Текст книги "(Не)нужный наследник предателя (СИ)"

Автор книги: Екатерина Янова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 18

И снова тёмная тень медленно вплывает в палату. На этот раз явно мужская. Я уже готовлюсь заверещать на всю больницу и начать отбиваться из последних сил, как вдруг… узнаю знакомый профиль!

– Ярик! – выдавливаю хрипло. – Ярик, это ты?

– Агния! – находит он меня взглядом.

– Ярик, – всхлипываю от облегчения, – где ты был? – бросаюсь ему в объятия. – И что ты здесь делаешь?

– Тихо, тихо, – успокаивает меня. – Времени нет. Я тебе потом всё объясню. Нам нужно уходить.

– Ярик, ты знаешь, что случилось с Димой? – пытаюсь заглянуть в его глаза.

– Знаю. И именно поэтому нам нужно торопиться. Где твои вещи, быстрее! – оглядывается нервно на дверь.

– Да, да. Я уже сама хотела сбежать. Какие-то люди…

– Я знаю. Потом расскажешь. Сейчас нам нужно уходить как можно быстрее!

Отдаю Ярику свою сумку. Поворачиваюсь к Азалии. Хочу вернуть ей кулон.

– Нет, – качает головой цыганка, – оставь. Вдруг пригодится.

– Спасибо тебе, – благодарно жму её ладонь.

Кивает, бормочет что-то на своём языке.

Я кутаю в тёплый плед Тёмочку, подхватываю его на руки, и мы выходим из палаты. В больнице темно, никого не видно.

Ярик ведёт меня по коридору. У меня море вопросов, как он сюда попал, что он знает о происходящем, где был всё это время? Но задавать их, конечно, не время. Я просто молча следую за Яром, молясь, чтобы нам удалось выбраться в безопасное место. Теперь, когда рядом мой защитник, я чувствую себя намного более уверенно.

Спускаемся на первый этаж. Петляем по коридорам, а потом снова по лестнице вниз в цоколь. Тут мы подходим к железной двери, Ярик достаёт ключ, быстро открывает замок, и мы попадаем на улицу.

Здесь ветрено, моросит дождь.

– Быстрее, иди за мной, там у меня спрятана машина, – торопится мужчина.

Мы быстрыми перебежками доходим до больничного забора. Вижу проём, образованный разогнутыми прутьями забора. Выбираемся через эту дыру. И да, неподалёку вижу машину Яра. Она приветливо подмигивает нам фарами. Ярик усаживает меня на заднее сиденье, сам прыгает за руль и срывает машину с места.

Едем быстро, Ярик молчит, напряжённо наблюдая за дорогой.

– Куда мы едем? – решаю подать голос.

– В безопасное место.

– Что происходит вообще? Ты можешь объяснить? – надрыв всё же просачивается в мой голос.

– Орлов мёртв. И теперь Артём в опасности. И ты тоже.

– Но он ведь по документам не сын Диме.

– Да. Но это можно оспорить. А там такие бабки на кону, что конкурент никому не нужен. Вас просто могут убрать.

– О господи, – зажмуриваюсь. – А если я подпишу какие-то бумаги? Отказ. Не знаю…

– Не поможет, Агния, – вздыхает Яр. – Всё это тоже оспаривается. И если найдутся силы, которые смогут это протолкнуть, то чьи-то планы пойдут прахом.

– Господи, да какие силы? Откуда они у меня?

– Ты не всё знаешь, Агния. Поэтому слушай меня внимательно. Вам с Артёмом придётся уехать. Далеко. Иначе вам не выжить.

– Что? Но куда? Артём болеет. Куда я с ним.

– Успокойся. Я буду с вами. Возьми, – передаёт мне небольшую папку.

– Что это?

Раскрываю замочек. Внутри паспорта.

– Это наши новые документы, – поясняет Яр.

– Наши? – округляю глаза.

