Текст книги "На языке любви"

Автор книги: Элен Кэнди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

3

На следующий день до сиесты Пенелопа вышла на пляж. Солнце уже доходило до зенита, освещая все улочки и дома Маглеуса. И поэтому у моря никого не было.

Как хорошо! Можно спокойно все обдумать, сказала Пенелопа сама себе.

Она подняла голову и взглянула на бледно-голубой небосклон. Улыбнувшись, она сняла туфли и пошла босиком по горячему песку. Прохладные волны касались ее икр, теплый ветер раздувал легкое платье из белого хлопка. Подобрав юбку, Пенелопа остановилась и посмотрела вниз. Голубые волны, игриво коснувшись ее ног, убегали обратно в море, а песок, который несколько секунд находился под водой, мгновенно высыхал под палящим солнцем.

Что, если мне действительно поехать с дядюшкой Жозе? – спросила она себя, и какое-то незнакомое чувство появилось у нее в груди. Что это? Волнение? А может, женская интуиция, которая подсказывает, что лучше не ехать? Пенелопа вспомнила сеньору Нуччо, которая всегда говорила, что слушать нужно только сердце. Оно никогда не обманет и даже больше – подскажет...

Пенелопа закрыла глаза и внимательно прислушалась к своему внутреннему голосу. Но на этот раз она почувствовала только, как теплый ветер ласкает ее лицо, перебирает распущенные волосы, а волны то вкрадчиво, то шаловливо касаются ее босых ног.

Это все? Пенелопа постаралась не обращать внимания на палящее солнце, на ласковый ветер и прохладные волны, она хотела услышать свое сердце.

Скажи, мне нужно ехать с дядюшкой Жозе? – спросила девушка.

Вдруг внутри все затрепетало. Пенелопа сначала испугалась, но потом незнакомое ей чувство разлилось приятным теплом по всему телу. И в этот момент девушку потянуло на запад, туда, куда садится солнце, и чуть-чуть левее, на юг, наверное. Создалось ощущение, что сердце превратилось в магнит и ждет не дождется, когда найдется другой... с противоположным полюсом, чтобы соединиться воедино.

Пенелопа открыла глаза и поняла, что это был знак. Она только что услышала свое сердце. Теперь решение принято, и уже никто не сможет отговорить девушку.

Пенелопа опять прошлась по пляжу и посмотрела на юго-запад, куда ее так тянуло.

Что же там? Моя любовь? Беда? Счастье? Что?

Время покажет...

– Пенелопа! – послышался знакомый голос.

Девушка обернулась и увидела Мигеля, идущего к ней по пляжу.

Она нехотя выдавила улыбку и опять отвернулась к морю.

– Привет! – поздоровался Мигель.

– Привет... – ответила Пенелопа и посмотрела на юношу.

Про Мигеля можно было сказать одно – хорош собой... да и только. Хотя многим и этого достаточно. Многим... но не Пенелопе.

Кудрявые черные волосы, большие карие глаза, прямой нос и небольшие усики. Мигель часто носил одни только шорты, открывая загорелый верх. Поэтому трудно было не заметить, что юноша еще и отлично сложен и мускулист.

– Я вчера тебя не видел... – Мигель подошел ближе к девушке.

– Я играла на виолончели, – равнодушно ответила Пенелопа и посмотрела ему в глаза.

– Ты на меня обижаешься? Я что-то не так сделал? – Мигель попытался взять ее за руку.

Пожалуй, Мигель любил Пенелопу, но он не был тем самым человеком, рядом с которым она почувствовала бы себя в безопасности. Когда она на него смотрела и пыталась прислушаться к своему сердцу, оно молчало и не давало никаких знаков. У Пенелопы не было приятных мурашек по телу от прикосновений рук Мигеля. Когда он целовал Пенелопу, девушка не чувствовала, как кружится ее голова.

