Текст книги "Дарители: Дар огня. Короли будущего. Игра мудрецов. Земля забытых. Сердце бури"

Автор книги: Екатерина Соболь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Тот прикосновение стерпел, даже не отбил руку старика, но и к карусели, ясное дело, не подошел: вдруг это все-таки ловушка.

– Ты какой-то пугливый. Если скажешь, что и каруселей боишься, я тебя превращу в лягушку, – веско сказал Тис.

– А вы можете? – уточнил Генри.

– Несомненно. Залезай. Мне нравится вот эта, гнедая. А ну-ка, ребятки, раскрутите нас получше, старичок триста лет не катался!

Генри, холодея от ужаса, протиснулся мимо детей и сел на большую черную лошадь. Краска на ней облупилась и облезла, понять, что это лошадь, можно было только по форме, но сидеть на ней оказалось неожиданно удобно. Дети засмеялись, показывая на них с Тисом, и начали всей толпой толкать железный круг.

– Спасибо, детки! – бодро сказал Тис, вертя головой во все стороны, как будто пытался смотреть сразу на всех. – А в благодарность я расскажу вам историю про Сердце волшебства, хотите?

– Да! Да! – закричали отовсюду.

Отец всегда говорил: детеныши людей еще злее, чем взрослые, но эти казались безобидными, как щенки. Еще одна ложь. Генри нахмурился.

Тис внимательно посмотрел на него и начал мягким, незнакомым голосом, – как будто каждое слово отмывал, чистил до блеска и уж потом красиво выкладывал в воздухе:

– Даже у величайших из нас есть свои причуды – и самый великий волшебник на свете издавна любил путешествовать в виде барса. Однажды он решил создать королевство, где у людей будет все, что только можно пожелать, – прекрасная природа, огромные богатства, существа, которые будут во всем им помогать. Но самое главное: он подарил первому правителю этого королевства предмет невероятной силы, ценнее которого нет ничего на свете, – его называли Сердцем волшебства.

Карусель крутилась все быстрее. Первые секунды Генри чувствовал себя, как в ловушке, но потом стало лучше, почти приятно. Он посмотрел наверх: бледно-серое небо тоже будто кружилось. Было еще рано, но, как всегда зимой, сумерки притаились глубоко в небе, словно ждали удобного момента, чтобы накрыть все вокруг. Дети смеялись и толкали карусель – и сигнал опасности в его голове вдруг взял и оборвался окончательно. Он почти не слушал Тиса, слишком был потрясен ужасной мыслью: ему здесь нравилось.

– Барс верил: люди становятся счастливыми, когда чувствуют себя особенными. Сердце хранилось в королевском дворце, и его сила наделяла каждого новорожденного особым даром, который проявлялся со временем: делать музыкальные инструменты, или оживлять взглядом цветы, или рисовать, или лечить прикосновением – на каждое дело был свой мастер. И все было хорошо, пока на трон не взошел король Освальд. А теперь, детки, расскажите-ка мне, что было дальше?

– Освальд был злой король! – крикнул один мальчик. – И больше всего на свете боялся умереть.

– Он хотел стать бессмертным, – прибавила девочка с длинными волосами и, пыхтя, подтолкнула карусель.

– И тогда один злой волшебник сказал ему: «Если ты Сердце волшебства тронешь, любое желание исполнится, это же самый сильный предмет в королевстве!»

– Король его тронул и загадал желание, и оно сбылось. Он себя даже мечом ткнул, а рана тут же срослась, он ведь теперь бессмертный был!

Лица детей мелькали мимо, сливались, теперь Генри уже не мог различить, кто что говорит, – голоса неслись сразу со всех сторон.

– Но Сердце после этого ослабело и совсем тусклое стало – и дары у людей ослабели.

– Освальд подумал: «Ну и хорошо, так они меня лучше слушаться будут!» И решил еще одно желание загадать, чтобы Сердце совсем погасло и все навечно бездарными стали. Но тут появился Сивард!

Дети сразу загалдели громче, повторяя это имя.

– Он был герой, и он хотел, чтобы Сердце опять для всех светило, и у каждого был дар. Барс ему подсказал, где Сердце можно спрятать, чтобы Освальд его никогда не смог найти. И Сивард пошел в поход.

