Текст книги "Приманка для спуктума. Инструкция по выживанию на Зогге (СИ)"
Автор книги: Эль Бланк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
ЧАСТЬ 3
ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ ПРИМАНКИ В ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ СИТУАЦИЯХ
Правило 1. Хочешь жить – не дай себя поймать
Заученная фраза всплывает в сознании. Это правило я помню. Нам его тренеры повторяли каждый раз, когда мы погружались в трубу обучающего комплекса на Цессе. И похоже, мне впрок их наука не пошла, потому что я поступила необычайно глупо и позволила себя отловить. Нужно было уплывать, а не прятаться… Ой!
Осознав, что думать о подобных вещах и вспоминать своё прошлое для того, кто покинул физический мир, – как-то ненормально, дёргаюсь, стараясь вернуть себе ощущения тела, которых почему-то нет!
Наверное, именно поэтому моя попытка хоть что-то сделать терпит крах. Я даже глаз открыть не могу, что уж говорить о пошевелиться! И вроде я себя именно как себя воспринимаю, а определить, в каком положении находится моё тело, не могу. Словно весь мир исчез! Сжался до размеров моего мозга!
Спокойно, Лила, спокойно, не паниковать! И не из таких передряг выпутывалась. Восприятие вернулось, значит, и связь с телом восстановится. Ничего страшного. И вообще! Ещё неизвестно, что меня сейчас окружает! Может, там так страшно, что лучше этого не видеть. И не слышать. И не чувствовать. И… и все остальные «и». К тому же, в такой замкнутости на самой себе есть свои плюсы. Например, я ничего не хочу. В смысле потребностей тела не имею. Хотя… Если подумать… Если хорошенько подумать, то я хочу есть. Очень.
Характерное бурчание доказывает, что мой желудок недвусмысленно со мной соглашается. А потом и рот наполняется слюной, когда я начинаю ощущать невероятный вкусный запах, который становится всё сильнее.
Судорожно сглатываю и облизываю губы, ощутив на них приятный вкус, похожий на сок лиата. Тем временем мою голову кто-то приподнимает, помогая отпить сладковатый напиток.
– Молодец, девочка. А теперь отдохни, – успокаивающе мягко просит тенор.
Какое там отдохни, когда моя томящаяся от неизвестности персона получила, наконец, возможность выяснить то, где она находится и что вокруг происходит!
Невероятным усилием заставляю себя поднять веки и тут же зажмуриваюсь, потому что в глаза ударяет яркий свет, а это, скажем так, малоприятно.
– Подожди, я его уберу, – даже не думает возмущаться моему непослушанию неизвестный. – Если чего-то хочешь, лучше сначала попроси, я помогу. Всё, можешь смотреть.
Сказать, что меня подобное отношение шокирует, значит, ничего не сказать. Интерес взлетает до небес. Это кто же у нас такой заботливый? А главное, почему?! То есть с какой такой целью меня так опекают?
Теперь, хоть и уверена в том, что ничего неприятного меня не ждёт, осторожно приоткрываю один глаз. Второй. Чувствую, как они округляются, и тихо изумлённо ахаю, не сумев сдержать эмоций.
Надо мной, плавно спускаясь вниз, волнообразно колышется куполообразная переливчато-мерцающая поверхность, будто плёнка, ограничивающая пространство воздушного пузыря, на дне которого я лежу. А за ней просматриваются искажённые этими самыми колебаниями и потому трудно различимые движущиеся фигуры. Вот только и они сами, и их окружение теряется. Всё смазывается, ускользает, не позволяя себя рассмотреть.
– Что-то не так? – ко мне склоняется бледное лицо, обрамлённое короткими тёмными волосами, а в голосе незнакомца слышны взволнованные интонации. – Боли быть не должно, – он смотрит обеспокоенно, ожидая от меня ответа.
– Мне не больно.
Приложив основательное усилие, отвечаю. Прислушиваюсь к себе и с удивлением отмечаю, что на самом деле чувствую себя вполне сносно, разве что слабость непонятная. А ведь после того как спуктум со мной «поиграл», должно быть с точностью до наоборот!
