Текст книги "Бедовая ведьма для Котовасино (СИ)"

Автор книги: Елена Амеличева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 39 Болото

Вот, значит, как? Я такой же дурой оказалась, как и большинство наивных девушек, которые западают на красавчиков, искренне веря в истинность их чувств. На самом деле он хотел лишь пополнить мной список своих побед. Не зря же, когда в сенях целовались, сразу под юбку ко мне полез, паразит!

А ведь подумала, идиотка, что это был врыв чувств, что нас с неимоверной силой потянуло друг к другу. Ага, щаз, это он в направлении постели меня потянул! Но не дотянул, к счастью. Хоть на это ума хватило, многоуважаемая Мария, не отдаться местному наглому красавчику в первый же день! Или на второй, уж не помню, когда это было.

Дошла до дома, ругая себя последними словами, вошла в избу, да так хлопнула дверью, что бедный Стасик, висящий на паутинке над столом, свалился в кружку с водой.

– Ой, прости! – бросилась к нему, помогла выбраться.

– Ничего, зато освежился, – паучок улыбнулся. – А ты чего смурная такая?

– Узнала кое-что, – вздохнув, села на стул. – Ты, кстати, почему не сказал, что у Демьяна были отношения с Варей?

– Да я это, – он шмыгнул носом, – не особо и в курсе был. Она мне не часто разрешала появляться.

– Как это?

– Ну, вот смотри, – паучок присел на край тарелки, болтая лапками. – Мне сначала надо было ее спросить, можно ли проявляться. Она мысленно слышала и отвечала. Чаще не разрешала, – грустно вздохнул и совсем тихо признался, – Варя меня... стеснялась.

– Почему?

– Я ж паук. Сначала, когда выяснила, что у нее такой фамильяр, вообще прибить хотела. Передумала, только когда узнала, что нового не дадут.

Вот ведь гадина какая! Я мысленно выругалась. Такой мировой паучок, а ей, видите ли, стыдно! Та еще сволочь была эта Варька! Если найду живой, стукну обязательно!

– Так что про мужиков своих она со мной точно не откровенничала. – Продолжил Стасик. – Догадывался, что она на Демьяна запала, конечно, но что там и как, никогда не осмелился бы спросить.

– Прости, малыш, – я смахнула слезинки со щек. – И поверь мне, ты самый лучший на свете паук! Такого нельзя стыдиться, о таком только мечтать можно!

– Правда? – грустный паучок просиял.

– Истинная правда! Я, по секрету скажу, как раз мечтала, чтобы мне достался паук в качестве фамильяра.

– Пасиб! – Стасик и вовсе расцвел.

Но тут на стол запрыгнул Барбарис 15-ый.

– Вот, значит, как, Мария?! – прошипело разозленное рыжее Величество. – О пауке мечтала, стало быть? А кот хвостом не вышел?

– Угомонись, пушистый монстр! Я вас обоих люблю! На вот, – достала с полки валерьянку и капнула несколько капель обиженному фамильяру.

– Знает ведь, как меня задобрить, – он довольно замурлыкал.

Подумав, я капнула валерьянки и себе в чашку. Надо немного успокоить нервы.

Но порелаксировать в приятной компании не довелось. Сначала послышался топот ног, будто по крыльцу и сеням пронесся слон, а потом в избу ввалилась. Малуша!

– Зачем пожаловала? – не особо гостеприимно спросила я.

Неужто извиниться надумала? Видно же было, что ей доставило удовольствие сообщить мне ту «новость».

– Папка мой... – тяжело дыша, прошептала кикимора, и разрыдалась. – Марусечка, помоги!

– Что стряслось? – стало стыдно. – Не плачь, расскажи толком!

– Косил он недавно, дело для него непривычное, но как турнули нас с болота и из леса, пришлось осваивать. – зачастила девушка. – Короче, поранил ногу косой. И несильно, вроде, замотал тряпицей – пройдет, сказал. А сейчас мамка прибежала, в бреду, говорит, мается! Ножища распухла, ужас!

– Бежим тогда! – подхватила чемоданчик с пола.

