Текст книги "Чужой жених"

Автор книги: Элен Бронтэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

8

Как и предполагала миссис Олдхэм, своеобразный турнир вызвал у зрителей множество улыбок, уж очень комично решительность на лицах молодых джентльменов не сочеталась с их вооружением.

«И как только они решились выставить себя на посмешище? – думала Филлис, чинно восседая в плетеном кресле рядом с миссис Баррит. – Нелепо размахивать палкой, рискуя испортить свое лицо отвратительными кровоподтеками, и все только ради того, чтобы получить из рук Имоджин венок из роз, пусть даже она собственными ручками срезала с них все шипы! Какая глупость все же порой присуща мужчинам!»

Победителем оказался мистер Уилтон. Похоже, ему не впервой было участвовать в затеях сестры, и его сила и ловкость помогли джентльмену получить меньше всего ударов, которые подсчитывал судья – викарий, в прошлом увлекавшийся таким неблагородным спортом, как бокс, и сейчас воспринявший новое развлечение с неподобающей духовному лицу радостью.

Имоджин, краснея и смущаясь, украсила венком влажные от пота вьющиеся волосы победителя, а Флора тотчас заявила, что после того, как рыцари немного освежатся после интенсивных упражений, состоится вторая часть турнира, где каждый может восславить свою даму стихами или романсом.

Имоджин бросила робкий взгляд на мистера Баррита – станет ли он читать стихи в ее честь? Миссис Найт нахмурилась – не слишком ли откровенно предлагается молодым джентльменам выразить свое особое отношение к одной из леди и не будет ли эта леди скомпрометирована? У заботливой матери были основания для беспокойства – среди гостей Грейстоунов присутствовали и джентльмены, в прошлом проявлявшие явную склонность к ее дочери. Сама же Филлис не испытывала радостного волнения, скорее, беспокоилась, будет ли хотя бы один сонет посвящен ей.

Из тех двоих мужчин подходящего возраста и положения, не состоящих в браке, кого ей представили сегодня, одному было никак не меньше семидесяти лет, а другой не сводил восторженного взгляда с одной из племянниц миссис Танхилл. Прежние обожатели Филлис, похоже, давно нашли себе других дам сердца, и ее настроение, безнадежно испорченное утром ссорой с мистером Уилтоном, так и не улучшилось ни во время обеда, ни после него. Она не желала победы мистеру Уилтону, избрав своим рыцарем маленького Джеймса Танхилла, также пожелавшего принять участие в состязании, несмотря на запреты матери. Разумеется, четырнадцатилетний юноша не мог фехтовать наравне с джентльменами постарше и скоро выбыл из борьбы за розовый венок, но Филлис ласково улыбнулась мальчику и позволила ему посидеть рядом с ней до самого окончания турнира, что сразу же избавило его розовощекое круглое лицо от обиженного выражения.

Дамы успели выпить чая и еще раз припомнить подробности забавного турнира, прежде чем их рыцари вернулись, чтобы показать свое искусство петь и декламировать стихи. Мистер Баррит, к досаде Филлис, посвятил мисс Грейстоун небольшую оду, трогательную в своей нелепости.

 
Вы так прелестны, в самом деле,
И я не мог дождаться встречи
В те одинокие недели,
Что предваряли этот вечер!
Я снова с вами, что за счастье!
Как это выразить словами?
Ни смерть, ни буря, ни ненастье
Приехать мне б не помешали!
 

И еще несколько строк в таком духе. Филлис заметила, как миссис Олдхэм прячет улыбку за раскрытым веером, а Флора Уилтон откровенно смеется, впрочем, вполне одобрительно. Мисс Грейстоун покраснела от радости и смущения, похоже было, что этот сонет мистер Баррит сочинял сам, в отличие от других джентльменов, восхвалявших дам стихами пусть и давно известными, но зато безупречными по содержанию. Только упоминание о смерти немного расстроило Имоджин, хотя и добавляло драматичности стихотворению. Мисс Грейстоун тихо попросила Баррита записать эти милые стихи для нее, чтобы позже она могла перечесть их еще раз.

