Текст книги "Мой желанный принц"
Автор книги: Елена Александровская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава восьмая
Май 2010
Ирина опустила глаза на зелененький овальчик в правом углу экрана – молчание ее собеседника немного настораживало. Обычно, стоило ей только подключиться, как Dark Angel, славный и умный парень, с которым она познакомилась на сайте, посылал ей улыбочку и говорил «Привет, красавица!» Вернее писал. Однако сегодня все было не так – она целый день, вместо обычной работы за машиной, суетилась по дому. Бабушка решила, что пора собрать своих подружек, и Ирина, помогая ей, провела утро на кухне, а потом отправилась пылесосить дом.
Теперь же, когда бабушкины приятельницы заняли места за столом, Ирина была свободна. Но что-то работалось плоховато. Вернее, не работалось совсем – она так привыкла к тому, что Ангел рядом, что ему можно бросить несколько слов между делом, получить в ответ ухмылку, аплодисменты или смайлик «молодец». Теперь же, в молчании, ей и двух слов связывать не хотелось.
– Ну что ж, мой таинственный друг, я потерплю. Терпение – добродетель, мир на ней держится.
Ирина подумала, может быть, написать Аристарху? Он-то наверняка ей бы и ответил и даже позвал бы куда-нибудь. Но идти с ним никуда не хотелось. Вернее, не хотелось идти с ним. Хотя она прекрасно понимала, что многим ему обязана – и тем, что он дал ей в свое время работу, а вместе с ней и бесценный опыт. За семь лет через ее руки прошло невероятное количество патентов, инструкций, описаний и мануалов. Столько, что хватило бы на небольшую библиотеку.
Но кроме технических описаний, были еще и поездки на море, пусть всего несколько раз, но в тихое и по-настоящему красивое место. Были чудесные вечера в гостях у Роджерсов, которые уже считали их с Аристархом состоявшейся парой. Даже компьютер с новейшими программами, отличной периферией, включая сканер, был подарком Старха. Ирина не раз давала ему понять, что рассчитывает только на себя, только на то, что заработает сама. И он, в конце концов, перестал предлагать ей деньги. И стал вместо этого дарить ей очень нужные и очень недешевые вещи.
Казалось бы, живи с мужиком, который готов на все ради тебя, и получай удовольствие. Но, увы, Ирине не хватало некоей изюминки, чего-то такого, что превращало бы каждую встречу в долгожданную и желанную. Не хватало волнения в предвкушении свидания, которое состоится через полчаса. Не хватало желания нравиться – Ирина никогда не задумывалась, понравятся ли Аристарху ее одежда, духи, туфли. Хотя похвалы воспринимала с удовольствием, Но с каждым месяцем все более привычно, а иногда вообще ловила себя на крамольной мысли: «Спасибо, конечно, но разве может быть иначе?»
Умная бабушка давным-давно уже вынесла приговор:
– Девочка моя, боюсь, что ты переросла эти отношения. Может быть, если бы вы поженились…
– Ба, ну при чем тут это?
– Тогда, детка, ваши отношения могли бы перейти на новый уровень. Я молчу о детях, не дергайся.
– Да, бабуля, тогда свое отвращение я должна была бы прятать куда лучше – и терпеть человека, к которому, кроме благодарности, ничего не испытываю, всю свою жизнь.
– М-да, одной благодарности маловато. Хотя история знает примеры…
– Ба, я тоже знаю примеры. И ты их знаешь. Но разговор-то сейчас не об истории, а обо мне.
– Я думаю, Ирочка, что если бы ты не сменила работу, все продолжалось бы. А теперь ты увидела другой мир, познакомилась с другими людьми – и, как бабочка, вылетела из кокона, в который тебя пытался спрятать твой Аристарх.
