вполне обычная цифра. Но даже в этом случае бериевское понимание распространилось бы на наркома авиационной промышленности Шахурина, но не на высоких чинов ВВС, которые совершенно сознательно гнали на фронт бракованные самолеты. Так что и это дело по внимательном изучении оказывается весьма темным…

…А кончилась эта история, как и история Абакумова, натуральной шизой. В сборнике «Реабилитация: как это было» рассказывается, как из «дела авиапрома» лепили политику.

Цитата 9.2. «А. И. Шахурин, А. А. Новиков и другие участники этого „дела“ были осуждены и, соответственно_у реабилитированы Военной Коллегией Верховного суда СССР по так называемой неполитической статье 193, п. 17а УК РСФСР. После принятия в октябре 1991 г. Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий», определившего круг лиц, подлежащих политической реабилитации, участники "дела " по российскому законодательству оказались не подлежащими реабилитации. Поэтому 24 мая 1993 г. комиссия Верховного Совета РФ по реабилитации жертв политических репрессий, изучив представленное Главной Военной прокуратурой РФ «дело» А. И.Шахурина, А. А.Новикова и др., установила, что они «осуждены по политическим мотивам»».

Ладно, не будем касаться факта переквалификации, это дело житейское… Однако с какого перепугу Главвоенпрокуратура РФ взялась реабилитировать людей, которые уже были реабилитированы аж в мае 1953 года за отсутствием состава преступления???!!! У кого крыша едет – у меня или у прокуроров?

«Хорошая еврейская дочь»

Но самой громкой реабилитацией, относящейся к той весне, было возвращение в Москву Полины Жемчужиной. Дама сия интересна тремя моментами своей бурной жизни: она была жена Молотова, еврейка с ярко выраженными национальными пристрастиями и относится к числу «жертв политических репрессий». В декабре 1948 года товарищ Жемчужина была исключена из партии и в январе арестована. Следствие длилось почти год, но отделалась она на удивление легко: в декабре 1949 года решением Особого совещания выслана на пять лет в Казахстан, только и всего…

Что вскрылось в ходе следствия, мы не знаем, эти материалы не публиковались, и ни один из историков данной темой не озаботился. А из партии ее исключили вот за что:

Документ 9.7.

Из постановления Политбюро ЦК ВКП(б) об исключении П. С. Жемчужиной из членов ВКП(б).

29 декабря 1949 г.

«1. Проверкой Комиссии Партийного Контроля установлено, что Жемчужина П. С. в течение длительного времени поддерживала связь и близкие отношения с еврейскими националистами, не заслуживающими политического доверия и подозреваемыми в шпионаже; участвовала в похоронах руководителя еврейских националистов Михоэлса и своим разговором об обстоятельствах его смерти с еврейским националистом Зускиным дала повод враждебным лицам к распространению антисоветских провокационных слухов о смерти Михоэлса; участвовала 14 марта 1945 года в религиозном обряде в Московской синагоге.

2. Несмотря на сделанные П. С. Жемчужиной в 1939 году Центральным Комитетом ВКП(б) предупреждения по поводу проявленной ею неразборчивости в своих отношениях с лицами, не заслуживающими политического доверия, она нарушила это решение партии и в дальнейшем продолжала вести себя политически недостойно.

В связи с изложенным – исключить Жемчужину П. С. из членов ВКП(б)».

В принципе, все достаточно понятно. Национализм бывает разный. Если бы товарищ Жемчужина являлась, скажем, убежденной калмычкой, ее бы пожурили, и на этом все успокоилось. Национализм грузинский, украинский, прибалтийский преследовался более жестко, поскольку был традиционно связан с сепаратизмом, а в данное конкретное время – еще и с «лесными братьями». Еврейский национализм, опять же, особого рода. Евреи не имели своей территории в СССР, зато у них была «историческая родина» вне страны – государство Израиль. Пока Израиль в своей внешней политике придерживался просоветской ориентации, на «национальные» забавы евреев из советской верхушки смотрели сквозь пальцы. Но когда Израиль откачнулся к Соединенным Штатам, которые недвусмысленно готовились к войне с СССР, ситуация изменилась. Ибо вербовать по «еврейской линии» шпионов – что грибы собирать в нетронутой тайге. И жена министра иностранных дел должна бы это понимать. Но постановление ЦК – это общие оценки. А как по фактам? Может быть, там мелочи и чепуха? В основу постановления легло сообщение председателя КПК Шкирятова и министра ГБ Абакумова, которые сообщили Политбюро весьма веселые вещи.

