Текст книги "Ядовитые узы, или Два зельевара — гремучая смесь (СИ)"
Автор книги: Екатерина Лоринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Тогда, моя ли она? Интонация неуловимо напоминала об эльфе, чья кровь течет в моих… не уверена, что в венах. Меня снова затошнило, я присела на корточки, поправ правила приличий и свое нежелание демонстрировать слабость перед врагами.
«Не думал, что самая отчаянная выпускница школы мастеров укрощения на деле окажется кисейной барышней».
Гхар, я схожу с ума? Меи'р лас!
«А еще не ожидал, что с твоего язычка может слететь брань на снартарилле. Вот чему вас учат наставницы в ваших классах, удивительно!»
Насмешка, как ни странно, развеяла дурноту. Основы эльфийского у нас действительно были среди обязательных предметов – для общего развития, но деда всегда говорил, что этого недостаточно, и учил меня сам. А потом я увлеклась работами древних мастеров слова и погружалась во времена Седой эпохи по велению собственного сердца. Пожелтевшие стопки с поэмами мудрейшего Алиссана, когда-то переписанные дедой, были истрепаны под моими пальцами куда больше, чем в неумолимых руках времени.
«Занятно…»
Убирайся из моей головы, кто бы ты ни был! Или так действует яд мантикоры?
«Так действую я.»
Это точно эльф. Негромкий бархатистый голос слишком красив для моего собственного внутреннего голоса, который, бывало, одаривал язвительными комментариями либо советами – иногда дельными.
«В тебе моя кровь, часть меня, – продолжил мой мучитель, – древние умы утверждали, что с кровью передается эйши, по-простому душа. Поэтому ты меня слышишь, а я говорю с тобой сейчас».
Ты следил за мной? Где ты? – я так яростно обводила взглядом ангар, что несколько соперников попятились.
«Неподалеку, иначе связь прервется».
Насколько неподалеку? Здесь или на трибунах? Вот бы оказаться как можно дальше, и дракон со скачками. Но не слишком ли большая честь для этого «анонима»? Не хочу, чтобы после смерти меня вспоминали как безумную, непоследовательную дуру. Да еще и трусливую.
«Могла бы и поблагодарить за совет, раз не собираешься отступаться от своей безумной затеи. Поистине, Джерс хотел как лучше для тебя».
Хотел, чтобы виверна начала засыпать после пары шагов, уловив запах волокна? Против воли я втягивалась в разговор с ненавистным собеседником. Хотел вывести из строя до начала реальной гонки? Прилюдно унизить, как еще никого не унижали? Мне поистине повезло, что я решила успокоить свою питомицу и села в седло раньше положенного срока.
«Ты действительно думаешь, что продержишься больше двух минут в реальной, как ты выразилась, гонке?» – голос откровенно забавлялся, – «искренне советую забыть мои слова о костюме и достойно проиграть».
Это он называет «достойно»! А если нет?
«Тогда распусти вышивку, – даже не ожидала, что снарр ответит, я уже собиралась снять жакет и переколоть значок, – она традиционно эльфийская. Потяни за ведущую нить, и распустится все».
Вижу, у тебя большая практика в этом занимательном деле!
Голос счел ответ ниже своего достоинства, но я не огорчилась. А совет был полезным – то-то удивится разлюбезный Джерсемей, когда его уловки не подействуют. Долго же он будет гадать, в чем дело, ведь так просто орнамент не разглядишь. Как и его отсутствие.
Отвернувшись от жадной публики к виверне, я подцепила нить ногтем – признаюсь, не сразу нашла ведущую, но и опыта у меня поменьше, чем у эльфийского мерзавца. Перед глазами стояла веселая картинка, как он склоняется над деревянными пяльцами, выводит стежок за стежком… пока в голове полностью не исчезло ощущение чужого присутствия.
Вот так-то лучше. Но почему в груди защемило, как от одиночества или разлуки? Видит Солнце, так действует кровь. Завтра пойду в храм, избавлюсь от этой напасти, а пока меня ждет арена. Пора показать, чего я стою на самом деле.