Бежать пришлось далеко, и я в который уже раз задумалась о том, чтобы обзавестись транспортом. Демьян, как помощник, отпадает, придется справляться самой. Но сейчас не до этого. Едва живая от бега кикимора привела меня к окраине деревни. Миновав просеку, мы бросились к небольшой избушке. Отмахнувшись от мысли, что ей подошли бы курьи ножки, я вбежала следом за Малушей внутрь.

Пахнуло тиной, что логично, учитывая, кто в ней живет. Потом в нос ударил запах старого, давно немытого тела. А вот это уже непорядок. Гигиена – лучшая борьба с болезнями!

– Вот он, – девушка указала на лежанку у стены.

Подошла ближе, едва разглядела в полутьме массивное тело. Нет, так дело не пойдет. Наощупь лечить нельзя.

– Малуша, раскрой все окна настежь, – скомандовала тут же. – И зажги все, что есть -свечи, лучины, керосинку.

– Ага, ща сделаю! – кикимора кивнула и развила бурную деятельность.

Заскрипели ставни, зашипели фитили свечей. В избу хлынул свет. И я разглядела еще с десяток копий Малуши, которые отличались только возрастом. Такие же серокожие, пухлые, зеленоволосые, они жались на лавках, что стояли вдоль стен, и испуганно хлопали глазенками. Плодовитый, однако, папа у них! Как его, кстати, называть? Кикимор?

Я перевела взгляд на больного. Ох, да ведь это леший! Объемный, будто пень столетнего дуба, в три обхвата, длинные седые волосы лежат на груди, кончиками дотягиваясь до колен. Одно из которых так распухло, что может потребоваться ампутация ноги. Очень надеюсь, что удастся обойтись без крайних мер.

– Плох он совсем, – раздался с другой стороны тела женский голос. – Бредит, никого не узнает!

Я обошла лежанку и увидела маленькую совсем кикимору. Личико с кулачок скривилось, по щекам текли слезы в три ручья, а то и во все пять.

– Не переживайте, вылечу вашего папу!

– Это мамка наша, – шепнула Малуша, поставив рядом керосинку.

– Простите, – оконфузилась я, а еще ведьма.

– Да ладно, – жена лешего махнула рукой и вытерла слезы. – Вы уж все, что надобно, делайте, лишь бы выжил, умоляю! Мы небогато живем, конечно, но отработаем вам, как скажете!

– Сделаю все, что смогу, – тихо ответила, начиная осмотр. – И никаких долгов не будет, я ворожея на муниципальном обеспечении, не переживайте.

– Да? – кикимора так удивилась, что даже плакать перестала. – А вот Варя...

– Я не Варя, – отрезала в сердцах, снова недобрым словом поминая предшественницу.

Вот отыщу, точно корону на голове ей лопатой поправлю!

– Простите за резкость.

Рана выглядела скверно. Воспаление сильное, гной сочится, ткани уже отмирают.

Плохо, очень плохо. Глянула Ведьминским оком. Опасность летального исхода зашкаливает. Что ж затянули-то так? Ведь не первый же день уже! Вечно у пациентов две болячки – одна сама пройдет, а другая не лечится. Потому и к врачам не пойдем.

– Малуша, помоги мне, – я открыла пузырек с дурманом. – Надо ему в рот влить.

– Ага, – она придержала голову отца.

Подождала немного, как успокоился, начала чистить рану. Провозилась долго, применила все, что смогла – и хирургические навыки, и магические силы, и целебные снадобья. Зато теперь, после обработки, нога выглядела значительно лучше. Даже око подобрело и нехотя показало, что возможно полное восстановление функций и без ампутации.

Наложила повязку, долго объясняла кикиморам, что и как делать. Оставила обезболивающие и противовоспалительные. Строго-настрого наказала навести в избе порядок, чтобы никакой антисанитарией даже не пахло, и засобиралась домой.

Глава 40 Светляки

– Завтра приду к вам, поменяем повязку. – Пообещала, когда вышли на улицу.