Наверное, любви не бывает, ее придумали писатели. Все эти мурашки и головокружение... – думала Пенелопа. А как жаль... Я так хотела бы испытать все это! – часто думала она. В книжках пишут, что хватает нескольких минут, чтобы узнать, этот ли человек предначертан тебе Судьбой.

Мечтая о далеком принце, который заставит ее трепетать и таять как воск в его руках, девушка закрывала глаза на реальность. Она так и не разобралась, какие чувства связывают ее и Мигеля.

Интерес к чему-то новому? Нежелание оставаться в одиночестве? Любовь? Да ну!

– Мигель, я устала... – сказала она.

– Сейчас сиеста. Иди поспи. – Мигель потянулся к Пенелопе, чтобы обнять ее.

– Я не об этом, Мигель.

– Если ты выйдешь за меня замуж...

– Оставь, Мигель! – Пенелопа оттолкнула парня и пошла от него прочь.

– Стой! – Он побежал за ней. – Ну почему ты отвергаешь меня? Мы же любим друг друга!

– Ты опять за старое? – Пенелопа остановилась и резко к нему повернулась. – Я тебя просила. Я тебя по-хорошему просила, не заикайся про свадьбу! – Пенелопа начинала выходить из себя.

– Прости меня, я больше не буду! – Мигель коснулся пальцами ее плеча. – Скажи только... почему?

– Я не уверена, что люблю тебя. – Пенелопа выдохнула и посмотрела в глаза Мигелю, которые быстро забегали, видимо, парень не ожидал такого ответа.

– Не уверена? – шепотом спросил Мигель. – Как же так?

– Ты живешь одним днем, Мигель. Сегодня ты меня любишь и хочешь, чтобы я была с тобой. Но что будет завтра? А я хочу выйти замуж и прожить с человеком до конца своей жизни!

– Но у меня есть работа, небольшой домик... Нам хватит для начала! Я все продумал, а ты говоришь, что я живу одним днем...

– Я хочу любить! Я хочу понять, что это такое! Возможно, Мигель, я тебя люблю. Возможно, это и называется Любовью. Но мне нужно убедиться в этом! – Пенелопа сделала шаг назад, повернулась и пошла по горячему песку.

– Как ты хочешь убедиться? – Мигель ускорил шаг и догнал девушку.

– Я уезжаю на недельку с дядюшкой Жозе. Небольшое путешествие по морю, – ответила Пенелопа и опять почувствовала приятное волнение и притяжение со стороны юго-запада.

Мигель поник.

– Что даст тебе эта поездка?

– Если я тебя забуду, значит, не любила... – Пенелопа, взглянув на удивленного и подавленного Мигеля, направилась к своему дому.

– Ты куда? – крикнул он ей вдогонку.

– Нужно повесить кукол к сегодняшнему празднику! – не поворачиваясь, ответила она и помахала ему рукой, в которой несла туфли.

4

Пенелопа зашла на задний дворик и под навесом увидела Терезу и Изу. Девочка держала кукольную голову из папье-маше, а мать рисовала кукле глаза.

– Я смотрю, вы уже начали без меня! – Пенелопа присела рядом с Изой и взяла в руки проволочный каркас, служивший туловищем куклы.

– Я видела, что ты разговаривала с Мигелем, – начала Тереза, не отвлекаясь от работы.

– Да, – ответила Пенелопа и надела на каркас длинный черный балахон. – Я рассказала ему, что отправляюсь в поездку с дядюшкой Жозе.

Тереза быстро взглянула дочери в глаза, нечаянно смазав контур губ куклы, и улыбнулась.

– Вот это правильно!

Иза удивленно смотрела то на мать, то на сестру. Она не могла понять, о чем идет речь. При чем здесь Мигель и дядюшка Жозе? Какая поездка? Ей не нравилось, когда кто-нибудь секретничал у нее за спиной.

– Иза, Пенелопа уедет с дядюшкой Жозе, чтобы подзаработать, ведь в школе каникулы и музыкальный кружок закрыт, – пояснила мать младшей дочке, прочитав у нее в глазах недоумение.