Да, Ирина действительно сменила работу, причем уже почти год назад. Она иногда думала, что каждый ее шаг программирует кто-то невероятно умный, изворотливый и расчетливый. Когда-то он сделал так, что она познакомилась с Татьяной, женой Александра Семеновича. Познакомилась и подружилась так, словно иначе просто и быть не могло. А потом, волею того же умного и изворотливого, познакомилась с Татой и мгновенно подружилась с ней. А Тата вытащила ее из уютного гнездышка внештатного переводчика, пусть и не приложив к этому особых усилий.
И Ирина с удовольствием вернулась мысленно на год назад. Умный и изворотливый случай и тут, криво ухмыляясь, вмешался в ее жизнь. Готовый текст, вчера тщательно вычитанный и даже предусмотрительно сброшенный на флешку, из машины наутро куда-то бесследно исчез. А копия, предусмотрительно, как уже сказано, созданная, оказалась вариантом перевода двухдневной давности, то есть половиной оного.
И пришлось Ире спешно текст набирать и сохранять его чуть ли не каждые пять минут. К тому времени, когда перевод был готов (во второй раз), ехать сдавать его было не просто поздно, а скандально поздно – наступила полночь. Хорошо хоть Ирина успела предупредить Шефа о неприятностях.
Вот так случилось, что Ирина повезла сдавать работу не в четверг, любимый день недели Старха, а в пятницу. Причем раскрыла дверь в офис она именно тогда, когда за текстом уже приехали заказчики. Вернее, заказчица – очень высокая стройная девушка, которую секретарша Галина уважительно называла Татой Геннадиевной и поила собственноручно приготовленным кофе – честь, которой удостаивались очень немногие.
– Ира, наконец-то! Тата Геннадиевна уже двадцать минут ждет текст!
– Галь, – Ира перешла на шепот, – он же не заверенный ни фига. Я уж об экспертизе молчу.
– Ничего страшного, у них уже оборудование распаковано, а что с ним делать, они не знают. Давай сюда флешку – я по-быстрому копирну и распечатаю. Пока будет идти оформление, ты к ним поедешь, и все, что им будет неясно, на месте перетолмачишь. Годится?
– Годится, конечно, куда ж деваться?
Ирина почувствовала невидимую защиту Александра Семеновича, который всех переводчиков опекал, как отец родной. Наверняка это именно он придумал такой хитрый ход, чтобы и заказчика удовлетворить, и Ирину не подставить.
Сложив еще теплые листы перевода в папку, Тата Геннадиевна вопросительно посмотрела на Иру.
– Поехали?
– Поехали, Тата… Геннадиевна.
Суровая заказчица широко улыбнулась – так светло и солнечно, что у Ирины отлегло от сердца.
– Ну какая же я тебе Геннадиевна? Давай на ты, а?
– Ой, не знаю… Давайте… Нет, давай. Я Ира.
– Ну вот и славно. Поехали, а то там генеральный уже корпус прогрыз, так ему любопытно.
– Тат, но я переводчик. Я ничего вашего… электронного не умею.
– А тебе и не надо! Они умеют. Твое дело быстро переводить все, что они прочесть не могут. А там уж пусть думают сами.
«И то верно – главное только ничего не напутать. Но это ж терминология – один раз поправят, а дальше я уж соображу».
Все это Ира прикидывала уже на ходу – Тата выплыла из подъезда и шагнула к краю тротуара, где ее ждала темно-серая машина из тех немецких, о которых с восторженным придыханием любил рассказывать Аристарх, некогда год проработавший в Алемании. Ирина сначала думала, что он там занимался какой-то коммерцией, но Роджерс (а разговор об этом происходил именно у Роджерсов на даче) усмехнулся очень невесело:
– Нет, девочка, Аристарх успел поработать там физиком. Год писал науку, а пригласившая его сторона его теорию тут же по всей Европе на ускорителях обкатывала.
– Ого, здорово!
