Текст книги "Мертвая жена и другие неприятности"
Автор книги: Екатерина Островская
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 6
Было около шести часов, когда Николай Михайлович вернулся домой. На самом деле рабочее время еще не закончилось, к тому же сегодня среда – день приемный. Наверняка под дверями кабинета очередь из желающих пообщаться, и всем чего-то надо. Но декан решил на факультет не ехать. Настроение не то. Да и Юля сбежала. Вообще-то Храпычев планировал сегодня отдохнуть в ее квартирке, которую оплачивал, но и это пришлось отложить.
Нина, предупрежденная, что супруг вернется не раньше одиннадцати из-за ректорского совещания, вышла в прихожую и поцеловала его в щеку.
– А я думаю, кто пришел… Почему так рано? Заседание отменили?
Храпычев кивнул и опустился на стул, чтобы снять ботинки.
– Тогда я сейчас на стол накрою. Есть хочешь?
– Ничего не хочу.
– Что-то случилось?
– Что вы все ко мне пристали? – буркнул Храпычев. – Ничего не случилось.
– Как дела на факультете? – Жена продолжала мучить вопросами. – Как там Валера Ладейников?
Храпычев скинул ботинки, сунул ноги в шлепанцы и встал со стула.
– Валеру уволили.
– Ка-ак? – удивилась Нина. – И ты не смог отстоять?
– Ничего не мог сделать. Его за систематическое пьянство выперли. У нас к этому, сама знаешь, как относятся. Слава богу, он согласился написать заявление по собственному желанию.
Нина заглянула мужу в глаза и не поверила.
– Мне-то не ври…
Храпычев поплелся в свой кабинет. Плюхнулся в кресло и включил телевизор. Но жена не оставляла его в покое – вошла следом, встала напротив. Пришлось телевизор выключить.
– Признайся, это твоих рук дело.
– Зачем мне увольнять Ладейникова?
– Потому что ты ему всегда завидовал. Он – талант, а ты… – Нина задумалась, выбирая слова помягче. – Ты – обычный человек. Ему после аспирантуры сразу на кафедре предложили остаться. Ты же к моему отцу побежал просить. По дороге, правда, в любви мне признался.
– Ага, целую ночь признавался.
– Так это я дура была. Тогда казалось, что старой девой останусь. Но уж лучше было одной жить, чем твои постоянные измены терпеть…
– Какие измены? Побойся бога!
Николай Михайлович, не поднимая глаз на жену, поднялся из кресла и стал смотреть по сторонам, выбирая, что бы взять в руки. Увидел книгу и схватил ее. Снова опустился в кресло и открыл том, желая показать, мол, он занимается делом, а Нина лезет к нему с пустяками.
– Если бы не Валера Ладейников, – продолжала супруга, – ты не стал бы ни кандидатом, ни уж тем более доктором наук… Если бы не мой отец-проректор, ты… Отец даже за городом согласился жить, чтобы эту квартиру нам оставить…
– Там ему хорошо – свежий воздух. Только при чем здесь какие-то мифические измены?
– Да ладно тебе, я все знаю… Хотя нет, не все, конечно. Но про Валеркину жену, про магистрантку в прошлом году, которая тебя потом пыталась шантажировать, мне известно. Теперь вот секретарша Юленька… А полгода назад ты прямо сюда, в квартиру моих родителей, привел какую-то даму…
Храпычев посмотрел на жену, изображая удивление и возмущение ее несправедливостью.
– Какую даму? Та вообще была деловая знакомая… Один раз и видел всего.
Николай Михайлович опустил книгу и только сейчас заметил ее название – «Лечение эректильной дисфункции». Отбросил издание в сторону: откуда здесь эта гадость? Вероятно, Нина подбросила.
– И в самом деле зачем ей – такой… – Жена задумалась, подбирая слово. И усмехнувшись, закончила фразу: – Такой огрызок.
Затем Нина вышла из кабинета. Храпычев взял пульт и включил телевизор. Но что происходит на экране, не видел – вспоминал тот случай, который упомянула жена.
Это произошло в начале лета. Храпычев вернулся домой, пропустил в квартиру молодую женщину в светлом замшевом костюме, затем вошел сам. Жена вышла его встречать, увидела, что муж не один, и растерялась. Может быть, оттого, что не ждала гостей, и посторонний человек застал ее непричесанной, в домашнем халате.
– Моя супруга Нина, – представил ее Храпычев спутнице. – А это Елена Александровна, президент благотворительного фонда. Мы с ней сегодня познакомились на экономическом форуме в Ленэкспо.
