Текст книги "Мертвая жена и другие неприятности"

Автор книги: Екатерина Островская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 10

Они расположились в открытом кафе возле акустической колонки, из которой с хрипом вылетала популярная тем летом песенка:

 
Он уехал в ночь на пустой электричке…
В сумраке шагов ты все ждешь по привычке…
Осень и печаль две подруги-сестрички…
 

– Так уезжать не хочется, – вздохнула Соня.

– Что? – крикнул Храпычев, сидевший под самой колонкой.

– Я говорю, что еще отдыхала и отдыхала бы, – повысила голос Соня.

– А кто тебе мешает? – снова выкрикнул Коля.

Лена сидела грустная: отпуск у девушек заканчивался через два дня, и уже завтра они должны были улететь.

– Задержаться не получится? – спросил Валера.

Лена покачала головой.

– Не могу, у меня работа.

– Тогда я свой билет сдам и с тобой полечу.

– В кассах билетов нет. Если сдашь свой, навсегда здесь останешься.

– Тогда я поездом следом.

– Отдыхай, у тебя же еще две недели. А я тебя ждать буду.

Музыка смолкла, и сразу из летних сумерек прилетел голос:

– Шашлык сладкий, как девушка! Палец лизать будешь, потом откусишь, спасибо скажешь…

– О, – воодушевился Храпычев, – опять здесь Ромик. Может, возьмем у него по шашлычку?

– Не надо, – грустно улыбнулась Лена, – он их из девушек делает.

– Тогда, может, купим шампанского – и к вам в пансионат? – предложил Храпычев.

Лена промолчала, зато Соня согласилась сразу.

Валера направился к барной стойке за шампанским. Настроение у него было отвратительным: предстояла разлука с девушкой, которую он полюбил сразу, как увидел, и с каждым днем любил все больше и больше. Две недели, конечно, не столь уж долгая разлука, но что он будет делать эти четырнадцать дней?

Ладейников посмотрел на друзей, которые вышли из кафе и теперь дожидались его у входа. Храпычев прижимал к себе Соню, а Лена наблюдала, как раскаленное солнце опускается в темнеющее море, отбрасывая розовую парчовую дорожку от горизонта и до входа в кафе. Валера посмотрел на эту полоску, призрачную и реальную одновременно, которая вот-вот исчезнет и, может, уже никогда не появится снова. И вдруг подумал: почему никто не пытается встать на нее и уйти по ней из этого мира туда, где не нужно будет расставаться и скрывать то, что давно уже на сердце, что терзает, мучает и наполняет сладостной тоской все пространство летнего вечера?

Он догнал бредущих не спеша друзей и взял Лену под руку.

– Мы вот что решили, – радостно объявил ему Храпычев. – Делим шампанское: вам – бутылка, и нам с Сонечкой бутылочка. Мы с ней идем в пансионат к девочкам, а ты с Леной к нам в частный сектор. О’кей?

Это было сказано так откровенно, что Валера не знал, стоит ли ему соглашаться. А вдруг Лена обидится?

Но Лена тихо произнесла:

– Хорошо.

Храпычев взял из рук Валерия бутылку шампанского, подмигнул ему, и вместе с Соней стремительно двинулся по направлению к пансионату. Причем они так быстро работали ногами и находились на таком расстоянии друг от друга, что можно было подумать, будто два незнакомых между собой человека спешат куда-то, стараясь опередить друг друга, чтобы успеть к чему-то очень важному и жизненно необходимому – например, к бесплатной раздаче билетов на концерт Филиппа Киркорова.

