Текст книги "Грань желания"

Автор книги: Екатерина Тильман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Загрузились. Хилим подрулил к мосткам, притормозил, высунулся из машины, еще раз прощаясь с гостеприимными хозяевами, Марина тоже открыла дверцу. И тут из дома выбрался Гошка, таща за собой подаренного Мариной деревянного дракона. Торопливо спустился с крыльца и направился к отцу, поминутно оглядываясь на машину. Многострадальная игрушка скребла длинным изогнутым хвостом по земле, поднимая пыль. Сообразив, что делает что-то не то, Гошка попытался ухватить страшилище поудобнее, но не удержал-таки равновесие и плюхнулся.

Несмотря на смятение, Марина невольно улыбнулась: с этой игрушкой Гошка выглядел так потешно! И приятно было, что сделанный храмовым резцом дракон понравился ребенку... Она уже хотела было захлопнуть дверцу, когда услышала неожиданный оклик Инессы:

– Подождите, вы забыли...

– Что такое? – удивилась Марина. Удивилась не столько вопросу, сколько необычный интонации... Что они могли забыть, о чем надо напоминать т_а_к_?

Повелительным жестом подозвав Гошку, Инесса выдернула дракона из его рук.

– Вот, возьмите!

Не только Марина, но и Ролан непонимающе на нее уставились. Ведь это же подарок! Кто же возвращает подарки? Возмущенный явным произволом Гошка отчаянно заревел...

– Тетя пошутила, она ничего тебе не дарит! – непреклонно заявила ему Инесса. – Она просто дала тебе поиграть, на время!

– Но... – начала было Марина. И осеклась, сообразив, что ни в коем случае нельзя спорить! Инесса явно нарывается на скандал, так зачем доставлять ей это удовольствие?

С подчеркнуто покорным, очень огорченным (и вполне искренне огорченным!) видом Марина приняла злополучную игрушку. Крутанула в руке на манер резной трости и небрежно бросила на заднее сиденье.

Дверца захлопнулась. Хилим обменялся с Роланом молчаливыми извинениями.

– Подержите, пожалуйста, ворота, – тихо, ни к кому не обращаясь, словно бы даже не нарушая неловкой паузы, попросила Марина.

Ролан заторопился выполнить просьбу, автомобиль, плавно тронувшись, выкатился со двора. Марина покидала дом Ролана – для того, чтобы вскоре вернуться...

9

Маленький ежик вырос в большого йога.

Разве может быть, чтобы знакомая с детства обстановка осталась прежней, а дом стал чужим? В комнате Марины за два года ничего не изменилось: та же узкая кровать, те же коврики на полу, большой шкаф для белья, старый и крепкий. Но ощущение чужого присутствия казалось, лежало на знакомых вещах как слой липкой пыли!

– Вир жил в этой комнате? – с трудом скрывая брезгливость, спросила Марина.

Мама неловко замялась. Она не умела обманывать, не научилась, всегда считая это ниже своего достоинства. Вот и сейчас ей проще было ответить правду:

– Иногда здесь ночевали его друзья. Но ты не думаешь, надеюсь, что с тех пор я не прибиралась?!

Что ж, для мамы еще не все потеряно, если она может бросать т_а_к_и_е_ взгляды! А вот Динка... Даже встретить не вышла, что же это такое! И не исключено, что Вир еще отыграется на ней за вынужденное гостеприимство!

Марина, невольно ища сочувствия, взглянула на Хилима – но тот, похоже, окончательно отстранился от человеческих эмоций.

– Я пойду, прогуляюсь... – небрежно доложился он, едва за мамой закрылась дверь. – Отдохни до вечера, а когда Ролан приедет, пусть меня дождется.

– А он приедет? – воскликнула Марина.

– Куда он денется? – пожал плечами Хилим.

...Действительно, уже ближе к вечеру Марина услышала звук мотора и из окна своей комнаты на втором этаже увидела, машину Ролана.

Надо было спуститься, встретить его на глазах у всей улицы, пригласить в дом: иногда лучшее средство от сплетен – нарочно идти им наперекор. Но Марина неожиданно и глупо застеснялась, как будто снова ощутив себя невестой и обретя право на эту робость и смущение...