***
Ожидание подходило к точке кипения. На меня внимания почти не обращали, соперники обменивались такими взглядами, что казалось – вот-вот завяжется потасовка, с участием виверн или без. Но никто так и не решился устранить конкурента до начала гонки, и я поняла почему – в каждой нише по периметру стояли стражники, которых поначалу приняла за скульптуры в доспехах. Случайно или преднамеренно, один наездник все-таки дал виверне команду подсечь соседку хвостом, и «скульптуры» ожили. Бросились к нарушителю со скоростью, невозможной для такого доспеха, даже если под ним лучший имперский гонец. А когда они попросту разорвали несчастного на части, я убедилась в их нечеловеческой силе. В тот же момент глазницы в прорезях шлема блеснули алым. Големы, едрить твою через коромысло… Не удивлюсь, если «жертва» спровоцировала нападающего каким-нибудь запрещенным приемом.
Меня трясло. Кожаный ремешок уздечки впился в ладонь, но даже кровь я наблюдала с неожиданным равнодушием. Даже легендарные магические охранники – по слухам, приставленные к императорской сокровищнице, не будили любопытства и не вызывали удивления. На моих глазах растерзали человека, как виверна курицу, куда уж больше удивляться! Но одно я поняла точно – Джерс действует не один, его дело горячо поддерживают в Селестаре. Иначе он бы не посмел устанавливать свои законы – настолько отличные от общепринятых, что его мир, теневой мир, кажется другой реальностью. Искаженным зазеркальем, в котором оживают кошмары, а тряпичные куклы смотрят немигающими глазами монстра.
И я еще думала, что знаю все о нижнем городе…
Едва не пропустила момент, когда ворота ангара начали открываться, впуская яркий дневной свет. Дневной?! Ночью-то? Вероятно, снова какая-то магия, а то и пространственная. Небо над головой поражало безмятежностью, а трибуны амфитеатра своим размахом.
– …А теперь встречаем! Номер один! – откуда ни возьмись громыхнул магически усиленный голос, – Арбигон Сайрус и янтарная шипохвостка!
Наша толпа хлынула в стороны, пропуская на песок одного из участников.
– …А знаете ли вы, что шипы этой красавицы способны разрезать волос на лету? – бодро продолжил тот же комментатор, – советую соперникам не попадаться у нее на пути!
Ударил гонг, и подбежавший служащий в форме вроде ариэтовской шепнул первому участнику, что пора сделать приветственный круг. Парень, явно новичок, с трудом прогнал из глаз затравленное выражение, поселившееся после показательной сцены, вскочил в седло и ударил пятками по крупу.
В такт легкому галопу грянула музыка, и пришли в движение белые статуи на пяти колоннах, что у каждой трибуны. Сердце подскочило к горлу, но это были не големы – всего лишь танцовщицы, с ног до головы покрытые матовой краской.
Я придвинулась чуть вперед – забодай меня комар, если ложу у самого края арены занимают не эльфы! В масках, чтобы скрыть свои высокородные физиономии, но остроухость и дорогие традиционные наряды говорили сами за себя. Нет, снарры даже не скрывались, в каждом их жесте сквозили манеры хозяев жизни. Против воли я стала искать «своего» эльфа, но в ложе среди сородичей «спасителя» не было. Когда я успела выучить его малейшие черты, а одни глаза чего стоят. Никогда раньше не видела столько эльфов, и тут попутно заметила, что все как на подбор голубоглазы. Кроме него… Гхар, нашла место и время для восхищения! Да и предмет, мягко скажем… неподходящий.
– Номер два!
Мне пришлось увести виверну влево, дать дорогу уверенному в себе молодому мужчине. В другое время я бы к нему наверняка присмотрелась, но все внимание забрал его ящер. Меня снова ощутимо встряхнуло, язык прилип к пересохшему небу. Это же наш Аришка! Его наши пестователи поднимали после страшной врожденной болезни, четыре года он был общим любимцем… пока Карлион не сказал, что нашел ему хорошего хозяина.
Конечно, школа была и питомником, и главным заводчиком страны, но как можно было продать друга? Да еще для скачек, к которым он не готов! О последнем магистр, конечно, мог и не догадываться. А если бы знал, то осмелился бы противиться воле высокородного?
Может, мой шантажист не так уж и не прав в желании бунта и переворота.