– Ага, ясно! – Иза покачала головой, и тут до нее дошло: Пенелопа уезжает, значит, уроки музыки отменяются! Не дед же Пако будет ее учить игре на виолончели?

Девочка улыбнулась и поставила кукольную голову сохнуть на солнце.

Вечером все жители Маглеуса приступили к празднованию Рождества Иоанна Крестителя. У домов повесили огромных кукол из папье-маше, олицетворяющих человеческие пороки. У одних были куклы в черных балахонах – Зависть, у других куклы в красных одеяниях, с огромными сдвинутыми бровями, воплощающие Злобу, у третьих – с широкими розовыми лицами и рылами, как у свиней, символизирующие Жадность. Кукол было много – столько же, сколько и человеческих пороков.

На пляже складывали дрова, хворост для разведения костров, ведь праздник означает победу света над тьмой.

Иза очень любила это время, когда в доме все члены семьи суетятся, готовясь к празднику, а вечером, на закате, начинается веселье.

Девочка проскользнула между матерью и сестрой, которые спешили накрыть на стол, и устроилась в кресле деда Пако, сидя в котором прекрасно было видно пляж.

Через десять минут Иза встрепенулась. Вскочила на кресло и громко закричала.

– Сильвия! Приехала Сильвия!

От неожиданности Тереза разжала пальцы, и несколько тарелок упали на пол и разбились вдребезги.

Видимо, Сильвия решила сделать сюрприз, потому как несколько дней назад она прислала телеграмму, в которой написала, что приехать на Рождество Иоанна Крестителя не сможет.

Дед Пако фыркнул, взглянув на растерянную Терезу, и, взяв свою трость, аккуратно обошел глиняные осколки и отправился встречать старшую внучку.

Полтора года назад Сильвия вышла замуж за богатого андоррца, который ехал из Родоты в Кильнус, но у него сломалась машина недалеко от поселка Маглеус. И в тот же день сеньор Гомез встретил свою будущую жену. Он был так поражен красотой испанской девушки, что напрочь забыл об оставленном на проселочной дороге автомобиле.

Сильвия накормила путника и показала дом, в котором живет механик. Андоррец поблагодарил девушку, а на следующей неделе вернулся в Маглеус и сделал Сильвии предложение. Она согласилась и, кажется, не пожалела о своем выборе. Хотя в этом никто не мог быть до конца уверенным, ведь Сильвия стала жить в Арагоне, в ста пятидесяти милях от Маглеуса. А жаловаться на собственного мужа Сильвия считала унижением.

Красивая и яркая, в летящем голубом платье, Сильвия вошла в дом. Ее угольно черные волосы были убраны в тугой узел. На шее блестел небольшой кулон в виде сердца. В руках молодая женщина держала несколько пакетов с подарками.

– Иза, дорогая! – Сильвия обняла младшую сестру, которая бросилась к ней на шею.

– Я соскучилась... – шепнула Изабелла ей на ушко. – А мама разбила тарелки.

Сильвия обняла деда Пако, поцеловала отца и зашла в гостиную.

Тереза и Пенелопа сидели на полу и собирали осколки.

– К счастью... – Сильвия улыбнулась.

Тереза сложила осколки на совок и, помогая себе руками встать с пола, тяжело поднялась.

– Зачем ты прислала телеграмму, что не приедешь, дочка? – Мать обняла Сильвию и крепко ее поцеловала.

– Хотела сделать сюрприз! – засмеялась Сильвия.

– У тебя это получилось! – Пенелопа бросила веник и заключила сестру в объятия.

– Сильвия, что у тебя в пакете? – нетерпеливо спросила Иза. – Ты привезла подарки?

Сильвия кивнула и, поставив пакет на стул, начала доставать сувениры.

– Это тебе, мама, – Сильвия протянула Терезе набор серебряных ложек.

