Текст книги "Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой"

Автор книги: Екатерина Юрьева

Соавторы: Ольга Болгова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Ральф, подчиняясь порыву, схватил Мод за руку, сдерживая рыжего, который фыркал, волнуясь от близости сердитой гнедой.

– Да, Святой Маргариты, – подтвердил он, вспоминая улетающие ввысь стены Вестминстерской церкви. – Вы легко ее найдете, Мод.

Ему было приятно произносить ее имя. Словно она отдала ему часть себя – так веровали йетты, которые открывали свои имена лишь очень близким людям, скрываясь под прозвищами зверей-тотемов.

Ральф потянул повод и повел рыжего вокруг, объезжая леди Вуд, словно вытанцовывая тур бассданса [43]43
  Бассданс – популярный танец XV—XVI веков.


[Закрыть]. Путь с севера на юг, в который он пустился, пылая от бешенства и негодования, одарил его нежной любовницей, словно отчасти восполнил понесенные потери.

– Я приду туда, к Святой Маргарите, или дам знать о себе, завтра, послезавтра и на следующий день… после обедни, если… «… если буду жив», – по привычке чуть было не добавил он, но исправился: – Постараюсь, чтобы никаких «если» не было.

– Я буду там, – сказала Мод, глядя на него сияющими глазами, прощальный поцелуй горел на ее губах. Все казалось прекрасным сном, и пробуждаться от него совсем не хотелось. То, что случится потом, когда она проснется сама или ее разбудят, сейчас представлялось неважным. Главное – побыть с Кардоне столько, сколько им позволит судьба и его желание. Позови он сейчас ее за собой, она без промедления и раздумий последовала бы за ним.

«Мне все равно, я готова забыть об обетах, данных другому, лишь бы видеть его и быть с ним. Пусть будет что будет, но… я люблю его…» – думала она, забыв о том, что они находятся на виду у всех, на проезжей дороге, и только грохот протарахтевшей рядом телеги привел ее в чувство.

Она испуганно оглянулась и вздохнула с облегчением – повозка с ее людьми только появилась из-за поворота дороги, полускрытого чахлым кустарником.

«Что ж, прекрасно, Кардоне, леди Вуд в твоих руках!» – думал Ральф с тщеславным удовольствием.

Не к месту вспомнилась жена, та, которую он не знал и так еще и не встретил. В ближайшие дни на первом месте – леди Вуд, на втором, хоть и важном – жена. Одна для себя, чтобы взволновать кровь, другая – гарант его благосостояния и будущая мать его наследника, если все сложится так, как ему бы хотелось. Разобраться с братцем, решившим, что он уже не вернется, разобраться с женой. Если и прежде сэр Ральф Перси был полон решимости выиграть, несмотря ни на какие препятствия, смущенный взгляд серых глаз Мод и будоражащие кровь планы встречи с нею добавили добрую порцию хорошего вина в чашу удачи, которая не всегда была полна, но в которую он упрямо верил.

Но пора было заканчивать разговор, тем более что эскорт леди неминуемо приближался.

– И ваша награда мне сравнится с той, что я заслужил, – сказал он и хлопнул ладонью гнедую, давая ей знак ехать дальше, а сам ударил шпорами рыжего.

Мод думала, Кардоне наклонился, чтобы еще раз поцеловать ее, а вместо этого он опять напомнил о награде и отправил ее прочь, словно все было решено и говорить больше не о чем. Кобыла послушно поскакала по дороге, а гордость леди взбунтовалась и подняла голову, заставив девушку дернуть повод и развернуть арабку поперек дороги. Рыжий с размаху чуть не налетел на гнедую, которая, злобно прижав свои маленькие изящные ушки к голове, попыталась его укусить. Жеребец шарахнулся, привстал на дыбы, едва не задев кобылу передними копытами.

– Ах да, награда… Потому вы и решили встретиться со мной, сэр? – вырвалось у нее.

