Текст книги "Любовь по соседству"
Автор книги: Элен Бронтэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
7
Пока джентльмены таким образом обсуждали матримониальные планы мистера Лонгсдейла, последний сам служил объектом для беседы. В комнате Белинды собрались обе мисс Хедвич, сама Белинда и ее кузина.
Миссис Эварт сдержанно порадовалась тому, что ее племянницу так легко приняли в кружок юных леди, подруг ее дочери, и оставила девушек с их рукоделием и болтовней.
Белинда не любила вышивать, и мать не настаивала, боясь, что ее девочка испортит иглой свои тонкие пальчики и не сможет услаждать слух знакомых игрой на рояле. Поэтому Белинда занимала руки шелковыми цветами, из которых пыталась соорудить то украшение в прическу, то бутоньерку, то замысловатую гирлянду. Надо сказать, у нее был вкус, и вещицы частенько получались премилые. Сама мисс Гладстон использовала их для украшения своих шляпок.
Мисс Кларисса Хедвич и Эбби вышивали, а мисс Лора Хедвич на маленьком картоне длинными штрихами пыталась нарисовать подруг. Ее учитель не мог понять, мешает лень таланту девушки или же помогает. Лора никогда не доводила своих работ до завершения, но умела несколькими штрихами добиться удивительного сходства рисунка с оригиналом, после чего теряла к нему всякий интерес и принималась за новый.
Болтали подруги, конечно же, о вчерашнем вечере. Мисс Гладстон с ними не было, и Кларисса Хедвич без смущения этому порадовалась, ее дружба с мисс Гладстон разладилась после того, как она осмелилась купить точно такой же веер, как и мисс Мэриан. И это при том, что мисс Гладстон во всеуслышание заявила о том, что веер ей нравится и она имеет намерение его приобрести. Простить такой наглости со стороны мисс Хедвич мисс Гладстон не смогла, а мисс Кларисса только пожала плечами – с какой стати мисс Гладстон решила, что имеет право приказывать кому бы то ни было кроме своей прислуги? Белинда осуждала Клариссу Хедвич, она ни за что не осмелилась бы на такое предательство, но обе мисс Хедвич отличались независимостью суждений и редко уступали первенство мисс Гладстон и ее свите, может быть, потому, что их было двое.
Обе мисс Хедвич решили, что мисс Тиндалл – весьма приятная девушка и заслуживает внимания сама по себе, а не как тень Белинды.
– Мистер Лонгсдейл поедет на пару недель к своей старшей сестре в Девоншир, – сказала всезнающая мисс Кларисса. – От поместья этой дамы каких-нибудь пятнадцать миль до Гладстонов. Мэриан не пригласила тебя этим летом, Белинда?
Мисс Эварт раздраженно передернула плечами, тщательно закрученная шелковая роза в ее руках превратилась в бесформенный ворох лент. Как он мог не сказать ей, что поедет в Девоншир, но сообщить об этом Клариссе?
– Мэриан упоминала о том, что к ним приедет ее брат с женой и четырьмя детьми. Я бы не хотела оказаться там в одно время с ними, терпеть не могу детей! – фыркнула Белинда и вернулась к своей розе.
– Мистер Лонгсдейл хорошо поет, как ты находишь, Эбигейл? – Кларисса с улыбкой повернулась к Эбби, довольная тем, что сумела задеть Белинду, почти такую же заносчивую, как мисс Гладстон.
– Он очень поддержал меня вчера, я ведь не собиралась петь, – девушка чувствовала искреннее расположение к обеим мисс Хедвич и отвечала почти без смущения. – И голос у него весьма приятный.
– Ты поешь лучше, чем он, – постановила Лора Хедвич. – Вчера всем в зале стало понятно, что ты занималась музыкой всерьез.
– Жить в Италии и не выучиться пению – да это просто невозможно! – заявила Белинда. – Расскажи-ка нам о своем молодом учителе!
Эбби уже поняла, что ей не следует всякий раз огорчаться из-за колкостей кузины, но то, с какой легкостью Белинда открыла другим людям то, чем сама Эбби поделилась с кузиной с таким трудом, было весьма неприятно. Конечно же, обе мисс Хедвич немедленно заинтересовались учителем музыки, и даже мистер Лонгсдейл оказался на время забыт.
Эбби пришлось пересказать сестрам Хедвич то, что она уже сообщила кузине, но она постаралась представить все так, как будто ни с ее стороны, ни со стороны синьора Фьори не было никаких сильных чувств, а значит, и подлинных страданий. Как и Белинда, обе мисс Хедвич были разочарованы простотой и краткостью истории мисс Тиндалл и в один голос заверили Эбби, что они-то уж непременно нашли бы способ завести роман с красавцем-итальянцем. После этого Лора попросила Эбби побольше рассказать о своей жизни в Риме, и Эбигейл была рада оставить Марио ради рассказов о Джованне, о своем отце и его помощницах из попечительского комитета. Некоторые драматические моменты римской истории Эбби видела своими глазами, пусть Джованна и не пускала ее на улицу, а девочка была слишком мала, чтобы понимать причины бесконечных восстаний, но все же Эбби знала о недавних событиях гораздо больше, чем ее подруги, прочитавшие обо всем в книгах и едва ли что-нибудь запомнившие.
– А ты умеешь рисовать? – спросила Кларисса. – У тебя нет папки с изображениями твоего домика, вашей старой служанки и, конечно, твоего синьора Фьори? Я бы охотно на все это взглянула.
– У меня есть несколько рисунков, но они не идут ни в какое сравнение с работами моей матушки, – ответила Эбби. – У нее не было достаточно времени, чтобы заниматься живописью, но сценки из жизни нашей улицы удавались ей необыкновенно хорошо.
– Принеси свои рисунки, Эбби, и мы посмотрим, – снисходительно заявила Белинда, а сестры Хедвич согласно затрясли черными локонами.
Эбигейл послушно отправилась за папками, а Кларисса повернулась к Белинде.
– У тебя занятная кузина, Бел. Она внесла приятное разнообразие в наши беседы. Иначе мы бы только и говорили о том, что вчера сделал мистер Лонгсдейл или что сказала Мэриан Гладстон.
– А по-моему, эта тихоня на самом деле очень хитрое созданье. Она старается понравиться решительно всем без исключения, чтобы проникнуть в наш круг. – Белинда неодобрительно сморщила носик.
Кларисса с негодованием взглянула на нее, а Лора покачала головой.
– За что ты невзлюбила ее, Бел? Разве плохо иметь сестру, с которой можно поболтать вечером, поделиться радостями и печалями? А в детстве так чудесно играть вдвоем!
– Ты, наверное, знаешь о чем говоришь, – фыркнула Белинда. – У меня же никогда не было никакой сестры, и я не нуждаюсь в ней теперь, когда детство закончилось. Эта девица явилась в наш дом непрошеной гостьей и собирается остаться здесь надолго, и моим родителям еще придется содержать ее, ведь у ее отца нет никаких средств!
– Бедняжка! – хором сочувственно воскликнули обе сестры.
– Неизвестно, что вы сами сказали бы, если б ваша матушка вдруг захотела взять на себя заботу о какой-нибудь неизвестной вам племяннице! – настроение Белинды испортилось окончательно, и виновата в этом была, конечно же, Эбби!
В ее словах имелась доля истины. Как и все девушки их круга, мисс Хедвич не отличались подлинным добродушием и всегда были готовы ревностно защищать то, что принадлежит им. Но обе они не жаловали Белинду с ее поклонением мисс Гладстон и приняли сторону Эбби, только чтобы насолить Бел.