– Но Освальд разозлился и послал за ним вдогонку своего лучшего воина, разрушителя, – громко сказала девочка с длинными волосами. – И мой папа говорит: чудовище, которое в нашем лесу живет, такое же, как разрушитель из сказки.

Генри показалось, что ему за ворот насыпали снега. К счастью, никто на него не смотрел, дети беспокойно переглядывались между собой. Они перестали крутить карусель, и мир тут же стал вращаться медленнее.

– Вас, наверное, чудовищем пугают, чтобы вы кашу хорошо ели? – с улыбкой спросил Тис.

– Нет, – неловко сказал мальчик в красной шапке, пиная ногой снег. – Оно настоящее. Мой брат говорит, его сегодня ранили, и оно теперь на нас еще год не нападет.

Генри едва не подавился воздухом. Что за ерунда? Он никогда в жизни не собирался на них нападать. Это они завидуют его дару, поэтому хотят его убить, так отец говорил.

Карусель остановилась совсем.

– Ты, наверное, что-то перепутал, малыш, – фыркнул Тис. – А вы толкайте, толкайте карусель, ребята, – дедушка хочет побыстрей кататься. Разрушитель был только один, в сказке про Сердце волшебства. Таких, как он, больше не было и, надеюсь, не будет.

– А что он сделал? – севшим голосом спросил Генри.

– Он был очень злой, – хмуро сказал мальчик в зеленой шапке с острым верхом. – Что ни тронет, оно в золу превращается. Мама говорит, если я не буду мыть руки перед едой, он ночью ко мне заберется и напугает.

Генри сжал зубы. Так люди, получается, выдумали целую историю, только чтобы оправдать свою зависть к его дару! Якобы он такой же, как тот выдуманный тип, и поэтому его надо убить. Очень смешно. Да его дар – мечта любого охотника, он ему жизнь много раз спасал!

– Сивард успел спрятать Сердце, но тут его догнал разрушитель, у них была битва, и они смертельно друг друга ранили, и оба погибли, – неуверенно сказал мальчик в красной шапке и слегка подтолкнул карусель.

– И дары у всех совсем исчезли. Потому что Сердце теперь было так запрятано, что его волшебство до людей не долетало. И все волшебные существа тоже спрятались: и волшебники, и русалки, и Худое Пальтишко, и даже Барс, и никто их больше не видел.

– Зато Освальда прогнали из дворца, и он больше не был королем, – довольным голосом сказал мальчик в маске лосенка.

– Но только Сивард и Барс знали, где Сердце спрятано. Сивард умер, а Барс больше не появлялся. И даров у людей больше никогда не было. Конец, – вздохнула девочка с длинными волосами.

– Нет-нет, не конец! – Тис важно поднял палец. – Помните, детки, что Сивард перед смертью сказал?

– «Однажды эта игра продолжится!» – перекрикивая друг друга, завопили дети, и настроение у них тут же исправилось.

– Точно! – Тис выпрямился во весь рост, потом вспомнил, что он все еще на лошади, слез с нее и выпрямился еще раз. – А теперь я вам открою секрет, хотите? Этот день настал! Барс указал наследника Сиварда, который найдет Сердце, и он – из вашей деревни! Здорово, правда? Ваша деревня прославится как родина героя, так что давайте крикнем: «Ура!» Должен же я это хоть от кого-то сегодня услышать!

Дети нерешительно переглянулись.

– Это же сказка, – наконец сказал мальчик в красной шапке. – Не было на самом деле никакого Сердца.

– Что?! – заорал Тис и стукнул кулаком по ближайшей железной лошади. – Сказка? Да я сам там был!

– Дед, ты что детей пугаешь? – уныло сказал какой-то мужчина, подходя к карусели. – А ну-ка иди отсюда.

– Пугаю? Да я волшебник! Моя работа – веселить детей! Не верите? Я вам сейчас покажу, смотрите…

Но прежде чем он успел закончить, мужчина толкнул его с такой силой, что Тис отлетел на пару шагов и сел в снег. Генри подскочил к нему и зачем-то поднял – старик с головой дракона выглядел нелепо, сидя на снегу, он будто поверить не мог, что его толкнули. А мужчина уже повернулся к детям.