– Очень приятно, – попыталась улыбнуться Нина и опустила глаза.
Тут она увидела, что гостья пытается расстегнуть усыпанный кристаллами Сваровски ремешок замшевой туфельки, и замахала руками:
– Нет, нет, не надо разуваться…
Николай Михайлович повел новую знакомую в гостиную, а та, прежде чем войти в комнату, оценила квартиру:
– Очень уютно у вас.
– Стараемся, – согласился Храпычев. – Вообще-то это старый дом, здесь когда-то дед жены жил, а за стеной была квартира писателя Горького. А еще в разные годы в нашем доме проживали адвокат Кони, популярный писатель граф Салиас, изобретатель телевидения Зворыкин и много других знаменитостей…
Они расположились у стола и разговор, начатый в кулуарах экономического форума, продолжился.
– О причинах мирового финансового кризиса сейчас говорят все, кому не лень, – вещал Храпычев, – и почти все сходятся на том, что он явился непредсказуемым. Однако я еще в годы обучения в аспирантуре опубликовал работу о том, что Россия, войдя в мировое экономическое пространство и став частью этого пространства, рискует оказаться самым слабым звеном в сложившейся финансовой цепочке, любой сдвиг в системе вызовет у нас землетрясение… То есть, еще будучи совсем молодым, я предсказал нынешний кризис…
– Интересно, каким вы тогда были, – улыбнулась гостья.
– Так я могу показать фотографии тех лет, – встрепенулся Николай Михайлович.
Он достал альбомы, а в комнату вошла Нина, которая принесла торт и поставила его на стол.
– За чашками пойдешь, захвати фотографии со свадьбы Ладейникова, – сказал ей Николай Михайлович.
Нина немного удивилась просьбе, но промолчала и вышла.
Гостья рассматривала снимки, а Николай Михайлович комментировал:
– Это я на конференции в Праге, стою на Старомястской площади у памятника Яну Гусу, которого там же и сожгли… Яна Гуса, разумеется, а не памятник. А вот я после второго курса в стройотряде с другом… Мы в Коми дороги строили, а рядом работали уголовники из расконвоированных и поселенцы… Страшные люди! Приятель, правда, пытался с ними заигрывать – лекции им читал по экономике… Фото сделано на одной такой лекции.
– Его внимательно слушают, – заметила Елена Александровна.
– Валерка умел языком молоть.
Гостья взяла в руки полароидный снимок.
– А здесь кто?
– Как раз тот самый Ладейников. В Геленджике, где мы отдыхали. А вот я рядом. Видите, какой молодой и стройный.
– Прямо Аполлон, – кивнула Елена Александровна, вглядываясь в фотографию. Потом отложила снимок в сторону, перевернув его.
– Зато сейчас почти Зевс, – пошутил Николай Михайлович.
В комнату вернулась Нина с подносом, на котором стояли чашки из старинного китайского сервиза. Под мышкой Нина несла небольшой альбомчик. Храпычев глазами показал жене на дверь.
Нина наклонилась и шепнула ему на ухо:
– Ты не Зевс, ты сейчас на сатира похож.
Елена Александровна сделала вид, что не расслышала, и начала листать альбом.
– Чья это свадьба?
– Ладейников женится, я его свидетелем был.
– Симпатичная девушка. Ваш друг, вероятно, очень счастлив в браке. Дети у них есть?
– Никого у Валерки нет. Да и жены тоже уже нет, развелись недавно. Прожили вместе недолго. Лариса была аспиранткой и окрутила его. Хваткая девушка. А Ладейников, когда она ушла, как-то сник сразу, пить начал. И правда, зачем такой неудачник Ларисе? У нее на жизнь вполне определенные планы.
– Вы ее хорошо знали?
Храпычев кивнул.
– Как любого сотрудника моего факультета. Она пыталась, конечно, сблизиться, но я против служебных романов…
В комнату из коридора заглянула Нина.
– Коля, можно тебя на секундочку?
Храпычев извинился перед гостьей и пошел к жене. Через пару минут появился снова, держа бутылку шампанского.
– Может быть, по бокальчику за знакомство?
Но Елена Александровна поднялась, взяла сумочку и застегнула ее.
– Спасибо, в другой раз. Я спешу, у меня сегодня еще много дел.