– Да. Теперь мы с тобой муж и жена, – усмехается Ярик.

– В смысле? Как это?

– Фиктивно. Не переживай. По ним мы покинем страну. Всё будет хорошо.

– Господи. Я уже ничего не понимаю и боюсь что-то спрашивать.

– Не спрашивай. Выберемся, я тебе сам всё расскажу.

– Яр, – тяжело сглатываю, – скажи, Диму убили?

– Думаю, да, – бросает на меня тёмный взгляд.

– Господи. А если бы мы были рядом, то…

– Не думай об этом. Возможно, Орлов специально вывел вас из игры.

– Возможно? Или… ты в этом уверен?

– Нет, Агния, я ни в чём не уверен, но не исключаю такого варианта.

Замечаю, что Ярик всё чаще смотрит в зеркало заднего вида и всё сильнее набирает скорость.

– Что происходит? – тоже оглядываюсь в окно.

– Кажется, за нами хвост. Пристегнись! – командует Ярик и начинает на скорости вилять по дороге, входя в крутой поворот, ведущий на трассу.

Адреналин тут же подскакивает до небес. Господи, да когда же это закончится!

Прижимаю к себе малыша, вспоминая все известные молитвы. Тема начинает плакать. Успокаиваю его, как могу. Но сын всегда чувствует мои истерики, и в такие моменты его невозможно унять.

– Тише, мой маленький, тише, – приговариваю нервно.

Вдруг раздаётся хлопок, потом второй. Звон стекла. Машину кидает резко в сторону. Свист тормозов. Скрежет. Нас кидает. Я бьюсь головой об дверь, теряю связь с реальностью на мгновение, но из последних сил прижимая к себе малыша и пытаясь закрыть его собой от осколков.

А потом снова удар, и темнота окончательно накрывает меня…

Глава 19

Где-то плачет мой малыш. Надрывно кричит. И я знаю, что должна ему помочь, но никак не могу открыть глаза. Веки как будто свинцовые.

– Агния! Агния! – слышу своё имя.

С огромным трудом открываю глаза.

– Агния!

Темно. Тесно. Неудобно.

Пытаюсь пошевелиться, руку простреливает болью, по лицу течёт что-то липкое.

– Агния!

Резко поднимаю голову. Судорожно ищу глазами ребёнка. Он лежит рядом на сидении. Пытаюсь поднять Тёмочку, но ребро простреливает дикой болью. С шипением принимаю более удобное положение и все же беру ребёнка на руки.

– Агния! – откуда-то спереди.

– Яр! Яр, ты живой? – пытаюсь рассмотреть, что с ним.

– Агния, меня зажало, – сквозь зубы цедит Ярослав. – Попробуй открыть свою дверь.

– Да, да. Сейчас.

Толкаю дверь машины, но она никак не поддаётся. Каждое движение отзывается резкой болью в теле. И по лицу что-то тёплое течёт. Но я стараюсь не обращать на это внимания, сжимаю зубы, перебираюсь на другую сторону и пробую открыть дверь здесь. Получается. Кое-как мы выбираемся с Тёмочкой на улицу. Ощупываю ребёнка, пытаясь понять, не ранен ли он. Слава богу, не вижу на нём ни крови, ни каких-то других увечий. Тёмочка начинает плакать тише.

Осматриваюсь. Машина стоит, накренившись в каком-то заросшем овраге. Господи. Мы ведь могли разбиться. Как это произошло?

Вспоминаю, что нас преследовали. А значит, они могут вернуться?

Заворачиваю Тёмочку плотнее в тёплый плед и укладываю на траву. Сама спешу к Яру.

Дёргаю его дверь, но она не поддаётся. Окно выбито и острые края стекла опасно торчат. Аккуратно убираю эти осколки.

– Яр! Он лежит на сидении, голова и лицо в крови. Боже. Это страшное зрелище.

