Текст книги "В погоне за мечтой (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
16
Отец приехал домой поздно, я даже заподозрила, что он сделал это специально. Наверное, надеялся, что я его не дождусь и лягу спать. Но я прекрасно знала все его уловки.
Сидела в гостиной, в темноте, и ждала его.
Он вошёл тихо, даже свет не включил. Прошёл в комнату, положил портфель на стол и вздохнул. Я наблюдала за ним, как он снял пиджак, подошёл к окну и потянулся.
– Чего не спишь?
Я вздрогнула. Вот так всегда! Думала, что я его перед фактом поставлю, а не наоборот.
И как он меня разглядел в темноте?
– Тебя жду, – тихо ответила я.
Отец обернулся ко мне.
– Свет включи, конспираторша!
Я протянула руку и включила торшер.
– Максим где?
– Я его домой отправила.
– Ого! Готовишься к серьёзному разговору? Зря.
– Почему?
– Потому что я не вижу повода для этого.
– Разве? А я вижу.
– Ой, Сашка, брось! Что тебе в голову далось? Глупость какая-то! Ну, поговорил я с Луганской и что?
– Ты с ней не просто поговорил, – мой голос звучал глухо и напряжённо.
Отец посверлил меня тяжёлым взглядом, а потом отошёл к бару. Плеснул себе в стакан виски и залпом его выпил. Я видела, что он нервничает, но изо всех сил старался этого не показать.
– Знаком я с ней и что? – нервно начал он.
– Ты мне не сказал…
– Саша, ты помешалась на Луганской! А если бы я тебе сказал!.. Ты бы меня в могилу свела своими вопросами!
Я отвела взгляд и помолчала, обдумывая его слова.
– Папа, мне почему-то кажется, что ты мне врёшь…
– Да чёрт возьми! – разозлился он. – Какая же ты упрямая! Что ты хочешь от меня услышать?
– Правду!
Он с трудом перевёл дыхание.
– Саша, я тебя очень прошу, давай прекратим этот разговор! Он бессмысленен!
– Она была твоей любовницей? – я сама не знаю, как у меня вылетел этот вопрос. И откуда он взялся. Просто спросила.
Отец замер, мне даже показалось, что он покачнулся. Смотрел на меня в полном шоке.
– Сашка…
Мне стало стыдно.
– Пап, прости!
– Всё, чего я хочу, это чтобы ты забыла всё, что связано с Тиной Луганской. Забудь! Ты не встречалась с ней, незнакома!.. Выброси из головы и забудь!
– Как это – забудь? – растерялась я.
– А вот так! Что, тебе много радости принесло это знакомство? Она стервозная и лицемерная…
– Папа!
Он только рукой махнул.
– Иди спать, Саша!
– Хорошо, – кивнула я и поднялась. – Если ты не хочешь мне ничего говорить, я спрошу у неё.
Отец вздрогнул и посмотрел на меня неверящим взглядом.
– Что?
– А что? – я дёрнула плечом. – Думаю, я смогу её разговорить. Особенно, после того, как она узнает, чья я дочь!
– Александра! – взревел отец, но я стойко встретила его гневный взгляд.
В гостиную заглянула встревоженная Зоя.
– Что случилось? Почему вы так кричите?
Отец с неудовольствием посмотрел на неё.
– Что вы все ко мне пристали? Идите обе спать!
– Зоя, скажи ему, чтобы он мне всё рассказал! – не преминула я воспользоваться лишним шансом надавить.
– Саша, замолчи!
– О чём рассказал? – заинтересовалась она.
– О Луганской!
Зоя бросила на отца удивлённый взгляд. И посмотрела так, что я сразу поняла, что удивление её вызвано не тем, что эта тема вообще возникла, а тем, что я об этом говорю. Я заподозрила заговор.
– Ты знаешь, да? – шёпотом и возмущённо спросила я.
Она отвела глаза, а я лишь руками развела.
– Отлично! Сговорились!
– Ты забываешься! – рявкнул отец.
Зоя странно посмотрела на него, а потом сказала:
– Витя, скажи ей.