– Пошли отсюда! – рявкнул он. – Покатались, и хватит, эта штука уже старая, а имущество беречь надо.

– Я, наверное, разучился с детьми разговаривать, – глухо пробормотал Тис из-под маски. – Хорошо хоть, они мою дурацкую бороду не видели. – Он медленно повернулся к Генри, и тот увидел, что глаза старика в прорезях маски как-то странно, влажно блестят. – Можешь себе представить? Они думают, это сказка.

Генри был уже почти готов сказать, что обо всем этом думает он сам, когда неподалеку раздались громкие крики. Он напрягся, хватаясь одной рукой за лук, а второй за нож – по ходу драки решит, как лучше отбиваться, – но вдруг понял, что крики радостные, а не злобные.

Люди смеялись. Этот звук был таким веселым, от него словно воздух звенел, и Генри пошел туда. Он спиной чувствовал, что Тис идет за ним, продолжая ворчать. Еще час назад он скорее воткнул бы нож в самого себя, чем повернулся спиной к человеку, но приходилось признать: если б Тис хотел его убить, давно бы уже это сделал. Эта мысль была такой странной, угловатой, будто не помещалась в голове, и Генри решил, что пока лучше вообще ни о чем не думать. Успеет.

* * *

В том углу площади, куда они пришли, стояла покосившаяся повозка с привязанной к ней и тоже словно бы покосившейся лошадью, а на повозке, тоже слегка накренившись, стоял человек в маске лиса. Над маской торчали рыжие волосы.

– А теперь мне нужен один доброволец из толпы. Идите сюда, красавица.

Он протянул руку, и девушка в маске цапли, уцепившись за нее, поднялась на повозку, едва не уронив рыжего парня, – она весила раза в три больше его. Люди опять засмеялись.

– Милая леди, расстегните шубу и покажите, какое у вас под ней платье. – Девушка-цапля застенчиво расстегнула верхнюю пуговицу шубы и вытянула наружу уголок чего-то серого. – Не очень праздничное, но мы это исправим! Сейчас я попрошу вас всех, драгоценные зрители, хлопать в ладоши и считать вместе со мной до пяти. Уверяю вас: через пять ваших хлопков на этой дивной леди по волшебству окажется ослепительное платье! Вы готовы? Сейчас я закрою ее волшебной ширмой превращений! Раз, два…

И он с головой накрыл девушку чем-то похожим на каркас из проволоки, обтянутый тканью.

– Три, четыре, пять! – досчитали все вокруг, хлопая в ладоши, и рыжий человек поднял ширму.

Девушка была по-прежнему в маске, но теперь на ней было обтрепанное ярко-красное платье. Генри сдавленно выдохнул. Даже после всех приключений сегодняшнего дня это показалось ему невероятным.

– Благодарю, благодарю, господа! Волшебство все еще с нами! – бодро закричал рыжий, раскланиваясь во все стороны. У него был такой задорный, веселый голос, будто созданный, чтобы заставлять людей смеяться.

Тис застонал, вцепившись в торчащий из-под маски край бороды.

– Волшебство? Да они в сговоре, и на ней уже было платье, под этой серой тряпкой! И вот это волшебство? Да триста лет назад этого прохвоста бы гнилыми сливами закидали! А они ему хлопают! Я вот могу сделать так, чтобы прекрасное платье появилось на всех, кто тут есть, за одну секунду. Раз!

Тис щелкнул пальцами, и над толпой пронесся нестройный, перепуганный вопль. Все, кто стоял вокруг повозки, теперь были в платьях: мужчины, женщины, дети, рыжий человек с головой лиса и даже лошадь. Люди вокруг так смешно вопили, сталкивались и хватали друг друга за плечи, что Генри почувствовал: у него тоже что-то непонятное начинает происходить с лицом.

– О, вот ты и улыбнулся, по глазам вижу! Для этого и нужно настоящее волшебство. Ладно, не буду портить их убогий праздник. – Тис щелкнул пальцами еще раз, и одежда на всех стала, какой была. – Вообще-то щелкать не обязательно. Это так, для красоты жеста. На самом деле я просто мысленно призываю вещи из собственного хранилища.

