Текст книги "Ярина (СИ)"

Автор книги: Екатерина Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Ярина
Екатерина Орлова

Глава 1. Домовой

Сегодня я увидела домового. Не по телевизору, и не в книге, а настоящего маленького человечка, размером с большой палец руки. В простой одежонке, с бородой и хвостиком на голове, смешной и грозный, с писклявым голосом, которым он мне сказал нечто ужасное, что заставило меня пересмотреть всю свою недолгую жизнь… Но, пожалуй, расскажу с начала и по порядку.

Я– самый простой тринадцатилетний подросток. Меня зовут Ярина, но для всех я просто Яся. Учусь в обычной средней школе города Москвы, в седьмом классе. Мои сверстники тоже обычные, кто увлекается спортом, кто фанатично следит за модой, мало кто увлекается учёбой и все подряд в кого-то влюблены. Такая вот особенность у людей нашего нелегкого переходного возраста. Но я не такая. Я чувствую себя старше и, простите за «скромность», умнее своих одноклассников. Учёба мне даётся легко, хоть я и не заучка. Просто один раз, увидев или услышав информацию, запоминаю её навсегда. И это делает меня круглой отличницей по всем предметам. Не увлекаюсь спортом, но на уроках физкультуры бегаю и хожу на лыжах быстрее всех девчонок, да и многих мальчишек тоже, точно попадаю мячом в корзину, прыгаю через козла и при желании могу сесть на шпагат или сделать какой-нибудь кувырок с переподвыподвертом. И никогда не болела, ни простуды меня не брали, ни вирусы. Спасибо за это моим родителям. Сколько себя помню, мы всегда все свое свободное время проводили на природе. Летом – море, лесные и горные походы, сплавы на байдарках. Зимой – катались на лыжах, на коньках, на санках. Мама у меня врач – педиатр, а папа– механик в автомастерской. И как это ни парадоксально, вести здоровый образ жизни нас заставлял именно папа.  Он закалял меня холодной водой, а на крещенские морозы мы с ним обязательно окунались в прорубь. Все вышесказанное делает меня чуть ли не суперчеловеком. Но! Все же есть у меня и слабые стороны. Мне очень сложно даётся общение с людьми. Когда была совсем маленькой, я буквально чувствовала носом, когда мне врут. Я стала замечать, что люди в определённый момент источают особенный, неприятный запах. Сделала вывод, что так пахнет ложь. С годами я научилась определять вранье разными способами: по глазам, по телодвижениям и, конечно же по запаху, он никуда не делся. Пыталась добиваться истины, но лишь наживала себе врагов. Да и самой врать не получалось. Сразу появлялось ощущение, как будто кошки во рту нагадили. Поразмыслив, просто ограничила свое общение с людьми. Многие считают, что всегда знать правду это хорошо, но они очень сильно ошибаются. Иногда лучше быть обманутым или оставаться в счастливом неведении, как в тот день, когда мне было шесть лет и мои родители сказали, что наша собака встретила свою семью и уехала к ним. Отчасти они были правы, она наверняка в своём собачьем раю сейчас со своими прародителями, но все же слова моих мамы и папы были ложью. Я это хорошо знала, и ощущала некое предательство с их стороны. А друзья и знакомые так сплошь и рядом врали. Не всегда конечно, но часто.

