Текст книги "Если бы не ты (СИ)"

Автор книги: Екатерина Слуднева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Астма?

– Все так же.

– Что просила привезти?

– Маму.

– Ты же...

– Не говори, я знаю, что тебе и так тяжело, – чутко отозвался Борис.

И почему она не смогла его полюбить, он ведь такой хороший? Добрый, чуткий, понимающий, прекрасный отец.

– Ты не нашел себе никого?

– Мне никто не нужен, – спокойно ответил Боря.

– Но ты ведь мужчина...

– Лель, не беспокойся обо мне, – смеясь, остановил ее Борис, – у меня все хорошо. И с физиологическими потребностями тоже все в порядке. Иди, тебе пора.

– Ты здесь еще долго будешь?

– Три дня.

– Я хочу передать детям какие-нибудь подарки...

– Саша с Дашей сейчас Арбатовым увлеклись.

>– Намек понят, будут им футболки с автографами.

– Они будут рады.

– Пока...

Часть третья. Глава 2

За всю дорогу от больницы до издательства Ольга не проронила ни слова. В голове не укладывалось то, что сказал Борис. Получалось, что Олег мог умереть в любой момент и, когда он наступит не известно. Ему могло стать плохо за рулем. Мало того, его еще и травит кто-то. На работе он и так еле держится, выходит, что это жена. А ей зачем? Развестись гораздо проще, ведь Олег не претендует на ее жилплощадь. Или я еще чего-то не знаю?

И тут Олег достал из кармана пузырек с лекарством.

– Это что? – насторожилась Оля.

– Болеутоляющее, голова что-то разболелась, – ответил Олег, глотнув таблетку.

– Ты во сколько освободишься?

– Не знаю, – усмехнулся Олег, – пока статью недоработаю.

– Когда закончишь, позвони, пожалуйста, – попросила она, – я хотела бы побыть с тобой. Сам понимаешь, у меня не так много свободного времени. К тому же Александр приезжает через неделю. У него есть привычка иногда встречать меня без предупреждения. И еще. У тебя нет места на примете для наших встреч.

– Дача в Сосенках (родительская), – предложил Олег, немного подумав.

– В Сосенках это хорошо, – рассмеялась Ольга, – А в черте города.

– Есть Аленкина квартира, – тихо пробормотал Олег.

– Она твоя?

– Моя.

– А говоришь 'гол, как сокол', – усмехнулась Ольга, – Что еще у тебя есть, сокол ты мой голый?

– ...я не был там тринадцать лет. Аленка была единственным ребенком в семье. Меня любили, как сына. А полгода назад тесть отписал мне все свое имущество.

– А твоя жена знает? – снова спросила Оля, стараясь быть наиболее осторожной в своем допросе.

– Ей я не говорил, – честно сказал Олег, Но могли сказать добрые люди.

– Ты таблеточки где взял? – как бы невзначай спросила Ольга.

– Люська дала, – без задней мысли ответил Олег. Ольга резко обернулась к нему, и хорошо, что они уже остановились.

– Дай сюда, – тихо сказала Оля, – ты давно их пьешь?

– Месяца два, – Олег легко повиновался и отдал баночку. Мало ли, может тоже голова болит.

– Олег, ты только не волнуйся, – предупредила его Ольга, (взяв баночку ноготками сверху и снизу, чтобы пальчиков не оставить, и положила в сумочку) зная, что ему это вредно, и рассказала то, что поведал ей Борис.

– Оль, у тебя есть знакомый нотариус? – спокойно спросил Олег после ее рассказа, – надо написать завещание, не хочу, чтобы ей все досталось. Я ведь понимаю, что нахожусь между жизнью и смертью. Надо еще к Петровичу наведаться. А потом и разводиться буду.

– Олег...

– Не дрейфь, Маруся, выплывем, – он усмехнулся, – сделаем операцию, и будем жить дальше... ладно, я пошел, – сказал Олег и чмокнул Олю, – Вечером едем к маме!

К маме так к маме. Ничего против она не имела. Даже наоборот, ей было интересно с ней пообщаться.

А Олег просто чувствовал ее напряжение и понимал, что в таком состоянии при ее-то работе, ей будет тяжело. И устанет больше, чем обычно, и приедет выжатая, как лимон, а все из-за него. Но он не хотел стать причиной ее плохого настроения и усталости, поэтому умело перевел ее мысли в другое русло. Ведь она удивилась такому приглашению и заинтересовалась им.