Николай Михайлович проводил гостью до дверей. Они договорились встретиться завтра на форуме и поужинать вместе, но больше не виделись: Елена Александровна на заседаниях не появилась. Зато Николай Михайлович познакомился с другой, не менее респектабельной дамой – бывшей соотечественницей, которая прибыла на форум из Америки для налаживания деловых контактов и выгодного вложения капиталов. Именно ей Храпычев предложил акции нефтяной компании, заложенные банку Осина в качестве обеспечения кредита. Кто ж знал, что она окажется второй женой Верблюда? И кто мог предполагать, что обесцененные бумаги так резко подскочат в цене?
Николай Михайлович вспомнил разговор с банкиром, вспомнил свой испуг и почувствовал, что спина похолодела снова. Страх никуда не ушел, вцепился в его сознание еще крепче, вонзил когти в грудь и пытался вырвать перепуганное сердце. «Не убьют же меня, в конце концов, – попытался успокоить себя Храпычев. – Но арест на имущество могут наложить. Но ведь у меня ничего нет. Квартира тестя и жены, я только зарегистрирован по этому адресу. Дача принадлежит тестю. Скорее всего, академик не будет упираться и продаст ее, если зятя прижмут. А если не продаст? Что, если скажет: разбирайся сам, я и так слишком много для тебя сделал? Ждать, когда он умрет? Но ему только семьдесят два, к тому же мужик крепкий… А вдруг Нина, узнав о долге, подаст на развод? Нет, вряд ли. На такую подлость она не способна».
И вообще, почему он поспешил жениться? Вон Ладейников строит из себя ученого мужа, а сам таких баб находит где-то… А теперь спокойно раскатывает на «Мерседесе», ни о чем не тревожась и посмеиваясь над ним, бывшим другом Колей Храпычевым.
Глава 7
Пименов опять не предупредил о своем приходе. Валерий Борисович впустил следователя, и тот не нашел ничего лучшего, как заявить, что просто проходил мимо.
Ладейников в ответ тоже соврал, сказав, что очень рад его видеть.
– Я буквально на пару секунд, – заверил Пименов.
Хозяин квартиры с улыбкой посмотрел на часы:
– Засекаю время.
– Хорошая у вас работа, – начал издалека следователь, – как ни загляну днем, вы все время дома.
– А я докторский отпуск взял, решил диссертацию закончить. Ко второму семестру постараюсь освободиться. Нет, так с будущего учебного года вернусь к преподавательской деятельности.
– Можете не спешить: ведь вы теперь состоятельный человек, – напомнил Пименов. – Зачем вам обучать лоботрясов тому, что им вряд ли пригодится?
– Вопрос спорный, – не согласился Валерий Борисович, но не стал больше ничего говорить.
– Ладно, – вздохнул следователь, – перейдем к делу, времени у меня и правда немного. Я получил результаты баллистической экспертизы. Выяснилось, что ваша жена и Филипп Науменко застрелены из одного пистолета. Личность киллера тоже установлена. Он из Киева, и украинские коллеги уже переправили нам обширное досье на него. В Украине на нем семь заказных убийств. Теперь проверяем причастность его к преступлениям на территории России. Серьезный преступник оказался.
– Очень рад, что вы его обезвредили…
– Не надо иронизировать, Валерий Борисович, – покачал головой Пименов, – вам же прекрасно известно, что наша оперативная служба здесь ни при чем. И следствие тоже.
– А уж я тем более.
– А у вас какие-нибудь новости есть?
Ладейников пожал плечами. А потом сказал:
– По моим предположениям, правительство и Центробанк должны сейчас провести денежную эмиссию, чтобы поддержать рост производства, сделав деньги более доступными. Вполне вероятно, стоимость кредитов несколько возрастет, однако ликвидность их тоже повысится, потому что одновременно с появлением свободных средств поднимется покупательная способность населения. А поскольку цена недвижимости сейчас наиболее низкая за последние три года, то есть смысл покупать жилье. Подумайте!
– На какие шиши? Вы знаете, какой у меня оклад?
– Так вы сами пошли в следователи. Не нравится – перейдите в ГИБДД. У меня сосед по дому как раз оттуда: и в зной, и в стужу всегда на посту. И всего за двенадцать тысяч рублей в месяц. У нас на факультете уборщица больше получает. Только уборщица приезжает на работу на метро, а у моего соседа два новеньких автомобиля, и оба – немецких. Жена его, кстати, не работает.
