Текст книги "Ублюдок, притворись моим парнем... (СИ)"

Автор книги: Екатерина Юдина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Когда около университета собрался большой поток студентов, спешащих на учебу, в сонной толпе я увидела Камиля. Парень, казался растерянным и встревоженным, а так же, каким-то растрепанным, но лишь рванув ему на встречу, я рассмотрела, что у Камиля была разбита губа и на лице виднелось несколько синяков.

– Ей, Камиль, – я быстро подбежала к парню, в очередь, намереваясь спросить о его телефоне, но, стоило Камилю, услышать мой голос, как он тут же поднял голову и отскочил в сторону, избегая меня словно огня.

– Ты… Не подходи… Отойди от меня… – парень что-то ошалело бормотал и уже выглядел так, словно вот-вот сорвется на истерику, но, когда его взгляд скользнул куда-то в сторону, глаза тут же блеснули, наполняясь неописуемым ужасом.

Я, интуитивно, обернулась в ту же сторону, куда смотрел Камиль, встречаясь взглядом с Жаном и Джеромом. Они, точно так же как и еще некоторые студенты, смотрели в нашу сторону, привлеченные странным поведением Камиля. Я нахмурилась не поимая, что такое могло вызвать у парня настолько сильный страх, но вновь оборачиваясь к Камилю, увидела, что он убегал.

– Подожди, – я, рывком схватила его руку, совершенно не ожидая от парня того, что он сделал в следующий момент.

Камиль, развернувшись, свободной рукой ударил меня в живот, а второй, которую я до этого момента сжимала, но отпустила почувствовав сильную боль, толкнул меня так, что я, не сумев удержаться на ногах, упала на землю.

Стук с которым моя голова ударилась о бетон, я никогда не забуду, точно так же, как из моей памяти не испарится ощущение тупой боли вмиг пробившей все тело. Перед глазами туман и в горле горький ком, повлекший тошноту. Сквозь звон в ушах я услышала шум голосов и, несмотря на легшую на глаза пелену, увидела Джерома, склонившегося надо мной. В его глазах обеспокоенность, а с губ слетали слова, смысл которых я понять не могла.

Парень попытался меня приподнять и краем глаза я заметила, что Розали налетела на Камиля, явно собираясь дать ему несколько гневных подзатыльников за то, что он ударил и толкнул меня, но парень, находясь в плену какого-то странного, истеричного страха не обращая на нее внимания, собирался убегать.

Ему не удалось это сделать, поскольку Жан, с силой ударив Камиля по лицу, сделал так, что теперь парень упал на бетон. Я смотрела на это и не верила своим глазам. Жан де Феро, обычно до жути сдержанный и холодный парень, не желающий проявлять свои эмоции, сейчас рвал и метал, из-за чего его держало несколько человек, не давая Жану вновь ударить Камиля у которого и без того с носа рекой текла кровь.

Поведение Жана мне показалось странным, но уже вскоре я, почувствовав на своем плече знакомое прикосновение, затаив дыхание, обернулась к Джерому.

На его запястье, благодаря тому, что рукав пиджака задрался, я увидела белоснежный бинт.

Практически сразу, на поднявшийся шум, выбежал охранник и несколько преподавателей. Они подумали, что Жан, по какой-то неведомой им причине, избивал Камиля, поэтому их обоих сразу же куда-то увели, а я, пользуясь возникшей суматохой, подскочила на ноги и, когда Джером отвернулся, просто ускользнула от него, теряясь в толпе. Во мне бушевал адреналин, которого, в прочем, хватило ненадолго и, отойдя от университета буквально на пару кварталов, я замедлила шаг и в ближайшем продуктовом магазине купила бутылку холодной воды. Сев на бордюр, я приложила ее к раскалывающемуся затылку и опустила голову. Чувствовала я себя ужасно.

Мысли вяло протекали в моей голове, из своего потока выбрасывая мерзкие предположения. Дыша через раз, я все думала о бинте, который увидела на запястье Джерома, при этом, испытывая далеко не самые приятные чувства.

– Нет, это не может быть Джером, – пробормотала я, потирая лицо онемевшей ладонью. Я настойчиво отрицала эту мерзкую догадку, твердящую о том, что меня мог изнасиловать Марсо, но, черт, в глубине сознания, я понимала, что это было вполне возможно. Стоило лишь сильнее углубиться в свои мысли, как этому находилось множество подтверждений.

Вскоре, прерывая мои мысленные терзания, мне позвонила Розали и, узнав где я находилась, тут же прибежала.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила девушка, садясь на бордюр рядом со мной.

– Жить буду, – пробормотала я, стараясь глубоко дышать.

– Может, тебя отвести в больницу? – взволнованно поинтересовалась девушка, но, увидев, что я отрицательно помотала головой, настаивать не стала. – Черт, я так переживала, когда увидела, что ты пропала. Там такая суматоха происходит. И еще этот Джером Марсо всех расспрашивал, куда ты ушла. Кажется, он побежал тебя искать.

– Мне кажется, что меня изнасиловал Джером, – бездумно пробормотала я, желая поделиться с Розали своей догадкой.

– Что? – девушка приподняла брови, тут же оборачиваясь ко мне.

– Он курит сигареты с ментолом и всегда носит классические костюмы. Плюс ко всему, я только что увидела бинт на его руке, – я поставила бутылку около своих ног. Все равно от ее прохлады мне легче не становилось. – Конечно, я не уверенна и мне кажется, что это маловероятно. Но, если так подумать, Джером подходит под описание. При чем, полностью подходит. Он же позавчера тоже был в том ресторане и легко мог попросить у официантки, чтобы мне что-то подсыпали. Джером, возможно, дать ей много денег за молчание. А потом он мог найти Камиля и отобрать у него телефон, после чего запугать, чтобы он молчал. Камиль, когда я только подошла к нему, посмотрел в сторону Джерома и после этого сорвался.

– Хм… Если так подумать, он мог изнасиловать. Но… Это же Джером Марсо. Сын владельца сети пятизвездочных отелей, – естественно Розали была наслышана о нем и девушке слабо верилось в то, что Джером мог совершить нечто подобное. Она просто не видела в этом смысла. Поэтому, все еще не отрывая взгляда от асфальта, я рассказала о том, что меня связывало с этим парнем, так же поделившись о нашей вражде. У него был повод меня изнасиловать. Таким образом, он раз и навсегда унижал меня, делая это уже не словестно, а физически.

– Ого, оказывается, все не так просто, – присвистнула Розали. – Но, если это сделал Джером, в таком случае, ты сможешь повлиять на него. Ты же говорила, что у тебя с его отцом хорошие отношения. Так поговори с ним.

– Во-первых, я не уверенная в том, что это сделал именно Джером. Это лишь мое предположение. Во-вторых, как ты себе это представляешь? Я приду к месье Марсо и скажу, что его сын меня изнасиловал? У нас, конечно, хорошие отношения, но, навряд, он поверит в то, что его сын способен на такое.

– Значит, нам нужно доказать то, что тебя изнасиловал Джером. Конечно, если это, действительно, сделал он. У нас есть подозреваемый, а это уже хорошо, – Розали воодушевилась, а я лишь кисло улыбнулась. Все еще чувствуя жуткую головную боль, я еле сдерживалась, чтобы не выругаться и во весь голос не проклясть весь мир и себя в том числе. – Кстати, Порет, – позвала меня Розали. – Раз мы уже взяли в подозреваемые Джерома, за счет того, что ты увидела бинт на его руке, стоит не упускать и других возможных подозреваемых.

– О чем ты?

– У Жана де Феро тоже бинт на левой руке, – объяснила девушка, вставая с бордюра и отряхивая одежду от пыли. – Я заметила это, когда Жана пытались сдержать другие парни, чтобы он опять не ударил Камиля. Конечно, я сразу не обратила на это внимания. Ну, бинт. Ну и что? Но, раз ты считаешь, что это мог быть Джером, давай не будем забывать и о Жане. Это лишним не будет.

Жана я особо не подозревала и после слов Розали задумалась лишь о том, что Жан с Джеромом делал, раз у них обоих перевязанные левые руки. Но, против воли, я все же подумала о том, что Жан одного роста с Джеромом и у них почти одинаковое телосложение. Поэтому… теоретически, он мог бы быть насильником. Но Жан не курил и у него не было повода насиловать меня. Поэтому его, как подозреваемого, я не воспринимала.

В тот день я так и не попала к гинекологу. Мне было так плохо, что про прием я просто забыла, вспоминая о нем лишь ближе к вечеру. Вновь позвонив, чтобы перезаписаться, я услышала недовольный голос девушки, которая говорила, что они пошли мне на уступки, а я даже не пришла. В итоге, меня записали на следующую неделю.

Несмотря на то, что на работе был завал, я взяла выходные, но Розали так сделать не смогла и в пять вечера побежала в «Лете». Пока девушки не было, я, желая занять себя чем-нибудь, немного убрала у нее в квартире и приготовила поесть. Подобные хлопоты помогли мне отвлечься, благодаря чему, вопреки сильной головной боли, настроение улучшилось. К сожалению, уже вскоре оно вновь полетело ко всем чертям, поскольку, взяв в руки телефон, я увидела, что мне пришло сообщение от Камиля. Вернее, оно было написано с его телефона, но я сомневалась в том, что писал мне именно Камиль.

«Пока ты принадлежишь мне, я уничтожу любого, кто причинит тебе боль. Я же не хочу, чтобы мою игрушку подпортили».

Сам текст сообщения я тогда пропустила мимо себя и, понимая, что мне писал мой насильник, тут же набрала номер Камиля, желая поговорить с этим ублюдком. Вот только, судя по всему, он этого делать не собирался, ведь вместо гудков, я услышала мягкий голос девушки, говорящий о том, что абонент недоступен. Я набрала не меньше десяти сообщений отправляя их в никуда. Сразу я спрашивала, зачем парень сделал со мной нечто такое мерзкое, потом предлагала встретиться, чтобы поговорить, и, в конце, обещала, что найду этого ублюдка сама, попутно с этим, посылая его далеко и надолго.

Меня трясло от негодования и злости, но я раз за разом перечитывала его сообщение, не понимая, зачем парень написал мне эти строки, звучащие у меня в голове лишком пафосно и фальшиво.

Лишь вечером, когда Розали вернулась с работы, я поняла, почему было написано это сообщение.

– Владельцу «Лете» звонила мама Камиля, – сказала девушка, садясь на диван. – После того, как он ушел из университета, Камиля очень сильно избили и он сейчас в реанимации. Врачи пытаются спасти его жизнь.

Запугивание. Таким свойством обладало очередное послание моего насильника, подтвержденное страшным действием. Он писал, что уничтожит любого, кто причинит мне боль, но, по сути, он лишь показывал мне на что способен. Монстр. Он монстр. Жуткий, дикий и агрессивный.

На следующий день я не пошла в университет. После того, что случилось с Камилем мне стало страшно и это мерзкое чувство, сплетаясь с гневом, смешивало в моей голове удушающий коктейль, из-за чего я уже начала думать о том, чтобы обратиться в жандармерию. Да, было уже поздно говорить об изнасиловании. Сразу я могла сдать анализ крови и, возможно, там бы нашли какой-то наркотик, что могло бы подтвердить мой рассказ. Теперь же сдавать анализ бесполезно, а других толковых улик у меня не было. Но я могла рассказать о Камиле. Они же должны искать того, кто избил его и, возможно, мои слова помогут ускорить поиски, которые и приведут к моему насильнику.

Розали, вернувшись с учебы, потянула меня на кухню и, усадив меня за стол, начала рассказывать о том, что она узнала в тот день. Девушка все еще пыталась помочь мне найти насильника, утверждая, что полиция тут не поможет, ведь, ей удалось разузнать, что того, кто избил Камиля, никто не искал. Жандармы просто закрыли дело, что подтверждало очередную неприятную догадку. Мой насильник был не таким уж и простым и связи у него точно имелись, поэтому, совершая что-то он не боялся наказания.

– Я невзначай пораспрашивала у некоторых людей, почему у Жана де Феро и Джерома Марсо бинты на руках. Одна девушка, которая в тот вечер была в их компании, сказала, что после ресторана они пошли в бар, который находится в том же здании, но на один этаж выше. Джером почти сразу ушел и она лишь слышала, что он с кем-то подрался и порезал руку. А Жан… он пил текилу и сам плавил карамель, которая пролилась ему на запястье. Поэтому, у Жана де Форе бинт потому, что он получил сильный ожог. Кстати, Жан ушел с бара где-то в десять вечера.

Розали все еще считала Жана возможным подозреваемым, а я не прекращала сомневаться в том, что моим насильником вообще мог быть кто-то из Пантеон– Ассас.

Вечером, мы с Розали сидели на кухне и пили вино. Я, держа в руках бокал, все думала о том, что в ближайшее время мне лучше переехать в частное общежитие, поскольку меня все не покидала скверная мысль, что живя в квартире своей подруги, я подвергала ее опасности. Еще я размышляла над тем, что мне все же лучше пойти в полицию, попутно с этим, предполагая, каким еще способом я могла бы решить свою проблему с поиском насильника.

– Знаешь, о чем я подумала? – я слабо улыбнулась, посмотрев на Розали. Мы выпили совсем немного вина, поэтому почти не опьянели, но под действием алкоголя у меня в голове все же возникла одна дикая мысль, которую я хотела озвучить просто для поддержания разговора. – Тот ублюдок написал, что если у меня появится парень, он сделает так, что вскоре мой парень даже посмотреть на меня не сможет. Но, если бы у меня был сильный и влиятельный парень, этот психопат не смог бы приблизиться ко мне.

Я намекала на то, что в одиночестве я была беззащитной, но, имея около себя сильного мужчину, мне не пришлось бы подвергаться опасности. А так, даже заступиться за меня было некому.

– Да, но учитывая, что насильником может быть Джером Марсе или Жан де Феро, парень, который смог бы защитить тебя от них навряд найдется, – девушка фыркнула, потянувшись за бутылкой, чтобы долить нам вина.

– Согласна, – на слова девушки мне нечего было возразить.

– Хотя… Нет, такой парень есть. Более того, он тоже учится в Пантеон-Ассас, – Розали резко выпрямилась, замерев с бутылкой в вытянутой руке. – Слушай, а он просто идеально подходит. Этому парню вообще никто и ничего не может сделать, поэтому, кем бы ни был твой насильник, если бы ты находилась рядом с этим парнем, тот психопат к тебе даже подойти не смог бы.

– О ком ты говоришь? – с недоумением спросила я, изогнув бровь. Я не знала, кем был мой насильник, но если это Джером или даже Жан, в университете точно не было человека, который смог бы защитить меня от них.

– Леон-Гонтран Флавье, – воскликнула девушка, а я тут же скривилась, не понимая, как Розали вообще могла подумать об этом парне, когда речь шла о защите. Несмотря на то, что я училась только на первом курсе, о Флавье уже была наслышана и даже несколько раз видела его издалека. Но, просить Леон-Гонтрана Флавье стать моим хотя бы временным парнем, все равно, что прибегнуть к суициду. Он тот, кому плевать на все и всех, ведь, если я говорю, что Джером ублюдок, стоило учесть и то, что в Марсо не было даже десяти процентов той ублюдочности, которая имелась в Леон-Гонтранте. Без преувеличения, он опасен.

Я хотела сказать, что Розали говорит глупость, сейчас упоминая Флавье, но, прежде чем сказать хотя бы слово, я против воли задумалась о том, что девушка, по большей степени, права. Леон-Гонтран был идеальным выходом из моей ситуации. Авторитета в университете у него было больше чем у кого-либо и, более того, его боялись. Если бы Леон-Гонтран был моим парнем и насильник попытался бы ему что-то сделать, Флавье просто уничтожил бы его. И, таким образом, проблема была бы решена. Я бы не обращалась в жандармерию и изнасилование не приобрело бы огласку, а мой насильник получил бы по заслугам. Но, как бы красиво и завлекающе это не звучало, попросить Леон-Гонтрана Флавье стать моим парнем, нечто невообразимое.

– Да, – я тяжело вздохнула, прикусывая губу. – Леон-Гонтран, был бы идеальным парнем… Вернее, защитником. Но, привлечь его – задание невыполнимое.

Розали, так же будучи наслышанной об этом парне, кивнула, понимая, что задумка отличная, но невыполнимая. Выпив еще немного вина, мы все же охмелели, без перестану разговаривая о Флавье и о том, насколько бы проще стало если бы я оказалась под его защитой.

– А знаешь, я все же попробую попросить его помощи, – сонно пробормотала я. Алкоголь убрал во мне любые сомнения и предал храбрости. – Можно хотя бы попытаться. Я скажу ему, что меня преследует ненормальный и попрошу ненадолго притвориться моим парнем. Взамен предложу денег, – у меня было немного накоплений и, несмотря на то, что они мне были нужны, я понимала, что легко расстанусь с деньгами, лишь бы как-то решить свою проблему.

В принципе, можно было просто попросить Флавье о защите. То, что он даст ее мне, тоже маловероятно и вообще малодейственно, ведь, даже если Леон-Гонтран согласится, вечно защищать меня он не будет и что-то подсказывало мне о том, что мой насильник просто подождет пока я вновь стану уязвимой. Зачем ему понапрасну идти против Флавье? Но, если Леон-Гонтран притворится моим парнем, это может разозлить того психопата. Он ведь писал, что если я найду себе парня, он до него доберется. Таким образом, расчет был именно на провокацию.

Розали поддержала меня кивком, пообещав узнать, где можно найти Леон– Гонтрана, поскольку в университете он появлялся крайне редко.

– Слушай, а что, если у него есть девушка? – спросила я, понимая, что, если у Флавье есть отношения, он не сможет притвориться моим парнем.

– Лорет, будет хорошо, если у него сейчас меньше пяти девушек, – Розали хмыкнула, услышав мой вопрос. – Насколько я знаю, Флавье никогда не встречался ни с кем из нашего университета, но у него постоянно много девушек, с которыми он просто спит. Серьезные отношения не для Флавье, поэтому можешь не переживать, что попросив Леон-Гонтрана притвориться твоим парнем, ты обидишь чувства одной из его девушек. Он и без тебя прекрасно с этим справляется.

На следующий день, из моей крови исчез весь алкоголь, точно так же, как испарилась вся решительность с сознания. Я даже посмеялась над собой за то, что хотела обраться к Флавье, но, вспоминая разговор с Розали, все не могла отделаться от мысли, что, теоретически, этот парень решил бы все мои проблемы. Поэтому, поразмышляв над этим вопросом весь следующий день, я понимая, что мое положение и без того безысходное, решила, что других вариантов у меня нет. Я и так утопаю в болоте и, чтобы я не делала, хуже быть не может.

Единственное, что могло усугубить мое положение, так это отказ Леон-Гонтрана помогать мне. В таком случае, не получив защиту, я буду уязвима, а, если тот психопат узнает о моем намерении прибегнуть к помощи Флави, меня, как он и обещал, будет ждать наказание. Но, пошел он к черту. Сдаваться и смиренно ждать, когда этот ублюдок вновь появится в моей жизни, я не собиралась.

Розали, вернувшись после университета, сказала, что пораспрашивала в университете и узнала, что Флавье часто бывает в баре «Рикшот». Девушка так же поинтересовалась не передумала ли я. Наверное, протрезвев, она так же поняла, что обращение к Леон-Гонтрану – весьма рискованный и отчаянный поступок.

– Нет, я не передумала, – я уверенно кивнула. – Мне стоит хотя бы поговорить с ним.

– Лорет, пожалуйста, будь осторожна, – попросила Розали. Казалось, что она сама уже сожалела о том, что во вчерашнем разговоре упомянула этого парня. – Не недооценивай Флавье и не ведись на его провокации. Поверь, от этого парня можно ожидать всего.

Розали, судя по всему, пыталась не только меня предостеречь, но и отговорить, поскольку девушка еще долго рассказывала мне о том, что Леон-Гонтран весьма опасный человек. Будто я об этом не знала. Да я уже была наслышана о тех страшных слухах, которые все как один твердили о жестокости этого парня. Но именно такой человек мне и был нужен. От одного психопата меня мог спасти только другой психопат.

Розали хотела пойти со мной в «Рикшот», но я настойчиво отказалась, считая, что мне стоит самой встретиться с Флавье и больше не втягивать свою подругу в возможные неприятности. Тем более, в отличие от меня, девушке нужно было идти на работу.

Обычно, я никогда не нервничала, ведь понимала, что нельзя себе помочь волнением, но в тот день я необычайно сильно переживала, словно мне предстояло явиться на встречу с монстром и, поудобнее разместившись в его тарелке, нацепить на себя табличку «Я твоя еда. Приятного аппетита». Но, вопреки этому, я все же быстро собралась и поехала в «Рикшот», решительно намереваясь поговорить с Флавье.

Явившись в бар, я, первым делом, описала бармену внешность Леон-Гонтрана и спросила у него, не появлялся ли парень тем вечером в этом заведении, на что получила отрицательный ответ. Поэтому, сев за свободный столик, я заказала себе чай и стала ждать, надеясь, что Флавье все же придет туда.

Время шло и я всерьез пожалела о том, что у меня не было номера телефона Леон-Гонтрана, ведь намного проще было бы созвониться с ним, а не ждать парня в «Рикшот», прекрасно понимая, что в ближайшие дни он там может и не появиться. К счастью, удача была на моей стороне и когда часы показывали почти девять вечера в бар, в сопровождении нескольких девушек, которым в пору было бы стать фотомоделями, и еще двух парней, зашел Леон-Гонтран.

Флавье производил неоднозначное, но точно запоминающееся впечатление и, пожалуй, лишь однажды увидев этого парня, было невозможно его забыть.

Он высокий и смуглый. Волосы черные, но глаза серые. Хотя, более влекущими были его черты лица и мимика, которая делала его чертовски харизматичным. Флавье смотрел на людей так, словно видел все их сокровенные тайны и уже заранее презирал за постыдные черты внутреннего мира. Он без особого труда и усилий преобладал и возвышался. Просто потому, что чувствовал слабость других, в то время, как сам источал лишь силу. Ненормальную и какую-то дикую. Ту, которая есть только у агрессивного животного, решившего ненадолго затаиться.

В первое мгновение, я хотела побежать к Леон-Гонтрану, но вовремя остановила себя. Разговаривать с парнем при всех этих людях, я не хотела. Мои слова не предназначены для чужих ушей. Плюс, только оказавшись с парнем наедине, я смогла бы хоть как-то достучаться до него. Поэтому, когда Флавье со своими друзьями пошел в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, я последовала за ним, думая о том, как же мне поговорить с ним наедине.

Та компания, в которой находился парень, разместилась в отдельном зале. Их там собралось не меньше десяти человек и я, словно неловкий воришка, довольно долгое время бродила из одного конца коридора в другой, незаметно для всех заглядывая в приоткрытую дверь. Изредка оттуда выходили друзья Флавье, чтобы сходить в уборную или, поговорить по телефону, но они уже вскоре возвращались, а сам парень не выходил.

Я видела, что Леон-Гонтран играл в бильярд, иронично улыбался и пил какой-то напиток из увесистого хрустального стакана. Он мог грубо пошутить над кем-то, практически унижая этого человека, но все вокруг смеялись и продолжали эти едкие шутки, перенимая на себя отношение Флавье к тому или иному человеку. Наблюдая за этим, я подумала о том, что те люди не выглядели равными Леон– Гонтрану. Он не ставил их на одну ступень с собой и будто бы находился в этой компании из-за скуки, относясь к собравшимся с пренебрежением. А эти парни и девушки, все равно тянулись к нему, словно Флавье был кем-то важным и нужным для них.

Уже полчаса находясь в коридоре, я поняла, что занимаюсь бестолковым делом и, устав ждать, решила зайти в зал, чтобы попросить Флавье выйти ко мне для важного разговора. Но, как только я двинулась в сторону двери, она распахнулась и в коридор вышел Леон-Гонтран, направляясь в сторону террасы.

Минуя пустые столики, парень подошел к ограждению и, опираясь на него одним локтем, достал из кармана телефон, тут же начиная нажимать что-то на сенсоре. Видя, что мне наконец-то улыбнулась удача, я побежала к террасе, мысленно прокручивая слова, с которых хотела начать разговор.

– Привет, – я подошла к парню, оставляя между нами совершенно небольшое расстояние, поэтому Флавье должен был понять, что обращалась я именно к нему, но, несмотря на это, Леон-Гонтран никак не отреагировал на мое приветствие.

Все еще не отрывая взгляда от телефона, парень щелкнул рычажок на зажигалке и подкурил сигарету, вид которой меня слегка удивил. Белая сигарета с золотистым ободком вокруг черного фильтра. Это была точно такая же сигарета с ментолом, как и те, которые курил Джером.

Нахмурившись, я подумала о том, что ошибалась, считая запах этих сигарет хорошей зацепкой в поисках своего насильника. Однажды я слышала, что для Марсо их привозили откуда-то из-за границы, ведь эти сигареты были очень редкими и дорогими. Но, кажется, Флавье не являлся представителем золотой молодежи. О его родителях вообще ничего не было известно, как и о личной жизни самого парня. В этом плане он являлся полной загадкой, но навряд бы Флавье стал тратить баснословные деньги на сигареты. Значит, они не были такими дорогими и редкими, как я думала раньше. Возможно, в Париже вообще множество парней предпочитающих табак этой марки.

Качнув головой, я отбросила мысли вертящиеся вокруг сигарет в сторону. О них я могла разузнать немного позже.

– Привет, – повторила я, намереваясь все же привлечь к себе внимание парня. – Меня зовут Порет Ламбер. Мы не знакомы, но я тоже учусь в Пантеон-Ассас.

Флавье вновь не обратил на меня никакого внимания, продолжая что-то печатать на телефоне. Я нахмурилась и раздраженно стиснула зубы, злясь от того, что меня игнорировали. Окинув парня взглядом, я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и ненадолго сосредоточила свое внимание на левой руке Леон-Гонтрана, в которой он держал смартфон. От запястья и до локтя на ней виднелась большая, но довольно красивая татуировка. Правда, из-за того, что кожа вокруг черных контуров была покрасневшей, я поняла, что сделана эта татуировка была совсем недавно.

– Ей, ты меня слышишь? – я помахала рукой, уже открыто намекая Флавье, что ему стоило хотя бы посмотреть на меня и вступить в разговор, но на это я получила очередную порцию игнорирования. – Ей, ублюдок, притворись моим парнем! – я, не выдержав, воскликнула эти слова, хотя, прежде чем говорить их, изначально, хотела как-то подготовить Леон-Гонтрана к своей просьбе.

Наверное, я зря перешла сразу к делу, но огромным плюсом было то, что Флавье наконец-то отреагировал на мои слова. Он поднял голову и скользнул по мне нечитаемым взглядом.

– Хорошо, – к моему удивлению, Леон-Гонтран, совершенно не меняясь в лице, согласился, что вызвало во мне всплеск недоумения. Серьезно? Вот так просто? А я ведь готовилась долго упрашивать его, а парень согласился даже не спрашивая, зачем мне это нужно.

– Правда? Ты согласен притвориться моим парнем? – я решила уточнить, настораживаясь из-за быстрого согласия.

– Конечно, нет. Ты головой ударилась? – Флавье раздраженно оскалился, приподнимая один уголок губ. – Исчезни, – это парень сказал уже вновь сосредотачивая свое внимание на телефоне и больше не смотря на меня.

Этот ответ Флавье был более логичным и, если честно, чего-то такого я ожидала, но сдаваться не собиралась. Я ведь понимала, что легко не будет, поэтому, собирая всю свою решительность в кулак, я намеревалась добиться согласия парня. В нужные моменты я могла быть упорной.

Прохлада весны. Легкий ветер и аромат мяты, смешанной с запахом горького дыма, исходящего от тлеющий сигареты Леон-Гонтрана Флавье. Тот вечер стал для меня очередной сумбурностью, которую я так же запомнила на всю жизнь.

Мне нужно было срочно взять себя в руки и реабилитироваться, поскольку начало моего разговора с Леон-Гонтраном больше напоминало катастрофу. Черт, мне не стоило называть его ублюдком. Это слово само по себе слетело с моих губ, ведь подходило Флавье, словно второе имя, но, определенно, это ругательство не способствовало началу нашего разговора.

– Слушай, ты можешь, пожалуйста, поговорить со мной? – я пропитала свой тон вежливостью, как и подобает человеку, который собирался попросить об одолжении.

– Ты еще тут? – поинтересовался парень, подняв на меня мрачный взгляд своих серых глаз, из-за чего я не смогла сдержать неприятной дрожи пробежавшей по коже. Глаза у Флавье были жуткими, а взгляд тяжелым. Несмотря на то, что парень сам по себе выглядел непринужденно, еще с первых мгновений нашего разговора мне стало казаться, что в его серых радужках плясали бесы, а в черных зрачках залегло хорошо скрытое безумие.

– Да, я еще тут, – я кивнула, положив ладони в карманы своего кардигана, чтобы согреть руки. Тот вечер был на редкость холодным. – И я не уйду пока ты не поговоришь со мной. Тебе сложно? Просто выслушай меня.

– У меня нет желания тратить свое время на разговоры с кем-то наподобие тебя, – парень, поднеся сигарету к губам, сделал глубокую тягу. Жутко крепкие сигареты и невыносимо горький дым, который ему, судя по всему, был таким же родным, как и обычный воздух.

Стиснув зубы, я улыбнулась, стараясь не огрызнуться в ответ. Хотя мне просто до жути хотелось сказать этому ублюдку о том, что я тоже не получаю особого удовольствия от разговора с ним. Если бы не сложившаяся ситуация, я бы в жизни не подошла к нему. Таких людей как Леон-Гонтран вообще лучше избегать.

– Я не отниму у тебя много времени, – я покачала головой в отрицательном жесте и, чтобы не тратить время попусту, решила сразу перейти к делу. – Я сейчас нахожусь в безвыходной и опасной ситуации. Но, как мне кажется, ты можешь ее легко решить. Поэтому я пришла сюда, чтобы попросить тебя о помощи. Пожалуйста, помоги мне.

Флавье сделал очередную тягу, поднеся тлеющую сигарету к губам и, выдыхая дым из приоткрытых губ, как-то не по-доброму прищурил глаза, тут же скучающим тоном изрекая:

– Встань на колени.

– Что? – я недоуменно распахнула глаза, думая, что эта фраза мне лишь послышалась.

– Ты плохо просишь, – Флавье вновь облокотился одним локтем о мраморные перила и склонил голову набок. – Для начала, хотя бы на колени встань.

Ублюдок откровенно насмехался надо мной. Он унижал и подавлял. При чем, делал он это не сколько словами, сколько пренебрежительным взглядом и ироничной улыбкой залегшей в уголках губ. Все же он еще тот ублюдок. Я с ним разговаривала серьезно, а он, не найдя в этой ситуации ничего интересного для себя, просто брал и забавлялся.

– Может, мне еще сделать сальто и пожонглировать ножами? – я оскалилась в ответ. – Я вообще-то серьезно прошу у тебя помощи, – на этих словах я шумно выдохнула и вплела пальцы в волосы, стараясь успокоиться. Мне было известно, что с Флавье легкого разговора не выйдет и, в принципе, чего-то подобного стоило ожидать от этого парня. Но, не желая сдаваться, я взяла себя в руки, продолжая говорить спокойно и собрано. – Меня преследует какой-то ненормальный псих и мне нужна защита от него, – я глубоко вздохнула, прежде чем сказать следующую фразу: – Пожалуйста, притворись моим парнем. Если ты это сделаешь, тот псих отстанет от меня.