Часть третья. Глава 3

И он был прав. Она успокоилась, и даже невозмутимо преодолела затор на дороге. Купила близнецам футболки, а Соне очередного интерактивного пупса. Уже возле театра ее мысли каким-то образом вернулись к вчерашнему вечеру, и еще чистое лицо залил смущенный румянец. В таком виде она и вошла в гримерную.

– Ой, Ленка! – воскликнула гримерша Любка, – Глаза горят!

– Тоже скажешь! – еще больше смутилась Ольга.

– И скажу!

– Ты лучше скрой все это великолепие, – попросила Оля, – В нашем фильме сегодня ничего подобного не намечается.

– А глаза тоже скрыть? – насмешливо спросила Люба.

– С глазами как-нибудь сама справлюсь, – ответила актриса и села в кресло перед зеркалом.

– Да, Сашка видно сегодня на славу постарался!

– Что ты несешь? Не знаешь, а мелешь!

– Да что ты, Лелечка! От чего ж еще у женщины могут так сиять глаза? – не унималась Любка, накладывая грим, – Знамо дело – от ласки мужской! Только сколько лет я с тобой работаю, а такого не припомню!

'Ты меня до смерти Виктора не видела!' – вздохнула про себя Ольга, но тут же отметила, что воспоминание о смерти муже не отравило настроение.

– Колись, родная! Другого нашла? – догадалась Люба.

– Ишь, какая проницательная выискалась, – рассмеялась Оля, – а коли и нашла, тебе-то что?

Любка хоть и городская была, но порой разговаривала как деревенщина, и Ольга в общении с ней машинально начинала говорить так же. В каком-то фильме у нее была подобная роль, и она полностью срисовала ее с Любки. И еще у нее было одно большое достоинство – сплетни не распускала и лишнего не болтала. Поэтому Ольга ее полюбила и последние шесть лет везде таскала за собой.

– Мы неделю назад познакомились в самолете, когда я из Ялты летела, – решила рассказать Ольга, – проболтали всю дорогу, я даже в сценарий ни разу не заглянула. А на последок он меня поцеловал, да так... – она мечтательно вздохнула, – Вот и попросила я одного своего знакомого найти его, так чтобы Сашка не знал. Он оказался журналистом из 'Каравана', а лучше и придумать не возможно. И я предложила журналу обо мне написать, с условием, что это сделает Олег. Они с радостью согласились. В самолете он меня не узнал, а в гостинице не понял, что это я была в самолете.

Мы поужинали, я рассказала о себе. Он о себе, о том, что уже давно мечтает о сыне, а жена все время делает аборт. И я пообещала ему подумать над предложением о ребенке, если он согласится пройти обследование. Сегодня он его прошел... если ему в ближайшее время не сделают операцию он умрет. Но что было вчера, не в сказке сказать, ни пером описать...

– ...так говоришь, хороший мужик-то? – подвела итог Любка, после Олиного рассказа.

– Вот что мне делать?

– Что делать? – Любка задумалась, – Хорошенько подумать, чего тебе самой хочется. А вообще, ты сердце свое слушай, оно тебе лучше всякой дуры гримерши расскажет, что да как. А по мне бы так, родила б ты ему сыночка и жили б счастливо.

– А если опять дочка?

– Ты гляди, мать, даже не протестуешь! Видать сильно втюхалась! Да только все мужики сынков хотят, да по большей их части дочек любят сильней! Борьку своего забыла, что ль? Вон он как с твоими носится, а с Сонькой, я вообще молчу! На моря за ней помчался!

– А если он не выживет? – предположила Оля помрачнев.

– Тфу, ты! Дура какая! – всплеснула руками Любка, – Ты думай об этом побольше, глядишь и впрямь помрет! В церковь сходи, помолись, свечку за здравие поставь.

– Я молиться не умею...

– А говорить умеешь? Вот и говори, как есть. Господь он всегда услышит.

– Правда?

– Ну как маленькая, честное слово! Иди уже.

– Возьми в пакете футболки, – попросила Оля, – пусть Арбатов для Саши с Дашей подпишет.

– Ладно.