– Еще как! Результаты-то получены были интереснейшие. Но вот наука вся осталась у суровых и немногословных немцев – они, вишь ты, опубликовали все наработанное под эгидой своего института, спасибо, хоть фамилию Аристарха не забыли указать.
Ирина, давненько уже варившаяся в котле переводной литературы, малость поднаторела и в параллельных отраслях знания. В том же авторском праве к примеру. И понимала, что все, рассказанное Александром Семеновичем, было почти оскорблением для автора. Но, с другой-то стороны, сколько раз он сам, Александр Семенович, ругался, что здесь наука на фиг никому не нужна. Что он, доктор наук и прочая, зарабатывал своей наукой меньше, чем унылый безрукий лаборант в любой лаборатории того же Гренобля. Оказывается, пока Аристарх поражал своими разработками немцев, Роджерс творил высокую науку во Франции, тоже почти год. Тоже получил интереснейшие результаты и тоже опубликовал их под эгидой пригласившей стороны…
Итак, огромная «ауди» терпеливо ждала Тату и ее, Ирину. Из-за руля вальяжно, но поспешно вышел здоровенный мужик и с теплой улыбкой открыл Тате дверь. Та, приняв это с королевским спокойствием, опустилась на сиденье. Ирина села сзади, причем мужик не просто открыл двери своим пассажиркам, а терпеливо дождался, пока они усядутся, чтобы самолично двери закрыть.
– Давайте побыстрее, девушки. Мне Бердский уже три раза звонил – молодежь вооружилась отвертками и ждет. А он не решается открыть шкаф без описания.
Ирина, дважды волей случая переведшая один и тот же текст, довольно быстро поняла, что речь идет об электронном устройстве, начиненном дорогущими японскими транзисторами, которое должно управлять каким-то процессом со многими переменными. Она так намучилась с описаниями систем обратной связи, алгоритмами, которые включали и отключали какие-то цепи (плохо все-таки быть гуманитарием), что теперь могла в третий раз, почти по памяти, изложить все прочитанное и переведенное.
– Понимаешь, Ир, наши купили дорогущее оборудование, к которому не представляют, с какой стороны подступить…
– Ну-у, – пробурчал водитель. – Ты преувеличиваешь, Татка. Мы все прекрасно представляем, даже кое-что понимаем. А перевод, который ты везешь, больше нужен Бердскому для очистки совести.
– Да? – Тата сузила глаза. – Тогда какого черта я везу переводчика? Раз вы сами все так чудесно знаете и понимаете.
– Не психуй – там внутри сам черт ногу сломит. А все схемы, сама знаешь по-каковски описаны. Дим Димыч осторожничает, говорит, что его знания языка может быть недостаточно. Я уж об Алексеиче просто молчу. Прошлый век, бронзовое литье…
– Ну вот, дорогая, видишь о чем я? Шкаф на триста тысяч зеленью, все внутри в плохо понимаемых надписях, а наши гении боятся.
– Я понимаю, Тата. Но я-то что могу сделать?
– А вот будешь переводить все, на что руководство пальчиком покажет.
Ирина молча кивнула. Сказать, что ей стало страшно, значит, ничего не сказать. Впервые она сталкивалась с потребителями ее знаний, причем потребителями явно более грамотными, и, что важнее, неслабыми специалистами в своем деле.
«Но ты же тоже специалист! – одернула себя девушка. – Ты знаешь многое, а за все годы рядом в Роджерсом и его женой узнала еще в тыщу раз больше! Не трусись – этим точно делу не поможешь!»
Ирина за своими переживаниями не видела ничего вокруг, она очнулась от слов Таты.
– Вылезай, красавица. Приехали.
Рядом с красным кирпичным забором открылись автоматические ворота и серая «ауди»-акула с достоинством вплыла в ухоженный дворик перед двухэтажным зданием.