Она сидела у приоткрытой двери и взволнованно ждала, но Ролан не шел. Разговаривает с мамой, конечно... но неужели вообще не зайдет? Узнает, что Хилима нет – и предпочтет удалиться, соблюдая приличия? Но Хилим просил... Да нет, те же приличия требуют извинений – за поведение Инессы! Отвергнуть подарок, да еще в такой оскорбительной форме...

– Я хотел извиниться перед вами... – Ролан по-прежнему умел приближаться быстро и неслышно! – Инесса...

Марина готова была поклясться, что Ролан хотел сказать "Инесса наказана", но в последний момент опомнившись, изменил фразу:

– Инесса сожалеет о своем поведении. Нервы, понятное дело, в наше время...

Смешно было слушать эти заготовленные фразы: Ролан обращался больше к отсутствующему Хилиму, чем к Марине...

– Лима нет, – стараясь говорить без насмешки, объяснила она. – Разве мама тебе не сказала?

– Она предложила мне подождать его, – уже обыкновенно ответил Ролан. – Не возражаешь?

Еще бы Марина стала возражать! Она радостно кивнула, одновременно прислушиваясь. Наконец по лестнице вниз проскрипели шаги: значит, мама не боялась оставлять дочь наедине с Роланом.

Впрочем, она ведь пока ни о чем не знает и не догадывается! А когда узнает... Что будет, когда Марина и Ролан дерзко нарушат извечные традиции? И пусть виноваты будут не они, пусть Инесса сама бросит семью, пусть выяснится, что Хилим никогда не был мужем Марины – все равно! Осуждать будут тех, кто окажется поблизости...

– Ты не боишься разговоров? – прямо спросила Марина. Ролан помотал головой, энергично и презрительно:

– Честное слово, иногда мне хочется дразнить этих глупых гусей!

– Но зачем?!

– Чтобы не думали о себе слишком много! – прозвучал еще более презрительный ответ..

Господи, неужели теперешний Ролан, это воплощение осторожности, способен...

– Скажи, пожалуйста, – совсем неожиданно попросил он, – скажи, какому богу молятся в лунных храмах?!

Марина растерялась. Страстный тон, вызов... да и сам вопрос? зачем Ролану знать то, что вообще чуждо людям?

– Я не знаю, как это объяснить, – стараясь смягчить недомолвками честность, проговорила она, – но в лунном храме каждый сам находит себе бога.

– А потом? – не отставал Ролан.

– Что потом? – удивилась Марина.

– Да, действительно! – Ролан неприятно засмеялся. – Когда бог найден, что еще нужно?!

Марина не совсем поняла его. Но какой пугающий напор! Кажется, Ролан осознал наконец-то, что вокруг него происходят странные вещи...

Однако меньше всего пристало торопиться.

– Давай спустимся на веранду, – с негромкой настойчивостью попросила Марина.

Еще не хватало, чтобы преждевременные сплетни помешали осуществлению ее планов! Если Инесса что-то всерьез заподозрит, то из одной женской жадности может остаться возле Ролана. Одно дело – уйти самой, и совсем другое – если тебя бросят...

...Хилим появился минут через сорок. Окинул Ролана безразличным взглядом, скривил губы в усмешке:

– Что, еще раз попрощаться зашел? – осведомился Хилим. Марина удивилась: что за странная демонстрация? Ревность? У сильфа? Или пародия на ревность – для каких-то своих планов?..

Впрочем, Ролан не смутился:

– Собственно, я хотел извиниться. Ну, и попрощаться тоже, конечно. Ты ведь завтра уезжаешь?..

– Да, сразу как рассветет, – ответил Хилим и добавил мечтательно. Какие здесь неторопливые рассветы, до сих пор не могу привыкнуть...

Марина вздохнула: нашел время рассуждать о рассветах! Или ему просто не о чем говорить, так, отыскивает наобум темы для светской беседы?

Но неужели Ролан не замечает эту оскорбительную холодность?! Или замечает, но принимает за мужскую сдержанность? Считает, что Хилим тревожится, оставляя Марину, и просто старается это скрыть?