И Ольга в хорошем настроении отработала день и собралась за Олегом, но сначала созвонилась с Борей.

– Да, – услышала она в трубке серьезный голос бывшего мужа.

– Борь, ты еще в больнице? – спросила Ольга.

– Да, но собираюсь домой.

– Я минут через пятнадцать подъеду.

Часть третья. Глава 4

– Тебя подвезти? – спросила Ольга, когда Борис сел в машину.

– Нет, это сейчас на три часа растянется, – возразил мужчина, – Я лучше на метро. И потом еще в магазин хочу зайти.

– Я тут майки привезла, – она передала ему пакет с подарками для дочерей, и достала уже упакованную в целофан баночку с таблетками, – И еще. Это я сегодня забрала у Олега.

– Он сказал, где это взял?

– Да, жена подсуетилась.

– Завтра попрошу провести анализ. Как только получу результаты, тебе сообщу.

– Спасибо, Борь!

– Я еще ничего не сделал, – он искренне улыбнулся и открыл дверь, – Удачи тебе!

– Ну что, как статья? – спросила Оля.

– Тут такое дело, – он был так рад ее видеть, что чуть не кинулся здесь же ее целовать, но с трудом сдержав это желание, он продолжил, – Тебя хотят на обложку. Номер сдаем через неделю, поэтому, если ты согласна, в ближайшие пять дней нужно будет фотосессию сделать. Любые два часа, когда тебе удобно.

– Ты сделал бомбу? – сделав вывод, спросила Оля.

– Не совсем, – Олег улыбнулся своей находчивости, – Я написал всю историю с псевдонимом, но настоящего имени не раскрывал, якобы так хочешь ты. Таким образом, есть и пища для размышления читателя, и бомба, и ты осталась при своем имени, и статья моя впервые понравилась главному редактору.

– Я не прогадала, поверив тебе, – восхитилась Ольга, понимая, что любой другой на его месте воспользовался моментом и ее доверчивостью, – Едем к маме?

– Да.

– Надо заехать в магазин, не с пустыми же руками ехать. Что любит твоя мама?

– Мамуля обожает торт 'Наполеон', – улыбнувшись, ответил Олег, – она раньше сама его часто пекла, а теперь тяжело стало.

– Может нужно еще чего, она ведь одна живет?

– Нет, она только ругаться будет. В нашем доме, на первом этаже, когда-то был гастроном, а теперь супермаркет. Мама ходит туда каждый день, чтобы кровь в жилах не застаивалась. Для этих же целей у нее Бамбина – золотистый лабрадор – 'прелестное существо'.

– Олеженька, родненький, – мама троекратно расцеловала сына, – как я рада! Будем знакомы, я – Нина Никитична. Вас как величать, барышня? Ах, да, запамятовала, да как же вас можно не узнать, Леночка. Мне очень нравится, как вы играете. Да, сынок, а почему ты мне по телефону сказал, что барышню зовут Ольга?

– Это мое настоящее имя, – ответила Оля, улыбнувшись, и протянула женщине коробку с тортом, – это вам.

– Премного благодарна, – улыбнулась та, – да вы проходите, что в дверях-то стоять. Вы ребятки простите, что я вот так с порога, но что водить кота за нос, сынок, не значит ли это, что ты решил развестись с 'этой'?

– Да, мам,...

– Господи, ты услышал мои молитвы! – Нина Никитична перекрестилась, – Я надеюсь, вы, Оленька, ничего не имеете против венчания?

– Нет.

– Ну, вот – нормальная женщина!

– Мама, мы пока еще не планировали жениться, – возразил Олег.

– Что ты говоришь, Олеженька, – и мама схватилась за сердце, – ты в курсе сколько мне лет? По всем фронтам уж бабка, Кирюшка на днях свою девочку привозил, а ты все никак не соберешься. Ой, что-то мне не хорошо, проводи-ка меня в зал. Бамбина, на стол ни лапой! Ох, господи! Я ж суп поставила! Ой...

– Нина Никитична, что за суп-то? – спросила Ольга, видя, что женщине нездоровится.

– Да с фрикадельками, будь он неладен...

– Не извольте беспокоиться, – и Ольга удалилась на кухню.