– Вы кто? И где я? – пытаюсь приподняться, чтобы заглянуть назад, но управлять телом получается плохо. Мышцы совершенно не слушаются.
– Меня зовут Трой, – мне помогают сесть, задвинув за спину что-то плотное. Закончив с обустройством, брюнет выпрямляется, позволяя мне себя рассмотреть.
Не слишком высокий, пропорциональный, совсем молодой юноша с открытым взглядом очень тёмных глаз. Свободные брюки, широкий тканевый пояс, обмотанный вокруг талии, и голый торс. Любопытное обмундирование!
– Я твой хранитель, – он продолжает говорить, убедившись, что я в состоянии воспринимать его слова. – Временный, – добавляет поспешно, потому что я открываю рот. Правда, я это делаю потому, что челюсть отказывается сохранять привычное ей положение, а парень, наверное, принимает это движение за попытку возмутиться. – До тех пор, пока ты не захочешь выбрать другого, – широко улыбается.
А улыбка у него, я вам прямо скажу, сногсшибательная. Зубки белые, ровные, губы красные, пухленькие, кожа гладкая, чистая, ямочки на щеках, брови аккуратные, глаза просто лучатся искренней заботой о моей пострадавшей сущности. В общем симпатичный мальчик. Симпатичный?! Чего это я его обижаю? Невероятно красивый! Хорошо, что я сижу прочно, а не то однозначно сменила бы положение в пространстве!
– Ты сейчас в лазарете, – на мои вопросы отвечают именно в той последовательности, в которой я их задала. – Нужно время, чтобы организм восстановился полностью и привык к новым для него условиям.
– Каким условиям? – пытаясь сориентироваться, снова оглядываюсь. Правда, ничего нового осмотр мне не даёт, разве что понимание – мы действительно находимся в воздушном пузыре, ограниченном эластичной мембраной! Даже пол выглядит так, словно плёнка, из которой это необычное сооружение сделано, прижата к невидимой, но ровной поверхности.
– Высокое давление, низкое содержание кислорода, – немедленно начинается перечисление. – А ещё другой способ газообмена, практически постоянный контакт с водной средой и большая её плотность, но ты с этим чуть позже столкнёшься, там, – юноша взмахивает рукой, указывая на пространство за мутной стеной.
Смутное подозрение, уже давным-давно зреющее в моём ошалевшем от получаемой информации мозге, превращается практически в уверенность. Уверенность в том, что кто-то очень сильно ошибся, посчитав, что на этой водной планетке нет разумных форм жизни!
– Вы зоггиане?! – ахаю потрясённо.
– Ну да! – радостно соглашается мой визави. – А ты в Ожевероне, это один из наших глубинных городов. Здесь все девушки реабилитацию проходят.
После его слов робкий огонёк надежды загорается в душе.
– Ты сказал, девушки? Кто именно? – подаюсь корпусом к нему, даже руку протягиваю, чтобы коснуться. Вот только сил на это действие уходит много, а результат аховый. Конечность, как плеть, падает обратно на кровать, а я совсем без сил откидываюсь на подушку. Ощущение, словно тело раза в три больше весить стало!
– Тебе нежелательно сейчас так сильно напрягаться, – вновь начинает беспокоиться юноша, в очередной раз помогая мне принять удобное положение и осторожно присаживаясь на край лежака, чтобы наши глаза были на одном уровне и мне не приходилось запрокидывать голову. – А девушки такие же, как ты… Э-м-м… – он в затруднении растирает пальцами лоб, подыскивая нужное слово: – Приманки.
Неужели, Айна жива?! Жива! Жива! Я бы сейчас вскочила и запрыгала от радости, но остаюсь лежать, потому как понимаю – сил на это эмоциональное действо у меня нет.
– Трой, скажи, – решаю немедленно прояснить всё до конца. – Незадолго до моего появления сюда не попадала ещё одна такая девушка? Её Айна зовут.
– У хранителей ограниченный доступ в лазарет, – он смотрит так, словно извиняется. – Я не имею возможности общаться ни с кем, кроме тебя. И имён не знаю. Даже твоего. Хотя…
Он, по всей видимости, хочет ещё что-то добавить, но я, запоздало вспомнив о том, что не представилась, его перебиваю:
– Лила.