– Доченька, это ведь так дорого! – Тере изобразила на лице возмущение, но уже через секунду засияла, как до блеска натертая монета.

– Иза, ты хорошо себя вела? – Сильвия достала подарок для младшей сестры и спрятала его за спину.

Девочка захлопала в ладоши и закивала головой.

– Тогда принимай – книжка с детскими сказками!

Иза моментально изменилась в лице. Книга? Мне? Зачем?

– Книга о пиратах, живых мертвецах и спрятанных сундуках, доверху заполненными золотыми монетами! А самое интересное – на последних страницах подробные карты, с помощью которых можно найти клад! – прорекламировала книгу Сильвия и протянула ее сестре, у которой уже загорелись глаза. – Ребенок должен читать, – обратилась Сильвия к Терезе, – пусть начнет с того, что ей действительно интересно!

Тереза одобрительно покачала головой и посмотрела на довольную Изабеллу.

– А этот тебе, сестренка... – Сильвия достала из пакета небольшую коробочку.

– Что это? – Пенелопа взяла подарок в руки и стала осматривать его, переворачивая коробочку.

– Духи. Листья фиалки, жасмин и пачули. Нежный аромат. Тебе подойдет...

Пенелопа открыла футляр и достала небольшой флакончик с жидкостью фиолетового цвета.

– «Сальварос»... – прочитала на упаковке Пенелопа и, открыв флакончик, смочила духами запястье.

Нежный, сладковатый аромат разнесся по комнате.

– Как вкусно пахнет! – Иза закрыла глаза и стала смешно шмыгать носом.

– Спасибо! Ты угадала, мне действительно понравился этот запах! – Пенелопа поблагодарила старшую сестру.

– Когда духи подходят женщине, то они становятся ее талисманом и приносят удачу. Это счастливые духи, Пени...

Чуть позже, когда на столе появились тарелки, полные национальной испанской еды – там были и паэлья валенсиана, и говядина по-кордовски, и индейка по-андалузки, и суп галисийский, а также соусы «алиоли» и «чи-линдрон», вина «росадо», «тинто» и «бланко», фрукты и орехи, – у пристани показалась большая моторная яхта.

Блеск воды отражался в гладких бортах судна, на которых виднелась надпись «Элеонора». Почему «Элеонора»? На этот вопрос дядюшка Жозе отвечал коротко и ясно: «Так звали женщину, которая подарила мне первого ребенка».

Признаться, семья Карденья никогда не видела ни Элеонору, ни тем более ребенка. Возможно, это был вымысел, а возможно, и правда. Тогда, если судить по рассказам самого Жозе, таких Элеонор было по две, а и то и по три в каждом портовом городке.

При этом Жозе вряд ли можно было назвать красавцем. Да и возраст уже был не тот, чтобы заводить очередных Элеонор, – месяц назад Жозе разменял пятый десяток.

Он был худощав, седоволос, с небольшими глазками и с нависшими над ними могучими бровями.

Но чем-то он брал. То ли тем, что обладал хорошим чувством юмора, то ли тем, что знал добрую часть богатых иностранных туристов, ездивших регулярно отдыхать в Коста-Дорада или в Коста-Брава.

Сменив дом в Маглеусе на яхту, Жозе с такой же легкостью поменял и свою жизнь. Она из размеренной и тихой превратилась в бурную и неспокойную. Хотя Жозе эти перемены делали счастливым. В него вселилась уверенность, что каждый следующий день не будет походить на предыдущий. Новые города, новые знакомые, новые женщины, а главное – хорошие деньги, которые Жозе получал за полторы недели плавания, именно столько длилась экскурсия.

Жозе вышел на палубу и, облокотившись на стальные поручни, взглянул на пляж. И все-таки он тосковал по родине, правда редко и наедине с собой. Он вспоминал, как еще ребенком бегал по этим узким улочкам, как целовался с девочкой-одноклассницей в апельсиновом саду, как спорил с дедом Пако, прекрасно помнил свадьбу старшей сестры Терезы и рождение племянниц.