– Вот и умница, – шепнула Нина Никитична, сев на диван, – А ты, плут, мать провести хотел? Я ж знаю тебя, как облупленного! За столько лет никогда никого не приводил, и вдруг, как снег на голову свалился! И разводиться собрался, слава тебе, Господи! Уже решил ведь все, чего испугался-то? И у барышни глаза горят, как звезды, думаешь, слепая, совсем ничего не вижу? И от венчания не отказывается. Ты подумай сам, если бы она за тебя не хотела, она бы иначе ответила...

– Мама, Ольга замужняя женщина, – вмешался в ее монолог Олег, но не тут-то было

– Подумаешь штамп в паспорте! – усмехнулась мать, – Как будто в наше время это проблема! Главное, чтобы не венчанная была. А так, это дело поправимое. Было бы желание... Кстати, обвенчаться можно и со штампом...

– Мы знакомы всего неделю...

– Милый мой! Мне было семнадцать лет, мы поехали в деревню к бабке на каникулы. Отец меня за руку взял, к себе привязал и в церковь привез. Пока к мужу не перевязали, сам не отвязался. А до этого момента я твоего отца в глаза не видела. В первую брачную ночь он спал на полу, а утром в армию ушел. Когда вернулся весь такой красивый, он же моряком был, мать к нему выгоняла, но он с ней поговорил, и она успокоилась. Я тогда смягчилась к нему, да только он за мной еще не один год ухаживал, прежде чем мы по закону поженились. И ничего. И полюбились. А у тебя вон с любовью все в порядке.

Олег зарделся, как мальчишка.

– Да ладно тебе краснеть-то, – засмеялась мать, – Ты лучше скажи с ночевкой приехали, али как?

– Можно у тебя пожить? – робко спросил Олег.

– Да живите, мне-то что, лишь бы я вам не мешала...

– Ну, что ты, мама!

– Глупый ты у меня Олежка, – мать грустно вздохнула, – годков нажил, а ума не набрался. Ехали бы вы к тебе домой и голову не морочили...

– Мам...

– Дай сказать! – строго оборвала его мать, – Съезди. Если не сможешь там находиться, я всегда приму, будь уверен. Тогда продай ту и купи новую квартиру. Только запомни сынок, если ты любишь Ольгу, то больно тебе уже не будет. Легче тебе станет, и Аленушку отпустишь наконец, сколько ж можно ей бедной маяться, того и гляди с собой заберет. Мать ведь забрала, чтоб не мучилась.

– Ну вот, суп готов, – заявила Ольга, войдя в комнату.

– Пойдем пробовать.

Нина Никитична была в полном восторге от пассии своего сына. Мало того, что барышня не побоялась прийти к матери возлюбленного спустя неделю знакомства, это при их-то обстоятельствах, она к тому же в чужом доме помогать вызвалась, и сделала это весьма успешно.

В общем-то, ничего страшного не произошло бы, если бы она и не помогала. Нина Никитична симулировала, просто проверяла, на что способна эта дамочка. Она, конечно, догадывалась, что Оленька ее в два счета раскусила, даром, что сама актриса, вон какая. Но это было не страшно. Барышня по всему производила впечатление умной женщины, а значит, она не обидится на старуху, она все-таки о сыне печется. Главное этот самый сын все принял за чистую монету. Мужик он и есть мужик, какой бы он не был распрекрасный.

Но еще важнее было то, что Олег выглядел счастливым, и глаза его сияли. А это дорого стоило, ведь со времени смерти Аленушки прошло уже очень много времени, а он только сейчас обрел счастье.

Когда он привел в дом Люську, он еще горевал, она нужна ему была только в утешение. Не нужно ему было на ней жениться, и Нина Никитична отговаривала его. Но он хотел забыть Аленку, хотел, чтобы у него были дети. Он был уверен, что с появлением детей его душа успокоиться. А Люська полная дура, или ею успешно прикидывается.

Нина Никитична очень хорошо помнила день, когда она сделала аборт на большом сроке. Олег тогда приехал вдребезги пьяный, причем за рулем он уже был таким, и на машине ни царапины, хотя путь был не близкий. Он с порога ринулся на балкон, но на днях старший сын Юрий, поставил евро окна и новый механизм заклинило. Когда мать, отведя сына в комнату, не напрягаясь, приоткрыла это самое окно, проветрить комнату, Олег как будто протрезвел.

