355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эльчин Сафарли » Легенды Босфора (сборник) » Текст книги (страница 10)
Легенды Босфора (сборник)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 01:41

Текст книги "Легенды Босфора (сборник)"


Автор книги: Эльчин Сафарли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

17

…Она была другой. Жар-птицей на зимнем небе…

…Истинная любовь отыскивает человека чаще в миг отчаяния. Когда солнце кажется обычным светящимся диском, душистый тополиный пух – банальной весенней пылью, голубое небо – протекающей крышей над головой. Отчаяние – это грязная обувь по утрам. Нет желания чистить. Машинально надеваешь поблекшие туфли, с кислой миной плетешься на работу. В голове один вопрос: «Для кого прихорашиваться?..»

…Научила верить в любовь. Научила противостоять отчаянию. Не стеснялись учить друг друга. Она писала эсэмэски с секретами выживания. Я вдыхал в нее силу стремления. Вдыхал через поцелуи… Любили мечтать, расположившись на зеленой траве.

Рассматривали небо. Планировали покрасить стены будущего дома в небесный цвет… Много фотографировала. Меня. Уплетающим ежевичный пирог, выдыхающим сигаретный дым, целующим сонного лабрадорчика Джонни. Прикрепляла фотографии магнитками на бордовую дверцу холодильника. «Смотрю на фотографии, когда тебя нет рядом. Прокладываю между нами мост из черно-белых снимков». Не любила цветы. Обожала получать в подарок фарфоровые кружки. Объемные. С забавными рисунками. Совмещал приятное с полезным. Дарил кружки, наполненные бутончиками полевых цветов. По-другому нельзя. Женщине надо дарить цветы…

…С Аидой познакомились в институте. Один поток, разные группы. Разболтались на перемене. Дальше пошло-поехало. Дружба переросла в любовь… Аида редко улыбалась. Носилась по коридорам института угрюмая. С фотоаппаратом «Никон» на шее. Декан ругался, запрещал приходить с техникой. Грозило исключение. В результате декан смирился. Аида так и носила фотоаппарат. Она отлично училась – никаких претензий по успеваемости не было. «Не могу без него. Должна замораживать мгновения. Без вспышки. Боюсь пропустить важное». Одевала исключительно яркую одежду. В основном короткие брючки со светлыми кедами. Цветовая гамма шокирующая. Салатовый, розовый, оранжевый. Плевала на дресс-код. «Не буду серой массой. Пусть окружающие считают, что бросаю вызов». Восхищала ее природная принципиальность. Нет, Аида не разрушала стереотипы. Она сохраняла собственную индивидуальность. Жизненная позиция…

Несмотря на лидерство в характере, не подавляла людей. Со мной иная. Болтливая, взрывная, огненная. Любила танцевать на подоконниках, курить на унитазе, зажигать лавандовые свечи. Слушала Шаде, вела дневник с иллюстрациями, обклеивала комнату фотографиями великой Дитрих. Целовалась, кусая губы. Обнимала, крепко обхватывая ногами. Называл «мартышкой», накручивал на палец ее рыжие кудри. Подсчитывал крупинки веснушек на лице. В ней не было приземленности Зейнеп. Она была другой. Жар-птицей на зимнем небе…

…Вдвоем выбрали Стамбул. На глобусе. В дождливый осенний день. Прокрутили глобус, наугад ткнули пальцем в размытую точку. Шар остановился. Оба пальца на одной точке. Istanbul. Выбор сделан… Незабываемая первая поездка. Знакомство с Босфором, поцелуи на катере, кормление чаек, необременительные беседы с прохожими. Сотня фотографий. Моих больше. Совместных – меньше. Аида почти не фотографировалась. «Жар-птицы появляются редко в поле зрения. Я такая же. Упархиваю, потом прилетаю. Однажды упорхну и не вернусь…» – «Не пори чушь, мартышка. Как зоопарк без тебя обойдется? Как-никак, любимица публики». Хохочем. Одна сигарета на двоих. Первой затягивается она. Потом я.