Юный Танхилл также прочел стихотворение, застенчиво прибавив, что посвящает его мисс Найт, а также своим сестрам. Его наградили аплодисментами, но почти тотчас забыли о нем, когда перед публикой появился мистер Уилтон. За обедом он сидел рядом с миссис Шеннон и викарием, и несколько юных леди не сводили с него восторженных глаз. Бернард Уилтон впервые был в этих местах, и его броская внешность и пронзительный взгляд привлекали внимание дам. Кому же он намерен посвятить свое выступление – вот что занимало мысли прелестных дам, и Филлис была в их числе.

К разочарованию многих, Уилтон проявил галантность, граничащую с коварством, и спел премилый романс в честь гостеприимной хозяйки дома, миссис Грейстоун, принявшей этот дар с таким видом, как будто ничего другого от своего гостя она не ожидала.

Дневная прохлада, доставлявшая блаженство в жаркий летний день, сменилась вечерним зябким ветерком, и хозяйка предложила гостям переместиться в дом. Как и предполагалось, отцы семейств, викарий и холостяк семидесяти лет удалились в кабинет мистера Грейстоуна, почтенные матроны расселись за карточными столами, а молодежь могла танцевать, флиртовать и угощаться сладостями в свое удовольствие.

Миссис Шеннон согласилась поиграть на рояле, и мистер Баррит тотчас пригласил Филлис на танец, так как Имоджин в это время отлучилась из гостиной, снять шаль и поправить локоны, растрепавшиеся за этот долгий день.

Филлис спросила своего партнера, не устал ли он после поединка и не получил ли какой-нибудь ущерб – она видела, как мистер Уилтон несколько раз задел его своим орудием.

– Что вы, мисс Найт! Я достаточно крепок, чтобы выдержать и более сильные удары, – видно было, что забота красавицы приятна мистеру Барриту. – Я хотел бы прочесть сонет и вам, но не смог сразу подобрать чего-нибудь, достойного вас.

– Одно ваше намерение уже делает меня счастливой! – Тон леди заставил юношу покраснеть, а Филлис в душе забавлялась его смущением. – Вы так любезны и галантны… Не могу поверить, что вы хотели стать викарием, когда из вас мог бы получиться блестящий офицер!

– Я никогда не задумывался о службе в армии, мисс Найт. Боюсь, вас пленяет внешний блеск офицеров, но жизнь, которую они вынуждены вести, зачастую приводит к тому, что их сердца грубеют, манеры ухудшаются, и к сорока годам от их галантности уже почти ничего не остается. Я говорю с такой уверенностью, потому что среди наших родственников есть один полковник… Матушка рассказывала, что в молодости его манеры очаровывали дам, но когда я узнал его, а было это несколько лет назад, он поразил меня своей грубостью и зычным смехом.

Филлис была готова согласиться со всем, что говорил мистер Баррит, тем более что в душе находила этого молодого человека совсем неподходящим для военной карьеры. И все же духовным лицом она его также не видела.

После мистера Баррита она еще танцевала, но мистер Уилтон не приглашал ее, впрочем, он неминуемо бы получил отказ. Позже, когда танцы сменились чаем, Филлис заметила, что любые ее слова тотчас вызывают в ответ насмешливое, едва ли не враждебное замечание мистера Уилтона.

Шла ли речь о театре – мистер Уилтон находил пьесы, которые нравились мисс Найт, пошлыми и безвкусными, о последних романах, прочитанных Филлис и ее подругами – он считал их предназначенными лишь для слезливых старых дам, о поездке на континент, – Уилтон решительно отказывался восхищаться именно теми дворцами и статуями, которые больше всего запомнились мисс Найт. Сперва Филлис игнорировала эти язвительные выпады, не желая упасть во мнении мистера Баррита, но вскоре ее терпение закончилось, и она уже сама противоречила мистеру Уилтону и Флоре, чей острый язычок не уступал насмешливости ее брата.

Остроумные перепалки доставляли удовольствие всем остальным, но Филлис вовсе не собиралась в этот вечер блистать на импровизированной сцене и вскоре согласилась занять место за карточным столом вместо миссис Олдхэм, желавшей послушать, о чем говорит молодежь.