Документ 9.8.

Из записки Шкирятова и Абакумова Сталину,

27 декабря 1948 г.

«Характеризуя отношение ЖЕМЧУЖИНОЙ к евреям, МИХОЭЛС сказал: «Она хорошая еврейская дочь» ‹…› О ЖЕМЧУЖИНОЙ МИХОЭЛС отзывался восторженно, заявляя, что она обаятельный человек, помогает, и с ней можно посоветоваться по комитету ("Еврейский антифашистский комитет, председателем которого являлся Михоэлс. – Е. П.)…

Первый факт. На основании опроса ФЕФЕРА на очной ставке с ЖЕМЧУЖИНОЙ установлено, что через нее было передано подписанное МИХОЭЛСОМ на имя товарища МОЛОТОВА письмо о якобы допускаемых местными советскими органами, в особенности Украины, притеснения евреев. В этом письме, как заявил ФЕФЕР, излагался также протест против распределения среди трудящихся других национальностей подарков, присылаемых в СССР еврейскими организациями Америки. За этим письмом ЖЕМЧУЖИНА посылала свою автомашину с нарочным на квартиру МИХОЭЛСА, это письмо было от него получено и доставлено ей, а затем ЖЕМЧУЖИНА передала его по назначению.

Второй факт. В 1947 году, когда в партийных, в советских органах имелись данные о политически вредной линии в работе Еврейского антифашистского комитета, МИХОЭЛС и ФЕФЕР решили путем обращения в правительственные органы поставить вопрос об укреплении комитета. И на этот раз они прибегли к помощи ЖЕМЧУЖИНОЙ: МИХОЭЛС связался по телефону с ней, и она послала своего брата к ФЕФЕРУ в Еврейский антифашистский комитет, и письмо было передано ею в правительственные органы.

Третий факт. В 1944 году, после возвращения МИХОЭЛСА и ФЕФЕРА из командировки в Америку, они занялись составлением письма в Правительство, в котором выдвигали проект создания на территории Крыма Еврейской республики. Эту свою националистическую затею, возникшую под влиянием еврейских реакционеров США, МИХОЭЛС и ФЕФЕР решили продвинуть каким-либо путем через ЖЕМЧУЖИНУ.

ФЕФЕР по этому поводу на очной ставке с ней заявил: «МИХОЭЛС говорил мне, что у нас есть большой друг, и называл имя ЖЕМЧУЖИНОЙ: "Я все-таки об этом посоветуюсь с ней, стоит ли лезть с таким вопросом сейчас или временно отложить". Спустя два дня МИХОЭЛС мне позвонил и сказал, что он должен меня видеть. Я поехал к нему в театр, и он сказал, что советовался с ЖЕМЧУЖИНОЙ и она положительно относится к этому проекту, считает реальным и советует взяться за этот вопрос…»

Вообще деятельность ЕАК – это чрезвычайно любопытная тема, но к данной книге отношения вроде бы не имеет {вроде бы – потому что теперь уже ничего однозначно утверждать нельзя). А чтобы понять положение Жемчужиной, проведем простую аналогию. Допустим, в 1939 году (до подписания пакта) жена наркома иностранных дел, этническая итальянка, поддерживает такие вот тесные и демонстративные контакты с соотечественниками, являющимися горячими сторонниками дуче. Как вы думаете, какие оргвыводы сделает из этого Политбюро? Вот именно такие выводы оно и сделало.