…Аида мечтала написать книгу. Сказку для детей. Название придумала. «Медузы в малиновых очках». Черновики прятала. «Для писателя плохая примета показывать сырую рукопись. Вот выйдет книжка, тогда почитаешь». Писала книгу фломастером на… салфетках. Качественных, из плотной бежевой бумаги. Как появлялась мысль, вытаскивала салфетку из рюкзака, расправляла ее на томике Бенаквисты. Записывала десяток предложений, складывала исписанную салфетку в полиэтилен. Дома перепечатывала текст на пишущей машинке. Работала по ночам. Привык засыпать под шум клавиш…

…Зареклась рожать детей. «Зачем, если детские дома переполнены? Мы усыновим двух мальчиков. Они наверняка мечтают о папе с мамой. Потом двух девочек. Создадим большую семью». Не признавала религию, устоев ислама. Хотя являлась мусульманкой. Рано распрощалась с густотой бровей, с десятого класса легкий макияж, пирсинг на пупке. Родня, поголовно совершающая намаз, билась в истерике. В конце концов успокоились. Решили – дочерью-подростком на время овладел бес. Пять раз в день молились об очищении души ребенка…

…Неожиданный обрыв. Кинжал пронзает сердце насквозь. Тысяча вопросов. Ответов – ноль. Аида бросает меня. Никаких объяснений. «Полюбила другого». Два слова перечеркивают два года отношений. Неужели ошибался? Неужели врала? Умоляю приехать в Стамбул. Соглашается. Сложная встреча с другой Аидой. Без огонька в глазах, с аккуратно причесанными волосами, в строгом деловом костюме. В юбке. За время разговора мучительных пауз больше, чем слов. «Все кончено. Полюбила другого человека. Приехала сюда, чтобы тебя не мучить. Давай разойдемся как взрослые люди». Оглох. Ничего не слышу. Чайки вокруг Кыз Кюлеси замерли… Все кончено.

…Созвонился с общими друзьями. Они отметили, что после моего отъезда в Стамбул Аида стала странной. Замкнутой. Приезжала-уезжала в институт на иномарке. Перестала общаться с кем-либо…

…Страшный период. Морозные сквозняки в квартире. Головная боль. Бессилие. Практически не ел. Литры вина, боли, осуждений. Не хотелось с кем-либо делиться. Чем делиться, когда не понимаешь сути произошедшего? Человек, которым живешь, исчезает. Как же фотографии с магнитками? Как же большая семья? Как?.. Бессмысленно. Конец. Точка.

…Ее больше нет. Аида погибла в автокатастрофе. В Баку. В машине по дороге на дачу. Погибла спустя полгода после нашего расставания. Второй удар следом за первым. Сам хоронил ее. Хоронил прошлое… Трудно писать. Не хочу… Сегодня третья годовщина смерти.

…Зейнеп в курсе. Поначалу сложно приняла прошлое любимого. Два дня молчала. Смирилась. Страница перевернута. Я воскрес. Воскрес благодаря Босфору и Зейнеп…

…Аида часто приходит в мои сны. Вижу: сидит на скамейке. Что-то пишет на салфетке. Подхожу ближе. Поднимает голову. Смотрит на меня. Замечаю слово на сморщенной салфетке. На турецком. «Beni affet» [64]64
  Прости меня (турец.).


[Закрыть]
. Плачу.

18

…Когда завтра станет поздно, впустую разочаровываться…

…Волны счастья не знают границ. Путешествуют по миру. Влетают в открытые окна незнакомых домов, взъерошивают золотистые кудри пухленькой девчушки, играют с ресницами тоскующей по арене циркачки. Волшебные прикосновения волн уносят грусть. Напускают в душу туман счастья. Внутри расцветают орхидеи радости, в глазах зажигаются огоньки приятного волнения, на плечи слетаются бабочки с оранжевыми крылышками. Поднимаешь голову к небу. Облака посыпают мир ванильным сахаром…

…Исполняет жизнеутверждающие песни. Грудной голос. В диапазоне грусть соседствует с радостью. Может петь о расставании, измене, трагедии. В конце любой гаммы обязательная нотка надежды. Не слепой оптимизм. В ее песнях все как в жизни. За черной полосой следует белая. От композиций исходят волны счастья. Она – эпицентр светлых чувств…