Ролану ведь тоже приходилось рисковать, приходилось бодро говорить "до скорой встречи!", скрывая безжалостное "может быть, прощай!" Только ему, в отличие от сильфа-изгнанника, всегда было куда возвращаться...

Разговор как-то незаметно прервался, а пауза исподволь сменила тональность. Сами того не желая, Ролан и Марина, отделились от Хилима. Люди не друзья стихийным существам, живые не друзья мертвым! А Хилим и в самом деле был уже почти _м_е_р_т_в_...

Неожиданно во дворе послышались шаги, и на веранду, громко стуча купленными на вырост туфельками, ворвалась Нина.

– Ой, Мара! Ты все-таки пришла?!

Единственный человек, который рад ее видеть! Мара подхватила сестру на руки:

– Теперь я снова буду жить с вами!

– Правда?! – возликовала Нина. – А замуж больше не выйдешь?

Устами младенца глаголет истина! Хилим, разумеется, не отреагировал, а Марина откровенно покраснела.

– Кто же выходит замуж два раза подряд? – заметила она наконец. В этих словах не было внутреннего обмана: ведь женой Хилима Марина никогда не была! А если теперь Ролан смутится, неправильно поняв, то ему же хуже...

К счастью, требовалось нечто большее, чтобы смутить Ролана. А Нина так и вовсе ничего не заметила!

– Пойдем ко мне в комнату! – позвала ее Марина.

– Ты привезла мне подарок, да? – обрадовалась Нина.

Марина, не задумываясь, кивнула. На самом деле она не припасла подарков сестре и уже корила себя за это. Что стоило хоть раз пройтись по базару? Но сказывалась извечная боязнь лишних трат, да и одинокие прогулки по городу как-то не привлекали.

Впрочем, и так найдется, чем обрадовать неприхотливую сестренку! В конце концов, у Марины есть красивые блестящие бусы, парочка нарядных косынок... да и отвергнутый Инессой дракон вполне годится! Конечно, нехорошо дарить одно и то же дважды, но ведь Нина, в конце концов, ничего не знает...

Нарядившись и ухватив игрушку, сестренка первым делом сбегала показаться маме. Согревшись в похвалах, снова спустилась на веранду. Немного смутилась под чужими взглядами, пробежала туда-сюда и наконец с облегчением выскочила во двор.

– Я еще погуляю до ужина, хорошо!

Мгновенно из кухни появилась мама, не обращая внимания на гостей, выбежала на крыльцо, сердито окликнула Нину:

– Куда ты собралась? Вечер уже!

Та скорчила жалобную рожицу:

– Ну, я чуть-чуть, только до конца улицы!

– И не вздумай! – мама была непреклонна. – Услышу, что открываешь калитку, завтра весь день из дома вообще не выпущу! – и обращаясь к Марине, добавила: – Последи за ней, хорошо?

Сквозь широкие окна Нину было отлично видно. Она забавлялась подаренным драконом, не забывая, что на нее смотрят. Воистину, артистическая натура! В тягостной домашней обстановке она одна сохранила жизнерадостность. Черт возьми, надо будет потом забрать ее отсюда! Неужели Ролан не согласится? Впрочем, об этом еще рано думать. И даже страшно: как бы не сглазить...

Мама снова заглянула на веранду:

– Скоро будет ужин... Ролан, вы останетесь?

В ее голосе было нечто большее, чем просто вежливое приглашение. "Скоро будет ужин" надо понимать "скоро придет Вир". Марина недовольно поморщилась. Ролан поднялся:

– Нет, спасибо, я пойду...

Собственно, задерживать его причин не было, но Хилим попросил с внезапной и почти запретной искренностью:

– Останься, пожалуйста! Мне бы очень хотелось, чтобы Вир видел тебя здесь...

Ролан ощутимо растерялся. Желание лишний раз защитить, подстраховать остающуюся дома женщину было более чем понятно, и он с удовольствием выполнил бы такую просьбу, нуждайся в помощи кто-то другой, не Марина! Но разве можно отказать, вслух назвав такую причину?

– Я подожду, но недолго, – сказал он наконец. – Мои уже беспокоятся...

Хилим кивнул. Похоже, он не сомневался, что Вир вот-вот придет: возможно, просто чувствовал его приближение...

