Текст книги "Мертвая жена и другие неприятности"

Автор книги: Екатерина Островская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6

Валерий Борисович припарковал «Мерседес» в непосредственной близости от подъезда, возле которого убили незнакомую ему женщину. Едва вышел из машины, как стоящий рядом мужчина громко произнес, обращаясь, судя по всему, именно к нему:

– Знакомая машина! А вы кто Варваре, простите, будете?

– Муж, – ответил Ладейников. – А вы что, с ней знакомы были?

– Сосед по площадке. Машины рядом во дворе ставили. Вон моя «Тойота» стоит, – показал мужчина рукой.

– На каком этаже вы живете? – поинтересовался Валерий Борисович.

– Так на седьмом. Двери наших квартир рядом. Но мы почти не общались. Я знал только ее имя, а она мое. «Здрасте» и «до свидания», вот и все общение. Варвара вообще очень тихо жила, к ней и не приходил никто… Кто хоть ее и за что?

– Следствие должно установить.

– Понятно, – покивал сосед, идя рядом с Ладейниковым по направлению к подъезду. – Обеспеченная вроде…

Сосед, очевидно, решил не отпускать Валерия Борисовича. Но только он Ладейникову не нужен был вовсе.

– А у вас с ней никаких ссор не было? – спросил уволенный доцент. – Ведь бытовые причины в первую очередь рассматриваются полицией.

– Так я же сказал, что мы и не были практически знакомы.

– Теперь все так говорить будут. Вы на всякий случай оставьте мне свои данные. Я потом следователю передам…

– Ой, что это я? – встрепенулся разговорчивый сосед и хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл! Я же спешу… мне срочно надо в этот… как его…

Мужчина засеменил к своей «Тойоте», а Валерий Борисович произнес громко:

– Ищи потом вас!

И вошел в подъезд.

Дверь квартиры оказалась опечатанной. Ладейников заслонил собою дверь – на случай, если кто-то наблюдает за ним через глазок из других квартир, – и осмотрел печать. И сразу заметил, что она сорвана. Или кто-то заходил уже сюда, или соседи, проходя мимо, случайно задели бумажку. А может, и полиция опечатала дверь так неаккуратно. Валерий Борисович не стал гадать, прислонил ухо к створке и прислушался. Из квартиры не доносилось никаких звуков. Тогда он осторожно вставил ключ в замочную прорезь – связку он получил вместе со всеми вещами убитой – и повернул его. Замок открылся совершенно бесшумно. И дверь отворилась без скрипа. За ней оказалась вторая дверь, но та была не заперта.

Валерий Борисович осторожно вошел в квартиру и огляделся. В квартире, вероятно, была сделана перепланировка. Он стоял на пороге просторного холла, из которого можно было попасть в кухню, а на другом конце комнаты виднелась еще одна дверь – возможно, за ней находилась спальня.

Если в квартире производился досмотр, то полиция провела его весьма неаккуратно, если вообще тут что-то искал именно следователь Пименов со товарищи. Дверцы шкафов были распахнуты, ящики вытащены и брошены на пол. Находившиеся в шкафах вещи тоже разбросаны без особого к ним почтения. Посреди комнаты раскинулись бежевая норковая шубка и полушубок из чернобурки. Повсюду были разбросаны бумаги и среди них – фотографии. Валерий Борисович пересек холл и открыл дверь спальни. Комната оказалась небольшой, в ней едва уместились двуспальная кровать с высокой спинкой, платяной шкаф и туалетный столик. И здесь тоже все было перевернуто вверх дном. Даже матрас с кровати подняли и на место не положили. Затем Валерий Борисович заглянул в туалетную комнату. Похоже, тот, кто побывал здесь до него, рылся и в грязном белье: вещи из ящика, предметы женского туалета валялись на полу, на дне розовой ванны, в розовой раковине. Содержимое настенного шкафчика – духи, кремы, лосьоны – также сброшено вниз.