…Плевала на рейтинги. Относится к деньгам как к бумажкам. На них купишь многое, но не все. Фиксированный гонорар отсутствует. Оплата расходов за переезд, хороший звук, достойная сцена. Остальное – маловажно. Злословящая критика относит к турецкой попсе. Хотя кто слушает Таркана, не слушает ее музыку. Иной уровень. Интеллектуальный, слишком реалистичный, не ритмичный. Ее слушатели – поклонники Джонни Митчелл, Питера Гейбриэла, Шаде, Тори Амос. Привыкла к пристальному вниманию. Вспышки папарацци воспринимает без ярости. «У них своя работа. У меня – своя. Пусть фотографируют. Жалко, что ли?» «Певицей народа». Так турки называют. Не прячется в роскошных замках. Женщину с красными волосами реально встретить в центре Стамбула…

…Джандан Эрчетин, сорок четыре года. Имя переводится как «Из души». Для всех звезда Турции. Для себя самой – певица. Белокожая турчанка с лисьими глазами. Родилась в сонном городе Кыркларели. В одиннадцать лет, попрощавшись с провинцией, отправилась покорять Стамбул. Получилось. О жертвах во имя сцены не вспоминает. «Такова цена успеха». Грубоватые черты лица. Бесконечное обаяние. Курит ментоловые сигареты. Не заядлый курильщик. «Балуюсь. Под настроение… Голосу ведь вредит». Смущается, когда отзываются о ней как об «уникальном явлении в турецкой музыке». «Нельзя обойтись без высокопарностей? Пусть слушают мою музыку, приходят на концерты, любят в сердцах. Этого достаточно. Честно». Искренняя скромность. В ней нет шаблонов. Она то шумная, то тихая. Частая смена настроения. Свойственно Водолеям…

Разругалась с продюсерами-акулами. Слишком самодостаточна, чтобы работать по схеме назойливых ассистентов. «Хотели вылепить из меня зазнавшуюся звезду. Недосягаемую, высокомерную, гламурную курочку. Коммерческую певицу. Отказала. Зачем отталкивать людей? Если просят автограф, непременно даю. Даже под дождем». Отыграв концерты, на неделю выпадает в осадок. Набирается сил. «После выступлений опустошаюсь. Отдаю публике себя, сохраняя оболочку. Поэтому выделяю время на отдых. Предупредив семью, уезжаю в Кыркларели. За покоем. Общаюсь с природой, пью травяные чаи, пеку лепешки с сыром. Читаю Кун-деру. Собираю разбитый паззл из самой себя».

…Познакомился с Джандан в маленьком ресторанчике на Истикляль Джаддеси. Сбылась мечта. Богиня, которой заслушивался до переезда в Стамбул, сидела в двух шагах от меня. Без макияжа. В больших коричневых очках. Белая блузка, голубые льняные брюки, светлые мокасины. Кольцо с аметистом на пальце правой руки. Курит тонкую сигарету, погрузившись в толстую книгу в мягкой обложке. Посетители не узнают. Кто ожидает увидеть в утреннее время знаменитость? Певицы, как известно, высыпаются до обеда… Узнал по красным волосам. Небрежно собраны на макушке головы. Подхожу в волнении. Извиняюсь за беспокойство. Снимает очки. Точно, моя Джандан! Тихо высказываю восхищение. Улыбается. «Присаживайтесь. Никого не жду». Соглашаюсь. Заказываем легкий салатик, грейпфрутовый сок. Погружаемся в сладкую беседу. Будто знаем друг друга десять лет. Не говорим о музыке. Затрагиваем жизненные темы. Для меня она прекрасный человек Джандан, а не звезда по имени Джандан Эрчетин…

…Обходит стороной тему личной жизни. «Любима, люблю». Коротко, ясно. Переживания вкладывает в песни. Разгадать легко. К примеру, в «Neden» [65]65
  «Почему» (турец.).


[Закрыть]
призывает спешить любить. «Почему не понимает человек, как дорог тот, кто рядом? Почему не говорит человек любимому о том, что любит?

Когда завтра станет поздно, впустую разочаровываться…» В «Bensiz» [66]66
  «Без меня» (турец.).


[Закрыть]
клянется дождаться уплывающего корабля любви. «Вытри слезы с глаз и поверь… Буду обязательно ждать… Поверь, буду ждать только тебя». Постоянно меняет имидж. Подстраивается под погоду души. Второй год окрашивает волосы в красный цвет. «Журналисты гадают, с чем связана перемена. В „Хуриете“ умудрились написать, что я сменила сексуальную ориентацию. На деле все просто. Красный цвет – протест. Внутренний протест. Против чего? Не скажу».