А ещё у меня страх публичных выступлений, и я не ем мясо. Это не мой китч, типа: «Оу, смотрите все! Я – вегетарианка». Нет, я просто не могу. Пробовала уже тысячу раз, но мясо как заходит в меня, так и выходит. Сначала родители переживали по этому поводу, а потом перестали. Я расту, не болею, чувствую себя великолепно, чего ещё надо. Сами-то родители нормальные всеядные люди, только у меня гастрономический ген испорченным оказался. Кстати забыла сказать, что я – единственный ребёнок в семье. Дефицита внимания от родителей нет. С папой вместе мы планируем наши выходные и отпуска, все до мелочей. Дома он даёт мне теоретические уроки курса выживания в дикой природе, а потом в походах мы это все применяем на практике. Мама вот выдумывает для меня отдельное меню. Вопрос еды, как уже стало понятно, это отдельная тема для разговора. Иногда, когда она не успевает готовить, мне достаточно погрызть сырой морковки или яблока, чтоб чувствовать себя сытой и довольной. Как и произошло сегодня. Вернулась из школы, а в холодильнике фрикадельковый суп и колбаса, папина любимая. Не мой рацион. Взяла из фруктовой корзины самое аппетитное яблоко, из ящика достала ножик и стала чистить кожуру. Нож хорошо наточенный, входил в яблочную мякоть, как в подтопленное масло. Позвонила мама, я нажала на кнопку «принять», зажала телефон между ухом и плечом и, продолжая чистить сочный фрукт, ответила на звонок.

– Да, мам.

– Алло, Яся, как дела? – спросила она.

– Всё хорошо.

– Ты нашла, что поесть?

– Угу. Вот суп себе разогрела. – решила пошутить я.

– Какой суп? Он же на мясе, ты чего? – забеспокоилась мама.

– Да шучу, не ем я ваш суп. Не переживай. Не в моих правилах родителей объедать.

– Дурочка маленькая. – успокоилась мама. – Яблоки грызешь? Научись уже готовить нормальную еду.

– Я к домов… Ой!

Не успела я договорить, что к домоводству не предрасположена, как яблоко выскользнуло из рук, и нож вместо кожуры впился в мою ладонь. Я дернулась, кровь с ладони капнула на стол, телефон съехал с плеча, упал на кафельный пол и издал характерный звук, ломающейся техники. Вот, непруха! Третий телефон за последние два месяца. А сколько их было до этого не сосчитать. Зажала губами рану на ладони и нагнулась за тем, что ещё мгновение назад, называлось новеньким смартфоном. Ну а разгибаясь, я заметила шорох на столе. Из кляксы моей крови вылезало маленькое нечто. Из головы тут же улетучилась печаль о разбитом гаджете и даже боль от пореза утихла. Я приблизила лицо к столу, чтоб получше разглядеть это странное явление и замерла. На жука или мышь не похоже, это имело весьма человеческий облик: миниатюрную голову и ручки. На существе была даже какая-то одежда, похожая на ту, что я раньше шила своим пупсикам.  Человечек вылезал из бордовой лужицы, как из проруби, оставаясь чистым и сухим.

– Ох, Семён, Семёнушка, ещё разочек, ещё чуточек! – подбодрил сам себя пищащим голоском человечек и, потянувшись на руках, полностью вылез на стол.

 На четвереньках прополз несколько сантиметров по столешнице и лёг, тяжело дыша от усталости. Я попыталась дотронуться до него своим пальцем, чтоб убедится, что он настоящий, а не иллюзия, но услышала грозный писк:

– Лапы прочь!

И не подумаю. Ткнула его пальцем. Он оказался живым и тёплым.

– Ого! Ты кто такой? – удивлённо спросила я.

– Кто– кто! Кто надо!

Человечек сел, провел ладошкой по лохматым волосам, потом от края рубахи оторвал ниточку и сделал на голове хвост. Меня, наверное, должно было напугать увиденное, но страха не было. Наоборот я ощутила странную радость, как будто происходящее было правильным и таким необходимым событием. Аккуратно, словно впервые, человечек попытался подняться на ноги. Сначала перевалился на четвереньки, медленно поставил одну ногу, потом другую и стал, разгибаясь, подниматься. Ловя равновесие руками, сделал шаг, другой и снова упал на коленки. Мне захотелось помочь бедному маленькому существу, но он, видя, что я тяну к нему свою руку, начал отползать назад.

– Не бойся, я только хочу тебе помочь. – тихо, как будто ребёнку, сказала я.