– Не время тебе, – шепнула мать, прижав к груди его голову.

Только стал он тогда мрачнее тучи. А сейчас он сиял, и не мог Оленькой надышаться.

Он ходил за ней, как цыпленок за квочкой, всякий раз пытаясь дотронуться до нее, взять за руку, обнять, поцеловать, совсем не стесняясь матери. А Ольга его мягко тормозила, смущаясь, как девчонка.

За чаем Нина Никитична достала фотографии и с удовольствием рассказала историю своей семьи.

– ...а вот это мои мальчики в полном составе, на юбилее в прошлом году. Тогда вся семья собралась. Это большая редкость, обычно они делятся пополам. Олежка не в счет, он раз в неделю обязательно приезжает. Это Юра с Яшей – старшие погодки, но на деле, как близнецы. Это Игореша. Он младше Яши на три года, но старше Павлика на четыре. Фотография была весьма интересная. На большом диване сидело четверо солидных мужчин. Один с усами слегка сухощавый. Остальные же в меру упитанные. И все очень сильно похожие друг на друга: темноволосые, карие почти черные глаза, круглолицые – кровь с молоком. И словно с картинки 'убери лишнего' с ними сидел Олежка. Он был совсем другим.

– А заметила, – рассмеялась Нина Никитична, наблюдавшая за Олей, и заметившая ее замешательство, – сколько кровушки мне попил его отец из-за его непохожести. Два года я терпела. А потом поставила фотографию его отца в рамку на самое видное место. Вот смотри.

И она положила перед Олей фотографию мужчины в форме. Если бы Ольга не знала, что это дед Олега, то решила бы, что это сам Олег.

– Мало того, и характер, и жизнь у него такая же.

Тут у Олега зазвонил телефон, и он вышел, прикрыв дверь.

– Вообще-то это между нами девочками, – зашептала Нина Никитична, – Олежки не должно было быть.

– Как это?

– После четвертого сына, я поставила спираль, решив, что четверых достаточно. Вот только Олега забыли предупредить, что со спиралью дети не рождаются. И решила я с дуру, что у меня в сорок лет климакс начался. А когда в больницу пришла, ему уже пять месяцев было. Сели мы тогда с врачом, и не знаем, что делать. Рожать – дауненок мог родиться, аборт – срок большой, опасно, к тому же грех. Но пошли мы на еще больший грех. Короче говоря, если бы он ненормальным родился, мы б его, как котенка, чтоб не мучился. Сколько я тогда поклонов отбила... И что я тебе скажу – ты с этим делом повнимательнее, род у них сильный по мужской части. Моему свекру было почти шестьдесят, когда родился мой муж, а после него еще три сестры было.

Вернулся Олег мрачный и подавленный.

– Олег, что случилось? – встревожилась Ольга, ведь Борис предупреждал, что ему нельзя волноваться. Только позитивные эмоции.

– Петрович при смерти, – растерянно, не веря собственным словам, произнес Олег, – А мне почему-то дозвониться не могли. Нотариус оставил для меня сообщение на ресепшене в издательстве. Я перезвонил. Он говорит Петровичу не больше суток осталось. Оль ты не могла бы поехать со мной.

– Да, конечно, – живо согласилась Ольга, – а нас туда пустят? Поздно ведь.

– Доктора тоже люди, Валентин Николаевич с ними уже договорился. Мам ты нас не жди.

Часть третья. Глава 5

– Вы время видели! – возмутился охранник в больнице, – Завтра приходите.

– Мы к Дудникову Ивану Петровичу, – громко сказал Олег в почти уже закрытую дверь.

– Олег Петрович? – уточнил охранник.

– Да, вот документы...

– А это кто?

– Моя жена, – желая побыстрее пройти, ответил Олег, не дав и рта раскрыть Ольге.

– На артистку похожа! – улыбнулся охранник и посторонился, возвращая документы.

– Еще как! – усмехнулся Олег, пропуская Ольгу вперед.

– И давно мы женаты? – шепотом спросила Ольга, когда они уже отошли от охранника на приличное расстояние.

– Десять лет.

– Олежка, пожалуйста, не волнуйся, – шептала Ольга, понимая глупость своих слов, но она боялась за него, – тебе нельзя, слышишь!

– Обычно так говорят беременным женщинам, – заметил Олег, – или я не прав?