А Лена и Ладейников никуда не спешили, потому что время все равно не остановишь. Они пошли вдоль моря за исчезающим солнечным лучом, стараясь не замечать наступающей ночи. Потом опустились на нагретую за день гальку, стали разговаривать и не могли наговориться, потому что оба понимали: все сейчас заканчивается. Может быть, потом будут и разговоры, и такие же звездные ночи, но все, что придет впоследствии, будет уже другое, а этот миг уже не повторится. Не повторится лето их встречи и сладостный миг узнавания тайны… Ладейников открыл шампанское, но пить не хотели оба. Они передавали друг другу бутылку и припадали к ее горлышку, но вина не становилось меньше. Набегала на берег ночная волна, перекатывая мелкую гальку. И тогда Валерий вдруг наклонился и, не обнимая Лену, просто нашел ее губы. Звякнула о камушки бутылка, забулькало, вытекая, шампанское, но все это осталось в другой жизни, где не было их поцелуев, признаний и любви…

Ладейников открыл дверцу шкафа и замер, не зная, с чего начать осмотр. Почти все валялось на полу. В шкафу висели лишь несколько предметов одежды: кожаная куртка, женский плащ, несколько платьев и пара мужских костюмов, укрытых чехлом из плотного полиэтилена на «молнии». «Откуда костюмы? – подумал Валерий Борисович. – Варвара ведь жила одна, и, если верить соседу, никто к ней не приходил».

Он оглядел то, что лежало в беспорядке на полу, поднял с пола фотографию и взглянул на нее: на снимке были запечатлены молодая женщина с девочкой лет двенадцати, которые ярким солнечным днем собирали ягоды с куста смородины и чему-то радовались. Молодая женщина была стройной, красиво улыбалась, но большую часть лица ее скрывали солнцезащитные очки. Вполне вероятно, что именно она и жила в квартире. А кто же тогда девочка?

Валерий Борисович поднял и свадебное фото, которое уже видел прежде. Начал разглядывать свое изображение, пытаясь обнаружить какой-то подвох. Нет, определенно это был он. Только вот костюма такого у него никогда не было. И прическа немного другая. То есть почти такая, какая у него уже много лет, только волосы чуть длиннее и уложены аккуратнее. Он хотел посмотреть и другие снимки, но тут… открылась дверь, и в квартиру вошел капитан полиции.

Это произошло так неожиданно, что Валерий Борисович вздрогнул.

– Предъявите документы. Только без резких движений! – приказал страж порядка.

– Я муж убитой, – представился Ладейников.

– А я – местный участковый капитан Суханов.

Валерий Борисович протянул ему паспорт и заодно свадебную фотографию. Участковый сверил официальный портрет на документе с оригиналом, потом посмотрел на свадебный снимок и сверил его с изображением в паспорте. Пролистнул книжицу и спросил:

– А почему нет штампа о браке?

– Я весной новый паспорт получил взамен утерянного. Забыли поставить, вероятно. Если есть сомнения, позвоните следователю Пименову.

Капитан вернул документ со словами:

– Бдительнее надо быть. Сходите и поставьте…

Потом он, видимо, понял бессмысленность своего совета и добавил:

– Ладно, можете не ставить, раз такое дело. Но на будущее учтите…

Участковый оглядел развал в квартире и покачал головой:

– Не знаете, кто мог такое учинить? А то мне Пименов позвонил, просил зайти, разобраться.

Страж порядка посмотрел на Ладейникова сквозь прищур, пытаясь, видимо, определить —соврет тот или нет.

Но Валерий Борисович лишь молча пожал плечами.

Тогда Суханов сказал:

– Мы тогда вместе с Пименовым квартиру осматривали и потом опечатали. А вы за вещами пришли?

Ладейников кивнул все так же молча.

– Вещички-то дорогие, – согласился капитан. – Шуба вон из норки. Костюмчики мужские фирмы «Бриони». Пименов, когда здесь был, сказал, что каждый по цене, как норковая шуба. Это правда?

Валерий Борисович опять кивнул.

– В спальне под кроватью чемодан, – сообщил участковый. И спохватился: – Хотя вы это не хуже меня знаете.

Валерий Борисович направился в спальню. Следом шел капитан Суханов и наблюдал за его действиями.

– Я уже нашел хозяйку квартиры, – говорил на ходу участковый. – Та сказала, что аренда оплачена до конца года, так что родственники убитой могут пользоваться ею до окончания срока, то есть еще три месяца. Вещей самой хозяйки здесь нет.

Потом он смотрел, как Ладейников запихивает в чемодан норковую шубу, полушубок из чернобурки, мужские костюмы. Помог застегнуть чемодан и сказал:

– Ну, забирайте раз так. Только мне расписку оставьте на всякий случай.