– Знаю я вас, окаянных. Сначала помочь хотите, потом, хрясь, и упокоили. Нет, уж, не бывать этому. Семён – домовой дважды на эту удочку не попадётся! – его голос звучал хоть и пискляво, но достаточно громко, для такого мелкого существа.

Прокричав все это, резко поднялся, его закачало и он, словно осенний листочек, упал на стол. Я никогда не видела обморок у людей, а у домовых тем более. Знаю, как оказать первую медицинскую помощь только в теории. Во – первых дают понюхать нашатырный спирт, но я понятия не имею, как он выглядит и где его взять. Ещё шлепают пощёчину, чтоб привести в чувства, но такую крохотулю страшно трогать, а уж бить тем белее, от него и мокрого места не останется. Надо побрызгать на него водой, но если я буду делать это руками, он может захлебнуться. Для него капля воды, как для меня кружка. На подоконнике стояли селекционные цветы в горшках, мамино хобби, а рядом инвентарь для садоводства, среди него маленький пульверизатор. Положила разбитый телефон на стол, и подошла к подоконнику. Схватила бутылёк и попшикала над домовёнком. Моросящий дождик привёл в чувства маленького больного человека, он тряхнул головой, отгоняя обморочное состояние.

– Не вставай, полежи ещё чуть– чуть. Обещаю не сделаю тебе ничего плохого. – с максимальной заботой и нежностью в голосе, уверила его я.

– Ишь ты, какими обещаниями кидаешься. Но так уж и быть полежу.

Он лёг поудобнее так, как только можно это сделать на жёсткой поверхности, и тут же уснул. У бедняжки совсем нет сил. Может это от голода? Надо его покормить. Приготовлю ему что-нибудь, пока спит. Интересно, а ест ли он фрикадельковый суп или колбасу? А может он захочет яблоко. Порежу – ка я ему всего и колбасы, и фруктов. Взяла в руки нож и вспомнила про свою порезанную ладонь. Кровь по ней размазалась, и весь этот ужас теперь просто необходимо было смыть. Сунула руку под кран, аккуратно потерла здоровой рукой и что я увидела? На месте пореза виднелась только одна розовая полоска. Я просушила ладошку полотенцем и точно, от пореза осталось лишь бледно-розовое воспоминание и даже шрама нет. Не помню, чтоб у меня так быстро заживали раны, ведь не прошло и пятнадцати минут. Обычно на это уходило пару дней, не меньше. Сегодня день чудес, наверное. И это так здорово! Ощущение такое, будто я вернулась в родной дом. Это, конечно и есть мой дом, но только… как бы это объяснить. Вот если бы рыбу из аквариума в море переселили. И там, и там вода, но разница существенная. Так и я. Со всеми этими чудесами ощутила настоящую свободу, я могу вдохнуть полной грудью. Ах, если бы ещё головой понять, что именно сейчас происходит.

Человечек на столе заворочался, и я вспомнила зачем я здесь стою. Нарезала на блюдце яблоко и колбасу. Вспомнила, что для восстановления сил часто используют сладкое и насыпала сахар рядом с яблоком. На другое блюдце налила воды. Такой гномий шведский стол получился.

Бедненький домовой лежал с закрытыми глазами, свернувшись клубочком на боку. Сердце сжалось от жалости к нему. Не гостеприимно это оставлять такого немощного гостя спать на жёсткой холодной столешнице. Вытащила кухонные полотенца, одно положила на стол, как матрасик, а одно развернула– будет для него покрывалом. Не зря малышкой в куклы играла, пригодился опыт. Теперь как бы его переложить на мою импровизированную кровать и не разбудить? Примерялась пальцами и так, и эдак, и не смогла. Раздавлю я его руками, это точно. Придумала! Достала из ящика с кухонной утварью тонкую металлическую лопатку – шпатель для накладывания торта. Осторожно, чтоб не разбудить домовёнка, стала просовывать ее между его спиной и поверхностью стола. Домовой повернулся на другой бок и открыл глаза. Увидав, что я сажаю его на лопатку, закричал:

– Ты что удумала, огуряла?