«Наверняка когда-то здесь был детский сад. Вон, даже павильончик остался…»
Но спрашивать Ирина ничего не стала – Тата торопилась и тянула девушку за руку. Первый этаж был явно отдан под производство – все вокруг «пахло электричеством», как говаривала бабушка. Коридор, увешанный табличками «Не влезай, убьет!», «Высокое напряжение» и «Без перчаток к работе не приступать!» освещало ярчайшее солнце, хозяйничавшее в дальнем помещении и несколькими лучами пробивавшееся внутрь здания. Туда, в это озеро ослепляющего солнца, и торопилась Тата.
Ирина шагнула через порог. Длинная комната с десятком огромных окон была почти пуста – только посредине на широченном железном столе высился серый ящик, обмотанный ярко-зеленым скотчем и толстой пленкой.
У себя за спиной Ирина услышала восхищенный присвист.
– Никогда не думал, что мне повезет увидеть такое!..
Тата оглянулась на голос.
– Помолчал бы, Игорешка!
Потом она перевела взгляд на Ирину.
– Это он о нас с тобой, Ир.
И только в этот момент Ира поняла, что очень похожа на Тату – почти такого же роста, в узких джинсах, светлой футболочке, с почти такой же сумочкой на плече. Вот только Тата была черноглазой и черноволосой, а она, Ирина, рыжей.
– Ты у меня красавица, – повторяла бабушка, гладя Иру по волосам, которые запрещала стричь или красить. – Голсуорси о такой внешности говорил «ботичеллевская»…
– Линялая, – бурчала Ирина, не видя в себе ничего привлекательного.
Хотя тут она была неправа: темно-рыжие волосы все-таки нельзя было назвать каштановыми, светлая кожа с неяркими веснушками, широко расставленные серо-зеленые глаза, высокие скулы. Аристарх как-то сказал, что не помнит дня, когда бы не видел ее улыбки – похоже потому, что уголки рта у Ирины были чуть приподняты. Татьяна Роджерсова как-то назвала ее Моной Лизой – за эту самую едва уловимую улыбку.
Одним словом, в огромное рабочее помещение вошли две весьма похожие девушки, внешне удивительно дополняющие друг друга.
Ирина тоже оглянулась на присвист. И только сейчас поняла, что помещение с железным ящиком вовсе не пустует – как минимум десяток парней с большим интересом смотрели на девушек, а еще двое мужчин постарше курили у настежь распахнутого окна.
– Тата, зови Алексеича, начнем. А вы, девушка, присядьте вот тут, в сторонке, пока мы будет возиться.
– Спасибо, – чуть слышно проговорила Ирина и опустилась на край конторского стула с высокой деревянной спинкой.
– Дим Димыч, вы мою Ирочку не обижайте. Она наша спасительница. Сейчас я шефа позову.
Тата договаривала это уже в коридоре, ее каблучки вскоре зазвучали над головой, а следом раздался и щелчок распахиваемой двери:
– Владимир Алексеич, вас все ждут.
Через минуту Ирина увидела и упомянутого Алексеича – явного шефа и вдохновителя парней, окруживших железный стол со всех сторон.
– Ирочка, иди сюда, ко мне, – Тата уже раскладывала распечатки, схемы и еще какие-то документы, которые вынула из толстой серой папки, только что извлеченной из-под пленки, которой был замотан неведомый Ире агрегат.
Следующие несколько часов Ирина потом вспоминала с дрожью, как то давнее собеседование у Александра Семеновича. И даже вечером, за обязательным чаем рассказывая бабушке о событиях дня, все еще не могла толком успокоиться.
– Понимаешь, ба, они мне задавали вопросы, ответа на которые я не знала и знать не могла. Первые полчаса их этот Алексеич взрывался каждую минуту, кричал «да что вы мне говорите!», «да быть такого не может!». Тот, что помоложе, Тата сказала мне, что это их главный инженер, в конце концов на него рявкнул, тот малость присмирел. И тогда пошла работа. Хорошо, что я дважды этот несчастный перевод делала, хорошо, что кое-что успела в И-нете проверить. Даже термины правильными оказались. Я только когда мы закончили, поняла, что самое-то главное было не в описании, а в пояснениях к схеме, которую они сами видели впервые – хитрые японцы ее спрятали в комплект поставки.