В холодильнике продуктов было немного. Суханов помог упаковать и их. Капитан посмотрел на четыре баночки с черной икрой и вздохнул:

– Живут же люди!

Две баночки Валерий Борисович отдал ему, как и литровую бутылку дорогой водки, обнаруженную в том же холодильнике.

Свадебные фотографии и снимок женщины с девочкой Ладейников положил себе в карман.

Часть вторая

Глава 1

Желающих купить дорогой автомобиль не было. Ладейников с Богомоловым пригнали «Мерседес» на авторынок и теперь стояли возле него, беседуя. Любопытные подходили, осматривали. Некоторые интересовались ценой.

– Пятьдесят тысяч евро, – отвечал Богомолов.

– Ого! – удивлялись любопытные и поскорее отходили.

Потом посетители рынка и вовсе перестали интересоваться дорогим автомобилем.

– Тебя, говорят, опять вызывали, – сказал Богомолов.

– Сам заходил. Мне все вещи ее вернули. И телефон. Они уже его проверили. Говорят – никаких зацепок. Я тоже в записную книжку заглянул. Там немного номеров – парикмахерской, солярия… И всего двоих мужчин. Но она по ним почти не звонила…

– Странная женщина, – согласился Богомолов. – Телефонов подружек нет, деловых контактов, как ты говоришь, никаких… Если она симпатичная, то должны быть телефоны любовников, поклонников, просто мужиков, которые могут зайти… гвоздь в стенку забить, в том числе.

– Меня больше волнуют свадебные фотографии, где и моя личность имеется – в качестве жениха. Но я-то не был на ее свадьбе: ни женихом, ни просто так…

– Если хочешь узнать, монтаж это или нет, дай снимки мне, – предложил Богомолов. – У меня есть один знакомый, который выявит компьютерное совмещение и фотошоп в два счета.

Тут подошел еще один любопытный и начал осматривать машину. Валерий Борисович и Богомолов не обращали на него никакого внимания. Скромно одетый человечек лет пятидесяти сел за руль, завел двигатель и стал прислушиваться.

– Мне эта история все меньше и меньше нравится, – задумчиво произнес Валерий Борисович. – То, что деньги привалили, конечно, хорошо, но просто так ничего не бывает. Вдруг потом потребуют отдать?

– Но машина по документам твоя. То, что при убитой нашли, уйдет на похороны и прочее. Ты никому ничего не должен.

– Просто я привык к тому, что в нашей жизни ничего просто так не бывает, что за все надо платить.

– Успокойся. Ты решил Наташе Орешниковой помочь? Вот и помогай. Или у нас кем-то запрещено хорошие поступки совершать?

– Благими намерениями вымощена дорога в ад, – вспомнил Валерий Борисович.

– Ницше сказал это совсем по другому поводу, – похлопал его по плечу Богомолов.

Ладейников промолчал, удивленный образованностью некоторых майоров спецназа. Отставных, правда.

– А прокатиться можно? – спросил любопытный покупатель.

– Отчего ж нельзя? Всегда пожалуйста, – согласился Богомолов.

Они выехали со стоянки и поехали по городу.

– Автомобилю полгода, – произнес сидящий за рулем покупатель, – пробег семь тысяч, состояние идеальное. Пятьдесят тысяч – цена более чем приемлемая. Машину возьму прямо сейчас. Только вы продадите ее за семьдесят, десятку вернете мне. Устраивает?

– Вполне, – кивнул Богомолов.

Они въехали во двор какого-то дома. Скромный человечек позвонил по мобильному, и вскоре из подъезда вышел помятый мужчина в банном халате. Из-под халата торчали голые волосатые ноги в шлепанцах. Он подошел к машине и спросил сидящего за рулем:

– Как лайба?

– Чистая, – прозвучало в ответ.

Личность в банном халате достала из кармана две пачки и протянула в окно скромному человечку:

– Оформи на себя.