Когда те из гостей миссис Грейстоун, кто должен был вернуться в свои поместья, начали прощаться, Филлис случайно подслушала, как Имоджин выговаривает мисс Уилтон:

– Флора, дорогая моя, отчего ты так нелюбезна с моей кузиной? И твой брат все время противоречил ей…

– Разве ты сама не видишь, насколько неприятна эта твоя кузина? Она полагает всех нас недостойными ее общества, в ней ни капли доброты и сердечности! Пора тебе уже прозреть, Имоджин, она помыкает тобой, как своей горничной, и так же она ведет себя со всеми своими подругами. Уволь меня от преклонения перед ней и прекрати сама трепетать перед мисс Найт, иначе я перестану уважать тебя, Имоджин!

Филлис стояла за портьерой и глядела в окно на едва пробивавшийся сквозь неопрятные тучи краешек месяца, и болтающие подруги ее не видели. Несколько мгновений она думала, не стоит ли ей показаться и предстать перед несносными девицами воплощением гнева, но вовремя вспомнила о мистере Баррите, поодаль беседующем с Шеннонами, и сдержалась. Но ее претензии к Флоре только возросли, как и презрение к Имоджин.

– А все эта миссис Мэйленд! – прошептала она, стискивая пальцами шелковую кисть, украшавшую портьеру. – Она счастливо вышла замуж и оставила пансион. Для чего ей было поминать прошлое? Знает ли она, что отравила мне жизнь в этом доме? Сегодня все заметили, как неприязненно Уилтоны ко мне относятся, и теперь не только матушка, но и тетка, и другие будут спрашивать, в чем причина. И что я должна ответить?

Погода портилась, и завтрашний день сулил дождь, а вместе с ним и скуку. Визиты сократятся, прогулка по саду станет невозможной, как и чаепитие под тентом у ручья, и всем собравшимся в доме придется проводить время в гостиной за картами и беседой, пусть даже часть из них не выносит друг друга.

Филлис смотрела, как одна за другой отъезжают коляски гостей, и думала о том, что через десять, самое большее, двенадцать дней сюда явится сэр Джон Ризинг. Еще один мазок на картине ее невзгод.

– Пожалуй, в пансионе мне жилось намного лучше, чем теперь, а я-то никак не могла дождаться, когда оставлю его! – воскликнула она, и тут же движение за ее спиной показало ей, что она не одна.

Девушка резко обернулась и увидела мистера Уилтона. Он приблизился к окну, чтобы взглянуть на уезжающих, и не заметил, что за портьерой есть кто-то еще. Теперь же невольное восклицание Филлис выдало ее убежище.

– Простите, я не знал, что вы прячетесь здесь, мисс Найт, – в легкой растерянности мистер Уилтон, похоже, и сам не заметил, что извинился перед Филлис.

– Я вовсе не думала прятаться, – тотчас парировала она. – Я просто хотела немного отдохнуть от вашего тяжеловесного остроумия и болтовни своей кузины.

– Благодарю вас за то, что вы все же признаете меня остроумным, – усмехнулся Уилтон. – Итак, вы, кажется, сетовали на судьбу за то, что вам пришлось уехать из пансиона. Отчего бы это? Здесь вам некем помыкать? Ваша кузина увлечена молодым джентльменом и не склонна быть пешкой в ваших интригах?

– Уж не хотите ли вы занять место этой пешки? – фыркнула Филлис.

– Благодарю покорно! Даже если я буду умирать от скуки, играть роль вашего пажа мне не по силам!

– В таком случае оставьте меня в покое! – Филлис опять не могла сдержаться и говорить с ним с тем презрением, на какое была способна, когда ей докучал неподходящий поклонник. – Что, как не скука, заставляет вас все время спорить со мной?

– Может быть, желание показать всем, какова на самом деле ваша натура?

– Или как благородны ваши устремления – разоблачить зло, заклеймить порок? – Теперь презрительный тон вполне удался Филлис.