Ральф чуть было не вылетел из седла, он, Кардоне, который мог удержаться верхом на неоседланной и необъезженной лошади в бешеной гонке.

О чем, черт побери, она говорит? Ведь не может же она думать, что он хочет встретиться с нею лишь ради совместной молитвы? Она уже не так невинна, чтобы не понимать, зачем он предложил ей свидание, и мысль о том, что он был у нее первым, вновь приятно разгорячила его кровь.

– Леди Вуд, – ответил он, успокаивая взбудораженного рыжего. – Вы знаете, почему… что я хочу… надеюсь от вас получить.

Ральф не сумел облечь свои слова в подобающую форму, да и не стремился к тому. К чему излишняя витиеватость, когда между ними и так все уже сложилось?

Мод вспыхнула.

– О, да! Вы ясно дали мне это понять! – воскликнула она, от обиды забыв, что только что, целуя ее, он показал, чего ждет от их встречи.

Она уже не владела собой: испытания, радости, сомнения, отчаяние последних дней вылились горькой обидой, спровоцированной неловкими словами и хлопком по крупу гнедой.

– Так знайте же, что я согласилась на встречу с вами только… только из благодарности и… и жалости! – воскликнула она. Или то прорычала ожившая внутри тигрица?

Ничего более обидного для мужчины нельзя было и придумать. Она сказала и ужаснулась своим словам, но было поздно – он их услышал.

Ральф был поражен. Из жалости? Вот как, мадам? Как понять женщину – едва она вспыхнула от его поцелуя и согласилась на опасное свидание, как тотчас кинула в лицо уничижительные слова. Он встал было на дыбы, подобно рыжему, но укротил себя – разбивать столь превосходный план из-за женского каприза совсем не хотелось. Пусть себе покусает удила – ведь чем упрямей норов, тем горячей объятия, а он сумеет распалить ее, не будь он Кардоне!

– Как благородно, леди Вуд! Надеюсь, вы жалеете лишь рану, которую я столь неосторожно показал вам? Вы пожалели, но в этом мы с вами квиты. И я не откажусь от вашей благодарности, леди, ведь за вами остался должок, – он был доволен своим ответом и игривым тоном.

– Право, сэр, не стоит так беспокоиться о своем вознаграждении. – Мод постаралась придать голосу ответную насмешку. – С вами непременно расплатятся. Если позволите, я сделаю это прямо сейчас. Вы сдержали свое обещание, я сдержу свое.

Она отцепила от пояса омоньер с деньгами и сунула ему в руки.

Ральф едва успел подхватить плотно набитый мешочек. Помедли он, и узорчатый кошель упал бы в дорожную грязь и, возможно, рыжий наступил бы на него, да и поделом. Ее слова о вознаграждении ударили, словно внезапно лопнувший шкот. Судя по тяжести мешка, леди щедро платит за его услуги! За все услуги? Какое-то мгновение он смотрел прямо перед собой, изучая городскую стену и ломающую ее стройность арку Мургейта, затем тронул рыжего, который тотчас унес его вперед. Проехав несколько ярдов, Ральф развернул коня и вновь поставил его в строй, рядом с арабкой, чем рыжий был явно доволен.

Сэру Ральфу Перси было бы проще пустить коня в галоп, оставив позади и соверены, и лукавую девственницу. Она платит за его услуги, отчего же он так оскорблен? Он встряхнул увесистый мешочек, подбросил его и изучающее глянул в лицо леди Вуд. Она покусывала губу, и в глазах ее было что-то странное. Кто поймет этих женщин? Смущается, соглашается на встречу, вскипает гордыней, вознаграждает. Значит, леди все же получила от него то, что хотела?

– Мадам, – сказал он, сдерживая закипающее в нем бешенство. – Вы очень щедры, я не рассчитывал на столь внушительную сумму за мои, гм… услуги. Да здесь целое состояние для бродяги без руля и ветрил! Не хотелось бы лишать вас наряда для бала, на котором вы могли бы появиться в Лондоне, чтобы блеснуть своей красотой. И порадовать своего мужа.

