Текст книги "Обрести крылья(СИ)"

Автор книги: Екатерина Сухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Сядь, посиди, Влад, ты должен понимать, наши с тобой отношения разбились на базе, а потом они окончательно сгорели в том автобусе.

– Как?.. Что произошло с тобой, где ты была столько времени? Тебя все искали. Я тебя искал. Когда в обломках нашли твою сумку с документами, мир рухнул. Но среди тел погибших тебя не оказалось, и тогда забрезжила надежда. Неясно было, куда ты пропала, все опасались самого худшего.

– Меня выбросило из автобуса, и я хорошенько приложилась головой. В состоянии шока я шла по трассе, не осознавая, что делаю. Дальше меня подобрали на попутке и отвезли в больницу. Мое состояние было таково, что срочно нужна была операция, и меня переправили в Москву. Документов не было, а я ничего не соображала.

– Ты была в Москве?

Я врала, умышленно называя такие места, где меня точно не стали бы искать, и мое исчезновение на столь долгий срок можно было объяснить.

– Да, но я как в хорошем сериале потеряла память. Кто я! Что я? Где? Все как в тумане. Но, как ни странно, происшествие это имело удивительное и счастливое продолжение – я нашла свою настоящую семью.

– Правда! Стэфа, я очень рад. Как это получилось? – Влад прекрасно знал, что это одно из заветных моих желаний.

– Что бы идентифицировать мою личность в больнице сделали анализ ДНК и загрузили данные в специальную программу. И вот, нашлась моя родня. Представляешь, две бабушки, двое дедушек, и родная тетя.

– Здорово, Стэфа!

– Это еще не все. Они иностранцы. Мои родители путешествовали по России, когда погибли при несчастном случае, а я и моя сестра близнец остались здесь, в детском доме. Мои родственники не смогли найти нас.

Да, ты не ослышался, у меня, оказывается, есть сестра. Собственно, я и вернулась, чтобы найти ее. Еще нужны мои документы. После этого мы уедем. Очень скоро, через пару недель.

– Сестра... Уедете? Далеко?

– Далеко. Новая Зеландия.

– Что? Новая Зеландия? – Влад с отчаяньем закрыл глаза и с силой потер лицо ладонями.

Опять пришлось выбрать место за тридевять земель от России, чтобы не вызвать ни у кого даже мысли последовать за мной.

– Я бы приехала раньше, но память вернулась недавно, и не принесла мне хороших воспоминаний о нашей последней встрече. Подожди, – я увидела, что мой собеседник хочет что-то сказать, – Все что сделано, то сделано. У нас с тобой было прекрасное время вместе, оно закончилось. В конце концов, я должна быть тебе благодарна. Если бы ни этот случай, то я бы не уехала с базы, не села в этот автобус...

Давай поставим на этом точку. Я не откажусь от новой родни. Уверена, приемная семья меня поддержит, а больше здесь ничего меня не удерживает. Выбор сделан. И тебе лучше уйти, не надо мучить ни себя, ни меня.

Влад тяжело встал с кресла. Я тоже поднялась. Он медленно приблизился, крепко обнял меня, очень сильно, до боли поцеловал и сказал:

– Я уйду, но ты знай, я безумно рад, что ты жива. Я рад, что смог сказать тебе – прости. Я рад, что смог еще раз сказать, что люблю тебя, – он нежно заправил мне прядку за ухо, – Пусть у тебя начинается новая жизнь. Выбор сделан, но... не мной.

С этими словами он повернулся и тяжело пошел к двери. На пороге обернулся:

– Я бы выбрал тебя. Будь счастлива.

– И ты, – только и успела ответить я закрывающейся двери.

Я без сил опустилась обратно на кровать. Меня потряхивало, на душе кошки скребли, но мне нужно было рубить все узлы. Я чувствовала, что этот узел был не последний.

Глава 14

Все еще на Земле.

– Боже, какой пирог! Наташа, обожаю твои пироги!

Я сидела на уютной кухне и уплетала кусок пирога с картошкой, приготовленного моей невесткой Натальей, женой Сережки.