Пименов не стал больше задерживаться. Попрощался и отбыл восвояси. Валерий Борисович вернулся к рабочему столу и почувствовал раздражение от того, что и каким тоном наговорил следователю. Стало стыдно, захотелось даже побежать и догнать Пименова, чтобы извиниться. В конце концов, человек делает порученное ему дело, а какой-то отставной доцент учит его, как жить. Но не побежал. Бесполезно. Тот ведь рассказывал, что в молодости занимался бегом, значит, ходит быстро. Но не в том дело. Просто люди, встречаясь, ведут себя так, словно каждая их встреча – последняя, и нужды в другом человеке нет, если он такой же, как ты, безответный и неприкаянный.
Потом Ладейников вспомнил о предложении Храпычева насчет доклада для вице-премьера и понял, что хотел бы подготовить его. Тем более и придумывать ничего не надо. У него давно уже все готово.
Пименов зашел в дешевое кафе и сразу увидел сидящего за угловым столиком Орешникова. Бывший толкатель ядра с двумя приятелями занимали половину стола. Пименов опустился на свободный стул.
– Добрый день, – поздоровался он с Орешниковым. И спросил: – С друзьями познакомите?
– Это следователь, который ведет дело об убийстве Валеркиной жены, – объяснил Александр друзьям.
– Капитан Пименов, – назвал себя следователь.
– Майор Богомолов, – сказал один из сидящих за столом.
– Аркадий Ильич Брадис, – представился другой, похожий на галчонка, постаревшего до времени. – А у вас к нам какой-то интерес?
– Имеется пара вопросов.
Пименов достал из кармана блокнот и ручку.
– Хм, я думал, что следователи по кабинетам сидят, – заметил Богомолов.
– Волка ноги кормят. А вы майор чего? Каких войск?
– Пожарно-технических.
– Сергей в спецназе служил, – уточнил Орешников, – по ранению комиссован.
– Кажется, припоминаю, – кивнул следователь, – в сводке происшествий мне попадалась ваша фамилия. Год назад с кем-то на улице подрались, так?
– Я никогда ни с кем не дерусь, – спокойно отреагировал майор.
– Господин следователь, – произнес Брадис, – в прошлом году Сережа задержал уличных грабителей. Ему из ГУВД в подарок часы прислали.
– Точно! Трое грабителей потом два месяца в больнице лежали, я к ним ездил показания снимать. Но ребятки ртом не могли шевелить, их через трубочки кормили… – Пименов бросил взгляд на широкое запястье майора – Кстати, а где часы?
– На почте, – равнодушно обронил Богомолов и отвернулся, чтобы посмотреть за окно.
Но следователь словно и не ожидал иного ответа. Пименов посмотрел на Орешникова, потом на Брадиса.
– Вы, вероятно, догадываетесь, какие вопросы я хочу задать?
– Естественно, – кивнул Аркадий Ильич. – И вот вам ответ на первый из них: в день убийства жены Валерия Борисовича мы все, – Брадис показал на Орешникова и Богомолова, – сидели здесь в компании нашего уважаемого друга, доцента Ладейникова.
Пименов обернулся на официантку, протиравшую столешницы. Аркадий Ильич, перехватив его взгляд, продолжил:
– Кстати, именно Люся тогда работала, она может подтвердить.
– Не сомневаюсь. Пойдем далее. Вы хорошо знали убитую Ладейникову?
Брадис умехнулся.
– Господин следователь, это уже вопросы интимного характера, поэтому я воздержусь от ответа.
– Мы и первую-то его жену видели всего несколько раз, – подал голос Орешников, – а про эту… Ну, знали, конечно, что Валера женат…
Богомолов перестал смотреть в окно и тоже подключился к разговору:
– Он не успел познакомить с ней. Да они и не вместе жили последнее время.
– Что абсолютно их личное дело, – поддержал его Аркадий Ильич. – Вы бы, господин следователь, лучше самого Валерия Борисовича спросили.
– Я только что от него. Специально заходил, чтобы не оскорблять достоинство уважаемого человека повестками в полицию.
Пименов поднялся.
– Не смею вам мешать. Счастливо оставаться.
– А может, пивка с нами выпьете? – поинтересовался Брадис. – Вам заказать?
– Ну что вы, что вы…
Пименов направился к дверям, но, не сделав и пары шагов, повернулся к Богомолову и остановился.
– Чуть не забыл. Вы, товарищ майор, где были позавчера вечером около двадцати двух часов?
Сергей прищурился, словно припоминая.
– Днем мы хоронили жену Валеры. А весь вечер потом ее поминали. Я сразу от Ладейникова, никуда не заходя, пошел домой, но это уже после полуночи было.
К столику подошла официантка Люся, вооруженная тряпкой.
– Ну, чего ты неправду говоришь? Ты сюда пришел как раз в десять часов вечера. Взял два пива и чуть на столе не уснул. Еле выгнала тебя.
Официантка начала яростно протирать столешницу, бормоча себе под нос:
– Убирай тут потом за вами… Прямо ненавижу вас всех!
– Спасибо, Люся, – поблагодарил Пименов женщину, – все бы были такими честными, как вы.
– Такие честные только прислуживают, столы да полы моют. А другие в банках сидят. И еще в казино.
Пименов вышел из кафе. Богомолов посмотрел в окно, как следователь спешит, перебегая дорогу, и обернулся к официантке:
– Спасибо, подруга. Принеси нам еще по кружечке. А себе возьми шоколадку.
Глава 8
Утром Николай Михайлович ехал в университет, когда позвонили из банка и сказали, что Леонид Евгеньевич Осин готов побеседовать с ним через полчаса в своем кабинете.
– К чему такая спешка? – притворно удивился Храпычев. – Ведь только вчера я его консультировал. У меня и свои дела имеются…
Но позвонившая декану девушка уже отключилась, словно его ответ – сможет он прибыть или нет к назначенному времени – ее не интересовал вовсе. Ей приказали, она позвонила, только и всего. Да и Николай Михайлович пытался возмутиться из гордости, прекрасно понимая, что не в его интересах откладывать встречу. Но и спешить на нее – приятного мало.
И все же он успел. А потом сидел в приемной двадцать минут. И девушка, которая улыбалась ему накануне, предложила кофе. Вероятно, она же и звонила, когда он спешил на утреннее заседание кафедры, которую продолжал возглавлять, даже став деканом. От кофе Храпычев отказался, сидел, поглядывая на настенные часы. За эти двадцать минут в кабинет председателя правления заходили несколько человек, а Осин словно и не вспоминал, что в его приемной сидит известный экономист, к мнению которого прислушиваются и которому поручено подготовить важнейший доклад для выступления представителя России на мировом экономическом форуме.
Наконец секретарша, ехидно улыбаясь, объявила:
– Леонид Евгеньевич готов вас принять.
Но ведь Осин ничего не говорил ей по селектору – Николай Михайлович бы услышал. Выходит, банкир специально мурыжил его в своей приемной, лишний раз давая понять, кто тут главный. Храпычев понял это, и внутри у него все содрогнулось от ужаса. Суд в данной ситуации – меньшее из зол. Хотя… Пойдут слухи, пострадает деловая и научная репутация. Скоро на него будут показывать пальцем: «А, это тот самый декан экономического факультета, который подставил известный банк на многие миллионы». И ведь именно так и скажут! Причем каждый, не зная точной суммы потерь банка, будет называть совсем невероятные – пятьдесят, пятьсот миллионов… Потом кто-нибудь скажет: «А кому нужен такой декан? Чему может научить такой специалист студентов?» И тесть не сможет помочь. Да и захочет ли? А сколько придется потерять денег! Об этом лучше совсем не думать. Ведь как тяжело эти деньги достаются! За последние годы он скопил едва ли больше шестисот тысяч долларов. А теперь…
Храпычев подошел к белой двери, посмотрел на нее и съежился от страха. Он увидел перед глазами бездонную пропасть, которая надвигалась на него, собираясь поглотить.
Такое уже было однажды. Год назад, когда они с Ниной отдыхали в Пиренеях. Жена стала уговаривать его прыгнуть с тарзанки, а перед этим сиганула в пропасть сама. Потом поднялась снова и подошла к нему, потягивающему из горлышка бутылки пиво «Сан Мигель» со словами:
– Теперь твоя очередь, Коля.
Ему пристегнули страховку. Он встал на край мостика, глянул вниз и едва не потерял сознание от того, что увидел далеко внизу. Там его караулила смерть, липкая и страшная. Поджидала везде – за каждым камешком ущелья, в блеске горной реки, весело бегущей с горы в царство мертвых, в солнечных бликах, в тени облачков, пробегающей по дну ущелья…
– Давай! – крикнула Нина.
И он бросился… прочь от края бездны. Сначала попятился, а потом побежал, пытаясь отстегнуть пояс, запутался и упал. Ему помогли подняться, отстегнули трос и Нина увела его. Никто не смеялся. Только какой-то испанец сказал тихо:
– Холипуто.
И теперь он смотрел на дверь, понимая, что бежать некуда.
Дверь перед ним открылась – Николай Михайлович стремительно полетел вниз.