«Не способного ни на что мужа…» – злорадно про себя закончил он мысль.

Она резко выпрямилась в седле, вскинула голову.

– Непременно, сэр! Непременно последую вашим советам и буду блистать. Не беспокойтесь обо мне – мой муж богат, у него хватит и на богатые одеяния, и на драгоценности. Я живу в роскоши, сэр!

– Отлично, леди Вуд! Ваша доброта безгранична, – прорычал Ральф. Внутри у него зашевелился скрывающийся там, как в то верят далекие йетты, зверь. – К сожалению, – голосом джентльмена заговорил зверь, – я не могу принять ваш дар, поскольку, во-первых, ваш муж будет недоволен вами… «или доволен?», а во-вторых, я не заслужил подобной награды.

– Это ваше вознаграждение, – повторила Мод и похлопала гнедую по шее, успокаивая лошадь, которая недовольно фыркала и с опаской косилась на рыжего.

Она не могла понять, отчего он вдруг стал отказываться от денег, которые так хотел получить. В глазах его на мгновенье, как ей показалось, плеснулась ярость. Посчитал, что этого мало? Но в омоньере лежало пятьдесят соверенов – немало для рыцаря-бродяги в потертом дублете. На эти деньги можно было нанять чуть не армию охранников, но Кардоне один стоил этой армии.

– Возможно, мой слуга скорее оценит эту награду? – Кардоне еще раз подкинул мешочек на руке, будто взвешивал его.

– Вы можете сделать с деньгами все, что вам угодно, – отдать своему слуге, выкинуть в болото или бросить в дорожную грязь, – не в силах смотреть, как он подбрасывает на ладони ее «дары», так небрежно, будто внутри лежит не целое состояние с частицей ее души, а труха, Мод тронула кобылу с места.

– Выкинуть в болото? – переспросил Ральф.

Теперь уже он развернул рыжего так, что тот встал на пути арабки. Повозка медленно приближалась, Бертуччо, сделав круг по дороге, вернулся и вновь ускакал вперед. Ральф посмотрел на леди Вуд в упор, и даже пылающее в нем бешенство не мешало ему любоваться ее горящими холодным гневом глазами и думать о ее губах и нежной коже, обо всем, к чему у него больше никогда не будет доступа. Он больше никогда не произнесет ее имя, никогда не назовет ее Мод, этим именем он будет называть другую, ту, что отдана ему по воле отца и союз с которой скреплен словами «Я, Ральф Ричард Перси, беру тебя, Мод Элизабет Бальмер, в жены и клянусь любить и быть верным в болезни и здравии…».

Ральф хмыкнул, отбросив неуместные мысли. Даже если он и строил планы на встречу с леди Вуд, теперь планы эти были перечеркнуты узорчатым кошелем и его догадкой, что была еще более оскорбительна.

– Вы так богаты, что позволите мне выкинуть в болото столько денег?! Думаю, что синяки и ссадины мистера Оливы не заработали ему такой суммы. Лучше приберегите деньги для себя!

Он снова хотел помянуть ее загадочного мужа, но отчего-то воздержался, развязал кошель, туго набитый соверенами, и увидел лежащую сверху знакомую серебряную баночку. Ральф вспомнил, как Мод, приговаривая, мазала его спину… Diablo! Он сунул баночку за пояс и вынул из кошеля три монеты.

– Возьмите, мадам! Мне достаточно трех монет, по одной за каждую оказанную вам услугу. – Ральф криво усмехнулся, затянул шнурок на омоньере и протянул его леди Вуд.

Мод нахмурилась. Всего три монеты?! За каждую услугу? Одна, видимо, за спасение от разбойников, вторая – от солдат, а третья – за то, что сопроводил до Лондона? Или?..

Она посмотрела на него и по его взгляду догадалась – за что.

Повозка была совсем близко, а Кардоне ждал, когда она возьмет свой кошель. Мод схватила мешочек и бросила его себе на колени, прижав сверху задрожавшей рукой.