Я гостила у них второй день. Вернулась на Землю я в субботу – повезло. Переночевав в общежитии, я на утро, проклиная необъятную сумку с вещами, и с тоской вспоминая лимбу, взяла такси и приехала к своему брату. В сумке к счастью нашлась моя банковская карточка и деньги были.

Сережа с Натальей оказались дома – говорю же – повезло, и последовала немая сцена на пороге, достойная Большого театра. Бросив осточертевшую сумку, я с визгом бросилась на шею к брату – это был один из не многих человек, по которому я действительно скучала.

Сводный брат был на три года старше меня, но усыновили нас одновременно, поэтому мы были очень близки, хотя совершенно не похожи. Он был невысокого для мужчины роста, метр семьдесят, крепкий, плотненький, и имел какие-то азиатские черты. В прошлом году он женился на милой веселой девчонке. Наташа миниатюрная кареглазая брюнетка, веселая хохотушка и отличная стряпуха, сразу покорила моего братца. Девушке досталась от бабушки квартира, куда молодые и переехали после свадьбы. Наташины родители души не чаяли в "рукастом" зяте. У Натальи уже заметно круглился животик, к зиме должен родиться их сын, и я была очень счастлива за брата.

Сергей после свадьбы хотел, чтобы я жила вместе с ними, а не в какой-то общаге, но я, конечно, наотрез отказалась. Тогда с меня взяли клятву, что я буду приезжать в гости на пироги. С тех пор это стало нашей хорошей традицией.

После моего неожиданного возвращения, по такому радостному случаю, пироги стряпались каждый день. На Сертае я и забыла, как это вкусно, и упивалась каждым кусочком, понимая, что вскоре лишусь этого навсегда.

Конечно, пришлось объяснять свое исчезновение, и я повторила ту же легенду, которую рассказала для Влада. История была довольно сомнительной, и если бы мне начали задавать разные вопросы, она тут же бы развалилась. Но все были так рады моему возвращению, и обманывать мне своих родных, вроде бы, причин не было, поэтому мое объяснение приняли как есть.

Пришлось провести настоящую видеоконференцию с родней. Нас, вылетевших из гнезда, детей было пятеро, с родителями жили еще семеро. Оказалось, все безумно волновались. Родители тоже приезжали на мои поиски. Но мелких ведь не оставишь на долго, поэтому недавно они вернулись в пригородный Лисим. Там с государственной помощью многодетной семье был выстроен приличный коттедж.

Мы связались по скайпу и я весь вечер проговорила с мамой. Она в отличие от брата Сергея очень настороженно отнеслась к новой родне.

– А как же мы, детка? Неужели мы теперь тебе не семья?

– Ну что ты, мама, – искренно воскликнула я, – Конечно семья! Но согласись, я имею право узнать и кровных родственников. Тем более биологические родители мои погибли – и ни папу, ни тебя мне никто никогда не заменит. Да, и в той стране побывать интересно. А если мне там не понравится, то вы мой надежный тыл, куда я всегда могу вернуться!

При этих словах я отчетливо почувствовала привкус песка на языке от невероятного количества вранья, которое приходилось говорить.

В подростковом возрасте я с юношеским максимализмом ненавидела своих приемных родителей за строгость, в которой нас воспитывали. И после школы радостно улизнула из-под жесткого родительского контроля и опеки. Ах, общага! Ну и оторвались же мы там, но все-таки воспитание сделало свое дело – за определенную грань я никогда не заходила. Даже первый сексуальный опыт был только на втором курсе и не после сомнительной гулянки, а с красивым парнем после потрясающего романтического свидания.

Теперь же в сложившихся обстоятельствах я поняла, насколько мне дорога эта немолодая уже худощавая женщина, заменившая мать. Она была очень удивлена, когда узнала о существовании моей сестры-близняшки и решительно заявила, что поможет ее искать. Начать мы решили с того детского дома, где находилась я, и мама сегодня после обеда должна была приехать и привезти документы.