Но если бы это был весь компромат! Дальше пошло куда интереснее. В начале января 1948 года Михоэлс погиб в городе Минске. Официальная версия – возвращаясь поздно вечером из гостей (ясно в каком состоянии), он и его спутник попали под грузовик. Ничего удивительного – Минск разрушен, улицы не освещены, водитель какого-нибудь тяжелого «студера» мог и не заметить, что он там кого-то сбил. Ну и как же ведет себя жена министра иностранных дел? «ЗУСКИН на очной ставке о своем разговоре с ЖЕМЧУЖИНОЙ заявил следующее: "Вечером 13 января 1948 года я стоял у гроба и принимал венки от всех организаций и в это время увидел Полину Семеновну, поздоровался с ней и выразил ей печаль по поводу смерти МИХОЭЛСА. Во время беседы Полина Семеновна спрашивает: "Как вы думаете, что здесь было – несчастный случай или убийство?" Я говорил: "На основании того, что мы получили сообщение от т. ИОВЧУКА, МИХОЭЛС погиб в результате автомобильной катастрофы, его нашли в 7 часов утра на улице, невдалеке от гостиницы". А Полина Семеновна возразила мне и сказала: "Дело обстоит не так гладко, как это пытаются представить. Это убийство"… Из разговора с ЖЕМЧУЖИНОЙ и, в частности, ее заявления о том, что МИХОЭЛС убит, я сделал вывод, что смерть МИХОЭЛСА является результатом преднамеренного убийства"».

Между тем, как выясняется сейчас, все было предельно ясно. Юрий Мухин раскопал показания того же самого Зускина на суде:

Цитата 9.3. «…В Москву прибыл гроб с телом Михоэлса. Перед этим нам позвонил академик Збарский, который был дружен с Михоэлсом, и сказал, что как только прибудет гроб с телом в театр, чтобы позвонили ему, так как он хочет осмотреть, в каком состоянии находится тело и можно ли его выставлять для прощания. И в 11 часов, как только прибыло тело, прибыли академик Збарский, Вовси (брат Михоэлса) и художник Тышлер.

Когда раскрыли оцинкованный гроб, около гроба мы были впятером, мы увидели проломанный нос, левая щека сплошной кровоподтек, и тогда мне академик Збарский заявляет, что он заберет труп к себе в институт, где обработает лицо, чтобы можно было выставлять…

Когда Збарский приехал на похороны, он мне говорил, что, безусловно, смерть Михоэлса последовала вследствие автомобильной катастрофы, и объяснил мне, что одна рука сломана и потом эта же щека в кровоподтеке. Это случилось вследствие того, что одна машина, шедшая навстречу, налетела на другую и их обоих отбросило в сторону, значит, они погибли в результате удара машиной. И здесь же он мне сказал, что он умер хорошей смертью. Если бы ему оказали сразу помощь, то, может быть, можно было кое-что сделать, но он умер от замерзания, потому что он лежал несколько часов в снегу».

Эти показания ликвидируют основную странность всей истории. Михоэлс был не просто какой-то там актер, он являлся еще и председателем Еврейского антифашистского комитета, по тем временам видным общественным деятелем. Почему же те, кто принимал его в Минске, отпустили высокого московского гостя бродить ночью по улицам? Официальная версия берет свое начало в «записке Берии», изготовители которой даже не удосужились изучить обстоятельства дела и написали, что Михоэлс и его спутник Голубов погибли под колесами, а Збарский говорит о столкновении двух машин, что куда больше похоже на правду.

Могла ли не знать этого Жемчужина? Конечно, могла -если целыми днями лежала на диване, читала любовные романы, и вдруг ей позвонила тетя Софа и воскликнула: «Перл! Ужас-то какой! Нашего Соломончика убили-и!» Но если у нее был хотя бы минимальный интерес к Михоэлсу, то об обстоятельствах его смерти она разузнала бы непременно. Тем не менее жена министра иностранных дел распускает следующие слухи:

Документ 9.8. (продолжение)

«Что действительно такой разговор с ЖЕМЧУЖИНОЙ имел место, подтверждается и заявлением на очной ставке ФЕФЕРА, которому ЗУСКИН в этот же день сообщил о своем разговоре с ЖЕМЧУЖИНОЙ:

241

"После паузы, ЖЕМЧУЖИНА покачала головой и говорит: "Это не случайная смерть, это не случайность. Его убили". Я спросил у ЗУСКИНА: "Кто убил?" – "Она не говорила кто", – ответил ЗУСКИН. Ну, видимо, убили его специально. При этом он сказал такую фразу: "Не то обезглавили, не то голову сняли". Такого же мнения и ЖЕМЧУЖИНА" – заключил ЗУСКИН. Я вновь спросил, кто же обвиняется в этом деле. ЗУСКИН ответил, что из разговора с ЖЕМЧУЖИНОЙ у него сложилось мнение, что речь шла о советских органах». Ну, и как все это прикажете понимать? По-видимому, в реальном криминале Полина Семеновна все же не была замешана – иначе что могло бы помешать отправить ее в тюрьму? В СССР и не таких персон судили, да и супруг к тому времени уже не был министром. Но предъявить ей, кроме 58-10 (антисоветская агитация), было нечего – вот ее и вышибли в Кустанай.

Кстати, в одной из книг мне попалось описание реакции Молотова на забавы его жены – и в эту сцену я верю, она вполне в духе данного человека. Надо полагать, он, как и большинство мужей, не имел представления о том, чем занимается супруга. А тут его вызвал Сталин и показал данные МГБ (возможно, тот самый доклад). Молотов прочел и спросил Сталина: «Ко мне претензии есть?» – «К тебе – нет!» – ответил вождь. Тогда Молотов поднял телефонную трубку, позвонил жене и сказал, что они больше не могут жить вместе. Вот такие это были люди…

Но вернемся к реабилитации. Официальные версии таковы. Первая: Берия, придя к власти после смерти Сталина, тут же, в качестве подарка Молотову, вернул Жемчужину в Москву.

Вторая: Берия, придя в МГБ, назначил проверку «дела Жемчужиной», результатом которой стала очередная «записка», представленная им 12 мая 1953 года. Правда, она того же уровня профессионализма в изготовлении, что и прочие рассмотренные нами документы – но кого из историков это интересует, коли есть архивная ссылка?!

В документе долго рассказывается о том, какими ужасными методами МГБ выбивало из родственников и знакомых показания на Жемчужину, а в заключение говорится: «Министерством внутренних дел принято решение т. Жемчужину и арестованных… (перечисляются остальные, проходившие по делу) из-под стражи освободить с прекращением дела и полной реабилитацией».

А что самое забавное – так это еще один документик, опубликованный в том же сборнике «Ребилитация», что и предыдущий. Он очень короткий.

Документ 9.9.

«Утвердить следующее решение Комитета партийного Контроля при ЦК КПСС: "Отменить решение Партколлегии КПК от 29 декабря 1948 года об исключении т. Жемчужиной П. С. из членов КПСС как неправильное. Восстановить ее членом КПСС"». И дата – 21 марта 1953 г.

Ну и кто мне объяснит, каким образом эта дама сумела восстановиться в партии почти за два месяца до своей реабилитации?

Объясняется эта «петля времени» просто: фальсификаторы «письма» от 12 мая не знали о существовании постановления от 21 марта. По-видимому, ни Молотов, ни его жена в этой комедии не участвовали, а как следует подготовиться к работе авторы документа не удосужились. Думаю, если бы Жемчужина не была еврейкой, о ней бы и не вспомнили. Но после XX съезда пошла раскручиваться легенда о преследовании евреев, так что сюда все пригодилось.

Молотов и его особая роль

А теперь прикинем даты. Если Жемчужину восстановили в партии уже 21 марта, то когда же прошли проверка по делу, отмена решения Особого Совещания, разбор дела КПК-учитывая, что до 10 марта Берия был занят похоронами Сталина, а потом принимал министерство? Первые проверки были им назначены лишь 13 марта – и в этом списке дела Жемчужиной нет.

Остается один вариант: этим делом занималось не МВД, а МГБ, то есть товарищ Игнатьев. А почему, собственно, нет? Юрий Жуков упоминал, что в 1952 году была создана какая-то комиссия по реабилитации. Чем она занималась – неизвестно, однако реабилитировать могла лишь жертвы «аба-кумовских зверств».