– Яр! Яр, что мне сделать? Как тебе помочь? – размазываю слёзы отчаяния по лицу.

Достаю платок из кармана, пытаюсь вытереть кровь с виска Яра.

– Агния, послушай меня внимательно! – он ловит меня за руку останавливая. Лицо его перекошено от боли, но голос твёрдый.

– Меня зажало здесь основательно. Я не смогу выбраться без посторонней помощи. А вам нужно уходить. Возьми вот это, – протягивает мне в руки папку с документами, которую я уже видела, и чёрный пакет.

– Что это?

– Здесь деньги и документы. Сейчас спрячься, пока всё не уляжется, а потом уезжай из страны. Телефон свой выброси. Возьми этот, – протягивает мне старый кнопочный аппарат. Я позвоню тебе на него, как только смогу.

Голос его становится всё слабее, дыхание судорожное. Глаза начинают закатываться.

– Ярик! Ярик! – трясу его. – Тебе нужна помощь.

– Она будет, – шепчет сбито. – Но тебе нужно уходить. Они вернутся. Я им не нужен. А тебя они не пощадят. Бегите.

– Но… Я не могу тебя бросить! Ты можешь умереть!

– Да, – закашливается. – Но если ты не уйдёшь, мы умрём все! Подумай о сыне.

– Господи! За что мне это? Почему? – в отчаянии хватаюсь за голову. – Агния, соберись! И спаси сына! – рявкает Яр и снова закашливается.

Тема начинает кричать громче.

– Бегите! Я вас найду, как только смогу, – шепчет Ярик. – Спасибо тебе за всё, – пожимаю его руку. – Я буду тебя ждать.

В десятке метров от нас на трассе останавливаются две машины.

– Чёрт! Это они! Уходите! Быстрее!

Я подхватываю на руки Артёма и бегу в ближайший лес, умоляя сына успокоиться.

Мне везёт, малыш затихает, как будто чувствуя, что от этого сейчас зависят наши жизни. Добегаю до первых деревьев, прячусь в тёмных кустах, задыхаясь от быстрого бега. Прислушиваюсь. Вдалеке, около машины слышу грубые мужские голоса. А потом… ночную тишину разрывает выстрел…

Меня накрывает диким ужасом. Я подхватываю крепче Артёма и бегу, больше не разбирая дороги.

Потому что понимаю, что Яр нам уже ничем не поможет. И если мы не убежим, то будем следующими…

Глава 20

Выдыхаюсь довольно быстро, но боюсь останавливаться. Иду из последних сил, часто спотыкаясь. Тело ломит нестерпимой болью, руки онемели от моей ноши. Слёзы застилают глаза, паника всё ещё душит. Часто оглядываюсь, но правда в том, что я даже не знаю, в какой стороне дорога. Ночь, темнота. Каждый шорох подстёгивает страх.

Я понимаю, что заблудилась, но сейчас мне главное, что мы ушли от преследователей. Но это не точно.

Иногда мне кажется, я слышу сзади чьи-то шаги. И тогда паника резко усиливается, и я снова бегу вперёд, пока не выдыхаюсь.

А вот сейчас мне кажется, я слышу чьи-то голоса.

Господи, пусть это будут мои страхи, галлюцинации, да что угодно, только бы нас не нашли.

Неужели они посреди ночи пойдут искать нас?

А если они начнут это делать днём? Как нам скрыться?

Хотя… Если мы заблудимся здесь, то им и искать нас не придётся. Мы и так пропадём.

Темочка, родной мой сыночек, прости меня. Я тебе клянусь, я сделаю всё, чтобы тебя спасти. Лишь бы только моих сил хватило для этого.

Делаю ещё шаг, нога подламывается и проваливается в какую-то яму. Лодыжку простреливает острая боль. Я падаю, как подкошенная, едва успевая перехватить сыночка так, чтобы он не пострадал.

– М-м-м! – вою от боли и отчаяния.