– Простите, кто? – полюбопытствовала я. Слово-то какое: «огуряла». Надо в интернете посмотреть, что оно означает.

– Маракуша, облапошить меня вздумала? Обещание, видите ли, дала. А сама на цапельник и в печь? – не утихал разгневанный домовой.

– Да вы… да как вы можете… почему вы меня ругаете? Я как лучше хотела, на удобное место вас переложить, а вы кричите на меня и ругаетесь!  – не дала себя в обиду я. Выпалила так, что Семён попятился назад и, не заметив блюдца с едой, оступился и свалился в него. Скатившись к колбасе, домовенок скривился, как от чего-то ужасного. Быстро отошёл от неё и врезался в яблоко. Принюхался сначала к нему, а потом и к сахарном песку, взял сахаринку и облизал.

– Это что такое? – задал вопрос удивлённый Семён.

– Это угощения для вас. – заявила я.

– И это, пади, тоже для меня? – указал он рукой на колбасу.

– Ну да. – уже, не уверенная в правильности своего выбора блюд для домового, ответила я.

– Да ты, душегубка, меня отравить замыслила?

Сердито пискнул и полез на другую сторону блюдца, именно туда, где примыкает другое, с водой.

– Осторожно там… – хотела предупредить маленького ворчуна.

Он перелез через край, поскользнулся и плюхнулся прям в воду. От неожиданности, он открыл рот и глотнул немного воды. Может ванна для него оказалась неудобной, или содержимое холодным, а может домовые, как кошки не любят купаться, но он так испугался и тут же поторопился вылезти из этого скромного водоёма.

– Так ты меня ещё и утопить вздумала, кикимора! – и это был уже не грозный писк, а убийственный ультразвук.

Он быстро перелез через край и стал отряхиваться, как делают это собаки. Но меня такое отношение категорически не устраивало. Я к нему со всей душой, с благими намерениями, а он кричит и ещё и обзывается. Маленький невоспитанный дикарь.

– Ну все, прекратите немедленно! Я не позволю больше оскорблять меня в моём же доме. Я тут хозяйка, в конце концов.

Домовой повёл носом вокруг, а потом нагло понюхал и меня, что-то тихо пробурчал себе под нос, ещё раз посмотрел на меня и ухмыльнулся. Видно я ему больше не внушала страх, так как он развернулся и не спеша пошёл гулять по столу. Прохаживаясь, он наткнулся на мой разбитый телефон, который не вызвал у него интереса, а потом на мамины часы, у которых сегодня села батарейка. Мама оставила их лежать на видном месте, чтобы папа вставил новую батарейку, когда вернётся с работы. Домовой разглядывал часы со всех сторон, а потом взвалил их на себя и пошёл от меня на другой край стола. Он очень сильно напоминал муравья, несущего ветку в несколько раз больше него самого.

– Ты зачем взял часы? – поинтересовалась я.

– Ничего я не брал, тебе это мерещится. – словно маленькому ребёнку ответил домовой.

Вот наглец, а! Ложь домового дала о себе знать мерзким запахом.

– А ну положи их на место! – приказала я мелкому, наглому воришке и встала из-за стола. Если не вернёт часы, сама заберу.

– А я, по-твоему, что делаю? – прибавил скорости Семён. – Сейчас я их положу туда, где им самое место.