– Если бы я знала, что ваши услуги так дешевы, сэр бродяга, – процедила она сквозь зубы, не сводя с него глаз, – непременно воспользовалась бы ими… в куда большем количестве. Надеюсь, вы не пожалеете, что упустили возможность подзаработать и… продешевили. Всего доброго, сэр!

Она высокомерно кивнула ему, будто отпускала явившегося на зов слугу, и вновь тронула кобылу, направляя ее на стоящего перед ней рыжего, словно тот не загораживал дорогу и путь был свободен. Но Кардоне не дал ей уехать.

Натянув повод рыжего левой рукой, он держал в правой соверены, все три легли решками. Отчеканенный золоченый король восседал на троне, глядя прямо перед собой. Ральф подбросил их, невольно загадав на три орла первое пришедшее в голову, самое невероятное и нелепое: Мод, леди Вуд, станет его женой. Две вернулись на ладонь, вновь явив миру непохожий лик Генриха, третья же, совершив кульбит в воздухе, упала на землю, и гнедая передним копытом вдавила ее в песок дороги. Ральф сжал кулак, усмехнувшись.

Зверь внутри притих, оставив за собой лишь злобное урчание, а сэр Ральф Перси упрямо тянул повод, преграждая путь леди Вуд. Рыжий боком оттирал, отталкивал гнедую к обочине дороги, к болоту, не давая ей дороги и сердито фыркая, словно поддерживая настроение хозяина.

– О, мадам! Их осталось только две. – Перси изобразил сожаление, насколько ему позволяли способности фигляра, данные Всевышним.

А разве не всем из нас они даны, кому-то больше, кому-то меньше?

– И вы готовы воспользоваться моими дешевыми услугами? Когда я задал вам вопрос, вы сказали, что вам было хорошо со мной. Значат ли сии авансы, что вы вновь можете обратиться ко мне в случае неудачного истечения дела? Для того и согласились прийти в церковь Маргариты? Либо развлечься с джентльменом, который способен хранить ваши тайны?

«Бастард! – выругал себя Ральф. – Какого дьявола ты завел этот разговор? Взял бы деньги, распрощался, и дело с концом. Болван!»

Мод смотрела на Кардоне, не желая его видеть – ни сейчас и никогда более! И не могла отвести от него глаз. Он говорил ей ужасные вещи своим низким хриплым голосом, ласкающим ее страстью и нежностью прошедшей ночью, а теперь своей яростью разрывающим в клочья ее сердце. Оскорблял ее с таким видом, будто это доставляло ему особое удовольствие. Он так поступает со всеми женщинами, которые были удостоены его мимолетной страсти? Унижает, чтобы убить в них всякую надежду? Он получил все, что хотел, – женщину в постель, деньги, даже мазь для своей раны. И от всего этого – кроме разве мази – с пренебрежением и отказался.

Повозка поравнялась с ними, Джон Потингтон, сидящий верхом на одном из коней, повернулся в их сторону, придерживая упряжку.

– Мы едем дальше, миледи?

Мод кожей ощутила, как все смотрят на нее.

– Да, поезжайте! – Она попыталась изобразить беспечную улыбку и, подождав, пока повозка проедет мимо, глядя Кардоне прямо в лицо – еще совсем недавно такое родное, а теперь ненавистное, тихо сказала: – Нет, сэр. Я более не нуждаюсь в ваших услугах. К счастью, мы доехали до Лондона, и здесь наши пути расходятся. Нам с вами более не по пути.

«Сама виновата – не надо было задевать его», – обругала она себя.

И мысль, что она не просто доверилась, но и отдала свою девственность, всю нерастраченную, накопившуюся в ней нежность, свою любовь этому мужчине, который смог сказать ей такие ужасные, бесстыдные слова, привела ее в полное отчаяние. «Что я наделала?! Как низко я пала! Бедный мой отец – я опозорила его!»