Он сидел в кресле, смотрел на Осина, который что-то говорил. До сознания доходили лишь отдельные фразы, которые к Николаю Михайловичу не имели никакого отношения.
– Вчера я сказал, что даю неделю, но ситуация кардинально изменилась… иск уже готов… вы можете, конечно… но не советую…
Вдруг Храпычев понял, что он вспотел. Потрогал лоб и ощутил влагу под своими пальцами.
– Я, кажется, заболел, – сказал он. Это была единственная возможность улизнуть. Надо взять больничный лист, спрятаться, уехать. – Если можно, давайте вернемся к этому разговору позже…
– Деньги, акции, векселя, любые средства платежа, – не дал ему договорить Осин, – все приму. Возможен расчет нематериальными активами. И нужные связи приму в зачет. Если вы меня выведете на руководство Министерства финансов или Счетной палаты, поможете установить с кем-либо из руководителей этих организаций приятельские отношения, то я готов списать часть долга или даже долг полностью, в зависимости от возможностей лица, с которым вы меня сведете.
Николай Михайлович слышал голос Осина очень ясно. Теперь он понял, чего от него хотят. Его хотят взять в рабство. Что ж, унизительно, конечно, но не так страшно. В конце концов, в Древнем Риме рабам жилось неплохо: среди рабов были и ученые, и ростовщики, многие рабы имели своих рабов и наложниц… Но все равно надо тянуть время.
– У меня нет там близких знакомств, – покачал головой Храпычев.
Николай Михайлович хотел сказать, что так высоко взлететь не может, и тут вспомнил о докладе для вице-премьера. Вот он, шанс! Посмотрел на банкира и кивнул. Осин, который уже открыл рот, чтобы произнести еще какую-то угрозу, замолчал и посмотрел на него внимательно.
– Я согласен, – произнес декан. – Дело в том, что я получил заказ – необходимо составить доклад для вице-премьера правительства, который хочет выступить на экономическом форуме в Давосе в январе. Доклад этот очень важен для вице-премьера, для всей страны. От его убедительности зависит приток инвестиций в Россию. Западные инвесторы должны удостовериться, что последствия мирового финансового кризиса у нас преодолены полностью, что они могут без опаски вкладывать средства в нашу экономику. Вполне возможно, с докладом в Давосе будет выступать премьер или же президент страны.
– Вы напрямую общаетесь с вице-премьером? Или через посредника?
– На меня вышел его помощник. Мы с ним уже дважды встречались, и я дал гарантии, что подготовлю доклад в срок. Причем он будет исключительным по содержанию и очень аргументированным.
– Неужели в аппарате вице-премьера… – удивленно заговорил банкир.
Но Николай Михайлович не дал Осину закончить фразу:
– Ни в аппарате премьера, ни в Институте мировой экономики не нашлось ни одного специалиста, который бы решился на такое утверждение. К тому же все эти горе-специалисты считают, что последствия кризиса еще долго не дадут нашей экономике развиваться нужными темпами, несмотря ни на какое вливание западных капиталов.
Осин задумался.
– А вы, стало быть, в одиночку сможете подготовить такой доклад?
– Нет, – признался Николай Михайлович, – в одиночку невозможно. Будет трудиться большой коллектив лучших специалистов…
Банкир встал и не спеша направился через кабинет к двери. Храпычеву вдруг показалось, что Осин сейчас выйдет или просто высунется в приемную и позовет кого-то, кто не будет слушать рассказы декана о вице-премьерах, докладах, а просто начнет прямо здесь выбивать из него долг.
Осин дошел до белой двери и повернул назад.
– Гарантии, гарантии, гарантии… – произнес он себе под нос. – А потом устремил взгляд на Храпычева. – Хорошо. Значит, вы отдаете мне помощника вице-премьера. Сведите нас напрямую, сказав, что именно я со своими людьми буду делать доклад. Мол, сами вы со своим коллективом не справитесь, точно так же, как не справятся с ним специалисты из Института мировой экономики, но готовы помогать мне.
– А как же…
– Сделаете – обещаю, что никаких претензий к вам, никаких разговоров о том, что вы опустили банк на пять с лишним миллионов долларов, не будет. Согласны?
Храпычев понял, что спорить бесполезно. И он кивнул. В конце концов, готовить-то доклад станет он… то есть Ладейников, конечно… но Осин ведь знать об этом не будет.
– Я согласен. Только если вы даете гарантии, что никаких финансовых претензий ко мне больше не будет.