Он растерянно замер, замолчал и даже головой помотал.
– Ты что, Зоя?
– Скажи ей! Она ведь не успокоится! Ты что, её не знаешь? Она же пойдёт к ней… и сама…
Отец схватился за голову.
– Зоя…
Я переводила взгляд с одного на другого, а сердце колотилось в груди, как сумасшедшее. Происходило что-то очень важное и серьёзное, это я понимала.
– Витя, ты хочешь, чтобы ей Луганская рассказала, да?
Отец посмотрел на меня, и у него во взгляде было столько отчаяния, что я испугалась.
– Папа, в чём дело?
Он отвернулся.
– Я не могу…
– Витя!
– Что? – он заорал так, что я испуганно замерла, а потом тоже закричала:
– Да в чём дело? Может мне кто-нибудь объяснить, в конце концов? Что с Луганской?
– Она твоя мать! – выкрикнул отец и побледнел. Замолчал, но было уже поздно.
Мне показалось, что на меня в одну секунду небо рухнуло. Рухнуло и погребло меня под обломками. Дыхание сбилось, и кровь зашумела в ушах. Я посмотрела на бледного и взволнованного отца, потом на испуганно притихшую Зою и вдруг засмеялась, хотя чувствовала, что в горле уже стоит ком, а глаза застилают слёзы.
– Что за бред?
– Саша… – это отец.
Зоя тоже тихо заплакала и отвернулась. Папа хотел подойти и обнять меня, но я отступила, глядя на него очень серьёзно.
– Папа, это ведь не может быть правдой! Она не может быть моей матерью! Это просто невозможно! Да ей… ей лет тридцать с небольшим! Как это возможно? – я уже кричала, не в силах справиться с эмоциями.
Отец помрачнел, но больше обнять меня не пытался.
– Насколько я знаю, в этом году ей будет тридцать девять!
Я удивлённо посмотрела на него.
– Тридцать девять?
Он кивнул.
Мой мозг тут же произвёл быстрый подсчет, и я опять усмехнулась, хотя внутри всё разрывалось от боли.
– Да уж, – прошептала я, – за эту информацию, любая газета душу бы продала…
– Господи, о чём ты думаешь, Саша?!
Я только грустно покачала головой и села на диван.
Зоя подошла и погладила меня по голове.
– Я ничего не понимаю, – потерянно пробормотала я, а потом посмотрела на отца. – Ты же говорил, что… она умерла?
– А что я должна была сказать? Что она променяла тебя на карьеру актрисы? Да она фактически продала тебя!
– Витя!
Отец спохватился и замолчал, а я вздохнула.
– Почему ты мне раньше не рассказал?
– Да кто же знал, что вас судьба столкнёт?
– И так бы не рассказал? – не поверила я.
– А зачем? Разве она тебе мать? – он начал злиться. – Она тебя растила, воспитывала?
– Луганская – моя мать, – повторила я, пытаясь в это поверить, но никак не могла. Какой-то кошмарный и нереальный сон!
– Расскажи мне, – потребовала я.
– Что? – он прекрасно меня понял, но говорить не хотел, я это видела.
– Всё. Я хочу знать.
Отец кинул быстрый взгляд на Зою и поморщился.
– Да что рассказывать? Обычная история. Встретились, поженились – не сложилось. Вот и всё.
– Всё? – не поверила я.
Он едва сдержался, чтобы не выругаться.
– Саша, это правда, не трогательная история!
– Как вы познакомились? – меня это почему-то очень интересовало.
Мне казалось, что это какая-то невероятная история, но отец лишь саркастически усмехнулся.
– А она жила в общежитии ткацкого техникума напротив моего дома.
– Где? – поразилась я.
Папа кивнул.
– Да, она по образованию швея. Училась в техникуме. Познакомились случайно, начали встречаться, потом поженились.
– А потом?..
– А потом родилась ты.
Я подняла на него глаза.
– Папа, ты специально, что ли?