Если он выкидывает ее соверены – его дело. Она вспомнила об амулете, который он надел на нее в эту ночь. Одной рукой придерживая повод и мешочек с деньгами, второй она нащупала шнурок амулета и попыталась снять его со своей шеи, но ей мешал чепец, и тогда она изо всех сил дернула – раз, другой. Было больно – шнурок впивался ей в кожу, резал ее, а она все дергала, пока не разорвала, и бросила его Кардоне.

– Заберите, это ваше!

Попятила назад кобылу и остановила ее в нескольких ярдах от рыжего, все же надеясь, что Кардоне наконец развернется и уедет.

Ральф поймал и сжал в руке амулет, который Мод с каким-то бешенством сорвала со своей шеи и швырнула ему. Это было уже слишком. Если он в неожиданном для себя порыве подарил его в эту ночь, забывшись от блаженства, она могла бы еще утром вернуть амулет, объяснив это вполне резонной причиной, что опасается хранить у себя такую вещь. Но она взяла его и после этого предложила вознаграждение. И отчего она так гневается? От обиды? Он вернул ей монеты, и это оскорбило ее? О, да наемник оскорбил миледи! Считайте же, леди Вуд, что отдали свою девственность безродному бродяге, и пусть эта мысль тревожит вас как можно чаще!

Но, глядя на нее, на ее раскрасневшееся лицо, на горящие гневом глаза, уловив вымученную улыбку, которую она послала обитателям проехавшей мимо повозки, он вдруг почувствовал… жалость и… желание. Жалость, потому что ему вдруг захотелось подхватить ее и посадить перед собой в седло, прижав к себе, и пусть она рыдает ему в плечо столько, сколько ей захочется. То, что это было желание, сомневаться не приходилось…

«Никогда не давай женщине опутать себя!» – рявкнул он в ответ и жалости, и желанию, отшвырнул амулет и, ударив излишне сильно шпорами рыжего, рванул вперед по дороге, обгоняя повозку, Бертуччо и собственное смятение.

* * *

Бертуччо пришлось проехать через Мургейт дважды – не слишком хорошая примета. Хозяин, словно с цепи сорвавшись, покинул маленькую леди, и оруженосец догнал его лишь у ворот, которые они миновали без особых сложностей, заплатив положенную пошлину. Но, чуть отъехав от городской стены, Ральф остановился и отправил Бертуччо проследить, благополучно ли леди Вуд въедет в город, а сам остался на углу узкой улицы, ожидая оруженосца.

Мод не заметила, как этот разговорчивый иностранец, слуга Кардоне, оказался возле нее. Когда его хозяин умчался, бросив на дорогу возвращенный подарок, Мод с каким-то зачарованным ужасом следила за полетом амулета. Он упал в пожухлую траву у обочины, и девушка не могла отвести глаз от обрывка шнурка, слушая удаляющийся топот копыт рыжего. Когда все стихло, она тронула кобылу, чтобы подъехать к выброшенному амулету и забрать его – оставлять его здесь показалось ей кощунством. Но, сделав шаг, гнедая неожиданно припала на переднюю ногу и пошла, сильно прихрамывая.

Повозка отъехала далеко вперед, позвать на подмогу было некого. Мод остановила кобылу, спрыгнула на землю, неудачно зацепившись юбкой за ремень седла, с треском выдрав приличный – размером с ладонь – лоскут от верхнего платья.

«Не одно, так другое», – досадливо поморщилась Мод и вздрогнула, услышав, как рядом воскликнули на ломаном английском:

– Святой Януарий! Леди Вуд, что случиться? Ваш лошадь устать, вы давать ему отдых? Зачем леди идти пешком?

Леди еще не шла пешком, она только слезла с лошади и не хотела ни принимать помощи, ни тем более просить ее у Бертуччо, который хоть и не сделал ей ничего плохого, но был слугой своего господина. Кардоне прислал его, чтобы еще больше ее унизить?

– Моя лошадь не устала, – пробормотала Мод. – Догоняй своего хозяина, я справлюсь сама.