– Сначала купи, потом пользуйся?
– Примерно так. В общем, мы бы за день не управились, если бы этот их главный, Владимир Алексеевич, где-то через час не удалился. Дескать, мне уже все стало ясно, а вы, смерды, продолжайте.
– Что, такой противный?
– Самоуверенный, такой знаешь… как будто ему все заранее известно, и он только убеждается в своей правоте.
– А остальные? Нормальные?
– Нормальные… Славные, веселые… Парни такие, знаешь, ба, умницы, но при этом настоящие гусары. Особенно этот их главный. Внимательный, галантный. Чай-кофе, дескать, Таточка, озаботься. А не пора ли нам отобедать… Он же меня домой и привез.
– Так у тебя теперь новый поклонник появился? А как же Аристарх?
– Бабуль, ну при чем тут Аристарх? И какой поклонник? Просто я поняла, что им здорово помогла тем, что подсказывала по ходу работы, много времени сберегла. А потом, когда оказалось, что там есть еще тексты по-датски – цитаты из статей, использованных для теоретической части разработки этого устройства… Они растерялись, типа, что же делать. Я им и их перетолмачила по-быстрому.
– Я тебе сто раз говорила, девочка, языки – это всегда хлеб!
– Бабулечка, ну кто ж спорит? Ты у меня умница! – Ирина обняла бабушку и счастливо вздохнула. «Какое счастье, что у меня есть ты, ба!»
Марина Борисовна погладила внучку по плечу.
– Да, бабуль, еще вот что. Мы уже почти заканчивали, когда появился еще один начальник, вернее одна начальница, Любовь Игоревна. Она у них директором…
– Какая-то лавка многоголовая, как дракон. Большая хоть?
– Да откуда мне знать, ба? Я ж тебе говорю, что ничего не видела, кроме той комнаты, где они шкаф потрошили и, пардон, туалета.
– Понятно. Ты начала о начальнице рассказывать.
– Да, так вот. Дело уже близилось к финишу, мужики стали документы складывать. Тут она и говорит: «Как вам кажется, Дмитрий Дмитриевич, пожалуй, пришло время нам обзаводиться штатным переводчиком?» Дим Димыч кивнул, потом еще раз кивнул, а потом отвечает: «Я думаю, что нам давно нужен был штатный переводчик, но просто не всякий нам мог подойти так, как подошла умница Ирина!»
Марина Борисовна разулыбалась:
– А ты говоришь, что не поклонник… Молодец, девочка, с одного удара поразила в самое сердце.
– Ба, прекрати!
– Я так поняла, что ты получила деловое предложение?
Ира кивнула с удовольствием.
– Ага, от которого не могла отказаться. Да и не хотела, честно говоря. Знаешь, бабуль, там такой воздух…
– Какой, малышка?
– Такой… нездешний: умные люди делают то, чего еще никто не делал. Парни славные, хакеры все как один… Тата тоже приятная девчонка.
– И когда ты приступаешь?
– Да завтра и приступаю. А чего тянуть? Позвоню Александру Семеновичу, чтобы с Аристархом не объясняться лишний раз, а потом поеду оформляться.
– А зачем тебе им звонить? Или ты собираешься о переводах забыть?
Ирина серьезно задумалась. С одной стороны, не было никакой гарантии, что у нее будет достаточно времени по вечерам, чтобы его хватило на качественную работу. Но с другой стороны, нельзя все яйца складывать в одну корзинку. Бабушка, как всегда, занудно права.
– Не, с переводами я завязывать не буду. Но надо ж их предупредить, что теперь я смогу делать не так много – хотя бы первое время, пока притираться буду.
– А вот это разумно!