– Да, да, это мой новый волшебный трюк! Готов поспорить, такого волшебства вы еще не видели! – крикнул рыжий человек, крепко вцепившись в собственную куртку, будто боялся, что она опять исчезнет. – А теперь еще немного волшебных превращений и появлений! Кстати, господин в первом ряду, что это у вас торчит из кармана? Это, случайно, не чучело голубя?

Человек в первом ряду и правда достал из кармана чучело голубя и замахал им в воздухе, крича: «И откуда оно тут взялось?» Все вокруг засмеялись, а Тис поморщился:

– Скучно. К тому же этот мальчишка злоупотребляет словом «волшебный». Пошли отсюда.

Генри бы не отказался посмотреть еще, но Тис уже несся вдоль прилавков, расталкивая людей. Генри едва его догнал.

– Давайте кое-что выясним, ладно? – на ходу начал он. – Что вам от меня нужно?

– Я же сказал, Генри. Чтобы ты вернул людям Сердце.

– Да, это я уже понял. Что вам на самом деле надо?

– Слушай. – Тис вдруг развернулся и взял его за плечи. Генри стерпел. – В тот раз никто не выиграл, можешь это понять? Когда Сивард умер, дела в этом королевстве пошли совсем плохо, и все волшебники и волшебные существа попрятались. Лично я лег спать, а сегодня утром мне явился Барс. Он сказал, что Освальд уже выбрал своего воина и есть только один человек, который способен победить его и вернуть людям Сердце. И сказал, где его искать.

– Так, может, вам уже пора за ним, а мне домой?

Но Тис продолжал смотреть на него, и до Генри дошло.

– Хотите сказать, что это я и есть? Слушайте, что за глупость? Вы серьезно мне хотите сказать, что увидели во сне говорящего зверя, а я из-за этого должен куда-то там идти?

– Наконец ты уловил суть! Ну как, готов к приключениям?

Кажется, по взгляду Генри старик понял, что именно он обо всем этом думает, потому что махнул рукой и опять помчался вдоль прилавков, ловко огибая прохожих.

– Тогда, думаю, надо перекусить. Переговоры всегда лучше идут после хорошего чаепития. Куда делись все скриплеры? Они же всегда разливали чай на ярмарках Зимнего дня! Ладно, попробуем, на что способны люди. Какие пироги ты любишь?

– Что такое «пироги»?

– Ну ты и шутник. Так, мне нужна монета. Люди после потери Сердца стали такими жадными, раньше на ярмарках все раздавали бесплатно, а теперь требуют монеты, можешь себе представить! Денег у меня с собой нет, но…

Он достал нечто блестящее и круглое прямо из воздуха, и у Генри опять что-то произошло с губами, они будто растягивались в стороны против его воли.

Тис засмеялся:

– Стой тут, сейчас приду. Я уже понял, толкотню ты не любишь.

Генри послушно застыл у стены кривого, почерневшего от времени дома, размышляя, что лучше: сбежать или дальше уговаривать старика вернуть его на место, и тут почувствовал, что кто-то смотрит ему прямо в затылок. Он обернулся и успел заметить человека, который тут же спрятался за чьей-то спиной. Странно было то, что его маска, единственная на всей ярмарке, не была звериной: она была железная, с прорезями для глаз.

– А вот и я. Взял разных – с вишней, марципаном и яблочным джемом. Пошли, вон скамейка. И возьми свой земляничный чай, пока я его не пролил. Кружка просто ужасная. Разве из таких пили раньше! А в залог, что я ее верну, с меня еще одну монету взяли! Куда катится мир!

Они сели на скамейку у входа в один из домов.

– Пироги – ерунда, – мрачно сказал Тис, подсовывая куски под маску. – То ли дело раньше! А ты почему не ешь? Перед походом надо подкрепиться!

Генри пожал плечами. Чтобы он прикоснулся к еде людей? Нет, это уж слишком. Вдруг в этом и состоит их план: отравить его, а старик просто отвлекал внимание. Странный план, конечно, но…

– Ладно, как хочешь, – вздохнул Тис. – Сам доем.

Он быстро закинул остатки в рот, зевнул и прислонился головой к стене дома.