Обойдя гнедую, она наклонилась, будто поправляя юбку, незаметно подобрала с травы амулет и сунула его в кошель на поясе. Если он не нужен Кардоне, она сохранит его в память о том, как нельзя доверяться мужчинам.

Выпрямившись и взяв кобылу за повод, девушка медленно повела ее за собой по дороге, не глядя на Бертуччо. Но упрямый иноземец не отставал:

– Мессер посылать меня помочь, вы не так жесток, гнать бедный помощник, мессер будет в гнев на меня, донна! Жалейте я, жалейте!

И завопил во все горло:

– Дева Мария! Донна, стоять! Ваш лошадь хромает. Повредить нога, терять подкова?

– Не знаю, что терять моя лошадь, – Мод не желала вступать в переговоры с Бертуччо.

– Donna bella, bellezza, piccola bellezza [44]44
  Bella, bellezza, piccola bellezza (итал.) – красивая, красавица, маленькая красавица.


[Закрыть], нужно стоять! Нельзя ездить на хромом лошадь, вы понимаешь, донна, леди. – Он преградил путь девушке и перехватил гнедую с другой стороны повода.

– Я и не езжу, – огрызнулась Мод, пытаясь выдернуть повод из его руки. – Мне нужно добраться до ворот, там мои слуги посмотрят, что случилось с кобылой.

Но Бертуччо не слушал ее. Он бесцеремонно – вылитый хозяин! – не только не отпустил гнедую, но вынудил девушку остановиться и, не переставая что-то говорить, отодвинул ее в сторону, вручил ей повод своего коня, а сам занялся копытом арабки. Та была столь же недовольна его вмешательством, как и хозяйка, но это его ничуть не смутило, он добился, что гнедая, смирившись, позволила ему осмотреть ее ногу.

– Мадам! – воскликнул Бертуччо через мгновение. – Ваш лошадь носить соверен на свой копыто, она есть золотой лошадь!

Он протянул девушке монету, застрявшую в копыте гнедой. Вряд ли лондонская дорога была усеяна соверенами, Мод не сомневалась, что этот золотой – один из трех, потерянный Кардоне, когда он так лихо подбрасывал их на ладони.

– Это деньги твоего хозяина, – ответила она, едва взглянув на соверен. – Будь так любезен, передай ему монету – он потерял ее.

Кивнула Бертуччо, благодаря за помощь, сунула ему в руку повод его коня, подхватила за узду гнедую и пошла по дороге. Просить слугу помочь сесть в седло не позволила гордость. Она доберется и без помощи этой парочки, благо ворота находятся совсем рядом.

Но Бертуччо, похоже, удивленный, что деньги его хозяина каким-то образом застряли в копыте гнедой, догнал Мод и остановил, перегородив ей дорогу, после чего, расшаркавшись, протянул руку, призывая девушку принять его помощь. Сопротивляться было неловко и глупо. Она позволила Бертуччо помочь ей сесть в седло, и только после этого, раскланявшись, он поднял своего коня в галоп и вскоре скрылся за крепостными воротами, а Мод поспешила догнать своих людей.

Въехав в Лондон, они остановились на первом же постоялом дворе, откуда с посыльным была отправлена записка на Картер-лейн [45]45
  Картер-лейн (англ.) – картер – возчик, извозчик, т. е. улица извозчиков.


[Закрыть], улицу неподалеку от Блэкфрайера [46]46
  Блэкфрайер (англ.) – черный монах. Так назывался причал на Темзе, рядом с которым находился монастырь монахов-доминиканцев.


[Закрыть], где располагался Картер-хаус – дом Стрейнджвея, с извещением о своем прибытии. В ожидании ответа она успела привести себя в порядок с дороги и переодеться в приличествующие для визита к родственнику одежды. И все это время мучилась вопросом: действительно ли на углу одной из улочек, идущих от городских ворот, она вдали видела всадника на рыжем коне, который будто ждал их появления, или ей это показалось?