– Я не претендую на роль поборника добродетели, – удалось ли ей смутить или хотя бы задеть его? – Но вы способны причинять зло вашим близким, вы ведь не станете с этим спорить?

– Я вообще не собираюсь с вами спорить, мистер Уилтон, – голос Филлис наполнился горечью, как у актрисы в одной из ее любимых постановок. – Вы ведь сделали выводы о моем характере, еще не встретившись со мной лицом к лицу, не заглянув в глаза, не спросив, что двигало мной в том или ином случае… Прошу простить меня, я должна вас оставить.

Неожиданно резкое окончание фразы, звучавшей горько, едва ли не печально, обескуражило Уилтона. Он молча посторонился, пропуская девушку, и еще несколько минут бездумно смотрел в окно, пока Флора не окликнула брата, спросив, почему он не идет спать, разве он не устал после утомительного турнира?

– Напротив, я так устал, что едва могу сдвинуться с места, – улыбнулся Уилтон и послушно направился вслед за сестрой к выходу из гостиной.

После завтрака Филлис вернулась в свою комнату, чтобы написать письма подругам по пансиону. Ей хотелось рассказать им, что мисс Барнс вышла замуж за мистера Мэйленда и теперь сплетничает о своих бывших ученицах, что просто отвратительно и недостойно учительницы и леди.

Все остальные дамы, как и ожидалось, собрались в малой гостиной, где по случаю непогоды затопили камин. Предоставленные сами себе джентльмены занимали себя каждый на свой лад. Мистер Найт поднялся к себе вздремнуть, мистер Грейстоун в ненастные дни изучал свои расходные книги, а мистер Баррит и мистер Уилтон в библиотеке делились воспоминаниями о годах обучения и даже нашли нескольких общих знакомых.

– Скорей бы Розамунда дала о себе знать! Пожалуй, у меня будет для нее другое поручение – пусть попробует увлечь этого несносного Уилтона! Как мы могли бы посмеяться, если б ей удалось разбить ему сердце и покинуть его ради сэра Джона! Только бы она смогла приехать! Уже три дня, как я написала ей, и скоро она или появится здесь, или хотя бы пришлет весточку, если мой план не удался.

Филлис так хотелось поделиться с подругой треволнениями вчерашнего дня! Утренний неприятный разговор с Уилтоном, несуразный турнир – Филлис не смогла бы назвать более глупое занятие для летнего дня, и вечером снова ссора с Уилтоном! Не слишком ли много для нее одной?

– А вдруг негодяй Уилтон как раз в это время рассказывает мистеру Барриту о том, какая ведьма на самом деле скрывается за моей ангельской внешностью? – Филлис невольно посмотрела в зеркало и поправила локон. – Впрочем, навряд ли он считает меня красивой, скорее, на его взгляд, я безобразна! Надо как-то выведать у тетушки, как долго миссис Олдхэм со своими племянниками собираются пробыть здесь. Если к Грейстоунам приедет кто-то еще, для бедняжки Розамунды попросту не найдется свободной комнаты! Я даже готова уступить ей свою, лишь бы только подруга помогла мне избавиться от Ризинга и отомстить Уилтону! Он должен поплатиться за каждое оскорбительное замечание в мой адрес!

С этим намерением Филлис спустилась в гостиную. Гнев растушевал на ее щеках румянец, блеск темных глаз мог заворожить любого, кто заглянул бы в них поглубже. Миссис Найт в молодости была очень хороша собой, но тонковатые губы и частое выражение недовольства портило ее лицо, а дочь превзошла мать красотой и умением держаться величественно и в то же время не казаться холодной, бесчувственной статуей.

К сожалению, в гостиной не было никого из джентльменов, чтобы тотчас пасть к ногам прелестной брюнетки или по меньшей мере пообещать ей сорвать все розы в саду миссис Грейстоун и усыпать лепестками путь мисс Найт.