После двадцать первого номера шел сразу двадцать третий – теперь понятно, какой выбыл из игры. Я была последней. Лакомым десертом на потеху публике.
– А вот и последний претендент на приз сегодняшнего забега! – выкрикнул невидимый глашатай. Как ни старалась, не могла его рассмотреть, ни на трибунах, ни у ложи, – Сайерона Коул! – вот и прославилась на свою голову, – и ее сапфировый остронюх!
Да, звучит не столь впечатляюще, как «янтарный шипохвост» или «изумрудный зуборвач», но трибуны бесновались. Даже эльфы заинтересованно подались вперед. А я наконец узнала обладателя голоса, искаженного эхом. Интересно, что ты скажешь дальше, Джерсемей!
Ударил гонг, я вскочила в седло. На мгновение поравнялась с моими соперниками, выстроившимися в одну линию верхом на вивернах, и пустила ящера быстрым шагом. Я ждала музыки – этого ритмичного, необузданного мотива, совместившего в себе веяния со всех сторон света, и когда она вновь оживила «статуи» на колоннах, я грациозно поднялась в седле. Во весь рост. Медленно, обводя взглядом трибуны – отчасти приветствуя, отчасти – запоминая и мгновенно отражая движения танцовщиц. Я любила подобные эксперименты, от которых у наставников седели виски, и наконец представилась возможность продемонстрировать все, что пять лет было моим маленьким секретом. Ото всех, ибо запас нюхательных солей не безграничен, как и терпение. Здесь же было ни друзей, ни деды – никого, кто бы осуждающе покачал головой или схватился за сердце, но именно их, как ни странно, хотелось видеть больше всего. Чтобы убедить в своей правоте? Доказать, что я действительно способна на что-то особенное? Надеюсь, Роб сумел пробраться на трибуны.
С мыслью о друге легкое волнение отступило, оставив место чистому восторгу и азарту. Виверна перешла на рысь, но я легко удерживала равновесие. Ничто не было способно разбить сложившуюся гармонию между мной, драконом и звуком, исходящим с самых верхних ярусов. Держась за упряжь одной рукой, играючи перехватывая другой, я кружилась в такт убыстряющемуся, почти шаманскому ритму. Подчиняясь его законам, творила фигуры собственного танца – то на пределе скорости, то замедляясь – словно для того, чтобы то или иное движение впечаталось в память. Сейчас я принадлежала другой, невесомой реальности, где была абсолютным творцом.
Джерсемей не комментировал – попросту сорвал бы голос в попытке перекричать музыкантов и взбудораженную публику. На огромные барабаны, обтянутые кожей, обрушился дождь ударов, и мой Сапфир сорвался в галоп. Я раскинула руки в стороны, широко расставив ноги для опоры – мы замыкали круг. Теплый ветер бил в лицо и трепал волосы. Виверна синей молнией возвращалась, грозя смести ровный ряд соперников по песку, но мягко затормозила в самый последний момент – похоже, у меня получилось воздействовать на дракона ментально, как у мастера первой ступени. В воцарившейся тишине кто-то громко выдохнул.
Трибуны встали – сначала задние ряды с простолюдинами, среди которых должен быть Робин, а потом приливная волна докатилась до ложи с эльфами. Один остроухий с приметной печаткой на руке несколько раз сомкнул ладони, но я уже не могла этого оценить. Эйфория схлынула, голова была предельно ясной, словно все чувства ушли вместе с танцем – первым и последним, исполненным на публику.
Говорят, перед смертью лебеди поют свою единственную песню. Так это или нет, но я отчетливо поняла, что моя «лебединая песня» только что отзвучала.
***
Наверное, я была первой и единственной, кто выиграл на скачках у Джерса еще до начала собственно скачек. Казалось, боги поставили целью надо мной подшутить – в качестве приза выступала виверна, любая из рывших песок на арене. Воплощенная мечта Сайероны-у-которой-вся-жизнь-впереди. Я, особо не раздумывая, забрала Аришу. Жаль было прощаться с сапфировым остронюхом, но юного дракона выпустили не иначе как «на мясо» – а этого я не могла допустить. Меня до сих пор колотило от холодного, пронизывающего взгляда эльфа с кольцом-печаткой, который мне рукоплескал и объявил о досрочной победе. Хорошо, что я уже имела некое представление об истинной сущности «живых богов», иначе могла бы лишиться рассудка. Наверное. Но, если подумать, все логично – они живут века и тысячелетия, видели рассветы и закаты человеческих цивилизаций, кто мы для них? А виверны, магические существа, созданные даже не богами, а магами? Просто игрушки для извращенного ума.