К дому Орешникова друзья подъехали уже на «девятке» – отечественную машину приобрели на том же авторынке, куда вернулись после того, как продали «Мерседес». Валерий Борисович увидел точно такой же автомобиль, какой был у него когда-то – того же цвета и с той же тканью в салоне, и потому заплатил сто тысяч рублей, не торгуясь. Потом заскочили к Ладейникову домой, захватили чемодан и направились к Орешникову.

Бывший толкатель ядра открыл дверь, и тут же в прихожую в кресле на колесиках выкатилась его жена.

– А вот и я! – весело провозгласила Наташа.

Богомолов посмотрел на кресло, потрогал спинку и оценил:

– Хорошая тачка!

– Вчера привезли от спорткомитета, – сообщил Орешников. – Только заставили расписаться, что мы ее продавать не будем.

– А зачем ее продавать? – согласился Богомолов. – Потом твоя жена подарит ее кому-нибудь.

– Хорошая шутка, – улыбнулась Наташа.

Ладейников достал из кармана пакет с деньгами и протянул бывшей гимнастке.

– Вот. Мы тебе, Наташенька, на операцию в Германии собрали.

– Что? – не поняла женщина.

– Тут шестьдесят тысяч евро, – объяснил Богомолов. – На операцию, на дорогу, на проживание, на реабилитацию…

Наташа закрыла лицо ладонями и тихо заплакала.

– Мы не сможем вернуть такую сумму, – едва выговорил Орешников.

– А кто просит возвращать? – Богомолов посмотрел на Ладейникова, и тот кивнул. – Для нас счастье помочь вам. Какие мы были бы друзья, если б катались на «Мерседесе», а твоя жена на этом драндулете?

– Неправда, – покачала головой Наташа, – очень хорошая колясочка.

– Поужинаете с нами? – предложил Орешников.

– У нас дела неотложные, – отказался за двоих Богомолов.

А Валерий Борисович вспомнил о чемодане, который стоял возле его ног.

– Возьмите, – сказал он, – в дороге пригодится. Скоро похолодает, зима впереди, а у Наташи ничего из верхней одежды. Вот мы для нее кое-что и приготовили.

В чемодане лежали норковая шуба и полушубок из чернобурки.

Глава 2

В помещении ресторанчика было уютно и тихо. А главное – пусто. Николай Михайлович специально его выбрал, чтобы не было посторонних лиц, не гремела музыка и ничто не мешало доверительному разговору. Храпычев не сомневался, что Ладейников согласится на его предложение, только «заломит» цену за свои услуги. Хотя у бывшего друга и появился неизвестно откуда роскошный автомобиль, но как был он лохом, так лохом и остался: наверняка попросит тысяч пять долларов и гарантии того, что его вернут на факультет. Вернуть можно без проблем, а сумму так же спокойно можно уменьшить вдвое… Три тысячи баксов – красная цена для этого дурачка.

Валерий Борисович появился ровно в час дня, как и обещал декану.

– Зачем вызвал?

Храпычев показал на место за столиком, а потом махнул рукой, подзывая проходившую мимо молоденькую официантку:

– Девушка, наши шашлыки готовы?

– Сейчас принесу.

– Прихватите еще свежих овощей, гранатовый сок, два по пятьдесят «Курвуазье» и лимончик.

– Я есть не хочу, – покачал головой Валерий Борисович. – И коньяк не буду: за рулем.

– Так и я тоже. И, между прочим, такую машину, какая у тебя сейчас, ни один гаишник не тормознет.

– Не буду, – твердо произнес Ладейников.

Не будет так не будет. Николаю Михайловичу было абсолютно все равно, что хочет или от чего отказывается бывший друг. Он посмотрел на Ладейникова и постарался придать лицу участливое выражение.

– Не обижайся на меня, Валера, я очень стараюсь вернуть тебя на факультет. Большую работу провожу в данном направлении.

– Тебе доклад для вице-премьера нужен.

– Нужен, конечно, но это не главное. Важнее всего дружба. В былые годы мы ведь неразлейвода были. Вспомни Геленджик хотя бы. Солнце, вино, девушки, с которыми мы тогда познакомились… Как же их звали?