...И все же Вир появился неожиданно. Хлопок калитки, невнятное проклятие, чужой, оскорбительный голос:

– Какого черта ты тут под ногами путаешься? Марш домой! Что это у тебя за дубина?! А ну, дай сюда!

Повернувшись к окну, Марина увидела, что Вир пытается отобрать у Нины деревянного дракона, а та вцепилась в игрушку с таким отчаянием, как будто от этого зависела ее жизнь! Марину буквально смело с места.

– Отстань от ребенка, мерзавец! – завопила она, выскакивая во двор.

Вир наконец отшвырнул Нину, поднял дракона, недоуменно повертел его и только тут заметил Марину. Удивленно поднял голову: что еще за новое явление? Ах да, он же еще ничего не знает про ее переезд...

Нина всхлипнула, поднимаясь с земли, и Марина ощутила ледяную мстительную злость. Она спустилась с крыльца и медленно двинулась через весь двор – прямо к ненавистному врагу.

Впрочем, Вир уже опомнился и смотрел с нагловатой насмешкой: в первый же вечер показать дерзкой невестке, кто здесь главный, что может быть приятнее! На секунду смешался, когда на крыльце вдруг появился Ролан – но тут же пришел в бешенство от собственного испуга. Трусость, привыкшая к безнаказанности!..

На какой-то краткий миг Марину охватило сомнение: а надо? Ведь и вправду может отомстить, и отомстить жестоко! И даже не ей – Ролану... Но наваждение прошло и исчезло бесследно, бог весть почему, но Марине стало вдруг отчаянно весело. Она уже не боялась драки, не стыдилась скандала. Хотелось сделать что-то _э_д_а_к_о_е_, напугать этого трусливого подонка до самых потрохов! И если он не понимает слов...

Марина подошла вплотную. Легко отодвинула в сторону Нину. Заглянула в ненавистные глаза – и наконец увидела, как сквозь наглую уверенность проступает долгожданное недоумение.

– Если ты... еще когда-нибудь... хоть пальцем...

Она мягко потянула к себе злополучного дракона. Гладкие ветки откликнулись на прикосновение ласковым теплом. Как много, оказывается, энергии в этой игрушке!

Казалось, дерево запомнило все. И собственный трудный рост (как страшно, должно быть, зимой в горах... счастье, что этого Марине все же не довелось испытать!), и непростые раздумья Ролана о будущем (не виноват он ни в чем перед Мариной, просто ВСЕ ТАК СЛОЖИЛОСЬ, и кто знает, чем лучше жертвовать – любимым делом или любимой женщиной?), и искусство Хилима (и тревога его, и затаенная боль – на грани смерти, как он только держится?), и упрямство Гошки, и наивную смелость Нины...

Окончательно растерявшись, Вир выпустил стек.

Стек? Почему вдруг? Что за странная идея, не бывает деревянных стеков!

Но Марина уже знала, что права. Созданная ей игрушка острой легкостью и изяществом очень напоминала храмовые стеки! Да и кто рисовал эскизы? Ведь Хилим – конструктор стеков! И этот он придумал – специально для Марины...

...Реальность мягко отодвинулась, и Марина словно бы растворилась в бесконечности темнеющего воздуха. И этот воздух вдруг стал... именно с_т_а_л_! Раньше его словно не было – так, окружающая среда, которую можно только вдыхать и выдыхать, в лучшем случае чувственно пыхтя от удовольствия.

Но теперь Марину окружало холодное напряжение строгой гармонии, и на эту чудесную структуру легко можно было опереться. Можно было, разглядев паутину силовых линий, безошибочно вписаться в их пусть сложное, но однозначное переплетение. Можно было _л_е_т_е_т_ь_...

Стек рвался вверх. Марина вспомнила школьные занятия: истошный бег в ожидании полета. Теперь это показалось смешным: ведь бежать-то как раз и не требовалось. Надо было только...

Холодно взглянув в глаза Вира, Марина мысленно оттолкнулась от них. И почувствовала, как покорно отодвинулось и поплыло вниз пространство!

Козырек крыши – надо же, как он близко, и какой острый, занозистый, опасный! – быстро надвигался на нее. Испугавшись удара, она инстинктивно отгородилась стеком... и с удивлением ощутила, как непонятная сила мягко откачнула ее от препятствия.