Глава девятая
Июнь 2010
Ирина увидела машину Аристарха от калитки: ее бывший шеф припарковался так удачно, что все четыре колеса попали в лужу, единственную на полгорода, оставшуюся от дождей прошлой недели. Увы, временами Старх был настоящим физиком-теоретиком, неумелым и невезучим до крайности.
– Привет, – Ира подставила щеку для поцелуя.
– Ну наконец! Я тебя целую неделю не видел… соскучился страшно.
– Старх, ты же знаешь, мне работу предложили интересную. Вот я и стараюсь соответствовать.
– И платят больше, чем я?
Ира от злости аж задохнулась.
– А это тут при чем? Ты, если мне не изменяет память, платил мне за честно и качественно сделанные переводы… А вовсе не за… другие услуги…
Аристарх понял, что болтнул лишнее – он преотлично знал Ирину и ее отношение ко всем подаркам, содержанию… Представить девушку в домашнем халатике, с улыбкой встречающую его после работы, не мог совершенно – это было равносильно тому, чтобы завести дома тигрицу, или запереть в спальне водопад Виктория.
– Ир, ты меня неправильно поняла, что ты…
– Вот и придержи язык, дружище.
Временами Ира умела быть удивительно резкой. Тем более, что ежедневные поездки в метро удивительно обогатили ее лексику, хотя и не в лучшую сторону.
– Да, прости. Так чем ты теперь занимаешься?
– Тем же самым, Старх, – перевожу технические тексты, инструкции и описания. Но на одну-единственную тему: промышленная электроника. Кстати, вчера я Александру Семеновичу работу отослала – так что тебе вообще грех жаловаться.
– Но я-то тебя совсем не вижу! Я по тебе скучаю!
– Вот как соскучился, сразу и приехал. Кстати, куда ты меня везешь?
– У Татьяны день рождения… Ты все забыла, спорим? Новыми друзьями обзавелась, так старых и вышвырнула вон…
Ира, недобро усмехаясь, посмотрела на часы.
– Друг мой, меня Роджерсы звали на семь. И я ничего не забыла. Думала заскочить домой, привести себя в порядок. Сейчас без четверти шесть. И вместо того чтобы принять душ, переодеться и подкраситься, я выслушиваю твое нытье.
Аристарх вздохнул – он-то думал, что Ира начнет оправдываться, типа, польстилась на легкие деньги. Или просто рассмеется и позволит еще раз поцеловать. Но к такой отповеди он был готов меньше всего.
– Ир, я просто очень скучал по тебе. Давай я отвезу тебя домой? Подожду, пока ты будешь наводить красоту, а потом уж вместе к Татьяне отправимся.
– А теперь у тебя, дорогой мой, нет другого выхода. Ты, как честный человек, просто обязан сначала отвезти меня домой, а потом доставить к Татьяне.
Аристарх с удовольствием заметил, что голос Иры стал мягче. А на губах появилась та полуулыбка, которая так девушку красила. Его же она просто с ума сводила.
Показались хрущевки Петровского Поля. Теперь до Ириного дома путь лежал по воспоминаниям асфальта о тех временах, когда дома только строились. «Рено», тяжко вздохнув, преодолен первую линию колдобин.
– Так, мон шер. Давай-ка я дальше побегу ногами. А ты уж не сочти за труд купить Татьяне цветы.
Ира протянула Аристарху купюру.
– Ир, ты что?
– Ну ладно, тогда не букет покупай, а какую-нибудь композицию. Или корзинку, раз уж от двоих. А я подарок захвачу – он тоже дома.
Аристарху оставалось только кивнуть – гадкий утенок очень быстро превращался в лебедя. Прекрасного, своевольного и категорически не желающего становиться ручным.
«Ну что ж, пусть будет так. Может быть, это и мне знак, чтобы как-то переменить свое отношение? Перестать опекать и как-то… увидеть в ней равного себе человека. Партнера…Может быть, тогда мы с ней, наконец, сможем быть вместе?»