– Спасибо, – с хорошо заметным удивлением благодарит парень. Не ждал, что я ему его скажу? Может, это у местных обитателей фишка такая? Показывающая степень к ним доверия? – Но тебе не следует говорить его всем мужчинам, – тут же подтверждаются мои умозаключения, – потому что это в первую очередь будет расцениваться, как проявление личной симпатии и заинтересованности. Вот выберешь хранителя, ему себя назови, а другим ложных надежд не давай. Тебе же не трудно для повседневного общения придумать себе псевдоним?
– Конечно, – кивнуть-то я кивнула, да только до конца расклада не поняла. Кто мешает, например, тому же Трою объявить всем, как меня зовут? – А если кто-то узнает моё настоящее имя не от меня?
– Это ничего не будет значить. Мужчина имеет право рассчитывать на какие-либо отношения с девушкой, только если она представится ему сама.
Местные традиции, хоть и необычные, безумно меня радуют. Не думаю, что мой временный хранитель заинтересован в близких отношениях, его намерения совсем иные, а что касается остальных, если я желаю оставаться свободной, то всё элементарно! Нет ничего проще, чем скрывать своё истинное имя! Вот только…
– Как же тогда с именами мужчин? Это правило и на них действует?
– Нет, – улыбается юноша. – Только на женщин. Так что можешь совершенно спокойно интересоваться, как и кого зовут. А вот если мужчина тебя об этом спрашивает, значит, он предлагает тебе перейти на иной уровень общения. И на будущее учти, что желающих услышать настоящее имя из твоих уст будет много, потому что ты очень красивая, – продолжает мой осведомитель, поправляя сползающее вниз покрывало, которым я укрыта.
А это что сейчас было? Дань уважения? Или констатация факта?
Проследив за его действиями, я опускаю взгляд вниз, отыскивая причины подобного заявления и рассматривая себя. Вернее, ту часть тела, которая остаётся на виду. Не знаю уж, как там обстоят дела ниже талии, но то, что выше, выглядит своеобразно. В том смысле, что одежды на мне как не было, так и нет. Разве что на груди необычные накладочки, без которых она смотрелась бы вызывающе. Хм… Наверное, в его глазах это действительно выглядит красиво, если уж мода такая – верхнюю часть тела ничем не прикрывать.
– Мы стараемся надевать минимум одежды, – совершенно правильно поняв причины проявляемого мной интереса, объясняет парнишка. – Особенно на торс. Она мешает дышать.
– То есть? – логики я не понимаю. – Сжимает?
– Нет, – отрицательно встряхивает головой брюнет. – Плохо пропускает кислород.
– Вы дышите кожей? – с подозрением смотрю на его грудь, которая, в общем-то, весьма ритмично поднимается и опускается.
– Когда находимся в воде, – теперь уже согласно кивает хранитель. – А на воздухе лёгкие нормально работают. Ты к этому привыкнешь, не переживай. Я тебя научу.
От подобного заявления я теряю дар речи, только ресницами изумлённо хлопаю. Наверняка мой внешний облик говорит сам за себя, так что мне без лишних вопросов поясняют:
– Пока ты была без сознания, в твоём организме простимулировали рост капиллярной сети в коже, и когда процесс закончится, в ней сможет идти газообмен. Не такой эффективный, как у нас, но достаточный для кратковременного пребывания в водной среде.
– Так вот почему нужна реабилитация, – морально успокоившись, делаю логичный вывод. – А я думала это из-за травм, полученных от спуктума.
На последних словах губы Троя вновь растягиваются в улыбке.
– Спуктум тебя спас, – корректирует информацию парень.
– Спас?.. – скептически на него смотрю. – Стиснул так, что все рёбра переломал.