Радость спасения, всплеснув энергией, мгновенно подкинула Марину еще выше – и вот уже впереди только темно синее небо с бледными искрами далеких звезд! Хотелось подняться к ним, прикоснуться, раствориться в призрачном свете...

Впитывая в себя острые брызги лучей, замыкая безумное напряжение в ласковом прикосновении стека, Марина карабкалась по силовой линии. Выше, выше, скорее... кто знает, как долго еще продлится запретное могущество полета?

Ставший вдруг холодным и вязким воздух застревал в горле. Оказывается – или летать, или дышать... но здесь, на высоте выбор был однозначным! А по-прежнему далекие звезды, мерцая, смеялись над неумелой летуньей.

Последним усилием сместив стек вниз, Марина еще немного приподнялась на руке. Наклонилась, вытягивая ноги, и случайным толчком закрутила под собой деревянного дракона. Тут же встречное вращение подхватило ее саму безумное ощущение, когда нет дыхания даже чтобы вскрикнуть. Марине показалось, что она умирает, умрет немедленно, просто беззвучно растворится в безжалостном черном пространстве!

Но неожиданный взгляд Хилима – темный, запредельный, полный чувствами, для которых нет и не может быть названия в человеческом языке! – удержал ее, не позволив уйти. С наивной надеждой она ухватилась волей и взглядом за пробившееся к ней тепло. Надо же: секунду назад ей казалось, что никого живого нет в этом странном пронизанном игрой энергетических стрел мире...

Короткими покачиваниями Марина принудила стек к покорности, и неумело, но решительно развернула его и зафиксировала. Двигаться можно было в единственном направлении, туда, где ее ждали... и словно по бесконечному гладкому ледяному склону Марина скользнула к земле!

10

Если животное питается радионуклидами,

его метаболизм становится действительно

жизненно важным.

...Говорят, видеть во сне воду – к несчастью. Впрочем, не исключено, что примета эта придумана закоренелыми грязнулями!

Марине снилось море, большое и теплое. Ласковые волны упруго охватывали ее, плыть было легко и приятно – пожалуй, даже слишком легко и приятно. В какой-то момент, уловив окончательно ритм движения, она сосредоточилась – и с усилием оторвалась от поверхности воды!

Воздух сразу стал плотным, непослушно-упругим и живым. В нем можно было скользить и купаться бесконечно, почти не тратя сил. И лишь одна мысль свербила, словно бы издалека, но непрерывно: что, если в следующий раз не удастся вспомнить найденный механизм взлета?..

– ...Ты уверен, что врач не нужен?! – озабоченно спросил Ролан. – Она же без сознания!

Хилим чуть улыбнулся:

– Не беспокойся, она просто в другом сознании! Поверь специалисту, все будет нормально...

Ролан покачал головой: специалисту, конечно, виднее, но... это что же – вот так после каждого полета?! И вообще, Марина ведь говорила...

– Она не обманывала, – ответил Хилим на еще не заданный вопрос, и непривычный к "чтению мыслей" Ролан вздрогнул. – Она не умела летать. До сегодняшнего вечера я и представить себе не мог, что...

В самом деле, кто мог подумать, что шальная девчонка из Северной Провинции окажется _п_е_р_в_о_й_?! Как давно лунным храмам требовалось, чтобы хоть кто-то из людей научился нормально двигаться в воздухе! Странное сочетание энергетики двух миров: люди издавна мечтали о полетах, но стихийные существа гораздо больше нуждались в осуществлении этой мечты... И уже сейчас растревоженные дерзким полетом силовые поля несут во все концы долгожданную весть: свершилось! И скоро начнутся радостные переполохи в храмах, а самый большой – в Храме-на-Мысу.

Хилим мрачно усмехнулся. Какая горькая ирония: он чуть ли не больше всех в храме мечтал о полетах людей – и именно ему исполнение всеобщей мечты принесло неминуемую гибель. Потому что Архелий наверняка уже знает о происшедшем и окажется здесь раньше, чем новость успеет распространиться. И не скрыться, не спрятаться, не убежать – эманация Марины прозвенела на весь континент...