Валерий Борисович не знал, зачем примчался сюда. Решил осмотреть квартиру убитой в надежде, что ситуация как-то прояснится, но загадок стало еще больше. Он снова пересек холл, остановился перед тем, как уйти, на пороге, обвел взором пространство, посмотрел себе под ноги, наклонился и увидел фотографию, явно свадебную. Та самая женщина, чье лицо было ему знакомо лишь по портрету в паспорте, стояла на снимке в пышном белом платье и с букетиком в руках. Рядом с ней находился, тоже с букетом, мужчина, чье лицо было наполовину прикрыто цветами. Ладейников вгляделся – и узнал себя.

Это был именно он! Не кто-то очень похожий на него, а он, Валерий Борисович Ладейников, который стоял, расплывшись в счастливой улыбке. Но ведь такого не было! Он один-единственный раз позировал для свадебного фото, поскольку всего один раз был женат, и на ком именно, прекрасно помнил. А здесь рядом с ним не Лариса. Тоже вполне обаятельная женщина, но только не его жена. И тем не менее на снимке он смотрел на незнакомку так, будто чувствовал себя безмерно счастливым.

На полу лежали и другие фотографии. И все были сделаны на свадьбе, которой никогда не было…

Среди них обнаружился еще один снимок – квадратный, полароидный. Ладейников наклонился за ним, взял в руку и тут же присел на корточки, потому что вдруг как-то обессилел… На маленьком, слегка выгоревшем отпечатке он увидел себя, молодого и счастливого, а рядом стояла, прижавшись к нему, Лена. За их спинами плескалось море и зависли в вечности беспечные чайки.

Глава 7

Они шли по набережной парами. Впереди Коля Храпычев, обнимающий за талию Соню, а следом Валера с Леной, взявшись за руки. Ветер приносил с моря ароматы морской травы и свежести, отбрасывая в сторону все ненужное, вроде запахов дыма и жареного мяса.

Неподалеку суетился у мангала армянин-шашлычник и орал на всю округу:

– Куда пошел? Сюда давай! Шашлык кушай! Сладкий, как девушка! Такой вкусный шашлык – палец свой оближешь, потом откусишь, спасибо скажешь!

– О! – обрадовался Храпычев, узнав продавца. – Это же Ромик, который визитку в пиджаке забыл. Возьмем у него по шашлычку, он нам скидочку по старой памяти сделает…

Ладейников посмотрел на Лену, и та покачала головой.

– В другой раз, – сказал Валера.

Храпычев с Соней остановились возле уличного фотографа, снимающего на «Полароид».

– Сколько стоит снимок? – поинтересовался Коля.

– Какие деньги, молодые люди? Это же память на всю жизнь. А память – бесценная вещь.

К фотографу подошли Ладейников с Леной.

– Сфотографируйте нас, пожалуйста, – попросила Лена.

Они отошли на два шага и встали на фоне моря. Лена обняла Валеру и прижалась к нему.

– Так сколько стоит один снимок? – продолжал выяснять Храпычев.

– Два доллара, – ответил фотограф. – Можно рублями по курсу.

– Ох, и ни фига себе! – возмутился Храпычев и потащил Соню в сторону. – Уж лучше по шашлычку. В гробу я видал такую память!

Валера и Лена сфотографировались тогда дважды. Один снимок взял он, второй – Лена. Снимки немного отличались. Но чем? Ладейников, сидя на корточках в чужой квартире, пытался вспомнить —и не мог. Его фотография наверняка дома в альбоме, значит… значит, этот, что он держит сейчас в руках, остался у Лены. Но почему он здесь – в квартире, хозяйка которой убита? Какое отношение эта женщина имеет к нему? И откуда тут фальшивые свадебные фотографии? С какой целью они смонтированы?

Вдруг Ладейников услышал едва различимый звук – словно кто-то вставил ключ в замок входной двери. Он поднялся и быстро пошел к выходу. Открыл первую дверь и только тогда сообразил, что ему нельзя здесь находиться, ведь квартиру опечатала полиция. И все же он посмотрел в глазок – пустая лестничная площадка.

– Кто здесь? – громким шепотом спросил Валерий Борисович.

За дверью стояла тишина.

И лишь через пару секунд раздался перестук каблучков, словно кто-то убегал вниз по лестнице.

