Текст книги "В погоне за мечтой (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
10
Странный вечер…
Когда Стас подвёз меня к Иркиному дому, то обнаглел до такой степени, что полез целоваться. Я его оттолкнула и выразительно покрутила пальцем у виска. Он недовольно поджал губы, но мне уже было всё равно. Я не собиралась подбирать за Луганской потрёпанные вещи.
В голове царил полный сумбур, я всё время думала о Максиме и даже боялась предположить, какой скандал он устроит мне после сегодняшнего вечера. Теперь просто так с ним не помиришься. С ума сведёт своей ревностью. И доказывай теперь… что ничего у меня со Стасом не было! Ох, горе горькое!
Когда я вошла в комнату, то увидела Ирку, которая зачем-то разлеглась на полу, слушала плеер и смешно дёргала ногой. Меня не замечала, вся была в музыке. Я аккуратно обошла её, присела на свой диван и вздохнула. Ирка, наконец, обратила на меня внимание, сняла наушники и подмигнула мне.
– Ну как? Ты уже зазвездела?
– Не смешно, – фыркнула я. И кратко рассказала ей о событиях сегодняшнего дня. Фотосъёмка её заинтересовала, она подробно меня допросила, а вот мои приключения в ресторане её рассмешили. Хорошо, что хоть кому-то весело! Мне лично совсем не до смеха! Как вспомню лицо Максима… так жуть берёт!
– Так тебе и надо, – смеялась Ирка. – Нечего от законного жениха бегать! Тем более с другим парнем по ресторанам!
– Ты специально, что ли? – разозлилась я. – Мне и так плохо! И не было ничего, просто ужин!
– Не было? – Ирка села и посмотрела на меня с весёлым изумлением. – А кто целовался с ним по машинам и подъездам? А теперь невинность изображаем?
Я швырнула в неё подушку.
– Как тебе не стыдно, а? Я тебе душу изливаю, а ты надо мной издеваешься!
– Кто издевается? – засмеялась она, а потом хмыкнула. – Надо будет посмотреть как-нибудь на твоего Ромео. Я Большакова имею в виду. Мне очень интересно.
– Да я сама бы не отказалась, – вздохнула я. – В смысле, увидеть в непосредственной близости. Скучаю.
– Как трогательно, – умилилась Ирка, а я показала ей язык, и мы обе расхохотались.
Потом я рассказала ей о Стасике и Луганской, мы вместе подивились чужому коварству и бесстыдству, а потом решили, что они стоят друг друга.
Укладываться спать стали уже поздно, долго болтали и пили чай. И вообще мне очень нравилось жить с Иркой. Мы прекрасно ладили, понимали друг друга, и всё у нас было просто, никаких недомолвок и обид. Даже к жизни в коммуналке я почти привыкла, и Варварка с Валеркой стали, как родные. Я, конечно, понимала, что рано или поздно и этот период моей жизни закончится, и как могла, пыталась его продлить.
Беспокойные мысли по поводу Большакова меня не оставляли, да ещё ревность сводила с ума. Как только вспоминала об этой стервозе Соне, так внутри всё переворачивалось. Пока мы с Иркой болтали, я старалась загнать эти мысли подальше и не обращать на них внимания, но как только легли спать, ревность волной накатила на меня, не давая дышать. Я ворочалась с боку на бок, изводила себя ужасными мыслями и, в конце концов, не выдержала и полезла за мобильным.
– Ты чего? – удивилась Ирка, сонно тараща на меня глаза.
– Я ему позвоню, – сказала я, включая телефон и с нетерпением ожидая, когда он начнёт нормально работать.
– Кому?
– Максиму! Я так больше не могу! Я ему сейчас всё объясню и…
– Ты же говорила, что номер не знаешь?
– Я не знаю? Шутишь? – фыркнула я. – Думаешь, я не смогу узнать номер собственного парня? Я уже давно всё выведала!
– Ты спятила, – пожаловалась Ирка и залезла с головой под одеяло.
Едва дождавшись, когда можно будет набирать номер, я стала лихорадочно тыкать кнопки. Но телефон неожиданно сам зазвонил. У меня рука дрогнула и я изумлённо, и в тоже время испуганно уставилась на фотографию Большакова, появившуюся на дисплее.
Ирка выглянула из-под одеяла и с интересом посмотрела на меня.
– Кто?
– Максим, – прошептала я и подняла на неё ошарашенный взгляд.
Ирка многозначительно хмыкнула.
– По-моему ему тоже не терпится узнать, с кем ты проводишь сегодняшнюю ночь.
Я в волнении прикусила губу и нажала на кнопку приёма.
– Что за манера отключать телефон? – рявкнул мне в ухо Большаков, и я поморщилась.
– Не кричи, пожалуйста, – попросила я его, как можно спокойнее.
– Не кричи! – зло передразнил он меня. – Ты где?
– Дома. То есть, у Иры.
Максим помолчал немного, а потом глухо спросил:
– С кем?
Я растерялась даже.
– Большаков, ты не в себе, что ли? О чём ты спрашиваешь?
– А что я должен спросить? – опять заорал он. – Не зря же ты весь вечер с ним за ручку держалась! Всё краснела и бледнела от умиления!
– Не от умиления, а от злости! На тебя, между прочим! И вообще, какое право ты имеешь задавать мне подобные вопросы, да ещё в таком тоне? Ты сам-то в ресторане что делал? И сейчас ты где и с кем? А-то ты может, только с Сонечки слез и решил мне свою бдительность продемонстрировать?
– Саша!
– Что? Скажешь не так? Ты мне ещё скажи, что ты мужчина и тебе можно!
– Между прочим, это ты меня бросила!
– Я тебя бросила? – повторила я, задохнувшись от возмущения. – Да как тебе не стыдно, Большаков? Я за мечтой своей поехала! А ты, вместо того, чтобы меня поддержать, меня бросил!
– Ты что вообще говоришь? – поразился Максим.
– Правду! Не удивлюсь, если ты после моего отъезда загулял по полной! Как там, кстати, Сорока поживает?
– Ты меня сейчас не путай! – окончательно взбесился он. – При чём здесь вообще Галька? Я тебе про твоего Стасика говорю! Нашла достойную партию! Жиголо и альфонс!
– Зато он меня поддержал!
– Я даже догадываюсь, за что он тебя поддержал!
Я оскорбилась до глубины души.
– Ах ты, негодяй! Да как ты можешь? Я папе нажалуюсь!
– Давай, давай! Посмотрим, что дядя Витя на это скажет!
Некоторое время я просто хватала ртом воздух в полном бессилии и возмущении.
– Какая же ты сволочь, Большаков, – наконец выговорила я дрожащим голосом. – Всё, не звони мне больше! Всё с тобой ясно! Оставайся с Соней, с Галькой Лесновской и с кем хочешь! Мне всё равно! И я им не завидую!
– Саша! – по его голосу я поняла, что он испугался. – Ты что надумала? Я тебе серьёзно говорю, если ты…
– Я тебе тоже говорю серьёзно! Прощайте, Максим Викторович, и не звоните мне больше!
– Не смей отключаться! – опять закричал он, но я уже нажала на кнопку, и его голос смолк. Я мстительно усмехнулась. Вот так тебе!
Внутри всё клокотало от злости и не высказанных упрёков и за это досталось телефону. Я со злостью швырнула его на пол.
– Мне прямо не терпится с ним познакомиться, – услышала я насмешливый голос Ирки и посмотрела на неё. Спать ей было уже неинтересно, она сидела на постели, по-турецки поджав под себя ноги, и посматривала на меня с любопытством.
– С кем? – хмуро переспросила я, хотя прекрасно поняла, о чём она говорит.
– С твоим будущим мужем.
– Я не знаю, чей он муж, – презрительно фыркнула я, – но уж точно не мой. Я ещё не совсем спятила, чтобы выйти замуж за такого лживого, лицемерного и скандального изменника!
– Выйдешь, куда ты денешься? – вздохнула Ирка и зевнула. – Сейчас поругаетесь, потом помиритесь. Так всегда бывает.
– Вот ещё! Я его даже не люблю! И не ревную!
И заревела от обиды.
11
На работу я на следующий день опоздала, за что получила нагоняй от хозяйки. Но восприняла его безразлично. Во-первых, мне было не до неё с её гневными речами, а во-вторых, это её ребёнок и провести с ним лишний час ей не повредит.
Стас выловил меня сразу, как я вышла из кабинета, и стал приставать с глупыми вопросами по поводу моей влюблённости в Большакова. Я в свою очередь поинтересовалась у него, как прошла ночь в объятиях Луганской, и он всерьёз вознамерился мне рассказать всё в подробностях, при этом пошло улыбаясь, но появилась Соня и мы замолчали. Я оглядела её с ног до головы придирчивым взглядом, стараясь угадать, где она провела эту ночь. Понятно, конечно, ничего не было, и мне стало ещё хуже, глядя на её сияющее лицо. Она тоже смотрела на меня не просто так, а с тенью превосходство. Конечно, женщина всегда нутром чувствует соперницу.
Стас же вовсю веселился, наблюдая за нами. Меня раздражала его ухмыляющаяся физиономия, так и хотелось сделать ему какую-нибудь гадость. Но гадости и удары судьбы приходилось терпеть мне.
Соня посмотрела на брата, приложила ручку к кулону на груди и лучезарно улыбнулась.
– Стасик, посмотри, что мне вчера Максим подарил.
Стас наклонился и стал с интересом рассматривать украшение, на котором и, правда, сверкал какой-то зелёный камешек, потом глянул на меня и подмигнул.
– Хочешь посмотреть?
Я насмешливо скривилась.
– У меня не настолько хорошее зрение, чтобы разглядеть сей драгоценный камень!
Стас хохотнул, а Соню аж перекосило всю.
– Тебе и такого не светит! – сказала она мне, презрительно кривя голос. – Стасик у нас тратиться не любит, наоборот, стараеться за чужой счёт вылезти!
Тут уже возмутился Стас, и они привычно начали препираться, а я пошла наверх, в детскую, весьма довольная собой.
День покатился вперёд, ничего необычного не происходило и я, забегавшись с Олеськой, даже позабыла на некоторое время о собственных проблемах. Никто меня больше не трогал, и я была этому очень рада. Устала я ото всех с их проблемами и разговорами.
Через некоторое время снизу до меня долетел голос Большакова. Явился, значит, негодяй! Я старалась не думать о нём, но вниз потянуло, как магнитом. К тому же, что-то происходило в доме. Говорили на повышенных тонах, и мне было до жути любопытно, что же там такое интересное случилось.
Оставив Олеську с кстати заскочившей горничной, я отпросилась у неё на пять минут, и поспешила вниз.
В гостиной был семейный совет, как я поняла, с присутствием Большакова. Он говорил что-то, при этом в его голосе звучали металлические нотки, и я вдруг расслышала своё имя. Нахмурилась, и дальше не раздумывая, вошла в гостиную.
– Что происходит? – поинтересовалась я таким тоном, словно имела на это все права.
Большаков замолчал и посмотрел на меня, и мне даже показалось, что в его взгляде проскользнула неловкость. Это мне совершенно не понравилось.
– Чего молчишь? – спросила я у него. Максим вздохнул.
– Мне тоже интересно, что происходит, – возвысила голос Анна Аркадьевна. – Максим, что вы ходите вокруг да около, и я совершенно не понимаю, что вы хотите сказать.
Стас посмотрел на меня, потом на Максима и вдруг засмеялся, противненько так.
– Да, Сонька, кажется, тебе и тут ничего не светит!
Максим наградил его тяжёлым взглядом, но ничего не сказал. А Соня явно забеспокоилась. Зло посмотрела на меня и поспешила подойти к "любимому".
– Максим, в чём дело?
Он опять вздохнул и маетно так на меня глянул. И тут я услышала звонок в дверь, потом мужские голоса и внутри у меня всё сжалось от дурного предчувствия. Посмотрела Большакову в глаза и всё поняла.
Но бежать уже было поздно.
– Предатель! – воскликнула я. Если бы у меня под рукой было что-нибудь тяжёлое, обязательно швырнула бы в него.
Максим нетерпеливо выдернул свою руку из цепких пальчиков Сони и двинулся ко мне.
– Саша, послушай меня…
– Не хочу!
– Она меня сейчас послушает!
При первых звуках этого голоса меня почти парализовало. Я вся сжалась и даже глаза закрыла от ужаса. Что сейчас будет…
– Вы кто? – встрепенулся Дмитрий Степанович и с удивлением и непониманием посмотрел на жену. – Что вам нужно в моём доме?
Я продолжала стоять, не шевелилась и даже старалась не дышать. Присутствие отца чувствовала спиной и каждой клеточкой своего существа. И его тяжёлый взгляд, и всё его недовольство. Мне даже смотреть на него не надо было, чтобы представить его грозно-сдвинутые брови и угрожающую позу.
Отец не обратил никакого внимания на возглас хозяина, в данный момент его интересовала только я, да это и понятно. Подошёл ко мне, оглядел с головы до ног, видимо, отыскивая возможные повреждения и раны, не нашел, успокоился и тут же разозлился вновь.
– Может, ты на меня хоть глаза поднимешь?
Я подняла. Но чего мне это стоило… Кровь стремительно отлила от щёк, и в голове зашумело. Но глаза подняла и посмотрела на отца, надеюсь, получилось проникновенно и трогательно.
– Здравствуй, папочка, – пробормотала я одними губами.
Мой тон и вид невинной Красной шапочки настолько его разозлил, что он на меня замахнулся. Я сжалась, ожидая удара, хотя раньше он никогда на меня руку не поднимал. Но раньше я такого никогда и не творила.
– Дядя Витя! – сразу раздался предостерегающий возглас Максима.
Отец вздохнул и этой же рукой притянул меня к себе. Я, на радостях, что удалось избежать суровой участи, прижалась к нему, как можно крепче.
– Живая? – дрогнувшим голосом спросил отец, а я лишь кивнула.
– Да что, в конце концов, происходит в моём доме? – почти выкрикнула Анна Аркадьевна, и все посмотрели на неё. Все так засмотрелись на трогательную сцену воссоединения семьи, что временно забыли обо всём.
Папа отпустил меня и, наконец, обратил внимание на обескураженных хозяев дома.
– Извините за вторжение, так уж получилось. Дочь вот увидеть торопился… нерадивую, – и пошёл к Дмитрию Степановичу, протянув тому руку для рукопожатия. Тот неуверенно, почти испуганно пожал её в ответ. – Меня зовут Виктор Горянов. Хочу вас поблагодарить вас за то, что помогли Саньке. Не дали девчонке пропасть.
Сыровы смотрели на него совершенно ошарашено, и было видно, что до сих пор не могут понять, что происходит.
Я вздохнула. Всё происходящее выглядело очень глупо, мне стало тошно. Я посмотрела на хмурого Максима, он с готовностью перехватил мой взгляд, видимо, пытаясь снискать мою благодарность и прощение, но я гордо вздёрнула подбородок и отвернулась от него. Предатель!
И только в этот момент углядела ещё одного человека, всё это время стоявшего у двери и невмешивающегося в происходящее. Костя, начальник папиной охраны. Огромный, как двустворчатый шкаф мужик, с лицом Терминатора и прекрасным чувством юмора. Заметив мой взгляд, он мне подмигнул и улыбнулся едва заметно.
Папа продолжал жать руки то Анне Аркадьевне, то Дмитрию Степановичу, благодарил, а они только ошалело кивали, пока Анна Аркадьевна, не проговорила:
– Горянов… Я что-то слышала о вас!
И пошли разговоры пустые и многозначительные.
Я от нечего делать села на диван и откровенно закинула ногу на ногу. Теперь можно было не притворяться, и я решила вести себя так, как привыкла, а не как вела себя, когда была в этом доме няней. Огляделась и заметила, что за мной наблюдают сразу несколько человек. Выразительные взгляды Большакова я продолжала стойко игнорировать, а вот Стас и Соня… Вторая буквально буравила меня своими злыми глазками, видно, надеялась, что я распадусь на части, раскачусь по углам и стану всем неинтересна. А Стас посматривал насмешливо, словно ощупывал взглядом и решал, может ли всё это оказаться правдой.
Сонин взгляд очень нервировал, я недовольно покосилась на неё, потом на Большакова.
– Почему твоя подруга так на меня смотрит? Мне это не нравится.
Максим поморщился.
– Сань, не начинай.
– Это я начинаю? – изумилась я.
Отец прервал светскую беседу и зыркнул на меня.
– Ты Максима слышала? Помолчи немного!
Я обиженно надула губы, но замолчала. Краем глаза заметила, как Соня оттащила Большакова в сторону и начала что-то ему втолковывать. Я с неудовольствием наблюдала, как она гладит его по руке и заглядывает ему в глаза. Максим недовольно хмурился, но её не отталкивал, молча слушал. Я готова была взорваться в любой момент, захотелось завизжать и затопать ногами, а ещё лучше, выцарапать глаза Соне.
На диван рядом со мной кто-то сел, я отвлеклась от кровожадных мыслей, повернула голову и к своему неудовольствию обнаружила Стаса. Он положил руку на спинку дивана за моей головой, наклонился ближе и заговорил тихо, чтобы никто не слышал:
– Значит, дочка богатого папика, – усмехаясь, проговорил он. – Я как чувствовал. А по тебе видно!
– Правда? – я старалась на него не смотреть.
– Да, и я тебе это уже говорил. И как я понимаю, всё это сокровище достанется ему? – и взглядом указал в сторону Большакова.
– Не твоё дело, Стасик.
– Да брось, мы с тобой не чужие люди!
Я кинула на него удивлённо-насмешливый взгляд.
– С каких это пор?
Он улыбнулся ещё шире.
– Я ведь обидеться могу! Только не говори, что ты всё забыла!
И в этот момент я поймала на себе недовольный и подозрительный взгляд отца. Он хмурился, разглядывая Стаса, и я невольно отодвинулась от него, на всякий случай.
– Значит, Саша ваша дочка! – в очередной раз "умилилась" Анна Аркадьевна, а я чуть не фыркнула в ответ. – Что же ты, деточка, надо было просто сказать, кто твой папа, и мы бы с удовольствием помогли тебе просто так! Знаете, Виктор, ваша Саша так подружилась с моим братом и сестрой! Но это и понятно, они молодые!
Я смотрела на Анну Аркадьевну и гадала, всерьёз она это говорит или нет. Я подружилась? Бред какой-то!
Отец улыбнулся, продолжая сверлить взглядом наглую физиономию Стаса.
– Да, молодые… Не знаешь куда деваться от этой молодости. Надеюсь, замуж выйдет и успокоится!
– Папа! – всё же не выдержала я.
– Что?
– Я замуж не собираюсь, – сказала я очень уверенно и посмотрела на мрачного Максима с мстительной улыбочкой.
Отец перехватил мой взгляд, нахмурился и вопросительно взглянул на будущего зятя.
– Максим, в чём дело?
– Да, Максим, – с готовностью поддержала я тему, – объясни папе, в чём дело!
Большаков почти уничтожил меня взглядом.
Отец вздохнул и решил пожаловаться новым знакомым, которые удивлённо наблюдали за нашими переглядываниями.
– Опять поцапались! Вот натуры вздорные! А уж и к свадьбе всё готово, осталось только платье купить. Чего опять не поделили? – и вздохнул.
Мы с Максимом смотрели друг на друга, и я понимала, что ещё чуть-чуть и не смогу сдержать улыбки. С приездом папы всё как-то сразу изменилось, и вся моя жизнь вернулась на круги своя и все обиды и недоразумения московской жизни отошли на второй план. И я теперь опять я, Александра Горянова, дочь известного бизнесмена и невеста завидного жениха. И я теперь опять хозяйка положения.
Потом перевела взгляд на зелёную от злости Соню и едва не расхохоталась. Какая я всё-таки гадкая!
– Ладно, поехали домой, заноза, – сказал отец. – Зоя, наверное, с ума сходит!
Я удивлённо посмотрела на него.
– Зоя в Москве?
– А как я мог её не взять? Она сказала, что пока тебя не увидит – не успокоится. Поехали.
Я поднялась.
– Максим, поехали, – поторопил его отец, а я, подхватив любимого папочку под руку, язвительно усмехнувшись, сказала:
– А он здесь останется, папа. У него здесь дела.
– Какие ещё дела? – нахмурился отец.
– Личные!
Максим не знал, куда глаза деть. Папа странно на него посмотрел, но промолчал.
Попрощавшись с хозяевами, я кинула несчастному Большакову высокомерный взгляд и мы, наконец, вышли из дома.
На улице отец приобнял меня за плечи и я почувствовала, как сжалась его рука, мне даже стало немного больно.
– Пап, мне же больно!
– Это ещё что! Вот сейчас домой приедем и я тебя выпорю, как сидорову козу! Вот тогда будет больно!
Я испуганно покосилась на него, пытаясь понять, всерьёз он говорит или нет. Выглядел он очень решительно, и я забеспокоилась по-настоящему.
– Думаешь, не сделаю этого? Ещё как сделаю!
– Как ты можешь? Я почти замужняя женщина! – возмутилась я.
– Будешь битая и почти замужняя, – кивнул отец, переглянулся с Костей, и они оба многозначительно хмыкнули.
Я окончательно приуныла.
12
Порки удалось избежать. Но беседа тоже не порадовала.
Отец кричал так, что у меня уши закладывало. На каком-то этапе к нему присоединилась Зоя, и стало совсем невмоготу. Они высказали всё, что думали о моём эгоизме, безответственности и безрассудности. Я всерьёз застыдилась и даже прощения попросила. Очень искренне получилось.
Когда меня, наконец, отпустили в свою комнату, у меня голова гудела, как церковный колокол. Я приняла ванну, лежала в горячей воде очень долго, налив в воду все, что только было. И бальзам, и пену для ванны, насыпала морской соли и набросала ароматических шариков. Давно мне не представлялось такой возможности, просто поблаженствовать, ни о чём не думая и никуда не торопясь.
Вышла из ванной полностью умиротворённой, накинула халат и решила наведаться на кухню. Зная Зою, можно с уверенностью предположить, что там много вкусного. Она готовит много и часто, особенно, когда нервничает. От стресса спасается таким образом.
Но на кухню идти не пришлось. В гостиной я обнаружила Большакова, который самым наглым образом развалился в кресле, смотрел телевизор и уминал Зоины пироги, запивая их чаем. Когда я вошла в комнату, он поднял на меня абсолютно невинный взгляд и даже посмел улыбнуться.
Я решила сразу спустить его с небес на землю.
– Чего припёрся, предатель?
– Саш, ну чего ты? – тут же надулся он.
– Ничего, просто не понимаю цели твоего визита.
Я подошла к нему и наклонилась, пытаясь дотянуться до блюда с пирогами. Большаков быстренько освободил руки от недоеденного пирога и чашки, отложив их на стол, и потянулся ко мне. Обхватил руками за талию и усадил к себе на колени. Я почти не сопротивлялась, только так, для вида.
– Цель у меня вполне понятная, – его руки бесстыдно проникли под мой халат, и у меня поневоле перехватило дыхание. Как же я, оказывается, по нему соскучилась! – Сашка, как от тебя пахнет! – проговорил он севшим голосом.
– Отпусти меня, – прошептал я ему в губы, а руки вместо того, чтобы оттолкнуть, запутались в его волосах.
– Что, совсем не соскучилась? – со смешком спросил Максим, словно прочитал мои мысли.
– Вот ещё, – фыркнула я чуть слышно, а он тихо рассмеялся.
– А я так соскучился, Санька… Упрямица моя!
Я уже готова была его поцеловать в ответ, но в комнату вошёл отец, и я оттолкнула Большакова. И чтобы скрыть собственное смущение, решила наябедничать.
– Папа, он ко мне пристаёт!
Отец только головой покачал.
– Хоть бы постыдилась мне такое говорить! А ты руки не распускай, женись сначала.
– Так я готов, – тут же откликнулся Большаков.
– Щас! – зло хохотнула я, вставая с его колен. – Я никогда не выйду замуж за такого подлого изменника!
– Это я изменник? Да ещё подлый? – возмутился Максим.
– А-то нет! – воскликнула я и посмотрела на отца, ища помощи, но тот воспротивился.
– Не хочу ничего знать, – предупредил он и потянулся за пирогом.
– Конечно! – воскликнула я. – Все только мои ошибки видят! А то, что он у меня на глазах интрижку с этой дурой крашенной завёл, это ничего, да? Нормально?
Отец с интересом глянул на скривившегося Максима и усмехнулся. Я возмутилась до глубины души.
– И это всё? Ты ему даже ничего не скажешь?
– А что я должен ему сказать? У него свой отец есть, пусть он ему и говорит!
Я только руками всплеснула.
– Ну конечно! Вот она, мужская солидарность! Зоя, ты слышала? – крикнула я в сторону кухни.
– Что ты кричишь? – цыкнул на меня отец.
– Между прочим, папочка, я твоя единственная дочь, а ты хочешь выдать меня замуж за этого бабника!
– Я не бабник, – покачал головой Максим и очень серьёзно посмотрел на будущего тестя. – Честно.
– Я тебе верю, сынок, – кивнул отец, а я заподозрила, что они оба надо мной издеваются. Даже ногой топнула в бессильной злости. – Мало ли что в жизни бывает? В следующий раз думать будешь, прежде чем очередную глупость сделать.
– Так значит, это я виновата? – ахнула я.
– А кто из дома сбежал? Зря я тебя не выпорол, надо было, на будущее.
– А я этим займусь, – пообещал Большаков с подлой ухмылочкой. – Сразу после свадьбы.
Я швырнула в него диванную подушку.
– Убирайся вон! Тебя Соня заждалась!
– Сань…
– Идите спать, наконец, – вздохнул отец, – я от вас устал.
Большаков посмотрел на меня с улыбкой победителя, но я поспешила остудить его пыл и указала на дверь.
– Выход там.
– Сань…
– Иди, иди! Сонечка, душа наша, заждалась!
Улыбка на его лице померкла, он посмотрел на моего отца в поисках поддержки, но тот только плечами пожал. Максим со вздохом поднялся и пошёл к двери, всё время косясь на меня и пытаясь разжалобить взглядом. Я была непреклонна.
Когда он ушёл, в гостиной появилась Зоя с чашкой чая и подала её отцу. Потом глянула на меня исподлобья и покачала головой.
– Смотри, Сашка, разбросаешься.
Я перестала жевать и посмотрела на неё с недоумением.
– Что?
– Вот тебе и что, – передразнила она меня. – Упустишь парня, где ещё такого найдёшь?
– Вот, – с готовностью поддакнул отец, – слушай, что тебе умные люди говорят!
– Подумаешь!.. Куда он от меня денется?
– Будешь так себя вести – сбежит!
– Но от тебя же папка не сбежал, – брякнула я, не подумавши, за что тут же была вознаграждена диким взглядом отца.
– Так, я сейчас всё-таки тебя выпорю!
– Молчу, молчу, – заверила я смутившуюся парочку, вскочила с дивана и поспешила ретироваться. Но потом всё же вернулась, заглянула в комнату и с невинным видом проговорила. – Зоя, можно тебя кое о чём попросить? Роди, наконец, отцу ребёнка! Может, он тогда успокоится и оставит меня в покое?
Несколько секунд они молчали в полном потрясении, а потом отец взревел:
– Сашка!
Но я уже неслась к своей комнате, подхватывая длинные полы халата, чтобы не упасть. Вбежала в комнату и заперла дверь. И засмеялась. Какие же они всё-таки нелепые!
И милые. Вот что любовь с людьми делает!
С сомнением покосилась на телефон. Может, позвонить и вернуть Большакова? Да, соблазн большой…
Но нет, он наказан, а наказание надо доводить до конца.
Только я, кажется, и себя наказала.
Утром я позвонила Ирке и рассказала ей всё, что случилось. Она похмыкала, а через час уже расхаживала по квартире, придирчиво оглядывая интерьер.
– Я всегда знала, что с тобой что-то не так, – сказала она, в конце концов. Мне это почему-то показалось обидным.
– Всё со мной так!
– Да я не об этом, – отмахнулась Ирка. – Уж слишком ты не от мира сего! Всё для тебя было в новинку. Ты вспомни, как ты первый раз пошла у меня мыться!
Я прыснула от смеха. Да уж, к общественной ванной я так и не привыкла!
Папе Ирка понравилась. Он с интересом прислушивался к тому, что она говорила, и кивал частенько, соглашаясь. Я только радовалась. Может, теперь успокоится, и не будет особо переживать по поводу того, чем я занималась в Москве без его присмотра.
Потом я уговорила Ирку пройтись по магазинам. Она долго отнекивалась, но я напомнила ей о бирюзовом платье, и на которое та тщетно пыталась накопить, и она сдалась. Я обрадовалась и побежала звонить Большакову. Должен же кто-то за нами пакеты с покупками носить? И ему трудовая терапия не повредит!
В общем, день прошёл замечательно, несмотря на нудёж Большакова время от времени. Ему покупки надоели почти сразу, а мы разошлись не на шутку. Я даже на Максима злиться перестала и спокойно отнеслась к тому, что в какой-то момент он обнял меня и прижал к себе.
А вечером мне позвонил Стас. Его звонку я не удивилась, знала, что позвонит. После того, как он узнал, чья я дочь, интерес к моей персоне с его стороны только усилился.
И интерес действительно усилился, но совсем по другой причине. Такого я не ожидала.
Позвонил он уже довольно поздно, Максим с Иркой к тому времени уехали, а я, если честно, уже собиралась спать. Его звонок вызвал небольшое раздражение, не вовремя.
– Привет, Сашуль!
Я вздохнула. Его тон был уж слишком довольным и играющим.
– Привет. Чего так поздно? Я спать собираюсь.
– С кем? – поинтересовался он без тени смущения.
Мне очень захотелось отключить телефон.
– Стас, что тебе нужно?
– Ладно, ладно, не злись! Я же понимаю – ты почти замужняя женщина, – и засмеялся.
– А не пошёл бы ты?
– Не пошёл бы… Слушай, мне встретиться с тобой надо и срочно.
– Зачем?
– А я бы тебе фотки отдал. Или тебя это уже не интересует?
– Фотки? – переспросила я. – Уже готовы?
– Ну да. Так что?
– Хорошо, – решила я. – Подъезжай к моему дому, я спущусь. – Я назвала адрес и выключила телефон.
Потом накинула на плечи кофту и вышла из комнаты.
– Ты куда? – удивилась Зоя, поймав меня уже входной двери.
– Я ненадолго. Знакомый приехал, скоро вернусь.
Она посверлила меня подозрительным взглядом, а потом кивнула и я поспешила выскользнуть за дверь.
Стас подъехал быстро, я прождала всего несколько минут. Вышел из машины и заулыбался.
– Привет, солнышко, – и полез целоваться.
Я его оттолкнула, а он усмехнулся.
– Ах да, я опять забыл! Я снова в пролёте!
– Прекрати! – одёрнула я его. – Где фотографии?
Стас странно посмотрел на меня, а потом полез во внутренний карман пиджака. Достал довольно пухлый конверт и подал мне.
Я сразу же его вскрыла и вытащила фотографии и начала их просматривать, сгорая от любопытства. Поначалу меня ничего не напрягло. Платья, пусть и откровенные, но платья! А потом пошли фотографии, где одежды на мне оставалось всё меньше, а дальше… У меня сердце остановилось. Я не думала, что выглядеть буду настолько бесстыдно! И дело было даже не в почти полном отсутствии одежды, а в моём взгляде! Я выглядела, как… прости Господи!
– Это что? – еле слышно прошептала я и подняла на Стаса ошарашенный взгляд. Посмотрела на него и поразилась. Он глядел на меня насмешливо и с презрительным превосходством.
– Что? – переспросил он и иронично приподнял бровь. Получилось красиво, но меня не впечатлило.
– Стас, ты же говорил, что это будут нормальные фотографии!
– Солнышко, ты сейчас так возмущаешься, словно это не ты снималась! Ты сама раздевалась, забыла?
– Стас! – выкрикнула я, не в силах сдержать эмоции. – Ты что, с ума сошёл?
– В чём дело? Что не так?
– Что не так? Да отец меня убьёт!
– А моё какое дело? Раньше надо было думать. А сейчас уже поздно, дело сделано, так что, в следующем месяце ищи себя в журнале. Слушай, а вдруг ты на обложке будешь? Думаю, вон та фотка, где ты грудь руками закрываешь – очень подойдёт!
Я поняла, что он надо мной откровенно издевается.
– Сволочь! – с ненавистью выдохнула я и стукнула его по плечу кулаком.
Он потёр ушибленное место и погрозил мне пальцем.
– Не хулигань! Разговор простой, Сашуль! Деньги против негативов. Если ты не соглашаешься, то я продаю их журналу, и в следующем месяце выходит журнал, где ты полуголая на развороте, я уж постараюсь.
Я смотрела на его красивую, довольно-ухмыляющуюся физиономию и у меня от негодования всё внутри тряслось. Вот гад, а? Он меня шантажировать вздумал!
– Стас, ты что, больной? – поинтересовалась я, как можно спокойнее.
Он лишь усмехнулся.
– Нет, я говорю совершенно серьёзно. Ты хоть представляешь, какой будет скандал? Дочь Виктора Горянова голая, на развороте мужского журнала!
Я даже глаза от ужаса закрыла.
– Ну, ты и сволочь…
– Да брось, детка! Каждый крутится, как умеет. Не всем же с папочкой так повезло, как тебе!
– Сколько ты хочешь?
Стас хмыкнул.
– Вот это уже серьёзный разговор, – достал из кармана клочок бумаги и подал мне. – Это чтобы ты не забыла.