Храпычев потер висок, припоминая.

– Соня и Лена, – подсказал Ладейников.

– Ну да! Помнишь, значит? И я не забыл. Валера, доклад не мне лично нужен. Дело в престиже страны.

– Я же обещал подумать.

– Соглашайся! А я, со своей стороны, гарантирую, что ты вернешься на факультет. Более того, завкафедрой тебя сделаю. А потом первым замом декана. Ну, и денег заплачу… – Храпычев помолчал секунду и выдохнул: – Три тысячи долларов.

Подошла официантка с подносом и начала выставлять на стол тарелки с шашлыками и прочими закусками. Поставила и коньяк в графинчике.

– А почему коньяк в графине? – возмутился декан. – Откуда я знаю, что вы туда налили?

– Простите, сейчас бутылку принесу, – сказала официантка, поставила графин на поднос и ушла.

– Везде норовят облапошить! – продолжал возмущаться Храпычев. – Что за страна!

– Твое предложение мне понятно, но я подумаю еще немного, – произнес Ладейников, поднимаясь из-за стола. И направился к выходу.

– Валера, неделю, не больше! – крикнул ему вслед Храпычев. – Будем считать это крайним сроком!

Ладейников вышел в вестибюль ресторана. Николай Михайлович видел, как отворилась и закрылась дверь.

– Козел, – негромко сказал он. – Еще и артачится! Ну, погоди, Валерик, заплатишь сполна за мои унижения…

Декан посмотрел на барную стойку и крикнул скучающему бармену:

– Любезный, скажите, чтобы один шашлык с моего стола унесли, а коньяку пусть нальют сто пятьдесят.

Варвару Николаевну Ладейникову похоронили тихо. Отпели в церкви, потом гроб довезли до могилы. Священник спокойно и невозмутимо исполнил необходимый ритуал, будто бы не удивляясь тому, что молодую женщину пришли провожать только четверо мужчин. Могилу быстро забросали землей.

«Кто она такая, женщина, которая столь неожиданно вошла в мою жизнь? – думал Ладейников. – Хотя нет, не вошла, а прошла мимо. Даже не приблизилась, но изменила во мне что-то, а я ничего не знаю о ней. Плохая она была или хорошая, добрая или злая? Кого любила и чего желала? Теперь этого не узнать. И какой бы она ни была прежде, ее уже нет. И все же для чего-то Варвара Николаевна появилась в моей жизни… По крайней мере, помогла одному человеку – Наташе Орешниковой…»

Валерий Борисович поднял голову и увидел стоящую поодаль молодую женщину в наброшенном на голову темном платке. Незнакомка смотрела в их сторону, но, перехватив его взгляд, отвернулась.

Когда выходили с кладбища, Валерий Борисович зачем-то оглянулся, однако женщины в темном платке не увидел. Почему ему показалось, что та и сейчас где-то поблизости, непонятно.

Вечером друзья собрались у Ладейникова. Сидели, не торопясь никуда, выпивали, закусывали и разговаривали. Все, как обычно. Убитую женщину почти не вспоминали: что они могли сказать о ней, если не знали ее совсем? Да и пили немного. Разве что Брадис подливал себе в бокальчик французского коньяка, становясь все более и более разговорчивым.

– Пять лет назад я и не предполагал, что у меня такая жизнь будет, – говорил он. – Предприятие мое крепко стояло на ногах, оборот был многомиллионный – я же сырую нефть загонял на НПЗ, получал не деньгами, а нефтепродуктами, затем реализовывал их успешно. А потом начался передел собственности. Меня оч-чень грамотно развели – кто-то от имени моего предприятия перезаключил все договоры. Когда начал разбираться, оказалось, что я и не собственник больше, а вместо моей фирмы какое-то ООО. Я в милицию, в прокуратуру, а у тех ребят все документы оформлены. И вроде как все на законных основаниях. Тогда ж про рейдерство никто и не слышал. Я один суд проиграл, второй… Против меня иски подавались, будто бы я незаконным образом получал прибыль. Жена упросила переоформить всю мою собственность на ее сына от первого брака. Я, конечно, спорить не стал: сделал то, что она просила. А жена тут же ушла и подала на развод. Меня через пару дней – в следственный изолятор по обвинению в мошенничестве и хищениях. До суда дело не дошло: следователь уговорил признать вину и отказаться от встречных исков. Не обманул… Меня выпустили, но, правда, до того почти два месяца прессовали в камере. Вышел – большая квартира продана, взамен пасынок купил мне хрущобу, в которой теперь проживаю. Хорошо, не знали ни он, ни жена бывшая, что я в пригороде коттедж строю. Хотел сюрприз сделать – думал, привезти их сразу во дворец с бассейном и садом. Молчал, и слава богу. Продал тогда недостроенный домик. За гроши, в сущности, отдал. Зато личные долги выплатил и уже пять лет на эти деньги живу. Еще на год хватит. А потом что? Цветной металл по помойкам собирать?