Миссис Найт и миссис Баррит вышивали, миссис Грейстоун дремала на покойном диване в самом темном уголке комнаты. На другом диване сидела ее дочь с двумя своими собачками, а Флора Уилтон пыталась нарисовать подругу, но собачонки все время отвлекали Имоджин, и Флора уже несколько раз начинала работу сначала. Миссис Олдхэм терпеть не могла рукоделие, поэтому развлекала дам чтением вслух последнего романа о приключениях сбежавшей из французского монастыря молодой англичанки, чья мачеха заточила ее туда с целью завладеть состоянием девицы. На взгляд миссис Найт и миссис Грейстоун, роман был из тех, что не стоит читать в присутствии юных девушек, но ни та, ни другая не решались попросить миссис Олдхэм прервать чтение или хотя бы пропускать некоторые сомнительные сцены.

Впрочем, ни Флора, ни Имоджин, увлеченные своими занятиями, почти не слушали миссис Олдхэм, та хоть и читала выразительно, но часто делала паузы, чтобы высказать свое мнение о поступках героев. Как правило, главная героиня удостаивалась прозвищ вроде дурочки или слепой гусыни, а герои мужского пола объявлялись бездельниками и транжирами.

– Вот и ты, дорогая, – вяло произнесла миссис Найт при виде дочери. – А мы тут так мило устроились…

– Я вижу, матушка. – Филлис приветливо улыбнулась старшим дамам, проигнорировав Флору, и присела на диван рядом с Имоджин.

Собачки тотчас заворчали, они были осведомлены об отношении к ним кузины своей хозяйки, и Имоджин тут же подхватила обеих любимиц на руки.

– Тусси, Милли, идите ко мне, милые, милые мои крошки!

Флора насмешливо изогнула бровь, совсем как ее брат, а Филлис мученически возвела глаза к потолку, всем своим видом показывая, что глупость ее кузины – вещь непреходящая.

Миссис Олдхэм закончила читать главу, гулко рассмеялась над последними строчками о том, как героиня потеряла весь свой багаж на дороге в Сен-Жермен, и повернулась к племяннице, сидевшей у стола рядом с ней.

– Как продвигается твой рисунок, Флора? По-моему, ты перепортила слишком много бумаги, но так и не смогла передать сходство. – Миссис Олдхэм поглядела на рисунок, потом на растрепанную от попыток удержать собак Имоджин. – Мисс Грейстоун получилась у тебя кривобокой, а ее нос так и вовсе сдвинулся на одну сторону!

– Что я могла поделать, если она все время вертится? – с веселым возмущением откликнулась Флора.

– Может быть, тебе лучше пенять на свою неверную руку? – Похоже, миссис Олдхэм не отставала от своих племянников в любви подшутить над ближним.

– Конечно, я не так умела, как моя подруга, миссис Мэйленд, и все же я старалась, – возразила ей племянница.

При упоминании миссис Мэйленд Филлис чуть вздрогнула, а ее мать встрепенулась.

– Мэйленд? Мне знакома эта фамилия… Ах да, ну конечно же! Миссис Кронбери в девичестве носила фамилию Мэйленд, у нее еще был брат, совершенный негодник! Ухаживал за одной добропорядочной молодой леди, а потом отказался сделать ей предложение из-за горничной! Скандальная история заставила его семью перенести немало тягостных минут!

– За этого молодого джентльмена вышла замуж учительница рисования из нашего пансиона, мисс Барнс, – ровным тоном прибавила Филлис, с тайным удовольствием глядя, как нахмурилась Флора, услышав нелицеприятный отзыв миссис Найт о друге своего брата.

– Та самая? – Миссис Найт поморщилась, как будто одна из собачек Имоджин нагадила прямо в гостиной. – Что ж, полагаю, они стоят друг друга!

– Эмили очень милая и благородная женщина! – возмутилась Флора Уилтон. – И она, и ее муж – приятные люди и хорошие друзья! Их образ мыслей безупречен!

– Вы еще так юны, моя дорогая, – снисходительно заметила миссис Найт, – и так мало знаете о том, как часто люди притворяются и выдают себя не за тех, кем являются на самом деле.

– Не стану с вами спорить! – фыркнула Флора и насмешливо покосилась на Филлис. – Но иногда притворство свойственно не тем, кого в нем обвиняют!