– Сивард на своем пути прошел семь испытаний, – опять затянул старик. – Барс хочет, чтобы ты сделал то же самое. Он передал тебе подсказку, как найти место первого испытания. Все просто: пройдешь все семь и узнаешь, где спрятано Сердце. Достанешь его из тайника, и оно снова будет светить для всех. Вот подсказка, запоминай: «Дом тебе укажет путь. Чтобы поиск продолжать, надо головой рискнуть: здесь ее легко сломать».

– Чего?

Тис пожал плечами и зевнул.

– Такие вещи только люди умели отгадывать, а я просто волшебник. Но я уверен, ты справишься.

Генри поставил свою кружку на скамейку и встал с чувством странного, незнакомого сожаления. Пора было со всем этим заканчивать. Старик, кажется, принимал всю эту историю слишком близко к сердцу и оставлять его в покое не собирался.

– Слушайте, вы сказали, что вернете меня назад, когда мы поговорим. Я вас послушал, а теперь хочу обратно в лес.

– Подожди, я же тебе все объяснил! Ты будешь новым Сивардом, Генри. Это огромная честь, и, раз Барс тебя выбрал, ты должен идти.

– С чего? Это все как-то глупо.

– Спасти свою землю от убожества и разрушения – глупо? Что ты за парень такой! – Тис ударил себя по коленям. – Да любой в твоем возрасте мечтает совершить подвиг, тебе этот подвиг на блюдечке приносят, и ты отказываешься? Отличного героя Барс выбрал! Я начинаю думать: может, он тоже за эти триста лет с ума сошел? А ну стой, куда пошел? Сядь обратно. Сам знаешь – от меня не сбежишь.

Генри крепче сжал на плече лук и наклонил вперед голову, как лоси перед атакой, но Тис вдруг засмеялся:

– Тебе кажется, что у тебя угрожающий вид? Позволь разочаровать, дитя мое, – ты один из наименее страшных людей, каких я встречал за свою долгую жизнь. И знаешь что? – Тис шагнул ближе. – В глубине души ты не хочешь отсюда уходить. Я все уже понял: с тобой случилось что-то плохое, и после этого ты боишься людей. Но все дело в том, что на самом деле они тебе нравятся.

– Неправда.

– Правда, Генри. А теперь сядь на эту уродливую, криво сколоченную скамейку. Вот раньше были скамейки! – Тис зевнул, голос его стал совсем смазанным, сонным. – Мы будем тут сидеть, пока ты не согласишься идти в поход.

– Я не соглашусь, – огрызнулся Генри, но Тис посмотрел на него так, что он сел.

– Люди в среднем живут по семьдесят лет, а волшебники дотягивают и до тысячи. Кажется, я знаю, кто сдастся первым.

Генри отвернулся от старика и уставился на беспокойную, ни на секунду не останавливающуюся толпу. Хуже всего было то, что старик был прав: ему тут нравилось. Но почему тот никак не может объяснить, чего ему на самом деле надо? Генри повернулся, чтобы спросить еще раз, и понял, что старик спит, прислонившись затылком к стене.

Может, разбудить и послушать его странную историю еще раз? Но скоро закат, отец будет ждать его с охоты. Если он успеет уйти достаточно далеко, старик, может, его и не найдет. На секунду Генри почувствовал острую, непонятную грусть и, чтобы не думать о ней, встал и, засунув руки в карманы, пошел прочь.

Глава 2
Человек с железным лицом

Пять минут спустя Генри стоял посреди площади, вертя головой, как сова, высматривающая мышь. Оказалось, сюда ведет далеко не одна улица, их много – и по какой ему идти, чтобы попасть домой? Все одинаковые. Люди толкали его на ходу, и он никак не мог сосредоточиться, к тому же ему по-прежнему казалось, что за ним наблюдают, но, сколько он ни оглядывался, человека в железной маске больше не видел.

– …Не нужны нам тут посланники! Пожалуйста, мистер Прайд, как доброго человека вас прошу – не надо вызывать! – сказал один прохожий другому.

Генри замер: у обоих прохожих правая рука была на перевязи.

– Я же отличное решение предлагаю! – продолжал толстяк в маске кабана. – Мы просто всей деревней соберемся и убьем его, а вы уедете отсюда и сделаете вид, что не приезжали. Если посланников вызовете, вы подумайте, какой удар для доброго имени нашей деревни! Нас на все королевство ославят!