Ладейников увидел лежавший на полке мобильный телефон убитой, взял его и вышел на кухню. Сел за кухонный стол и включил аппарат. Пропущенных вызовов не было, словно никому его хозяйка не нужна. Открыл записную книжку, нашел запись «Сережа – билеты» и набрал номер.

Почти сразу отозвался сладкий голос:

– Аллеу…

– Сережа? – переспросил Валерий Борисович.

– Да-а, это я.

– Мне вас рекомендовала Варвара Николаевна.

– Кто-о?

– Ладейникова.

– Не знаю такую.

– Она у вас заказывала билеты.

– А-а-а… Ну да, на Криса де Бурга. Только за билетами так и не приехала. Я из-за нее сто баксов потерял.

– Как жаль, – притворно расстроился Валерий Борисович. – А мне как раз очень нужен билетик на… Криса.

– На Криса Нормана? Но он только через месяц будет. Рано пока заказывать.

– А на кого у вас сейчас имеется?

– На Криса Кельми, на Криса Ри, на «Агату Кристи», на Кристину Орбакайте…

– А вы только по «Крисам» специализируетесь?

– Да нет же! – возмутился голос. – Я их и сам терпеть ненавижу. Но достойные люди к нам нечасто заезжают. А вообще я могу помочь на Элтона Джона, и на Борю Моисеева, и на Пенкина…

– А как бы нам с вами увидеться?

– Ой, даже не знаю, я сейчас не свободен. – Голос собеседника стал еще более слащавым. – А вы себя опишите.

– Я бы хотел поговорить о Варваре Николаевне…

– Да что вы ко мне пристали с этой бабой? Говорю вам: в глаза ее не видел!

Ладейников отключился, прервав разговор. Нашел запись «Фил» и нажал на «вызов». Некоторое время звучали гудки, потом прекратились. Кто-то принял звонок, но молчал.

– Фил? – спросил Ладейников.

– Кто это?

Голос Фила был вполне мужественным.

– Я от Варвары Николаевны. Она просила передать вам несколько костюмов от Бриони.

– Когда просила?

– Неделю назад.

– Так что ж вы только теперь сообщаете? Я немедленно приеду… Нет, лучше вы привезите ко мне, за такси я заплачу. И за беспокойство.

– Я достаточно обеспеченный человек, чтобы получать с кого-то за мелкие услуги. Сейчас приеду. Только скажите, давно ли вы знакомы с Варварой.

– Полгода. Мы в боулинге познакомились, и она сделала мне предложение.

– Какое?

Фил помолчал, а потом все же ответил:

– Вас это не касается… Я выполнил ее просьбу, а потом видел ее всего два раза. Или три. Я сопровождал ее в клубы…

– Вы хотите получить костюмы? Тогда ответьте на вопрос.

– Она просила меня… Короче, я должен был изображать жениха на свадьбе… Если хотите подробности, то приезжайте с костюмами. Сколько их?

– Диктуйте адрес, – сказал Ладейников.

Валерий Борисович записывал адрес, а в дверях кухни стоял Богомолов, который слышал весь разговор.

– Я с тобой поеду, – сказал бывший майор спецназа. – Во-первых, я только одну рюмочку выпил, а во-вторых, подстрахую, ежели что…