…Конец 2004 года выдался нервным. Эрчетин захлебнулась в депрессии. На некоторое время отошла от творчества. «Когда музыку смешивают с политикой, сложно реагировать адекватно. Музыка – самое возвышенное из творческих жанров. Зачем такая красота должна утопать в крови невинных людей?» Рассказывает, не сдерживая слезы. Надевает очки. Слишком горда, чтобы плакать на людях. На концерте Джандан в южном Мерсине сработало взрывное устройство. Заложено неизвестным под полицейскую машину. Около двадцати тысяч человек, наслаждающихся исполнением любимой певицы, впали в панику. На глазах Эрчетин пострадали десятки людей. Пресса выступила с обвинениями в адрес курдских сепаратистов, исламистов из «Аль-Каиды». Джандан смешали с политикой, которой интересуется меньше всего… «Сильно переживала. В тот период записала „Korkarom“ [67]67
  «Боюсь» (турец.).


[Закрыть]
. Нашла силы перевернуть страницу. Когда пою, у меня одна цель – подарить слушателю счастье. Счастье. Не страх…»

…Проболтали больше часа. Смотрю на часы. Опаздываю в редакцию. Не смею говорить об этом. «Тебе, наверное, пора бежать. Мне ехать на студию. Приятно поболтали. Кстати, у меня с собой сигнальный вариант нового диска. Подарю тебе». Достает диск «Aman Doktor» [68]68
  «Пощади, доктор» (турец.).


[Закрыть]
. Расписывается на вкладыше желтым фломастером. «Оцени. Там песни на греческом языке… Новый стиль. Жду отзыва». Целует в щеку. Быстрым шагом покидает ресторан, оставляя после себя цитрусовый запах духов. Все-таки мечты сбываются. Доказано в который раз…

19

…Свежий овощ улыбается тебе, а не умоляет купить его…

…Быт разъедает. Миллионы хозяек подтверждают. Быт не оставляет времени на себя. Часы жизни забирают грязная посуда, разгромленная детьми квартира, отсутствующий обед и прочие «прелести» повседневности. У большинства восточных женщин доля тяжелее. Смирились. «Быт переходит в удовольствие, если воспринимать его проще. Лучше разделить обязанности с мужем. Такое у вас, в России, реально. На Востоке за это предложение поколотят». Позиция тетушки Нилюфер. Мой стамбульский быт, отчасти поделенный с Зейнеп, с первого дня приносит удовольствие. Особенно походы на рынок…

…Прикасаешься к овощам. Пропитаны лучами южного солнца. Кожура – как натянутая кожа. Аромат естественный. Без парниковой бездыханности. От одного контакта погружаешься в позитивную отдушку лета. Горячий песок, кричащие чайки в небе, воркование берега с морем… Зейнеп лучше разбирается в продуктах. Чисто женский взгляд. Практично-дальновидный. Не купит кабачков бледно-салатового цвета. «Значит, дозревали в темном помещении. Многие сельхозники специально срывают овощи раньше срока, чтобы вид дольше сохранял свежесть». Проходит мимо капусты с вялыми листьями. «Однозначно залежавшаяся. Капуста должна быть упругой, пальцем не продавливаемая». Возмущается при виде цветной капусты желтого оттенка. «Милый, запомни! Перед покупкой понюхай карныбахар [69]69
  Цветная капуста (турец.).


[Закрыть]
как дыню. Чистый аромат, белый цвет – лучшее доказательство свежести». «Тренинги» по выбору овощей, фруктов Зейнеп проводила бабушка. «Вместе гуляли по базару. Бабуля тщательно отбирала, спорила с продавцами, следила за весами. Каждая лавка – отдельный урок. Делюсь опытом, учись… Не надо многого знать. Запомни одно. Свежий овощ улыбается тебе, а не умоляет купить его»…

…До Стамбула рацион питания состоял из вкусно-бесполезных продуктов. Негативно отражалось на желудке. Прогрессировал гастрит. Теперь в холодильнике меньше продуктов из животных жиров. Мясо в городе души считается роскошью. Дешевле купить овощи, фрукты, крупы, бобовые. Для обладателей гастрита – настоящий рай. Проснулась детская любовь к фруктам. Цвет лица посветлел, вес снизился, настроение взлетело…