Нас с Аришкой торжественно проводили через незамеченную ранее арку, выведшую на центральную площадь Феликса Двенадцатого, последнего императора с трагичной судьбой. Хорошая у них защита – и пространственная магия, и порталы. Не удивлюсь, если сама арена находится где-то за пределами города, либо даже на другом полюсе Ниариса. Обращение к дозорным, вышагивающим в свете негаснущих магических фонарей с арбалетами и мечами, ничего не даст – их в нижний город и пряником не заманишь. Бежать к Карлиону? Доверия к нему поубавилось. И надо подумать, куда пристроить Аришу, отдавать магистру точно не вариант.
Повсюду сновали люди – в среднем городе ночью жизнь только начиналась. Студенческие гуляния, встречи влюбленных, просто городские работяги, решившие пропустить стаканчик-другой после долгого дня. Однако у самой статуи бывшего императора было пусто, и я присела на постамент. Надеюсь, Его императорское величество не будет против моей компании. Каким-то хмельным взглядом я рассматривала совершенное мраморное изваяние в человеческий рост – царственный снарр будто глядел на меня с возвышения, со спокойным осознанием своего величия, но не высокомерно, как остроухие с арены. Такими нас приучают видеть эльфов, всевидящими и мудрыми. Как живой… Кажется, полы мантии вот-вот начнут развеваться на ветру, а губы растянутся в насмешливой улыбке.
Похоже, кровь шантажиста проникла в каждую клетку тела, если его черты мерещатся в статуе. Дракон побери! В глубине души я с горечью признавала – мой триумф на виверне был не полным. Отчего-то хотелось показать именно ему – не тем ряженым, а именно ему – что я чего-то стою. Что меня нельзя купить, как лошадь на рынке. Что мной нельзя крутить, как ему хочется, даже за обещание жизни.
– Сай! – Роб приподнял брови в удивлении от выбранного места отдыха и метнулся ко мне, – Я тебя обыскался! Ариш… – он кинулся обнимать виверну, как отец любимое дитя, но скоро снова повернулся ко мне. Смотрел он ни много ни мало как на героя войн с истайрами, – ты… ты… сделала их всех!
Я поднялась, изучающе глядя на друга.
– А теперь скажи мне, ты знал?!
– О чем? – Робин испуганно отступил на шаг.
– О гхаровых големах! О том, что таких, как Аришка, там бросают на мясо! О том, что за Джерсом стоит Селестар! – меня прорвало, я кричала и кричала, пока не стало тошно от самой себя. Роб ни в чем не виноват – только в том, что попался под горячую руку, – Прости…
– Нет, ты прости, что не остановил… Но тебя разве остановишь, – в виноватой улыбке сквозило восхищение, – я не лгал про участие и предупреждал, что будет жестко, но големов не видел. Вот кто, значит, поддерживает порядок в Зале неприкосновенности… – пробормотал он себе под нос, – понимаешь, до начала скачек никто не имеет права нанести вред сопернику или его виверне, это непреложный закон. Но големы… – он витиевато выругался, – им, конечно, тоже нужна подпитка, и раз в десять лет кто-то «оступается»…
И все равно, считала я, какой смысл в этих Залах неприкосновенности, если на арене тебя могут разделать под орех? Ах да, все удовольствие для высокородных ублюдков.
– Сай, – Роб придвинулся ближе, – как это было?
Я охотно пересказала случившееся – не ради смакования подробностей, а потому что держать в себе было слишком тяжело. Вместе с той правдой, что я не могла открыть никому, это было просто… слишком.
Вместо ответа друг притянул меня к груди. Я с благодарностью укрылась на его плече, отстраненно думая, как хорошо, когда просто есть кто-то. Кто-то рядом, кто поделится своим теплом.