– Вы Олег Петрович? – встретил их мужчина в костюме и белом халате на плечах.

– Да.

– Я Валентин Николаевич Астахов, – представился он, – Иван Петрович сейчас спит. Вот возьмите халаты. У него дежурит медсестра, нас позовут, а пока прошу, пройдемте в комнату отдыха. Есть о чем поговорить.

Оля взяла Олега за руку, и пальцы его были холодными, как лед. Она поняла, что внутри себя он переживает гораздо сильнее, чем производит впечатление. И это было опаснее всего.

В комнате отдыха они сели на диван, но Ольга руки его не выпускала, и он был ей за это благодарен.

– Иван Петрович очень хочет с вами попрощаться, собственно, поэтому он еще жив, но силы его на пределе, – произнес нотариус, – это сказал врач. Мы звонили вам неделю назад, ваша жена сказала, что вы в командировке, – он недоверчиво покосился на Ольгу, решив, что она и есть жена.

– Я действительно был в командировке, – согласился Олег и не заметил, что до боли сжал пальцы Ольги, – но моя жена мне, к сожалению, ничего не передавала.

– Простите, но я всю неделю названивал! – возмутился Валентин Николаевич.

– Вот такая у меня жена, – вздохнул Олег и расслабился при мысли о разводе, – Бог ей судья! Я ведь уже здесь.

– Иван Петрович был рад услышать, что вы приедете, он даже как-то успокоился. Думаю, он найдет силы поговорить с вами.

– Хорошо бы

– Вы вероятно знаете, что у него никого нет, кроме вас.

– Знаю.

– А то, что вы наследник всего имущества?

– В курсе, – Олег вздохнул, – простите, мы не могли бы оставить на потом вопросы похорон, пока он жив?

– Как скажете, – пожал плечами нотариус, которому совсем не улыбалось провести ночь у палаты клиента, когда дома в холодной постели томится красавица жена.

– Но дело у меня к вам есть, – заявил Олег, – я хочу составить свое завещание, я ведь, оказывается, могу стать богат.

– Быть может, есть смысл сделать это после вступления в права наследования?

– Я могу не успеть, – тихо ответил Олег, – запишите, пожалуйста, как там обычно начинают, я – Кожемякин Олег Петрович, находясь в здравом уме и такой же памяти, завещаю завещанное мне Дудниковым Иваном Петровичем имущество... Оль как тебя по паспорту?

– Тимофеева Ольга Ивановна... – робко ответила Ольга, – ты с ума сошел! Мне-то это зачем? У тебя есть племянники...

– Оль, помолчи, пожалуйста, – попросил ее Олег, улыбнувшись, – Вы записали?

– Да, Тимофеевой Ольге Ивановне...

– Да, ... в том случае, если она родит мне наследника в течении девяти месяцев со дня моей смерти, любого пола, даже не будучи моей женой, даже если зачатие произойдет путем искусственного оплодотворения. Отказаться от наследства она не может, так как квартира Дудникова должна перейти во владение ребенка по достижению им двадцати пяти лет.

– А почему двадцати пяти?

– Потому что в восемнадцать ума еще нет, – ответил Олег и продолжил, – со всем остальным, может делать все, что считает нужным. В противном случае, то есть, если наследников не будет у Тимошиной, все передать племянникам. Моя квартира перейдет в распоряжение Кожемякина Кирилла Юрьевича. Если Кожемякина Анна Павловна соберется выйти замуж, решить ее жилищный вопрос за счет наследства. Остальное поделить поровну, принимая во внимание завещание Кожемякиной Нины Никитичны.

И еще. Кожемякина Людмила Владимировна не коим образом не имеет отношения к наследству, так как не является моей венчаной женой и наследников не имеет. Ребенок, рожденный в девятимесячный срок, даже с помощь эко, даже являющийся моим генетическим отпрыском, наследником не является, так как у нее для этого было десять лет супружеской жизни.

Кажется, я ничего не упустил.

Скажите, а моя жена сможет оспорить завещание?

– Вы давно женаты?

– Десять лет, за это время она сделала несколько абортов.

В комнату заглянула медсестра.

– Иван Петрович проснулся.

Олег вскочил с дивана и бросился в комнату умирающего тестя. Он лежал в реанимации, и был подключен к различным приборам.