Нога горит огнём. Пробую пошевелить лодыжкой, вскрикиваю от дикого прострела в ступне.

Падаю обессиленно на спину. Это конец. Дальше идти я не смогу.

Слёзы подкатывают, задушенно рыдаю, стараясь не разбудить сыночка. Он, видимо, так вымотался, что умудряется спать в таких диких условиях.

Но теперь он, конечно же, просыпается и начинает кричать.

Подтягиваю его к себе, сажусь, привалившись к стволу старого дерева. Даю сыну грудь. Он начинает жадно сосать. Но мне кажется, что молока у меня нет. Самое страшное, если оно на таких стрессах вообще пропадёт. Тогда…

Мне страшно думать, что будет тогда.

Меня трясёт от холода и ужаса. Зажмуриваюсь, вспоминая все известные молитвы. Это сейчас единственное, что мне остаётся.

– Мамочка, папочка, – всхлипываю я, – помогите нам оттуда, – шепчу в отчаянии, глядя на чёрное ночное небо. – И Дима… Ты ведь теперь с ними? И знаешь, как ты виноват перед сыном. Ладно я, но его защити! Ты ведь обещал!

Конечно, ответа нет. Меня сотрясают рыдания. Поднимается ветер, жалобно завывая вместе со мной.

Постепенно слёзы заканчиваются. И силы тоже.

Прижимаю сыночка покрепче к груди, прикрываю себя и Темочку пледом, пытаясь хоть немного согреться.

Глаза устало закрываются. И я проваливаюсь в тревожный сон, где меня снова преследуют чёрные тени.

Просыпаюсь, когда уже совсем светло. И… тут же замираю в ужасе, потому что где-то рядом слышу голоса.

Прислушиваюсь. Страх отпускает, когда я слышу детский смех.

Дети… Это точно не могут быть мои преследователи. А рядом с детьми наверняка должны быть родители.

– Помогите! – кричу хрипло. – Ау!

Голос не слушается, в горле сухо. Громко крикнуть не получается, но я пробую ещё раз, и ещё.

Через несколько минут я слышу шаги и незнакомую речь. Из-за деревьев ко мне навстречу выходят два чумазых пацанёнка лет десяти.

Цыганята! – вдруг понимаю я.

– Мальчики, здравствуйте, – пытаюсь выдавить улыбку, чтобы не напугать их. – Вы меня понимаете?

Настороженно кивают.

– Вы из табора? Это где-то рядом? – спрашиваю с надеждой.

И снова получаю положительный кивок.

Господи, слава богу! – хочется закричать мне.

– Скажите, вы знаете Сабину?

Молчат, хмуро переглядываются. Я забираюсь под блузку рукой, достаю кулон, который мне дала цыганка. Теперь он – моя последняя надежда.

– Вот это, – показываю кулон детям. – Вы можете отдать это Сабине и передать ей, что мне очень нужна помощь. Пожалуйста. Я вам заплачу.

Дети смотрят на меня с сомнением. Тот, что постарше, забирает у меня кулон.

– Пожалуйста. Я вас очень прошу. Сделаете?

Кивают и пускаются наутёк.

А я остаюсь одна. В полной растерянности. Выполнят ли они обещание или просто заберут себе кулон и забудут про нас? Это ведь цыгане, разве можно им верить?

Цыгане, Агния, и что? Значит, не люди. Вон, тебя предали все, а цыгане помогли. Так что… не суди прежде времени.

Я жду и жду. Но никто ко мне не приходит. За это время я успеваю оторвать от длинной юбки кусок ткани и перетянуть опухшую ногу. Но легче от этого мне не становится. Идти я всё равно не могу.

Надеюсь, это хотя бы не перелом.

Солнце уже высоко, значит, скоро полдень. Снимаю с Артёма грязный памперс, менять мне его не на что. И даже влажных салфеток нет, чтобы обтереть ребёнка. Вытираю малыша ещё одним кусочком ткани, пеленаю кое-как. Что делать дальше, я просто не представляю.