– А где Бретт? – я успокоилась настолько, что вспомнила о приятеле и отпустила свою «жилетку».
– Ждет в «Золотой виверне». Я сказал, что найду тебя быстрее. Сай…
– Да? – выражение лица Роба было каким-то странным. Да и сам он казался на редкость взволнованным, непохожим на себя. Из-за скачек, наверное.
– Сай, ты самая смелая и отчаянная из всех, кого я знаю. Самая несгибаемая.
Ох и не понравились мне эти дифирамбы в мою честь…
– А еще очень красивая. Этот наряд тебе идет.
В ту же секунду костюм стал жать и давить, настолько неловко мне было в нем находиться. Мой друг не должен такого говорить!
– Роб, ты же знаешь… – о чем именно он должен знать, мне не дали домыслить – лицо парня оказалось слишком близко, и я внезапно растеряла всякое желание сопротивляться. Не этого ли я хотела? Узнать, каков поцелуй на вкус? И не все ли равно, с кем это будет, у меня не осталось времени выбирать. Всяко лучше Робин, чем какой-нибудь проходимец. Так я себя убеждала, а сердце заходилось слезами отчаяния от неотвратимости и предопределенности.
Неуверенные губы Роба почти коснулись моих, когда на наши головы посыпалась каменная крошка. Виверна пронзительно закричала.
– Осторожно! – я вскочила на ноги, – статуя!
Отбежав на приличное расстояние, мы ошеломленно смотрели, как мраморный император падает с постамента. Разбиваясь о плиты ровно там, где мы сидели пару секунд назад.
Глава 8. Данари, или Надежды и подозрения
В тот же день, чуть раньше
Ни за что бы не приняла подношение Крысы, если бы не противоядие и не судьба Сайероны. Ей подобных. Вот уже пять минут я стояла, прислонившись к запертой двери в своей квартире и пыталась прийти в себя. Вдох-выдох. Горшок со злосчастным растением все так же находился в руках. По долгу службы я встречала жертв физического насилия и, казалось, хуже быть не может. Ан-нет, ментальное насилие не менее мерзкое. Мою душу выпотрошили, вывернули наизнанку. Извлекли необходимую информацию, не думая о причиняемой боли.
Однако ненавидеть врага не получалось. Это я понимала предельно ясно, зелье все еще действовало. Вейден пережил не меньше моего – злой, потому что несчастный, как сказала бы моя добрая тетушка. И он раскаивался. Я видела его ауру, резко изменившую привычному темному. Что ж… Теперь наши пути разойдутся, я смогу быстрее собрать денег на побег из нижнего города – или он уедет раньше, ведь больше нет смысла держаться около меня. Как странно. Эта мысль должна была радовать, но отчего-то огорчала. Наша ненависть (вернее – его ненависть!) оказалась бессмысленной, но принесла гложущую пустоту обоим. У обоих украла столько времени. Для чего? Да для чего угодно, можно было давно покинуть Теневой переулок, изобрести десяток новых снадобий, помочь стольким людям.
Приведя себя в порядок, я решила прибегнуть к проверенному методу избавления от душевных терзаний – занялась работой. Но даже она не спасала, корни Флория на разделочном столе то и дело возвращали к лавочнику. Как сильно надо любить женщину, чтобы мстить за нее спустя годы? Или то дело принципа? Нет, он же потерял ребенка… Нож соскользнул и попал по пальцу. Что я могу знать о семейной жизни? О любви? Привязанность к тетушке не в счет. А может, и к лучшему, что не знаю. Вот к чему проклятое знание привело Вейдена?
Остановившись на этом, я стала тихо напевать родные, ненавязчивые мотивчики, услышанные еще в Арингарде. Внутренний голос умолк, но но теперь перед глазами стояли руки Вейдена, ловко пересаживающие кустик в горшок. Быстро вытирающие следы земли платком. Я тряхнула головой, изгоняя из нее соседа, но безуспешно. Вот бы узнать, как он модифицировал взрыв-луковицы, откуда в них столько мощи? Из студенческих записей тетки я помнила, что их вывели в гильдии для защиты каких-то дикорастущих растений, не приспособленных к теплицам – вроде бы от буйволов, идущих на водопой. Взрывы были небольшие и лишь пугали животных, заставляли изменить маршрут, на котором волей богов росли прихотливые цветки. А тут же… Я пролетела шесть ярдов, не меньше! Жаль, вспомнила о приземлении. Щеки опалил стыд. Надо же было так оконфузиться! Нет, моей вины здесь нет, не я же рассаду делала. Это заключение немного меня успокоило, и до позднего вечера время пролетело за работой.