– Да Боже ты мой! – всплеснул он руками. – Она всю жизнь мечтала стать актрисой. Бредила этим! В кружок театральный ходила, всё мечтала, как в Москву поедет поступать! А тут ты родилась! Какая уж тут Москва? Я на её бредовые мечты мало внимания обращал, не до этого было. Работал, тебя растил, думал, что у неё это со временем пройдёт… Но не прошло!
– Ты её выгнал?
– Я? Ну что ты? Она сбежала сама. К нам в город приехала новая театральная труппа на гастроли, и она с ними спелась. И, в конце концов, вещи собрала и уехала.
Бросила нас, мысленно проговорила я. Меня бросила.
– А ты?
– А что я? Мне не до её выкрутасов было. Мне жить надо было.
– И она… никогда?..
Отец с сожалением посмотрел на меня.
– Саша… Она появилась лет через пять. Проездом… Хотела показать, какая она стала! Поняла, что получилось не только у неё, и изъявила желание вернуться. Ко мне! Наглости ещё хватило!.. Пришлось откупаться!
Я вытерла слёзы, но улыбнулась.
– И что, до сих пор откупаешься?
– А ты думаешь, она из-за своего таланта так востребована? – зло хохотнул отец. – Да кому она нужна?
– Надо же, – проговорила я тихо, – а я-то считала, что у меня жизнь скучная… И ничего в ней нет оригинального…
– Саша, – отец подошёл и сел рядом, – я тебя только об одном прошу – не наделай глупостей! Я понимаю, то, что ты сейчас узнала… это тяжело, но это не твои ошибки. Не надо взваливать на себя чужие грехи. И она… да, она твоя мать, но это чисто биологический факт и не более…
Я посмотрела на него.
– Я ей не понравилась.
Отец прерывисто вздохнул и обнял меня.
– Ну и чёрт с ней! Она тебе очень понравилась?
Я заревела, уткнувшись носом в его плечо, и покачала головой.
– Тогда о чём ты плачешь? Не плачь, принцесса моя! – он погладил меня по голове, а потом поцеловал в лоб. – У нас ведь всё хорошо, правда?
Я кивнула и вытерла слёзы.
– Всё хорошо, папочка.
Всё хорошо. Но с Луганской… нет, с "мамой", мне встретиться надо. И выяснить всё до конца.
17
Было уже поздно, когда я подъехала к дому Большакова. Вышла из машины и махнула рукой Косте. Охрана дождалась, пока я войду в подъезд, и только после этого уехали.
К Максиму я собралась как-то спонтанно. Не могла никак успокоиться, металась по квартире, ещё больше пугая папу и Зою. Душа разрывалась от боли и непонимания, я просто не знала, куда себя деть. Надо было выговориться, а кому нужны мои проблемы, как не Максиму? Я сказала отцу, что мне надо к нему и он нехотя, но отпустил.
И вот сейчас я звонила в дверь Максима, он долго не открывал и я опять начала нервничать, даже заревела и забарабанила кулаком в дверь. Испугалась, что его нет, что не смогу его увидеть. Он мне сейчас так нужен!
Максим распахнул дверь, увидел меня зарёванную и остолбенел. Я к этому моменту уже ревела вовсю, размазывая слёзы по щекам и хлюпая носом.
– Саш, что случилось? – испуганно спросил он.
Я заревела в голос, переступила через порог и обняла его. Максим прижал меня к себе, ногой захлопнул дверь, а потом приподнял меня от пола и отнёс в комнату. Усадил на диван, а сам присел передо мной на корточки и с тревогой заглянул мне в глаза.
– Саша, что случилось?
Я опять всхлипнула, вытерла слёзы и сказала:
– Я поговорила с отцом.
– И… ты из-за этого такая? – осторожно поинтересовался он.
Я кивнула и почувствовала, что к горлу опять подкатывает горький комок.
– Что он тебе сказал? Ты меня пугаешь, не плачь!
– Не могу я не плакать! – воскликнула я. – Ты даже не представляешь, что он мне сказал!..
– Что?
Я замолчала. Язык не поворачивался произнести это. Да и не верилось до конца… До сих пор не верилось!
– Саша, что? Что он тебе сказал?
– Она моя мать, – еле слышно произнесла я и облизала пересохшие губы от волнения губы.
Максим непонимающе смотрел на меня, потом помотал головой.
– Кто?
Я подняла на него несчастные глаза.
– Луганская.
Большаков неприлично вытаращил глаза, а потом странно покачнулся и сел на пол. А я опять заревела.
Так прошло несколько минут.
Когда слёзы иссякли, я взглянула на потрясённого Большакова и нахмурилась.
– Что молчишь?
Он потряс головой по-собачьи, а потом усмехнулся.
– Что за бред?
Я кивнула.
– Я так же отреагировала. Действительно, бред…
Максим подался ко мне.
– Саш, это что, правда?
Я закусила губу и пожала плечами.
– Откуда мне знать? Папа сказал, что да…
Большаков удивлённо присвистнул.
– Ничего себе!
Я немного разозлилась.
– Это всё, что ты можешь сказать?
– Сань, я просто в шоке!..
Я пригорюнилась.
– Я тоже. Она меня бросила, Максим! И меня, и папу… И никогда обо мне не вспоминала! Я не нужна ей!
Большаков меня обнял, и я опять разревелась у него на плече.
– Значит, она дура, – вдруг сказал он и очень уверенно сказал, я даже растерялась.
– Что?
– Дура, говорю. Если ты ей не нужна, значит, она тебя не стоит!
– Максим, что ты говоришь?
– Правду, – кивнул он, серьёзно глядя на меня. – Ты умница, красавица, она сама не понимает, что она потеряла!
Я от умиления опять заплакала и обняла его за шею.
– Я так тебя люблю, Большаков!
Через какое-то время он попросил:
– Расскажи мне.
Я рассказала. Что сама знала. А знала я немного, только то, что рассказал мне отец. Максим молча выслушал, а потом только головой покачал.
– Бывает же такое…
– Он столько лет скрывал!
– Его можно понять.
Я удивлённо посмотрела на него.
– Ты можешь?
Он кивнул.
– Я могу. Он защищал тебя. Думаешь, тебе было бы легче, если бы ты росла с мыслью, что она тебя бросила?
Я вздохнула, откинулась на спинку дивана и задумалась.
– Не знаю… Я сейчас ничего не понимаю. И не знаю, что делать дальше.
– А что ты собралась делать дальше? – Максим продолжал сидеть на полу, у моих ног, облокотившись на диван, и смотрел на меня.
– Мне надо с ней поговорить…
– Надо? – усомнился он.
– Да, иначе я не смогу дальше жить, понимаешь? Мне надо с ней поговорить, услышать, что ОНА мне скажет. Мне это нужно.
Максим вздохнул, и устало потёр лицо.
– Тогда поговори. Только отца не расстраивай, ему сейчас и так плохо.
– Я знаю, – тихо проговорила я, потом потянулась к нему и обняла сзади за шею, прижавшись щекой к его щеке. – Я так рада, что ты у меня есть… Чтобы я без тебя делала?
А я ведь чуть тебя не потеряла, пронеслось у меня в голове, и я прижалась к нему ещё крепче.
Максим тихо, но как-то надрывно засмеялся.
– Странное у тебя настроение, Санька! Мне как-то не по себе, когда ты такое говоришь!
– Скажи, что ты меня любишь, – попросила я.
– Ты же знаешь…
– А ты скажи!
– Я тебя люблю.
Я с трудом сглотнула и даже глаза закрыла.
– Я тоже тебя люблю… Очень-очень!
– О Боже! – простонал Большаков и поцеловал мою открытую ладонь. – Успокойся!
– А что у тебя с Соней? – спросила я.
Он заметно напрягся и даже отодвинулся немного.
– Вот я так и знал!
– Я просто спросила!
– Саша, почему ты всегда умудряешься портить такие моменты?
Я пожала плечами.
– Я просто хочу, чтобы между нами всё было ясно.
– Между нами и так всё ясно! Мы друг друга любим, скоро поженимся, что не так?
– Тебе трудно ответить? – продолжала настаивать я, причём совершенно спокойно.
– Нет, мне не трудно! Ничего у меня с ней нет!
– Максим! – решила пожурить я его.
– Правда, Сань! Ничего! Я ничего ей никогда не обещал! Всё было ясно с самого начала!
– Спал с ней? – сурово сдвинув брови, спросила я, хотя и так знала ответ. Он отвернулся и не ответил. Я поджала губы, но решила эту тему не развивать. Всё-таки я исправляюсь, мысленно похвалила я себя. Да и знать подробности мне не очень хотелось.
– Ладно, – решила я, – давай забудем. И вообще, эти московские приключения нам обоим ничего хорошего не принесли. Предлагаю забыть и не вспоминать.
Большаков повернул голову и недоверчиво посмотрел на меня, даже нахмурился немного.
– Правда?
Я кивнула.
– И скандала не будет?
Мне его тон не понравился.
– Я что, такая скандальная? Я сейчас обижусь!
Большаков радостно заулыбался, подался ко мне и обнял.
– Ты у меня самая лучшая!
Я притворно надула губы.
– Не подлизывайся ко мне! – но позволила себя обнять и даже с удовольствием ответила на его поцелуй. В какой-то момент немного отстранилась и тихо прошептала ему на ухо:
– Ты ведь поедешь со мной?
Максим поднял голову, посмотрел на меня слегка ошарашено, а потом поспешно кивнул.
– Конечно, милая, если хочешь.
Я спокойно улыбнулась.
18
Утром позвонил отец, поинтересовался моим самочувствием и настроением, а потом начал осторожно выведывать мои планы. Я его заверила, что со мной всё хорошо и ничего предпринимать я не собираюсь. Лукавила, конечно, но и беспокоить его заранее не хотела.
Стас тоже пропал. Видно, до него дошёл слух, что его разыскивает служба безопасности Горянова, и он поспешил укрыться в укромном месте. Я не знала, радоваться этому или нет, но теперь это не имело особого значения. Папа, так или иначе, не позволит появиться в свете этим фотографиям. А Стас не сможет прятаться всю жизнь, рано или поздно появится и тогда проблема окончательно решится.
Меня сейчас волновало другое, более серьёзное дело. Разговор с "матерью". Именно так, в кавычках. Просто мамой у меня язык не поворачивался её назвать.
Я не знала, где её искать, кроме как в клубе. Где она живёт, я не знала, да и не поехала бы к ней домой. Я пыталась дозвониться до неё, но ответить мне она не пожелала, чему я не удивилась. Пришлось ждать вечера, чтобы поехать в клуб и надеяться на встречу с ней там. Если повезёт…
Но везение ли это? И хочу ли я этого?
Не хочу, честно. Не хочу с ней больше никогда встречаться, видеть, слушать, что она мне скажет, но и просто так всё оставить не могу. Не по мне это. Буду думать, гадать, а так сразу всё выясню, и буду жить дальше.
Пока мы ехали к клубу, я очень нервничала, даже зубы стучали, вот до какой степени. В какой-то момент Максим протянул руку и погладил меня по щеке.
– Не волнуйся ты так! Хочешь, не поедем?
Я покачала головой.
– Поедем. Всё нормально, я сейчас успокоюсь.
Луганской в клубе не было. Мы заняли свободный столик и решили её подождать. Вокруг шло веселье полным ходом, люди пили, смеялись и танцевали, а мне было так паршиво, что слов не было. Хорошо, что Максим рядом был, а точно истерику устроила бы.
– Вон она, – сказал Большаков, указывая куда-то за мою спину. Я вздрогнула и испуганно обернулась.
Это действительно была Тина. Опять в весёлой компании и ослепительно красивая. Смеялась, была весела и, по всей видимости, счастлива. Мне стало очень горько.
Мой взгляд поневоле скользил по её лицу, фигуре, теперь очень придирчиво присматриваясь к ней и выискивая хоть что-то, чем я была бы на неё похожа. Но ничего не находил. Интересно, это хорошо или плохо?
– Саша, – Максим приобнял меня за плечи и заглянул в глаза, – поедем домой. Не надо…
– Надо, – упрямо кивнула я. – Я с ней поговорю.
И решительно поднялась.
Луганская с друзьями к тому времени уже заняли один из столиков, а меня она так и не замечала.
Я шла к ней, и каждый шаг давался мне с великим трудом. Ноги словно окаменели. Сердце колотилось в груди, дышать было нечем и перед глазами всё плыло. Да ещё эта музыка!.. Я даже собственные тревожные мысли не слышала!
Подошла, остановилась в нескольких шагах от неё и замерла. Никак не могла решиться заговорить. Смотрела на неё и глаз отвести не могла. Сколько раз я смотрела на её фотографии в журналах, на плакаты и мечтала, мечтала хоть издалека увидеть. А вот как жизнь повернулась. Раньше я её боготворила, а сейчас сделала бы всё, чтобы никогда даже не слышать об этой женщине.
Она моя мать!
Женщина, которая меня родила. Она… она должна была всегда быть рядом со мной, любить, поддерживать, а вместо этого предпочла мне карьеру. Светскую жизнь и беспричинное веселье…
Обидно. Больно и обидно.
Тина вдруг повернула голову и посмотрела прямо на меня. В её взгляде проскользнуло лёгкое удивление, а потом она изобразила улыбку.
– И ты здесь? Привет.
Я поняла, что не могу дышать. И глаз от неё отвести не могу. Стою дура дурой и пялюсь на неё. И Луганская уже начала понимать, что что-то не так. Нахмурилась.
За моей спиной возник Большаков, и я с облегчением оперлась на его руку. Иначе бы упала, наверное.
– Саша, поедем домой, – тихо попросил он, но я упрямо покачала головой.
– Пусть она со мной поговорит, – сказала я и даже не поняла кому именно.
Большаков недовольно вздохнул, а потом сказал, обращаясь к Луганской:
– Вы можете с ней поговорить? Это правда, очень важно.
Тина переводила непонимающий взгляд с него на меня и продолжала хмуриться.
– В чём дело?
– Давайте просто выйдем и поговорим. Здесь разговаривать невозможно. Тина, пожалуйста.
Она ещё больше нахмурилась, но видимо мой странный, и я бы даже сказала, страшный взгляд не давал покоя и интриговал, и она поднялась из-за стола.
– Надеюсь, это действительно важно! – в лёгком раздражении проговорила она.
Мы вышли из зала и поднялись по лестнице на второй этаж, где находился зал для отдыха VIP-клиентов. Там никого не оказалось, и я вздохнула свободнее.
– Так в чём дело? – пошла в атаку Луганская. – Если вы ищите Стаса, то я не знаю, где он.
Максим посмотрел на меня, а потом отошёл к окну, чтобы нам не мешать. Тина проводила его вопросительным взглядом, а потом посмотрела на меня.
Я нервно сглотнула.
– Я хотела с тобой поговорить.
Ей явно не нравилось всё происходящее, но она сама согласилась сюда придти, и теперь уходить было глупо.
– Я слушаю.
Я растерялась. Она меня слушает! И что я должна ей сказать? Здравствуй, мама?
– Я просто хотела узнать… – у меня язык заплетался и голос дрожал. – Неужели ты так никогда и не раскаялась? Тебе когда-нибудь хотелось вернуться?
Тина непонимающе посмотрела на меня, а потом обернулась на Максима, но тот отвернулся.
– Я тебя не понимаю… Ты о чём?
– О тебе. И обо мне. – Помолчала, а потом добавила. – Папа мне всё рассказал.
Она смотрела на меня долго, и взгляд некоторое время ещё оставался непонимающим, а потом стал проясняться. Появилось мучительное понимание, а затем вдруг промелькнул ужас. Всего на секунду, но я заметила. Догадалась. Осмотрела меня с головы до ног с болезненным интересом, с таким же, с каким я смотрела на неё совсем недавно.
– Значит, это ты?
У меня даже сил не было кивнуть.
– Хотя, странно, что я раньше не догадалась. Ты вылитая Горянова.