Да, но зачем? Сама по себе Жемчужина – никто, ибо с евреями тогда еще не заигрывали. Стало быть, речь может идти только о ее муже.

Трудно сказать, какие чувства испытывал Молотов к бывшей супруге. Во-первых, она столько раз его подставляла, что это могло и надоесть. Во-вторых, по некоторым данным, МГБ в ходе наблюдения за оной дамой обнаружило не только «политически неправильные связи», но и чрезвычайную сексуальную распущенность. Но как бы то ни было, Жемчужина компрометировала Молотова, и этот компромат следовало устранить. Зачем?

А вот это самое интересное. Заниматься этим имело смысл только в том случае, если Молотова, окончательно отставленного от государственных дел в октябре 1952 года, собирались вернуть к активной политической деятельности. Кто это мог быть? Сталин? Или те, кто знал, что в скором времени у СССР будет новое правительство, формируемое уже без участия вождя?

Когда перед войной Сталин заменил Литвинова на Молотова, причина такой замены понятна: вождю нужен был на этом посту человек верный и несгибаемый. Таковым Молотов и был, пока приходилось играть против Германии. Но после войны ситуация изменилась.

В декабре 1945 года внутри Политбюро произошел скандал. Причиной его, на первый взгляд, стала совершеннейшая мелочь – отдел печати НКИД слегка ослабил цензуру и выпустил за границу несколько «не тех» корреспонденций западных журналистов. В одной говорилось, что, возможно, Сталин скоро уйдет с поста Предсовнаркома и туда вернется Молотов; в другой – что в Политбюро существуют разногласия по поводу работы Лондонской конференции министров иностранных дел. По-видимому, это был не первый такой случай, потому что вождь всерьез разозлился.

5 декабря он пишет соратникам по Политбюро:

Документ 9.10.

«На запрос Молотова по этому вопросу Молотов ответил, что допущена ошибка. Я не знаю, однако, кто именно допустил ошибку. Если Молотов распорядился три дня назад навести строгую цензуру, то надо привлечь к ответу отдел печати НКИД. Если же Молотов забыл распорядиться, то отдел печати НКИД ни при чем и надо привлечь к ответу Молотова…»

Остававшиеся в Москве Молотов, Берия, Маленков и Микоян, как положено, проверили инцидент и сообщили, кто виноват, однако Сталин остался недоволен. 6 декабря он пишет уже троим членам Политбюро: Маленкову, Берии и Микояну.

Документ 9.11.

«Вашу шифровку получил. Я считаю ее совершенно неудовлетворительной. Она является результатом наивности трех, с одной стороны, ловкости рук четвертого члена, то есть Молотова, с другой стороны…»

На самом-то деле история была глубже. В ноябре агентство «Рейтер» сообщило, что Молотов на приеме в честь 7 ноября заявил американскому журналисту: «Я знаю, что вы, корреспонденты, хотите устранить русскую цензуру. Что бы вы сказали, если бы я согласился с этим на условиях взаимности?»

Молотов утверждал, что ничего подобного не говорил, однако Сталин ему не верил. По-видимому, у него были какие-то основания, которые и прорезались во втором письме.

Документ 9.12.

«Молотов… не принял никаких мер, чтобы положить конец безобразию, пока я не вмешался в это

245

дело. Почему он не принял мер? Не потому ли, что Молотов считает в порядке вещей игнорирование таких пасквилей, особенно после того, как он дал обещание иностранным корреспондентам насчет либерального отношения к их корреспонденциям? Никто из нас не вправе единолично распоряжаться в деле изменения курса нашей политики. А Молотов присвоил себе это право. Почему, на каком основании? Не потому ли, что пасквили входят в план его работы?..

…Я убедился в том, что Молотов не очень дорожит интересами нашего государства и престижем нашего правительства, лишь бы добиться популярности среди некоторых иностранных кругов. Я не могу больше считать такого товарища своим первым заместителем.

Эту шифровку я посылаю только Вам трем. Я ее не послал Молотову, так как я не верю в добросовестность некоторых близких ему людей. Я Вас прошу вызвать к себе Молотова, прочесть ему эту мою телеграмму полностью, но копии ему не передавать».