Ох, как смеялась бы Ирина, если бы она узнала об этих мыслях поклонника! Почти семь лет все было хорошо, как в старом анекдоте про молчавшего мальчика. И никогда ему в голову не пришло просто поговорить с Ириной о будущем, об их отношениях. Все было стабильно и не требовало дополнительных усилий. И только почувствовав, что легкая добыча ускользает из рук, Аристарх начал о чем-то задумываться. «Семь лет! – отсмеявшись, с горечью проговорила бы Ирина. – Почти семь лет…»
Теперь ее уже не радовали ни поездки на море, которые стали столь же привычными, сколь и совершенно одинаковыми. Один и тот же отель, примерно одни и те же числа конца мая, банальные прогулки в парке, максимум катание на катерке. Ленивая болтовня ни о чем. И к концу этих десяти дней давящее ощущение, что сама бы провела время с большим удовольствием, и уж точно, не потратила бы волшебство поздней весны на сидение в подвальчике с бокалом нелюбимого вина. Даже любовная игра, чего уж греха таить, в исполнении Аристарха была всегда одинаковой – по нему можно было бы сверять не только часы, но даже их эталон.
После одной из таких поездок Ирина еще подумала, что зря когда-то Татьяна назвала Аристарха таким уж суперским мэном и штучным товаром. Хотя да, он мог украсить любую женщину. Как бижутерия, а не как настоящая драгоценность.
К счастью, Аристарх об Ирининых мыслях не догадывался. Он терпеливо ждал ее под окнами, с удовольствием косился на нее всю дорогу до дома Роджерсов и даже не жалел, что придется весь вечер пить сок и минералку – ради того, чтобы быть с Ирой, он действительно готов был на все.
А вот Ира на все готова не была – восторги Аристарха по поводу ее красоты уже давно ее только бесили, некогда интересные рассказы, услышанные в третий, а временами и в четвертый раз, вызывали отвращение, даже внешность, казавшаяся такой приятной, теперь навевала устойчивые ассоциации с Кларком Гейблом, которого Ирина не переносила.
Бабушка всегда смеялась вкусам внучки.
– Детка, но кого же ты считаешь красивым мужчиной?
– Шона Коннери считаю, ба… – Ирина рассматривала новый журнал по вязанию и потому отвечала «на автомате». – Пирса Броснана, Николаса Кейджа. Васю Ланового в роли Шервинского…
– Детка, они все старые!
– Бабуля, это мужчины. А не слякоть всякая, прости господи. От них за километр веет спокойной силой.
– Бедная ты моя, бедная… Как же ты мужа себе выбирать-то будешь?
– Уж точно не по внешности, бабулечка. Время придет – все образуется.
Именинница встретила Ирину так, словно они не виделись целую тысячу лет.
– Ирусик, наконец-то! Проходи скорее, только тебя все ждали.
– Ого, вот и наша беглянка! – зычный голос Александра Семеновича перекрыл шум улицы из открытого окна. – Что, изменщица, решила вспомнить старые времена?
Ира, улыбнувшись, села за стол.
– Как же я вас забуду, сударь?! Вы же самый лучший учитель на свете!
– Да, – тот довольно захохотал. – Иногда мои ученики перерастают меня. Но ни один не сбежал навсегда.
– Вот и Ирушка никуда не денется! – Аристарх приобнял Иру за плечи. – Правда, дорогая?
– Никогда!
Ира ослепительно улыбнулась, решив, что все выяснения отношений отложит до следующего раза – не лаяться же, в самом деле, с опротивевшим поклонником прямо сейчас, не портить праздник Татьяне, которой и в самом деле многим обязана.
– Ну что ж, хитрюга, рассказывай, на что ты променяла наш славный кружок сумасшедших?