Брадиса в квартире, когда Ладейников вернулся домой, уже не было. Аркадий Ильич ушел, оставив на кухонном столе так и не открытую бутылку дешевой водки. Посуду за собой он помыл, а заодно и ту, что стояла уже пару дней в мойке.

Убирая бутылку в холодильник, Валерий Борисович обнаружил под ней листок, вырванный из записной книжки. На листке мелким почерком очень аккуратного человека было написано: «Знаешь, где меня найти».

Ладейников прошел в комнату, достал из шкафа альбом с фотографиями и начал перелистывать страницы. Фотографий было много, он даже и не думал, что столько их накопилось. Вот – школьные, на которых он вместе со своим классом из года в год позировал, стоя на одном и том же месте в школьном музее. Вот катается на лыжах… стучит по мешку, набитому опилками в боксерской секции… обнимает за талию какую-то девочку с огромными глазами… Вот свадебная с Ларисой, где жена в том самом платье, которое она наутро после брачной ночи отнесла обратно в салон и получила назад деньги… Вот Лариса на лодке загорает топлес – супруги тогда вдвоем вышли в Финский залив, выпросив моторку у доцента Крышкина. Хороший был день. Однако потом пришлось целую неделю ходить в библиотеку, чтобы «прилизать» докторскую Крышкина…

Валерий Борисович перебирал фотографии, просматривал их долго, наконец нашел старый полароидный снимок, который и правда хранился в альбоме. Затем сравнил с тем, что захватил из квартиры незнакомки. Снимки действительно отличались: на его фотографии они с Леной были запечатлены вдвоем, а на принесенной в кадр попал и Коля Храпычев, подтянувший живот и выглядящий почти стройным – теперь бы никто, даже, наверное, сам Николай Михайлович не узнал бы нынешнего декана. Ладейников положил на стол две фотографии и, продолжая их разглядывать, взял мобильник.

Номер Ларисы не изменился.

– Ну, чего звонишь? – спросила бывшая жена. – Зря только деньги переводишь. Я уже полгода в Москве живу. Не одна, если тебя это интересует. У меня очень серьезный роман с очень серьезным человеком. И намерения у него тоже очень серьезные. Прощай. И не надо больше мне звонить.

А он и не собирался. И сейчас не стал бы. Но на всякий случай решил проверить, жива ли Лариса.

Оказалось – более чем.

Ладейников вышел из дома, сел в «Мерседес» и поехал к кафешке. Можно было бы и пешком добраться – всего-то идти минуты две, – но на машине лучше. Не потому, что хотелось похвастаться дорогим автомобилем перед кем-то, просто теперь можно отказаться от пива, сославшись на то, что за рулем.

В кафе было пусто, только в центре сидела небольшая компания студентов и шумно обсуждала отсутствующую студентку. В углу тихо примостился Богомолов.

– Где Брадис с Орешниковым? – обратился к нему Валерий Борисович.

– Брадис только что ушел. А Сашка дома – у Наташи опять сильные боли. Ты посидишь со мной?

Ладейников опустился рядом.

– Только пить не буду, я за рулем.

– Я в окно увидел, на какой тачке ты подъехал. Наследство жены?

Валерий Борисович кивнул.

– Ну, дай ей бог покоя хотя бы на том свете. – Богомолов посмотрел на Ладейникова.

Тот промолчал.

– Что-то не так? – спросил Сергей.

– Все не так, – признался Валерий Борисович. – Моя бывшая жена живее всех живых, я с ней только что по телефону разговаривал. Мне, когда тело убитой в морге демонстрировали, показалось, что это не Лариса. Не знаю, зачем протокол подписал. А потом деньги получил, техпаспорт на «Мерседес». Я только час назад увидел, что машина оформлена на мое имя… Но я-то никаким боком! Что теперь делать?

– Значит, машина твоя, и никто не сможет у тебя ее отнять. Деньги еще были, говоришь? Сколько, кстати?

– Две евро, три долларов.

– Тысячи?

Ладейников кивнул.

– Еще рублями около семидесяти тысяч.

– Неплохо! – восхитился Богомолов.

– И две пластиковые карты. Но сколько на них – неизвестно, я же не знаю пин-кода. Да и сколько бы ни было на них – все равно деньги не мои.

– Знаешь, сколько стоит операция для жены Саши?

– Он говорил – тридцать тысяч евро.

– Орешников копит на операцию уже двенадцать лет. Пока накопил на дорогу в оба конца. А в спорткомитете для помощи олимпийской чемпионке денег нет. Зато нынешним чемпионам отваливают бешеные премиальные, дорогие машины дарят. Потом эти мальчики и девочки устраиваются депутатами и тусуются на гламурных вечеринках. Ноготок лакированный обломают – вся страна будет сопереживать.

– Я понял, – сказал Валерий Борисович. – Спасибо тебе, а то я сразу не догадался. Стыдно даже…

Глава 8

Он вышел из дверей факультета, направился к своей машине, достал из кармана ключи с брелоком и тут столкнулся с Храпычевым. Декан, судя по всему, увидел его первым и потому не растерялся.

– Привет! – приветствовал Ладейникова бывший друг. – А ты что здесь делаешь?

– Да мне обходной в библиотеке подписали, а я вчера обнаружил дома две книги библиотечные. Вот привез.

– Ничего себе! – возмутился Храпычев. – Так они все фонды растранжирят! Надо навести порядок…

– Удачи! – бросил Валерий Борисович и хотел уйти.

Но Храпычев удержал его.

– Вообще-то я хотел тебе позвонить через пару дней…

– Зачем?

– По поводу трудоустройства. Есть возможность неплохо заработать разово, а можно и постоянно получать.

Храпычев покрутил головой, нет ли кого из знакомых поблизости, а потом добавил:

– Давай пройдем в мою машину, я сделаю тебе предложение, от которого…

Валерий Борисович нажал на кнопку брелока, и «Мерседес», возле которого они стояли, гордо крякнул.

– Посидим в моей, – пригласил Ладейников.

– Это твоя машина? – изумился декан.

Ладейников распахнул перед ним дверцу, и Храпычев осторожно залез внутрь. Не успел сесть и сразу начал восхищаться:

– S-класс! Кожа! Навигация! Это же сотня тысяч евро, не меньше! Валера, ты даешь! И ведь скрывал! Я человек, ты знаешь, не завистливый, но… Откуда такие деньги?

– Наследство получил, – объяснил Валерий Борисович и спросил: – Что ты хотел?

Храпычев перестал крутить головой, оглядывая салон, и вздохнул.

– Ты же понимаешь, что твое увольнение – не моя инициатива.

– Ты уже говорил это.

– Ну да. Просто некий высокий чиновник попросил пристроить на работу брата своей жены. Тот кандидатскую защитил, сейчас ему докторскую пишут. Ставок свободных не было, вот и решили тебя…

– А для высокого чиновника новую ставку не могли открыть? – усмехнулся Ладейников.

– Наверное, нет. И я ничего не мог сделать. Но сейчас лучше о другом. Тут поступило предложение…

– От высокого чиновника?

– Нет… то есть… Ну да. Вице-премьер правительства в январе собирается в Давос на экономический форум. Будет выступать там с докладом о причинах экономического кризиса и способах преодоления негативных последствий…

– Высокий чиновник попросил тебя тот доклад написать, но так, чтобы весь мир восхитился его знанием проблемы. А ты решил предложить мне помочь тебе в этом.

– Да… то есть…

Храпычев замолчал и потрогал пальцем кожу обшивки.

– Какая мягкая…

– То есть ты написал диссертацию сначала для него, – прищурил глаза Ладейников, – сейчас для его родственника, потом уволил меня и взял родственника на факультет на мое место. Что тебе обещали за написание доклада? Назначить ректором, а родственника вице-премьера сделать деканом нашего факультета?

– Как ты догадался? Ох… Да нет, ничего еще не решено. Валера, я тебе хорошо заплачу. Потом возьму обратно на факультет.

Ладейников достал из кармана портмоне, вынул из него полароидный снимок и показал Храпычеву.

– Помнишь, как мы в Геленджике отдыхали?

– Надо же! – обрадовался декан. – Какими мы были! У меня, кстати, такой же есть.

– У тебя не может быть такого, их всего два: один у меня, а второй остался у Лены.

– Точно есть, – настаивал Храпычев. И вдруг вспомнил. – У Лены его нет.

– Как нет? – удивился Валерий Борисович. – Мы же с ней специально два раза сфотографировались.

Храпычев вздохнул и ответил:

– Поможешь с докладом для вице-премьера, расскажу.

– Хватит придуриваться! Отвечай!

– Да ладно, не кипятись, – пошел на попятную декан. – У Лены этого снимка нет потому…

– Ну!

– Все очень просто: я его стащил, когда вы в аэропорту прощались. Карточка у нее в документах лежала вместе с билетом, и я, пока вы обнимались, ее взял – уж больно хорошо я там получился. С обратной стороны ты карандашом записал свой телефон и адрес, так что скажи спасибо, что я тебя спас…

Ладейников перевернул снимок, увидел бледные, едва заметные следы карандаша и не сдержался:

– Ну и сволочь же ты!

– Однако я декан, известный ученый, а ты – безработный преподаватель экономики… Кстати, откуда у тебя этот снимок? Ведь он у меня дома был.

– Долгая история.

– Так ты поможешь с докладом? – спросил Храпычев.

Ладейников не ответил и посмотрел за окно. Из дверей факультета вышла секретарша Храпычева. Юля остановилась возле «Мерседеса» и взглядом стала искать машину декана.

– Тебя высматривает, – кивнул на нее Валерий Борисович. – Симпатичная девочка. Дорого тебе обходится?

– Я неплохо зарабатываю. Не на факультете, конечно. Консультирую крупные фирмы – советую, куда вкладывать деньги. Недавно, кстати, один банк избавился по моей наводке от акций одной полудохлой нефтяной компании. Спихнули их некоему фонду финансовой взаимопомощи, а компания возьми да и выиграй правительственный тендер. Акции ее взлетели в цене, фонд поднял миллионов пять баксов, а банк соответственно лоханулся и потом на меня…

– Лариса была у тебя дома? – перебил Ладейников.

– Твоя жена бывшая? А что ей у меня делать? Я к чему про акции-то говорил… Тот фонд возглавляла роскошная женщина, и она приезжала на встречу точно на такой машине, как у тебя. Один в один.

Секретарша вдруг заметила в «Мерседесе» декана, наклонилась к стеклу и, постучав лакированными ноготками по стеклу, улыбнулась приветливо.

– Роскошную даму из фонда случайно не Варварой Николаевной звали?

Храпычев помахал пухлой ладошкой своей секретарше.

– Нет, только не Варвара. Фамилия ее… У меня где-то визитка осталась, надо поискать. Так как насчет доклада?

– Я подумаю.

– Думай побыстрей, а то времени в обрез. Обещаю, что возьму тебя обратно на факультет и даже часов прибавлю, если захочешь…

Храпычев открыл дверцу и стал вылезать. Секретарша в тот момент заглянула в салон и помахала рукой Ладейникову:

– Валерий Борисович, добрый день. Какой вы теперь респектабельный!

Бывший друг подхватил под локоть улыбающуюся девушку и направился к своему автомобилю, не забывая отвечать кивками на приветствия проходящих мимо студентов.

Храпычев сел за руль «Лексуса» и посмотрел на секретаршу.

– Ты бы, Юлечка, не лезла куда не просят. Видишь, что я в чужой машине, так стой и жди, когда выйду. Может, у нас разговор важный.

– А о чем вы говорили?

– Да ни о чем, – отмахнулся Храпычев, – Ладейников старую сплетню проверял, будто я был любовником его жены. Верблюд он и есть верблюд. Ладно, поехали в тот ресторанчик, где вчера обедали.

Глава 9

– На ловца и зверь бежит, – обрадовался следователь Пименов, увидев входящего в кабинет Ладейникова. – Я как раз собирался набрать ваш номер.

– Есть какие-то новости? – спросил бывший доцент, опускаясь на стул.

– Новости есть всегда. Вот вы говорили, что ваша жена родом с Украины…

– Ну да. Там ее отец, который… Впрочем, я не видел его никогда.

– А по нашим данным, она сирота, воспитывалась в детском доме.

– Я не знал…

– А были в курсе, что ваша жена отбывала срок за мошенничество?

– Что-о? – удивился Валерий Борисович.

– Как вы познакомились?

– Это допрос?

– Просто спрашиваю, – спокойно сказал следователь. – Убитая Варвара Николаевна, имевшая до замужества фамилию Чернова, получила десять лет за организацию финансовой пирамиды. Освободилась досрочно, а через три месяца после освобождения вышла за вас замуж. Вы к тому времени только-только стали свободным человеком, разведясь с вашей первой женой.

Валерий Борисович наконец понял, что речь идет не о Ларисе, а об убитой женщине.

– Ну да, – кивнул он, – познакомились и поженились. Что тут особенного?

– Ничего. Она была красивой женщиной, вы – тоже мужчина видный. Или, как теперь говорят, брутальный. Но погибшая была осуждена за экономическое преступление, вы же известный экономист. Вот тут у меня даже ваш печатный труд имеется… – Следователь открыл ящик стола и достал небольшую книжку в мягкой обложке. – «Расчеты прибавочной стоимости по отраслям промышленности в условиях экономики переходного периода». Какое длинное название!

– Вы что, читали это? – удивился Ладейников.

– Почитал вчера перед сном. Доходчиво. Интересно. Но я о другом.

Пименов взял в руки пачку сигарет и кивнул Валерию Борисовичу:

– Можете покурить, если хотите.

Ладейников опустил руку в карман, потом проверил другой и не нашел пачки.

– Увы, – сказал он, – оставил сигареты в машине.

Пименов протянул ему пачку «Кэмела», и Ладейников, взяв ее, посмотрел на верблюда, изображенного на пачке.

– Не курите такие? – спросил, заметив это, следователь.

– Верблюда разглядываю.

– Вам известно, что после смерти вашей жены вы – состоятельный человек? – произнес Пименов вкрадчиво.

Ладейников усмехнулся и достал из пачки сигарету.

– Я сказал что-то смешное? – слегка нахмурился следователь.

– Просто вдруг пословицу вспомнил: богатому так же трудно попасть в рай, как верблюду пройти сквозь игольное ушко. – Ладейников достал из кармана зажигалку и прикурил.

– Давайте ближе к делу, – сказал Пименов, дождавшись, когда собеседник выпустит дым. – Нами обнаружены счета в разных банках, открытые на имя вашей жены. Интересует вас сумма вкладов?

Ладейников дернул плечом и сделал еще одну затяжку.

– На общую сумму девятнадцать миллионов рублей с хвостиком, – продолжил следователь. – Причем хороший такой хвостик – без малого на пятьсот тысяч. Через полгода вы сможете переоформить счета на свое имя, если…

– Если не будет других претендентов.

– И это тоже. Но главное, если не будет доказана ваша причастность к убийству. Пока любому ясно: смерть Варвары Николаевны Ладейниковой выгодна только вам. К тому же я проверил все входящие и исходящие звонки с ее телефона и выяснил, что вы никогда не звонили ей, а она вам. Убитая Варвара Николаевна вспомнила о вас только перед самой своей смертью – буквально за полчаса до гибели она звонила на ваш домашний номер шесть раз. И ни разу звонок не был принят.

– Так я же в баре был, – напомнил Валерий Борисович.

– Были. Я проверил. А также проверил регистрацию вашего брака в книге районного ЗАГСа. Видел даже свадебные фотографии.

– Так это вы в ее квартире все с ног на голову перевернули? – хмыкнул Ладейников.

– Ничего я не переворачивал! – возмутился Пименов. – Мы побывали там сразу после того, как осмотрели место преступления. В квартире все было на своих местах и аккуратно прибрано. И до нас было чисто, и после нашего визита. Я только фотоальбомы полистал, и все. А вы, стало быть, вскрыли опечатанную мною дверь и вошли.

– Печать была снята до меня, а в квартире все перевернуто.

Следователь внимательно посмотрел на Ладейникова, делавшего последнюю затяжку, пододвинул к нему пепельницу и произнес нарочито вежливо:

– Послушайте, у меня к вам просьба… Требовать я не могу, у вас вроде как стопроцентное алиби, просто прошу: не уезжайте никуда до конца расследования.