– Не сделай он этого, – во взгляде появляется укор, – в лёгкие могла попасть вода, и их пришлось бы удалять. На большой глубине используемые вами для дыхания загубники перестают функционировать, – поясняется мне наставительно мягко. – А задерживать дыхание, то есть набрать воздух в лёгкие и ждать, нельзя. Перепад давления очень большой, оплетающие лёгочную ткань сосуды не выдерживают и лопаются. Отсюда и такие радикальные меры. Лучше уж получить пару переломов, чем лишиться возможности дышать привычным способом. Верно?
Ой… Как-то мне нехорошо. И дело вовсе не в озвученной перспективе погибнуть, совсем в другом! Получается, что дракончики и зоггиане тесно взаимодействуют? Сотрудничают? Друг другу помогают? Ну и дела-а-а…
– А я смогу со спуктумами общаться? – загораюсь новыми перспективами. Вот не зря у меня было чувство, что с этими монстрами не всё так просто, как было принято считать! И никакие это не природные явления, а очень даже живые существа!
– Если захочешь, познакомишься и с ними, но… – Трой смотрит так, словно ему непонятно, с чего это у меня возникло такое желание, хотя заканчивает фразу в совершенно ином контексте: – Только после того, как адаптируешься полностью.
– И долго я здесь буду адаптироваться? – выразительно обвожу взглядом помещение.
– Несколько дней, – меня услужливо ставят в известность. – Так что у тебя есть время, которое можно использовать, – тёмные глаза устремляются в сторону внешнего мира, от которого мы отрезаны мерцающей мембраной. – Тебе же интересно узнать о нашем мире? – взгляд возвращается ко мне.
– Очень, – уверенно подтверждаю. – Расскажешь?
– Обязательно… – парнишка неожиданно замолкает, прислушиваясь к едва слышному перезвону. – Но позже! Сейчас тебе отдохнуть нужно, а мне уйти. Я скоро вернусь, – вскакивает, бросаясь к стене, и со всего размаху в неё впечатывается. А та растягивается, пропуская его тело сквозь себя, и вновь становится целой и невредимой.
Упс… В недоумении хлопаю глазами, потому что первый раз вижу такой экстремальный способ выйти из помещения. Даже то, что мой новоявленный хранитель столь стремительно исчез, удивляет меня куда меньше. Может, позвали, а может, нужно ему чего. У каждого есть свои потребности.
Прислушиваюсь к своим и понимаю – спать я не хочу. А просто валяться в кровати, созерцая радужные переливы и мутные силуэты, скучно. Ну и чем мне заняться?
Сдерживая свою непоседливую сущность, некоторое время лежу спокойно, терпеливо дожидаясь возвращения Троя, а потом решительно стягиваю с себя покрывало, с облегчением убеждаясь, что правила приличия в этом самом Ожевероне всё же соблюдаются. Нет, брючек мне не досталось, но шортики и лёгкая полупрозрачная ткань, пришитая к ним и имитирующая юбку, мне понравились. А что? Симпатично.
Прикинув, что расстояние до пола не слишком велико, перекатываюсь на бок и сползаю вниз. То есть практически падаю, потому что удержать тело на весу не получается. И никак не могу понять, это сила тяжести такая большая или у меня мышцы атрофировались?
В любом случае, восстанавливаться и привыкать нужно. А раз так, Лила, значит, собралась, соскреблась и поползла! Туда, где интересно. Нужно ли упоминать о том, на чём именно сосредотачивается интерес? Разумеется, на объекте, который меня поразил несколько минут назад.
Доползаю до нижнего края мембраны и погружаю в неё руку по локоть, ощущая эластичность и мягкость. Материал словно обволакивает, растягивается, а потом «рвётся», плотно прижимаясь к коже. Вау…
Вынимаю конечность, изумляясь тому, как быстро стена срастается, вновь погружаю, на этот раз пытаясь понять, что же за ней находится. Хм… судя по всему, вода. То есть вываливаться туда полностью не стоит. Жаль. Вот только вместо того, чтобы предусмотрительно отползти подальше, снова высовываю руку наружу, ощупывая поверхность, на которой стоит пузырь.
Гладко, ровно, прохладно, мокро… Ой!