Как мало у него осталось времени! Пожалуй, он успеет лишь подготовить Марину к ожидающим ее переменам. Да и то ее сначала надо "пробудить"...

– Сходи, пожалуйста, на кухню, – повернулся Хилим к Ролану, – и попроси у... тьфу, опять забыл, как зовут ее маму! В общем, скажи, чтобы сделала яично-шоколадный коктейль.

– Что? – удивился Ролан. Хилим мгновенно потерял терпение:

– Гоголь-моголь с тертым шоколадом, что непонятного?! И побыстрее!

Ролан исчез, как призрак. Впрочем, из этого совсем не следовало, что он не обиделся! Ладно, сейчас переживет, а потом уже будет не важно...

А ведь были, были подсказки! Необычно сильная привязанность Карела к рядовой ученице, неуемное любопытство в храме... А необычная энергетика при зарядке кристалла беспамятства?! Прислушайся тогда Хилим к выполнявшей экзекуцию саламандре, и все сейчас было бы проще. А теперь – слишком поздно! Для него поздно...

Вот только... Почему появление первой летуньи-человека никем не было предсказано?! Такое событие обязано было прочертить все гороскопы – почему же ни в одном из них не угадывалась Марина?! Незадолго до своего энергетического коллапса Хилим пытался искать замену погибшей Заре и внимательнейшим образом изучил предсказания будущего. Летуньи-человека не было в смутных указаниях светил, в этом он готов был поклясться! Там вообще не было никого: "беззвездная ночь", полное затишье. Тогда он объяснял это тем, что Зара ушла со сцены слишком рано, погибла действительно трагически: не по судьбе. А чем объяснять теперь?..

На лестнице послышались быстрые шаги: Ролан возвращался с заказанным коктейлем. Не разлил бы второпях!

– На, возьми! – чуть запыхавшийся Ролан поставил на стол огромную керамическую кружку. – Туда еще коньяк добавлен, ничего?

– Нормально, – отозвался Хилим. – Все нормально, спасибо... А теперь отыщи спички или зажигалку, начнем будить нашу "звезду"!

В глазах Ролана удивление мгновенно сменилось враждебным недоверием: он явно пытался представить себе способ пробуждения с помощью спичек!

Несмотря на подлинный трагизм ситуации, Хилим едва не расхохотался.

– Не бойся, мне нужно только зажечь вот это, – он извлек маленький флакончик с душистым маслом. – Что-то вроде стимулятора: вдыхаешь дым, голова проясняется...

Пронзительно-горький, словно бы состоящий из иголочек ароматного льда запах, заполнил комнату. Марина слабо пошевелилась, но глаза ее оставались закрытыми. Ролан вопросительно посмотрел на Хилима.

– Подействует минут через десять, – пояснил Хилим. – А пока... Пока я хотел бы предупредить тебя особо: когда за ней приедут из храма, не вмешивайся ни во что!

Роман мгновенно подобрался, вскинулся:

– Что значит "за ней"? Ее заберут? Кто? Когда? Что с ней сделают?!

– Да ничего страшного с ней не случится, успокойся! Наоборот, с нее теперь пылинки сдувать будут. Она же через год... да какой там через год через полгода чемпионкой станет: прогремит так, что никому и не снилось...

– Ну да, и ты вместе с ней... – с какой-то странной, совершенно незнакомой неприятной интонацией откликнулся Ролан. – Как духовный наставник... или как это у вас там называется!

Хилим ухмыльнулся: надо же – ревнует! Понял, наконец, что мог вернуть Марину – и что именно теперь по-настоящему теряет ее...

– Ты, конечно, был бы прав и в своих предположениях, и в своей ревности... – с невеселой иронией ответил он, – если бы не одно ма-аленькое обстоятельство: воспользоваться будущей славой Марины мне не придется. Вообще весь этот праздник не для меня, потому что... Часа через два... Ну, может быть, чуть позже... В общем, совсем скоро меня... – он замолчал, поняв, что даже сейчас не может быть искренним с обычным человеком.

Ролан молчал. Он понял, разумеется, непроизнесенное слово "убьют" но не бросился расспрашивать или уговаривать, а спокойно ждал продолжения. И Хилим решился.