Генри пошел за ними, стараясь держаться у толстяка за плечом. Это как на охоте: когда видишь дичь, больше ни на что отвлекаться нельзя.

– Никто никого убивать не будет, – сердито сказал кудрявый человек в маске оленя. – Его надо отвезти во дворец. Как вы не понимаете – даже если он и есть тот самый, нельзя же убивать только за это! Он ведь никому зла не сделал, к тому же он единственный человек в королевстве, у которого, по непонятной пока причине, есть дар – пусть плохой, но…

– Да он же взбесился! Он нас чуть не убил!

– О нет. Слушайте, я уже говорил: раны чистые, аккуратные, даже крови было мало. Стрела не попала ни в мышцы, ни в кость, вошла неглубоко. И главное: у нас обоих раны совершенно одинаковые. Вы понимаете, что это значит?

– Что он бешеная зверюга, которая за три секунды чуть не прикончила сразу двоих?

– Нет. То, что он отличный стрелок. Если б он хотел нас убить, он бы убил. Я мог поговорить с ним, все выяснить по-человечески, а повел себя, как последний болван, и упустил шанс. Надо было слушать Джетта.

Толстяк неспокойно, натянуто рассмеялся:

– Это кто? Грязное, хромое отродье, которое требует с меня три медяка за ущерб, нанесенный его полудохлой кляче?

– Слушайте. – Кудрявый остановился так резко, что Генри едва не влетел в него, но вовремя сделал вид, что разглядывает какой-то прилавок. Оказалось, спрятаться в толпе куда легче, чем он думал. – Я знаю, что вы попрятали почтовых птиц со всей деревни.

– Не нужны нам тут посланники, – вкрадчивым, будто размякшим голосом сказал толстяк. – Вы чего, не понимаете? Мы десять лет от королевского совета скрывали, что этот нелюдь тут обитает. Они наверняка меня за это с поста старейшины сместят. Давайте так сделаем: я вам дам пять фунтов лучшей оленины, а вы уедете и забудете про нас.

– Да вы что?

– Десять фунтов.

– Как вам такое в голову пришло?

– Понимаю. Пятнадцать.

– Послушайте, Йенс, я не отступлюсь.

– Ясно. Простите. Двадцать пять фунтов и шапку из северной лисы.

– Да наплевать мне на вашу оленину! – рявкнул кудрявый так, что люди вокруг начали оборачиваться. – Мне надо найти юношу и камни! Где, кстати, ваш племянник, которого вы послали за ларцом с камнями?

– Господин посланник, малец говорит, пока он прибежал, там уже не было никакого ларца. Точно вам говорю: ваш ящичек или рыжий калека к рукам прибрал, или нелюдь.

Кудрявый еле слышно застонал:

– Говорил же он мне – держать камни крепче! Какой же я идиот. Так, я в последний раз спрашиваю: вы мне дадите почтовых птиц, чтобы вызвать отряд?

– Нет, господин посланник. И лучше б вам согласиться на оленину, честное слово. – Теперь толстяк говорил совсем тихо, Генри едва различал слова. – Вы ведь далеко на севере, и совсем один, а нас – целая деревня. Нам надо, чтобы все шито-крыто было, понимаете? Мы все вместе соберемся завтра утром и прикончим нелюдя, и папаша его ничего нам не сделает! Парень сам нарушил условия сделки, напал на людей. Сейчас зима, тело мы спрячем, и даже если вы потом вызовете своих, никто в вашу историю не поверит. А до этого, мой вам совет: веселитесь, наслаждайтесь праздником и не думайте об этой истории.

– Вы мне что, угрожаете?

– Я дружески предупреждаю. Вы ведь такой молодой. Вам надо домой, к семье, живым и невредимым. А оленина хорошая. – Толстяк наклонился ближе к его уху: – Пожалеете, если не возьмете.

Кудрявый собирался что-то ответить и вдруг вскинул голову, как зверь, который почуял добычу. Генри уже приготовился прятаться, но кудрявый повернулся совсем в другую сторону.

– Что это за звук?

– А, это, – с облегчением махнул рукой толстяк. – Это у нас старинный предмет на ярмарке разыгрывают. Хотите посмотреть?