Нечто тёплое, живое неожиданно касается моих пальцев ласковым поглаживанием, и я спешно отдёргиваю конечность. Напрягая зрение, всматриваюсь в размытый силуэт, больше похожий на тень, который замер напротив, но, увы, при всём желании рассмотреть его толком не получается. Проходит немного времени, и рядом с этой тенью появляется вторая. Несколько секунд они дрожат и колеблются интенсивнее, а потом неведомый некто исчезает. Другой же силуэт приближается, и через мгновение мембрана пропускает внутрь Троя.
– Лила! – он, что называется, с порога бросается ко мне, роняя на пол принесённый с собой свёрток. – Ты зачем встала?! – подхватывает на руки, поднимая и возвращая на кровать.
Его силе остаётся только удивляться. Вроде не самый накачанный мальчик, а так легко меня таскает! При том, что я сама себя поднять не могу!
– А если бы ты вывалилась наружу? Ты же ещё дышать не умеешь! Хочешь, чтобы меня наказали? Обвинили в том, что я плохой хранитель? Просил же, не торопись! Отдохни! А ты? Неужели так трудно было меня послушаться и подождать? Чуть позже ты и так всё узнаешь! Что-то я расскажу, что-то сама увидишь, – брюнетик продолжает читать моей сконфуженной персоне нотацию, ухитряясь при этом выполнять свои обязанности. Меня удобно усадить, укрыть, аккуратно собрать мои растрепавшиеся волосы в хвост и скрутить на затылке в узел, чтобы не мешали, освещение ещё больше приглушить, распаковать свёрток, извлечь из него еду и водрузить на маленький столик, который, оказывается, всё это время стоял сбоку.
– Так, – парень деловито устраивается рядом и решительно берётся за ложку, набирая в неё розовую пюреобразную массу. – Давай, Лила, ротик открывай, будем кушать. Твоему организму энергия для восстановления нужна.
– Э-м-м… – растерянно смотрю на него, отодвигаясь подальше. – Это же неприлично. Может, ты выйдешь? Я сама справлюсь, – обещаю и на всякий случай напоминаю: – Я ведь не маленький ребёнок…
– Сейчас ты беспомощна так же, как ребёнок, – непререкаемо отрезает Трой. Похоже, необходимость наблюдать за тем, как кто-то ест, его нисколько не смущает. – А я именно для этого с тобой – чтобы во всём помогать. Так что перестань стесняться. Если уж на то пошло, я теперь вообще от тебя ни на шаг не отойду. И мыть буду, и в туалет относить.
Окончательно вогнав меня в краску, парень лукаво подмигивает:
– Ну, не упрямься, это вкусно! – уговаривает, буквально впихивая мне в рот ложку с мягкой кремообразной массой.
– Трой, а кто был там, за стеной, когда ты пришёл? – послушно проглатываю то, что мне скармливают.
– Это Кит, – имя юноша озвучивает не слишком доброжелательно. – Спуктум, который тебя принёс. Он уже несколько дней ошивается рядом и всё время спрашивает, как ты себя чувствуешь. Ты долго не приходила в себя, поэтому он переживает, что не рассчитал усилий. Хочешь совет, Лила? Не связывайся с ним, – совершенно серьёзно предупреждает. – И вообще держись от драконов подальше. Среди зоггиан есть те, кто намного больше достоин твоего внимания.
Впадаю в лёгкий ступор, потому как в моём сознании сказанное не стыкуется с известным.
– Подожди, – останавливаю его рассуждения. – Но ведь спуктум холодный, вымораживающе ледяной, а то, что до меня дотронулось, было тёплым!
– Он что, тебя касался? Сюда входил? Каков наглец! – возмущённо восклицает Трой, не прерывая процесса кормления. – Я скажу охране, его больше к лазарету не подпустят, не переживай.
– Кит не виноват, – вступаюсь за того, кого в принципе ещё совсем не знаю. Не хочу, чтобы из-за меня у дракона были неприятности. – И сюда он не заходил. Это я высунула руку наружу.
– Всё равно, ти’Стор не должен был этого делать, – уже спокойнее, но с явным неодобрением качает головой брюнет, меняя блюдо. На этот раз мне достаются маленькие кусочки, похожие по вкусу на мясо дорад. Хотя я очень сомневаюсь, что они здесь обитают.
