Текст книги "Последняя Башня (СИ)"

Автор книги: Екатерина Нечаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– А что это значит Задолженник?

– Задолжавший, – вздохнул просто Сэлн, и опять уставился в видимое только ему прошлое. – Это значит, что кто-то ушел вместо меня. Хотя я этого не просил.

Меня передернуло от холода, который скользнул в его безразличном голосе. И скрылся вновь. Я тихо порадовалась, что скоро больше никогда не увижу этого странного эльфа.

Переход всегда действовал на гномов предсказуемо паршиво, с унынием подумал Гилбадир, вылезая из кустов после перемещения в пространстве, устроенного магом. Ррырг смотрел сочувственно, его самого мутило. А что еще можно почувствовать, когда кишки выворачиваются наружу, разрываются на тысячи мелких кусочков и переносятся в неизвестном направлении? Примерно так это описывал один знакомый маг, и после Гилбадир всегда торопился в кусты, только услышав одно слово телепортация. Слишком развитое у него было для двухсотлетнего гнома воображение.

Сквозь грубую ткань походного мешка приятно грели новенькая секира и затерянные во времени эпох и всплывшие в небезызвестной Последней башне драгоценные безделушки эльфийской королевы. Или владычицы. Или повелительницы. Или хозяйки. Гномы изредка приторговывали с этими скрягами, поспешившими родиться, и были наслышаны об эльфийском этикете. Поэтому Гилбадир был стопудово уверен, что каким-то из этих слов следует обзывать Главную во всех зарослях остроухих тетку.

Жилище Черного Властелина его не впечатлило. Он даже досаду какую-то почувствовал. Подземелья хлипкие, тьфу, Гилбадир старательно сплюнул, на этот раз тщательно метя, на тропинку под ногами. Похоже, из-за этой бешеной нелюди он теперь от этой дурацкой привычки не скоро избавится. Да если бы тогда на противостояние и Великую Битву с черным колдунишкой позвали их гномов, им даже поджигать башню бы не потребовалось. Один небольшой подкоп и сама бы рухнула, как миленькая. А они все, колдовство, магия, чары. Тьфу, одним словом. Глупый народ.

Гном с умилением посмотрел, как здоровенный Ррырг играется с новеньким фламбергом. Орк раскачивал его в стороны, со свистом обрубал попадавшиеся ветки, а остальные, отскочив на значительное расстояние, опасливо наблюдали из-за деревьев. И чего испугались? Трусливые расы все, кто не гномы. И не орки. Меч-то всего с Гилбадира ростом. Вот помнится, участвовал он в одном походе к Одинокой горе, где драконы обретаются, и по пьяни натолкнулись они на одного драконоборца. Который в засаде сидел и тоже по пьяни… ну в общем, обознался он, извинялся очень, когда протрезвел. Вот у того был меч, и побегать от такого не стыдно.

На перекрестке все остановились и вдумчиво посмотрели друг на друга.

– Ну, прощайте! И никогда мы больше не увидимся, – ехидно всхлипнула нелюдь, сморкаясь в развязавшийся бинт на плече у мага. – И на кого вы меня покида-аете, – еще сильнее, в голос, взвыла она, вытирая невидимые слезинки, – а до дома-то путь небли-изкий… А я-а та-акая беззащитная!

Нелюдь еще раз зашлась издевательским рыданием, плавно перетекшим в хихиканье. Сделала попытку высморкаться еще раз, но маг увернулся, и она припечаталась об дерево.

– О вас у меня останутся только самые светлые воспоминания! – заявила она, потирая лоб, и чуть слышно пробормотала, – учитывая, что "светлый" у меня дома это ругательство.

И развернувшись, зашагала по дороге в сторону Рильского Предместья. Никакой сумки или мешка, в котором она могла бы хранить награбле… в смысле на время одолженное из Последней башни, но гном своим нюхом на драгоценности чуял, что уходила та не с пустыми руками, причем уносила не самые плохие камешки.

– А! – внезапно прошипел эльф и выпустил из рук задымившийся меч. Запахло горелой кожей.

– Я не могу его взять. Он раскалился! – удивился маг.

– Запечатление, – прорычал тот в ответ и выдал пару фраз на родном эльфийском. Ругался, наверно, предположил Гилбадир. Некоторые слова ему были знакомы. Сам слышал это от тысячелетних остроухих, когда вылил помои в какой-то их Чистый источник, а они обнаружили.

– Верни ее! Быстро!

– Нэделас, – рявкнул маг, сам еле держащийся на ногах после этой проклятой телепор… перемещения, короче.

– Она меня убьет! Не пойду!! – проскулил мечник.

– Что испугался какой-то бедной слабенькой девочки? – попытался надавить на его чувство собственного достоинства колдун.

– Да, испугался!! Да ты видел, что она там мечом выделывала? Пошел ты, Лейс! Я тебе говорил, что ты тронутый? Если нет, то повторяю. Ты псих!

Пока они спорили, эльфы исчезли в зарослях, решив ничего не доверять бестолковым людям.

– Пошли, Ррырг! А-то вдруг она взаправду вернется, – гном схватил старого друга за лапищу и потащил в противоположное направление к Велгороду, а оттуда и до родных гор недалече. Уж и справят они находку эльфийских побрякушек! Гном ухмыльнулся в бороду. Уйти им ничто не мешало. Вторую часть платы для себя и Ррырга он затребовал сразу же, как они здесь оказались. На то он и гном, чтобы предусматривать все.

– А ты пробовал Сивушную смесь? – вспомнил Гилбадир, в предвкушении потирая ладони.

– Еще как! – похабно расхохотался Ррырг. – Такие розовые драконы казаться, друг Гилбадир.

– Ну это я к тому спрашиваю, что хотел сказать, что я ее усовершенствовал.

Они понимающе переглянулись и хохотнули еще громче.

Как только я скрылась из виду, то вместо неспешного шага припустила изо всех сил. Клятва клятвой, но ррух они меня догонят. До городка Рилиана я добиралась огородами, сперев где-то на окраине потертую рубаху и еще не до конца просохшие штаны, висевшие во дворе на веревке. Выглядеть стала менее раздетой, но еще более оборванной. Штаны вообще пришлось подвязать той самой бельевой веревкой и закатать несколько раз внизу. Иногда мне нравится, что я такая миниатюрная и хрупкая. Сама не помню, когда это было, но по-моему пару раз в жизни я все же этому радовалась. Сейчас это был явно не тот случай. Стражники проводили меня подозрительными и такими насмешливыми взглядами, что я не удержалась и показала им язык. Потом, конечно, пришлось сматываться со всех ног, придерживая сползающие штаны. Веревка, ррух бы ее побрал, развязалась. Язык мой, враг мой.

Вроде бы меня никто не преследовал, или этим остроухим, нянчившимся со своим мечом, не было до меня дела. Я даже немного обиделась от такого невнимания, но быстро решила их благодушно простить. Я вообще миролюбивая. Когда не отрываю никому головы и лишние конечности.

К перекупщику и по лавкам с готовыми шмотками я решила прошвырнуться попозже, а пока перекусить, точнее сожрать столько, чтобы последние два голодных дня не аукнулись на моем и без того тощем тельце. Хозяин трактира посмотрел на меня настороженно, а когда я показала деньги, просто жалостливо. У, заморыш, совсем не кормят бедняжку, так и было написано у него на лице. Я скрипнула зубами, уселась поудобнее и стала ждать свое рагу, окорок, пирог с вишней и две чашки горячего шоколада. В трактире для этого времени дня оказалось на редкость много народа.

От голода я стала рассматривать их всех, в то время, как на меня ни один даже и мельком не глянул. Ну и что, что хромающая, грязная и нечесаная. Зато если меня помыть, приодеть и наложить пару магических иллюзий привлекательности, то я превращусь в прекрасную девушку, ну не из жабы, конечно, я все-таки покрасивей. Просто из немного неопрятной личности. Я ковырнула дырявым носком ножку стола. Подумаешь, сапоги вообще незаметно, а так я почти прилично выгляжу.

В таверне обреталась группа пьяных наемников, похоже, проводящих здесь свое свободное время и маявшихся от жестокой скуки. Странно, будто ждут кого-то. Это с виду они в стельку, но я таких знаю. Если что, реакция у них будет отменная, чуть зазеваешься и здравствуй моя любимая голова, валяющаяся отдельно на полу. Не знаю, выживаем ли мы, лиссы, после потери такой дорогой для памяти части тела. Но я проверять этого не собиралась.

Еще здесь сидела парочка магов средней руки, меня они даже не заметили, хотя я рефлекторно дернулась, увидев их. Тоже, похоже, кого-то ждали, тихо обсуждая свои дела за кружкой пива. Я прислушалась и покраснела, быстренько отрубив свой сверхчувствительный слух. Ужас какой. А еще маги, приличные такие. С виду. Чему их там вообще в Академии учат?

Я огляделась дальше. Один пещерный тролль в компании одноглазого орка, очень недружелюбно скалящиеся друг на друга. Хоть эльфов нет, спасибо претемные боги! Я принесу вам подношение в храм. Кучу подношений!

Служанка наконец принесла мне тарелки с едой, и я вцепилась в них так быстро, что она едва успела отдернуть пальцы, кинув на меня опасливый, но тоже жалостливый взгляд. Угу, хилая я, несчастная и недокормленная. Я проглотила почти половину окорока, когда подняв взгляд вверх, решила еще раз обозреть окрестности. И подавилась, сползая от кашля под стол. А вдруг не заметят? Я потянула на себя кусок скатерти. Черноволосый и его подружка с серебряной шевелюрой стояли на пороге и, морщась под заинтересованными взглядами, вертели своими длинными ушами в разные стороны, явно выискивая меня. А кого ж еще, вряд ли они прибежали на неземные ароматы здешней кухни.

А вот ррух им, не дамся! – прошипела я, сжимая в зубах кусок окорока и заползая еще дальше под стол. Ну претемные боги вы от меня получите! Точнее не получите никаких подношений.

– Какие нелюди в нашем скромном заведении! – подал голос один из наемников с наполовину седой косматой гривой. Глаза у него были голубые, ледяные и жесткие. Он явно знал, за что получал свои деньги.

– Мы ищем одну… девушку, – высокомерно посматривая по сторонам, начал эльф, – возможно, она заходила сюда. Низкорослая для человека, хрупкая на вид, лицо обычное, волосы русые с рыжиной, всегда по-идиотски улыбается.

Ах ты ж, эльфийская морда! Я чуть головой стол от возмущения не пробила, но вовремя успокоилась. Как и маг, он у меня потом получит. Ух, отловлю и… Нет, после обеда лучше о таком не думать.

– А ты у нас спроси, остроухий. Может, мы знаем? – подключился к издевательству и гоблин.

Я задумчиво откусила от зажатого в ладони окорока. А может и повезет. Ясно же, если останутся, им сейчас так влетит.

– Может уйдем? – спросила на родном наречии молчавшая всю дорогу эльфийка.

– Я чувствую ее здесь. Магия опознания еще ни разу не подводила. Либо она была здесь недавно, либо… – Тут он натолкнулся взглядом на мой пустующий стол, заставленный всякой снедью. Я скорее кожей ощутила, чем услышала его шаги. Он откинул в сторону скатерть и встретился со мной недобрым взглядом. Я подавилась уже не лезущей ни в какое горло свининой и раскашлялась. Вся таверна напряженно молчала. Я закончила кашлять, еще раз посмотрела на эльфов и выдала такой визг. В отличие от меня, они свой острый слух контролировать не умеют, поэтому я им не завидовала.

Я быстро метнулась на другой конец стола, попутно прихватив вишневый пирог, проползла на коленях мимо оглушенных недругов, перемахнула через стол наемников и поняла, что тратить время на пирог мне не следовало. Безымянная эльфийка стояла, загораживая собой выход из таверны, а Сэлн уже пробирался ко мне, кошачьим шагом, обходя наемников и магов.

– А-а-атвалите! – выдала я и попыталась выпрыгнуть в окно. Нет, ну какая скотина вздумала законопачивать окна на зиму в середине лета?! Не вышибалось, да и само стекло не тонкое, а толстый слюдяной пузырь, по прочности спорящий с алмазом.

– Вы остроухие совсем совесть потеряли? Уже на малолеток нападаете?

– Да ей сто лет, – справедливо парировал эльф, продолжая скользить ко мне.

– Уууу, в маразм совсем впал! Ну сперла я у вас кошелек, ну и что?! Так мне что сто лет в тюрьме сидеть? Не убивайте, п-жалуста-а! Там и денег-то всего ничего было! Они из-за трех серебряных взбесились, – вполне искренне возмутилась я, отгораживаясь наемниками. Была в их гильдии какая-то мутная история, связанная с несколькими монетами серебром, из-за которых такой бунт разгорелся, даже пять лет спустя все вздрагивали. И сейчас к их сочувствию мне и нелюбви к эльфам примешалась та застарелая капля мести, оказавшаяся последней.

– Давно мы не тренировались, ребята, – вопросительно рыкнул седовласый, доставая из ножен меч. Ребята кровожадно кивнули.

За спинами наемников я развязно подмигнула Сэлну иэрн Лест нирре Лотариэль, отчего его уши зло оттопырились из-под копны темных волос. Чтобы закрепить результат, я подмигнула еще раз.

Должна признать, дрались эльфы красиво, как это могут только они, умеющие с поэтической красотой ломать челюсти и выворачивать суставы. Даже хруст сломанных костей был мелодичным. Вот только не повезло им, что маги тоже не любили перворожденных и время от времени стали взбадривать потасовку легкими молниями. Тролль с орком тоже временно забыли о неприязни, на почве общей нелюбви к эльфам и достав дубины, стали развлекаться. Будь ты даже быстр и ловок как бешеная кошка, будь у тебя даже тысячелетний опыт драки, против кучи озлобленных посетителей таверны не попрешь. Плюс я еще изредка подбаривающе вопила: "Мочи ослоухих!" И от моих воплей они глохли еще больше.

До прихода стражи я успела тихо ускользнуть в освободившийся проход, и притаившись в переулке, довольно ухмыляясь и дожевывая пирог, наблюдала, как блюстители правопорядка выволакивали скованных эльфов под одобрительные вопли толпы. По-моему это был первый и единственный раз, когда их в таверне встречали с радостью.

Окровавленный и избитый Сэлн из последних сил приподнял голову, безошибочно определив место, где я пряталась, и чуть слышно просипел:

– Мы просто хотели поговорить. Это важно. Вопрос жизни и смерти. Мой народ заплатит тебе. И будет обязан. Просто поговорить.

Я в который раз за сегодняшний день поперхнулась. Странные они все-таки, эти эльфы.

Их протащили скованными через весь город и грубо, с издевкой кинули в каменное зарешеченное помещение. Кажется, у людей это называется тюрьма.

– Ну, впервые у нас уважаемые высокородные гости, – заржал начальник стражи, потрясая ключами. Потом приходили и другие, и их хохот долго раскатывался под низкими сводами темницы. Сэлну было все равно. Он не понимал их насмешек, а если бы и понимал… Какое ему дело до этих ничтожных смертных? Правда, когда он выберется отсюда, то пожалуй не откажет себе в удовольствии оставить в этом гостеприимном месте какое-нибудь редкое эльфийское проклятье. Он как раз, находясь здесь, успел вспомнить парочку.

Эльф полулежал, прислонившись избитой спиной к холодной каменной кладке, и усилием воли прогонял из мыслей боль. Кларинг спала, уткнувшись лицом в несвежее сено и усиленно регенерировала. О побеге, когда она в таком состоянии, не могло быть и речи. К тому же, Сэлн надеялся, что эта нелюдь услышала и придет, ведь если она скроется из города сейчас, пока они не в силах ее преследовать… Все пропало. Эльф прикрыл глаза, стараясь не думать о плохом. Он, как никто в своем клане умел надеяться, хотя эту способность в мрачном, вечно сосредоточенном типе трудно было заподозрить с первого взгляда.

И дернуло же самолюбивого старика превратить добытое сумеречное вещество в меч. Да еще и в живой волшебный меч, способный выбирать себе хозяина. Или хозяйку. "Ну почему именно она?" – убивался эльф. Он же на какую-то долю секунды успел почувствовать бурную радость после освобождения от нее. А потом его ладони словно обожгло огнем, и меч, переставший чувствовать рядом с собой владелицу, решил избавиться от чужаков. Теперь его в руки не возьмешь и заклятием не подцепишь, пока она не будет рядом или пока не пройдет еще несколько столетий. В другом случае Сэлн предпочел бы подождать, лишь бы не связываться с этой изворотливой нелюдью, натравившей на них всю таверну, но сейчас у них просто не оставалось времени. Он вздохнул.

Задолжавший. Он уже века был Задолжавшим и его соплеменники давно не смотрели в его глаза, но почему-то особенно больно это резануло его только сегодня. "Талассэ, тебя зовут, Талассэ?" Да как она смеет, эта жалкая нечисть называть его так. Так его не называли даже близкие родичи, опасались, да и не осмеливались произносить вслух, первое и самое главное слово древней клятвы. Не произноси, и тогда беда обойдет тебя стороной. Задев другого.

"Задолжавший, я ухожу вместо тебя, я отдаю тебе свою вечность, чтобы ты успел…"

Он помнил свою боль и эту ее хрупкую улыбку, пробившуюся сквозь дымный чад ритуального костра. Вместе с ней ушло и все, что их связывало. Редкие жесты, отрывочные фразы, вот и все осколки прошлой жизни, что он сумел вырвать из лап забвения. Остальное стерлось из памяти, словно отгороженное пеленой той давней вязкой боли. Задолжавший. И теперь она назвала его этим словом, та, которая и близко не имела права произносить.

Возможно, сородичи про себя именовали его только так. Талассэ. В их речи достаточно часто проскальзывали оговорки, чтобы считать их случайными.

Он был единственным Задолжавшим и, как надеялся, последним. Если только все выйдет, если Сэлн вернется с дыханием сумерек домой… Невыносимо больно и жестоко расставаться с вечностью, он видел это, прочувствовал на своей шкуре. Слишком страшно жить с осознанием того, что каждый свой вздох ты должен ей. Самому близкому на свете существу, ушедшему за порог. Эльф вздохнул, наконец забываясь тяжким сном и спрятав лицо в коленях. Нелюдь придет. Из любопытства или, ради возможности еще раз над ним поиздеваться, но придет. Он умел надеяться.

– Господин стражник, ну что ж вы хотели от глупых остроухих? – эльф проснулся от знакомого голоса и дернул больной со сна головой. – Тсс, они ж мои наниматели, а я такое болтаю. Отпустите их пожалуйста, – хриплым шепотом проговорила она. – Эти остроухие меня наняли, чтоб я их к целебным источникам проводила, да к чародею еще, от одной заразной болезни их вылечить. Да не волнуйтесь вы так, господин стражник, – доверительно завозражала она, – они мне таблетки против болезни дали, чтоб не заразиться. А если что, сказали, тот чародей и меня тоже вылечит. Вроде с ними надо пару дней вместе побыть, чтоб перекинулось. А вы только несколько часов. У них слюна уже текла? – озабоченно продолжила она. – Слюна это особенно заразно.

С гулким шумом торопливо заворочался в замке ключ.

– Я заплатить за них могу, только у меня с собой мало денег. Я через пару дней вернусь, когда в гномский банк съезжу. Вы главное следите, чтоб они на вас не плюнули, а то все. А-а… что все? Ну лысеют вначале, а потом… хм не хочу расстраивать, но никакого супружеского долга в жизни не выполните.

Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену и закрылась обратно. Начальник стражи за стеной взревел белугой:

– Ничего сочтемся! Люди должны помогать друг другу. Ты их, главное, забери, многоуважаемая.

– А ключик от камеры? Угу, спасибо! Ну это я мигом. Главное от двери отойдите, они даже если чихнут на вас… Иду, иду, и нечего толкаться.

Дверь во второй раз открылась неторопливо, и незнакомая из-за обилия дорогой и неплохо подчеркивающей тонкую фигурку одежды, порождение Тьмы скользнула внутрь и присела на корточках, небрежным движением подтянув ткань дорожных штанов и сверкнув новенькими кожаными сапогами. Улыбнулась, насмешливо глянув Сэлну прямо в глаза, отчего разом всколыхнулось все накопившееся раздражение. Провела пальцем по железной решетке, и тихо, так, что расслышать мог только он, с неповторимым сочувствием стала его отчитывать.

– И как вы докатились до жизни-то такой? Всего на пять минут-то оставила и уже в тюрьме. Какое быстрое падение нравов у эльфов. Но ничего, вот выйдем отсюда, я свожу вас к знакомому лекарю, он в больнице для буйных практикует, и вы об этом поговорите. Говорят, помогает.

Сэлн не выдержал.

– Чудовище! Если бы не это треклятое запечатление…

– Меня зовут Кайенн. Лучше просто Кай, и я ведь уже представлялась, ты забывчивый маразматик. Еще раз назовешь меня как-нибудь по-другому, и я оставляю тебя гнить в этой камере. Даже посоветую стражникам экскурсии водить. Ррух, и почему мне не пришло это в голову раньше?

Она поднялась на ноги и направилась к двери.

– Хорошо, обещаю… Кайенн, – убийственно далеким от дружелюбия голосом прошептал он.

Она вернулась и снова устроилась около решетки.

– Ну, так в чем дело? Чем заплатит ваш щедрый эльфийский народ?

"Что я вам сделал, Высшие силы? Нет, ну что я вам сделал", – на мгновение отвлекся от темы разговора Сэлн.

Ну надо же, не ожидала. Какой-то бред про волшебный меч, про старое проклятье, про то, что эльфам позарез нужно закрыть какой-то пространственный ход, иначе плакала их роща, плакали их источники силы, и вообще все они плакали. Как и тот стражник, пустивший слезу счастья, когда я вытащила эльфов из камеры и зажимая им рты успокаивающе бормотала:

– Ну вот не пускайте здесь слюнки. Хорошие ушастики. Милые ушастики.

Эльфийка была полудохлой и ничего не соображала, но Сэлн… Удивляюсь, как он меня не укусил. Мы пешком вернулись по дороге к тому перекрестку, где я от них с такой радостью избавлялась сегодня утром. Эх, надо было мотать подальше из города, а не заходить перекусить. Тот пирог того не стоил, хотя сейчас вспомнив ароматно пахнущую горячую выпечку, я сглотнула. Есть хотелось ужасно. Возможно, он и был немного достоин моих мучений.

Вернувшись обратно, я разглядела в отблесках костра, что состав команды сильно поредел. Осталось только трое, маг, мечник и воительница, все еще масляно поблескивающая глазками в сторону чародея. "Надежда умирает последней", – сказала вера и пристрелила любовь.

Я хмыкнула и присела рядом с огнем, натолкнувшись на сперва не узнавший меня взгляд колдуна.

– Есть что поесть? – тот молча протянул мне остатки сухой лепешки.

– Нет, я, вообще-то, имела в виду поесть. А, ну да ладно, – я вцепилась в нее зубами. – Кафется мы нафолфо длуг с длугом.

Я прожевала.

– Кто из вас тащится в Элинор?

– Что-о? – не донес до рта скудный ужин Нэд, – ты опять за старое? Ты ж сказал мы платы дожидаемся?

– Ну, – скромно заметил маг, – не могу же я оставить такой мощный артефакт без присмотра в руках… В их руках.

Он, не сумев подобрать достойные слова, просто кивнул в сторону осторожно усаживающихся около костра оборванных, пострадавших в драке и только вышедших из тюрьмы эльфов. Лично я этим подозрительным личностям не доверила бы даже протухший лет двадцать назад у дяди в кладовке компот. Не то что какой-то там дико важный меч.

– К тому же, уважаемый, – Лейс закашлялся, стараясь скрыть смех, – высокородный эльф, просил меня помочь с доставкой артефакта в его родные леса. И я согласился.

– Надеюсь, ты написал завещание? – рявкнул Нэделас и кинулся душить мага. Они покатились по траве, чуть не упав в костер. Рэн мучительно размышляла, как вырубить воина и спасти полюбившегося ей колдуна, не заехав тому случайно по черепушке.

– Дружеский вечера у костра это так мило, правда? – великосветским тоном спросила я у уставшего до полного безразличия Сэлна. Он как-то дико на меня взглянул и я подумала, что чувства, которые мы друг к другу испытываем, взаимны. О таком взаимопонимании можно только мечтать.

– Я буду сопротивляться, – просветила я задумчиво смотрящего на меня эльфа.

– Что? – он удивленно дернул ушами.

– Ну ты на меня так уставился, будто хочешь придушить.

– Глупости, – Сэлн отвернулся, делая вид, что поправляет повязку на руке. Но что-то я не заметила, чтобы он начал активно возражать. Хоть попытался бы для приличия.

Я опять остро пожалела, что согласилась с ними идти. Первые неприятности начались, когда нам пришлось уйти с удобной дороги и пробираться лесом. А что еще делать, когда рядом с нашей компашкой стала притормаживать каждая вторая телега и почти все всадники, едущие мимо. Они чуть не вываливались из седел от изумления, а потом ехидно пытались подать милостыню перворожденным. Или интересоваться эльфийской модой и этими грязными порванными тряпочками, которые на них одеты.

Хорошо еще мимо деревень не проходили, а то чую за нами до самого Элинора такая толпа сочувствующих шла бы. Увидеть высокородного в таком виде: со спутанными волосами, озлобленного и в синяках… Да об этом мечтает каждый, кто хоть раз с ними общался.

– По-моему, эльфам стоит все-таки купить новые шмотки. Хоть и в этих они смотрятся так… потрясающе. А еще лошадей бы. И поесть. И выспаться. И опять поесть, – вслух мечтала я, отводя очередную ветку, норовившую разукрасить мое драгоценное личико. – Мне кажется, или этот лес меня не любит?

Сэлн красноречиво и довольно промолчал. Ну, ты у меня получишь зловредный остроухий!

– Скоро будет Велесен, небольшой городок, но я его хорошо знаю. Там все и купим, – примиряюще сказал Лейс.

– Стражники отобрали у нас все деньги, – льдисто взглянул в мою сторону Сэлн.

– Надо было говорить раньше! – я уперла руки в бока и поднялась на цыпочки, рассерженно уставившись в его глаза. – Какой ты недогадливый! Я б сказала, что эльфы всегда плюют на деньги, когда пересчитывают. Типа это у вас ритуал. И вам бы все вернули.

Брр… Ну надо же, я от его взгляда простуду схвачу.

– Плюют? Ритуал? Ты про что? – живо заинтересовался маг. Про тюрьму и драку он сумел вытянуть из эльфов, зато подробности освобождения не знал. Пока.

– Да так… у эльфов в жизни бывает такой период… – предвкушающе ухмыляясь, начала я, и тут очередная ветка двинула меня по носу. Не то чтоб сильно, просто я увидела птичек, искорки в глазах и небо, проглядывающее сквозь кроны деревьев. Полюбовалась, прониклась моментом и, поднявшись на ноги, стала выпутывать завернутый в тряпки меч, потому что ножен у меня отродясь не водилось.

– Ты в порядке?

– Нееет, – взвыла я. – Вот щас все деревья в салат порублю, и успокоюсь!

– А потом съешь? – неизвестно чему порадовалась Рэн. Нэд вообще испуганно отскочил, когда я зловеще покручивая клинок в одной руке, стала выбирать, где устроить полянку.

– Прекрати!

Я с явным сожалением затормозила меч на полпути к врезавшему мне дереву.

Нет, я б и так не стала его рубить, только ветки поукорачивала. Меч хоть и волшебный, но застрять вполне может, и сиди тогда рядом с этим деревом, жди, пока само свалится. Его просто решительно заслонил собой Сэлн. И я очень опечалилась, что не довела клинок до конца.

Не понимаю я этих эльфов, рисковать из-за какой-то палки с корой. Еще бы чуть-чуть, и (радостно ухмыляюсь) я его больше не увидела. В живом виде. Но с другой стороны, кто мне тогда заплатит…

– А с какой стати?

– Я постараюсь, чтобы ни одно растение не причиняло тебе вреда.

– Ух ты, как вы эльфы умеете. А если на меня бревно упадет?

Сэлн дернул ухом. Что-то нервное, наверно.

– Кларинг, это тебя тоже касается, – добавил он на эльфийском, с трудом отводя глаза от лезвия на своей шее. Его подружка медленно опустила лук, из которого собиралась добавить лишних дырок в моем бедном тельце. Разочарованно вздохнув, я подержала клинок еще пару мгновений и убрала.

Значит, молчаливую эльфийку зовут Кларинг. Ррух, а список-то все длиннее и длиннее. Сначала маг, потом эльф, потом… или сначала эльф потом маг…

– Ладно, на лошадей я вам одолжу, у меня как раз лишнее золотишко завалялось, – смилостивилась я и наткнулась на недоверчивые взгляды спутников. – На все готова лишь бы пешком не идти. Даже одолжить, – я с омерзением выговорила это слово, – только вы мне потом все вернете!!

– Мы всегда отдаем долги, – кивнул Сэлн.

– Кстати, а сколько у вас сперли стражники?

– Неважно. В любом случае этих денег им не хватит, чтобы отстроить новую тюрьму, когда рухнут стены. И начнется нашествие саранчи.

– Рухнут? Но я ж ничего не делала, очень даже мирненько вас вывела.

– Нашествие саранчи? – подозрительно повторил маг.

Эльф только загадочно улыбнулся. И мне показалось, что в его улыбке проскользнуло что-то злорадное.

Выбирать лошадей магистру боевой магии пришлось с Рэн. Точнее не выбирать, а просто мучительно морщась стоять рядом, пока воительница на чем свет стоит, не стесняясь в выражениях, перечисляет родословную и продавца, и несчастных коников. И судя по этой родословной, Лейса бы сразу зачислили в Ковен обратно, если б он предоставил таких невероятных зверюшек.

– Ну, хорошо, хорошо, – вздохнул продавец, пухлый мужичок с охрипшим от ответных криков голосом, – за каждую лошадь по четыре золотых.

– И с-сбрую, – зловеще прошипела Рэн, нависнув над ним и поигрывая мечом.

– Как скажете милсдарыня, – смирился с судьбой тот.

Лейс только молча поразился разносторонности женщин. С ним Рэн сама доброта и нежность, и такая ласковая, что он серьезно побаивается захлебнуться в ее сладких как патока взглядах. Рядом с продавцом же скалится так, что волосы дыбом встают. Похожее выражение он видел у нежити, когда та спешила к нему, посчитав своим обедом.

А самую страшную сторону, наверно, можно увидеть только после брачного обряда, прикинул Лейс, пока Рэн, взяв продавца за шкирку, выколачивала из него об прилавок нормальные седла для лошадей.

И трижды разведенный Нэд еще спрашивает, почему он до сих пор не женился.

В таверну «Пушистый Котик» они вернулись лишь к вечеру, пообещав хозяину лошадей, зайти за ними завтра. Правда в устах воительницы это больше походило на угрозу. За все время, пока они шли, Рэн успела пять раз споткнуться, чтобы мило вцепиться в его руку и заглянуть в глаза.

Проверить не оторвался ли рукав, – в очередной раз почувствовав на себе жадные пальчики, взял на заметку маг.

В таверне их терпеливо дожидались остальные. Нэделас тоже решил там остаться и это показалось Лейсу подозрительным. Нэд вообще стал побаиваться Кайенн, особенно когда она брала в руки меч. А так как та каждые пять минут цапалась с эльфом, то меч она из рук и не выпускала. Значит, Рэн сумела напугать его больше, чем создание Тьмы и озлобленные перворожденные вместе взятые, сделал логичный вывод он и даже почувствовал некоторое восхищение.

Войдя в таверну, маг явственно ощутил, как челюсть стукнула его по подбородку. Слишком сильно изменилось популярное до этого местечко. Во-первых, посетителей почти не было. А те, что не успели сбежать, старательно жались к стенам, представляя себя предметами обстановки. Ни Нэделаса, ни эльфийки он поблизости не обнаружил, и Лейс заподозрил, что они гораздо умнее, чем выглядят. Хозяин жалобно подвывал из-за барной стойки, с интонациями кота, которого забыли на крыше и теперь тот не знает, как спуститься обратно. От всей мебели осталась только груда смятых деревяшек, а на единственном уцелевшем стуле восседал эльф, закинув длинные ноги на покосившийся стол и выглядел невероятно довольным. Насколько Лейс помнил, таким он не выглядел ни разу, даже когда заполучил проклятущий артефакт. Причину его радости заметить было нетрудно.