Сергей был на работе, а Наташа засобиралась в женскую консультацию на прием, поэтому я осталась одна. Наевшись пирогов, я завалилась на диван, на котором ночевала и сама не заметила, как задремала.

"Я стояла босиком на пушистом ковре и рассматривала затейливый узор на нем, как вдруг почувствовала чьи-то сильные руки на своей талии. Сердце сразу же дало сбой и забилось в два раза быстрее. А руки тем временем нежно поглаживали мне спину и плечи. Проводя по моим рукам, мужчина как бы невзначай легонько касался моей груди. Эти невинные прикосновения действовали на меня как удар током. Я не выдержала и обернулась, оказавшись в сильных объятьях. С загадочной улыбкой на меня смотрел мой демон Астьен. Я тонула в синих глазах, казалось, в них бушует неистовое пламя. От этого взгляда у меня сладко заныло внизу живота. – Сейчас я, наконец, поцелую тебя, – шепчу я. Меня сводит с ума предвкушение сладостного поцелуя. Но агнит ничего не говорит, а наклоняется ко мне и начинает целовать шею, руками продолжая ласкать спину и поглаживая волосы. У меня вырывается стон, я выгибаюсь к нему на встречу, прижимаюсь всем телом, чувствуя его желание. Мысленно посылаю приказ своей лимбе и оказываюсь в блузке с глубоким треугольным вырезом и наполовину расстегнутыми пуговицами. Издав неопределенный звук, демон тут же начинает прокладывать своими губами дорожку к моей груди. Желание сжигает меня..."

Я открыла глаза. Моя грудь вздымалась от бурного дыхания, внизу живота сладко ныло. Из губ вырвался стон, когда я поняла, что это опять лишь сон. Почти каждую ночь синеглазый мужчина приходил ко мне во сне. Его ласки сводили с ума. Я хотела, но никогда не могла поцеловать его губы. Даже здесь, на Земле, он не оставил мои сны, а Рогнар пока ни разу не приснился.

Я помотала головой, отгоняя наваждение, когда раздалась решительная длинная трель звонка. Кто-то звонил в дверь, именно первый звонок выдернул меня из сладкой грезы. Я побежала открывать – мама приехала!

Вот уже два часа мы с мамой перелопачивали архив в городском Доме Малютки ?2, откуда меня удочерили. Должны были остаться какие-то записи, как я поступила в это учреждение. Меня пронзила страшная мысль, что все напрасно, ничего не найдем, и больше зацепок нет. Но в этот момент мама издала победный крик. Я выглянула из-за пыльной полки, мама торжествующе держала в руках тоненькую папку. Мы разложили документы на маленьком столике в углу архива под тусклой настольной лампой и склонились над бумагами. Чернила двадцати двух летней давности подвыцвели, но все отлично читалось. Вот моя местная медицинская карта, различные документы на усыновление, постановление суда, справки и вот, наконец, справка из роддома о моем рождении. В ней ни слова не упоминалось о сестре, кроме фразы «второй плод». То есть, это я была второй плод. Я почувствовала, как забилось сердце – у меня теперь есть номер роддома и точная дата, а у них должны быть в архиве данные о распределении новорожденных.

Добиться разрешения на работу в медицинском архиве было куда сложнее. Я потеряла еще неделю, и только в четверг пришел ответ на наш запрос в Областное Управление Здравоохранения, дающий нам право искать нужные сведения.

Чтобы не сходить с ума в бездеятельном ожидании я решила съездить в Лисим, повидать отца и младших ребят. Все мелкие были на каникулах, поэтому дом звенел от детских голосов, смеха, небольших братских потасовок, споров, ссор и бурных примирений. У меня даже голова кругом пошла, я как буд-то вернулась в собственное детство. Я помогала маме готовить, немного прибрала гостиную и детскую комнату у самых младших детей – это были мои сводные братья Алешка и Женька, которые перешли во второй и третий класс. Я уехала из дома, когда Алешке было всего три годика, но они прекрасно знали всех старших. Когда я появилась на пороге, меня облепили со всех сторон, радостно вопя: "Стэфа приехала!" Я не стала заморачиваться с подарками, современным детям трудно угодить, так что купила им по подарочному сертификату в местный торгово-развлекательный центр. Это пришлось всем по душе, и младший состав с родителями дружно отбыл обналичивать подарок. Две мои сестры уже перешли в старшие классы, поэтому и дома не сидели, а где-то гуляли с друзьями.

На пару часов в большом доме установилась блаженная тишина. Я уселась в гостиной на диване прямо с ногами и открыла свой ноутбук. Рядом со мной уютно устроилась наша старая собака белый пуделек Мэгги. Мне нужно было организовать еще одно важное дело.

Целый час я просматривала информацию о фирмах, занимающихся специфическими услугами по предоставлению алиби неверным женам и мужьям. У меня была идея, чтобы с их помощью создать себе легенду о моей поездке в другую страну к родне. Я готова была на все, лишь бы уменьшить горе и переживание родственников, которое возникнет после моего повторного исчезновения.

Мне понравилась одна фирма с неброским названием "Тень". Я связалась с их администратором, дала предварительное задание, договорилась о встрече. Мне скинули реквизиты счета, и я внесла небольшой задаток.

Просмотрев сообщения на электронной почте, обнаружила там положительный ответ на запрос. Все, пора ехать в медицинский архив. Время только перевалило за три часа, поэтому я, никого не дожидаясь, вызвала такси и рванула в центр. По дороге созвонилась с мамой и предупредила.

Медицинский архив располагался в современном здании, занимая полуподвальный и первый этажи. Оказалось, что вот уже несколько лет информацию активно отцифровывают, создавая электронный каталог.

Милая девушка лет двадцати, сидевшая за стойкой регистрации, вызвалась мне помочь:

– Ваш год рождения уже занесен в компьютер, сейчас посмотрим.

Ее пальчики запорхали по клавишам компьютера, и через пару минут она радостно заявила, что информация найдена.

– И все? Так быстро? – я была просто в шоке, – Неделю ждать запрос и отыскать все за две минуты?!

Девушка рассмеялась:

– В вашем разрешении на пользование архивом был и код доступа. Вам вообще не нужно было приезжать, вы могли и сами найти все, не сходя с дивана.

Мне распечатали справку о рождении и медицинскую карту моей сестры. Не в силах ждать я тут же устроилась в кабинке для посетителей, огороженной с трех сторон ширмами из матового стекла. Справка гласила, что первый плод многоплодной беременности родился с асфиксией, то есть острой нехваткой кислорода из-за обвития пуповиной. Девочка была помещена в реанимационный блок. Далее из медицинской карты я поняла, что моя несчастная сестренка прямо из роддома была переведена в Детский Клинический Центр, где провела под наблюдением врачей целых три месяца. Тогда как меня сразу из роддома выписали в Дом Малютки. Стало понятно, почему наши пути разошлись. Ведь никому не было никакого дела, что сиротки двойняшки вырастут и будут единственными родственницами друг у друга. Совершенно не задумываясь ни о чем, мою сестру распределили в другой детский дом и сдали карту в архив.

Я негодовала на такое безразличие и равнодушие людей, но самое главное – адрес ее сиротского приюта я достала.

Меня переполняло нетерпение, поэтому решила съездить в этот приют сразу. Понимала, что опять нужно будет искать по архивам, но хоть с кем-то, может, поговорю.

Такси с шуршанием остановилось у высокого металлического забора. Я прошла в ворота и замерла, разглядывая четыре огромных пятиэтажных корпуса детского дома, построенных из красного кирпича. Это был не какой-то районный Дом Ребенка для новорожденных, а настоящий детский городок, где воспитывались дети от рождения и до своего совершеннолетия. Территория городка утопала в зелени, а позади всех зданий сверкали позолоченные купола местной часовни.

Я неторопливо прошла по дорожке, разглядывая разноцветные шторы на окнах. Детей было мало – ясное дело, всех школьников на каникулах отправляли в летние "пионерские" лагеря. А детсадовских еще не вывели на прогулку. Но все-таки я выловила худенького пацаненка, спешащего по своим делам и он, сверкнув глазами и внимательно оглядев меня цепким взглядом, показал, где найти директора. Я дала ему тридцать рублей на мороженое. Он быстренько и деловито спрятал мелочь в карман и поинтересовался:

– А может сигаретой угостите?

Я оторопела:

– Какая сигарета! Я не курю и тебе не советую!

Он хмыкнул в ответ и поспешил дальше, а я вошла в прохладное после уличной жары помещение. В холле витали запахи детдомовской кухни. Я прошла по длинному коридору, увешанному плакатами по оказанию первой медицинской помощи и, постучав в дверь с табличкой "Директор", сразу же вошла.

Я оказалась в приемной, где за столом сидела полноватая молодая женщина, видимо секретарь, которая со скучным лицом печатала что-то на компьютере. Повернувшись на стук и увидев меня, она просияла улыбкой на все лицо и воскликнула:

– Полина! Привет! Тебя уже выписали? Почему не позвонила?! Проходи, чего встала!

А я застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова – похоже, я нашла свою сестру.

Глава 15

Сестра.

Мы целый час проговорили с Юлией. Когда я вновь обрела способность к речи и объяснила, что я вовсе даже не Полина, а Стэфа, ее сестра близнец, то тут уже у девушки секретаря случился ступор.

Как оказалось, Полина действительно выросла в этом детском доме, потом закончила художественное училище и вернулась сюда работать с дошкольниками – вела у них кружок рисования. Жила девушка здесь же в административном корпусе. С этой Юлей они были в хороших дружеских отношениях, но как коллеги, а не как закадычные подружки. Поэтому девушка, чуть смущаясь, сообщила мне, что Полина вот уже месяц лежит в больнице, но она ее ни разу не навещала, так звонила пару раз.

На мой вопрос, чем же болеет целый месяц моя сестра, Юля как-то виновато пожала плечами и сказала:

– Кажется, у нее больное сердце.

Я взяла номер телефона Полины, узнала в какой она лежит больнице и попрощалась с пухленькой блондинкой.

К моему великому разочарованию сегодня я уже никак не успевала в больницу к сестре. Больничный городок находился на другом конце города, уже начался час пик, и пока бы я смогла добраться до него, часы посещений уже закончатся.

Переночевав у Сергея, я уже к десяти утра была в больнице. Стандартный унылый холл с привинченными скамейками вдоль стен заставил меня передернуться. За стеклянной перегородкой сновал персонал в белых халатах, и неспешно прогуливались пациенты в халатах, как буд-то отмеченные печатью "болезнь": небрежно причесанные волосы, заросшая щетина, мятая одежда и унылое выражение лиц.

Я изучила списки пациентов и с бьющимся сердцем три раза перечитала запись "Орлова Полина Владимировна палата ? 43, t 36.8, сост. удовлетв".

Я огляделась, дежурного не было, коридор опустел, и решила прошмыгнуть без регистрации. Чтобы никому не попасться лишний раз, я пошла по лестнице. На четвертом этаже было пусто. Я остановилась, прикидывая в какой стороне нужная мне палата, и в это время раскрылись двери лифта, и прямо мне навстречу вышел высокий широкоплечий парень с шикарным букетом цветов. Одного взгляда было достаточно, что бы понять, что на нем очень дорогая одежда, на шее небрежно переплелись три внушительные золотые цепочки, и на пальце руки с букетом массивная печатка.

Упакованный субъект, не раздумывая, шагнул ко мне и с масляной улыбочкой проговорил:

– Что ж, доктор прав, Полина, выглядишь гораздо лучше.

Я невольно заулыбалась, поняв, что меня опять спутали с сестрой, по-видимому, мы действительно были очень похожи. И только я раскрыла рот, чтобы объяснить ситуацию, как тут же захлопнула его.

Мужик взял меня за подбородок и, усмехнувшись, заметил:

– М-м-м... Так гораздо, гораздо лучше. Надоело быть букой, и правильно. Пойми, смирившись, ты выиграешь намного больше. Альберт Николаевич любит покладистых девушек. Сумеешь ему понравиться, и он оставит тебя себе на некоторое время. А потом... – он сделал паузу и медленно провел большим пальцем по моим губам, – Потом тебя заберу я. Если же не понравишься хозяину, то сразу отправишься в бордель. А такое б/у мне не нужно. Впрочем, я и в борделе пару раз тебя навещу.

Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Я просто потеряла дар речи. А это самоуверенное чудовище сунул свой букет мне в руки и деловито закончил:

– Завтра в двенадцать за тобой заедет Александр. Тебя ждет салон красоты и незабываемое свидание. Альберт Николаевич и так слишком долго ждал, если бы не твое сердечко... Но хозяин привык заботиться о своей собственности, а ты, поверь, не дешево обошлась на аукционе. Пришло время ему получать дивиденды от своих вложений, – его губы скривились в жестокой усмешке.

С этими словами он развернулся и исчез в недрах больничного лифта.

Я еще некоторое время тупо стояла, пытаясь осознать, что это было такое, и до меня словно в замедленном кино доходило, что моя сестричка в беде, в настоящей ужасной беде.

Вдруг осознав это, я ринулась в сорок третью палату. Тихонько приоткрыв дверь, я негромко постучала. Моя дорогая несчастная сестренка стояла у окна, прислонившись к стеклу лбом. На мой стук она вздрогнула и порывисто обернулась, явно не ожидая увидеть ничего хорошего. Выражение тоскливой обреченности на ее лице медленно сменилось сначала от изумления и недоверия до несмелой радости. Похоже, в первый раз за долгое время ее бледное лицо тронула улыбка:

– Как... как такое может быть?

И я, отшвырнув проклятый букет, бросилась вперед и обняла худенькую фигурку:

– Полина, я твоя сестра-близняшка. Меня зовут Стэфа. Я нашла тебя, сестренка, нашла.

И мы обе заплакали. Ее плечи буквально сотрясались от рыданий. Наконец, она немного успокоилась, отстранилась от меня, покосилась на букет на полу и сказала:

– Стэфа, сестра. Боже мой! Слишком поздно, но я рада, что ты нашла меня, хотя не понимаю как такое возможно. Сюда может кое-кто прийти, тебе лучше уйти, – она замолчала и бессильно уронила руки.

– Если ты про того упакованного козла с букетом, то сегодня он уже не появится.

У Полины в страхе расширились глаза, и она снова посмотрела на букет так, как буд-то он был мерзким опасным существом, которое может накинуться и укусить. Я поспешила объяснить:

– Мы столкнулись в коридоре. Он принял меня за тебя. Я не стала сильно разубеждать его и он наговорил мне... В общем, достаточно, что бы я поняла, что завтра до двенадцати тебя здесь быть не должно. А должна ты быть со мной подальше отсюда и в безопасности.

– В двенадцать значит, – безжизненным голосом повторила моя сестренка, – Стэфа, боюсь, ты не понимаешь. Это очень страшные всемогущие люди. Для меня нет безопасных мест в этом городе, да и в этой области тоже. А если узнают про тебя, то и тебе проблем не избежать. Уходи скорей. Мне будет легче, теперь я знаю, будет кому помолиться за меня.

Я взяла Полину за плечи и ощутимо потрясла:

– Ты не представляешь, откуда я вернулась, чтобы найти тебя. Я тебя не брошу и вытащу отсюда. У нас есть с тобой родня. Наши родители умерли, – при этих словах девушка вздрогнула, – Но есть две удивительные бабушки, два потрясающих деда, замечательная тетушка, сестра отца, но наша с тобой ровесница, которая недавно вышла замуж. Всю эту родню я обрела совсем недавно, после того, как попала в аварию, и от них узнала о твоем существовании. И самое главное, что живут они далеко, очень далеко от России, где не достанет ни один вот такой козел.

Пока я говорила, в глазах у моей сестренки появился проблеск надежды, но в конце она снова опустила голову и глухо произнесла:

– Далеко от России? Но ведь туда нужно как-то добраться. А ведь все мои документы у них. Куда я сунусь? Пока сделаю новые, меня уже десять раз поймают.

– Полина, – твердо сказала я, – Верь мне. Сейчас, нужно придумать, как выбраться из больницы, чтобы подольше не хватились. Потом мы отправимся к моим приемным родителям. И, думаю, завтра-послезавтра, исчезнем из этого города.

И Полина поверила, может что-то такое в моих словах заставило ее поверить. Она распрямила спину, вскинула голову, сверкнув зелеными глазами. И только в эту минуту я действительно как буд-то увидела свое отражение. Она тоже что-то такое почувствовала, потому что на этот раз мы вместе засмеялись.

Мы проговорили два часа. Когда заходил доктор на обход, я спряталась в туалете, слушая этого прикормыша всевластных бандитов, я поняла, что от него помощи и сочувствия ждать нечего:

– Полина, милая, – сладкоречиво вещал этот немолодой холеный дядька в безукоризненном халате, – Ваше сердце в полном порядке. Вам следует благодарить Альберта Николаевича, что он оплатил такое дорогостоящее лечение. Замечательный человек. Рад за вас, что вы имеете такого серьезного покровителя. Думаю, что он уже скучает по такой милой девушке, ничего, завтра в полдень я отпущу вас к своей судьбе.

При этих словах меня аж передернуло. Наконец-то мерзкий докторишка убрался, и я вышла из своего укрытия:

– Полина, кто еще зайдет к тебе сегодня?

Моя сестра сидела на кровати с застывшим лицом, на мои слова она вымученно улыбнулась и как бы отгоняя наваждение медленно произнесла:

– В четыре часа моют палату, потом никого не должно быть.

– Все, решено. Часов в шесть будем вытаскивать тебя отсюда. Так, связь? – я задумалась. Полине нельзя было звонить со своего. Подумав, я скопировала свои контакты на одну сим-карту и вынула ее из телефона. А сам телефон со второй симкой оставила сестре, объяснив ей свою задумку. Она очень скептически отнеслась к моей затее, но до шести было еще далеко, я обещала все проверить и перезвонить ей. На этом мы крепко обнялись, и я потихоньку улизнула из больницы. Причем вышла через служебный вход, который был за лестницей и охраной в холле не просматривался.

Вдруг, я отчетливо поняла, что не нужно ждать вечера, ни в коем случае не нужно ждать вечера, нужно уходить немедленно. Не раздумывая, я вернулась обратно и так же незамеченная поднялась к сестре. Она сидела на кровати, там, где я ее оставила и бережно поглаживала мой телефон, как свидетельство ее надежды, свидетельство того, что я ей не привиделась.

Быстренько притворив за собой дверь, я подскочила к ней и горячо заговорила:

– Поленька, я сейчас легко вышла и вернулась через служебный ход. Это шанс, который нельзя упускать. Боюсь, до вечера возникнут какие-нибудь проблемы. Давай уйдем прямо сейчас.

Девушка вскочила и лихорадочно заметалась по палате:

– Сейчас, соберусь...

– Подожди, оставляй все. Пусть думают подольше, что ты здесь, просто вышла куда-то.

Полина растеряно осмотрелась вокруг, посмотрела на себя (она была одета в легкий халатик) и решительно шагнула к шкафу. Быстро переоделась в голубые джинсы и белую футболку. На ногах оставила сланцы, туфли не надела, чтобы сбивали с толку. А халатик тщательно сложила и убрала между вещей.

Мы спустились по лестнице, благополучно никого не встретив. Внизу я осторожно выглянула в коридор. Охранник лениво сидел на стуле лицом ко входу, на нас не смотрел. Пациенты больницы тоже куда-то все рассосались, только в конце длинного коридора виднелись две фигуры в белых халатах.

– Все, уходим. Идем спокойно, не дергаемся. В случае, если какой знакомый, роняй телефон и наклоняйся за ним, пряча лицо.

Мы выскользнули на улицу из служебного входа и сразу столкнулись с какими-то молодыми ребятами и девушками в халатах. Оживленная стайка молодежи курила и весело смеялась, очевидно, какие-то практиканты. Полина замерла и напряглась, но я твердо взяла ее за руку и решительно направилась вперед. Тут двое мальчишек скинули халаты, сказали, что сейчас сгоняют "за попить" и решительно направились к выходу за территорию больницы. Я тут же подстроила наш с Полиной шаг к будущим докторам, особо не приближаясь, но так, что бы в видеокамерах казалось, что мы вместе. То, что видеокамеры есть, я не сомневалась. И потом их вероятно будут просматривать, увидят меня, как я выходила и заходила, и подумают на Полину. Когда мы были с ней вместе я постаралась скрыть лицо, все время, отворачиваясь от подозрительного глазка.

За воротами больницы была тенистая аллея и мы быстренько свернули. Я умышленно не стала ловить такси, а села в первый попавшийся трамвай, даже не глянув на номер маршрута. Через три остановки мы вышли и пересели в маршрутку. Через час сидели у Сергея на кухне (мама тоже была здесь, вернулся и брат), ели Наташкины пироги и слушали Полинину историю.

Оказалось, что, несмотря на детдомовское воспитание, моя сестра сохранила потрясающую наивность, доверчивость и чистоту. Обладая красотой и хрупким здоровьем, она вызывала у мужчин немедленное желание ее защищать, поэтому в детском доме у нее хватало заступников и верных друзей. Девушка смотрела на мир даже не через розовые, а какие-то радужные очки, видела всех добрыми и ждала светлой любви. И первый парень, к которому она потянулась сердцем оказался редкостным негодяем. Узнав, что она девственница, он ее просто продал. Девочке не повезло нарваться на "соблазнителя". Этот смазливый обаятельнейший тип знакомился с девушками, влюблял в себя, выяснял жизненные обстоятельства, и если жертва была одинока, не из этого города, то забирал ее паспорт и несчастная оказывалась в борделе. Полине "повезло" оказаться невинной, поэтому она попала на торги, где ее купил этот Альберт Николаевич. Девушку уже доставили к нему в натуральный замок, так выглядел его дом за трехметровым металлическим забором, нарядили в развратнейшее белье, и тут случился "благословенный" сердечный приступ.

На вопрос, пробовала ли она сбежать, ведь вроде ее никто не охранял, она разрыдалась и сквозь слезы рассказала, что, как только смогла ходить, ушла из больницы и обратилась за помощью к своему детдомовскому другу Лехе Метенкову. Через два дня ее забрали, а Леху на ее глазах избили до полусмерти. Вот тут ей снова стало плохо. Больше попыток убежать она не делала – документов и денег нет, бежать некуда, друзей она подставлять больше не могла.

Мама с Наташей ревели, не сдерживаясь, Сергей сжимал зубы и кулаки в бессильном гневе, а я содрогалась от мысли, что успела в последний момент выдернуть сестру из этого кошмара.

Теперь нам следовало быстро исчезнуть. Я не хотела даже думать, что будет с моей родней, когда бандиты найдут нас. А то, что найдут, я не сомневалась. Ведь в детском доме я разговаривала с секретарем, и эти звери быстро отмотают веревочку, по которой и я нашла Полину. Нужно было уходить на Сертаю – прошло уже почти две недели из трех отпущенных мне на Земле. Лучше уж вернуться с запасом.

Теперь встало две проблемы: объяснить все Полине, так, чтобы она не сочла меня сумасшедшей и оставить неопровержимые свидетельства, что мы отправились в Новую Зеландию для родителей и бандитов. Плюс еще Сергей собрался провожать нас с сестрой до ворот посольства, где нас, якобы, ждет наш дед Михтин.

Мы переночевали у брата. Спали плохо, Полина металась и вздрагивала во сне, я всю ночь думала, как отказаться от опеки брата. После ночи мучительных раздумий, я не придумала ничего лучше, как довериться Сергею. Если он мне поверит, то создать убедительную легенду для всех остальных будет несравненно легче.