– Так почему он тёплый? – возвращаюсь к интересующему меня вопросу.
– Ну а каким же ему быть? – пожимает плечами Трой. – Ты ведь тело почувствовала, а не боевую сущность.
– Какую сущность? – теряюсь настолько, что даже жевать перестаю.
– Ту самую, которую видела, – хранитель морщится, недовольный тем, что я задаю вопросы в ущерб поглощению пищи. – Лила, не отвлекайся, пожалуйста, – протягивает очередную порцию.
– Я не хочу, – останавливаю его руку, понимая, что наелась. – Вернее, в меня больше не влезет.
– Тогда отдыхать, – немедленно принимается за уборку несносный субъект.
– А как же рассказ о вашем мире? – напоминаю о данном им обещании.
– Одно другому не мешает, – Трой принимается натягивать рядом с моим спальным местом некое подобие гамака, чтобы удобно в нём устроиться и приступить к повествованию.
Нужно ли говорить о том, что я слушаю его очень внимательно, стараясь не перебивать и даже вопросов не задавать, чтобы не путать рассказчика. Для начала нужно узнать общее, а потом уже вникать в детали.
Мир зоггиан оказывается столь же необычным, как и они сами. В первую очередь из-за возможности местных жителей дышать двумя способами. Соответственно, и их дома, стоящие на дне океана, заполнены изнутри воздухом, а необходимость выходить в воду, если нужно перейти из здания в здание или погулять, их совершенно не беспокоит. На поверхность они поднимаются, но крайне редко, потому что не видят в этом большого смысла – вся жизнь кипит внизу. Строятся дома, накачивается воздух, изготавливается техника, добывается пища… Казалось бы, нет у зоггиан проблем. Но это не так.
– У нас очень редко рождаются девочки, – брюнет вздыхает, наглядно демонстрируя, насколько этот факт всех угнетает. – Соотношение составляет один к пяти, а в некоторых городах даже к семи. Большинство мужчин до конца жизни остаются одиночками, потому что их некому выбирать, а полигамных браков мы не приемлем. Никто не будет делить свою женщину с другим.
Меня, привыкшую к тому, что на Цессе ситуация в корне противоположная, а мужчины совершенно спокойно относятся к необходимости иметь и жену, и любовницу, мало того, ещё и мирятся с появлением детей от альбиносов, подобный расклад шокирует основательно. Насколько же мы, оказывается, разные!
– Когда к нам попала первая девушка-приманка, – тем временем продолжает Трой, – её вылечили, предложили вернуться, но она отказалась и осталась жить в доме одного из свободных мужчин, которого выбрала в качестве хранителя. Никто не ждал, что наши расы окажутся генетически совместимыми, а первый же родившийся у них ребёнок окажется девочкой!
Подобный факт изумляет меня ничуть не меньше. Внешнее сходство, в смысле наличия рук-ног-торса-головы, ещё можно понять, даже при том, что среды обитания у нас разные. Вполне вероятно, что когда-то на Зогге была суша, и именно на ней жили зоггиане до того, как ушли под воду. Но как объяснить близкую генетику? Не такие уж мы, оказывается, разные!
– Именно тогда и появилась идея адаптировать тех, кого спасают спуктумы, к жизни в водной среде, дав шанс для полноценного существования. Тем более что ещё ни одна девушка не попросила отвезти её обратно, в тот город-убежище, который построили прилетевшие цессяне, – в тёмных глазах, как и в интонации, появляется хорошо различимое сочувствие. – И их можно понять. Я бы тоже не стал возвращаться к тем, кто столь цинично использует других только ради того, чтобы обогатиться и получить прибыль, – доказывает, что в курсе причин появления пришельцев на Зогге. – А ты, Лила? – парень даже приподнимается, чтобы лучше меня видеть. – Ты останешься?
– Останусь, – подтверждаю без малейших колебаний. Я столько времени старалась вырваться из западни, в которую попала, а теперь по собственной воле в неё вернусь? Ну уж нет! К тому же я мечтала изучать другие цивилизации, и именно эта возможность у меня теперь есть! Пусть и на примере одной отдельно взятой планеты. Но ведь не факт, что я застряну здесь навсегда и не смогу найти способ слетать куда-нибудь ещё!