И спрыгнул со стола вниз, прям на кафельный пол. Я ахнула от испуга, оббежала стол и потянулась за домовёнком, но он уже был у самой двери. Семен бегал, так ловко и быстро, словно на нем не было лишнего груза, и он пару минут назад не находился в обморочном состоянии. Он побежал по коридору и возле двери в туалет исчез. Был домовой, с наручными часами на плечах, и нет его. Я подбежала к туалету и резко распахнула дверь. Домового там не было, но на полу за освежителем воздуха увидела край ремешка часов. Мне послышался тихий стук за спиной, и я резко обернулась. Как раз вовремя. Спрыгнув с тумбочки, Семён бежал в мою комнату, но теперь он нёс на себе папины очки. Я побежала за ним, но он опять исчез. Многие вопросы крутились у меня в голове, но главные были: как обнаружить этого маленького вредителя и как его поймать? Я чувствовала себя пантерой на охоте, медленно, но уверенно шедшей по квартире, прислушиваясь к каждому шороху, приглядываясь к малейшим движениям. Я найду его, чего бы мне это не стоило! Чисто случайно задела плечом ручку двери, она плотнее прижалась к стене. Снизу раздался знакомый писк.

– Ай, что делаешь?

Семен запутался в моем носке, который в свою очередь застрял под дверью. Даже грязным носком не побрезговал, вот беспринципный воришка.

– Попался, голубчик!

Быстро потянула за носок.

– Ай-ай-ай, моя нога! – запищал домовёнок.

Вот не знаю почему, у меня опять проснулась жалость к маленькому беглецу. Ему же больно. Аккуратно достала запеленатого в носок домового из-под двери, но на всякий случай не стала его выпутывать. Так он от меня точно не убежит.

– Зачем ты таскаешь наши вещи? – начала допрос я.

– Надо так. Чего они без дела валяются. – пытаясь вырваться из моей хватки, сердито проворчал Семен.

– Ну да, после твоего вмешательства они теперь валяются, где попало, но уже с делом. Особенно часы возле унитаза. И где, кстати, папины очки, признавайся? – с самым строгим голосом спросила я.

– Ишь чего захотела! Все-то ей скажи. А ты сама поищи, чай не калека. – ехидно пропищал Семен.

Дергаться в моей руке он перестал и теперь пристально на меня смотрел. А я в ответ на него. В кино видела, что это тест такой, проверка на вшивость, кто первый глаза отведет, тот и слабаком считаться будет.

– Чего вылупилась? – буркнул Семен и отвел взгляд.

Да! Я победила! Теперь ты в моей власти, маленький лохматый гном. Только что мне это даёт?

– Отвечай давай. Зачем тебе понадобилось наши вещи прятать?

Семен закатил глаза.

– Ну и дуреха же ты! Ступай туда. – указал головой в сторону коридора домовой.

Я послушно пошла в нужном направлении.

– А теперь туда. – кивнув головой в сторону туалетной комнаты.

Я поняла, куда он меня ведет. К часам. Они мирно лежали за баллончиком освежителя воздуха.

– И? – все так же ждала вразумительного ответа.

– Подымай давай. Они же не лягухи, сами к тебе в руки не заскочут.

Я нагнулась за часами и увидала, как маленькая капля воды упала с трубы на пол.

– Ой, труба протекает, надо папе сказать.

– Воооот! Теперь уразумила? Не искала бы одно, не нашла бы другое! Вон какой я пользительный. – довольный собой, произнес домовой. – Пока потеряхи ищешь, дом лишний раз оглянешь, беду какую заприметишь: мышью нору али, течь, как эту. Ну и порядок лишний раз наведёшь, тоже лишним не будет.

Была истина в его словах, но соглашаться с ним принципиально не хотелось.

– Ой, и без твоих глупых шуток увидели бы течь эту. Тоже мне герой.

Я вышла в коридор и снова пошагала на кухню возвращать часы на прежнее место. Но недовольный моим комментарием домовой не унимался.

– Чего?! – возмутился он. – Да, покуда вы это узрели бы, сколько воды утекло!

– Тут по капле в час падает. Тоже мне беда. – не сдавалась я.

Домовой хватал ртом воздух от возмущения.

– Ну ты... и... сразу видно не хозяйка этому дому, и никогда ей не станешь.

Надо же какой мелкий, а противный клоп. Ну, я ему покажу не хозяйка!

– Это дом моих родителей. Я – их дочь, а значит тоже хозяйка.

Домовой перестал злиться и теперь хитро улыбался. А дальше сделал нечто странное. Он закрыл руками уши, закрыл рот и начал втягивать носом воздух. Втягивал и втягивал, а его голова, словно воздушный шарик, стала надуваться отдельно от тела, которое я все так же крепко сжимала в руке. Когда голова Семена стала больше моего кулака в два раза, домовой открыл рот и на выдохе, с оглушающей громкостью гудка футбольного болельщика, успел произнести фразу.

– ТЫ НЕ ХОЗЯЙСКАЯ ДОЧЬ!

К концу фразы его голова сдулась до прежних размеров. А я… а меня как будто ледяной водой окатили. В звенящей, от громкого звука голове, теперь появилась страшная мысль. Как это? С чего это я вдруг не дочь моих родителей? А глупый гном не побоялся и с наглой ухмылкой пропищал.

– По глазам твоим оголтелым вижу, что не веришь мне. Да токмо, как не мне, духу этого дома не почуять, что ты чужачка, хоть и живёшь здесь давно. Не твой этот дом, пусть и позволено тебе здесь добром распоряжаться. Хозяйский дух с твоим не схож, а значит не их ты родня. Что смотришь? Приютили тебя дитем аль даже младенчиком, а уведомить об этом не соизволили.

–Врешь! – крикнула ему.

–А чего мне, Семёну – домовому врать? Брехать люблю, не скрою. Но сейчас правда это, чище родника горного. Да пусть сквозь землю провалюсь если...

Я завертела головой, бросила часы и домового на стол и закрыла уши, чтобы не слышать его. Да что толку, я эти слова на всю жизнь запомнила. И что ужаснее всего, он не врал. Я это знала, видела, чувствовала. Мои родители не мои родители. А тогда кто же? Я ведь не похожа на них ни капельки. О чем я думаю, о боже! Почему верю какому-то странному существу? Я – Ярина Наумова, дочь Виктора и Наталии Наумовых. Была, есть и буду единственным ребенком моих любимых родителей. Слезы сами самой покатились из глаз. Это ошибка, домовой меня просто злит. А лжи не чувствую, потому что… потому что… не знаю почему! Что за день сегодня странный такой? За что на меня свалилось это мелкое и противное недоразумение?  Что он вообще такое? Что происходит? Ощущение эйфории улетучилось, я возвращалась в реальность.

– Уходи! – сквозь зубы зло прорычала я домовому. – Зачем ты пришёл?

– Ты вызвала. – совершенно спокойно ответил Семён.

Я аж оторопела от наглости такой.

– Не звала я тебя!

– Да коли не звала, так и не пришёл бы. – опять же безмятежно произнес домовой.

Я села на стул и запрокинула голову. Слезы не хотели останавливаться. А домовой больше никуда не убегал, стоял на крышке стола и смотрел на меня.

– Ну, буде тебе рыдать, зеньки выплачешь. – нерешительно начал успокаивать меня Семен.

– Не выплачу. Уходи откуда пришёл.

Семён даже с места не сдвинулся.

– Ну уж дудки. Туда я больше не ходок. – кривясь воскликнул Семён. И уже спокойно и даже как-то ласково продолжил. – Не гоже домового из дома выгонять. Кто за хозяйством смотреть будет, а?

– Жили без тебя столько лет и ничего. Живы, как видишь. И дом не рухнул.

Слезы больше не лились, но вот нос захлюпал.

– А с таким домовым, как я, еще лучше жить будете, и дом краше станет. Не понимаешь ты, дитя моё неразумное, от какого помощника отказываешься. Но ты мне все равно не указ. Теперь я тут навеки поселился. – Семён навострил уши, а потом добавил. – Хозяин возвращается, меня он видеть не должен. Бывай.

Побежал в сторону стены и в ней растворился. А во входной двери повернулся ключ.