– Есть вещи, в которых ни в коем случае нельзя ошибаться, – начал он, осторожно подбирая слова, чтобы не сорваться на непонятные обычным людям определения. – А я... Боюсь, где-то я допустил роковую оплошность...

В глазах Ролана промелькнуло странное выражение, он на секунду задумался и спросил:

– Это связано... То есть, ты не догадался, что Марина научится летать? Но разве это можно было узнать заранее?..

Хилим удивленно на него взглянул: ничего себе проницательность! Видя лишь маленький кусочек ситуации, так точно уловить ключевой момент!

– Это _н_у_ж_н_о_ было узнать заранее. Такое событие не могло пройти мимо гороскопов... – он осекся, увидев, как мгновенно вытянулось лицо Ролана. Ну конечно, если парень не верит в астрологию, для него "гороскоп" – слово ругательное!

– Ты хочешь сказать... – недоверчиво начал было Ролан, но взглянув в жесткие глаза Хилима, смешался: – Нет, я понимаю, в ваших храмах... Там все по-другому... Но неужели вы и в самом деле можете точно вычислить нужного человека?! И в гороскопе будет указано, кто он, где живет...

– Разумеется, нет, – сердито остановил его Хилим. – Это же гороскоп, а не анкета! Но в хорошем предсказании будет вполне достаточно примет. Вот, например, – он вспомнил Зару и скрыл печальный вздох, – у нашей предыдущей солистки была вполне ясная ключевая фраза, – Хилим на миг задумался, вспоминая. – "Изгнанная из дома, жизнью обязанная воде, в храме обретет предназначение". На первый взгляд расплывчато, а на самом деле все понятно: и про изгнание, и про предназначение, а уж с водой... – Хилим запнулся, сообразив, что зашел слишком далеко, и что нормальными словами объяснить водную сущность Зары будет затруднительно!

Впрочем, Ролан не заметил его смущения.

– Ну, может оно и так, тебе виднее, – пожал он плечами. – А на мой взгляд, под такое определение столько народу можно подвести... Хоть Марину: тут и предназначение, и изгнание, и вода...

Хилим удивленно посмотрел на него:

– Вода-то откуда? Она и плавать-то толком не умеет!

Теперь, в свою очередь, удивился Ролан:

– Неужели она ни разу не рассказывала про Форелий ручей? – и, увидев отрицательный жест ошарашенного и начинающего уже что-то подозревать Хилима, продолжил: – Есть тут такой в горах, действительно с форелью. Их семья возле него пряталась... пока бои шли. Ручей их и кормил: Динка вон до сих пор рыбу терпеть не может... И если это не "обязана жизнью" – то тогда что же?

Потрясенный Хилим бессильно опустился на стул. Ну как можно было быть таким идиотом?! Ведь все время, все время ходил рядом разгадкой, буквально тыкался в нее – и не видел. И опять опоздал, опять узнал правду слишком поздно, когда ничего уже не изменить...

Гороскоп указывал на Марину! С самого начала – именно на Марину, а не на Зару. С самого начала коварный саламандр знал об этом – и вмешался, подменил одну "звезду" другой, смешал судьбы... А Хилим, ослепленный своим желанием помочь Заре, выхватил из гороскопа лишь одну ключевую фразу и успокоился. Хотя внимательный анализ наверняка выявил бы какие-нибудь мелкие (но не менее важные!) несоответствия...

Ну что ж, раз сам виноват, получай теперь по заслугам. Вот только Зара... несчастная Зара, она не могла не погибнуть, заняв чужое, не предназначенное ей место. А соседство настоящей, но никому не известной "звезды" только ускорило ее гибель...

Хилим бессильно сжал кулаки. Диверсия Архелия была безукоризненна: не просто заставить Хилима ошибиться в выборе, но привести в храм окольными путями настоящую чемпионку и столкнуть "звезд" между собой! Теперь остается лишь гадать, какие конкретно хитрости были для этого использованы. Впрочем, кое-что очевидно и так: Архелий не мог не подчистить год появления Марины в храме, объявленный в гороскопе – ведь Зара пришла в храм на два года раньше! И еще: изгнание Зары с ее острова... Хилим не мог простить себе: ну почему поверил Архелию, почему не уточнил, действительно ли так нужен этот энергетический узел?!