– Ой, спасибо, Марусечка! – старшая кикимора разулыбалась. – И что пришли, и за помощь! За все, милая, спасибо! Вот Варю было к нам не зазвать, брезговала она.

– Я не Варя, – снова повторила. – Муж ваш поправится, если все сделаете, как говорю. Не скоро, но встанет на ноги.

– Спасибо вам, – губы женщины задрожали. – Уж простите, что так живем. Непривычно нам это, по человечьи-то жить. Ведь мы с дочками раньше на болоте обитали, вот уж там житушка привольная была, – ее глаза мечтательно засияли. – А мужней вотчиной лес был, правил там железной рукой, уважали все его. А потом...

– Что потом?

– Демон этот явился, проклятый! – кикимора погрозила крошечным кулачком, глянув в сторону замка, который мрачной черной махиной вырисовывался на начинающем розоветь небе.

Опять демон! Как кругами хожу, все равно к нему возвращаюсь. Будто судьба на что-то намекает.

– А он причем?

– Так ведь осушил болото, лес вырубил под корень, одни пеньки торчат!

– Зачем?

– Кто ж знает, – женщина вздохнула. – Староста с ним на одну дудку пел, сначала отступные обещал немалые, а потом, как отказались, угрожать стал. Намекнул, что житья нам не даст. Г оворил, что деток можем недосчитаться в один день.

– Вот мерзавец!

– Потом турнули нас с болота и из леса, пришлось вот заброшенную избу занимать и привыкать жить по-новому. А сердце-то как болит, стоит вспомнить, как раньше-то привольно жилось!

– Мне жаль, что так вышло. – Я с сочувствием посмотрела на нее. – И никто не помог?

Старая, как мир, история. И тут власть имущие творят, что им вздумается, беспределят по-черному.

– Мы же нечисть, Марусечка, защитить нас некому, никто и слушать не стал, как жаловаться пытались. Пригрозили только, что еще хуже сделают, если не заткнемся. Ладно, заболтала я вас. Идите домой, уж темнеет.

– Я провожу, – Малуша зашагала рядом.

– Спасибо.

– Ну, уснули, что ли? – кикимора встряхнула банку, которую сжимала в руках, и внутри ярко засияли какие-то огоньки. – Светляки, – пояснила девушка, – заместо фонариков у нас.

– Понятно.

– Вот тут можно срезать, – она указала на просеку, а когда мы туда свернули, тихо попросила, – ты прости меня, пожалуйста. За то, что сегодня сказала. Ну, о Демьяне.

– Не за что прощать, – пожала плечами. – Это же правда была. Спасибо, наоборот, предупредила, чтобы я с кобелем не связывалась.

– Ну, не знаю, – протянула кикимора. – Может, у вас и сладилось бы.

– Малуша, ты романтик, – я кисло улыбнулась. – Сколько у него до меня таких было?

– Даже не знаю, – девушка наморщила лоб.

Она что, и впрямь считать принялась?

– С четырех окрестных деревень штук пятнадцать набирается, – выдала результат девушка.

Не кикимора, а калькулятор!

– Это за какое время? – не удержалась, полюбопытствовала.

– За два года.

Я резко затормозила. Ну, ничего себе! Так он что, все местное женское население опылить успел? Еще один развратный шмель! Жжжж, чтоб его! Скрипнула зубами, пошла дальше.

– Ты расстроилась? – девушка догнала меня.

– Нет.

– Точно?

^{– Да}.

– Надо было мне язык свой за зубьями держать! – посетовала она.

– Тогда я стала бы шестнадцатой в его списке, – раздраженно пожала плечами. – Давай сменим тему?

– Давай. Ты какую рыбу любишь, Маруся?

Неожиданный поворот! Я покосилась на кикимору.

– Наловлю тебе завтра и сомов, и налимов. И щучку поймаю. Запечешь на углях, вкуснота получится, будешь кушать да нахваливать! И меня добром вспоминать!

– Хорошо, не откажусь, – улыбнулась.

Рыбки и впрямь хочется – с травками, зажаренной до золотистой корочки, м-м-м!