Ближе к августу открываем арбузный сезон. Вокруг холодильника перекатываются черно-зеленые «мячи». Ежедневно съедается один из них. Желательно до девяти вечера. Иначе ночь прокукуешь в туалете. Айдынлыг с приходом лета превращается в фанатку арбузов. С аппетитом уплетает очищенные от косточек кусочки. Не утруждается разжевыванием. Предварительно обнюхивает красный ломтик, словно проверяет на наличие нитратов. Может отказаться, сморщить мордочку. Тогда весь арбуз выбрасывается. Доверяем нюху любимицы, именуемой нами «таможенником нитратов»…

Отравиться в Стамбуле от арбузов так же реально, как в Ашхабаде. Шарлатанов везде хватает. Важно знать, у кого покупаешь. В темном углу Египетского базара есть знаменитая лавка дядюшки Абдулы. Наполовину курд. Маленький старичок с трясущимися, сильными руками. На мизинце ханский перстень из агата. Помогает деду в алыш-верише [70]70
  Торговля (турец.).


[Закрыть]
хмурый внук с широкими плечами. По желанию клиента взвешивает арбуз. Абдул оглашает цену. Чем крупнее фрукт, тем крупнее скидка…

Товар Абдулы один из лучших в Стамбуле. Торгует в центре три месяца из двенадцати. Остальное время живет на юго-востоке Турции. В Диярбакыре. Гордость городка – сочно-сахарные арбузы. Растут под опекой палящего солнца, орошаются водой реки Тигр. Называют «медовыми». Из-за чрезмерной приторности. От естественной глюкозы жжет в горле. Из уголков рта стекает розовый сок. К белкам глаз приливает июльская светлость. Кусочки тают на языке, согревают сердце после морозной зимы. Абдул приглашает посетить Диярбакыр. Ежегодный фестиваль арбузов, проводящийся в двадцатых числах сентября. «Для вас двери дома всегда открыты. Приезжайте, выделю комнату. Попробуете домашние сливки. Густые, желтые. Истинное масло. Жена приготовит отменный плов с фасолью. Пальчики оближете». Соглашаемся. Обещаем приехать к следующему урожаю. Попробуем арбузы на «месте события»…

…Не успеваю поднести нож к арбузу, как он раскалывается на две части. Сок стекает на поднос, потопляя черные косточки. Нарезаю кусочки. Мимолетный хруст, бархатная мякоть, толстая бело-зеленая корка. Едим арбуз на голодный желудок. Вместо обеда. Полезно, легко, вкусно. Не выбрасываем корки. Будем варить варенье. Нарезаем, после чего замачиваем в содовом растворе. Тогда останутся тверденькими, похожими на цукаты. В конце готовки добавляем три щепотки лимонной кислоты. Тем самым варенье приобретает изумрудный цвет…

…Обожаем августовский салат из арбуза. Авторство рецепта принадлежит Айше. Нарезаем мякоть кубиками, немного помидоров, брынзы, базилика. Сбрызгиваем ромом. Непередаваемо вкусно. Обязательно охладить перед подачей на стол… С прошлого года узнала о новом преимуществе арбузов. Зейнеп вычитала в «Космо», что для равномерного коричневого загара и против солнечных ожогов отлично помогает арбуз. Турецкие медики советуют кушать фрукт за час до солнечных ванн. Так что отправляемся понежиться на солнышке с полными желудками…

…С наступлением зимы нехватка арбузного счастья ощущается сильнее, чем в осенний период. Замерзающая душа требует теплоты прошедшего лета. За окном метель. Айдынлыг закуталась в плед – выглядывает лишь черный «пятачок». Жители города души разбежалась по норкам, боясь выйти на улицу. Босфор погрузился в себя. Спрятался под ледяной пленкой, которой покрылось море. Завариваю зеленый чай с цветками лотоса. Зейнеп возится в кладовке, напевая под нос новый хит Каяхана. «Ура! Нашла! Последняя банка…» Удивлен. «Чего там выкопала?» Зейнеп вбегает в гостиную. В розовой байковой пижаме. На два размера больше. Босые ноги на деревянном полу. Волосы собраны в два забавных пучка. Светится от счастья. «Мишуня, лето вернулось… Нашла маленькую баночку арбузного варенья…» Айдынлыг вскакивает. Подбегает к хозяйке. В глазах вопрос: «Неужели арбузы растут в такой холод?..»