Вернулась Эбигейл с двумя пухлыми папками, и разговор вернулся к Риму. Белинда, впрочем, недолго любовалась акварелями покойной миссис Тиндалл, заботливо оберегаемыми ее дочерью. Бел не могла забыть слова Клариссы относительно поездки мистера Лонгсдейла. Как было бы прекрасно погостить у Мэриан и часто видеться с мистером Лонгсдейлом! А ведь Белинда спрашивала его, как он намерен проводить летние месяцы, и его ответ оказался весьма туманным, как и всегда, когда дело касалось его путешествий.
Белинда извинилась перед подругами и прошла в библиотеку, чтобы написать записку Мэриан Гладстон. Она знала, что Мэриан не любит исполнять чьи-либо просьбы, и старалась не просить Мэриан об одолжениях, чтобы не услышать в ответ насмешливый отказ, но когда дело касалось мистера Лонгсдейла, можно было позабыть о гордости.
Бел надеялась, что Гладстоны отдыхают после утомительного приема и не поедут в поместье сегодня же, а значит, подруга успеет получить записку и ответит на нее. Разумеется, ни слова в письме не было сказано о мистере Лонгсдейле, только о том, как несносна кузина Эбигейл и как бы хотелось Белинде провести несколько недель в обществе подруги, а не этой болтливой выскочки Эбби, о которой мистер Эварт отчего-то печется так, как будто она ему родная дочь!
Пока Бел отсутствовала, Лора и Кларисса постарались просветить Эбби по поводу характера ее кузины.
– Не стоит слишком доверяться Бел, дорогая! Она может быть приветлива, но в душе таить какие-нибудь коварные замыслы!
– Но какие же замыслы? – не поняла Эбби. – У меня и в мыслях не было сделать что-то дурное, ведь тетушка Энн и дядя Говард так добры ко мне...
– Ты сама не назвала Бел в числе тех, кто был к тебе добр, – заметила Лора. – Твои дядя и тетя, конечно, хорошие люди и поступили по-христиански, приняв тебя в своем доме, но Белинде это совсем не по душе, поверь мне. Она ревнива и не терпит, когда расположение дорогих ей людей принадлежит кому-то другому.
– Особенно если это – расположение мистера Лонгсдейла, – прибавила Кларисса. – Когда вы с ним вчера пели дуэтом, Бел едва не сломала от злости свой веер!
Эбби широко распахнула светлые глаза.
– Мистер Лонгсдейл ухаживает за Белиндой? Почему же тетушка Энн не предупредила меня заранее? Я бы не стала даже говорить с ним, если это раздражает мою кузину!
– Вряд ли тебе удалось бы избежать знакомства с мистером Лонгсдейлом, – разумно возразила Лора. – Он бывает в тех же местах, что и Эварты.
– Или, скорее, наоборот, Белинда уговаривает свою мать ехать туда, где непременно будет мистер Лонгсдейл, – подхватила Кларисса. – Мы и сами не понимаем, ухаживает он за Белиндой или это она кокетничает с ним. Одно несомненно – она ждет от него предложения руки и сердца уже несколько недель, а оно все никак не последует.
– Как неловко, – пробормотала Эбби.
Ей было неприятно обсуждать кузину в ее отсутствие, но то, что рассказали мисс Хедвич, оказалось полезным. Эбигейл расстроилась из-за того, что Белинда так ревнива. Остается только постараться наладить отношения с кузиной, должна же она понять, что Эбигейл не напрашивалась к родственникам и не очень-то рада была покинуть отца и милый сердцу дом.
Вернулась Белинда, и темой общей беседы стали рисунки Эбби и ее матери, а вскоре за сестрами Хедвич приехала их матушка.
Вечером в своей комнате Эбби размышляла о том, что открыли ей сегодня болтливые Кларисса и Лора. Оказывается, Белинда влюблена в этого мистера Лонгсдейла, вот почему она такая раздражительная и капризная! Эбби охотно посочувствовала бы кузине, если бы Бел позволила кому-то бы то ни было проявлять к себе сочувствие. Но для этого Белинда была слишком горделива и упряма, это-то Эбби уже успела заметить. Значит, не следует навязываться кузине с задушевными разговорами и лучше не упоминать мистера Лонгсдейла лишний раз.
Эбби была любопытна, как и все девушки ее возраста, и не могла не потратить четверть часа на догадки и предположения относительно чувств мистера Лонгсдейла к мисс Эварт. Если он любит Белинду, почему не делает предложение? Привыкшая к скоропалительным бракам итальянцев, бурно выражавших свои чувства, будь то любовь или ненависть, нередко приходившая на смену пылкой влюбленности, когда разорвать узы уже невозможно, Эбби не понимала, зачем нужны долгие ухаживания. Если леди и джентльмен вполне осознают, что привязаны друг к другу, им надлежит немедленно сочетаться браком и жить в мире и согласии, а не томиться ожиданием под любопытные взгляды и перешептывания вездесущих знакомых. Да, конечно, Эбби знала о правилах приличия, но не понимала, почему, когда все вокруг только и говорят о просвещении и прогрессивных взглядах, так много внимания уделяется тому, как посмотрел тот джентльмен на эту даму, или как долго юная леди прогуливалась в обществе молодого человека, и что за всем этим последует.
Эбби уже поняла, что ее тетя готова обсуждать эти важные мелочи часами, да и другие дамы старшего возраста находят удовольствие в том, чтобы посплетничать о молодежи, и при том не всегда делают это беззлобно.
– Как Белинда все это выносит? – пробормотала Эбби, закутываясь поплотнее в шаль – после жаркого климата Италии она мерзла в нетопленом доме дяди и тети. – Она ведь не может не знать, что знакомые и даже близкие подруги болтают о ней и мистере Лонгсдейле. Если бы что-то подобное случилось со мной, я заперлась бы в своей комнате и не показывалась никому на глаза, пока все так или иначе не разрешится!
Эбигейл вспомнила Марио и его попытки быть галантным со своей ученицей, которые она так долго не замечала. И как тяжело ей было потом встречаться с семейством Фьори, хотя старые друзья ни в чем ее не обвиняли. А ведь ее вина была!
– Опять я думаю только о себе, отец назвал бы меня эгоистичной и избалованной, – Эбби сердито дернула себя за спускающийся на плечо локон. – Но кто теперь позаботится обо мне, кроме меня самой? Белинде я не нравлюсь, тетя добра ко мне, но я еще не заслужила ее любви, а дядя так редко бывает дома... Хоть бы Делия поскорее ответила на мое письмо, так хочется повидать ее, поговорить о прежних временах...
Из уст шестнадцатилетней девушки упоминание старых счастливых времен могло бы показаться забавным, если бы прошлая жизнь действительно не начинала представляться Эбби чем-то очень далеким, что она пытается, но не может удержать.
К ее радости, Делия Сноуорд до своего отъезда нашла время повидаться с юной подругой. Миссис Сноуорд приехала за Эбби, чтобы отвезти ее к себе и заодно посмотреть на Эвартов. Она обещала викарию Тиндаллу, что напишет ему обо всем, что заметит в доме английских родственников и о чем Эбби не сможет или не захочет сообщить отцу.
Миссис Эварт пригласила миссис Сноуорд выпить чаю, и Делия не стала отказываться, радуясь возможности познакомиться с Эвартами поближе.
Белинда оставалась, как и всегда в обществе, мила и очаровательна, хотя на душе у нее было скверно. Накануне она так долго ждала записку от мисс Гладстон, что уже отчаялась получить ответ. Когда же Мэриан все-таки соизволила набросать несколько слов, Белинда подумала, что была бы рада вовсе не получать ответа.
Мисс Гладстон писала, что ей известно о будущем пребывании мистера Лонгсдейла у своих родственников, и мистер Гладстон собирается пригласить Лонгсдейла на большой летний бал, ежегодно устраиваемый им для своих соседей. Но сама Мэриан окажется так занята этим летом, что никак не сможет уделить своей дорогой подруге Белинде даже несколько дней. Летние месяцы так быстротечны, и скоро все они опять увидятся в Лондоне, если, конечно, к этому времени мистер Лонгсдейл снова не уедет на континент.
Такое пренебрежение к ее чувствам Белинда не смогла бы простить даже лучшей подруге, а потому дала себе слово не писать больше Мэриан, не думать и не вспоминать о ней до тех пор, пока мисс Гладстон не пришлет ей голубя с пальмовой ветвью мира, то есть не пригласит на какой-нибудь прием или бал.
Лонгсдейл, как надеялась Белинда, не станет задерживаться в Девоншире и уж тем более не направится на материк, не объяснившись с нею, но надежда эта служила ей слабым утешением. Тем не менее, с миссис Сноуорд Белинда держалась приветливо и проявляла искренний, как казалось, интерес к детским годам своей дорогой кузины, расспрашивала Делию о шалостях и проказах Эбби и выражала уверенность в том, что в поместье Эвартов подругу ждет чудесное лето, полное всевозможных развлечений.
Тетушка Энн вторила дочери, стараясь выглядеть заботливой и любящей, и миссис Сноуорд уехала от Эвартов успокоенная – Эбби оказалась в семье достойных людей.
Рассказывая о первых днях жизни у Эвартов, Эбигейл подтвердила, что ей нравится жить в доме тетки, а дядя напоминает ей оставшегося так далеко отца. О Белинде Эбби отзывалась сдержанно, но Делия приписала эту сдержанность краткости знакомства.
– Я знаю, что ты уже встречалась с мистером Лонгсдейлом. Очень приятный джентльмен, он давно дружен с моим супругом и, если я правильно поняла намеки Сэмюэля, весьма заинтересован в твоей кузине мисс Эварт, – подруги удобно устроились на диване, а бедный мистер Сноуорд после обмена приветствиями с мисс Тиндалл был изгнан в свой кабинет, чтобы не мешать леди предаваться сладостной болтовне о былом и грядущем.
Эбби не хотелось ничего скрывать от Делии, но и сплетничать о Белинде ей было неприятно, поэтому она лишь неопределенно пожала плечами и решила подождать, что еще скажет миссис Сноуорд.
– Мистер Лонгсдейл, кажется, имеет намерение вступить в брак, но он слишком долго оставался холостяком, чтобы теперь решиться на этот шаг, не обдумав все хорошенько, – сказала Делия. – Мой дорогой мистер Сноуорд был точно так же неуверен в том, что я могу сделать его счастливым... ну, ты помнишь, как он ходил за мной следом, вздыхал и хмурил брови, а дедушка грозился спустить его с лестницы, если он не объяснится через две недели!
Обе леди расхохотались, и Эбигейл ответила:
– И тогда ты сама решила поторопить его и сказала, что собираешься уехать в Англию. Он испугался, что потеряет тебя, и сделал предложение. Но что было бы, если б мистер Сноуорд не попросил твоей руки? Ты бы и правда уехала?
Делия улыбнулась, показав ямочки на пухлых щеках.
– Я так сильно полюбила его, что ни за что не смогла бы уехать. Если бы он не объяснился, я бы, наверное, сама попросила его на мне жениться!
Эбби восторженно захлопала в ладоши – этот разговор подруги заводили не в первый раз, обеим нравилось вспоминать подробности помолвки миссис Сноуорд. Эбигейл восхищалась свободомыслием подруги, а Делия с удовольствием возвращалась мыслями в уютный внутренний дворик, где под мерный перезвон водяных струй дорогой Сэмюэль признался, что не может представить своей жизни без нее.
– Тебе стоит посоветовать твоей кузине быть порасторопнее, кажется, мистер Лонгсдейл не обделен вниманием женщин и вполне может увлечься какой-нибудь другой леди.
– Я еще очень мало знаю Белинду и не посмею давать ей советы такого рода, – возразила Эбби.