Кудрявый тут же рванул в ту сторону, толстяк не отставал ни на шаг, и Генри заспешил за ними. Он все решит. Подберется ближе и дослушает, что они хотят сделать, все будет хорошо, он все сделает, все будет…

Генри сглотнул. Толпа перед прилавком, куда они пришли, на добрую половину состояла из охотников в белых полушубках.

– Итак, напоминаю для тех, кто только что подошел. Главный конкурс нашей ярмарки, – говорил человек в маске ястреба. – Вы все знаете: три дня назад скончалась старая госпожа Торвальдсон, мир ее праху. Она всю жизнь хранила старинный предмет. Для чего он нужен, никто уже понятия не имеет, но вещь на вид дорогущая. Детей у старушки не было, и она завещала разыграть предмет на нашей ярмарке – он достанется лучшему стрелку. Она верила, что чудовище, живущее в наших лесах, надо не просто пугать раз в год, его надо убить, пока оно не убило нас. Кто согласен со старушкой?

Мужчины в толпе заорали, вскидывая вверх кулаки. Генри поежился.

– Уверен, однажды это кому-то удастся. А пока что покажите свое искусство здесь! Кто попадет стрелой вон в тот флюгер на крыше, получит приз!

В воздухе стоял странный звон чего-то тонкого и стеклянного, и этот звук добрался до сознания Генри даже сквозь страх. Он на секунду перестал следить за кудрявым и посмотрел туда, куда глядели все. На столе стояло небольшое стеклянное дерево со стеклянными же цветами. Генри в жизни не думал, что бывают предметы такой красоты. От ветра цветы постукивали друг о друга и звенели на разные голоса. Потом Генри понял, что ветра не было.

Охотники в белых полушубках со смехом толкали друг друга в бока, потом один взял со стола лук и выстрелил в сторону здания, на котором зачем-то торчал железный петушок. Стрела перелетела через крышу. Генри бесшумно фыркнул и расправил плечи. Если они так стреляют, неудивительно, что он все еще жив. Он выкарабкается из этой истории, вернется в лес, отец ему все объяснит, и все будет хорошо, как раньше. Все будет в порядке.

Он как раз успел повторить это себе раза четыре, когда услышал за гомоном и криками мужчин странный для такого места звук: тихий плач – так скулят детеныши животных, когда хотят есть. Генри завертел головой и увидел: неподалеку на крыльце дома сидела девочка, еще маленькая, ростом едва ли ему по пояс. Остальные дети были в масках, а у этой на лице просто были нарисованы углем усы и крапинки, что-то похожее на морду маленькой рыси. Точнее, можно было догадаться, что раньше так и было: девочка вытирала кулаком слезы, размазывая их по лицу вместе с углем.

Как-то это странно… Генри убедился, что кудрявый и толстяк по-прежнему на месте, и протолкнулся через толпу к крыльцу. Он любил издалека наблюдать за животными и знал: если детеныш скулит, а взрослые особи поблизости, они начинают его утешать, облизывать, искать ему еду. Но что-то было непохоже, чтобы этого детеныша кто-то собирался кормить. Судя по тому, что от слез промок даже воротник куртки, девочка сидела так уже довольно долго.

Генри подошел ближе и остановился перед ней. Пошел снег – первые легкие хлопья замельтешили в воздухе.

– Твои родители ушли за добычей и скоро вернутся? – спросил он, стараясь не слушать голос отца, который орал ему в ухо: «Что, что ты делаешь?»

Они вечно из-за этого ссорились. Если Генри находил звериных детенышей, у которых умерли родители – от его стрелы или от драки с собственными врагами, – он начинал подбрасывать им еду: вдруг выживут. Отец говорил: если они такие слабые, что сдохнут, то туда им и дорога, но Генри думал: они же маленькие, а драка должна быть равной. Когда они вырастут, он с ними сразится, вот тогда это будет честно.

Девочка посмотрела на него опухшими глазами и покачала головой.

– Ты хочешь есть? – уточнил Генри. Та опять покачала головой. – А что тогда?

Она ткнула пальцем в сторону прилавка, вокруг которого охотники свистели, подбадривали друг друга и сыпали стрелами в сторону железного петушка.

– Я просила папу его выиграть. Он хорошо стреляет, даже два раза чудовище ранил. А он сказал, что приз не для таких бедняков, как мы, и что господин старейшина все равно отнимет. – Она всхлипнула, сильнее размазывая уголь по лицу.