– Олежка, – едва слышно проговорил Петрович и даже растянул губы в подобие улыбки.

Олег сел на стул возле его постели и взял за руку. Ольга тихонько вошла, но осталась стоять возле входа. Старик украдкой взглянул на нее и еще шире улыбнулся.

– Сейчас, сейчас, моя родная, – прошептал он почти неслышно, – Олежка, сынок, прости дурака старого... давно нужно было рассказать, но я ей пообещал... она не хотела тебе говорить, ты ведь так мечтал о сыне... она думала ты от нее уйдешь, если узнаешь... она знала, что ей нельзя рожать, потому и в больнице лежала постоянно... Надя настаивала на аборте, а она надеялась на кесарево, хотя понимала, что до родов еще нужно дожить. Она умерла от остановки сердца, у нее был врожденный порок.

Олежка, она знала, на что шла, но думала, что ты не будешь себя винить, если не узнаешь правду. Но она ошиблась, а я дал обещание умирающей дочери... прости, если сможешь...

Олег сидел, как в воду опущенный, он только-только успокоился, а тут опять разбередило старую рану, и снова заболела голова. Но нужно отпустить старика...

– Ты не виноват, Петрович, – проговорил он уверенным голосом, – я тебя понял. Она так хотела.

– Спасибо тебе, камень с души снял, – он снова улыбнулся в сторону Ольги, – Она меня уже ждет... кстати, просила предупредить тебя. Сказала, если камень из головы не выкинешь, встретишься с ней. Чудно, правда? Наверное она хочет, чтобы ты забыл о ней и жил дальше. А ты иди сынок. Мне пора заждались меня мои женщины, Аленушка, Машенька и Наденька.

– Кто такая Машенька? – удивился Олег.

– Мама Аленушки – моя самая большая любовь.

– А как же Надежда...

– Она была бездетной, совесть не позволила ее бросить, когда Маша родила. И я забрал Алену. А у нее ... я не помню, как правильно ее зовут... но ты умный... разберешься... прости, Лялечка я уже иду, не стой у двери я тебя догоню иди... Иди и ты, и пусть меня больше не реанимирую, устал. Прощай. Иди-иди, и я пойду...

И Олег вышел вместе с Олей, но заглянув опять, увидел на мониторе прямую линию.

Пришел врач и констатировал смерть. Ольга что-то говорила Олегу, но он ее не слышал. Потянулся к носу, мокро, а на пальцах увидел кровь. А потом появилась Аленка похожая на ангела.

– Забери меня, – прошептал Олег.

– Дурак ты, – она рассмеялась, – рано тебе еще.

Олег открыл глаза. Он по-прежнему был в больнице только под капельницей. В кресле рядом с его постелью, свернувшись, как кошка спала Ольга. И правда, рано ему на тот свет, когда такая кошка дежурит у его постели. Это Петровичу было на земле одиноко. А сейчас он встретит своих любимых, и наверное станет счастливее. При этих мыслях исчезла горечь, возникшая, когда он разговаривал с нотариусом по телефону. И потому возникшее к Ольге вожделение, не показалось осквернением памяти тестя, ведь он в раю с любимыми и ему там хорошо. А ему – Олегу, должно быть хорошо здесь на земле, чтобы не было желания самому отправиться на небеса.

– Оленька, – тихо позвал он ее, и она сразу проснулась, – Иди ко мне.

– Слава Богу, очнулся, – улыбнулась и села к нему на постель, – напугал ты тут всех.

– Сколько я был в отключке?

– Часа два, – ответила она, глядя на часы, – нельзя тянуть с операцией.

– Согласен, – Олег обнял ее за талию одной рукой, – но сначала нужно сделать наследника. Предлагаю начать прямо сейчас.

– Это после того, что произошло два час назад? – удивилась Ольга.

– Оль, ты сама прекрасно слышала Петровича, – улыбнулся Олег, – он был рад соединиться со своей семьей. Я думаю нужно отнестись с уважением к его желанию, и не пытаться оплакивать его счастье. Я и так его на неделю задержал, благодаря своей жене. Однако ты ушла от темы.

– Ты только что был в обмороке! – возмутилась Ольга, а он уже добравшись до ее шеи, притягивал ее к своим губам, – Уймись, ты под капельницей!