– Что ты хочешь этим сказать, дитя? – Миссис Олдхэм недоумевающе взглянула на Флору, в голосе ее появились нотки строгости.

– Ах, ничего, тетушка, – тут же уступила мисс Уилтон. – Я имела в виду, что миссис Найт может быть неверно осведомлена о достоинствах миссис Мэйленд и ее мужа, а мы ведь знаем их семью намного лучше, не так ли?

– И в самом деле, – согласилась миссис Олдхэм. – Мэйленд дружен с Бернардом едва ли не с юных лет, а его супруга очаровательна и так прелестно рисует!

Миссис Найт вовсе не стремилась продолжать разговор о миссис Мэйленд, она наконец-то догадалась о том, что причины недоброжелательного отношения Уилтонов к ее дочери могут быть связаны с прежними знакомствами Филлис по пансиону. К радости всех присутствующих, миссис Грейстоун предложила выпить чая в неположенное время, так как, по ее словам, от этого скучного дождя у нее возникло желание съесть чего-нибудь подкрепляющего.

9

После обеда дождь не прекратился, и общество продолжало искать домашних развлечений. Джентльмены играли на бильярде, миссис Баррит и миссис Олдхэм беседовали о рецептах отваров от кашля, остальные дамы с большим или меньшим рвением занимались рукоделием.

Филлис прошла в оранжерею, находиться в гостиной у нее больше не было сил. Присутствие Флоры Уилтон раздражало ее все сильнее. Если в прошлые визиты к Грейстоунам Имоджин искренне радовалась кузине и ничто не мешало Филлис третировать ее, то теперь девушка проводила значительную часть времени с подругой, и мисс Найт оказалась предоставлена самой себе.

– Подумать только, даже эта глупышка пренебрегает мной! – бормотала Филлис, прохаживаясь между окрашенными в зеленый цвет кадками с апельсиновыми деревьями. – Разве не я показала ей, как надо укладывать локоны, чтобы казаться выше и стройнее? Разве не я с самого детства часами должна была выслушивать ее болтовню о щенках и котятах и любоваться ее толстым пони? О, неблагодарность – главный порок этого мира!

За этими мрачными мыслями Филлис и застал оставшийся без общества мистер Баррит. Мистер Уилтон заявил, что непременно должен подышать свежим воздухом и дурная погода не помешает ему это сделать, после чего велел оседлать ему лошадь, надел плащ и уехал. Старшие джентльмены вернулись к неспешной беседе в курительной, и мистер Баррит счел за лучшее оставить их в покое, так как, в отличие от Уилтона, терпеть не мог говорить о политике.

Зимний сад привлек его возможностью ненадолго покинуть дом по примеру Уилтона и в то же время не выходить под дождь. Капли с мерным гулом стучали о стеклянную крышу оранжереи, и мистер Баррит не сразу услышал, что среди деревьев и экзотических цветов прогуливается кто-то еще. Когда он заметил Филлис, его лицо озарилось искренней радостью, что показалось мисс Найт хорошим знаком.

– Надеюсь, я не нарушил ваших планов своим появлением, мисс Найт? – обеспокоенно спросил джентльмен. – Вы, наверное, устали от шума и суеты в доме и решили немного побыть в одиночестве?

– Именно так, мистер Баррит, но вы не отличаетесь суетливостью, и ваше общество не может быть мне в тягость, – с самым любезным видом ответила Филлис, очень довольная этой неожиданной встречей.

– Рад слышать это, – смутился несостоявшийся викарий.

– А что привело сюда вас? – в свою очередь спросила Филлис, она уже привыкла сама поддерживать разговор с Барритом, не особенно надеясь на остроумие собеседника.

– Ваш отец и дядя рассуждают о том, во что обходится флот ее величества… Уилтон же поехал немного развеяться, – объяснил ей Баррит.

– Верхом? В такую погоду? – Филлис в очередной раз подивилась странностям мистера Уилтона. – Он же насквозь промокнет и простудится!

– Это его право, – пожал плечами мистер Баррит. – Я говорил ему о неразумности этой выходки, но Уилтон так порывист… Не может долго сидеть на одном месте.