И вновь меня одаривают лучезарной улыбкой, которая делает юношу невероятно привлекательным. Вот только я почему-то не могу смотреть на него, как на объект, к которому можно чувствовать физическое влечение.
– Трой, а сколько тебе лет? – спрашиваю, начиная догадываться, в чём дело.
– Двадцать четыре, – легко озвучивает он и продолжает, не дожидаясь вопроса, совершенно правильно поняв, что лежит в основе моего интереса: – Мне остался год до совершеннолетия. Все временные хранители так молоды. Это для того, чтобы у вас оставалось право свободного выбора того, с кем связать свою жизнь.
– А как же ты? – мне становится его жалко.
– Я буду учиться, работать, строить свой дом и ждать ту, которая выберет меня, когда для этого придёт время. Надеюсь, что она всё же появится, – в голосе ни намёка на то, что его это расстраивает, только оптимизм. – У меня на это вся жизнь! А пока я буду опекать тебя. И не надейся, Лила, что я позволю первому встречному вскружить тебе голову! – наигранно строго предупреждает. – Не вздумай торопиться и прислушивайся к моим советам, если не хочешь проблем.
– Хорошо-хорошо! – подыгрывая ему, в защитном жесте поднимаю ладони. – Обещаю. Тем более что спешить мне некуда, а я ещё плохо разбираюсь в устройстве вашего мира. Мне бы узнать его получше. Увидеть. Когда можно будет выходить?
– Какая же ты нетерпеливая! – смеётся Трой. – Сначала научись ходить заново.
– Я умею! – решительно приподнимаюсь, чтобы ему это доказать.
– Э нет! – парень немедленно вскакивает, чтобы уложить меня обратно. – Лежи!
– Если ты меня всё время будешь держать в постели, то как же мне тренироваться? – резонно возражаю, послушно принимая горизонтальное положение.
– Давай ты сегодня отдохнёшь, а завтра будешь нагружать себя физически, – заботливо укрывает меня хранитель и возвращается в свой гамак. – Ты ещё очень слабенькая.
Наверное, он прав, потому что даже незначительные усилия выматывают основательно. Я на несколько секунд закрываю глаза, а когда открываю, понимаю, что не заметила, как уснула. И, по всей видимости, спала довольно долго, потому что мой хранитель тоже мирно посапывает, в помещении совсем темно, да и за полупрозрачной стеной свет отсутствует, как и тени.
Полежав ещё немного, понимаю, что было бы неплохо прогуляться и найти то самое место, которое называется «туалет», вот только вопрос, куда именно топать. Мне ничего такого Трой не показывал, а его обещание помочь, как ни крути, но неприлично.
Впрочем, я не успеваю опустить ноги на пол, как все мои морально-этические соображения разбиваются о стену упёртости мгновенно проснувшегося субъекта. Зато хоть становится понятно, что одна из стен пузыря ведёт в некое подобие гигиенической комнаты.
А потом я снова засыпаю под бдительным оком своего хранителя, и просыпаюсь, кстати, тоже, – тёмные глаза сидящего напротив Троя внимательно за мной наблюдают.
Приподнимаюсь, чтобы сесть, и с радостью отмечаю, что делать это сегодня мне намного легче, нежели вчера. Даже с помощью своей «няньки» некоторое время могу постоять в вертикальном положении.
– Ну вот, – удовлетворённо констатирует Трой, когда я вновь возвращаюсь на кровать. – Видишь? Не нужно никуда спешить. Ещё несколько дней, и ты адаптируешься к давлению полностью. Тогда можно будет заняться дыханием. А пока, – привычно достаёт из-под стола свёрток, – будем кушать.
Потрясённо закатываю глаза к переливчатому потолку, но делать нечего, приходится уступить. Зато после еды получаю новую порцию информации, на этот раз о социальной структуре общества, которая интересует меня ничуть не меньше всего остального.