20

…Вся жизнь один сплошной танец. Сложный, латиноамериканский…

…Журналистское любопытство носит меня по городу души. Тянет в закоулки приключений, заставляет присматриваться к окружающим. Подступиться к будущему герою материала не легко. Выручают восточные корни. По сути, в глубине души турки к иностранцам относятся с предостережением. Особенно если чужак принадлежит к чужой религии. Внешняя общительность турков – наглядный пример того, как быть искренним и одновременно закрытым. Своего рода талант. Повезло. Допущен во внутренний мир многих. Нет секретов обольщения. Искреннее сопереживание. Душевное…

…Должна стать героиней очередной статьи. После второй минуты общения понимаю – материал провален. Выключаю диктофон. Вовлекать в бездушное газетное расследование не стану. Говорят, если журналист прислушивается к эмоциям, он перестает быть журналистом. Во всем есть исключения. Не жалость. Внутренний порыв… Обладает сильной энергетикой. В зеленых глазах плескается вера в лучшее. Часто смеется. Гладит ладонями упругий живот. На ней трикотажный топик, джинсовые куртка, брюки. Волосы баклажанового цвета распущены. Секутся на кончиках. Заказывает морковный сок – помогает в рассасывании синяков. По национальности русская с казачьими корнями. Крепкое тело. С шести лет увлекается танцами. «Вся жизнь один сплошной танец. Сложный, латиноамериканский. Судьба – мой партнер. Вертит, бросает из одной стороны в другую. Удачных па больше». Слишком душевная. Таких людей не так много. Отсутствует отчужденность, сухость, высокомерие. Доверчивая. Беседует искренне, вкладывая душу. Не избегает вопросов. «Спрашивайте. Не играю в игры. Правда, ни разу не болтала с журналистом. Слышала, газетчики многое преувеличивают». Сообщаю, что передумал писать о ней. «В статье о вас не будет. Вы слишком хорошая, чтобы вмешивать вас в это расследование. Так что звездой вам не суждено стать». Смеемся. «Популярности хватает. Софиты, музыка, публика осточертели. Куда еще звезднее?!.»

…Оксана, двадцать пять лет. Полюбила Стамбул с первого взгляда. Наткнулась на фотографию Золотого Рога в «Elle». Щелчок в голове. Выбрала Стамбул. Выбрал ли Стамбул ее? Покажет время. Вопреки трудностям называет себя счастливой. «Часть подружек повыскакивали замуж. Завели детей. Рядовые домохозяйки. Каждый день похож на предыдущий. У меня веселее. Живу для себя, раз в месяц посылаю деньги родителям в Самару. Конечно, сложностей уйма. Зато мое измерение намного ярче. Без банальностей. Умру, если почувствую привкус тривиальности». С юности стремилась привнести в повседневность остроту. Пугало однообразие. «Не говорю, что все дни проходят насыщенно, разнообразно. Я стараюсь придать им яркость. Моя жизнь. Горжусь ею!..»

…Больше двух лет в Стамбуле. Сбежала сюда от провинциальной размеренности. Получила рабочую визу. Если верить документу, оформлена в ресепшине отеля. Фиктивно. На самом деле танцует стриптиз в одном из стамбульских клубов… Попала в стамбульский стриптиз-клуб через Москву. Прочитала объявление в Сети. Созвонилась, договорилась. Начальная зарплата – шестьсот долларов. Плюс «опека» на первое время. «Наши девочки востребованы в стриптизе. Раскрепощенные, привлекательные. При всей массовости считаемся экзотикой. Белые медведи, приезжающие в цирк южного города». В аэропорту Ататюрка Оксану встретил симпатичный русский мужчина с отменным турецким. Посадил в такси. Поехали в клуб. Подвальное помещение с «липовой» вывеской. «Lilly. Disco-club». Темное пространство, красные обои. Розовые диванчики со столиками вокруг «барабанов» с шестами. Прохладно. Воняет сигаретами. Познакомили с некой Лали. Рыжеволосая женщина с силиконовыми губами. Хозяйка клуба. Отняла паспорт. На первый месяц, чтобы не сбежала. Потом проводили в съемную комнатку на окраине западной части Стамбула. Дали аванс – триста долларов. На следующий вечер вышла на работу…