– Ты хочешь эту стеклянную штуку? – переспросил Генри. – И из-за этого плачешь?

Лицо у девочки скривилось, и она заревела с новой силой. Генри беспомощно огляделся. Да где ее родичи? Но никто не подходил.

Генри посмотрел на охотников. Они в петушка так и не попали, это их явно злило, и он вдруг почувствовал, как по лицу расползается улыбка. В конце концов, он же всю жизнь мечтал показать людям, что сильнее их. Это ведь займет всего минуту. Отец вечно твердил, что опасно приближаться к людям, но оказалось, отец врал, так что не страшно. Генри снял с плеча лук, вытащил стрелу – и в следующую секунду железный петушок свалился с крыши со стрелой в гребне.

На секунду стало очень тихо – и тишина была угрожающей. Все повернулись к Генри, и он только успел подумать, что, кажется, сделал ужасную, чудовищную глупость, но тут все засвистели, захлопали руками, и Генри понял: они не сердятся.

– Э, парень-то не промах! Вот ловкач! Зак, это ты, что ли? Не узнал тебя! – закричали отовсюду. – Молодец, Зак! Ну, ты даешь!

Генри ухмыльнулся. Его распирала такая самодовольная радость, какой он в жизни не чувствовал, даже когда ловил самых крупных зверей.

– Ого! – присвистнул Ястреб, бережно поднял стеклянное дерево и протянул ему. – Держи приз, заслужил. И желаю тебе в наступающем году убить чудовище! Джонни, это ты, что ли? Не узнал.

Генри на всякий случай кивнул, взял деревце – от его движения цветы загорелись ярче, зазвенели мягко и странно – и протянул девочке: та шла за ним как привязанная.

– И вытри снегом лицо, оно все грязное, – посоветовал он.

Девочка посмотрела на него так, будто он только что на ее глазах убил самого огромного кабана в лесу и принес ей тушу.

– Спасибо, – охрипшим от слез голосом сказала она, одной рукой прижала дерево к себе, а второй вдруг обняла его за колено.

Генри улыбнулся, выискивая взглядом кудрявого. Хватит развлекаться, пора переходить к делу.

– Ты что, парень, совсем дурной? – К ним протолкнулся хмурый мужчина в маске ворона. – Зачем приз такой дорогущий моей грязнуле отдал? Ну ладно, если отдал, и прав на него не будешь предъявлять, то и спасибо. Где там этот посланник? Они ж за такие штуки кучу денег отваливают! Эй! Идите сюда! – Он вырвал деревце из рук у девочки и потряс им над головой. – Сколько дадите?

Девочка опять начала издавать грустные звуки, и Генри аккуратно выдернул дерево из рук мужчины, дал ей и хотел было отойти, но тут хмурый схватил его за плечо, второй рукой опять выхватывая дерево.

– Ты чего распоряжаешься? Сам сказал – не будешь права предъявлять, вот и вали отсюда.

Генри медленно обернулся. Вот этот человек был похож на тех, которых описывал отец.

– Верни ей эту штуку. Она скулит.

– Тебе какое дело? Сэм, это ты, что ли? – Хмурый дернул рукой в сторону Генри, пытаясь снять маску, но тот, конечно, успел отклониться в сторону. Голос осторожности твердил ему: «Замолчи и скрывайся». Но что-то другое, похожее на охотничий азарт, кричало: «Давай, давай, покажи им, если надо – подерись, ты ведь ничем не хуже их, так пусть они это знают».

Узнать, какой из голосов победит, Генри не успел: кудрявый, который все это время стоял неподалеку, подошел к ним.

– Наконец-то явились! – проворчал хмурый. – Сколько дадите за эту штуку?

– Нисколько. Юноша прав – он отдал приз ей, а не вам. – Кудрявый кивнул Генри и опять повернулся к хмурому.

А толпа тем временем, поняв, что развлечение теперь здесь, собралась вокруг них. Голос осторожности в голове Генри застонал.

– У каждого должен быть хоть один предмет, который не продается. – Кудрявый вытащил из руки хмурого дерево и протянул девочке: – Береги подарок, детка. Отнимут – вызывай меня.