Филлис не стала продолжать разговор о непрятном ей человеке и спросила Баррита об Имоджин. Ей показалось удивительным то, что Чарльз Баррит не проводит свободные часы подле своей избранницы.

Лицо молодого джентльмена чуть омрачилось, хотя он и старался не выдать своего недовольства или даже легкой обиды на Имоджин.

– Одна из собачек повредила лапу, когда поскользнулась на натертом паркете во время погони за случайно залетевшей в дом пчелой, и теперь мисс Грейстоун старается облегчить страдания бедняжки при помощи настоек и припарок.

– Разве этим не должна заниматься прислуга? – с притворным изумлением спросила Филлис. – Я знаю, что в этом доме одна из служанок приставлена следить за тем, чтобы любимцы Имоджин были вовремя накормлены и выведены на двор.

Мистер Баррит сокрушенно развел руками.

– Мисс Грейстоун так расстроилась, что решила сама посидеть возле собачки. Хотя, на мой взгляд, это всего лишь пустячный вывих, и через день или два животное будет вполне здорово.

Филлис поняла, что в душе молодого человека пробиваются ростки бунта. Несомненно, Баррит и представить себе не мог, когда направлялся вместе с матерью погостить у Грейстоунов, что Имоджин будет бесконечно говорить о своих животных, ласкать их и заставлять всех окружающих восхищаться невиданной сообразительностью своих любимцев. Похоже, джентльмен начал испытывать ревность к собачкам и кроликам Имоджин, и этим можно воспользоваться.

«Мистер Баррит, подобно любому мужчине, не выносит, когда им пренебрегают ради кого-то другого, даже если этот кто-то – кролик или собака. Я правильно делаю, что все время расспрашиваю его о нем самом и выражаю уверенность в том, что все его дела всегда будут идти успешно».

Филлис постаралась придать своему голосу самые искренние интонации и при этом словно бы извинялась за кузину, хотя на самом деле ее слова были направлены на достижение противоположного эффекта.

– Вы не должны обижаться на Имоджин. С самых юных лет ее больше всего заботили ее любимые зверьки. Если бы у нее были младшие братья или сестры, она навряд ли стала бы играть с ними, так велика ее привязанность к этим маленьким визгливым тварям. К счастью, Уоррен ее близнец и никогда особенно не нуждался во внимании сестры. Боюсь только, что Имоджин останется такой и когда выйдет замуж. Мне кажется, ее собственные дети будут интересовать ее меньше, чем пони или кролики. Но кузина так добра, ее просто невозможно не любить вместе с ее маленькими слабостями!

Проникновенная речь Филлис оказала именно то влияние на мистера Баррита, какого и добивалась плутовка. Молодой джентльмен задумался, и, судя по мрачной складочке, появившейся между его бровей, мысли его отнюдь не были приятными. В самом деле, кому хочется заполучить жену, которая вместо того, чтобы заботиться о супруге и содержать дом, станет целые дни проводить в обществе собак или кошек? Соседи и знакомые назовут такую леди по меньшей мере странной, а ее детям придется искать ласки у своих нянек или у покинутого женой одинокого отца.

Филлис знала, когда наступает пора промолчать и терпеливо дожидаться, пока посеянные семена дадут всходы. Она больше не говорила об Имоджин, но ее красноречивый взгляд выражал сочувствие мистеру Барриту, и некоторое время они молча прогуливались, вдыхая непривычный аромат, исходящий от множества незнакомых растений. «Хотя бы здесь не пахнет розами, какое приятное разнообразие, – подумала Филлис. – Однако пора, пожалуй, расстаться с мистером Барритом. Пусть в одиночестве попробует представить себе будущее, которое ждет его, если он женится на моей пустоголовой кузине».

Молодая леди ласково улыбнулась своему спутнику и оставила его одного, причем джентльмен, похоже, был не прочь побыть в обществе мисс Найт еще полчаса. Но Филлис не могла позволить, чтобы кто-нибудь застал их вдвоем. Да и ей следовало подготовиться к вечеру – она собиралась порадовать друзей своим пением.

Когда в доме поселяются молодые люди, проживающие в нем юные леди стремятся выглядеть еще более чарующе, и нельзя их в том винить. В ход идут все ухищрения, подаренные им природой и заботливыми родителями – прелестные платья и украшения, изысканно уложенные локоны, нежный румянец на гладких щечках, кокетливые улыбки и томные вздохи, нечаянные взгляды, брошенные поверх раскрытого веера…

Все эти уловки прекрасно удавались Филлис, чего нельзя сказать ни об Имоджин, ни о мисс Уилтон. Первая и без дополнительных усилий напоминала искусно сделанную говорящую и двигающуюся куколку, а вторая была слишком искренней, чтобы притворяться. Тем более что в гостях у Грейстоунов не оказалось ни одного джентльмена, подходящего Флоре, единственный молодой джентльмен, не считая ее собственного брата, ухаживал за ее подругой.

В этом смысле Филлис повезло больше, она могла бы попытаться понравиться мистеру Уилтону, но неудачное начало их знакомства не оставило у нее никаких сомнений в том, что она и мистер Уилтон всегда будут испытывать друг к другу одну лишь неприязнь. Впрочем, присутствие Уилтона отчасти играло ей на руку. Ее стремления понравиться мистеру Барриту надлежало скрывать, но при наличии в доме еще одного мужчины подходящего возраста и положения ни ее мать, ни тетка не стали удивляться тому, что Филлис старается выглядеть особенно прелестной. Конечно, миссис Найт после разговора с Флорой Уилтон стала относиться к обоим Уилтонам с настороженным вниманием, опасаясь бестактных замечаний касательно пребывания ее дочери в пансионе, но Уилтон был достаточно хорош собой и в той же мере дерзок, чтобы Филлис не захотелось бы очаровать его и после этого поставить наглеца на место своей холодностью и насмешками.

Против такого поведения дочери заботливая матушка ничуть не возражала, разумеется, до тех пор, пока не появится сэр Джон Ризинг. Тогда уж все улыбки Филлис должны быть подарены только ему, а о кокетстве с другими джентльменами не может идти и речи. Филлис старательно избегала разговоров о сэре Джоне, словно бы приняв его существование как досадную необходимость, и миссис Найт почти успокоилась, а мистер Найт и помыслить не мог, что в душе его дочери роятся коварные планы избавления от Ризинга. Мистер Найт был готов к выражению недовольства, некоторому неповиновению дочери, но не сомневался, что Филлис, как разумная девушка, вскоре поймет свою выгоду и смирится, как смирился в свое время ее брат.

Таким образом, у Филлис оставалось еще около десяти дней на то, чтобы привести в исполнение свои планы. И для этого ей очень не хватало Розамунды Тиллард.

«Завтра или послезавтра Розамунда должна объявиться! Иначе я сойду с ума! – думала Филлис, сидя в кресле в ожидании своей очереди играть и петь, пока Флора и Имоджин пытались исполнить дуэт, больше смеясь, чем стараясь попасть в ноты. – Вот только как ее примут Уилтоны? Несносная миссис Мэйленд могла рассказать и о ней, ведь Розамунда участвовала во всех моих проделках! Ну, стоит только Флоре начать насмехаться, Розамунда найдет способ заставить ее замолчать!»

Наконец, Флора сдалась, убедившись, что от Имоджин нельзя ожидать серьезной помощи в исполнении дуэта, и подруги уступили место мисс Найт.

Филлис любила петь, хотя и не терпела занятия музыкой в пансионе из-за того, что преподавательница, суровая старая дева, казалась ей грубой и лишенной каких-либо талантов на избранном ею поприще. Но дома Филлис занималась с усердием, за которое ей прощалось нежелание посвящать свое время живописи или читать поучительные трактаты.

Сегодня она пела особенно проникновенно, так, что даже мистер Уилтон счел нужным присоединиться к аплодисментам, а мистер Баррит не скрывал своего восхищения. Филлис даже подумывала, не подобрать ли мелодию к нелепой оде, исполненной Барритом накануне во время турнира, но решила, что это будет уже слишком.