Яхта «Элеонора» остановилась у причала, а вскоре на берег сошли капитан судна дядюшка Жозе, двое его помощников – Маноло и Санти, а вслед за ними пожилой повар Хьюго.

Все четверо были родом из Маглеуса, и поэтому каждый направился в свой дом, договорившись, что завтра, когда солнце взойдет, они отплывают.

Жозе, увидев сидящих на лавочке деда Пако и Альберто, улыбнулся, поправил капитанскую фуражку и ускорил шаг.

– Кого я вижу! Сам морской дьявол решил навестить наше скромное жилище! – Дед Пако рассмеялся и закашлялся.

– Ну-ну! Я не Морской дьявол, я всего-навсего Старый морской волк! – Жозе обнял Бето и пожал руку деда Пако.

– Присядь с нами! В доме все равно одно бабье собралось! – Пако протянул курительную трубку Жозе и, прищурив правый глаз, взглянул на яхту.

– Плавает корыто? – Дед Пако указал на судно, стоящее у пристани.

– Нет, это не корыто. Это моя ласточка! – Жозе погрозил пальцем. – И не надо ее обижать!

– Смотри, Вето, – дед Пако не успокаивался, – мужик окончательно свихнулся. Боится, что его лодку обидят и она расплачется.

Жозе не стал ему отвечать, а только взял трубку у Альберто и закурил.

– Я что-то не пойму! Уже смеркается, а я еще не ел! – Дед Пако повернулся к окну своего дома. – Тере, вы нас будете кормить сегодня или нет? Может, хватит чесать языками?

– Скоро Жозе приедет, вот тогда мы и сядем за стол! – послышался голос Терезы из дома.

Дед Пако скрестил руки на груди и сердито посмотрел на Жозе.

– Значит, тебя ждем... – Старик сплюнул и постучал трубкой по лавочке. – Ну что расселся? Вставай! Пошли ужинать!

Жозе и Вето посмеялись и направились в дом. Проводив их взглядом, дед Пако еще раз взглянул на яхту:

– Чертово корыто... – шепотом выругался он и тоже зашел в дом.

В течение нескольких часов из открытых окон дома Карденья слышался смех. За столом смеялись все: начиная с Изы, заканчивая ворчливым дедом Пако.

– Никогда не забуду, как Гомез решился пройти по раскаленным углям... – начал дед Пако, вспоминая прошлогодний праздник.

Почему-то андоррца, мужа Сильвии, никогда в доме Карденья не называли по имени, только по фамилии – Гомез.

– Как балерина заскакал! Легонько и осторожно! – Дед Пако вытер слезу из левого глаза. – А ведь нужно твердо и уверенно шагать, чтобы перекрыть доступ кислороду! А Гомез... – Дед Пако вытянул ноги из-за стола, чтобы все присутствующие могли наблюдать за его небольшим представлением, и, натянув стоны, забарабанил носками по полу. – Балерина!

– Сильвия, а почему Гомез не приехал на праздник? – спросила мать, подкладывая кусок индейки в тарелку Вето.

– У него дела, – ответила Сильвия и погладила по голове Изу.

– Деловой очень? – Дед Пако перестал дергать ногами и долил себе в бокал еще вина. – Если он тебя обидит, то я его! – Старик взял салфетку и начал кровожадно выкручивать ее в разные стороны.

– Дед Пако, – Иза засмеялась, – ты старый, а Гомез молодой!

– Зато Гомез не воевал! А я записался в ряды добровольцев, когда мне было только семнадцать...

– Мы знаем! – чуть ли не хором ответили все присутствующие и опять дружно засмеялись.

Раскаленный диск солнца уже потонул в прохладном море, только розоватые следы остались на темно-фиолетовом небе, усыпанном многочисленными звездами.

На пляже разожгли костры и устроили пляски. А в скором времени начали сжигать кукол из папье-маше.