– А, по-моему, догадалась… – прошептала я.
Мне было очень плохо. Оказывается, всё это время я на что-то надеялась. Что она, когда узнает, расплачется и во всём раскается. Но делать этого она не собиралась.
Тина слегка пожала плечами.
– Возможно. Что-то меня настораживало.
– Ты мне не ответила, – напомнила я.
– Что? Ах, это? Как я могла раскаяться? Я добилась всего, о чём мечтала. Останься я с твоим отцом, стала бы домохозяйкой. Изнывала от тоски и изводила его истериками. Я бы так не смогла!
– А я?
Она легко взмахнула рукой.
– Ты так говоришь, словно я тебя на вокзале оставила! Ты с отцом, всё у тебя есть, слышала, замуж собираешься! Тебе грех жаловаться!
– Я не об этом!
Тина поморщилась.
– Ну, брось! Я ничего не могла тебе дать! Какая из меня мать?
Я отвернулась от неё и вытерла слёзы.
– Папа говорил, что ты умерла…
Она пожала плечами и вздохнула.
– Я не могу отвечать за него. У нас был договор, и я старалась его соблюдать, вот и всё.
С минуту я молчала, собираясь с мыслями и пытаясь успокоиться.
– Я всё равно не понимаю!.. Как так можно? Взять и всё бросить! Сколько мне тогда было?
Она задумалась на секунду.
– Три. С небольшим.
– Три года, – повторила я. – А ты взяла и уехала. И даже не интересовалась, как я и что! – я никак не могла в это поверить.
Она посверлила меня взглядом, потом вздохнула.
– По-моему, ты слишком трагично смотришь на ситуацию. Поверь, я реально оцениваю свои материнские качества, и без меня тебе было намного лучше. Да и твой отец… он очень тяжёлый человек! Я вообще не понимаю, как мы с ним…
– Прекрати! – не выдержала я. – Не тебе судить его!
– Саша! – это Максим забеспокоился.
– Конечно, конечно, детка, – попыталась успокоить меня Тина. – Я понимаю, он тебя вырастил.
– Не называй меня деткой! Господи, зачем я вообще с тобой говорю? Я просто подумала, что… Глупость!
– Но я же не отказываюсь от тебя! – вдруг заявила она, а я изумлённо вытаращила глаза. – Зачем вспоминать прошлое? Мы можем встречаться иногда, обедать… Всё-таки ты моя дочь, мы не чужие люди!..
Я даже расхохоталась.
– Что ты говоришь?
– А что?
– Да ты не понимаешь! – закричала я в негодовании. – Ты даже понять не можешь, зачем я сюда приехала, да? Тебе даже в голову не приходит, что я всё детство мечтала о том, чтобы меня из школы мама забрала! Сходить с мамой в магазин, просто поболтать! А у меня этого не было! У всех было, а у меня нет! Я не знаю, что такое – мама! Я просто хотела узнать – почему! Почему ты всего этого меня лишила! А ты предлагаешь мне пообедать?
Тина недовольно поджала губы, но осталась при своём мнении, я это поняла по её взгляду.
– Саша, успокойся, – рука Большакова легла на мою талию, и я перевела дыхание. Кивнула. – Уезжаем? – я опять кивнула.
Посмотрела на Тину, и стало очень горько. Мама…
– А знаешь, ты потеряла намного больше меня. Моё детство прошло и у меня есть семья. А у тебя что есть? Вот это? – я развела руками. – Клубы, молодые любовники и призрачная слава, за которую платит мой отец? И больше ничего. Ты потеряла семью, дочь и своё будущее. У тебя даже внуков не будет! Неужели такие, как Стасик, делают тебя счастливой?
Она обиделась. И возмутилась. Но мне было всё равно. Я очень хотела уйти, сказать мне больше было нечего.
Когда мы вышли, Максим обнял меня и прижал к себе, видимо ожидая, что я разрыдаюсь у него на груди, но слёз у меня не было. Я постояла с минуту, тяжело дыша, как после драки, а потом отступила.
– Поедем домой, я очень устала.