Впрочем, тут всё оказывается не так сложно, хотя и удивительно. В первую очередь потому, что правящей династии, привычной для Цесса, на Зогге нет. Есть общий для планеты Сенат, в который входит по одному представителю из малых советов, управляющих городами и принимающих решения относительно того, что именно необходимо для полноценного существования жителей. Что касается социальной иерархии, то она в принципе отсутствует. То бишь в тот же совет может войти любой зоггианин, вне зависимости от возраста, пола и профессии, если его кандидатура в настоящий момент востребована и необходима. Соответственно, и состав местных органов власти постоянно меняется.
Нет ограничений и в том, кому и какую профессию выбрать. Каждый имеет право пробовать себя в любой сфере деятельности, если у него есть ней способности, она ему нравится и он в состоянии её выполнять с максимальной отдачей. Опять-таки, половая принадлежность не играет принципиальной роли, хотя большая часть женского населения предпочитает оставаться в стороне от политики и работы, перекладывая всё самое трудное на плечи мужчин.
Подобную позицию понять можно – зачем нагружать себя лишними заботами, когда можно жить в своё удовольствие, сосредоточившись на муже и детях, зная, что тебя обеспечат всем необходимым?
Однако само существование свободы выбора радует меня безумно. Насколько же предусмотрительно поступают мужчины Зогга, ни в чём не ущемляя своих женщин и оставляя им право распорядиться своей судьбой!
И настолько я воодушевляюсь возникшими перспективами, что немедленно принимаюсь выяснять, каков же диапазон возможных профессий, потому что безумно хочется примерить на себя имеющиеся варианты. Ведь я, как нормальная, здравомыслящая личность, понимаю, что не всё мне подойдёт. Что-то в силу психологических особенностей, что-то по причине физического развития, ну а что-то просто не понравится. Не стоит сбрасывать со счетов и ту специализацию, которую я уже имею. Мне будет куда проще заниматься чем-то знакомым, нежели начинать всё с нуля.
– Совершенно верно, ты права, – поддерживает меня Трой, с которым я этот вопрос принимаюсь обсуждать. – Так что если ты решишь остаться историком, станешь специалистом по внезоггианским расам и будешь заниматься именно этим аспектом наших знаний, то, уверен, это будет весомым вкладом в науку и политику, который, безусловно, высоко оценят все зоггиане. Нам не слишком много известно о цивилизации цессян, как, впрочем, и об остальных. Мы вообще узнали о существовании других обитаемых планет, только когда первая приманка о них упомянула.
Вау… После его слов я себя такой важной почувствовала! И невероятно окрылённой! Мечта, моя мечта становится всё ближе!
Разумеется, на озвученное предложение я отвечаю согласием, мало того, на радостях ещё и выдаю все свои далеко идущие планы, потому что хранителя теперь воспринимаю как друга, которому можно всецело доверять.
– Я сообщу о твоём решении в совет Ожеверона. Тебе найдут работу.
Трой, который в этот момент занимается моей причёской, неожиданно прекращает манипулировать распущенными волосами и, шагнув из-за спины в зону видимости, заглядывает мне в лицо.
– Знаешь, Лила, – смотрит с каким-то подозрительным восхищением в глазах, – ты невероятная. Внешне такая хрупкая, уязвимая, беззащитная, а на самом деле – активная, целеустремлённая, бесстрашная. Я безумно завидую тому, кому удастся завоевать твоё сердце.
– Боюсь, что тот, кто на это решится, будет разочарован, – смеюсь в ответ. – У меня ужасно непримиримый, упрямый характер и нет никакого желания связывать себя с кем-то узами и обязательствами. Так что ты, дорогой мой, имеешь реальную перспективу остаться на всю жизнь временным хранителем! Надеюсь, это не помешает тебе ухаживать за девушками, когда станешь совершеннолетним?
– Не помешает, – брюнет возвращается мне за спину, вновь принимаясь сплетать мои прядки между собой. – И я буду только рад защищать и оберегать тебя, но… Эх, Лила, – после нескольких секунд молчания в голосе слышен лёгкий укор, – ты ведь могла бы быть с кем-то счастлива.