– Пожалуй, ты права, у нее есть мать, которая о ней позаботится, и потом, мы ведь не знаем, отвечает ли она взаимностью мистеру Лонгсдейлу, – легко согласилась Делия, мисс Эварт ее не особенно интересовала. – Ты знаешь, а ведь Лонгсдейл спрашивал о тебе, он был очень удивлен, что все так завертелось – ты приехала к Эвартам, мы с мужем привезли тебя, а он знаком и с Эвартами, и с Сэмюэлем. Поистине чудесное совпадение, не находишь?
Эбигейл кивнула – когда на Делию находило настроение искать во всех жизненных обстоятельствах перст судьбы, спорить с нею было бесполезно. Любое, даже самое незначительное, событие она исхитрялась трактовать как знак свыше.
– Он сказал, что ты очень хорошенькая и прекрасно поешь. Тут я с ним вполне согласилась, – прибавила миссис Сноуорд.
Ее подруга покраснела, впервые она слышала, что ее назвал хорошенькой джентльмен, не знавший ее с самого рождения, а значит, способный на беспристрастное суждение.
– Хорошо бы у него нашелся еще один друг или кузен, способный оценить твои таланты. Тогда твой отец мог бы быть спокоен за твое будущее. Почему ты все время молчишь?
Переход от одной темы к другой без всякого повода также был одним из излюбленных приемов Делии, и Эбби каждый раз не знала, на какую часть сказанного ей ответить сперва.
– Я надеюсь, до того, как какой-нибудь джентльмен сделает мне предложение, отец оставит свой приход и приедет в Англию, чтобы мы могли жить вместе, – сказала Эбби.
Подруга промолчала, но ее светлые брови чуть сдвинулись – от своего деда она лучше, чем Эбигейл, была осведомлена о состоянии дел преподобного Тиндалла.
– Я бы на твоем месте не стала ждать приезда отца, чтобы влюбиться, – мягко заметила Делия и тут же заговорила о другом. – Я надеюсь, твоя тетушка позаботится о том, чтобы твой гардероб достойно обрамлял твою красоту.
– Тетя обещала отвезти меня в магазины, – согласилась Эбби. – Через несколько дней мы уезжаем в поместье Эвартов, там к ним часто будут приезжать друзья, и я не должна опозорить кузину неряшливым видом...
– Это она так сказала? – возмутилась Делия.
– Нет-нет, Бел ничего не говорила о моих платьях, напротив, ей понравились мои кружева и шляпки, – поторопилась Эбби успокоить гнев подруги. – У меня только недостает теплой одежды, в Риме она мне не требовалась, но тетя поможет мне подобрать недостающее.
– Вот и прекрасно! Когда осенью мы все вернемся из наших поездок, я с удовольствием проедусь с тобой по магазинам, – оживилась Делия. – Мне жаль расставаться с тобой теперь, но все мои родственники непременно должны увидеть мистера Сноуорда.
– Я знаю, знаю. Тебе не надо огорчаться, я буду писать тебе обо всем, что происходит в поместье Эвартов.
– И если кто-нибудь посмеет тебя обидеть... – угрожающе заявила миссис Сноуорд. – Только напиши мне, и я сама приеду восстанавливать справедливость и карать виновных!
Эбби улыбнулась – Делия обожала «восстанавливать справедливость», будь то ошибка экономки, наказавшей не ту служанку, или непомерно высокая цена на атласные ленты в лавке на площади Санджовезе.
– Конечно же, ты обо всем узнаешь первой, – постаралась Эбби убедить подругу. – Но я уверена, никто не станет обижать меня нарочно.
– Ты очень милая девушка, моя дорогая, и заслуживаешь только самого лучшего отношения, но кто знает... молодые леди бывают завистливыми, их матери – желчными, а джентльмены иногда позволяют себе недостойное обращение с девушкой. Будь настороже и не поддавайся льстивым уверениям!
Материнские увещевания миссис Сноуорд Эбби выслушала, как и всегда, с самым серьезным и послушным видом. Когда Делия сочла свою миссию выполненной, наступила пора пить чай и рассматривать платья, которые приготовила Делия для поездки к своим родственникам.