…Сценическое имя Аня. Перекрасила русые волосы в более светлый тон. Лали настояла. Блондинки в почете у клиентов. Первые сложности. Хотелось уехать. Синяки на внутренних частях голеней, покраснения на руках, кожа пропахла никотином. Страх перед мужской публикой с горящими глазами. Понимала – выход завален булыжниками обстоятельств. Танцевала. «Молодец, неплохо». Лали оценила. Навыки профессиональной танцовщицы пригодились. «Пребывала в прострации. Выполняла указания Лали, не общалась с девочками. Наблюдая за мной, посмеивались. Все прошли через такое! Наливали водочки, провожали на сцену. Оттанцовывала свое, медленно сбрасывая одежду. Завершалась музыка. Конец. В голове одна мысль. „Хочу к маме“. Как ребенок, честное слово. Дурочка неопытная…»

В «Lilly» работают пять русских девушек. Турчанок нет. Есть из Украины, Казахстана, Дербента. Из Самары – первая Оксана. Тогда как в мире стриптиз перерос в искусство, в Стамбуле пока кустарщина. Никакой особенной техники, подачи себя, разработанных образов, специальных костюмов. Гости имеют возможность откупить девочку у клуба. На несколько часов. Консумация процветает… Определенное время новеньким оплачиваемые «поездки» не предлагают. Боятся отпугнуть. Как только происходит надлом в сознании, большинство танцовщиц «Lilly» соглашаются на консумацию. Кому помешают дополнительные деньги? Клиенты готовы заплатить не хилые суммы за пару часиков с понравившейся дивой. Особенно после предварительного разогрева в клубе. «Турки ужасно темпераментны. Без тормозов. Сколько раз набрасывались на девочек во время номера. Благо охрана рядом. С этим строго. Хочешь дополнительных бонусов – плати».

Оксана против консумации. Не принцип. Самоуважение. «Может, успокаиваю себя… Я танцовщица, а не шлюха. Да, танцую обнаженной. Здесь важен момент того, как воспринимаешь совершаемое. Для меня это искусство. Выкладываюсь по полной, учитывая желания публики… Люблю свою работу. У каждого она своя. У меня такая». Скрывает от родни. Домашние думают, что дочь – танцовщица в труппе известного турецкого певца. Посылает фотки в обнимку со звездами, часто посещающими «Lilly». Родители гордятся. Сестренка Катя умоляет сфотографироваться с Тарканом…

В неделю полагается один выходной. Проводит свободный день в кровати, читает книги. Редко выходит в город. Ноги после каблуков гудят. «В Стамбуле хорошо. Не знаю, сколько пробуду здесь. Стриптизерши кончают двумя способами. Если повезет, вовремя отстраняются от шеста. Зачастую спиваются. У меня так не будет. Скоро уйду из „Lilly“. На днях предупредила Лали. Верите, расплакалась. Огромные бабки ей приношу. На меня клиенты толпами ходят. Не из-за красоты. Я же недосягаема для них. Запретный плод сладок. Согласилась бы лечь с одним – сейчас пошла бы по рукам. Аллах уберег». Накопила денег. Изучает грамматику турецкого языка. Собирается поступать в один из стамбульских университетов. Мечтает стать дизайнером по интерьеру. Устроиться на работу, завести семью. «Сейчас встречаюсь с одним турком. Познакомились в клубе. Воспринимает такой, какая есть. Обещает жениться. Не зацикливаюсь на нем. Строю будущее из расчета на себя и, может быть, ребенка. Повезет – выйду замуж. В мужчинах успела разочароваться до Турции…»

…Расстаемся с Оксаной. Спешит на выступление. Медленно шагаю по набережной. Вокруг необъятный, могучий город. Ежеминутно в Стамбуле пересекаются миллионы разных людей с разными судьбами. Каждый человек несет свою ношу. Каждый человек живет ради своего счастья. Уверен, Оксана станет счастливой. Даже если ее фото не появится в завтрашнем номере газеты. Пусть люди будут такими же искренними, как девушка с танцующей душой…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю