Текст книги "Лишняя в этом доме (СИ)"
Автор книги: Екатерина Юдина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Я запнулась. Мне не следовало этого говорить.
– Переживаешь о том, что я услышал про твою связь с Бреном? – более чем спокойно ответил Расел.
– Ты не выглядишь удивленным, – я нахмурилась. – Об этом уже все знают?
– Нет. Насколько мне известно, Брендон уже разговаривал с родителями, но, судя по всему, им и так это было известно. Между остальными это не распространяется.
– Тогда, как ты узнал?
– То есть, ты думала, что я ничего не пойму, когда он при мне он поцеловал тебя в лоб?
Я шумно выдохнула. Судя по всему, это произошло, после того, как Брендон, в потасовке с Раселом случайно ударил меня.
– Я упустила этот момент. Наверное, он был слишком очевидным, – иронично произнесла.
– Я понял это раньше.
– Как?
– Почувствовал.
– Почему ничего не сказал?
– Должен был? Вы уже достаточно взрослые, чтобы самостоятельно разбираться в своих проблемах. Но, скажу, что уже сейчас изменил это мнение. Мне следовало сразу поговорить с тобой.
– Это не помогло бы. Раньше я была идиоткой.
– Что изменилось?
– Брендон на многое мне открыл глаза.
– Что он сделал?
– Это не имеет значения.
– Можешь не отвечать, но я и так все прекрасно понимаю. Касательно Брендона. Он тебя ищет, но я не говорил ему, где ты.
– И не нужно. Я вообще не хочу его видеть. Ты не представляешь насколько сильно.
– Хорошо. Тему Брендона закрываем. Я не тот, кто хочет лезть в ваши отношения. Но то, что случилось, я считаю своей виной.
– Почему? – его слова меня удивили.
– Потому, что я, как старший брат должен был предотвратить это. Думаешь, я не знал, что после моего ухода вы проведете гон вместе? Но я оставил тебя.
– У тебя самого уже начался гон. Это не то состояние, в котором ты мог здраво соображать и, более того, тебе было опасно находиться в квартире Брендона. Вы бы просто поубивали бы друг друга. Случившееся исключительно моя вина и я целиком и полностью это осознаю.
– Пока что ты все еще глупая, мелкая омега, Элис. Когда-нибудь это изменится, но пока что мне, как старшему брату следовало присматривать за тобой.
– Ты же сам сказал, что я тебе безразлична даже больше, чем кому-либо другому.
– Это так. Мне не жаль тебя. По сути, мне все равно, что с тобой происходит, но для меня существует понятие того, что ты моя младшая сестра. И я обязан взять на себя ответственность.
– Не утруждай себя. Я больше не часть Диланов. Знаешь, в начале нашего разговора я спросила у тебя, почему ты пришел и разве тебе не все равно на меня так же, как и всем остальным. Так вот, мне было глубоко безразлично то, что ты ответишь. Я больше не Дилан и в Диланах больше нет меня. Я безразлична вам, а вы мне. Все. Конец.
– Я совершил ошибку. Я готов за нее заплатить. Примешь ты мою помощь или нет, это твое дело.
– Ты дашь мне перцовый баллончик? – иронично спросила, но, на самом деле в детдоме он мне понадобится. Спец отделение намного хуже подросткового отделения, в котором я уже успела побывать. Поэтому я уже сейчас думала о том, как бы себя там защитить.
– Я могу дать тебе свободу.
– Каким же образом? – я усмехнулась. Для меня слова Расела прозвучали слишком громко.
Он ничего не ответил, но вместо этого протянул мне тонкую папку. Альфа все это время держал ее в руках, но до этого момента я ее не замечала.
Я взяла папку. Открыла ее. Нахмурившись, прочитала несколько первых строк и тут же замерла.
Это был контракт на брак.
Альфа мог взять в жены совершеннолетнюю омегу, которая еще не переступила через черту девятнадцателетия и в таком случае он имел право при желании освободить ее от омежьей школы и так же он до наступления у омеги девятнадцатилетия принимал за нее все официальные решения. То есть, Расел мог не позволить отправить меня в детдом.
– Ты серьезно предлагаешь мне брачный контракт? – переспросила, еще несколько раз пробежав взглядом по строкам. Мне казалось, что у меня галлюцинации и там точно написано что-то иное.
– Да, но с некоторыми условиями.
– Я не собираюсь становиться твоей женой, – сказала на выдохе.
– Я не собираюсь становиться твоим мужем, – мрачно ответил Расел. – Я тебе предлагаю свободу, а не брак со мной.
– Но это же брачный контракт.
– Это единственный способ не дать увезти тебя в детдом. Есть еще вариант того, чтобы я тебя удочерил. Его я рассматривал в первую очередь, но как мне сказали, мое заявление будут рассматривать не меньше года. Даже деньги не ускорят этого процесса.
Если бы Расел меня удочерил, что я вообще себе представить не могла бы, я бы все равно была бы вынуждена ходить в омежью школу. Ни родители, ни тем более опекун, этого сделать не могут. Только муж, но и в этом имелись свои нюансы.
– Ты в курсе, что, если ты возьмешь в жены омегу, которой еще нет девятнадцати, потом в течение пяти лет не сможешь развестись с ней?
Это как раз было побочным аффектом того, что замужняя омега могла не ходить в омежью школу. Жизнь и себя она познавала в браке с альфой. Но поскольку альфа брал еще такую юную и неопытную омегу, он потом в течение пяти лет был ответственен за нее.
Брак можно было разорвать лишь, если альфа бил омегу и этому были доказательства, но в таком случае альфу отправляли в тюрьму.
– Мне об этом известно, – ответил Расел. – Я изучил этот вопрос.
– Зачем тебе это нужно?
– Я уже сказал. Я плачу за свою ошибку.
– А я сказала, что ты ни в чем не виноват. Вина целиком и полностью на мне.
– Ты можешь отказаться от моей помощи, – Расел протянул руку, чтобы забрать папку, но я пока что не отдавала ее.
По сути, эта папка являлась тем, о чем я мечтала. Свобода. Ни омежьей школы, ни, тем более, детдома. Я могла уже сейчас начать распоряжаться своей жизнью.
Единственное, что мне мешало так это то, что я не желала принимать помощь от Расела, так как он был Диланом. А еще то, что я становилась для него непомерным грузом.
– Я немного не понимаю, что именно ты мне предлагаешь, – сказала. – Ты говоришь, что не предлагаешь быть твоей женой, но у меня в руках именно брачный контракт.
– Первое мое условие. Если мы распишемся, ты в первую очередь направишься в больницу и будешь там до полного своего выздоровления. Я не думаю, что в детдоме тебе обеспечат должную медицинскую помощь. Второе мое условие – ты живешь так, как хочешь. Я сам по себе. Ты сама по себе. Третье условие – через пять лет я буду в том возрасте, когда мне уже следует жениться, но перед этим мне нужно будет развестись с тобой. Поэтому ровно через пять лет ты появишься и мы оформим развод.
– А если ты захочешь жениться раньше?
– Я практичен в этом вопросе. На данный момент меня интересует только работа.
– А если ты встретишь девушку, которую захочешь сделать женой? И вы годами будете ждать для этого возможности.
– Не встречу. Я не собираюсь жениться, пока твердо не стою на ногах и не имею того, что позволит мне целиком и полностью обеспечить мою жену и детей. Возможно, через пять лет я достигну поставленных целей.
Меня и это удивило. Расел уже на данный момент имел очень много. Я бы даже сказала, что слишком. Причем, получил он это своими силами. Чего же он хотел добиться, чтобы это считалось «твердо стоять на ногах»?
– Ты точно не сомневаешься в том, что предлагаешь мне? – спросила, пытаясь внимательно посмотреть на него.
– Я никогда не предлагаю в том, в чем не уверен.
Я опустила взгляд и посмотрела на папку. Мне все еще хотелось отказаться. Не принимать помощь от Диланов. Пусть это был и Расел.
Но насколько же заманчивым было это предложение. Мне следовало поставить лишь одну подпись и я тут же буду свободна. Никаких омежьих школ и тем более детдома. Я смогу поступить в университет в следующем году, а за оставшиеся полгода, подготовлюсь к экзаменам, найду работу и жилье. Налажу свою жизнь.
Если я попаду в детдом, то в следующем году точно не смогу поступить.
– Хорошо, – произнесла я через силу. – Я приму твою помощь, но обещаю, что рано или поздно сполна отплачу за нее.
– Я ни в чем не нуждаюсь.
Я прикусила губу. Из-за новости о внезапной свободе мне даже полегчало, но все же я решила сказать Раселу:
– Сегодня ко мне приходила Айрис. Она попросила меня не приближаться к ее сыновьям, но по итогу, мы с тобой будем связаны браком. Пусть и фиктивным.
– Тебя это волнует?
– Не знаю. Наверное, должно волновать. Но… – я поджала губы. – Почему-то этого не происходит. Считаешь меня наглой и неблагодарной девчонкой, которая опять плюнула в лицо твоим родителям?
Наверное, этот день поломал меня слишком сильно, ведь никакого переживания я и правда не ощущала. Даже удивилась этому.
А ведь раньше я себя загрызала из-за каждой мелочи. В доме Диланов боялась сделать любое неверное движение.
– Я сам тебе это предложил. Поэтому, если кто-то и отнесся с пренебрежением к моим родителям, то это я.
– Не сожалеешь об этом?
– Я считаю это правильным. Поэтому – нет. Но это единоразовая помощь. Я плачу за свою ошибку. На этом все.
– Я уже сказала, что твоей ошибки в этом нет. Но я принимаю твою помощь и, наоборот, это мне следует позже отплатить за нее.
– А я сказал, что мне от тебя ничего не нужно.
В этом плане мы вошли в тупик. Я промолчала, но решила, что все равно отплачу Раселу. Правда, пока что не понимала, чем именно. Что я могу дать такому, как он?
Почему-то я не сомневалась в том, что Расел не сожалел о своем решении. Он вообще был тем, кто никогда и ни о чем не сожалел, но, поскольку он мне помог, я решила больше не создавать ему проблем.
Поэтому попросила его никому не рассказывать о нашем уговоре. Чтобы он не столкнулся с осуждением со стороны семьи. Расел лишь кивнул. Казалось, что ему и это безразлично.
***
Эту ночь я еще оставалась в больнице. Утром были очередные обследования, после чего врачи опять просто развели руками. Им не было известно, что со мной происходило.
А учитывая то, что через два дня меня так или иначе выпишут, так как на дальнейшее время палата не проплачена, врачи, конечно, делали все, что могли, но уже теперь мягко давали понять, что, скорее всего это все же последствия гона. И полегчает мне, когда все метки пропадут с моего тела.
Ближе к обеду я переоделась в ту одежду, которую Расел заранее передал мне, после чего украдкой покинула больницу и на соседней улице села в его машину.
Я сама попросила сделать все именно так, чтобы мое исчезновение не приписывали Раселу. Таким образом все выглядело так, словно я сама просто взяла и ушла.
Мы поехали к юристу. Понадобилось лишь полчаса, после которых мы официально стали супружеской парой. Еще около часа оформлялись все остальные документы. В том числе и разрешение Расела не ходить мне в омежью школу.
Когда со всем было покончено, мы вышли на улицу. Наступило время прощаться.
– Никаких вещей с собой не берешь? – спросил он. – Я могу привезти из дома то, что ты скажешь.
– Не нужно. Так сразу будет ясно, что мне помогал кто-то из семьи. Рано или поздно станет ясно, что это сделал ты.
Ко всему прочему я не хотела ничего брать. Не то, что мне дали Лиланы. Это принадлежало им, а не мне.
– Иди за мной, – мрачно сказал Расел. Я не понимала зачем и куда, но последовала за ним. Он снял в банкомате достаточно крупную сумму и протянул ее мне. – Возьми.
– Нет. Ты и так мне помог. Денег от тебя я точно не возьму.
– Ты теперь моя жена. Считай, что я забочусь о тебе.
– Фиктивная жена, – я его поправила.
– Это не меняет того факта, что я тебя больше видеть не хочу, но если ты уйдешь безе денег и вещей…
Расел не закончил фразу. Я не понимала, почему, но, качнув головой, произнесла:
– У меня есть немного денег. Я их сейчас сниму. Только в другом банкомате.
– Сколько?
Когда я назвала сумму, взгляд Расела еще сильнее помрачнел и он опять назвал меня идиоткой после чего насильно всунул мне эти деньги.
– Ты сейчас идешь в больницу, – сказал он. – Это одно из моих условий. Чем ты там будешь расплачиваться? Своей мелочью?
Это был весомый довод. На самом деле, чувствовала я себя хуже некуда. Тело все еще болело и периодически у меня перед глазами темнело. От этого становилось страшно. Казалось, что в любой момент я могла потерять сознание и по этой причине мне самой хотелось оказаться под наблюдением врачей.
– Спасибо. Ты мне очень помогаешь, – сказала ему, пытаясь уместить деньги в кармане. Он слишком сильно топорщился. – Я обязательно все верну.
– В какую больницу поедешь?
– Не знаю, но точно не в этом городе. Сейчас пойду покупать билеты на поезд и определюсь.
По мере нашего разговора взгляд Расела все сильнее и сильнее мрачнел. Уже теперь его глаза казались полностью черными.
– Серьезно считаешь, что в таком состоянии доедешь, глупая мелкая омега?
– Если лягу в больницу в этом городе, меня могут найти. Конечно, они уже не имеют на это права. Я свободна, но все же мне хочется убраться как можно дальше.
Почему-то я сомневалась в том, что Генри и Айрис будут меня искать. Они от меня отказались. Я больше не их проблема, а правоохранительных органов. Но они по базе сверят и увидят, что я замужем. Поиски прекратятся. Даже, если Генри и Айрис спросят по каким причинам – им не ответят. Это конфиденциальная информация.
А уж нанимать частных сыщиков они точно не будут. Просто порадуются, что я наконец-то исчезла.
Но все равно мне хотелось уехать в другой город. Чем быстрее, тем лучше.
В итоге Расел сам меня отвез, но выбор города предоставил мне.
Я выбрала Оверд. Это небольшой город на востоке. Тихий и спокойный.
Дорога туда заняла почти пять часов. Все это время я проспала. Когда же мы прибыли на место, Расел нашел единственную тут частную больницу, после чего записал меня туда. Передал врачам.
– Спасибо, – сказала ему, прежде чем он ушел.
– Просто ближайшие пять лет не попадайся мне на глаза, а потом приезжай и разведись со мной.
– Обязательно, – на прощание я помахала ему рукой, но Расел этого не увидел. Не обернулся и не посмотрел на меня.
***
Когда меня только оформляли в этой больнице, врачи, услышав о моей ситуации, тут же принялись к бурным обсуждениям.
В первую очередь потому, что я была не пробужденной омегой. Раньше тут таковых не было.
И они за меня взялись со всей серьезностью. Тут же начались обследования и анализы.
Мне нравилось в этой больнице. Тихо, спокойно, уютно. Врачи и медсестры добрые и внимательные. Но, главное, поскольку это была частная больница, я имела право попросить о конфиденциальности. То есть, мое пребывание тут было тайной. Я об этом позаботилась на всякий случай.
Минусом являлось то, что лучше мне не становилось. Только хуже. И уже от этого становилось страшно. Начали появляться далеко не самые приятные мысли. А вдруг мне станет настолько плохо, что в итоге я умру?
Это пожирало и я, в первую очередь решила позвонить Хизер.
Она осталась единственным моим дорогим человеком и, если мое состояние действительно настолько ужасно, мне бы не хотелось, чтобы она переживала. Наоборот, я желала ее успокоить, ведь, возможно, она уже поехала в частную больницу «Морисон». А меня там нет. То есть, для нее я повторно исчезла.
Когда Хизер ответила на мой звонок и поняла, что это я, оказалось, что мои предположения были верны – она уже побывала в «Морисон».
– Элис, что происходит? Я приехала в «Морисон», а мне сказали, что такой пациентки не было и нет. Ты мне солгала? Зачем?
Значит, Генри и Айрис подчистили мое пребывание там.
Я обещала себе, что не буду рассказывать Хизер по телефону то, что произошло между мной и Брендоном, но все же сделала это. Начала с того, как он нашел в моих тетрадях чертовы сердечки, а закончила тем, что Расел перевез меня в другой город.
На самом деле, наверное, мне следовало выговориться. Так я вновь подмечала свои ошибки. Переваривала их. Осознавала.
Хизер не перебивала меня. Молча слушала, но, когда я закончила, она дрожащим, одеревеневшим голосом сказала:
– Я сейчас приеду к тебе. Скажи в каком ты городе и больнице.
– Не нужно. Я все это рассказала, чтобы ты не переживала и не искала меня. Со мной все хорошо. Сейчас я полностью вылечусь после чего найду работу и квартиру. Начну подготовку к экзаменам. Тем более, Расел дал мне денег. Я же рассказывала тебе об этом.
– Нет. Я сегодня же уволюсь и приеду. Не скажешь, где ты и я буду ездить по стране в твоих поисках.
– Зачем тебе это? Не порть свою жизнь. Диланы же предоставили тебе страховку и…
– Пошли они к черту. Я у них работала только из-за тебя. Теперь вообще не вижу смысла тут находиться. Так, что? Скажешь, где ты? Я не шутила, говоря, что так или иначе поеду тебя искать.
Мы еще долго разговаривали, но в итоге я сдалась и назвала город и больницу. Но попросила Хизер увольняться не сразу. Лучше сделать это через неделю. Чтобы все не совпало. Все же изначально, пока база не обновится, правоохранительные органы будут меня искать и мне бы не хотелось, чтобы они начали допрашивать Хизер, посчитав ее увольнение слишком внезапным.
Возможно, я зря волновалась. Но все же решила перестраховаться.
– Но, главное, не пропадай, – сказала Хизер. – Если ты хотя бы один день не выйдешь на связь, я тут же поеду к тебе.
– Хорошо, – хоть и в этот момент у меня жутко раскалывалась голова, но все же я улыбнулась.
Я очень любила Хизер. И, получается, теперь мы вдвоем заново начнем жизнь.
***
Первые дни в больнице я только и делала, что спала и ходила на обследование. Мне понадобилось слишком много времени на поступок, который я считала откровенно глупым.
На самом деле, в этот город я выбрала не просто так. Последние пять лет тут жила моя биологическая мать.
И я хотела с ней увидеться.
Зачем?
Наверное, потому, что у меня возник очередной признак мазохизма. Я не искала в ней семью, в обмен на Диланов, которые вычеркнули меня. Наоборот, я хотела в очередной раз убедиться в том, что я не нужна даже своей биологической матери.
Я была в этом более чем уверена, ведь в прошлую нашу встречу она забросала меня камнями.
Мою биологическую мать звали Норма Емвер. Некогда она была состоятельной женщиной. У них с моим биологическим отцом имелся процветающий бизнес. Но позже они подсели на запрещенные вещества и после этого дела их компании пошли вниз. Или же к наркотикам они пристрастились уже после того, как бизнес начал рушиться.
Я точно не знала, что и за чем следовало, но факт в том, они полностью обанкротились. Вот только запрещенные вещества употреблять продолжили. Мой биологический отец умер давно. Пятнадцать лет назад. А вот мать жива.
Будучи в подростковом возрасте я хотела с ней встретиться, но не решалась. В основном потому, что своей единственной матерью я считала ту, которая меня вырастила. То есть, Айрис. Она же с Генри вернули меня из детдома, хоть и уже знали, что я им не родная.
И я боялась их обидеть своим желанием встретиться с биологической матерью. Хотя по большей степени мне просто хотелось спросить, почему она от меня отказалась.
Но Айрис сама настояла на том, чтобы я увиделась с Нормой. И вот водитель меня отвез к ней. Когда я увидела свою биологическую мать, сразу узнала ее. Мне даже не пришлось вновь смотреть на фотографию.
И я помню, как побежала к ней. То, как Норма обернулась, а, когда услышала мое имя, взяла камень и бросила им в меня, при этом сказав «Фу. Прочь». Примерно как-то так бездушные люди прогоняют бездомных животных.
Водитель побежал мне на помощь, но до этого Норма успела камнями попасть мне в ногу и скулу.
Было больно, но, главным являлось то, что я увидела на лице своей биологической матери – удовольствие каждый раз, когда камни попадали по мне.
И, возможно, можно было бы сказать, что я еще была ребенком и что-то перепутала, но, нет. В каком бы возрасте ты бы не был, но удовольствие на лице мамы, в тот момент, когда она тебя калечит, ты ни с чем не перепутаешь.
Так зачем я опять захотела пойти к ней? Чтобы остаточно расставить все точки. С Диланами точка появилась. Осталась Норма.
Поскольку мое состояние было ужасным, поездка к ее дому показалась мне настоящим кошмаром. В такси я несколько раз чуть не потеряла сознание. Когда я приехала в район, где она жила и постучала в ветхую дверь грязного домика, двор которого был завален мусором, соседи сказали мне, что Норма в больнице.
– Что с ней? – спросила у пожилого мужчины.
– Да совсем ей стало плохо от той гадости, которую она употребляет.
– Она еще не бросила?
– Нет и, считайте меня ужасным человеком, но я надеюсь, что из больницы она не вернется. Всю жизнь нам портит. Мы уже и переехать пытались, но из-за этой ненормальной, истеричной накроманки, живущей по соседству в горе вонючего мусора, у нас никто не хочет покупать дом.
Мужчина явно был на взводе, но продолжать разговор я не стала. Просто спросила в какой больнице находилась Норма, после чего поехала туда.
– Вам повезло. Вы вовремя приехали. Еще успеете с ней увидеться, – сказала медсестра, провожая меня в нужную палату. Эта больница была городской и куда более бедной.
– О чем вы?
– Состояние здоровья Нормы Евер критично. Мы предполагаем, что ей осталось не больше недели. Помочь ей уже ничто не сможет. Мы и так тянем ее изо всех сил, но по большей степени для нее это лишь мучение.
Я ненадолго замедлила шаг. Значит, мой биологический отец давно умер, а теперь умирает и мать.
Злость возникшая от того, что некогда она забросала меня камнями тут же стихла. Я не могла злиться на мать, которой вот-вот не станет.
Надеялась лишь на то, что у нас в последний раз получится нормально поговорить. Может, я даже могла бы ей чем-нибудь помочь. Например, лекарствами.
– Я хочу попросить у вас об одном, – сказала медсестра. – Я не знаю, кем вы являетесь пациентке, но, пожалуйста, поговорите с ней и попросите ее вести себя хоть немного лучше. Она бросается вещами в медсестер и постоянно что-то требует. В основном то, что мы дать не можем.
Я еле заметно кивнула. Значит, мама не изменилась.
Я вошла в палату и прикрыла за собой дверь. Эта комнатка была крошечной. Насквозь пропахшей лекарствами.
Подойдя к кровати, я посмотрела на Норму и еле сдержалась, чтобы не отшатнуться. Она была в ужасном состоянии, но, наверное, из-за запрещенных веществ ее лицо вовсе деформировалось. Стало уродливым. Не особо похожим на человеческое.
И это моя биологическая мать.
Истеричная наркоманка, портящая соседям жизнь и бросающаяся на медсестер. Может, это у меня в крови тоже портить людям жизнь? Яблоко от яблони не далеко падает.
– Ты кто? Дверями ошиблась? – Норма открыла глаза и посмотрела на меня с раздражением. – Свали. Я сплю.
– Не узнаешь меня, мама? – спросила, окинув палату взглядом. Я бы могла сесть на стул, но он был захламлен. Пришлось стоять, хоть и это было тяжело. Создавалось ощущение, что еще немного и я рухну.
Женщина приподняла брови. Вернее, то, что у нее было вместо них.
– Элис Дилан? – спросила она, окидывая меня взглядом.
– На самом деле я Элис Евер, но ты ведь не дала мне свою фамилию. Ты даже оставила меня без имени. Той девушке, настоящей дочери Диланов, с которой меня перепутали в роддоме, в детдоме давали и имя и фамилию. Ты об этом не позаботилась.
– Элис Евер, – она хрипло засмеялась, положив скрюченные пальцы на свою грудь. – Да пошла ты.
– Спасибо, мам, но я только пришла. Вот поговорить с тобой хотела.
– Не называй меня мамой.
Нечто такое я пару дней назад слышала от Айрис. Две мамы и обе запрещают называть их подобным образом. В груди обожгло. Неприятно. Но это были хорошие точки. Значительные.
– Почему же? Ты моя биологическая мать и, если я захочу, буду тебя так называть, – на самом деле, не сильно и хотелось. Трудно называть мамой ту, которая когда-то тебя камнями забросала, а сейчас откровенно посылает. То, что происходило больше было желанием задеть с моей стороны. Я ничего не требовала от Нормы. Только разговора.
– Нет, ублюдочная девка, я тебе не биологическая мать.
– Отличный уровень отрицания, мам, – произнесла с иронией. Возможно, даже с легкой издевкой.
– Нет, черт. Ты не мой ребенок. Моя дочь умерла. А ты ублюдочная девка… Ты Ее дочь. Не моя.
Я решила, что Норма явно не в себе.
– Повнимательнее посмотри на меня. Я жива. Ты перепутала меня с Алес?
– Нееет, – раздраженно протянула она. – Ну, конечно, вы еще не догадались. Вы тупые. Ничего не знаете. Вот эта Алес… Ей сделали тест ДНК. Она точно дочь Диланов. А со мной у тебя теста не было. Сделаешь и поймешь, что ты нихрена не моя дочь.
– Чья же? – я не могла понять Норму. Выглядела она жутко, но ее речь была более-менее внятной. Вот только, она говорила такую ересь.
– Одной суки. Мы с ней с детства дружили. Лучшими подругами были. Вышли примерно с одинаковых семей, но знаешь, что бесило? Ей всегда доставалось все самое лучшее. Я вон ночами за учебниками сидела, а она их лишь листала, но в итоге у нее оценки были куда лучше, чем у меня. Ее же при выпуске назвали самой лучшей ученицей за все время работы школы. Блядь. А я больше сталась и даже медаль не получила.
– О ком ты говоришь?
– Про суку. Она же видите ли всегда была в центре внимания. За ней еще в школе все бегали. Дружить с ней хотели. А я лучше была. Интереснее. Я всегда старалась, а ей все давалось просто так. Вон после пробуждения она вовсе получила такую симпатичную мордашку, что все альфы головы сворачивали, когда она прохода мимо. Подарками ее забрасывали. Иногда настолько дорогими, что, наверное, дом моих родителей стоил дешевле. А она отказывалась. Высокомерная дрянь. Видите ли неприступная. Да я была бы рада таким подаркам, а она их обратно отправляла. Ни один не приняла. Сука. Мне бы лучше отдавала. Лучше бы за меня так альфы дрались, как за нее. Они же целые кровавые бойни друг другу устраивали лишь бы получить право пригласить ее на свидание, а эта сука отказывалась. Всем отказывала. А меня никто и никуда не звал.
Мне хотелось ее перебить, но все же я молчала. Слушала. Хмурилась и уже тепрь кусала нижнюю губу.
– А потом она вышла за какого-то непонятного альфу. Да, бесспорно он был красив. Очень, но, главное, он был не богат. Такой себе среднячок с небольшой компанией. И уже вскоре я тоже вышла замуж. Так вот мой альфа был лучше. Богаче. У него имелась целая корпорация. Наконец-то справедливость восторжествовала. Во всяком случае, я так считала. Думала, буду сидеть в роскоши и ржать над тем, как эта дрянь прозябает в бедности, а она… эта блядь вместе со своим мужем так поднялись. Стали богаче нас. Ненавижу. Где справедливость?
– О ком ты говоришь? И ты хочешь сказать, что эта женщина моя мать? Как? У тебя явное помутнение рассудка. В роддоме перепутали меня и Алес…
– Не перебивай. Иначе не расскажу, – она завозилась на своей кровати. Постельное у нее уже было пожелтевшее. Дурно пахнущее. Хотя рядом лежал чистый комплект. Судя по всему, он ане давала медсестрам поменять постельное. – Касательно роддома и остального. Знаешь, я всегда считала, что рано или поздно справедливость должна была восторжествовать, – Норма прервалась из-за кашля, но уже вскоре продолжила: – Но в то время, как корпорация моего мужа рушилась, их бизнес поднимался. Потом мы обанкротились, а они стали одними из самых богатых в стране. Опять несправедливо. Но получилось так, что я и эта дрянь забеременели одновременно. И у меня и у нее омеги. Еще УЗИ показывало, что родить мы должны были в один день. Это был шанс. Знак свыше.
– Какой еще черт раздери знак? – уже сейчас внутри меня начало бурлить. Мне не нравилось то, что я слышала.
– Знак на то, что справедливость должна восторжествовать. Мы с мужем придумали этот план. Сделать так, чтобы в роддоме нашу дочь и дочь этой дряни поменяли. Чтобы наша дочурка жила в роскоши, а тебя бы мы приучили туалеты мыть. Чтобы ты за свою маму сполна получила. Я бы тебе устроила, – она улынулась. Кажется. Губы у Нормы тоже были деформированы, поэтому улыка показалась искаженной. – А потом, когда вам уже было бы по восемнадцать, мы бы сделали вид, что только поняли, что ты нам не дочь и тут бы выяснилось, что вас случайно перепутали в роддоме. Думаю, дрянь бы забрала тебя к себе. Все же ты родная ее дочь. Ну и ладно. До этого момента ты бы уже вдоволь намыла бы туалетов. Но дрянь бы и от нашей дочери бы не отказалась. Она же ее воспитывала бы столько лет. И она бы продолжала финансово ее обеспечивать, а уже наша дочурка обеспечивала бы нас.
Я стояла и не дышала. От этого мне становилось еще хуже, но даже при огромном желании я не могла разомкнуть губ. Пыталась хотя бы воспринять то, что только что услышала. Получалось плохо. Эта информация будто катком проходила по моему сознанию.
А норма тем временем продолжала:
– Да, пришлось бы долго ждать. Целых восемнадцать лет, но время справедливости бы пришло. А пока бы я радовалась тому, как хорошо живет моя дочурка и занималась бы тобой. Ух, сколько бы всего я бы тебе сделала, – женщина закрыла глаза и будто в наслаждении что-то представила.
– Вы не могли намеренно поменять детей. Это невозможно, – твердо. Уже теперь с агрессией и в тот же момент, будто бы саму себя убеждая в этом.
– Ха! Возможно. Я это сделала. Мы с мужем долго готовились. Последние деньги наскребли на то, чтобы я имела возможность рожать именно в этом роддоме. Еще и на подкуп одного акушера-интерна. А он много хотел. Потом все чуть не провалилось из-за того, что у этой дряни схватки начались за два дня до той даты, которая была назначена по УЗИ...
Норма опять закашляла. Сильно. Хрипло. Так, что даже ее голос поменялся, но все же разговаривала она нормально:
– Но я и к этому была готова. Заранее достала таблетки, которые должны были вызвать схватки. И получилось. Меня тоже отвезли в роддом. Но этот блядский интерн все перепутал. Все! Детей после рождения сразу же не отдают мамам. Они четыре дня находятся в специальной палате. Под присмотром. Конечно черт там получится кого-то поменять. Но он должен был это сделать. Специально отвлек всех. Камеры выключил и получил примерно полминуты. И, черт, не тех детей поменял. Тебя он положил в кроватку дочери Диланов, а их эту Алес в кроватку ребенка этой дряни. То есть, в твою. А моя дочурка осталась на месте. Это стало ясно лишь после того, как Диланы уже забрали тебя. Все провалилось к чертовой матери. Представляешь? Столько усилий и все впустую. Но еще можно было поменять Алес на мою дочь. Да, ты бы мне не досталась, так как ты уже отправилась к Диланам, но хотя бы моя дочурка жила бы в роскоши. Интерну пришлось повозиться, но он успел. Поменял.
– То есть, сейчас у моих настоящих родителей живет твоя дочь?
– Нет, моя дочурка умерла. Почти сразу. Ее даже не успели передать той дряни. Моя бедная девочка была слишком слабой. И… как же все так повернулось? Моей девочки, дорогой доченьки, которая должна была обеспечивать меня, не стало, а ты все равно отправилась в богатую семью. Справедливость хоть когда-нибудь восторжествует?