От завершающей стадии нейтрализатора отвлек тяжелый стук дверного молотка. Сердце вторило этому звуку. А если Вейден солгал, и явились стражники? Я бросила короткий взгляд на чугунный котел – снимать через десять минут – и пошла узнать, кто пришел по мою душу.
В круглом отверстии глазка отражалась высокая темная фигура. С ног до головы укутанная в плащ – понятно только то, что мужская.
– Чего Вам угодно? – я не спешила открывать. Аура незнакомца была необычной – перетекала зеркальным перламутром, словно… скрывала эмоции. Ни у одной живой души я не видела такой. Даже артефакторы, включая карлика Бревлина, были прозрачны как стеклышко, а тут… щит какой-то!
– Не бойтесь, лиронна Кортера, я всего лишь нуждаюсь в Ваших услугах.
Вразрез словам, жесткий, хорошо поставленный голос заставлял трепетать.
– Простите, лирон, но время позднее, приходите завтра… – я начала жалеть, что вообще подошла к двери. А если это агент тайной службы?
– Лорд.
Незнакомец скинул капюшон в пол-лица, и я отпрянула, а потом ущипнула себя за локоть. Когда снова припала к глазку, мужчина был так же неузнаваем среди остальных. Но я помнила гладкие волосы цвета пшеницы, ярко-зеленые глаза и, самое главное, заостренные уши – как раковины диковинных моллюсков!
Руки сами сняли брус с двери, я посторонилась, будто была лакеем, но не чувствовала никакого внутреннего протеста. Благословенные боги Ниариса, снарр! Будет что рассказать внукам, если они когда-нибудь появятся.
– Простите, милорд… Доброго вечера. Чем могу служить? – удивительно, что голос мне повиновался.
Снарр обвел мою каморку совершенно спокойным взглядом и примостился на трехногий табурет, где давеча сидела Сайерона. Я осталась стоять и мять передник.
– Доброго, – он кивнул на скамью, и я села, все больше чувствуя себя гостем в собственном доме, – сразу оговорю, что все произнесенное в этих стенах останется между нами, – я быстро кивнула, – наслышан о ваших достижениях, лиронна. Полагаю, Вам под силу интегрировать два зелья без потери свойств.
– Смотря какие зелья, – не все ингредиенты сочетались, что я и принялась объяснять, пока внутри трясло от воодушевления (ничего себе, с особыми поручениями ко мне теперь даже снарры приходят!), подозрительности (будто больше не к кому!) и восхищения нечеловеческой, эльфийской красотой. Нет, она не воздействовала на меня мужской притягательностью – я бы не посмела и подумать о таком, но надо быть слепой, чтобы не видеть разницу между нашими расами.
Внимательно вслушиваясь в каждое слово, снарр встал и прошел к стеллажам.
– Позволите? – с открытой полки он взял фиал Сайероны, покрутил в руках и положил назад, мгновенно потеряв к нему интерес, – держите эти снадобья, – жестом фокусника эльф извлек из-под плаща два темных пузырька, – для остановки кровотечения и скорейшего заживления ран. Работайте столько, сколько считаете нужным, не тороплю.
Я облегченно выдохнула – с таким заданием точно справлюсь, не хотелось разочаровывать великого снарра. Но когда за ним захлопнулась дверь, ноющей занозой засела мысль – почему он не поручил работу гильдии? Или личным зельеварам, которые наверняка имелись у таких важных господ? Снадобья на запрещенные не тянут, если только под ними не скрыты наркотические вещества. Это надо будет проверить. А пока снять нейтрализатор с печи, как раз время подошло. За ночь он остынет, и утром можно будет «снимать пробу». Боясь спугнуть удачу, я поставила котел в подпечье и отбросила ухват. Неужели у меня все получится?