– Представьте себе, Александр Семенович, на другой кружок, и тоже вполне сумасшедших. У них тоже сроки, они порой тоже ничего не понимают в том, что видят перед собой…
– Отлично! Но делают-то они что?
И только сейчас Ира сообразила, что так и не рассказала Роджерсу о том, как переводила «с листа» заумную электронику. И как еще успела подумать, что поехала-то она переводить только благодаря его опеке.
– Я ж ушла в «Энергоэкономию», Саш… Они меня позвали переводчиком в штат… Но вам-то точно не изменяла.
– Да как бы ты нам изменила? Кто б позволил, девочка? – Татьяна была уже чуть навеселе.
– В «Энергоэкономию»? К Бердскому и Дим Димычу… Сразила старого холостяка?
Роджерс, как Ирина поняла, многих из своих заказчиков знал в лицо. А с некоторыми из них даже приятельствовал.
– Которого именно? – Ирина подумала, что заказчики иногда становились для Александра Семеновича не только добрыми знакомыми, но и достаточно близкими друзьями. – Я никого не сражала, да и зачем мне это?
– Да, Сань, зачем ей это? У нее же есть я, верный раб и рыцарь.
Трезвый Аристарх выглядел ничем не лучше нетрезвой именинницы. Но если ей можно было позволить все что угодно, то своему «верному рабу и рыцарю» Ирина ничего спускать не собиралась.
– О да, у меня есть верный раб и рыцарь. А хочется любимого и единственного…
Аристарх промолчал. Он понял: что-то все-таки происходит. И решил с объяснениями не откладывать. Вечером-то Ирину домой везти. Вот и будет возможность спокойно поговорить.
Ира тем временем расспрашивала Александра Семеновича о своей новой фирме – так и есть: они оказались давними партнерами, множество раз заказывали самые разные патенты. И потому смогли если не накрепко подружиться, то стать хорошими приятелями.
– Как-то раз даже твой Дим Димыч приезжал к нам на дачу. Помнишь, Тань, с подружкой своей?
– Ну еще бы не помнить! Такая лошадь, темперамента море, мозгов кот наплакал… Чуть яблоню не сломала, коровища…
– Холоднокровней, Маня… – Роджерс очень любил Бабеля и, малость захмелев, всегда бросался в спор, насколько тот лучше Ильфа с Петровым.
Татьяна иногда сердилась, но чаще смеясь спрашивала, что, с точки зрения мужа, лучше – борщ или варенье.
– Не, точно тебе говорю, как есть корова. Я еще тогда подумала, что эта тетка может командовать полком… а своим Дим Димычем наверняка крутит как хочет.
– Так, может, это его жена?
– Нет, Ирусик, точно тебе говорю – не жена она. Как жена со стажем говорю. Уж очень она перед ним выделывалась…
– Да и Бог с ним, Ирочка. Значит, ты нам не изменила, а это самое главное. Кстати, Галина тебе подготовила новое задание, я захватил с собой, чтобы ты времени на поездку к нам лишний раз не тратила.
– Ох, Саш, вот спасибо! Это здорово!
– Не за что, красавица, не за что. Я уже тебе в сумку папочку сунул. Знал, что не откажешься. Или откажешься?
– Ни за что!
Роджерс довольно улыбнулся. Праздник шел своим чередом. Ира чувствовала себя здесь просто удивительно хорошо – так, как только и можно чувствовать себя среди по-настоящему близких людей. И только навязчивое внимание Аристарха портило ей настроение.
«Господи, вот влипла-то, а? И так совсем немного радостей в жизни, так еще он одну из них портит… Ну что ж, мой верный рыцарь, я не я буду, если тебя не поставлю на место…»
Пожалуй, если бы Аристарх это услышал, он бы не стал вечером лезть с выяснением отношений, подождал бы до более спокойного настроения «своей прекрасной пери». И тогда, быть может, все бы сложилось иначе. Но история, даже история каждого из нас, простых смертных, не знает сослагательного наклонения.