Почему-то, анализируя послевоенные кадровые перестановки, наши историки объясняют их лишь тем, что Сталин одних людей к себе «приближал», а других «отдалял». Но ведь у этих назначений могли быть и объективные причины! Как видим, и «проблема Жемчужиной» появилась не в 1948 году, а гораздо раньше. Вспомним Документ 9.8. – показания против Жемчужиной. Почему письмо о «притеснениях» евреев на Украине было адресовано Молотову? А с кем советовалась Жемчужина по поводу Крыма, если не с мужем? То, что еврейские круги рассматривали министра иностранных дел в качестве своего «агента влияния» в правительстве, – это еще полбеды. Вопрос в другом: чьими агентами (и не только «влияния») были они сами?

…В ответном письме Сталину 7 декабря Маленков, Берия и Микоян изложили уже весь список прегрешений товарища Молотова за последние месяцы – и там оказались вещи гораздо более серьезные.

Документ 9.13.

«Мы напомнили Молотову о его крупной ошибке в Лондоне, когда он на совете министров сдал позиции, отвоеванные Советским Союзом в Потсдаме, и уступил нажиму англо-американцев, согласившись на обсуждение всех мирных договоров в составе 5 министров. Когда же ЦК ВКП(б) обязал Молотова исправить эту ошибку, то он, сославшись без всякой нужды на указания Правительства, повел себя так, что в глазах иностранцев получилось, что Молотов за уступчивую политику, а Советское правительство и Сталин неуступчивы.

Мы привели Молотову другой пример, когда он противопоставил себя советскому правительству, высказав Гарриману свою личную, уступчивую и невыгодную для нас позицию по вопросу голосования в Дальневосточной комиссии… Здесь мы напомнили Молотову, что он сам согласился с проектом решения Политбюро… в котором было сказано: "…Признать неправильную манеру Молотова отделять себя от правительства и изображать либеральнее и уступчивее, чем правительство"…

Мы указали Молотову, что он неправильно поступил, дав 7-го ноября на банкете согласие на прием сыну Черчилля, который в это время находился в Москве, как корреспондент газеты, и хотел получить интервью у Молотова…

Наконец, мы сказали Молотову, что все сделанные им ошибки за последний период… идут в одном плане политики уступок англо-американцам и что в глазах иностранцев складывается мнение, что у Молотова своя политика, отличная от политики правительства и Сталина, и что с ним, Молотовым, можно сработаться».

Как видим, произошла очень простая вещь. Министры – тоже люди и могут иметь свои предпочтения. Молотов был хорош против Германии, но когда дело дошло до вчерашних союзников, оказалось, что министр испытывает к ним непростительную для сложившейся международной обстановки симпатию. Резюмируя, Сталин 9 декабря писал:

Документ 9.14.

«Одно время Вы поддались нажиму и запугиванию со стороны США, стали колебаться, приняли либеральный курс в отношении иностранных корреспондентов и выдали свое собственное правительство на поругание этим корреспондентам, рассчитывая умилостивить этим США и Англию. Ваш расчет был, конечно, наивным. Я боялся, что этим либерализмом Вы сорвете нашу политику стойкости и тем подведете наше государство. Именно в это время вся заграничная печать кричала, что русские не выдержали, они уступили и пойдут на дальнейшие уступки… Очевидно, что, имея дело с такими партнерами, как США и Англия, мы не можем добиться чего-либо серьезного, если начнем поддаваться запугиваниям, если проявим колебания. Чтобы добиться чего-либо от таких партнеров, нужно вооружиться политикой стойкости и выдержки».

Тогда Молотов повинился, и инцидент был исчерпан. Но проблема-то осталась! Вячеслав Михайлович был по характеру, с одной стороны, невероятно упрям и амбициозен, а с другой – чрезвычайно изворотлив. Достаточно почитать его воспоминания о довоенном визите в Германию – как он профессионально раскручивал Гитлера на разговор о его стратегических планах. Не зря Сталин писал про «ловкость рук» -он-то за тридцать лет совместной работы изучил своего ближайшего соратника вдоль и поперек.