– Но ты-то нет.

– Олежка не мучь меня, потерпи чуть-чуть.

Олег сжал зубы и сглотнул, но в этот момент в палату вошел врач.

– Пришел в себя? Вот и славно, – он улыбнулся, – Я тут вам рецептик выписал. По-хорошему вам бы остаться на операцию. Но я понимаю ваша ситуацию, поэтому, как поймете, что взволнованы, таблеточку под язык. Постарайтесь не допускать кровотечений и обмороков, иначе вас просто не успеют довезти. Я разговаривал с нотариусом – похоронами он займется, но без вас совсем обойтись не получится.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила его Ольга.

– Вы меня простите, – смутился доктор, – но вы так похожи на Тимохину...

– Это я и есть, – призналась Ольга.

– Вы не могли бы для дочки автограф оставить?

– Как дочку зовут? – спросила она, улыбаясь и доставая программку последнего спектакля и ручку, всегда лежащие в сумочке про запас.

– Анастасия, – ответил врач, – Да, еще, Олег Петрович, постарайтесь не курить и за руль не садиться. И с операцией не затягивайте. А сейчас пока без резких движений.

– Значит, мы свободны? – решил Олег. Встав, как сказал доктор, без резких движений, правда голова у него при этом все равно закружилась и он на минуту зажмурился.

– Конечно, я вас больше не задерживаю.

Часть третья. Глава 6

– Куда поедем? – спросила Ольга уже в машине.

– А тебе сегодня рано вставать? – поинтересовался Олег.

– Нет, у меня съемки в два часа, а потом спектакль до девяти. Я думала утром согласиться на фотосессию, но какая фотосессия может быть с красными глазами, с тобой же не выспишься, а сейчас уже три часа утра.

– Тогда едем на дачу, – решил Олег.

– В Сосенки? – Ольга усмехнулась.

– Ты зря смеешься, ты не представляешь, как там хорошо.

Дача и правда была чудная, а главное – очень большая, из тех, которые задуманы для отдыха, а не для работы. Большая гостиная с камином и двумя большими угловыми диванами, четырьмя креслами и большим мягким ковром посередине, на котором стоял стеклянный журнальный столик и ваза с ароматной травой.

Дальше длинная столовая, с таким же длинным столом и парой десятков стульев. Просторная кухня, вероятно для того чтобы нескольким хозяйкам не было тесно. Санузел то же предполагал большую семью, две душевые, два туалета, две раковины и огромное зеркало с подсветкой.

Второй этаж был спальным, несколько комнат с двухэтажными кроватями, вероятно, предназначались для детей, остальные для взрослых, и так как их было много, они были маленькими.

– Я включил отопление сильнее, скоро станет тепло, – сказал Олег, когда Оля спустилась со второго этажа, – пойдем пока к камину, я разжег. Как тебе дом?

– Масштабно, – оценила Оля, подойдя к нему и улыбнувшись.

– Что ты, мы все здесь не помещаемся, – рассмеялся Олег, – вон посмотри на камине, я заказывал древо нашей семьи. Бери, – он подал Оле бокал вина, – Это Юрка, мой самый старший брат, его дочь Татьяна, я ее с семи лет нянчил. Это ее дочери Ира и Света, с ними тоже на праздники регулярно оставался. Это Кирилл Юрьевич, его с детства так называют, умный и серьезный парень, сейчас МГУ с отличием заканчивает.

Вот второй брат Яша, его сын Семен, и внук Артемка. Третий брат Игорь, его дочь Елизавета и ее дети Алеша и Алиса. Лизины братья Антон и Илья. Это Павлуша четвертый сын моих родителей, Анна Павловна – самая шустрая и любимая моя племянница, Дмитрий и Егор Павловичи. И всем своим племянникам и их детям я всегда был и остаюсь дежурной нянькой, хотя мог бы воспитывать своих,

– вздохнул Олег, поставил бокалы на камин и обнял Ольгу, – Оль давай обвенчаемся!

– Ты с ума сошел! – возмутилась было Ольга, но Олег не дал ей сказать.

– Мне месяц остался, – произнес он глядя ей в глаза, – ты сама слышала, что сказал Петрович. То же самое мне говорил врач. Я бы тебе замуж предложил, но какой смысл тебе разводиться, чтобы стать вдовой...