...Ролан осторожно тронул Хилима за плечо:

– Я... Извини, если что не так, но... То, что ты сейчас узнал – это важно? Это может что-то изменить?

– А? – очнулся Хилим. – А, ты об этом... – он секунду помедлил. Нет, ничего. Принципиально – ничего... А непринципиально – разве только в худшую сторону...

В самом деле, при таком раскладе Архелий будет еще больше торопиться устранить Хилима. Прилететь как можно скорее, добить обессилевшего противника и самому привести в храм долгожданную летунью-человека...

– Здесь часто бывают грозы? – спросил Хилим.

Духота ощущалась предгрозовой... или это просто казалось?

– Летом довольно часто с моря приволакивает. Ночью, наверное, и будет. А что?

– Нет, ничего...

Саламандры любят путешествовать в грозе, экономя силы. Они даже могут слегка подтолкнуть ее в нужную сторону. Архелий появится здесь через несколько часов – свежий и сильный, не утомленный долгим перелетом... Пожалуй, надо поспешить!

Хилим склонился к Марине и негромко позвал. Она пошевелилась, окончательно просыпаясь. С усилием Хилим вернул на лицо безмятежное выражение: нельзя пугать ее своим отчаянием... по крайней мере, пока окончательно не придет в себя.

Марина открыла глаза.

– Где я? – слабым голосом спросила она, пытаясь приподняться. – Лим, ты?..

Хилим аккуратно придержал ее и снова уложил на подушку. Спросил с непривычной заботливостью:

– Ну что, проснулась? На-ка, поешь...

Она осторожно взяла из его рук чашку, принюхалась. Вспомнила питье, которым Хилим потчевал ее, перед тем как отправить на свидание с Игорем, улыбнулась.

Хилим покачал головой:

– Нет, это обычный сладкий коктейль... Тот стимулятор скорее тратит силы, чем дает. Да ты ешь, не тяни, нам еще много надо успеть...

Марина без возражений быстро выпила густую сладкую смесь, отставила чашку, огляделась... Похоже, она только теперь окончательно все вспомнила, и, увидев Ролана, смешалась. Ролан мрачно отвернулся к окну.

– А что мы будем делать дальше? – требовательно спросила Марина, снова поворачиваясь к Хилиму. – Что мы должны успеть?

– Пока ты отдыхала, кое-что произошло... я должен рассказать... спокойным голосом начал Хилим, но Марина вдруг отшатнулась, словно от удара.

– Ты... Ты же прощаешься! Ты... почему, что случилось?! Архелий... неужели так скоро?.. – она в ужасе закрыла было лицо руками, но тут же протянула их к Хилиму. – Не хочу!

По лицу Хилима пробежала судорога, усилием воли он справился с собой. Крепко сжал ладони Марины, гася ее попытки подняться, заглянул в глаза.

– О, да от тебя теперь ничего не скроешь... – с печальной улыбкой произнес он. – Растешь... и еще расти будешь. А прощание... – голос его дрогнул. – Тебе теперь ничего не угрожает, а мне... Сама же видишь: у меня нет шансов...

Ролан перевел недоуменный взгляд с него на Марину и обратно...

– Слушайте, да что вы оба... Неужели ничего нельзя сделать?! Может, я могу как-нибудь помочь?

Магистр горько усмехнулся.

– Спасибо тебе, Ролан, но – увы! Это игры лишь для тех, кто всерьез связан с храмом...

– Игры?! – возмутился Ролан.

– Игра – дело серьезное, – снова усмехнулся Хилим. – После проигрыша иногда стреляются...

Сказанное не было шуткой – Марина поняла, что сильф просто заставляет человека молчать, не задавать вопросов, не уговаривать. Последний всплеск, последнее испытание магии!

– Вообще-то одну вещь ты для меня сделать можешь, – со странной интонацией сказал Хилим.

– Да, я слушаю, – Ролан с готовностью повернулся. Хилим полез куда-то во внутренний карман, достал уже знакомую сапфировую безделушку, протянул Ролану. – Вот, возьми. Мне она уже не понадобится, у Марины этих игрушек через год будет в избытке, а ты как раз сможешь использовать с толком...