– Только столько не надо, Малуша, мне хранить негде.

В подполе будуар Вари вместо ледника.

– Одну щучку только, хорошо? А то остальное испортится.

– Как скажешь, – она закивала. – Мы только благодаря рыбке и живем. Каждый день ловлю, всю семью кормлю. Осточертела она уж, правда. Но кушать-то хочется, ничего не поделаешь. А раньше всего у нас было навалом!

Девушка мечтательно закатила глаза и причмокнула.

– Все ведь, кто в лес шел по грибы-ягоды или за древесиной, гостинцы оставляли лешему, чтобы помог, заплутать не дал. И к нам в болото тоже, как по ягодки прибегут, и еды, и ленточек с колечками, всего наоставляют.

Она тяжело вздохнула.

– А теперь не нужны мы никому, и носа никто к нам не сует. Обидно.

Ай, котовасинцы, нехорошо! Покачала головой. Ладно, что-нибудь придумаем.

– А вот и пришли, – я увидела свою избушку и улыбнулась. – Пойдем-ка, зайди, Малуша.

– Зачем? – кикимора прошла в дом и остановилась в прихожей. – Насляндаю ведь. Я босиком, а у тебя тут так чисто!

– Вот, кстати, и у вас завтра должно так быть, как я на перевязку приду, поняла?

– Поняла. Все, как ты сказала, сделаем. Мы своего папку очень-очень любим!

– Хорошо, – поманила ее за собой на кухню, – иди сюда. Держи, – начала нагружать ее съестными припасами, которыми меня обеспечили пациенты.

– Да зачем же, Маруся? – девушка захлопала глазами, прижимая к груди пироги, колбасы и прочую снедь.

– Вам нужны, а мне столько и за месяц не съесть. Бери, бери, сестренок побалуешь!

– Ой, спасибочки! – она расплылась в улыбке. – Столько всего!

– Давай в корзину сложим, как раз Агуся в ней недавно яиц мне притащила!

Мы завозились в тесной кухоньке, укладывая продукты. Малуша задела о стену локтем, выронила банку со светляками, которая упала на пол и разбилась. Осколки сыпанули во все стороны, а следом разлетелись довольные светлячки, получившие свободу.

– Прости кикимору, Маруся, – девушка посмотрела под ноги, – ручки у меня растут из моей большой жопоньки!

– Не велика беда, – прошептала заклинание, и банка склеилась обратно.

– Ух ты!

– А вот жучки пусть летают, – я улыбнулась, осматриваясь.

Кухня наполнилась волшебством благодаря этим проказникам. Красота! Чем-то напоминает новогоднюю елку!

– Как скажешь! Прости еще раз – за все, и огроменное тебе спасибо!

– Пожалуйста, – я проводила ее на улицу. – Лечите папу. Если что, прибегай.

Малуша ушла. Светляки носились по комнате, будто играли в догонялки. Улыбаясь, я легла в постель и смотрела на них, пока не уснула.

А утром...

– Да какого же лешего?! – простонала я, открыв глаза.

Равномерные хлопки впивались в мозг. Кажется, с улицы доносятся. Это что еще такое?

Сползла с кровати, вспоминая присказку – утро добрым не бывает, повязала вокруг бедер шелковый платок – сойдет за парео, и пошлепала на улицу, зевая так, что челюсть не вывихнула только чудом.

Но весь сон как рукой сдуло, когда увидела источник мерзкого звука. Оказалось, что это Демьян. Обнаженный по пояс, он колол дрова. Звучит просто, согласна. Но как он это делал, мама дорогая!

Позабыв про все обиды, замерла на крыльце, наслаждаясь зрелищем. Поленья мгновенно разлетались от удара колуна, который взмывал в воздух и тяжестью обрушивался на них, как коршун на добычу. Но смотрела я, честно признаюсь, не на дрова и топор, а на Демьяна. Мышцы в теле парня ходили ходуном, заставляя блестящую кожу так красиво перекатываться волнами, что заглядишься!

Именно это и сделала, не сводя глаз с него, мощного хищника, каждое движение которого было наполнено грацией и силой. Так и стояла бы, наверное, разинув рот, если бы он не заметил, что за ним наблюдают.