И лобик у малыша, мне кажется, снова горячий.

Изо всех сил стараюсь не паниковать, но это сложно. Вдруг слышу где-то далеко лай собаки. Ужас снова накрывает с головой. Это меня ищут? С собаками?!

Прижимаю Артёма к груди, зажмуриваюсь, потому что понимаю. Это конец.

Нужно бежать отсюда, хотя бы ползком. Уже собираюсь с силами, чтобы сорваться с места, но тут из-за деревьев ко мне выходят двое мужчин и те самые чумазые мальчишки…

Глава 21

И вот мы в таборе… У мужчин, которые пришли мне на помощь, были носилки. Иначе я бы не добралась сюда. Уверена, это высшие силы привели ко мне этих людей. Когда мы уже покидали лес, я отчётливо слышала приближающийся лай собак. И если бы ещё немного, думаю, мы бы с Артёмом последовали за Димой и Яром.

А сейчас я лежу на старенькой кровати в маленькой, бедно обставленной комнатушке.

Табором оказалось поселение на окраине города. Своеобразный посёлок. Здесь несколько десятков домов. Есть совсем покосившиеся хижины, а есть и вполне зажиточные крепкие строения. На улице гуляет много детей. Тут же бродят куры, утки, козы с козлятами.

Меня принесли в один из старых, покосившихся домиков. Встретила нас немолодая, хмурая цыганка. Она что-то гневно выговаривала мужчинам на своём языке. Нас она явно была не рада принимать в своём доме, и о чём-то ругалась с мужчинами. Несколько раз я уловила имя Азалья и Сабини. Но смысл всего сказанного не поняла.

В итоге цыганка всё же распорядилась оставить нас с Артёмом в своём доме.

– Есть иди, – бросает мне, отодвинув шторку, которая прикрывает вход в мою комнату.

Пробую встать. Но нога опять простреливает такой болью, что я со стоном заваливаюсь на кровать.

– Ай, – отмахивается цыганка. – Жди.

Минут через пять ставит около моей кровати покосившийся стул, а на него тарелку супа и пару кусочков хлеба.

– Спасибо, – шепчу благодарно.

– Деньги есть? – стреляет пронзительным взглядом женщина.

– Есть, – киваю. – Я заплачу.

Достаю из-под подушки пакет, который мне отдал Яр. Извлекаю оттуда купюру. Здесь только пятитысячные. Других нет. И пачка там приличная.

Подаю цыганке и замечаю, как загораются её глаза.

Но тут штору на двери отдёргивают, в комнату входит ещё одна цыганка. Сразу видно, совсем другого полёта. Одета дорого, ухожена, хоть и немолода.

– Зулейка, верни, – говорит на почти чистом русском языке строгим тоном.

Зулейка смотрит исподлобья, поджимает недовольно губы, но возвращает мне купюру.

– Не надо, – отдаю назад. – Это за еду и помощь.

– Что ж, – усмехается женщина. – Твоё право. Как тебя зовут?

– Агния.

– Откуда у тебя это? – поднимает перед моими глазами кулон.

– Это мне Азалия дала. Мы с ней лежали в детской больнице, в одной палате. Она просила передать его Сабине. Сказала, что та сможет помочь.

– Сабина – это я, – кивает женщина. – Что ж. Раз Азалия так сказала, мы поможем. Деньги больше никому не давай. Тебя сейчас заберут в мой дом.

– Спасибо вам, – складываю руки перед собой. – Вы спасли нас.

– Да, – вздыхает недовольно Сабина. – Тебя спасли, а на себя навлекли неприятности. Но… такова судьба. Зулейка, помоги девушке добраться до машины. А ребёночка мне дай. Я его понесу.