Изе очень нравилась эта традиционная часть праздника. Она положила на мокрый песок куклу, олицетворяющую Зависть, и, взяв горящую палку, подожгла чучелу голову. Кукла мгновенно вспыхнула, и мелкие искры стал разносить ветер.

Чуть позже сделали дорожку из углей, и из толпы стали выходить смельчаки, которые отважились пройтись босиком.

Среди них был и Жозе. Он резво снял ботинки, поправил сбившуюся фуражку и прыгнул на дорожку. Все ему зааплодировали. Жозе поднял руки вверх и, балансируя, твердо и уверенно прошелся по раскаленным углям.

– Следующий! – крикнул Жозе и, взяв бутылку вина, отпил прямо из горлышка.

Из толпы показался Мигель. Он огляделся вокруг себя, наверное, искал глазами Пенелопу, и, увидев девушку, стоящую рядом с матерью и сестрами, ступил на раскаленную дорожку.

По его лицу было видно, что ему очень больно, что угли обжигают ему стопы, но он терпит и старается улыбаться.

– Гляди, Пенелопа, а Мигель храбрый... – шепнула на ухо дочери Тереза.

Пенелопа взглянула на мать и отвернулась.

– Я следующий! – крикнул нетрезвый Вето и выбежал в центр толпы.

– Ты-то куда, толстый мешок! – Дед Пако замахал тростью и засмеялся.

Вето скинул обувь и быстро пробежался по углям, потому как если бы он шел медленно, его бы мотало из стороны в сторону от распитой бутылки вина.

Тереза, испугавшись, закрыла глаза ладонями и услышала голос младшей дочери:

– Я тоже хочу. Я следующая!

– Изабелла Карденья, вернись! Вот еще вздумала! – Пенелопа схватила сестру и взяла ее крепко за руку, чтобы та не вырвалась.

Когда начало светать, женщины отправились собирать клевер, вербену и валерьяну. Считается, что травы, собранные в эту ночь, обладают чудотворными свойствами.

– Мам, я останусь на пляже, – сказала Пенелопа Терезе.

– Хорошо, – мать поцеловала девушку в лоб и, взяв Изу за руку и позвав Сильвию, направилась к апельсиновой роще.

Пенелопа сняла туфли и пошла по мокрому песку в сторону причала. На пляже еще веселился народ, поэтому девушка, решив побыть в одиночестве, зашла за небольшой холм, пересекла пристань и присела на валун возле воды.

Через пару часов уже рассветет, и я отправлюсь с дядюшкой Жозе в путешествие... – думала Пенелопа. А что принесет мне эта поездка? Сердце подсказывает, что она изменит мою жизнь...

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что она одна, девушка развязала пояс на платье и сняла с плеч бретельки. Платье упало к ее ногам.

Полностью обнажившись, Пенелопа подошла к воде и нырнула.

Девушка ошибалась, думая, что на берегу она находится одна. Из-за большой груды камней за ней наблюдал Мигель. Он хотел с ней поговорить, но увидел, как девушка остановилась у воды и сбросила с себя одежду.

Как она красива... – думал Мигель, внимательно следя за Пенелопой, которая наслаждалась прохладным морем.

Он любовался ее смуглой кожей, мокрыми черными волосами, безупречным телом.

Как же ему хотелось подойти к ней, прижать к груди, согреть ее своим теплом! Но Пенелопа никогда бы не простила его, узнав, что уже больше пятнадцати минут он смотрит на нее, обнаженную.

Увидев, что Пенелопа собралась выходить из воды, Мигель тяжело вздохнул и, стараясь не шуметь, ушел.

Девушка вышла на берег, отжала длинные волосы и, набросив платье, взглянула на небосклон, который уже стал бледно-голубым, а на горизонте начало всходить утреннее солнце.

– Уже рассвет... – сказала себе Пенелопа. Рассвет моей новой жизни!