Остановился, склонив голову на бок. Небрежно отвел за ухо прядку, которая выбилась и лезла в лицо. А ведь у него даже дыхание не сбилось! Темные глаза пристально уставились на меня. Скользнули по лицу, физически заставляя чувствовать их прикосновения, спустились ниже, задержались на груди, туго обтянутой футболкой. А вот мое дыхание тут же стало прерывистым.

Ну, уж нет, стрекозел котовасинский, больше у тебя этот фокус не прокатит, и не мечтай!

– Что ты делаешь? – голос был сухим, как заброшенный огород после недели без дождя.

Черт, судя по сравнениям, я совсем уже окотовасилась. Скоро с утра до вечера буду, как и все вокруг, проводить в позе «попа смотрит в облака».

– Сама видишь, – пожал плечами и перекинул колун из руки в руку.

– Зачем?

– Чтобы ты осенью не замерзла.

– Я тебя об этом просила?

– Мне не сложно.

Ему, видите ли, не сложно! Закатила глаза, скрипнув зубами.

– Даже спасибо не скажешь? – ухмыльнулся.

– Тебе почему в своем замке не сидится, а? – уперла руки в талию. – Там что, заняться нечем? Коли свои дрова, чтобы у твоего хозяина задница зимней ночью не замерзла! А мои дрова оставь в покое!

– Ты с левой ноги встала, что ли?

– С какой надо, с такой и встала! Все, проваливай давай!

– Доколю и уйду. – Заиграл желваками.

– Совсем оборзел? Это мои дрова и мой дом! Уходи немедленно!

– Сказал же, доделаю и уйду! – рыкнул Демьян.

– А я сказала – убирайся, сейчас же! – подбежала к нему и попыталась вырвать топор из рук.

Но куда там! Вцепился в него так, словно от этого собственная жизнь зависела!

– Отдай, – крикнула, злясь, но злосчастный предмет спора полетел в кусты крапивы, а я тут же оказалась прижата к голой груди.

Аромат мужского пота защекотал ноздри, пробуждая такие желания, что щеки запылали румянцем.

– Бешеная ведьма! – хрипло выдохнул Демьян и впился поцелуем в губы.

Попыталась оттолкнуть, но медвежья хватка не оставила ни шанса. Прижал к себе так, словно хотел сделать из нас единое целое, заставил все ребра дружно хрустнуть. Язык ворвался в мой рот, отметая все попытки сопротивляться. Ладонь легла на затылок, не давая ему мешать, а Демьян заурчал, словно кот, дорвавшийся до валерьянки.

Как там говорите, предающее тело? Да, оно самое! Прильнуло к нему, полыхая, бесстыдно предлагая себя этому хищнику, замирая в бессловесной жажде принадлежать мужчине целиком и полностью. Колени подкосились, я застонала ему в рот. А потом за спиной будто раскинулись огромные крылья – потому что он подхватил меня на руки.

Тело наполнилось легкостью и сиянием – словно в нем порхали сотни огромных светлячков...

Глава 41 Не все ведьмы твои

– Прекрати, – едва смогла выдохнуть, уперевшись руками в его грудь.

Когда мы успели очутиться в постели, скажите на милость?!

– Бедовая моя, что не так? – нежно прошептал Демьян, нависнув надо мной.

Глаза сияли так, что едва не поплыла снова, поддавшись их бессовестному зову. Нет, нет и еще раз нет! Что я творю?! Номером шестнадцать так не терпится стать, Медовая?

– Отпусти.

– Почему? – на лбу парня пролегли глубокие складки. – Ты же меня тоже хочешь, ведьма моя?

– Не все ведьмы твои, Демьян.

– Это что еще значит?

– То, что слышал. Я не Варя. Очередным номером в списке твоих мужских побед становиться не желаю.

– Уже насплетничали? – усмехнулся, стиснул зубы, играя желваками.

Отстранился, сел на кровати, не глядя на меня.

– Да, рассказали. – Подтвердила, тоже сев и подтянув ноги к груди. – Давай уже, проваливай и уноси все свои тайны с собой. С этой ведьмой у тебя облом вышел.

– Как знаешь! – резко вскочил с кровати.

Хлопнула дверь. Я смахнула со щек заскользившие по ним слезинки. Вот еще, плакать из-за такой ерунды! Мне всегда с мужиками не везло. Как говорится, не жила счастливо, не стоит и начинать.

Кофе немного приподнял мое настроение, оторвав его от пола. Пора к лешему идти. Подхватила чемоданчик, вышла на крыльцо, увидела, что половина двора занята наколотыми дровами. Как будто у меня есть время их убирать! Чтобы осенью не замерзла, видите ли! Заботливый какой выискался!

Кто вообще сказал, что я тут задержусь до осени? Вот выясню, что произошло с Варей и... Помотала головой. Не имеет смысла загадывать наперед, нужно сначала в этой головоломке разобраться. Вот тогда и буду думать, что делать дальше, а не сейчас.

Прошипела себе под нос ругательства, поминая котовасинского плэйбоя нехорошими словами, и зашагала по деревне. Надо будет обязательно озаботиться вопросом транспорта. Или без конца таскать Варькины сапожки-скороходы, а этот вариант мне не особо подходит.

В прошлый раз все ноги стерла в них, в кровь. А заклинание легкой носки, стыд мне и позор, наложить не сумела. Это беда любой магической обувки – если на ней уже есть какие-то чары, другие сверху ложиться ну никак не хотят, конфликтуют с предыдущими. Как ни прыгай вокруг них с бубном, ничего путного не выйдет.

Не успела об этом подумать, как рядом нарисовался Андрей. Вот, на безлошадную ведьму и староста бежит!

– Доброе утро, Мария! – сверкнул белоснежной улыбкой и зашагал рядом. – Куда торопишься?

– Доброе, к лешему иду.

– И что ты у него забыла?

Искренне удивился и брезгливо сморщился. Ишь ты, цаца какая!

– Он болеет, я местная ведьма, мой долг его лечить.

– Это же низшая нечисть!

– И что, у него болит не так сильно, как у других? Или болячки сами проходят? – с трудом сдержала злость, помня о том, что надо быть умнее и хитрее, а не поддаваться эмоциям. – Я клятву давала, Андрей, помогать всем страждущим. И вот убей, не помню, чтобы в ней было упомянуто, кому надо оказывать помощь, а кого можно и проигнорировать.

– Как знаешь.

Покосилась на него. Зря ты мне слова Демьяна напомнил, староста. Только ведь забыть успела, отвлеклась.

– Кстати, ты тоже обязан заботиться о своем населении, так ведь? – пустила пробный шар. – Семья лешего как раз относится к разряду нуждающихся. Там деток малых немерено. Что тебе стоит выделить им пособие? Жильем поспособствовать?

– Интересная мысль. – Андрей хмыкнул.

Вот, значит, как? Хорошо, объясню понятнее.

– Могу, конечно, в столицу запрос отправить, – вздохнула, – но тогда придется ворошить старую некрасивую историю с выселением многодетной семьи из болота и леса. Проверка может нагрянуть.

– Мария...

Я уже много лет Мария. Усмехнулась и продолжила:

– Разбирательства начнутся на тему того, по какому праву демон присвоил себе лесные муниципальные угодья и вторгся в экосистему, осушив болото. От этого климат местный мог серьезно пострадать и прочее, в природе ведь все взаимосвязано.

– Услышал тебя, – со вздохом признал Андрей, вскинув вверх руки, – сдаюсь. Сделаю все, что смогу.

– Даешь слово? – пытливо глянула на него.

– Даю.

– Спасибо, – на всякий еще и оком посмотрела, а то нет во мне к нему доверия.

И симпатии нет. Про таких говорят – мягко стелет, да жестко спать. Иными словами, хочет казаться хорошим, но таковым не является. Но око подтвердило – сделает. Вот и ладушки! Улыбнулась довольно. А потом и про свои беды вспомнила.