Нехотя отдаю сыночка в руки цыганки. Он капризничает. Но, как ни странно, попав на руки к этой странной женщине, замолкает. Та пристально смотрит на малыша своими чёрными пронзительными глазищами.

– Сильный мужчина будет, – бормочет она. – И важный. Теперь понимаю, почему Азалия помогла.

– О чём это вы? – хмурюсь.

– Я – местная Шувани, – со снисходительной улыбкой отвечает эта Сабина. – Азалия – моя помощница. Пойдём.

Шувани? – хмурюсь я. Это типа ведьма? Или как?

Но вопросы задавать не решаюсь. Зулейка помогает мне встать, подставляет плечо, и опираясь на неё я с трудом добираюсь до выхода. Там нас ждёт старенький автомобиль.

Зулейка помогает мне сесть на заднее сиденье. Сабина же сама садится за руль.

Мы подъезжаем к одному из самых больших домов в посёлке. Он двухэтажный, кирпичный, обнесён крепким забором.

Навстречу нам выходит молоденькая девушка.

– Жасмин, помоги, – командует Сабина. А дальше что-то ещё говорит, но уже на цыганском.

Я не понимаю, но от помощи не отказываюсь.

И вот теперь я оказываюсь уже в просторной спальне с большой кроватью. Жасмин помогает мне устроиться, приносит чистую одежду, пелёнки для Артёма.

В комнату заходит Сабина.

– Ногу покажи, – командует она.

Разматывает мои самодельные бинты, ощупывает мою опухшую лодыжку. Я вскрикиваю, когда она придавливает особенно болезненные места.

– Упала? – спрашивает.

Киваю.

– Убегала?

– Да. От плохих людей.

– Плохие люди уже здесь. Тебя ищут.

– Что? – тут же прошивает меня. – И? – смотрю на неё со страхом. – Вы меня не отдадите?

– Нет. Не трясись. Их уже отправили по ложному следу.

– Спасибо вам, – хватаю её за руку. – Я отблагодарю.

– Отблагодаришь, – улыбается цыганка. – И не деньгами, – добавляет многозначительно. – Бумажки свои оставь. Они тебе ещё пригодятся. А сейчас в душ иди. Помойся, потом ногу твою полечу. И малыша посмотрю. Хворь от него отгоню. Не до хвори вам сейчас. Сил наберётесь. Они вам ещё понадобятся…

Глава 22

Мы с Артёмушкой гостим у Сабины уже больше недели.

Женщина она своеобразная, но добрая и справедливая. В таборе её слушаются практически беспрекословно, так как верят в её магическую силу.

Мне сложно судить, действительно ли Сабина обладает магией. Но правда в том, что рядом с ней мне становится поразительно спокойно, я как будто чувствую ауру силы и защиты. А ещё, Тёма после её наговоров и правда очень быстро поправился. Температура у малыша больше не поднималась, и желтоватый цвет личика пропал окончательно.

Да и нога моя довольно быстро идёт на поправку. Опухоль уже намного меньше, я ещё прихрамываю, но хожу уже почти уверенно.

Сегодня на улице прекрасная погода, и Жасмин, дочка Сабины, зовёт меня на террасу пить чай.

Тёмушка спит, а мы наслаждаемся тёплым весенним вечером.

– Что это за травы? – спрашиваю я, с удовольствием отхлёбывая ароматный чай с насыщенным горьковатым вкусом.

– О, там много чего, – улыбается Сабина. – Душица, зверобой, ромашка, чабрец. Все наши травки, местные. Мы с Жасминкой сами собираем. Скоро вот зацветут, пойдём с дочкой пополнять запасы.

– А меня научите различать травки полезные?

– Нет, – уверенно отвечает Сабина. – Не успею.

– В смысле, не успеете? – хмурюсь я.

– Уедешь ты уже к тому времени. Далеко будешь. Там такие травы не растут.

– Уеду? – тут же расцветает в груди беспокойство, которое едва улеглось. – Вы… выгоняете нас?

– Нет. Сами уйдёте. Долго вам быть здесь нельзя. Найдут. Уже ищут. Кругами ходят. Скоро найдут.

– Я… не знаю, куда нам идти, – голос вздрагивает от обречённости, которая никуда не делась.

– Придёт время, я подскажу, – успокаивает меня Сабина, кладя руку поверх моей. – А пока, пей чай, сил набирайся. Малыш вот пусть окрепнет перед дальней дорогой.

Дальней дорогой… Куда нас приведёт эта дорога, и как мы там будем? Ледяные щупальца страха не отпускают. Господи, почему так? Как только я начинаю привыкать к тем, кто протянул руку помощи, судьба снова забирает у меня всех и кидает в новый водоворот событий.

Сначала отобрала у меня родителей, потом Диму, Яра. Теперь вот цыган.

Про Яра я думаю часто. Жив ли он? Телефон, который он передал мне, молчит, а значит, скорее всего, нет. И так больно за него, так страшно…

Как же ты допустил всё это, Дима? Зачем полез в такие опасные истории? Чего нам не хватало? Неужели эти проклятые деньги стоили того, чтобы потерять семью?

Хотела бы я задать ему все эти вопросы, и еще много чего спросить, но… Теперь уже не смогу. Разве что, уже на том свете встречу бывшего мужа. Но я всё же хочу верить, что произойдёт это нескоро.

Сабина продолжает пить чай, а я больше не могу сделать и глотка из-за тяжёлых мыслей.

– Сабина, – спрашиваю тихо. – А вы ведь видите будущее? Скажите, что меня ждёт?

– Не-е-т, – смеётся Сабина. – Будущее никто не видит, оно скрыто от всех.

– А как же вы гадаете? Вы же Шувани, значит, ведьма, я правильно поняла?

– Знаешь, на другую я бы обиделась за ведьму. Но ты, я вижу, не со злом говоришь. Шувани не ведьма, а ведающая. Правильное название Шувихани, или ведающая сокровенными знаниями. И да, у нас есть силы. Но мы не видим будущего так, как вы себе это представляете. Гадаем, это правильное слово. Мы можем предугадать верное развитие событий на основе своих ощущений, но это не значит, что будущее предопределено.

– Сабина, когда вы взяли моего сыночка первый раз на руки, то сказали, что он вырастет сильным мужчиной. Это значит, что он выживет? Это сейчас самое важное для меня.

– Он выживет. Но за него борются разные силы. И за какими он пойдёт, мы не знаем. Храни его, береги. А дальше… судьба покажет… Ищи в себе силы. Они у тебя есть.

– Не знаю, о каких силах вы говорите. Я всего лишь слабая женщина.

– Когда опасность грозит ребёнку, женщина превращается в дикую волчицу.

– Да. Только вокруг столько врагов…, – качаю головой, – что одной волчице не справиться.

– Это так. Но судьба на твоей стороне, поэтому помогает. А насчёт врагов… Там всё туманом скрыто. Я карты раскидывала, мутно всё… А значит, не разобрать, кто друг, а кто враг. Но придёт время, и ты всё поймёшь.

Через пару дней после того разговора в дом вернулась Азалия с малышом. Как я поняла, с Сабиной они сёстры и живут в соседних домах.

Когда мы встретились, я тепло поблагодарила цыганку, за то, что она буквально спасла нас.

– Тебя искали, – смотрит настороженно Азалия. – Очень злы были, что упустили. Меня просили… где? Где? Где? Я только нет-нет-нет, – крутит отрицательно головой. – Не знать.

– Спасибо, что не выдала меня.

– Они найдут. Надо уходить, – смотрит пристально в глаза.

– Сабина говорила об этом. А ещё она говорила, что подскажет, куда нам уйти.

– Пришло время, – уверенно кивает Азалия. – Собирайтесь. Завтра на рассвете вас увезут…